' ывклпу (>1 //гс 11М\ЕП^;1ТУ ОР ТОШ)NТО (гоиг {Ье клип НЕ1\ .МЛи1Ь1. ВЕУНЕЗТ (эспейная ЭЬЬоника Ф и кЛ)осис^1/ пиан I я •Кзаанье Уо. ^. ^ШаЛт-ы^набсг '^ли Ф л Ьр'.кга^/иа В!. /^ СЕМЕЙНАЯ ХРОНИКА и ВОСПОМИНАН1Я СЕРГ-ВЯ ТИМО0ЕЕВИЧА 1КСАЕ0В1. Съ портретом^ автора. ■88-,-;—:^ "п,- — Р с1 ■^^-^^^Е^Е^^^.аз^-»»-^ Ь' С.-ПЕТЕРБУРГЪ. Иаданхе книгопродавца Ы. Г. МАРТЫНОВА. 1й91. ^КАКу ЭК 31 Ц11 'Ги11о-.1ит()граф1я и Фототлп1я и. и. Штейна. Почтамтская ул., Л? 13. ОГ'ЛАВЛЕНГЕ. Портретъ. I. Семейная Хроника. Первый отрывокъ изъ ^Семейной Хроники . СТР. Степанъ Михайловичъ Багровъ. — Переселен1е 1 Оренбургская губерн1Я И Новыя м'Ьста 14 Добрый день Степана Михайловича .... 19 Второй отрывокъ изъ «Семейной Хроники». Михаилъ Максимовнчъ Буролесовъ 31 Трет1й отрывокъ изъ » Семейной Хроники^ Женитьба молодаго Багрова • 68 Четвертый отрывокъ изъ Семейной Хроники». Молодые въ Багров'Ё 120 Пятый отрывокъ изъ < Семейной Хроники>. Жизнь въ Уф-Ь . . . . ■ 168 Воспо\ 1нан1Я. СТ1' Гимназ1я.— 11ер1одъ первый 21В Годъ въ деревн'Ь 262 Гимназия. — 11ер1од'ь второй 284 Университетъ «... - .... 333 Собиран1е бабочекъ. Разсказъ изъ студентской жизни . ЗН9 Прилоясен1Я. Оглавлен1е четырехъ нумеровъ журнала <Аркадсше Пастушки > .... 427 > трехъ нумеровъ «Журнала нашихъ занятШ>. ....... 435 I. сш 11 11 Х[ п 11 И И А, ПЕРВЫЙ ОТРЫБОКЪ ИЗЪ СЕМЕЙНОЙ ХРОНИКИ. СТЕПАНЪ МИХАИЛОВИЧЪ Б А Г Р О В Ъ, Пересел0Н1е* ^З^-Ьсно стало моему д-Ьдушк-Ь жить въ Симбирской губер- нш, въ родовой отчин'Ь своей, жалованной предкамъ его отъ царей московскихъ; тЪспо стало ему, не потому, чтобъ въ самомъ д^л-Ь было т'Ьсно, чтобъ не доставало л-Ьсу, пашни, луговъ и другихъ угодьевъ, — всего находилось въ излише- стве, а потому, что отчина, вполн-Ь еш,е прад-Ьду его при- надлежавшая, сд'Ьлалась разнопом^стною, Событ1е совер- шилось очень просто: три поколотя сряду въроду его было по одному сыну и по н-Ьсколько дочерей; н^Ькоторыя изъ нихъ выходили замужъ, и въ приданое имъ отдавали часть крестьянъ и часть земли. Части ихъ были небольшхя, поуже четверо чужихъ хозяевъ им-бли право на общее влад-Ьихе неразмежеванною землею, — и д-Ьдушк-Ь моему, нетерп-бли- вому, вспыльчивому, прямому и ненавидяш;ему домашшя кляузы, сделалась такая жизнь несносною. Съ н-Ькотораго времени сталъ онъ часто слышать объ Уфимскомъ нам-Ьст- ничеств-Ь, о неизм'Ьримомъ пространств-Ь земель, угодьяхъ, привольяхъ, неопи-санномъ изобилш дичи и рыбы и всЬхъ плодовъ земныхъ, о легкомъ способе ирхобр^тать ц-Ьлыя области за самыя ничтожныя деньги; носились слухи, что Семейная хропика. 1 стоило только позвать къ себ'Ь въ гости десятокъ родпчен отчнншгковъ Картобынской или Карыал инокой тюбы ''). дать имъ два-три жирныхъ барана, которыхъ они по-своему зар-Ьжутъ и приготовятъ, поставить ведро вина, да несколько ведеръ кр'Ьпкаго ставленаго башкирскаго меду, да лагунъ корчажнаго крестьянскаго пива, такъ и д-Ьдо въ шляп-Ь: не- оспорихмое доказательство, что Башкирцы были не стропе магометане и въ старину. Говорили, правда, что такое уго- ш,ен1е продолжалось иногда нед-Ьлю и дв-Ь; да съ Башкир- цами и нельзя Бдругъ толковать о д'ёл-Ь, и надо всяк1Й день спрашивать: «А что, знакомъ, добрый челов'Ькъ, давай гово- рить объмой д1зла» "''*). Если гости, "Ьвшхе и пивш1е буквально день и ночь, еш,е не вполн'Ь довольны угощен1емъ, не вполн-Ь Е^п'Ьлись своихъ монотонныхъ п'Ьсенъ, наигрались на че- бызгахъ **'"), наплясались, стоя и присЬдая на одномъ м-Ьст-Ь въ самыхъ каррикатурныхъ пололсен1яхъ, то старш1й изъ родичей, пош,елкавши языкомъ, покачавъ головой и не смотря въ лицо спрашиваюш,ему, съ важност1ю скан^етъ въ отв'Ьтъ: «Пора непришелъ — еш;е баранъ тап],и». Барана, разум-Ьется, притащатъ, вина, медунальютъ, и вновь пьяные Башкирцы поютъ, пляшутъ и спятъ, гд-Ь ни попало... Но всему въм1р^ есть конецъ; придетъ день, въ который родичъ скажетъ^ уже прямо смотря въ глаза спрашиваюш,ему: сАй бачка, спасибо, больно спасибо! Ну что, какой твой нужда?» Тутъ, какъ водится, съ природного русскому челов-Ьку ловкостью и плутовствомъ, покупщ[1Къ начнетъ ув^^рять Башкирца, что нулсды у него никакой н'Ьтъ, а наслышался онъ, что Башкирцы больно доб1^ые люди, а потому и пр1'Ьхалъ въ Уфимское наместничество и захот-Ьлъ съ ними дружбу за- вести и проч. и проч.; потомъ р'Ьчь дойдетъ нечаянно до необъятнаго количества бапгкирскихъ земель, до неблагона- дежности припущенниковъ **-*), которые годъ-другой запла- *) Тюба — волость. — **) Русск1е обитатели Оренбургской губернги до сихъ поръ, говоря съ Башкирцами, стараются точно также ломать русскую р'Ьчь, какъ и сами Башкирцы. — ***) Чебызга— дудка, которую Башкироцъ бе1)етъ въ ротъ какъ кларнртъ и, перебирал лады пальцами, играетъ на ней двойными тонами, такъ что ьы слышите въ одно и то же прс-мя какихъ-то два разныхъ инструмента. Мн'Ь сказывали музыканты, что чебызга чудное лвл('п1е въ М1р'1; духовыхъ ииструментовъ. **-*) Брппущснннкамп называются т1,. которые за известную ошегодную или единовременную плату, *по заключенному догово- ру на изв1^стное число л-Ьтъ. жпвутъ на башкирскихъ .зе.мляхъ. Почти ни одна деревня нрпиущенниковъ, по о1;ончан1И договорнаго срока, не оставила земель башкирски. \ъ; изъ этого завелись сотни д'Ьлъ, котирыя обыкпппеиио оканчиваются тятъ деньги, а тамъ и платить перестанутъ, да и останутся даромъ жить на ихъ земляхъ, какъ настоящ1е хозяева; а тамъ и согнать ихъ не см-Ьешь и надо съ ними судиться; — за такими речами (сбывшимися съ поразительной точностью) посл'Ьдуетъ обязательное предложен1е избавить добрыхъ Башкирцевъ отъ н-Ькоторой части обременяющихъ ихъ зе- мель... и за самую ничтожную сумму покупаются ц-Ёлня области и заключаютъ договоръ судебнымъ порядкомъ, въ которомъ, разум-Ьется, н'Ьтъ и быть не можетъ количества земли: ибо кто же ее ы-Ьрилъ? Обыкновенно границы обо- значаются урочищами, нащшм'Ьръ вотъ такъ: «отъ устья р^Ьчки Конлыелга до сухой березы на волчьей трон-Ь, а отъ сухой березы прямо на Общ1й Сыртъ, а отъ Общаго Сырта до лисьихъ норъ, отъ лисьихъ норъ до Солтамраткиной борти* и прочее. И въ такихъ точныхъ и неизм'Ьнныхъ межахъ и урочищахъ заключалось иногда десять, двадцать и тридцать тысячъ десятинъ земли! И за все это платилось какихъ-ни- будь сто рублей (разум-Ьется ц-Ёлковыми), да на сто рублей подарками, не считая частныхъ угощен1й. — Полюбились д^&душк^Ь моему такте разсказы; и хотя онъ былъ челов^Ькъ самой строгой справедливости, и ему не нравилось наду- ванье добродушныхъ Башкирцевъ^ но онъ разсудилъ, что не д-Ёло дурно, а способъ его исполнешя, и что, поступя честно, можно купить обширную землю за сходную плату, что можно перевесть туда половину родовыхъ своихъ крестьянъ и пере- ■Ьхать самому съ семействомъ, то-есть достигнуть главной ц-Ьли своего нам^§рен1я: ибо съ н-Ькотораго времени до того надо-^ли ему безпрестанныя ссоры съ мелкопом^Ьстными своими родственниками за общее влад'Ьн1е землей, что бро- сить свое родимое пепелище, гн^Ьздо своихъ д-Ьдовъ и пра- д-ЬдоБъ, сд-Ьдалось любимою его мыслхю, единственнымъ путемъ къ спокойной жизни, которую онъ, челов'Ькъ уже не молодой, предпочиталъ всему. Итакъ, накопивши н-Ьсколько тысячъ рублей, простив- шись съ своей супругою, которую звалъ Аришей, когда былъ веселъ, и Ариной, когда бывалъ сердитъ; поц-ЁловаБъ и бла- т^мъ, что припущеннпкп оставляются на м'Ьстахъ своего жительства съ на- рЬзкой пмъ пятнадцатпдесятпнной пропорции на каждую ревизскую душу по пятой ревиз1ц... п вотъ какъ иерешло огромное количество земель Оренбург- ской губерн1п въ собственность Татаръ, Мещеряковъ, Чувашъ, Мордвы и дру- гихъ казенныхъ носелянъ. ]* гословивъ четырехъ малол-Ьтнихъ дочерей и особенно ново- рожденнаго сына, единственную отрасль и надежду старин- наго дворянскаго своего дома, ибо дочерей считалъ онъ ни за что: «что въ нихъ проку! в-Ьдь он* глядятъ не въ домъ. а изъ дому. Сегодня Багровы, а завтра Шлыгины, Малы- гины, Поповы, КолпакоБЫ. Одна моя наделсда — АлексМ...» сказалъ на проп1,анье мой д-Ьдушка. и отправился за Волгу въ Уфимское нам^Ьстничество. Но не сказать ли вамъ напередъ, что за челов^къ былъ мой д-Ьдушка? Степанъ Михайловичъ Багровъ'^), такъ звали его, былъ не только средняго, а даже небольшаго роста; но высокая грудь, необыкновенно широк1я плечи, жилистыя руки, ка- менное, мускулистое т'Ьло обличали въ немъ силача. Въ разгульной юности въ молодецкихъ пот'Ьхахъ, кучу воен- ныхъ товарищей, на него нац-Ьплявшихся, стряхнвалъ онъ, какъ брызги воды стряхиваетъ съ себя коренастый дубъ посл-Ь дождя, когда его покачнетъ в'Ьтеръ. Правильныя черты лица, прекрасные больш1е темноголубые глаза, легко загоравш1еся гн-Ьвомъ, но тпх1е и кротше въ часы душев- наго спокойств1я, густыя брови, пр1ятный ротъ — все это вм^ст^ придавало самое открытое и честное выражен1е его лицу; волосы у него были русые. Яе было человека, кто бы ему не в-Ьрилъ; его слово, его об1зи1,ан1е было крепче и свят-Ье всякихъ духовных ъ и гражданскихъ актовъ. Природный умъ его былъ здравъ и св'Ьтелъ. Разум-Ьется, при общемъ нев'Ьжеств!; тогдашнихъ пом-Ьщиковъ, и онъ не получилъ никакого образован1я, русскую грамоту зналъ плохо; но служтс въ полку, еще до офицерскаго чина, выучился онъпервымъ правиламъ ариеметики и выкладк-Ь на счетахъ, о чемъ лю- билъ гово1)ить даже въ старости. В'Ьроятно, онъ слулсилъ не очень долго, ибо вынюлъвъ отставку какимъ-то нолковымъ квартирмейстеромъ. Впрочемъ тогда дворяне долго служили въ солдатскомъ и унтеръ-офнцерскомъ зван1яхъ, если не про- ходили ихъ въ колыбели и не падал[1 вс'1;]\гь на голову изъ сернсантовъ гвард1и капитанами въармейсше полки. О слу- жебномъ поприщ'Ь Степана Михайловича я мало знаю; слы- шалъ только, что онъ бывалъ часто употребляемъ для поимки *) Т. е. Схспаиъ Михайлович!. Лксаковъ. Сыпь его назывался не Ллеь- с4емъ, а Тимооеемъ (отеп,ъ автора Сеяейной Хроши.и). // А. — 5 волжскихъ разбойниковъ, и что всегда оказывалъ благора- зумную распорядительность п безумную храбрость въиспол- неши своихъ распоря;кен1й; что разбойники знали его въ лицо и боялись какъ огня. Вышедъ въ отставку, н'Ьсколько л^§тъ жилъ онъ въ своемъ насл^Ьдственномъ сел-Ь Троицкомъ. Багрово тожъ "-^), и сд-Ьлался отличнымъ хозяиномъ. Онъ не торчалъ день и ночь при крестьянскихъ работахъ, не стоялъ часовымъ при ссыпк^5 и отпуск^Ь хл-Ьба; смотр^лъ р1[}дко, да м^тко, какъ говорятъ руссше люди, и, ужъ прошу не про- гн-Ьваться, если зам-Ьчалъ что дурное, особенно обманъ, то уже не спускалъ никому. Д-Ьдушка, сообразно духу своего времени, разсуждалъ по-своему: наказать виноватаго му- жика т^мъ, что отнять у него собственные дни, — значитъ вредить его благосостоян1ю, то -есть своему собственному; наказать денежнымъ взыскашемъ — тоже; разлучить съ се- мействомъ, отослать въ другую вотчину, употребить въ тя- желую работу— тоже, и еще хуже, ибо отлучка отъ семей- ства — несомн-Ьиная порча; прибегнуть къ полиц1п... Волге помилуй! да это казалось такимъ срамомъ и стыдомъ, что вся деревня принялась бы выть по виноватомъ, какъ по мертвомъ, а наказанный счелъ бы себя опозореннымъ, по- гибшпмъ. Да и надо сказать, что д-Ьдушка мой былъ строгъ только въ пылу гн^ва: прошелъ гн-Ьвъ, прошла и вина. Этимъ пользовались: иногда виноватый усп^Ьвалъ спрятаться, и гроза проходила мимо. Скоро крестьяне его пришли въ такое положен1е, что было не на кого и не за что разсердиться. Приведя въ порядокъ свое хозяйство, дедушка мой же- нился на Арин^Ь Васи льевн-Ь Неклюдовой, небогатой д^виц-Ь, также изъ стариннаго дворянскаго дома. При этомъ случа'Ь кстати объяснить, что древность дворянскаго происхожден1я была конькомъ моего д-Ьдушки, и хотя у него было 180 душъ крестьянъ, но производя свой родъ, Богъ знаетъ по какимъ документамъ. отъ какого-то варяягскаго князя, онъ ставилъ свое семисотъ-л^тнее дворянство выше всякаго богатства и чиновъ. Онъ не женился на одной весьма богатой и прекрас- ной нев-Ьст*, которая ему очень нравилась, единственно по- тому, что прад'Ьдушка ея былъ не дворянинъ. '') Троицкое, Аксаково тожъ, ши Старое Аксакове (Симбирской губерн1п). принадлежитъ нын^ племяннику автора Сем. Хроники, одному изъ сыновей его меньшаго брата Аркад1я. И. А. — 6 — Итакъ вотъ каковъ былъ Степанъ Мпхайловичъ; теперь возвратимся къ прерванному разсказу. Переправившись чрезъ Волгу подъ Симбирскомъ, д-Ь- душка перебилъ поперекъ степную ея сторону, называемую луговою, пере-Ьхаль Черемшанъ, Кандурчу, чрезъ Красное поселен1е, слободу селившихся тогда отставныхъ солдатъ, и ирх-Ьхадъ въ Серг1евскъ, стояш,1й на гор"!?, при впаден1и р-Ьки Сургута въ Большой Сокъ. Серг1евскъ нын'6 заштат- ный городъ, давшш свое имя находящимся въ 12 верстахъ отъ него сЬрньтмъ источникаыъ, изв'Ьстнымъ подъ назва- н1емъ Серг1евскпхъ сЬрныхъ водъ. Ч-Ьмъ дальше углублялся д'Ьдушка въ Уфимское нам-Ьстничество, т-Ьмъ привольнее, изобильн-Ье становились м'|5ста. Наконецъ въ Бугуруслан- скомъ у'Ьзд'Ь, около Абдуловскагоказеннаговиннаго завода, показались л-Ьса. Въ у^здномъ город-Ь Бугуруслан'Ь, распо- ложенномъ по высокой гор1з. надъ р'Ькою Большой Кинель, про которую долго п'Ьвалась п-Ьсня: Кинель р'Ька Не быстра, глубока, Только тпнпста — ВЪ Бугуруслан^^ остановился Степанъ Мпхайловичъ, чтобъ поразспросить и поразузнать поблил;е о продающихся зем- ляхъ. Въ этомъ у'Ьзд'Ь ул^е мало оставалось земель, принад- лел^авшихъ Башкирцамъ: всЬ заселялись или казенными крестьянами, которымъ правительство усп-^ло раздать земли, описанный въ казну за АкаевскШ бунтъ, прежде всеобщаго прощен1я и возвращен1я земель отчинникамъ — Башкирцамъ, или были ун^е заселены ихъ собственными припущенниками, или куплены разными пом-Ьщиками. Изъ Бугуруслана де- душка д-Ьлалъ поездки въ Бугульминск1й, Бирсшй и Мензе- ЛИНСК1Й уЬзды (изъ н'Ькоторыхъ частей двухъ посл-Ьднихъ составленъ нын1^. новый Белебеевсшй уЬздъ); побывалъ онъ на прекрасныхъ берегахъ Ика и Демы. М-Ьста очарователь- ныя! И въ старости Степанъ Мпхайловичъ съ восторгомъ вспоминалъ о первомъ впечатл-Ьнит, произведенномъ на него изобильными, плодоносными окрестностями этихъ р^къ; но онъ не поддался обольщен1ю, и узнавъ покороче на м-Ьст*, что покупка башкирскихъ земель неминуемо поведетъ за со- бою безконечные споры и тяжбы, ибо хозяева сами хоро- шенько не знали правъ своихъ и числа настоящихъ отчин- — 7 — никовъ, — д'Ьдушр:а мой, ненавидящШ и боявшшся, какъ язвы, слова тянгба, р'Ьш ил ся купить землю, прежде куплен- ную другимъ владЬльцемъ, справяенпую и опшазаннг/ю за пего судебБЫ31ъ порядкомъ, предполагая, что тутъ уже не мо- жетъ быть никакого спора. Казалось, что сужден1е его было справедливо, но на д-бл-Ь вышло совс^]5мъ другое, и меньшой Бнукъ его, уже будучи сорока л-Ьтъ, покончилъ посл-Ьди!!]: споръ. Съ сон^ал'Ьн1емъ воротился съ береговъ Ика и Демы д-Ьдушка мои въ Бугурусланъ, и въ двадцати-пяти верстахъ отъ него купилъ землю у помещицы Грязевой по р-^чк-Ь Боль- шой Бугурусланъ, быстрой, глубокой и многоводной. На сорокъ верстъ протяжешя, отъ города Бугуруслана до ка- зеннаго селетя Красный Яръ, оба берега его были не засе- лены: что за угодье, что за приволье было тогда на этихъ берегахъ! Вода такая чистая, что даже въ омутахъ, сажени въ дв'Ь глубиною, можно бы.ло вид1^^ть на дн-Ь брошенную м-Ьдиую денежку! М-Ьстами росла густая у рема '•') изъ бе- резы, осины, рябины, калины, черёмухи и чернотала, вся переплетенная зелеными гирляндами хм'Ьля и обв-Ьшенная палевыми кистями его шишекъ; м-Ьстами росла тучная вы- сокая трава съ безчисленнымъ множествомъ цв'Ьтовъ, надъ которыми возносили верхи свои душистая кашка, татарское мыло (боярская сп-Ьсь), скорлазубецъ (царск1я кудри) и ко- шечья трава (валерхана). Бугурусланъ течетъ по долин-Ь; по об'Ьимъ сторонамъ его тянутся, то т-Ьснясь, то отступая, от- лоп'я, а иногда и крутыя горы; по скатамъ и отрогамъ ихъ изобильно росъ всякой черный л^съ; поднимешься на гору^ — • тамъ равнина — не початая степь, черноземъвъаршинъ глу- биною. По р'Ьк'Ь и окружающимъ ее инд^Ь болотамъ, всЬ по- роды утокъ и куликоБъ, гуси, бекасы, дупели и курахтаны вили свои гн-Ёзда и разнообразнымъ крикомъ и пискомъ на- полняли Боздухъ; на горахъ же, сейчасъ превраш;авшихся въ равнины, покрытый тучною травою, воздухъ оглашался другими особенными свистами и голосами; тамъ водилась во множеств'^ вся степная птица: дрофы, журавли, стрепета, кроншнепы икречетки; по л-Ьсистымъ отрогамъ жила бездна тетеревовъ: р-Ька кип1;ла всЬми породами рыбъ, которыя могли сносить ея студеную воду: ш;уки, окуни, головли, язи, *) Уремой называется л'Ьсъ и кусты, растущ1е около рЬкъ. даже кутема п лохъ изобильно водились въ ней; всякого зв-Ьря и въ степяхъ и л-Ьсахъ было нев'Ьроятное мнозкество; СЛОВОМ!, сказать: это былъ — да п теперь есть — уголокъ об-Ь- тованпый... Д-Ьдушка купилъ около пяти тысячъ десятинъ земли и заплатилъ такъ дорого, какъ никто тогда не плачи- валъ, по полтин-Ь за десятину. )\рЛ'> тысячи пятьсотъ рубле!) въ то время была великая сумма. Совершивъ купчую кр'Г.- пость и принявъ землю во влад'Ьн1е, то-есть, справивъ и от- казавъ ее за собою, весело воротился онъ въ Симбирскую гу- берн1ю къ обкидавшему его семейству, и ;киво, горячо при- нялся за всЬ ириготовлен1я къ немедленному переселен1ю крестьянъ: д-Ьло очень хлопотливое и трудное, по довольно большому разстоян1го, ибо отъ села Троицкаго до новокуп- ленной земли было около четырехъ сотъ верстъ. Въ ту лее осень двадцать тяголъ отправились въ Бугурусланск1й уЬздъ, взявъ съ собою сохи, бороны и сЬмянной ржи: на любыхъ м'Ьстахъ взодрали они д-Ьвственную почву: обработали двад- цать десятинъ озимаго посЬву, то-есть, переломали не па- реный залогъ и посЬяли рожь подъ борону; потомъ подняли нови еще двадцать десятинъ для яроваго сЬва, поставили н-Ьсколько избъ и воротились на зиму домой. Въ конц'Ьзимы друпе двадцать челов-Ькъ отправились т}да же, и съ насту- пившею весною посЬяли двадцать десятинъ яроваго хл-Ьба, загородили плетнями дворы и хл'Ьвы, сбили глиняныя печи и опять воротились въ Симбирскую губерн1ю; но это не были крестьяне, назначаемые къ переводу; т'Ь оставались дома и готовились къ переходу на новыя м-Ьста: продавали лишн1й скотъ, хл'Ьбъ, дворы, избы, всякую лишнюю рухлядь. На- конецъ, въ половип-Ь 1юня, чтобы посп'Г.ть къ Петрову дню, началу сЬнокоса, нагрузивъ тел-Ьги ясенами, д'Ьтьми, стари- ками и старухами, прикрывъ ихъ согнутыми лубьями отъ дождя и солнца, нагромоздивъ необходимую домаптюго по- суду, насажавъ дворовую птицу на верхи возовъ и привя- завъ къ нимъ коровъ, потянулись въ путь б-Ьдвые пересе- ленцы, обливаясь горькими слезами, навсегда пронзаясь ст» стариною, съ церк^ою, въ которой крестились и венчались, и съ могилами д-Ьдовъ и отцовъ. Переселенхе, тялшое везд^Ь, особенно противно русскому челов-Ьку; но переселяться тогда, въ неизв-Ьстную бусурманскую сторону, про которую, между хорошими, ходило много и недобрыхъ слуховъ, гд^Ь, по отда- — 9 — ленности церквей, надо было и умирать безъ испов'Ьди п но- ворожденнымъ младенцамъ долго оставаться не крещен- ными,— казалось д'Ьломъ страшнымъ!... За крестьянами от- правился и д-Ьдушка. Новоселившуюся деревню назвалъ зна- менскимъ, давъ об-Ьтъ, современемъ, при благопр1ятныхъ обстоятельствахъ, построить церковь во имя Знамешя Бож1я Матери, празднуемаго 27-го ноября, что и было исполнено уже его сыномъ *). Но крестьяне, а за ними и всЬ окруж- ные сосЬди, назвали новую деревертъку Новымъ Багровымъ, по прозван1ю своего барина и въ память Старому Багрову, изъ котораго были переведены; даже и теперь одно посл^Ьд- нее имя изв-Ьстно вс^мъ, а первое остается только въ д-Ьло- выхъ актахъ: богатаго села Знаменскаго съ прекрасною ка- менного церков1ю и высокимъ господскимъ домомъ не знаетъ никто. Неусыпно и неослабно смотр-Ьлъ д-Ьдушка за крестьян- скими и за господскими работами: во-время убрался съ сЬно- косомъ, во-время ся^алъ яровое и ржаное и во-время свезъ въ гумно. Урол^айбылъ неслыханный, баснословный. Крестьяне ободрились. Къ ноябрю м'Ьсяцу у всЬхъ были построены избы, и даже посп'Ьлъ небольшой господсшй флигель. Разум'Ьется, д-Ьло не обошлось бе.зъ вспоможенхя сосЬдей, которые, не смо- тря на дальнее разстоян1е, охотно прх'Ьзжали на помочи къ новому разумному и ласковому ном-Ьп^ику, — попить, по-Ьсть и съ звонкими п-Ьснями дружно поработать. Зимой д'Ьдушка отправился въ Симбирскую деревню и перевезъ свое семей- ство. На сл'Ьдуюш,1й годъ уже не такъ трудно было пере- весть еп1;е сорокъ душъ и обзавести ихъ хозяйствомъ. Пер- вымъ д-Ёломь д-Ьдушки было въ этотъ же годъ построить мель- ницу, ибо молоть хл'Ьбъ надо было 'Ьздить верстъ за сорокъ. Итакъ, выбравъ заран-Ье м-Ьсто, гд-Ь вода была не глубока, дно кр'Ьпко, а берега высоки и также кр-Ьпки, съ об-Ьихъ сто- ронъ р-Ьки подвели къ ней плотину изъ хвороста и земли, какъ дв-Ь руки, готовыя схватиться, а для большей проч- ности оплели плотину плетнемъ изъ гибкой ивы; оставалось удержать быструю и сильную воду и заставить ее наполнить на.значенное ей водоемиш;е. Съ одной стороны, гд^Ьберегъ ка- зался пониже, заран-Ье устроенъ былъ мельничный амбаръ *) Село Знаменское, Новое Аксакове тожъ, находится и нын^ въ Бугуру- сланскомъ у^зд'Ь Самарской губерн1я п принадлежитъ племянникамъ С. Т. Аксакова, сыновьялхъ его меньшаго брата Аркад1я. И. А. — 10 — на два мукомольные постава съ толчеей. ВсЬ снасти были го- товы и даже смазаны; на огромиыя водяныя колеса, черезъ деревянныя трубы пауза *), долл{;на была броситься рЬка, когда, прегражденная въ своемъ природномъ русл-Ь, она на- полнить широк1й прудъ и станетъ выше дна кауза. Когда все уже было готово, и четыре длинныядубовыя сваи кр'Ьпко вколочены въ твердое, глинистое дно Бугуруслана, поперегъ будущаго вешняка, д-Ьдушка сд-Ьдаль помочь на два дня; со- сЬди были приглашены съ лошадьми, тел'Ьгами, лопатами, вилами и топорами. Въ первый день огромныя кучи хвороста и.зъ нарубленнаго мелкаго л-Ьса и кустовъ, копны соломы, навозу и св'Ьл^:аго дерна были нагромождены по об'Ьимъ сто- ронамъ Бугуруслана, до сихъ поръ вольно, неприкосновенно стремившаго свои воды. На другой день, на всход-Ь солнца, около ста челов'Ькъ собрались занимать заимку^ то -есть, запрудить р'Ьку. На всЬхъ лицахъ было что-то заботливое и торжественное; вс/й къ чему-то готовились; вся деревня почти не спала эту ночь. Дружно, въ одно и то же мгновенье, съ громкимъ крикомъ сдвинули въ р-Ьку съ обоихъ береговъ кучи хвороста, сначала связаннаго пучками; много унесло быст- рое течете воды, но много его, задержанпаго сваями, легло по- перекъ р'Ьчнаго дна; связанный копны соломы съ каменьями полет'Ьли туда же, за ними сл-Ьдоваль навозъ и земля; опять настилка хвороста, и опять солома и навозъ, и сверху всего толстые слои дерна. Когда все это, кое-какъ затопленное, стало выше поверхности воды, челов'Ькъ двадцать крестьянъ, дюнсихъ и ловкихъ, вскочили на верхъ запруды, и начали утаптывать и уминать ее ногами. Все это производилось съ такою быстротою, съ такимъ общимъ рвен1емъ, безпрерыв- нымъ воплемъ, что всякш про^^зж^йилипроxож^йиспуга^[Ся бы, услыхавъ его, еслибъ не зналъ причины. Но пугаться было некому: одни дик1я степи и темные л'Ьса на далекое пространство оглашались неистовыми криками сотни работ- никовъ, къ которымъ присоединилось мнолсество голосовъ женскихъ и еще больше ребячьихъ: ибо все принимало уча- ст1е въ такомъ важномъ событ1и, все суетилось, б'Ьгало и кри- чало. Не скоро сладили съ упрямою р'Ькой: долго она рвала *) Каузомъ называется деревянный ящвкъ, по которому вода б1.жптъ и падаетъ на колеса; около ]Мо(;квы зовутъ ого дворецъ (ддзерецъ). а пъ пныхъ м'Ьстахъ — СА-рыии. — и — и уносила хворостъ, солому, навозъ и дернъ; но наконецъ люди одолели, вода не могла пробиться бол-Ье, остановилась, какъ бы задумалась, заверт^Ьлась, пошла назадъ, наполнила берега своего русла, затопила, перешла ихъ, стала разли- ваться по лугамъ, и къ вечеру уже образовался прудъ, или лучше сказать всплыло озеро, безъ береговъ, безъ зелени, травъ и кустовъ, на нихъ всегда растуш,ихъ: кое-гд'Ь тор- чали верхи затопленныхъ погибшихъ деревъ. На другой день затолкла толчея, замолола мельница — и мелетъ и толчетъ до сихъ поръ.... Оренбургская губерн1Я. Боже мой, какъ, я думаю, была хороша тогда эта дикая, д-Ьвственная, роскошная природа!... Н-Ьтъ, ты уже не та те- перь, не та, какою даже и я зазналъ тебя — св-Ьжею, цв-Ь- тущею, неизмятою отвсюду наб-Ьжавшимъ разнороднымъ на- родонаселешемъ! Ты не та, но все еш;е прекрасна, также об- ширна, НЛО допоена и безконечно разнообразна. Оренбургская губершя!... Дико звучать два эти посл-Ьдшя слова! Богъ зна- етъ, какъ и откуда зашелъ тутъ бургъ!...Ш я зазналъ тебя, благословенный край, еш.е Уфимскимъ нам^Ьстничествомъ! Чудесный край, благословенный, Хранилище земныхъ богатствъ, Не вЬчно будешь ты, забвенный, Служить для пастырей и паствъ! И люди наб^гутъ толпами, Твое приволье полюбя, И не узнаешь ты себя Подъ ихъ нечистыми руками: Помнутъ луга, порубятъ д'Ьсъ, Взмутятъ въ водахъ лазурь небесъ! И горы соляныхъ кристалловъ По тузлукамъ твоимъ найдутъ, И руды дорогихъ металловъ Изъ н'Ьдръ глубокпхъ извлекутъ! И тукъ земли неистощенный Всосутъ чуж1я Семена; Чуж1я снимутъ племена Ихъ плодъ сторицей возвращенный; И въ глубь л^совъ и въ даль степей Разгонять дорогихъ зверей! Такъ писалъ о теб^, л^тъ тридцать тому назадъ, одинъ изъ твоихъ уроженцевъ *), и все это отчасти уже исполни- *) Самъ авторъ Семейной Хроники. И. А. — 12 - ЛОСЬ ИЛИ исполняется съ тобою; но все еще прекрасенТ) ты, чудесный край! Св'Ьтлы и прозрачны, какъ глубок1'я, огром- ный чаши, стоять озера твои — Кандры и Каратабынь. Мно- говодны и многообнльны разнообразными породами рыбъ твои р-Ьки, то быстротекущ1Я по долинамъ и ущельямъ мелсду отраслями Уральскихъ горъ, то св'Ьтло и тихо незам-Ьтно- катящтяся по ковылистымъ степямъ твопмъ, подобно яхон- тамъ, нанизаннымъ на нитку. Чудны эти степныя р-Ьки, вс/Ь изъ безчисленныхъ, глубоких^! водоеминъ, соединяю- щихся узкими и мелкими протоками, въ которыхъ только и прим'Ьтно течете воды. Бъ твоихъ быстрыхъ родниковыхъ ручьяхъ, прозрачныхъ и холодныхъ какъ ледъ, далее въ жары знойнаго л-Ьта, б-Ьгущихъ подъ т'Ьнью деревъ и ку- стовъ — лшвутъ всЬ породы форелей, изящны хъ по вкусу и красивыхтэ по нарулсности, скоро пропадающпхъ, когда че- лов'Ькъ начнетъ прикасаться нечистыми руками своими къ д'Ьвственнымъ струямъ ихъ св-Ьтлыхъ прохладныхъжилищъ. Чудесной растительностью блистаютъ твои тучные черно- земные, роскошные луга и поля, то б-Ьл'Ьющ^е весной молоч- нымъ цв'Ьтомъ вишенника, клубничника и дикаго персика, то покрытые л-Ьтомъ, какъ краснымъ сукномъ, ягодами аро- матной полевой клубники и мелкою вишнею, зр^Ьющею позд- н^Ье и темн'Ьющею къ осени. Обильною жатвой награлсдается ленивый и нев'Ьл1:ественный трудъ пахаря, кое-какъ и кое- гд'Ь всковырявшаго лсалкою сохою или неуклюлсимъ саба- номъ твою плодоносную почву! Св-Ьяси, зелены и могучи стоятъ твои разнородные черные л'Ьса. и рои дикихъ пчелъ 1пумно паселяютъ нерукотворныя борти твои, занося ихъ душистымъ липовымъ медомъ. И уфимская куница, бол^^е вс*х7, уважаемая, не перевелась еще въ л-Ьсистыхъ вер- ховьяхъ р1зкъ Уфы и Б15лой! Мирны и тихи патр1архальные первобытные обитатели и хозяева твои, кочевыя башкирск1я племена! Много уменыпились, но еще велики, многочи- сленны конск1е табуны, и коровьи, и овечьи стада ихъ. Еще по прежнему, посл-Ь жестокой, буранной зимы, отощалые, исхудалые, какъ зимн1Я мухи, Башкирцы съ первымъ ве- сеннимъ тепломъ, съ первымъ ноднолснымъ кормомъ, выго- няютъ на привольныя м1^ста на половину передохнпе отъ го- лода табуны и стада свои, перетаскиваясъ и сами за ними, съ женами и д-Ьтбии.... И вы никого не узнаете черезъ дв-Ь — 13 — или три нед'Ьли! Изъ лошадиныхъ остововъ явятся бодрые и неутомимые кони, и уже степной жеребецъ гордо и строго пасетъ косякъ кобылицъ своихъ. не подпуская къ нему ни зв-Ьря, ни челов-Ька!... Раздобр'Ьли тощ1я, зимн1я стада ко- ровъ. полны питательной влагой вымя и сосцы ихъ. Но что Башкирцу до ароматнаго коровьяго молока! Уже посп-Ьдъ живительный кумысъ, закисъ въ кобыльихъ турсукахъ ^)^ и все, что можетъ нить, отъ груднаго младенца до дряхлаго старика, пьетъ до-ньяна ц-Ёлительный. благодатный, бога- тырск1й напитокъ, и дивно исчезаютъ вс4 недуги голодной зимы и даже старости: полнотой од-Ьваются осунувш1яся лица, румянцемъ здоровья покрываются бл'Ьдныя, впалыя щеки. — Но странный и грустный видъ представляютъ по- кинутыя селен1я! Наскачетъ иногда на нихъ, ничего подоб- наго невидавш1й, за'Ьзж1й путешественникъ. и поразится видомъ опуст'Ьлой. какъ будто вымершей деревни! Дико и печально смотрятъ на него окна разбросанныхъ юртъ съ бе- лыми трубами, лишенный пузырчатыхъ оконницъ, какъ че- лов-Ьчесшл лица съ выткнутыми глазами.... Кое-гд-Ь лаетъ на нривязи сторожевой голодный несъ, котораго изр'Ьдка нав'Ьщаетъ и кормптъ хозяинъ, кое гд-Ь мяучитъ одичалая кошка, сама промышляюш,ая себ-Ь пиш,у, — и никого больше, ни одной души челов-Ьческой.... Какъ живописны и разнообразны, каждая въ своемъ род^Ь, л-Ьсная. степная и гористая твоя полоса, особенно по- следняя, по скату Уральскаго хребта, всЬми металлами бо- гатая, золотоносная полоса! Какое пространство отъ границъ Вятской и Нермской губерн1и, гд'Ь по зимамъ не въ ред- кость замерзаше ртути, до Гурьева городка на границе Астраханской губерн1и, гд-Ь растетъ мелкШ виноградъ на открытомъ воздухе, чихпремъ котораго прохлаждаются въ летнхе жары, греются зимою и торгуютъ Уральск1е казаки! Что за чудесное рыболовство по Уралу! Единственное и по вкусу добываемой красной рыбы **), и по своему исполне- ние. Багреньемъ называется это рыболовство, и ;кдетъ оно горячей и верной кисти, чтобъ возбудить общее вннмаше.... Но виноватъ. заговорился я. говоря о моей прекрасной ро- *) Турсукъ — -мЬшокъ изъ сырой кожп. снятый съ лошадиной нош. ''*) Красной рыбой называется б4луга. осетръ, севрюга, шипъ, б4лорыбпца п друпя. 14 дин-Ь, Посмотримъ лучше, какъ продолжаетъ жить и дМ- ствовать мой неутомимый д-Ьдушка. НоБыя м-^ста. Ну, отдохнулъ Степанъ Михайловичъ, и не разъ отъ души перекрестился, когда перебрался на просторъ и приволье бе- реговъ Бугуруслана. Не только повесел^лъ духомъ, но и по- здоров-^лъ т-Ьломъ. Ни просьбъ, ни жалобъ, ни ссоръ, ни шума! Ни Воейковыхъ, ни Мошенскихъ, ни Сущевыхъ! *) Ни л-Ьсныхъ порубокъ, ни хл'Ьбныхъ потравъ, ни помятыхъ луговъ! Одинъ полный господинъ, не только надъ своей зем- лей, но и надъ чужой. Паси стада, коси траву, руби дрова — никто и слова не скажетъ. Крестьяне тоже какъ-разъ при- выкли къ новому м'Ьсту, и полюбилось имъ оно. Да и какъ не привыкнуть, какъ не полюбить! Изъ безводнаго и л-Ьс- наго села Троицкаго, гд-Ь было такъ мало луговъ, что съ тру- домъ прокармливали по коров-Ь да по лошади на тягло, гд-Ь съ незапамятныхъ временъ пахали одни и т-Ь же загоны, и, не смотря на превосходную почву, конечно, повыпахали и поистощили землю, — переселились они на обширные плодо- носные поля и луга, никогда не тронутые ни косой, ни сохой человека, на быструю, св-Ьжую и здоровую воду со множе- ствомъ родниковъ и ключей, на широк1й, проточный и рыб- ный прудъ, и на мельницу у самаго носа, тогда какъ прежде таскались они за двадцать-пять верстъ, чтобы смолоть возъ хл-Ьба, да и то случалось н-Ьсколько дней лсдать очереди. Вы удивитесь, можетъ быть, что я назвалъ Троицкое безвод- нымъ? Обвините стариковъ, зач-Ьмъ они выбрали такое м^сто? Но д-Ьло было не такъ въ начал'Ь, и стариковъ винить не за что. Троицкое некогда сид-бло на прекрасной р-Ьчк-Ь Майн-Ь, вытекавшей версты за три отъ селен1я изъ-подъ Моховыхъ озеръ; да сверхъ того вдоль всего селешя тянулось, хотя не широкое, но длинное, светлое и въ середин-Ь глубокое озеро, дно котораго состояло изъ б^Ьлаго песка; изъ этого озера даже б^Ьжалъ ручей, называвш1йся Б>ьлый ключъ. Такъ было въ старину; давно, правда, очень давно. По преданш изв-Ьстно, *) ПомЬщикп, жнвш1е сь д'Ьдушкои въ Старомъ Багрове и влад'квш1в вм4ст'Ь съ нимъ неразмежеваниой землей. — 15 — ЧТО Моховыя озера были некогда глубокими, л^&сными, круг- лыми провалами съ прозрачною, холодною какъ ледъ водою и топкими берегами, что никто не см-^лъ близко подходить къ нимъ, ни въ какое время, Ером']^ зимы, что будто бы бе- рега опускались и поглощали дерзкаго нарушителя непри- косновеннаго царства водяныхъ чертей. Но челов-^къ — за- клятый и торжествующтй изм-Ьнитель лица природы! Ста- ринному предатю, не подтверждаемому новыми событ1ями, перестали в-Ьрить, и Моховыя озера мало-по-малу, отъ мочки коноплей у береговъ и отъ пригона стадъ на водопой, поза- сорились, съ краевъ обмел'Ьли и даже обсохли отъ вырубки кругомъ л'Ьса; потомъ заплыли толстою землянистою пеле- ной, которая поросла мохомъ и скр'Ьпилась жилообразными корнями болотныхъ травъ, покрылась кочками, кустами и даже сосновымъ л-Ьсомъ, уже довольно крупнымъ; одинъ про- валъ затянуло совсЬмъ, а на другомъ остались два глубок1я, огромныя окна, къ которымъ и теперь страшно подходить съ непрывычки, потому что земля, со всЬми болотными тра- вами, кочками, кустами и мелкимъ л-Ьсомъ — опускается и поднимается подъ ногами, какъ зыбкая волна. Отъ умень- шетя, в-Ьроятно, Моховыхъ озеръ, р-Ьчка Майна поникла въ верху, и уже выходитъ изъ земли несколько верстъ ниже селешя; а прозрачное, длинное и глубокое озеро преврати- .лось въ грязную вонючую лужу; песчаное дно, на сажень и бол-Ье, затянуло тиной и всякой дрянью съ крестьянскихъ дворовъ; Б'Ьлаго ключа давно и сл-Ьдонъ н^тъ, скоро не бу- детъ о немъ и памяти. Переселясь на новыя м-Ьста, д-Ь душка мой принялся, съ свойственными ему неутомимостью и жаромъ, за хл-Ьбопа- шество и скотоводство. Крестьяне, одушевленные его духомъ, такъ привыкли работать настоящимъ образомъ, что скоро об- строились и обзавелись какъ старожилы, и въ н-Ьсколько л^тъ гумна «Новаго Багрова» занимали втрое бо.льше м-Ьста, ч'Ьмъ самая деревня, а табунъ добрыхъ лошадей и стадо короьъ, овецъ и свиней казались принадлежаш,ими какому-нибудь большому и богатому селенш. Съ легкой руки Степана Михайловича переселен1е въ Уфимск1й или Оренбургск1Й край начало умножаться съ каж- дымъ годомъ. Со всЬхъ сторонъ потянулись Луговая Мордва, Черемисы, Чуваши, Татары и Меш,еряки; Русскихъ пересе- — 10 — ленцевъ.казенныхъ крестьянъ разныхъ в'Ьдомствъ и разно- калиберныхъ гюзгйщиковъ также было не мало. Явились и соседи у д-Ьдушки: шурпнъ его, Иванъ Васильевичъ Неклю- довъ. купилъ землю въ двадцати верстахт^ отъ Степана Ми- хайловича, перевелъ крестьянъ, построилъ деревянную цер- ковь, назвалъ свое село Неклюдовымъ, и самъ пере'Ьхалъ въ него съ семействомъ, чему д-Ьдушка совс^шъ не обрадовался: до вс'Ьхъ родственниковъ своей супруги, до всей Нсклюдов- гцины^ — какъ онъ называлъ ихъ, — Степанъ Михайловичъ былъ большой неохотникъ. Пом'^^щнкъ Бахметевъ купилъ землю еще ближе, верстахъ въ десяти отъ Багрова, на вер- ховь-Ь р-Ьчки Совруши, текущей параллельно съ Бугурусла- номъ, на юго-западъ; онъ также перевелъ крестьянъ и на- звалъ деревню Бахметевкой. Съ другой стороны, верстахъ въ двадцати по р-Ьк-Ь Насягай или Мочагай, какъ и до сихъ поръ называютъ ее туземцы, таюке завелось пом-Ьщичье се- ленге, Полибино, впосл'Ьдств1и принадлелсавшее С. А. Пле- щееву, а теперь принадлелгащее Карамзинктмъ. Насягай боль- ше и лучше Бугуруслана: полноводн-Ье, рыбн-Ье, и птица на нем'ь водилась и водится гораздо изобильнее. По дорог-Ь въ Полибино, прямо на востокъ, верстахъ въ восьми отъ Багрова, заселилась, на небольшомъ ручь-Ь, большая мордовская де- ревня Нойкино; верстахъ въдвухъ отъ нея построилась мель- ница на р'Ьчк'!? Бокл'Ь, текущей почти параллельно съ Бугу- русланомъ на югъ; недалеко отъ мельницы впадаетъ Бокла въ Насягай, который д1агоналемъ съ сЬверо-востока тороп- ливо катитъ свои сильный и быстрыя воды прямо па юго- западъ. Верстахъ въ семнадцати отъ Новаго Багрова при- нимаетъ онъ въ себя нашъ Бугурусланъ, и усиленный его водами, недалеко отъ города Бугуруслана, соединяется съ Большимъ Кинелемъ, теряя въ немъ знаменательное и звуч- ное свое имя. Наконецъ появился мордовск1й выселокъ, подъ пазва- н1емъ Кивацкаго. улсе только въ двухъ верстахъ отъдЬдуш- ки, внизъ по Бугу1)услану; это была Мордва, отд'Кзлившаяся отъ селен1я Мордовск1й Бугурусланъ, сид-Ьншаго на р-Ёчк-Ь Малой Бугу1)усланчпкъ, верстахъ \>,ъ девяти отъ Багрова. Степанъ Михайловичъ сначала поморщился отъ близкагосо- сЬдства, напоминавшаго ему старое Троицкое; но тутъ вы- шло совс'Ьмъ другое д'Ьло. Это были добрые, смирные люди, — 17 — уважавш1е д'Ьдушку, не мен-Ье какъ своего волостнаго на- чальника. Въ несколько л'Ьтъ Степанъ Михайловичъ ум'Ьлъ снискать общую любовь и глубокое уважеше во всемъ око- лотк-Ь. Онъ былъ истиннымъ благод-Ьтелемь дальнихъ и близ- кихъ, старыхъ и новыхъ своихъ сосЬдей, особенно посл-Ьд- нихъ, по ихъ незнанш м-Ьстности, недостатку средствъ и по разнымъ надобностямъ, всегда сопровождающимъ переселен- цевъ, которые нер'Ьдко пускаются на такое трудное д-Ьло, не принявъ предварительныхъ м-^ръ, не заготовя хл'Ьбныхъ за- пасовъ и даже иногда не им-Ья на что купить ихъ. Полные амбары д-Ьдушки были открыты всЬмъ — бери что угодно. «Сможешь — отдай, при первомъ урожа'Ь; не сможешь — Богъ съ тобой >: съ такими словами раздавалъ д-Ь душка щедрою рукою хлебные запасы на аьмени п гьмены. Къ этому надо прибавить, что онъ былъ такъ разуменъ, такъ снисходите- ленъ къ просьбамъ и нуждамъ, такъ неизм-Ьино в'Ьренъ каж- дому своему слову, что скоро сд-блался истиннымъ оракуломъ вновь заселяющагося уголка обширнаго Оренбургскаго края. Мало того, что онъ помогалъ, онъ воспитывалъ нравственно своихъ сосЬдей! Только правдою можно было получить отъ него все. Кто разъ солгалъ, разъ обману лъ, тотъ и не ходи къ нему на господскш дворъ: не только ничего не получитъ, да въ иной часъ дай Богъ и ноги унести. Много семейныхъ ссоръ примирилъ онъ, много тяжебныхъ д-Ьлъ потушилъ въ самомъ начал'Ь. Со всЬхъ сторонъ -Ьхали къ нему за сов-Ь- томъ, судомъ и приговоромъ — и свято исполнялись они! Я зналъ внукоБЪ, правнуковъ тогдашняго покол^н1я, благодар- ной памяти которыхъ въ изустныхъ разсказахъ переданъ былъ благод-Ьтельный и стропи образъ Степана Михайлови- ча, не забытаго еще и теперь. Много слыхалъ я простыхъ и вм-Ьст-Ь глубокихъ воспоминан1й, сопровождаемыхъ слезами и крестнымъ знамен1емъ объ упокоеши души его. Неудиви- тельно, что крестьяне любили горячо такого барина; но так- же любили его и дворовые люди, при немъ служивш1е, ча- сто переносивш1е страшныя бури его неукротимой вспыль- чивости. Впосл'Ьдствш н-Ькоторые изъ молодыхъ слугъ его доживали свой в'Ькъ при внук-Ь Степана Михайловича, уже стариками; часто разсказывали они о строгомъ, вспыльчи- вомъ, справедливомъ и добромъ своемъ старомъ барин'Ь, и никогда безъ слезъ о немъ не вспоминали. Семейная хроника. 2 — 18 — И этотъ добрый, благод-Ьтельный и даже снисходитель- ный челов'Ькъ омрачался иногда такими вспышками гн-Ьва, которыя искажали въ немъ образъ челов^ЬческШ и д-Ьлали его способнымъ на ту пору къ жестокимъ, отвратительнымъ поступкамъ. Я вид-Ьдъ его такимъ въ моемъ д-Ьтств-Ь, что случилось много л'Ьтъ поздн-Ье того времени, про которое я разсказываю, — и впечатл-Ьше страха до сихъ поръ зкиво въ моей памяти! Какъ теперь гляжу на него: онъ прогн-Ьвался на одну изъ дочерей своихъ, кажется за то, что она солгала и заперлась въ обман-Ь; двое людей водили его подъ руки; узнать было нельзя моего прелшяго дедушку; онъ весьдро- жалъ, лицо дергали судороги, свир-Ьпый огонь лился изъ его глазъ, помутившихся, потемн'Ьвшихъ отъ ярости! «По- дайте мн'Ь ее сюда! » вопилъ онъ задыхающимся голосомъ. (Это я помню живо: остальное мн^Ь часто разсказывали). Бабушка кинулась было ему въ ноги, прося помиловашя, но въ одну минуту слет^лъ съ пея платокъ и волосникъ, и Степанъ Михайловичъ таскалъ за волосы свою тучную, уже старую Арину Васильевну. Мелсду т^мъ, не только вино- ватая, но и всЬ друг1я сестры и даже братъ ихъ съ молодою женою и маленькимъ сыномъ убежали изъ дома и спрята- лись въ рош;у, окружавшую домъ; даже тамъ ночевали; только молодая нев'Ьстка воротилась съ сыномъ, боясь про- студить его, и провела ночь въ людской изб-Ь. Долго буше- валъ д-Ьдушка на простор-Ь, въ опуст'Ьломъ дом^. Наконецъ, уставши колотить Танайченка и Мазана, уставши таскать за косы Арину Васильевну, повалился онъ въ изнейозкенхи на постель и наконецъ впалъ въ глубокШ сонъ, продолжав- шШся до ранняго утра сл^Ьдующаго дня. — Св'Ьтелъ, ясенъ проснулся на зар-Ь Степанъ Михайловичъ, весело крикнулъ свою Аришу, которая сейчасъ приб-Ьжала изъ сосЬдней ком- наты съ самымъ радостнымъ лицомъ, какъ будто вчераш- няго ничего не бывало. «Чаю! гд-Ь д'Ьти, АлексМ, нев-Ь- стушка? Подайте Сережу», говорилъ проснувш1йся безу- мецъ, и всЬ явились, спокойные и веселые, кром-Ь нев'Ьстки съ сыномъ *). Это была женщина сама съсильнымъ харак- *) Невестка съ сыномъ Сережей, же11а Тпмоеея Степановича, Мар1я Ни- колаевна Аксакова, урожденная Зубова, мать автора Семейной Хроники. Во всей первой половин* Хроники она выступаетъ подъ назвашемъ Софьи Ни- колаевны, урожденной Зубиной. И. А. — 19 — теромъ, и ни катя просьбы не могли ее заставить такъ скоро броситься съ ласкою къ вчерашнему дикому зв-Ёрю, да и маленьшй сынъ безпрестанно говорилъ: «боюсь д-Ь- душки, не хочу къ нему». Чувствуя себя въ самомъ д-Ьл-Ь не хорошо, она сказалась больною и не пустила сына. ВсЬ пришли въ ужасъ, ждали новой грозы. Но во вчерашнемъ дикомъ зв-Ьр^ сегодня уже проснулся челов^Ькъ. Посл^^ чаю и шутливыхъ разговоровъ, свекоръ самъ пришелъ къ не- в-Ьстк^Ь, которая дМствительно была нездорова, похуд^&ла, перем'Ьнилась въ лщЪ и лежала въ постели. Старикъ при- сЬлъ къ ней на кровать, обнялъ ее, поц^^ловалъ, назвалъ красавицей -нев'Ьстынькой, обласкалъ внука и наконецъ ушелъ, сказавши, что ему «безъ нев1§стыньки будетъ скучно » . Черезъ полчаса нев-Ьстка, щегольски, по городскому разо- д-Ьтая, въ томъ самомъ плать-Ь, про которое свекоръ гово- рилъ, что оно особенно идетъ ей къ лицу, держа сына за руку, вошла къ д-Ьдушк-Ь. Д-Ьдушка встр-Ьтилъ ее почти со слезами: «Вотъ и больная нев-Ьстка себя не пожал-бла, встала, од-Ьлась и пришла развеселить старика >, сказалъ онъ съ н-Ьжиостью. Закусили губы и потупили глаза све- кровь и золовки, вс^Ь не любивш1я нев-Ьстку, которая почти- тельно и весело отвечала на ласки свекра, бросая гордые и торжествуюш;1е взгляды на своихъ недоброхотокъ.... Но я не стану бол-Ье говорить о темной сторон-Ь моего д-Ьдушки; лучше опишу вамъ одинъизъего добрыхъ, св'Ьтлыхъ дней, о которыхъ я много наслышался. Добрый день Степана Михайловича. Въ исход^Ь 1юня стояли сильные жары. Посл^Ь душной ночи, потяну лъ на разсв^т-Ь восточный, св^ж1й в-Ьтерокъ, всегда упадающ1й, когда обогр-Ьетъ солнце. На восход-Ь его проснулся д-Ьдушка. Жарко было ему спать въ небольшой гор- ниц-Ь, хотя съ поднятымъ на всю подставку подъемомъ ста- ринной оконной рамы съ мелкимъ переплетомъ, но за то въ пологу изъ домашней р-Ьдинки. Предосторожность необходи- мая: безъ полога за-Ьли бы его злые комары и не дали уснуть. Роями носились и тыкались длинными жалами своими въ тон- кую преграду крылатые музыканты, и всю ночь кЬли ему 9* — 20 — докучныя серенады. См-Ьшно сказать, а гр'Ьхъ утаить, что я люблю дишкантовый пискъ н даже кусанье комаровъ; въ нихъ слышно мн-Ь знойное л-Ьто, роскошный безсонныя ночи, берега Бугуруслана, обросш1е зелеными кустами, изъ кото- рыхъ со всЬхъ сторонъ неслись соловьиныя п^^^сни; я помню замиран1е молодаго сердца и сладкую, безотчетную грусть, за которую отдалъ бы теперь весь остатокъ угасающей жизни... Проснулся д-Ьдушка, обтеръ жаркою рукою потъ съ крутаго высокаго лба своего, высунулъ голову изъ-подъ полога и раз- см^ялся. Ванька Мазанъ и Никанорка Танайченокъ храп-Ёли въ растяжку на полу, въ каррикатурно-живописныхъ поло- лсетяхъ. «Экъ храпятъ, собачьи д-Ьти!» сказалъ д-Ьдушка и опять улыбнулся. Степанъ Михайловичъ былъ загадочный челов'Ькъмюсл^ такого сильнаго словеснаго приступа, сл-Ьдо- вало бы ожидать толчка калиновымъ подожкомъ (всегда у постели его стоявшимъ) въ бокъ спящаго, или пинка ногой, дал^е прив^тств1я стуломъ: но д'Ьдушка разсм-Ьялся, просы- паясь, и на весь день попалъ въ добрый стикъ, какъ говорится. Онъ всталъ безъ шума, разъ-другой перекрестился, над-Ьлъ порыж-Ёлыл, кожаныя туфли на босыя ноги, и въ одной ру- бах-Ь изъ крестьянской оброчной льняной холстины (ткац- каго тонкаго полотна на рубашки бабушка ему не давала) вышелъ на крыльцо, гд^Ь пр1ятно обхватила его утренняя, влажная св-Ьжесть. Я сейчасъ сказалъ, что ткацкаго холста на рубашки Арина Васильевна не давала Степану Михай- ловичу, и всякШ читатель вправ-Ь зам-Ьтить, что это не со- образно съ характерами обоихъ супруговъ. Но какъ же быть, прошу не прогн-Ьваться, такъ было на д'Ьл'Ь: зкенская на- тура торжествовала надъ мужскою, какъ и всегда! Не разъ битая за толстое б-Ёлье, бабушка продоллсала подавать его и наконецъ цр1учила къ нему старика. Д-Ьдушка употребилъ однажды самое дМствительное, посл-Ьднее с1)едство: онъ из- рубилъ топоромъ на пороге своей комнаты все б-блье, сши- тое изъ оброчной льняной холстины, не смотря на вопли моей бабушки, которая умоляла, чтобъ Степанъ Михайло- вичъ «билъ ее, да своего добра не рубилъ...» но и это сред- ство не помогло: опять явилось толстое б^лье — и старикъ по- корился... Виноватъ, опровергая мнимое зам-Ьчаше читателя, я прервалъ разсказъ про «добрый день моего д-Ьдушки » . Ни- кого не безпокоя, онъ самъдосталъ войлочный потникъ, ле- — 21 — жавш1Й всегда въ чулан-Ь, подостлалъ его подъ себя на верх- ней ступени крыльца и с^5лъ встречать солнышко по всег- дашнему своему обычаю. — Передъ восходомъ солнца бываетъ весело на сердц'Ь у челов-Ька какъ-то безсознательно; а д-Ь- душк'Ь сверхъ того весело было гляд'Ьть на свой господсшй дворъ, всЬми нужными по хозяйству строен1ями тогда уже достаточно снабженный. Правда, дворъ былъ не обгороженъ, и выпущенная съ крестьянскихъ дворовъ скотина, собираясь въ обш;ее мтрское стадо, для выгона въ поле, посЬш.ала его мимоходомъ, какъ это было и въ настоящее утро и какъ всегда повторялось по вечерамъ. Н'Ьсколько запачканныхъ свиней потирались и почесывались о самое то крыльцо, на кото- ромъ сид-^лъ д-Ьдушка, и, хрюкая, лакомились раковыми скорлупами и всякими столовыми объ-Ьдками, которые безъ церемон1и выкидывались у того же крыльца; заходили также и коровы и овцы; разум'Ьется, отъ ихъ посЬщешй оставались неопрятные сл-Ьды; но дедушка на находилъ въ этомъ ни- чего непр1ятнаго, а напротивъ любовался, глядя на здоро- вый скотъ, какъ на в^^рный признакъ довольства и благо- состоян1я своихъ крестьянъ. Скоро громкое хлопанье длин- наго пастушьяго кнута угнало посЬтителей. Начала про- сыпаться дворня. Дюжш конюхъ Спиридонъ, котораго до глубокой старости звали « Спирькой >, выводилъ, одного за другимъ, двухъ рыжеп'Ьгихъ и третьяго бураго жеребца, привязывалъ ихъ къ столбу, чистилъ и проминалъ на длин- ной коновязи, при чемъ д-Ьдушка любовался ихъ статями, заранее любовался и тою породою, которую над-Ьялся пове- сти отъ нихъ, въ чемъ и усп-Ьдъ совершенно. Проснулась и старая ключница, спавшая на погребиц'Ь, вышла изъ погреба, сходила на Бугурусланъ умыться, повздыхала, поохала (это была ея неизм-Ьниая привычка), помолилась Богу, оборотись къ солнечному восходу, и принялась мыть, полоскать, чи- стить горшки и посуду. Весело кружились въ неб-Ь, щебетали и П'Ьли ласточки и косаточки, звонко били перепела въ по- ляхъ^ разсыпались въ воздух-Ь п'Ьсни жаворонковъ, надсЬ- даясь, хрипло кричали въкустахъ дергуны; подсвистыванье погонышей, токованье и блеянье дикаго барашка неслись съ ближняго болота, варакушки въ запуски передразнивали со- ловьевъ, — выкатывалось изъ-за горы яркое солнце!... Зады- мились крестьянсшя избы, погнулись по в^Ьтру сизые столбы — 22 — дыма, точно вереница р'Ьчныхъ судовъ выкинула свои флаги; потянулись мужички въ поле... Захот'Ьлось д-Ьдушк* умыться студёной водою и потомъ напиться чаю. Ра.збудилъ онъ безоб- разно спавшихъ слугъ своихъ. Повскакали они, какъ поло- умные, въ испуге, но веселый голосъ Степана Михай.110вича скоро ободрилъихъ: «Мазанъ, умываться! Танайченокъ, бу- дить Аксютку и барыню, — чаю!» Ненужно было повторять приказан1й: неуклюж1й Мазанъ уже лет-Ьлъ со всЬхъ ногъ съ м'Ьднымъ, св-Ьтлымъ рукомойникомъ на родникъ за во- дою; а проворный Танайченокъ разбудилъ некрасивую мо- лодую Д'Ьвку Аксютку, которая, поправляя сваливш1йся на бокъ платокъ, уже будила старую дородную барыню Арину Васильевну. Въ несколько минутъ весь домъ былъ на но- гахъ, и всЬ уже знали, что старый баринъ проснулся ве- селъ. Черезъ четверть часа стоялъ у крыльца столъ, накры- тый б'Ьлою браною скатерткой домашняго изд-Ьдья, кип-Ьдъ самоваръ въ вид-Ь огромнаго м-Ьдиаго чайника, суетилась около него Аксютка, и здоровалась старая барыня, Арпна Васильевна, съ Степаномъ Михайловичемъ, не охая и не сто- ная, что было нужно въ иное утро, а весело и громко спра- шивала его о здоровь-Ь: «какъ почивалъ, и что во сн'Ь ви- д-^лъ?» Ласково поздоровался д'Ьдушка съ своей супругой и назвалъ ее Аришей; онъ никогда не ц^Ьловалъ ея руки, а свою давалъ целовать въ знакъ милости. Арпна Васильевна расцв-бла и помолод-бла: куда давалась ея тучность и не- уклюжесть! Сейчасъ принесла скамеечку и усЬлась возл'Ь де- душки на крыльц'Ь. чего никогда не см1зла делать, если онъ не ласково встр-Ьчадъ ее. — « Напьемся -ка вм'Ьст^Е^ чайку, Ариша!» заговорилъ Степанъ Михайловичъ, «покуда не жарко. Хотя спать было душно, а спалъ я кр-Ьико, такъчто и сны всЬзаспалъ. Ну, а ты?» Такой вопросъбылъ необык- новенная ласка, и бабушка носп-Ьшно отв'Ьчала, что которую ночь Степанъ Михайловичъ хорошо почиваетъ, ту и она хо- рошо спитъ; но что Танюша всю ночь металась. Танюша была меньшая дочь, и старикъ :]юбилъ ее больше другихъ дочерей, какъ это часто случается; онъ обезпокоился такими словами и не приказалъ будить Танюшу до т-Ьхъ поръ, по- куда сама не проснется. Татьяну Степановну разбудили вм-Ь- ст-Ь съ Александрой и Елизаветой Степановнами, и онаулсе од-Ьдась; но объ этомъ сказать не осм-Ьлились. Танюша про- — 23 — ворно разд-Ьдась, легла въ постель, вел-Ьла затворить ставни въ своей горниц-Ь, и хотя заснуть не могла, но пролежала въ потемкахъ часа два; д'Ьдушка остался доволенъ, что Та- нюша хорошо выспалась. Единственнаго сынка, которому было девять л-бть, никогда не будили рано. Старш1я дочери явились немедленно; Степанъ Михайловичъ ласково далъ имъ поц-бловать руку и назвалъ одну Лизынькой, а другую Лексаней. Об^Ь были очень не глупы; Александра же соеди- няла съ хитрымъ умомъ отцовскую живость и вспыльчи- вость, но добрыхъ свойствъ его не им'Ьла. Бабушка была женщина самая простая и находилась въ полномъ распоря- жети у своихъ дочерей; если иногда она осм-бливалась хит- рить съ Степаномъ Михайловичемъ, то единственно по ихъ наущешю, что, по неуменью, р:Ьдко проходило ей даромъ и что старикъ зналъ наизусть; онъ зналъ и то, что дочери го- товы обмануть его при всякомъ удобномъ случа^Ь, и только отъ скуки, или для сохранешя собственнаго покоя, разу- М'Ьется будучи въ хорошемъ расположен1и духа, позволялъ имъ думать, что оя^ надуваютъ его; при первой же вспышке, все это высказывалъ имъ, безъпош;ады, въ самыхъ нецере- монныхъ выражен1яхъ, а иногда и бивалъ; но дочери, какъ настояп],1Я Евины внучки, не унывали: проходилъ часъ гн^ва, прояснялось лицо отца, и он-Ь сейчасъ принимались за свои хитрые планы, и не р'Ьдко усп-Ьвали. Накушавшись чаю и поговоря о всякой всячин-Ь съ своей семьей, д-Ьдушка собрался въ поле. Онъ уже давно сказалъ Мазану: „лошадь!"— и старый бурый меренъ, запряженный въ длинныя крестьянсшя дроги или роспуски, чрезвычайно покойныя, переплетенныя частою верёвочной р-Ьшеткою, съ длиннымъ лубкомъ по средин-Ь, накрытымъ войлокомъ, уже стоялъ у крыльца. Конюхъ Спиридонъ сид^лъ кучеромъ въ незатМливомъ костюм-Ь, то-есть, пр^йвсто въ одной рубах'Ь, босикомъ. подпоясанный шерстянымъ, тесёмочнымъ крас- нымъ поясомъ, на которомъ висЬлъ ключъ и медный гре- бень. Въ предъидупцй разъ Спиридонъ "Ьздилъ въ такую же экспедищю даже безъ шляпы; но д^Ьдушка побранилъ его за то, и на этотъ разъ онъ приготовилъ себ-Ь что-то въ род-б шапки, сплетенной изъ широкихъ лыкъ: д'Ь душка посм-Ьял- ся надъ его шлычкой^ и над'Ьвъ полевой кафтанъ изъ неб-Ь- ленаго домашняго холста да картузъ, и подостлавъ подъ себя — 24 — про запасъ отъ дождя армякъ, сЬлъ на дроги. Спиридонъ также подложилъ подъ себя сложенный втрое свой обыкно- венный зипунъ, изъ крестьянскаго б-Ьлаго сукна, но окра- шенный въ ярко-красный цв-Ьтъ марены, которой много ро- дилось въ поляхъ. Этоп. красный цв^Ьтъ былъ въ такомъ употреблен1и у стариковъ, что багровскихъ дворовыхъ сосЬди звали «маренниками»; я самъ слыхалъ это прозвище, л'Ьтъ пятнадцать посл-Ь смерти дедушки. Въ пол-Ь Степанъ Ми- хайловичъ былъ вс^Ьмъ доволенъ. Онъ осмотр'Ьлъ отцв-Ьтав- шую рожь, которая, въ человека вышиною, стояла какъ ст-Ьна; дулъ легши в-Ьтерскь, и син1я лиловыя волны ходи- ли по ней, то св-Ётл-Ье, то темн-Ье отражаясь на солнц-Ь. Любо было гляд-Ёть хозяину на такое поле! Д-Ь душка объ'Ьхалъ мо- лодые овсы, полбы и всЬ яровые хл-Ьба; потомъ отправился въ паровое поле и приказалъ возить себя взадъ и впередъ по вспареннымъ десятинамъ. Это былъ его обыкновенный способъ узнавать доброту пашни; всякая 'ц-^лизна, всякое нетронутое сохою м-Ьстечко сейчасъ встряхивало качк1Я дро- ги, и если д-Ьдушка бывалъ не въ дух-Ь, то на такомъ м^Ьст-Ь втыкалъ палочку или прутикъ, посылалъ за старостой, если его не было съ нимъ, и расправа производилась немедленно. Въ этотъ разъ все шло благополучно; мо>кетъ быть и попа- дались ц-Ёлизны, только Степанъ Михайловичъ ихъ не за- м1;чалъ или не хот'Ьлъ заметить. Онъ заглянулъ также на м-Ьста степныхъ сЬнокосовъ и полюбовался густой высокой травой, которую чрезъ н-Ьсколько дней надо было косить. Онъ побывалъ и на крестьянскихъ поляхъ, чтобы знать са- мому, у кого уродился хл'Ьбъ хорошо и у кого плохо; да;ке паръ крестьянскШ объ-Ьхалъ и попробовалъ, всезам-Ьтилъ и ничего не забылъ. Про-Ёзжая чрезъ залежи и увид'Ьвъ по- сп-Ьвавшую клубнику, д-Ьдушка остановился и, съ помош,ью Мазана, набралъ большую кисть крупныхъ, чудныхъ ягодъ и повезъ домой своей Ариш-Ь. Не смотря на лсаръ, онъ про- ■Ьздилъ почти до полденъ. Только завид'Ьли спуска1ощ1яся съ горы д-Ьдушкины дроги — кушанье уже стояло на стол-Ь, и вся семья ожидала хозяина на крыльце. «Ну, Ариша, ве- село сказалъ д'Ьдушка, как1е хл^Ьба даетъ намъ Богъ! Вели- ка милость Господня! А вотъ теб-Ь и клубничка.» Бабушка растаяла отъ радости; «на половину посп'Ьла>, продолжалъ онъ: «съ завтрашняго дня посылать по ягоды.» Говоря эти — 25 — слова, онъ входилъ въ переднюю; запахъ горячихъ щей несся ему на встр-Ьчу изъ залы. «А, готово! > еще весел-Ье сказалъ СтепанъМихайловичъ: «спасибо»; и, не заходя въ свою ком- нату, прямо прошелъ въ залу и сЬлъ за столъ. Надобно ска- зать, у д-Ьдушки былъ обычай: когда онъ возвращался съ поля, рано или поздно, — чтобъ кушанье стояло на стол-Ь, и Боже сохрани, если проз'Ьваютъ его возвращете и не усп-Ьють по- дать об-Ьда. Бывали прим-Ёры, что отъ этого происходили пе- чальныя посл-^ЬдстЕтя. Но въ этотъ блан^енный день все шло, какъ по маслу, все удавалось. Здоровенный дворовый парень, Николка Рузанъ.сталъ за д-Ьдушкойсь ц'Ьлымъ сучкомъ бе- резы, чтобы обмахивать его отъмухъ.Горяч1ящи, отъ кото- рыхъ руссшй челов'Ькъ не откажется въ самые палящ1е жары, д-Ьдушка хлебалъ деревянной ложкой, потому-что серебряная обжигала ему губы; за ними следовала ботвинья со льдомъ, съ прозрачнымъ балыкомъ, желтой какъ воскъ соленой осе- триной и съ чищенными раками, и тому подобныя легк1я блюда. Все это запивалось домашней брагой и квасомъ, также со льдомъ. Об-Ьдъ былъ превеселый.... Вс^ говорили громко, шутили, см-Ьялись; но бывали об'Ьды, которые проходили въ страшной тишин-Ь и безмолвномъ ожиданхи какой-нибудь вспышки. ВсЬ дворовые мальчишки и д-Ьичонки знали, что старый баринъ весело кушаетъ, и всЬ набились въ залу за подачками; дедушка щедро од-Ьлялъ всЬхъ, потому что ку- шанья готовилось впятеро бол-Ье, ч-^^^мъ было нул^но. Посл-Ь об^Ьда, онъ сейчасъ легъ спать. Вымахали мухъ изъ полога, опустили его надъ д'Ьдушкой, подтыкали кругомъ края подъ перину; скоро сильный храпъ возв-Ьстилъ, что хозяинъ спитъ богатырскимъ сномъ. ВсЬ разошлись по своимъ м-Ьстамь также отдыхать. Мазанъ и Танайченокъ, предварительно пооб-Ьдавь и наглотавшись объ-Ьдковь отъ барскаго стола, также растянулись на полу въ передней, у самой двери въ д^Ьдушкину горницу. Они спали и до об-Ьда, но и теперь не замедлили заснуть; только духота и упека отъ солнца, ярко св'Ьтившаго въ окна, скоро ихъ разбудила. Отъ сна и отъ жара пересохло у нихъ въ горл-Ь; захот'Ьлось имъ прохладить горяч1я гортани господской бражкой съ ледкомъ, и вотъ на какую штуку пустились дерзюе лежебоки: въ непритворен- ную дверь достали они Д'Ьдушкинъ халатъ и колпакъ, лежав- ш1е на стул-Ь у самой двери. Танайченокъ над-Ьлъ на себя — 26 - барское платье и сЬлъ на крыльцо, а Мазанъ поб-Ьжаль со жбаномъ на погребъ, разбудилъ ключницу, которая, какъ и всЬ въ дом-Ь, спала мертвымъ сномъ, требовалъ поскор^^е про- снувшемуся барину студеной браги, и когда ключница изъ- явила сомн-Ьнхе, проснулся ли баринъ, — Мазанъ указалъ ей на фигуру Танайченка, сидящаго на крыльц-Ь въ халат-Ь и колпак-Ь; нац-Ьдили браги, положили льду, проворно поб-Ь жалъ Мазанъ съ добычей. Жбанъ выпили по-братски, поло- жили халатъ и колпакъ на старое м-Ьсто, и ц-Ьлый часъ еще дожидались, пока проснется д^Ьдушка. Еще весел'Ье утрош- няго проснулся баринъ, и первое его слово было: „студеной бражки". Перепугались лакеи: Танайченокъ поб-Ьжалъ къ ключниц-Ь, которая сейчасъ догадалась, что первый жбанъ выпили они сами; она отпустила пойла, но всл-Ьдъ за послан- нымъ сама подошла къ крыльцу, на которомъ сид-Ьлъ ул^е въ халат-Ь настоящ1Й баринъ. Съ первыхъ словъ обманъ от- крылся, идрожащ1е отъ страха Мазанъ и Танайченокъ пова- лились барину въ ноги, и что-гкъ, вы думаете, сд-Ьлалъ д-Ьду- шка?.... Расхохотался, послалъ за Аришей и за дочерьми, и, громко см-Ьясь, разсказалъ имъ всю прод-йлку своихъ слугъ. Отдохнули б-Ёдняги отъ страха, и даже одинъ изъ нихъ улыб- нулся. Степанъ Михайловичъ зам'Ьтилъ и чуть-чуть не раз- сердился; брови его начали было морщиться, новъего душ^ такъ много было тихаго спокойств1я отъ ц-Ьлаго веселаго дня, что лобъ его разгладился, и, грозно взглянувъ, онъ ска- залъ: „ну, Богъ проститъ на этотъ разъ; но если въ дру- гой'^.... договаривать было не нужно. Нельзя не подивиться, что у такого до безум1я горячаго и въ горячности жестокаго господина люди могли р'Ьшиться на такую наглую шалость. Но много разъ я зам'Ьчалъ въ продолжен1и моей жизни, что у самыхъ строгпхъ господъ прислуга пускалась наотчаянныя проказы. Съ д'Ьдушкой л^е моимъ это былъ не единственный случай. Тотъ же самый Ванька Мазанъ, подметая однажды горницу Степана Михай- ловича и собираясь перестлать постель, соблазнился мягкой пуховой периной и такими лее подушками, вздумалъ пон-Ь- лситься, полежать на барской кровати, легъ, да и заснулъ. Д-Ьдушка самъ нашелъ его, кр-Ьпко спящаго въ этомъ поло- лееши, и — только разсм-Ьялся! Правда, онъ отв-Ьсилъ ему добрый разъ своимъ калиновымъ подожкомъ; но это такъ, — 27 — ради см-Ьха, чтобъ лозабавиться испугомъ Мазана. Впрочемъ, съ Степаномъ Михаил овичемъ и не то случилось: во время его отсутств1я, выдали замужъ четырнадцати - л-Ьтнюю де- вочку, двоюродную его сестру Н. И. Багрову *), круглую, но очень богатую сироту, жившую у него въ дом^ и горячо имъ любимую — за такого развратнаго и страшнагочелов-Ька, котораго онъ терп'Ьть не могъ. Конечно, это д^ло устроили близк1е родные его сестры съ материнской стороны, но съ соглас1я Арины Васильевны и при сод*йств1и ея дочерей. Объ этомъ я разскажу посл^, теперь же возвратимся къ до- брому дню моего дедушки. Онъ проснулся часу въ пятомъ пополудни, и, посл-Ь сту- денной бражки, не смотря на палящ1й зной, скоро захот-Ьлъ накушаться чаю, в-бруя, что горячее питье уменьшаетъ тя- гость жара. Онъ сходилъ только искупаться въпрохладномъ Вугуруслан'Ь, протекавшемъ подъ окнами дома, и, воротясь, нашелъ всю свою семью, ожидающую его у того же чайнаго стола, поставленнаго въ т-Ьни, съ т-Ьмъ же кипящимъ чай- никомъ-самоваромъ и съ тою же Аксюткою. Накушавшись до-сыта любимаго потогоннаго напитка, съ густыми слив- ками и толстыми подрумянившимися п'Ьнками,д'Ьдушка пред- ложилъ всЬмъ "Ьхать для прогулки на мельницу. Разум'Ьется, всЬ съ радост1ю согласились, и дв-Ь тетки мои, Александра и Татьяна Степановны, взяли съ собой удочки, потому что были охотницы до рыбной ловли. Въ одну минуту запрягли ;двое длинныхъ дрогъ: на однихъ сЬлъ д-Ьдушка съ бабушкой, посадивъ промежъ себя единственнаго своего наследника, драгоц-Ьиную отрасль древняго своего дворянскаго рода; на другихъ дрогахъ поместились три тетки и парень, Нико- лашка Рузанъ, взятый для того, чтобъ нарыть въ плотине червяковъ и насаживать ими удочки у барышень. На мель- ниц-Ь бабушке принесли скамейку, и она уселась въ т^ни мельничнаго амбара, неподалеку отъ кауза, около котораго удили ея меньш1я дочери, а старшая, Елизавета Степановна, сколько изъ угожден1я къ отцу, столько и по собственному расположенш къ хозяйству, пошла съ Степаномъ Михайло- вичемъ осматривать мельницу и толчею. Малол^тный сынокъ то смотр^лъ, какъ удятъ рыбу сестры (самому ему удить на *) Т. е. Надежду Ивановну Аксакову. Это происшеств1е разсказано въ слЬдующемъ отрывке Семейной Хронпкп. И. А. — 28 — глубокихъ м'Ьстахъ еще не позволяли), то игралъ около ма- тери, которая не спускала съ него глазъ, боясь, чтобъ ребе- нокъ не свалился какъ-нибудь въ воду. Оба камня мололи: однимъ обдирали пшеницу для господскаго стола, а на дру- гомъ мололи завозную рол^ь; толчея толкла просо. Д-Ьдушка былъ знатокъ всякаго хозяйственнаго д-Ьла; онъ хорошо ра- зум'Ьлъ мельничный уставъ и толковалъ своей умной и по- нятливой дочери всЬ тонкости этого д-Ьда. Онъ мигомъ уви- д-^лъ в сЬ недостатки въ снастяхъ или ошибки въустав'Ьжер- нововъ: одинъ изъ нихъ приказа лъ опустить на пол -зарубки, и мука пошла мельче, ч'Ьмъ помолецъ былъ очень доволенъ; на другомъ постав^Ь по слуху угадалъ, что одна ц^Ьвка въ ше- стерн-Ь начала подтираться; онъ приказалъ запереть воду, мельникъ Волтуненокъ соскочилъ внизъ, осмотр'Ьлъ и ощу- палъ шестерню, исказалъ: «Правда твоя, батюшка Степанъ Михайловичъ! одна ц-Ьика маленько пообтерлась.» — «То-то маленько», безъ всякаго неудовольств1я возрдзилъ д-Ьдушка; «кабы я не пришелъ, такъ шестерня-то бы ночью слома- лась. » — « Виноватъ, СтепанъМихайловичъ, не догляд-^лъ. » — «Ну, Богъ проститъ, давай новую шестерню, а у старой под- тертую ц'Ьвку перем-Ьнить, да чтобы новая была не толще, не тоньше другихъ — въ этомъ вся штука. » Сейчасъ принесли новую шестерню, заран'Ье прилаженную и пробованную, вста- вили на м-Ьсто прежней, смазали, гд-Ь надобно, дегтемъ, пу- стили воду не вдругъ, а понемногу (тоже по приказан1Ю де- душки),— и зап-^лъ, замололъ жерновъ безъ перебоя, безъ стука, а плавно и ровно. Потомъ пошелъ дедушка съ своей дочерью на толчею, захватилъ изъ ступы горсть толченаго проса, обдулъ его на ладони и сказалъ помольщику, знако- мому Мордвину: «чего смотришь, сосЬдъ Васюха? Видишь, ни одного неотолченнаго зернышка н'Ьтъ. В-Ьдь перепустишь, такъ пшена-то будетъ меньше.» Васюха самъ попробовалъ и самъ увид-Ьдъ, что дедушка говоритъ правду; сказалъ спа- сибо, поклонился, то-есть, кивнулъ головой, и поб-Ьн^адъ за- переть воду. Оттуда прошелъ д-Ьдушка съ своей ученицей на птичный дворъ; тамъ все нашелъ въ отличномъ порядк'Ь: гу- сей, утокъ, инд'Ьекъ и куръ было великое множество, и за вс^Ьмъ смотр-Ьла одна полшлая баба съ внучкой, Възнакъ осо- бенной милости, д'Ьдушка далъ об'Ьимъ поц-Ьловать ручку и приказалъ, сверхъ м-Ьсячины, выдавать птичниц'Ь ежем^Ь- — 29 сячно по полупуду пшеничной муки на пироги. Весело воро- тился Степанъ Михайловичъ къ Арин-Ь Васильевне, вс^мъ быль онъ доволенъ: и дочь понятна, и мельница хорошо ме- детъ, и птичница Татьяна Горожана *) хорошо смотритъза птицею. Жаръ давно свалилъ, прохлада отъ воды умножала про- хладу отъ наступающаго вечера, длинная туча пыли шла по дорог* и приближалась къ деревн-Ь, слышалось въ ней блеянье и мычанье стада, опускалось за крутую гору поту- хаюп1,ее солнце. Стоя на плотин'Ь, любовался Степанъ Михай- ловичъ на шпрокш прудъ, какъ зеркало неподвижно лежав - ш1й въ отлогихъ берегахъ своихъ; рыба играла и плеска- лась безпрестанно; но д-Ьдушка не былъ рыбакомъ. — «Пора, Ариша, домой; староста, чай, ждетъ меня», сказалъ онъ. Меньш1я дочери, видя его въ веселомъ расположен1и, стали просить позволен1я остаться поудить, говоря, что на солнеч- номъ закат* рыба клюетъ лучше, и что черезъ полчаса он* придутъ п*шкомъ. Д*душка сог.1асился и у*халъ съ бабуш- кой домой на своихъ дрогахъ, а Елизавета Степановна съ маленькимъ братомъ с*ла на друг1Я дрога. Степанъ Михай- ловичъ не ошибся: у крыльца ожидалъ его староста, да и не одинъ, а съ несколькими мужиками и бабами. Староста уже впд*лъ барина, зналъ, что онъ въ веселомъ дух*, и раз- сказалъ о томъ кое-кому изъ крестьянъ; н*которые, им*вш1е до д*душки надобности или просьбы, выходяш,1я изъ числа обыкновенныхъ, воспользовались благопрхятнымъ случаемъ, и ВС* были удовлетворены: д*душка далъ хл*ба крестьянину, который не заплатилъ еш,е стараго долга, хотя и могъ это сд*лать; другому позволилъ женить сына, не дожидаясь зим- няго времени, и не на той д*вк*, которую назначилъ самъ; позволилъ виноватой солдатк*, которую приказадъ было вы- гнать изъ деревни, жить по прежнему у отца, и проч. Этого мало: вс*мъ было поднесено по серебряной чарк*, вм*п];ав- ' шей въ себ* бол*е кваснаго стакана, домашняго кр*пкаго вина. Коротко и ясно отдалъ д*душка хозяйственныя при- казан1я старост* и посп*шилъ заужинъ, н*сколько времени его уже ожидавш1й. Вечернш столъ мало отличался отъ об*- деннаго, и в*роятно кушали за нимъ даже поплотн*е, потому *) Прозванье «Горожаны> она пмЬла потому, что несколько времени сад лоду жма въ какомъ-то город4. — 30 что было не такъ жарко. Посл^Ь ужина С- гепанъ Михайло- вичъ им^лъ обыкновен1е еще съ полчаса посид'Ьть въ одной рубах^Ь и прохладиться на крьгльц^Ь, ото .устя семью свою на покой. Въ этотъ разъ, н-Ьсколько дол^Ь .е обыкновеннаго онъ шутилъ и см'Ьялся съ своей прислуго й; заставлялъ Мазана и Танайченка бороться и драться н а кулачки, и такъ ихъ поддразнивалъ, что они, не шутя, колотили другъ друга и вц-Ьпились даже въ волосы; но Д'^'щшка, до-сыта насм^Ьяв- шись, повелительнымъ словомъ и голосомъ заставилъ ихъ опомниться и разойдтись. Л-Ьтняя, короткая, чудная яочь обнимала всю природу. Еще не угасъ св^тъ вечерней зари и не угаснетъ до начала сосЬдней утренней зари! Ч?.съ отъ часу темн^Ьла глубь не- беснаго свода, часъ отъ чаг^у ярче сверкали зв-бзды, громче раздавались голоса и крикни ночныхъ птицъ, какъ-будто они приближались къ челов-Ь ку! Ближе шум-йла мельница и тол- кла толчея въ ночномъ С;ыромъ туман-Ь... Всталъ мой д-Ьдушка съ своего крылечка, перекрестился разъ- другой на зв'Ьздное небо и легъ почиват л, не смотря на духоту въ комнат-Ь, на жарк1й цуховикъ, я приказалъ опустить на себя пологъ. ВТОРОЙ ОТРЫБОКЪ ИЗЪ СЕМЕЙО! ХРОНШ, МИХАИЛА МАКСИМОВИЧЪ КУРОЛЕСОВЪ ). об^Ьщалъ разсказать особо объ Михайл^Ь Максимо- вич* Куролесов^Ь и его женитьб"* на двоюродной сестр* мо- его дедушки, Прасковь* Ивановне Багровой **). Начало этого событ1я происходило въ 1760-хъ годахъ, прежде того времени, о которомъ я разсказывалъ въ первомъ отрывк* изъ Семейной Хроники, а конецъ гораздо позже. Исполняю мое об'Ьщаше. Степанъ Мпхайловичъ былъ ед инственныйсынъ Михаила Петровича Багрова, а Прасковья Ивановна — единственная дочь Ивана Петровича Багрова. Дедушка мой очень любилъ ее, какъ единственную женскую отрасль рода Багровыхъ и какъ единственную свою двоюродную сестру. Прасковья Ивановна лишилась матери еще въ колыбели, а десяти л*тъ потеряла отца. Мать ея была изъ рода Бактеевыхъ, и очень богата: она оставила дочери 900 душъ крестьянъ, много денегъ и еще бол^е драгоц-Ьнныхъ вещей и серебра; поел* отца также получила она 300 душъ; и такъ она была бога- тая сирота и — будущая богатая нев*ста. Поел* смерти отца, она сначала жила у бабушки Бактеевой, потомъ пр1*з- жала и гостила подолгу въ Троицкомъ, и наконецъ Степанъ Михайловичъ перевезъ ее на житье къ себ*. Любянемен*е *) т. е. Мжх. Максим. Куро*довъ.— **) Т. е. Надежд* Ивановне Аксаковой. — г!2 — дочерей свою сестричку-сртротку, какъназывалъее Степанъ Михайловичъ, онъ былъ очепь н'Ьженъсъ ней по своему; но Прасковья Ивановна, по молодости л-^тъ, или лучше ска- зать по д-Ьтскости своей, не могла ценить любви и н-Ьж- ности своего двоюроднаго брата, которыя не выражались никакимъ баловствомъ, къ чему она уже попривыкла, по- живши довольно долго у своей бабушки; и такъ не муд- рено, что она скучала въ Троицкомъ и что ей хот-Ьлось во- ротиться къ прежней своей жизни у старушки Бактеевой. Прасковья Ивановна была не красавица, но им-Ьда правиль- ныя черты лица, прекрасные, умные, сЬрые глаза, довольно широк1я, длинныя темныя брови, показывающ1я твердый и мужественный нравъ, стройный высокШ ростъ, и въ четыр- надцать л'Ьтъ казалась осьмнадцатил-Ьтнею д-Ьвицей; но не смотря на т-йлесную свою зр'Ьлость, она была еш,е совер- шенный ребенокъ и сердцемъ, и умомъ: всегда живая, ве- селая, она р-Ьзвилась, прыгала, скакала и п'Ьла съ утра до вечера. Голосъ им-Ьда чудесный, страстно любила п-Ьсни, ка- чели, хороводы и всяк1я игриш,а, и когда ничего этого не было, то ц-Ьлый день играла въ куклы, непрем-Ьино сопро- вождая свои игры всякаго рода русскими п'Ьснями, кото- 1)ыхъ и тогда знала безчисленное множество. За годъ до пере-бзда ея къ Степану Михайловичу, пр1- •Ьхалъ въ Симбирскую губершю, въ отпускъ, молодой чело- ь'Ькъ, л-Ьтъ :^8-ми, родовой тамошн1й дворянинъ, Михаилъ Максимовичъ Куролесовъ, слулсивш1й въ военной служб-Ь; онъ былъ, какъ говорится, молодецъ собой. Мног1е называли его далее красавцемъ; но иные говорили, что онъ, не смотря на свою красивость, былъ какъ то непр1ятенъ, и я въ ребя- честве слыхалъ объ этомъ споры между бабушкой и моими тетками. Съ пйтпадцатил-Ьтняго возраста онъ находился въ службе въ какомъ - то изв1зстномъ тогда славномъ полку и дослужился улсе до чипа майора. Въ отпускъ прх'Ьзжалъ р-Ьдко, да и ирх-йзжать было не къ чему, потому что у него родоваго им-Ьтя всего было душъ съ полтораста, и то малоземельныхъ, находившихся въ разнопом'Ьстномъ се- лен1и Грачовк-Ь. Разум-Ьется, онъ не им-Ьлъ настоящаго образован1я, но былъ боекъ на словахъ и писалъ таклсе бойко и складно. Я им-Ьлъ въ своихъ рукахъ много его писемъ, изъ которыхъ очевидно, что онъ былъ челов'Ькъ — 33 — толковый, ловк1й и въ то же время твердый и д-Ьдовой. Не знаю, какъ онъ былъ родня нашему безсмертному Су- ворову, но въ переписк'Ь Куролесова я нашелъ н-Ьсколько писемъ ген1альнаго полководца, которыя всегда начинались такъ: «Милостивый государь мой, братецъ Михаилъ Мак- симовичъ» и оканчивались: «съ достодолжнымъ почтен1емъ къ вамъ и милостивой государын'Ьсестриц'ЬПрасковь'ЬИва- новн-Ь, честь им-Ью быть и проч.». Михаила Максимовича мало знали въ Симбирской губернш,нокакъ «слухомъ земля полнится >, и притомъ, можетъ быть, онъ и въ отпуску поз- волялъ себ-Ь кое-каше дебоши^ какъ тогда выражались, да и прйзжавшхй съ нимъ деньщикъ или кр'Ьпостной лакей, не смотря на строгость своего командира, по секрету, кое-что пробалтывалъ, — то и составилось о немъ мн-Ьше, которое вполн'Ь выражалось сл^Ьдующими афоризмами: что «майоръ шутить не любитъ » , что < у него ходи по струнк-Ь и съ тропы не сваливайся » , что онъ солдата не выдастъ и, коли можно, покроетъ, а если попался, такъ ужъ помилованья не жди, что слово его кр-Ьико, что если пойдетъ на ссору, то «ему и чортъ не братъ», что онъ «лихой, б-Ьдовый», что онъ «^гусь лапчатый, звщ)ь полосатый.... у> *); но всЬ единогласно на- зывали его отличнымъ хозяиномъ. Носились также слухи, вероятно вышедш1е изъ т-Ьхъ же источниковъ, что майоръ большой гуляка, то-есть охотникъ до женскаго пола и до хм^льнаго, но знаетъ всему м-Ьсто и время. Первая охота покрывалась поговоркою, что <быль молодцу не укора >; а вторая, что «выпить мужчпн-Ь не б^да> и что «ктопьянъда уменъ, — два угодья въ немъ». Итакъ майоръ Еуролесовъ не им-^лъ положительно дурной репутац1и, а напротивъ въ глазахъ многихъ им-^лъ репутац1ю выгодную. Къ тому же былъ искателенъ, ум-Ьлъ приласкаться и приласкать, оказы- валъ уважен1е старшимъ и почетнымъ людямъ, и потому при- няли его всЬ радушно и съ удовольств1емъ. Будучи близкимъ сосЬдомъ Бактеевыхъ, которымъ приходился дальнимъ род- ственникомъ по муж-Ь дочери Бактеевой, А. А. Курмышевой (да, кажется, и крестьяне ихъ я^или въ одномъ сел-Ь), онъ ум'Ьлъ такъ сыскать ихъ расположен1е, что всЬ его любили *) Двумя последними поговорками, несмотря на видимую ихъ неопреде- ленность, русскш челов^къ определяеть очень много, ярко и понятно для всякаго. Семейная хроника, 3 ■ _ и — и носили на рукахъ. Сначала д-Ёладъ онъ это безъ особенныхъ видовъ, а всл-ЬдстЕхе своего неизм'Ьннаго правила «добиваться благосклонности людей почтенныхъ ибогатыхъ>;нопотомъ. увид'Ьвъ тамъ живую, веселую и богатую Прасковью Ива- новну, по наружности совершенную уже нев^Ьсту, — онъ со- ставилъ планъ жениться на ней и прибрать къ рукамъ ея богатство. Съ этой определенной ц-Ёлью онъ удвоилъ свои заискиванья въ бабушк-Ь и тетк-Ь Прасковьи Ивановны и до- бился до того, что он-Ь въ немъ, какъ говорится, души не чаяли; да и за молодой девушкой началъ такъ искусно уха- живать, что она его полюбила, разум'Ьется, какъ челов-Ька, который потакалъ всЬмъ ея словамъ, исполнялъ желанхя и вообш;е баловалъ ее. Михаила Максимовичъ открылся род- нымъ Прасковьи Ивановны, прикинулся влюбленнымъ въ молодую сироту, и ВСЁ пов'Ьрили, что онъ ею смертельно за- разился, грезитъ ею во сн'Ь и на яву, сходитъ отъ нея съ ума; пов-Ьрили, одобрили его нам-Ьренхе и приняли б^днаго страдальца подъ свою защиту. При такомъ благосклонномъ покровительств'Ь родныхъ, не трудно было' ему усп-^ть въ своемъ нам^Ьренш: онъ угождалъ д-Ьвочк-Ь доставлетемъ раз» ныхъ удовольств1й, каталъ на лихихъ своихъ коняхъ, ка- чалъ на качеляхъ и самъ качался съ ней, мастерски п-Ьвалъ съ нею русск1я п-бсни, дарилъ разными безд-Ьлушками и вы- писывалъ для нея затМливыя д'Ьтсшя игрушки изъ Москвы. Зная, что для полнаго усп-Ьха необходимо получить со- глас1е двоюроднаго брата и опекуна нев-Ьсты, Михаила Мак- симовичъ попробовалъ втереться къ нему въ милость. Подъ разными предлогами, съ рекомендательными письмами отъ родныхъ Прасковьи Ивановны, пр1'Ьзжалъ онъ къ Степану Михайловичу въ деревню — но не понравился хозяину. Съ перваго взгляда это можетъ показаться страннымъ: отъ чего бы не понравиться? У молодаго майора были н-Ькоторыя ка- чества, которыя какъ- будто бы симпати.зировали со свой- ствами Степана Михайловича; но у старика, кром-Ь здраваго ума и св-Ьтлаго взгляда, было это нравственное чутье лю- дей честныхъ, прямыхъ и правдивыхъ. которое чувствуетъ съ перваго знакомства съ челов'Ькомъ неизв^^стнымъ — кривду и неправду его, для другихъ незам-^^тнуго: которое слышитъ зло подъ благовидною наружностью и угадываетъ будущее его развит1е. Ласковыя р-Ьчи и почтительный тонъ не обма- -^ 35 нули Степана Михайловича, и онъ съ разу отгадалъ, что тутъ скрываются каЕ1я -нибудь плутни. При томъ д-Ьдушка былъ самой строгой и скромной жизни, и слухи, еще прежде случайно дошедш1е до него, такъ легко извиняемые другими, о безпутств* майора, поселили отвращен1е къ нему въ ц-бло- мудренной душ1§ Степана Михайловича, п хотя онъ самъ былъ горячъ до б-Ьшенства, по недобрыхъ, злыхъ и жесто- кихъ безъ гн*ва людей— терп-ЬтБ не могъ. Всл^дств1е всего этого принялъ онъ Михаилу Максимовича холодно и сухо, не- смотря на умные и д^Ьльные разговоры обо всемъ и особенно о хозяйств*; когда же гость, увид-Ьвъ Прасковью Ивановну, уже переехавшую въ то время къ моему д^^душк'Ь, сталъ любезничать съ нею, какъ старый знакомый, и она слушала его съ удовольств1емъ, то у д-Ьдушки, по обыкновен1ю, по- кривилась голова на сторону, посдвинулись брови и поко- сился онъ на гостя не ласково. Напротивъ, Арин-Ь Васильевн-Ь и вс^мъ дочерямъ гость очень приглянулся, потому что съ первыхъ минутъ онъ ум^лъ къ нимъ подольститься, и он^Ь пустились-было съ нимъ въ разныя ласковыя р-Ьчи; но выше- сказанные мною злов'Ьш.хе признаки грозы на лиц'Ь Степана Михайловича вс-Ьхъ обдали холодомъ, и всЬ прикусили языч- ки. Гость попытался возстановить общественное спокой- ств1е и пр1ятность беседы, но напрасно: отъ вс^хъ началъ онъ получать коротие отв-Ьты, отъ хозяина же и не совс^шъ учтивые. Делать было нечего, надо было уЬхать, хотя уже наступало позднее ночное время и сл-Ьдовало бы гостю, по деревенскому обычаю, остаться ночевать. «Дрянь челов-Ькъ и плутъ, авось въ другой разъ не пр1^§детъ», сказалъ Сте- панъ Михайловичъ семь-Ь своей, и, конечно, ни чей голосъ не возразилъ ему; но за то потихоньку долго хвалили браваго майора, и охотно слушала и разсказывала про его угодли- вости молодая д^Ьвочка, богатая сирота. Похлебавъ не солоно, отъ-Ьхалъ Михаила Максимовичъ отъ Степана Михайловича и воротился къ Бактеевой съ из- в-Ьст^емъ о своей неудач*. Дедушку моего хорошо знали, и съ первой минуты потеряли всякую надежду на его добро- вольное соглас1е. Долго думали, но ничего не придумали. От- важный майоръ предлагалъ пригласить молодую девушку въ гости къ бабушк-Ь и обвенчаться съ ней безъ согласья Степана Михайловича, но Бактеева и Курмышева былиув*- — 36 — рены, что д-Ьдушка мой не отпустить свою сестру одну, а если и отпустить, то очень не скоро, а майору оставаться дол-Ье было нельзя. Онъ предлагалъ отчаянное средство: уго- ворить Прасковью Ивановну кь поб-Ьгу, увезти ее и сейчасъ гд-Ь-нибудь обв-Ьнчаться; но родные и слышать не хотели о такомь зазорномь д-Ьл-Ь — и Михаила Максимовичъ уЬхалъ въ полкъ. Пути Провид'Ьн1я для насъ непостижимы, а по- тому мы не можемь судить, отчего судьб'Ь было угодно, чтобь это злое нам-бренхе ув'Ьнчалось усп-Ьхомь. Черезь пол- года, вдругъ получила старуха Бактеева изв-Ьстхе, что Сте- пань Михайловичъ. по весьма важному д'Ьлу, уЬзжаеть куда- то далеко и надолго. Куда и зач-Ьмь уЬзжальонъ — не знаю, только куда-то далеко, въ Астрахань или въ Москву, и не- прем-Ьнио по Д'Ьлу. потому что бралъ съ собой пов'Ьреннаго Пантелея Григорьевича. Сейчасъ послали грамоту къ Сте- пану Михайловичу и просили позволенхя, чтобъ внучка, во время отсутств1я своего опекуна и брата, пр1^^,хала погостить къ бабушк-Ь, но получили коротшй отв-Ьть: «что Параш-Ь и зд-Ьсь хорошо, и что если желаютъ ее виД-йть, то могуть прх-Ьхать и прогостить въ Троицкомъ сколько угодно». По- славъ такой положительный отв-Ьтъ и пригрозивъ строго- на-строго своей, всегда покорной, супруге?, чтобъ она берегла Парашу, какъ зеницу своего ока и никуда изъ дома не от- пускала, Степанъ Михайловичъ отправился въ путь. Бактеева пересылалась и переписывалась съ Прасковьей Ивановной и съ семействомь моего д-Ьдушки. Сейчасъ по по- лучеши изв-Ьстхя, что онъ у^халъ, Бактеева уведомила объ этомь Михаила Максимовича Куролесова, прибавя, что Сте- панъ Михайловичъ у ^.халь надолго, и ччо не можетъ ли онъ пр1'Ьхать, чтобь лично хлопотать по изв-Ьстному д'Ьлу;асама старуха Бактеева, съ дочерью, немедленно отправилась въ Троицкое. Она всегда была въ дружескихъ отношешяхъ съ Ариной Васильевной; узнавъ, что Куролесовъ и ей очень понравился, она открылась, что молодой майоръ безъ памяти влюбленъ въ Парашеньку; распространилась въ похвалахъ жениху и сказала, что ничего такъ не желаетъ, «какъ при- строить при своей лшзни свою внучку-сиротинку, и ув-Ь- рена въ томь, что она будетъ счастлива; чтооначувствуетъ, что ей уже не долго жить на сп'ЬтЬ. и потому хот'1ша бы по- торопиться этимъ д'Ьломъ>. Арина Басильевна съ своей сто- — 37 — роны совершенно одобрила такое нам^реше, но выразила со- ын-Ьше, чтобы Степанъ Михайловичъ на это согласился, и что «Богъ знаетъ почему, Михаилъ Максимовичъ, хотя всЬмъ взялъ, но ему больно не понравился». — Призвали на сов-Ьтъ старшихъ дочерей Арины Васильевны, и подъ пред- сЬдательствомъ старухи Бактеевой и ея дочери Курмыше- вой, особенно горячо хлопотавшей за майора, положено было: предоставить улаживан1е этого д^Ьла родной бабушк^Ь, по- тому что она внучке всЬхъ ближе, но такимъ образомъ, чтобъ супруга Степана Михайловича и ея дочери остались въ сторон-Ь, какъ-будто он^ ничего не знаютъ-и ничему не- причастны. Я. уже сказалъ прежде, что Арина Васильевна была женщина добрая и очень простая; дочери ея были со- вершенно на сторон^Ь Бактеевой, а потому и не мудрено, что ее могли уговорить способствовать такому д*лу, за которое Степанъ Михайловичъ жестоко будетъ гн^Ьваться. Между т^мъ беззаботная и веселая сирота и не подозр-Ьвала, что р-Ьшаготъ судьбу ея. Объ Михайл^Ь Максимович* часто гово- рили при ней, хвалили изо всЬхъ силъ, ув-Ьряли, что онъ любитъ ее больше своей жизни, что день и ночь думаетъ о томъ, какъ-бы ей угодить, и что если онъ скоро пр1*детъ, то в-Ьрно привезетъ ей множество московскихъ гостинцевъ. Прасковья Ивановна слушала съ удовольствтемъ ташя р^чи и говорила, что она сама никого на св'Ьт* такъ не любитъ, какъ Михаила Максимовича. Покуда гостила старуха Бак- теева въ Тропцкомъ, ей привезли изъ деревни письмо отъ Куролесова, который ув-Ьдомлялъ, что какъ скоро получитъ отпускъ, то немедленно при детъ. Наконецъ Бактеева и Кур- мышева, условившись съ Ариной Васильевной, что она ни о чемъ къ своему супругу писать не станетъ и отпустить къ нимъ Парашеньку, несмотря на запрещеше Степана Ми- хайловича, подъ предлогомъ тяжкой бол-Ьзни родной бабуш- ки, — уЬхали въ свое поместье. Прасковья Ивановна пла- кала и просилась къ бабушк-Ь, особенно узнавъ, что майоръ скоро ирх-Ьдеть: но ее не пустили изъ уважешя къ приказа- н1ю братца, Степана Михайловича. Куролесовъ не могъ по- лучить немедленно себ'Ь отпуска и прх^халъ м'Ьсяца черезъ два. Вскор-Ь поел* его прйзда, отправили гонца съ письмомъ въ Троицкое къ Арин-Ь Васильевн-Ь; въ письме Курмышева уведомляла, что старуха Бактеева сд15лалась отчаянно боль- — ля _ на, желаетъ вид-бть и благословить внучку, а потому про- ситъ прислать ее съ к^мъ - нибудь; было прибавлено, что безъ сомн-Ьихл Степанъ Михайловичъ не будетъ гн-Ьваться за нарушеше его прпказан1я, и конечно бы отп у стилъ внучку проститься съ своей родной бабушкой. Письмо очевидно было написано на показъ, для оправданхя Арины Васильевны пе- редъ строгимъ супругомъ. В-Ьриая своему об-Ьщанхго и обез- печенная такимъ письыомъ, Арина Васильевна немедленно собралась въ дорогу и сама отвезла Парашеньку къ ея мни- мо-умирающей бабушк-Ь; прогостила у больной сьисд-блю и воротилась домой совершенно обвороженная ласковыми р-Ь- чами Михаилы Максимовича и разными подарками, кото- рые онъ привезъ изъ Москвы не только для нея, но и для дочерей ея. Прасковья Ивановна была очень довольна; ба- бушк-Ь ея стало сейчасъ лучше; угодникъ майоръ привезъ ей изъ Москвы много игрушекъ и разныхъ гостинцевъ, гостилъ у Бактеевой въ дом-Ь безвыездно, разсыпался передъ ней мелкимъ б-Ьсомъ, и скоро такъ прпвяза.дъ къ себ-Ь д-Ьвочку, что когда бабушка объявила ей, что онъ хочетъ на ней л;е- ниться, то она очень обрадовалась и, какъ совершенное дитя, качала б-Ьгать и прыгать по всему дому, объявляя каждому встречному, что «она идетъ замужъ за Михаила Макси- мовича, что какъ будетъ ей весело, что сколько получитъ она подарковъ, что она будетъ съ утра до вечера кататься съ нимъ на его чудесныхъ рысакахъ, качаться на самыхъ высокихъ качеляхъ, п^ть п^сни или играть въ куклы, не маленьк1Я, а больш1я, которыя сами ум-Ьютъ ходить и кланяться»... Ботъ въ какомъ состоянхи находилась голова бедной невесты, мешкать не стали, опасаясь, чтобъ не дошли слухи до Степана Михайловича; созвали соседей, сделали помолвку, обручили лсениха съ невестой, заставили поце- ловаться, посадили рядочкомъ за столъ и выпили пхъ здо- ровье. Невеста соскучилась было длинной церемошей, мно- жествомъ поздравлен1й и сиденьемъ на одномт^ месте, но когда позволили ей посадить возле себя свою новую москов- скую куклу, то сделалась очень весела, объявляла всемъ гостямъ, что это ея дочка, и заставляла куклу кланяться и вместе съ ней благодарить за поздравлен1я. Черезъ неделю жениха съ невестой обвенчали съ соблюдентемъ всехъ фор- мальностей, показавъ новобрачной, вместо пятнадцатаго, — 39 — семнадцатый годъ, въ чемъ по ея наружности никто усо- мниться не могъ.— Хотя Арина Васильевна и ея дочери знали, на какое д-Ьло шли, но изв'Ьстхе, что Парашенька обв'Ьнчана, чего он-б такъ скоро не ожидали, привело ихъ въ ужасъ: точно спала пелена съ ихъ глазъ, точно то случилось, о чемъ он-Ь и не думали, и он^ почувствовали, что ни мнимая смер- тельная бол-Ьзнь родной бабушки, ни письмо ея — не защита имъ отъ справедлпваго гн-Ьва Степана Михайловича. Еще прежде изв-Ьстхл о свадьб'Ь отправила Арина Васильевна письмо къ своему супругу, въкоторомъ ув^Ьдомляла, что по такимъ- то важнымъ причинамъ отвезла она внучку къ умирающей бабушк'Ь, что она жила тамъ ц-Ьлую нед-Ёлю, и что хотя Богъ дадъ старухе Бактеевой полегче, но Парашеньку назадъ не отпустили, а оставили до выздоровлен1Я бабушки; что д-Ьлать ей было нечего, насильно взять нельзя, и она поневол'Ь со- гласилась и посп-Ьшила уЬхать къ д-Ьтямъ, которыя жили одни-одннехоньки, и что теперь опасается она гн'Ьва Степана Михайловича. На это письмо онъ отв^чалъ, что Ариша сд-Ь- лала глупо, чтобъ она "Ьхала опять къ старух-Ь Бактеевой и во что бы то ни стало привезла Парашу домой. Арина Ва- сильевна вздыхала, плакала надъ письмомъ и не знала, что делать. Молодые Куролесовы не замедлили прйхать къ ней съ визитомъ. Парашенька казалась совершенно счастливою и веселою, хотя уженетакъд'Ьтскир'Ьзвою. Мужъ ея также казался вполн'Ь счастливымъ, и въ то же время былъ такъ спокоенъ и разсудителенъ, что успокоилъ бт^дную Арину Васильевну своими умными р-Ьчами. Онъ уб-Ьдительно дока- залъ, что весь гн'Ьвъ Степана Михайловича упадетъ на род- ную бабушку Бактееву, которая тоже по своей опасной бог л-Ьзни, хотя ей теперь, благодаря Бога, лучше, им'Ьла доста- точную причину не испрашивать согласия Степана Михай- ловича, зная, что онъ не скоро бы далъ его, хотя конечно бы со временемъ согласился; что м-Ьшкать ей было нельзя, потому что она, какъ говорится, на ладанъ дышала, и тя- жело было бы ей умирать, не пристроивъ своей родной внучки, круглой сироты, потому что не только двоюродный, но и родной братъ не можетъ зам-Ьнить родной бабушки. Много было наговорено подобныхъ успокоительныхъ разсуждешй, сопровождаемыхъ богатыми свадебными подарками, которые были приняты съ большимъ удовольств1емъ, см-Ёшаннымъ — 40 — съ н^Ькоторымъ страхомъ. Оставлены были подарки и для Степана Михайловича. Михаила Максимовичъ посов^Ьтовалъ Арин-Ь Васильевн'Ь, чтобъ она погодила писать къ своему супругу до получен1я отв-Ьта на изв-Ьстительное и рекомен- дательное письмо молодыхъ, и ув-Ьриль, что онъ вм-Ьст-Ь съ Прасковьей Ивановной будетъ немедленно писать къ нему; но писать онъ и не думалъ и хот-Ьлъ только отдалить грозу, чтобъ успеть, такъ сказать, утвердиться въ своемъ новомъ положен1и. Посл-Ь женитьбы Михаила Максимовичъ послалъ немедленно просьбу объ увольнети его въ отставку, кото- рую и получилъ очень скоро. Первымъ его д-Ьломъ было объ- ездить съ молодой своей лсеной вс^хъ родственнпковъ и вс^хъ знакомыхъ, какъ съ ея стороны, такъ и съ своей. Въ Симбирск-Ь же, начиная съ губернатора, не было забыто ни одно служебное, ни одно сколько нибудь значительное лицо. ВсЬ не могли довольно нахвалиться прекрасною парочкой молодыхъ; во всЬхъ такъ ушЬли найдти они благосклонное расположен1е, что одобрен1е этого брака сд-Ьдалось общимъ мн'Ьшемъ. Такъ прошло несколько м-Ьсяцевъ. Степанъ Михайловичъ, на получая давно писемъ и.зъ дому, видя, что д-Ьло его затянулось, соскучившись въ раз- лук-Ь съ семействомъ, вдругъ, въ одинъ прекрасный день, воротился неожиданно въсвое Троицкое. Задрожали и руки, и ноги у Арины Васильевны, когда она услыхала страшныя слова: « баринъ прх'Ьхалъ » . — Степанъ Михайловичъ, узнавъ, что всЬ живы и здоровы, св-Ьтелъ и радостенъ вошелъ въ свой господск1'й домъ, разц-Ьловалъ свою Аришеньку, доче- рей и сына, и весело спросилъ: «да гд^Ьже Параша? > Обод- рившись ласковостью супруга, Арина Висильевна отвечала ему съ притворной улыбкой: «гд-Ь, доподлинно не знаю; мо- жетъ у бабушки. Да в-Ьдь ты, батюшка, давно изволишь знать, что Парашенька замужемъ > . Не стану описывать изум- лешя и гн'Ьва моего дедушки; гн'1^въ этотъ удвоился, когда онъ узналъ, что Прасковья Ивановна выдана за Куролесова. Степанъ Михайловичъ принялся было за расправу съ своей супругой, но она, повалившись ему въ ноги со всЬми до- черьми и представивъ письма старухи Бактеевой, усп-Ьда уверить его, что «знать ничего не знаетъ и что она была сама обманута». Б-Ьшенство Степана Михайловича обрати- лось на старуху Бактееву; онъ приказалъ себ-Ь приготовить - 41 — другихъ лошадей и, отдохнувъ часа два -три, поскакалъ прямо къ ней. Можно себ-Ь представить, какую схватку учинилъ онъ съ бабушкой Прасковьи Ивановны. Старуха, вытерп'Ьвъ первый потокъ самыхъ кр-Ьпкихъ ругательствъ, пр1осанилась и, разгорячившись въ свою очередь, сама напала на моего д-Ьдушку. «Да что-жъ это ты развоевался, какъ надъ своей кр'Ьпостной рабой, сказала она, разв'Ь ты забылъ, что я такая же столбовая дворянка, какъ и ты, и что мой покойный мужъ былъ гораздо повыше тебя чиномъ. Я поближе тебя къ Пара- шеньк-Ь, я родная бабушка ей и такая же опекунша, какъ ты. Я устроила еясчаст1е, не дожидаясь твоего соглас1я, по- тому что была больна при смерти и не хот'Ьла ее оставить на всю твою волю; в-Ьдь я знаю, что ты б-Ьшеный и сума- сшедш1Й; живя у тебя, пожалуй, она бы въ иной часъ и палки отв-Ьдала. Михаила Максимовпчъ ей по всему пара, и Пара- шенька его сама полюбила. Да и кто же его не полюбитъ и не похвалитъ. Теб^ только онъ не угодилъ, а ты спроси-ка твою семью, такъ и узнаешь, что она имъ не нахвалится». — «Врешь ты, старая мошенница! вопилъ мой д-Ьдушка; ты обманула мою Аришу, прикинулась, что умираешь... Ты про- дала свою внучку разбойнику Мишк'Ь Куролесову, который приворотилъ васъ съ дочкой къ себ-Ь нечистой силой...» Ста- руха Бактеева вышла изъ себя и въ запальчивости выбол- тала, что Арина Васильевна и ея дочери были съ ней заодно и заранее приняли разные подарки отъ Михаила Максимо- вича. Так1Я слова обратили опять весь гн'Ьвъ Степана Михай- ловича на его семейство. Погрозивъ, что онъ разведетъ Па- рашу съ мужемъ по ея несовершеннол'Ьтхю, онъ отправился домой, но за-Ьхалъ по дорог-Ь къ священнику, который в-Ьн- чалъ Куролесовыхъ. Онъ грозно потребовалъ у него отчета, но тотъ очень спокойно и съ ув-Ёренностью показалъ ему обыскъ, подпись бабушки и нев-Ьсты, рукоприкладство сви- д-Ьтелей и метрическое свид-Ьтельство изъ Духовной Конси- стор1И, что Прасковь'6 Ивановн'Ь семнадцатый годъ. Это былъ новый ударъ для моего д-Ьдушки, лишивш1й его всякой на- дежды къ расторжешю ненави стнаго ему брака и несказанно усиливш1й его гн-Ьвъ на Арину Васильевну и дочерей. Я не буду распространяться о томъ, что онъ д-Ьлалъ, воротясь до- мой. Это было бы ужасно и отвратительно. По прошеств1и тридцати л-Ьтъ тетки мои вспоминали объ этомъ времени, — 42 — дрожа отъ страха. Я скажу только въ короткихъ словахъ, что виноватыя признались во всемъ, что всЬ подарки, и первые и посл-Ьдыхе и назначенные ему, онъ отослалъ къ старух-Ь Бактеевой, для возвращентя кому сл^дуеть, что стар- ш1я дочери долго хворали, а у бабушки не стало косы, и что ц'Ьлый годъ ходила она съ пластыремъ на голове. Молодымъ же Куролесовымъ онъ далъ знать, чтобы они не см-йли къ нему и глазъ показывать, а у себя дома запретилъ поминать ихъ имена. Между т^мъ время шло, залечивая всяк1я раны, и ду- ховный, и тЬлесныя, успокоивая всяшя страсти. Черезъ годъ зажила голова у Арины Васильевны, утихъ гн'Ьвъ въ сердце Степана Михайловича. Сначала онъ не хотФлъ не только вид'Ьть, но и слышать объ молодыхъ Куролесовыхъ, далге не читалъ писемъ Прасковьи Ивановны; но къ концу года, получая со всЬхъ сторонъ добрыя в-Ьсти объ ея жить-Ь и о томъ, какъ она вдругъ сд-^лалась разумна не по годамъ, Степанъ Михайловичъ смягчился, и захот-Ёлось ему вид'Ьть свою милую сестричку. Онъ разсудилъ, что она мен-Ье всЬхъ виновата, что она была совершенный ребеиокъ, — и позволилъ ирх-Ьхать ей въ Троицкое, но безъ му5ка. Разум-Ьется, она сейчасъ прискакала. Въ самомъ д-Ьл-Ь, Прасковья Ивановна такъ перем-Ьнилась въ одинъ годъ своего замул^ества. что Степанъ Михайловичъ не могъ надивиться. И странное д-Ьло, откуда вдругъ взялась у нея такая любовь и признательность къ своему двоюродному брату, какой она вовсе не чувство- вала до замулсестваи еще мен-Ье, казалось, могла почувство- вать посл'Ь своей свадьбы? П])0чла ли она въ его глазахъ, полныхтз слезъ при встр-Ьч-Ь съ нею, сколько скрывается люб- ви подъ суровой наружностью и жестокимъ самовласт1емъ этого челов-Ька? Было ли это темное предчувств1е будущаго, или неясное пониман1е единственной своей опоры и защиты? Почувствовала ли она безсознательно, что и.зъ всЬхъ балов - ницъ и потатчицъ ея ребяческимъ л^елан1ямъ — всЬхъ больше любитъ ее грубый братъ, протпвникъ ея счаст1я, не взлю- бившШ любимаго ею мужа?... Не знаю, но для вс15хъ было поразительно, что прелсняя легкомысленная, равнодушная къ брату д^Ьвочка, не понимавшая и не признававшая его правъ и своихъ къ нему обязанностей, им^Ьющая теперь вс^Ь причины къ чувству непр1Язненному за оскорблеше люби- — 43 — МОЙ бабушки, — вдругъ сделалась не только привязанною сестрою, но горячею дочерью, которая смотр-Ёла въ глаза своему двоюродному брату, какъ н^жно и давно любимому отцу, н-Ьлшо и давно любящему свою дочь.... Какъ бы то ни было, но внезапно родившееся чувство прекратилось только съ ея жизн1ю. Что за чудная перемена сд-Ь-лалась во всемъ суп1;еств'Ь Прасковьи Ивановны въ так1я молодыя л-Ьта, въ одинъ годъ замужества! Пропало неразумное дитя и явилась, хотя веселая, но разумная женщ,ина. Она искренно призна- вала всЬхъ виноватыми предъ Степаномъ Михаил овичемъ. Извиняла только себя неразузпемъ, а бабушку, мужа и дру- гихъ — горячею и слепою къ ней любовш. Она не просила, чтобъ Степанъ Михайловичъ сейчасъ простилъ ея мужа, ви- новатаго больше вс^хъ, но над-Ьялась, что со временемъ, видя, какъ она счастлива, какой попечительный, неутоми- мый хозяинъ ея мужъ, какъ устроиваетъ еясостояше — бра- тецъ проститъ Михаила Максимовича и позволитъ ему пр1- ■Ьхать.Хотя д-Ьдушка мой ничего не сказалъ на так1я слова, но былъ совершенно поб'Ьжденъ ими. Онъ не сталъ долго дер- жать у себя свою умную сестрицу, какъ онъ сталъ называть ее съ этихъ поръ, и отправилъ немедленно къ мужу, говоря, что теперь //гш^г ея м'Ьсто.Прош.аясь, онъ сказалъ ей: «Если черезъ годъ ты будешь такъ же довольна своимъ мужемъ, и онъ будетъ такъ же хорошо съ тобою жить, то я помирюсь съ нимъ». И точно черезъ годъ, зная, что Михаила Макси- мовичъ ведетъ себя хорошо и занимается устройствомъ им-Ь- шя жены своей съ неусыпнымъ рвен1емъ, видя нередко свою сестрицу здоровою, довольною и веселою, Степанъ Михай- ловичъ сказалъ ей: «привози своего мужа». Онъ принялъКу- ролесова съ радуш1емъ, прямо и откровенно высказалъ свои прежн1я сомн-Ьтя и об-Ьщалъ ему, если онъ всегда будетъ такъ хорошо себя вести, — родственную любовь и дружбу. Михаила Максимовичъ держадъ себя очень узшо; онъ не былъ такъ вкрадчивъ и искателенъ, какъ прежде, но такъ же почтителенъ, внимателенъ, предупредителенъ. Въ немъ слышалось больше самостоятельности и ув-бренности; онъ былъ озабоченъ, погруженъ въ хозяйственныя д-Ьла, про- си лъ сов'Ьтовъ у старика, понималъ ихъ очень хорошо и поль- зовался ими съ отличнымъ ум'Ьньемъ. Онъ счелся съ нимъ въ дальнемъ родств-Ь самъ по себ-Ь, и называлъ его дядюш- — 44 — КОЙ, Арину Васильевну тетушкой, сына ихъ братцемъ, а до- черей сестрицами, Онъ оказалъ Степану Михайловичу ка- кую-то услугу, еще до своего примирешя иди прощешя; д-Ьдушка зналъ это, и теперь сказалъ ему спасибо, и даже поручилъ о чемъ-то похлопотать. Однимъ словомъ, д-Ьло ула- дилось превосходно. Казалось, всЬ обстоятельства говорили въ пользу Михаилы Максимовича, но д-Ьдушка повторялъ свое: «хорошъ парень, ловокъ и смышленъ, а сердце не ле- житъ». Такъ прошелъ еще годъ, въ продолн;ешп котораго Сте- панъ Михайловичъ переселился въ Уфимское нам-Ьстниче- ство. Въ первые три года посл'Ё женитьбы, Куролесовъ велъ себя скромно и смирно, или по крайней м-Ьр^ такъ скрытно, что ничего не было слышно. Впрочемъ онъ дома жилъ мало, и все время провод нлъ въ разъ'Ьздахъ. Одинъ только слухъ носился везд^Ь и даже увеличивался, что молодой хозяинъ строгонекг. Въ сл-Ьдующхе два года Куролесовъ над^лалъ чудеса по устройству им'Ьнхя гкены своей, что неоспоримо доказывало его неусыпную д-Ьятельность, предпр1имчивость и железную волю въ исполнеши своихъ предпр1ят1й. Им-Ь- н1е Прасковьи Ивановны управлялось преледе очень плохо: оно было разстроено, запущено, крестьяне избалованы. Они давали очень мало дохода, не потому, чтобы м-Ьстность была невыгодна для сбыта хл^ба, но потому, что они, кром-Ь того, что плохо работали, были малоземельны и находились отча- сти въ общемъ влад^н1и съ бабушкой Бактеевой и теткой Курмышевой. Михаила Максимовичъ съ того началъ, что принялся за переводъ крестьянъ на новыя м-Ьста, а старыя земли продалъ очень выгодно. Онъ купилъ степь въ Симбир- ской губерн1и (теперь Самарской), въ Ставропольскомъ уЁзд-Ь, около семи тысячъ десятинъ, землю отличную, хл-Ьбородную, черноземъ въ полтора аршина глубиною, ровную, удобную для хл-Ьбопашества, по р-Ёчк-Ь «Берля», въ вершинахъ кото- рой только росъ по отрогамъ небольшой л'Ьсокъ; да былъ еще запов-Ьдвый «Медв-Ьлай Врагъ», который и теперь состав- ляетъ единственный л-Ьсъ для всего им'Ьн1я. Тамъ поселилъ онъ 350 душъ. Это вышло им-^Ьихе отм-Ьино выгодное, потому что находилось во ста верстахъ отъ Самары, и въ 60 и въ 40 верстахъ отъ многихъ волжскихъ пристаней. Известно, что удобный сбытъ хл'Ьба составляетъ у насъ все достоин- — 45 — ство им-Ьнхя *). Потоыъ отправился Михаила Максимовичъ Бъ Уфимское нам-Ьстничество и купилъ у Башкирцевъ при- м-Ьрно по урочищамъ бол-Ье 20,000 десятинъ, также черно- зему, хотя далеко не такъ богатаго, какъ въ Симбирской губерн1И, но съ довольнымъ колнчествомъ дровянаго и даже строеваго л-Ьса. Земля лежала по р^к-Ь Усень и р'Ьчкамъ: Сююшъ. Мелеусъ, Кармалка и Белебейка; тогда, кажется, это былъ Мензелпнскш уЬздъ, а теперь Белебеевскш, при- надлежащШ къ Оренбургской губерши. Тамъ поселилъ онъ, на исток-Ь множества ключей, состав л яющихъ р-Ьчку Большой Сююшъ, 450 душъ, да на р-Ьчк'Ь Белебейк-Ь 50 душъ. Боль- шую деревню назвалъ «Парашпно> **), а маленькую — «Ива- новка». Симбирское же им-Ьнхе называлось «Куролесово», и всЬ три назван1я составляли имя, отчество и фамилш его жены. Эта романическая зат-Ья въ такомъ челов'Ьк'Ь, каким'1, явится впосл'Ьдств1и Михаила Максимовичъ, всегда меня удивляла. Впрочемъ, есть люди, которые находятъ, что по- добный выходки бываютъ часто. Резиденц1ю свою и своей супруги устроилъ опъ въ особомъ ея родовомъ материнскомъ им-Ьньи, состояп],емъ изъ 350 душъ, въ сел-Ь Чурасов-Ь***), находяп],емся въ 50 верстахъ отъ губернскаго города. Тамъ выстроилъ онъ. по тогдашнему, великолепный господскШ домъ, со всЬми принадлежностями; отд^^лалъ его на славу, меблировалъ отлично, расписалъ весь краскашш внутри и даже снарулш; люстры, канделябры, бронза, фарфоровая и серебряная посуда удивляли всЬхъ; домъ поставилъ на не- большомъ косогор15, изъ котораго били и кип-Ёли бо.и'Ье двад- цати чудныхъ родин ковыхъ ключей. Домъ, косогоръ, род- ники— все это обхватыва.юсь и заключалось въ богатомъ. плодовптомъ саду, на двенадцати десятпнахъ, со всевозмонс- ными сортами яблоковъ и вишенъ. Внутреннее хозяйство дома, прис.1уга, повара, экппажи, лошади — все было устро- ено и богато и прочно. Окружные сосЬди, которыхъ было не мало, и гости изъ губернскаго города не переводились въ Чурасов-Ь: ^ли, пили, гуляли, играли въ карты, п^ли, гово- *) Это имЬше, известное подъ назван1ез1ъ „седо Вишенки, Куро4дово тожъ", Ставропольск. у. Самарской губ., разделено теперь на дв4 по.10впны, изъ которыхъ одна перешла къ сыновьямъ автора Сем. Хроники, а другая къ его брату Николаю Тпмоееевичу. Ж. ^-.— **) Т. е. Надея^ино, Еуро4дово тожъ. Это село (въ Белебеевскомъ уЬзд4 Уфимской губ. ) прпнадлежптъ теперь одному изъ сыновей покойнаго автора. И. Л.—***) Т. е. Чуфаров*. — 4в — рили, шум-Ьди. веселились. Парашеньку свою Михаила Мак- симовичъ од^валъ какъ куклу, исполнялъ, преду преж да лъ всЬ ея желанхя, т-Ьшилъ съ утра до вечера, когда только бывалъ дома. Однимъ словомъ, въ н^Ьсколько л^Ьтъ во всЬхъ отношенхяхъ онъ поставил!:, себя на такую ногу, что добрые люди дивились, а недобрые .завидовали. Михаила Максимо- вичъ не забылъ и о церкви, и въ два года, вм-Ьсто ветхой деревянной, выстроилъ и снабдилъ великол-Ьпиою утварью новую каменную церковь; далее славныхъ п'Ьвчихъ завелъ изъ своихъ дворовыхъ людей. На четвертомъ году замумсе- ства, Прасковья Ивановна, совершенно довольная и счаст- ливая, родила дочь, а потомъ черезъ годъ и сына; но д1^ти не жили: д-Ьвочка умерла на первомъ же году, а сынъ уже трехъ л-Ьтъ. Прасковья Ивановна такъ привязалась было къ нему, что эта потеря стоила ей дорого. Ц-Ьлый годъ она не осушала глазъ, и даже необыкновенно кр-Ьикое ея здоровье очень разстроилось, и бол^е д-Ьтей она не им15ла. Между т■^^мъ авторитетъ Михаилы Максимовича въ общественномъ мн-Ьти росъ не по днямъ, а по часамъ. Съ мелкимъ и б1&д- нымъ дворянствомъ, правду сказать, поступалъ онъ кру- тенько и самовластно, и хотя оно его не любило, но за то кр-Ьпко боялось, а высшее дворянство только похваливало Михаилу Максимовича за то, что онъ не даетъ забываться т-Ьмъ, кто его пониже. Годъ отъ году становились чаш,е и продолжительн-Ье отлучки Куролесова. особенно съ того не- счастнаго года, когда Прасковья Ивановна потеряла сына и неут^Ьшно сокрушалась. В-Ьроятно ея супругу наскучили слезы, вздохи и тишина въ уединеши, потому что Прасковья Ивановна ц-Ьлый годъ не хот'Ьла никого вид-бть. Впрочемъ, и самое шумное и веселое общество въ Чурасов^^ его къ себ-Ь не привлекало. Мало-по-малу стали распространяться и усиливаться слу- хи, что майоръ не только строгонекъ, какъ говорили прежде, ноижестокъ. что, забравшись въ свои деревни, особенно въ Уфимскую, онъ пьетъ и развратничаетъ, что тамъ у него на- брана уже своя компашя. пьянствуя съ которой, онъ дохо- дитъ до неистовствъ всякаго рода, что главная б^Ьда: въ пья- номъ вид^^ немилосердно дерется безо всякаго резону, и что уже два-три челов-Ька пошли на тотъ св'Ьтъ отъ его побой; что исправники и судьи обоихъ уЬздовъ, гд'Ь находились его — 47 — новыя деревни, всЬ на его сторон'Ь, что однихъ онъ задарилъ, другихъ запоилъ. а вс^&хъ запугалъ; что мелк1е чиновники и дворяне передъ нимъ дрожкой дрожатъ, потому что онъ всякаго, кто осм-йливался д-Ёлать и говорить не по немъ, хва- талъ среди б-Ьла дня, сажалъ въ погреба или овинныя ямы и морилъ холодомъиголодомъ, на хл'Ьб'Ь да на вод-Ь, а н-Ько- торыхъ безъ церемонти диралъ немилосердно какими-то кош- ками *). Слухи были не только справедливы, но слишкомъ ум-бренны; д-Ьйствительность далеко превосходила робкую молву. Кровожадная натура Куролесова, воспламеняемая до б-Ьшенства' спиртными парами, развивалась на свобод^Ь во всей своей полнот-Ь и представила одно изъ Т'Ьхъ страшныхъ явлешй, отъ которыхъ содрогается и которыми гнушается челов-Ьчество. Это ужасное соединеше инстинкта тигра съ разумностью челов-Ька. Наконецъ слухи превратились въ достов-Ьриость, и ни- кто изъ окружающихъ Прасковью Ивановну, родныхъ, сос^§- дей и прислуги, никто уже не ошибался насчетъ Михаилы Максимовича. Когда онъ возвращался въ Чурасово посл^Ь сво- ихъ страшныхъ подвиговъ, то велъ себя по-прежнему почти- те.льно къ старшимъ, ласково и внимательно къ равнымъ, предупредительно и любезно къ своей жен-Ь, которая, выпла- кавъ свое горе, опять стала здорова и весела, а домъ ея по- прежнему былъ полонъ гостей и удовольств1Й. Хотя Михаила Максимовичъ ни съ к-^мъ въ Чурасов^ не дрался, предо- ставляя это удовольств1е старости и дворецкому, но всЬ по наслышк-Ь дрожали отъ одного его взгляда; даже въ обраще- нш съ нимъ родныхъ и короткихъ знакомыхъ было зам-Ьтно какое-то смущен1е и опасеше. Прасковья Ивановна ничего не зам-Ьчала, а если зам-Ьчала, то приписывала совсЬмъ дру- гой причин'^: невольному уважешю, которое внушалъ всЬмъ Михаила Максимовичъ своимъ диковиннымъ хозяйствомъ, своимъ ум'Ьньемъ жить богато и разумной твердостью сво- ихъ поступковъ. Люди разсудительные, любящ1е Прасковью Ивановну, видя ее совершенно спокойною и счастливою, *) Кошки были любид1ымъ оруд1емъ наказан1Я у Михаилы Максимовича. Это ничто иное, какъ ременныя плети, оканчивающ1яся семью хвостами изъ сы- ромятной кожи, съ узлами на конц'Ь каждаго хвоста. Въ Парашин^, даже посл^. смерти Куролесова, некоторое время сохранялись въ кладовой, разумеется, безъ употреблен1я, эти отвратптельныя оруд1Я, и я вид4лъ ихъ самъ. Когда им^>н1е досталось сыну Степана ^Михайловича, кошки были сожжены. — 48 — радовались, что она ничего не знаетъ, и желали, чтобъ какъ можно дол^Ье продолжилось это незнан1е. Конечно, и между тогдашними приживалками и мелкопом'Ьстными соседками были ташя, у которыхъ очень чесался язычекъ и которымъ очень хот-Ьлось отплатить высокомерному майору за его пре- зрительное обращен1е, то-есть: вывести его на св^&жую воду; но кром-Ь страха, который он-Ь чувствовали невольно и ко- торый в'Ьроятно не удержалъ бы ихъ, было другое препят- ств1е для выполнен1я такихъ благихъ нам^ренШ: къ Пра- сковь-Ь Ивановн'Ь не было приступу ни съ какими вкрадчи- выми словами о Михайл-Ь Максимович-Ь; умная, проницатель- ная и твердая Прасковья Ивановна сейчасъ зам-Ьчала, не смотря на хитросплетаемыя р-Ьчи, что хотятъ ввернуть ка- кое-нибудь словцо, невыгодное для Михаилы Максимовича; она сдвигала свои темныя брови и объявляла р-Ьшительнымъ голосомъ, что тотъ, кто скажетъ непр1ятное для ея мужа, никогда уже въ дом^ ея не будетъ. Посл^ такого предупре- дительнаго и грознаго выражен1я, разумеется, уже никто не осмеливался путаться не въ свое дело. Приблилсенная къ Прасковье Ивановне прислуга, особенно одинъ старикъ. любимецъ покойнаго ея отца, и старуха ея нянька, кото- рыхъ преимущественно жаловала госпол^а, но съ которыми. воп])еки тогдашнимъ обычаямъ, не входила она въ коротшя сношен1я, — также ничего не могли сделать. Старику и ста- рухе, о которыхъ я сейчасъ сказалъ, была кровная нужда, чтобы ихъ барыня узнала настоящую правду о своемъ суп- руге: близк1е родные ихъ, находивш1еся въ прислуге у ба- рина, невыносимо страдали отъ лсестокости своего господина. Наконецъ старикъ и старуха решились разсказать барыне все, и улучивъ время, когда Прасковья Ивановна была одна, вошли къ ней оба; но только вырвалось у старушки имя Ми- хаилы Максимовича, какъ Прасковья Ивановна до того раз- гневалась, что вышла изъ себя; она сказала своей няне, что если она когда- нибудь разпнетъ ротъ о барине, то более ни- когда ее ни увидитъ и будетъ сослана на вечное житье въ Парашино. Такимъ образомъ прекращены были все пути къ доносу на Михаилу Максимовича и заткнуты все рты. Пра- сковья Ивановна верила безусловно своему мулсу и любила его. Она знала, что посторонше люди охотно путаются въ чулая дЬла, охотно мутятъ воду, чтобы удачнее ловить въ — 49 — ней рыбу, и она заран-Ье приняла твердое нам'Ьреше. поста- новила неизм'Ьннымъ правиломъ: не допускать до себя ни- какихъ разсуждешй о своемъ муж-Ь. Правило 01ень мудрое, необходимое для сохранешя спокойств1я въ семейной жизни; но н'Ьтъ правила безъ исключетя. Можетъ быть, что въ на- стоящемъ случа-Ь твердый нравъ и кр-Ьикая воля Прасковьи Ивановны, сильно подкр-Ьпленные т'Ьмъ обстоите льствомъ, что все богатство принадлежало ей, могли бы въ начал-Ь остановить ея супруга, и онъ, какъ умный челов'Ькъ, не за- хот'Ьлъ бы лишить себя всЬхъ выгодъ роскошной жизни, не дошелъ бы до такихъ крайностей, не допуотилъ бы вырости вполне своимъ чудовиш;нымъ страстямъ п кутилъ бы ум-Ь- ренно, втихомолку, какъ и мног1е друг1е. Такъ протекло несколько л'Ьтъ. Михаила Максимовичъ предавался на свобод-Ь своимъ наклонностямъ, быстро разви- вался и наконецъ началъ совершать безнаказанно неслыхан- ныя д^Ьла. Я не стану разсказывать подробно, какую жизнь велъ онъ въ своихъ деревняхъ, особенно въ Парашин-Ь, а также въ уЬздныхъ городишкахъ: это была бы самая отвра- тительная пов-Ьсть. Я скажу только то, что необходимо для получен1я настояш,аго понят1я объ этомъ страшномъ чело- в'Ьк'Ь. Первые года, занимаясь устройствомъ жениныхъ им-Ь- нШ, можно сказать, съ самозабвен1емъ, онъ могъ назваться самымъ умнымъ, д-Ьятельнымь и попечительнымъ хозяиноз1Ъ. ВсЬми безконечно разнообразными и тяжелыми заботами и хлопотами, соединенными съ дальнимъ переселен1емъ кре- стьянъ и водворешемъ ихъ на м-Ьстахъ новаго жительства, — Михаила Максимовичъ неусыпно занимался самъ, постоянно им'Ья въ виду одно: благосостоян1е крестьянъ. Онъ ум-Ьлъ не жалеть денегъ, гд-Ь было нужно, смотр'Ьлъ, чтобы он-Ь до- ходили до рукъ во-время, въ м-Ьру, и преду преждалъ всяшя надобности и нужды переселенцевъ. Самъ выпроваживалъ ихъ со старшы, самъ 'Ьхалъ съ ними большую часть до- роги и самъ встр-Ьчадъ ихъ на новосельи, снабженномъ всЬмъ для ихъ прхема и пом'Ьш,ен1я. Правда, онъ былъ слишкомъ строгъ, жестокъ въ наказати виноватыхъ, но справедливъ въ разбор-Ь винъ и не ставилъ крестьянину всякаго лыка въ строку; онъ позволялъ себ-Ьотъ времени до времени гуль- нуть, пот-Ьшиться денекъ- другой, завернуть куда-нибудь въ сторонку, нохм^ль и буйство скоро слетали съ него, какъ Семейвая хроника 4 — 50 — съ гуся вода, и съ новой бодрост1ю являлся опъ къ своему Д*лу. Да, д-Ьло лел^ало у него на плечахъ, занимало вс^ его умственныя способности и не давало ему предаться пагуб- ному пьянству, которое, отнимая у него умъ, снимало узду съ его страстей, чудовищныхъ, безчелов-Ьчныхъ. Да, д-Ьло спасало его. Когда же онъ привелъ въ порядокъ об-Ь новыя деревни: Куролесово и Парашино, устроилъ въ нихъ господ- ск1я усадьбы съ флигелями, а въ Парашин'Ь небольшой по- м4щич1й домъ, когда у него стало мало д-Ьла и много свобод- наго времени, — пьянство, съ его обыкновенными посл-Ьд- ств1ями, и буйство совершенно овлад-Ёли имъ, а всегдашняя л^естокость мало-по-малу превратилась въ неутолимую жаж- ду мукъ и крови челов-Ьческой. Избалованный страхомъ и покорностш вс^Ьхъ его окрул{аюш,ихъ людей, онъ скоро за- былся и пересталъ знать зх'Ьру своему бешеному своеволш. Онъ выбралъ себ-Ь изъ дворовыхъ и даже изъ крестьянъ де- сятка полтора головор-бзовъ, достойныхъ исполнителей его воли, и образовалъ изъ нихъ шайку разбойниковъ. Видя, что барину все сходило съ рукъ, они пов-Ьрили его могуш,еству, и сами, пьяные и развратные, охотно и см-Ьло исполняли вс^ его безумныя приказан1я. Досаждалъ ли кто Михайл-Ь Мак- симовичу непокорнымъ словомъ или поступкомъ, наприм'Ьръ далее хотя т-Ьмъ, что не пр1'Ьхалъ въ назначенное время на его пьяные пиры, — сейчасъ, по знаку своего барина, ска- кали они къ провинившемуся, хватали его тайно или явно, гд-Ь бы онъ ни попался, привозили къ Михайл'Ь Максимо- вичу, позорили, сажали въ подваль въ кандалы, или сЬкли по его приказан1ю. Михаила Максимовичъ очень любилъ хо- рош1я вещи, хорошихъ лошадей, и любилъ, какъ украшен1е дома, хорош1я, по его мн'Ьн1ю, картины. Если что-нибудь подобное нравило(^ь ему въ дом-Ь своего сосЬда, или просто въ томъ дом-Ь, гд-Ь ему случилось быть, то онъ сейчасъ пред- лагалъ хозяину пом-Ьняться; въ случа'Ь несоглас1я его, онъ предлагалъ иногда и деньги, если былъ въ хорошемъ дух-Ь; если и тутъ хозяинъ упрямился, то Михаила Максимовичъ преду прелсдалъ его, что возьметъ даромъ. Въ самомъ д-Ьл^}, черезъ н'Ьсколько времени являлся онъ съ своей шайкой, за- биралъ все, что ему угодно, и увозилъ къ себ-Ь; на него жа- ловались, предписывали произвесть сл'Ьдств1е; но Михаила — 51 - Максимовичъ съ перваго разу приказалъ сказать земскому суду, что онъ обдеретъ кошками того изъ чиновниковъ, ко- торый покажетъ ему глаза, и — оставался правъ, а челобит- чикъ между т-Ьмъ былъ схваченъ и высЬченъ, иногда въ соб- ственномъ его им-Ьихи. въ собственномъ дом-Ь посреди семей- ства, которое валялось въ ногахъ и просило помилован1я ви- новатому. Бывали насил1я и похуже, и также не им-Ьди никакихъ послед ствШ. Черезъ н-Ьсколько времени Михаила Максимовичъ мирился съ обиженными, удовлетворяя ихъ иногда деньгами, а чаще привлекая къ миру страхомъ, но похищенное добро оставалось его законною собственностью. Пируя съ гостями, онъ любилъ хвастаться, что «вотъ эту красотку въ золотыхъ рамахъ» отнялъ онъ у такого-то гос- подина, а это бюро съ бронзой у такого-то, — и вс^ эти та- юе-то господа нер-Ьдко пировали тутъ же и притворялись, что не слышатъ словъ хозяина или, скрепя сердце, сами см-Ьялись надъ собой. Михаила Максимовичъ им-Ьдъ удиви- тельно кр-Ьпкое сложете; онъ пилъ много, но никогда не на- пивался до положенгя ризъ, какъ говорится; хм-Ьль не ва- лялъ его съ ногъ, а поднималъ на ноги и возбуждалъ страш- ную д-Ьятельность въ его отуманенномъ ум-Ь, въ его разгоря- ченномъ т'Ьл'Ь. Любимымь его насдажден1емъ было — зало- жить н-Ьсколько троекъ лихихъ лошадей во всевозможные экипажи, разум'Ьется, съ колокольчиками, насажать въ нихъ своихъ собес^дниковъ и собесЬдницъ, дворню, кого ни по- пало, и съ громкими п-Ьснями и криками скакать во весь духъ по окольнымъ полямъ и деревнямъ. Им'Ья съ собой всегда запасъ вина, онъ особенно любилъ напоить до-пьяна всякаго встр'Ьчнаго, какого бы званхя, пола и возраста онъ ни былъ, и больно сЬкалъ того, кто осм'Ьливался ему противиться. На- казанныхъ привязывали къ деревьямъ, къ столбамъ и забо- рамъ, не обращая вниз1ан1я ни на дождь, ни на стужу. О бол-Ье возмутительныхъ насил1яхъ я умалчиваю. Въ такомъ расположен1и духа ■Ьхалъ онъ однажды черезъ какую-то де- ревню; про^Ьзжая мимо овиннаго тока, на которомъ молотило крестьянское семейство, онъ зам'Ьти.пъ женщину необыкно- венной красоты. «Стой!» закричалъ Михаила Максимовичъ. « Петрушка! какова баба? > — « Больно хороша » , отв-Ьчадъ Пет- рушка. «Хочешь на ней жениться?» — с Да какже жениться на чужой жен-Ь), отв-Ьчаль, ухмыляясь, Петрушка. — «А 52 — котъ какъ! Ребята! бери ее, сажай ко мн-Ь въ повозку >.... Женщину схватили, посадили въ повозку, привезли прямо 1;ъ приходское село, и хотя она объявила, что у ней есть мужъ и двое д-Ьтей — обв-Ьичали съ Петрушкой, и никакихъ иросьбъ не было, не только при жизни Куролесова, но даже при жизни Прасковьи Ивановны. Когда же все им-Ьше пе- решло въ руки ея племянника "'), онъ возвратилъ эту жен- щину вм-Ьст^Ь съ мул^емъ и д^Ётьми прелснему ея господину: первый мужъ давно уже умеръ. Насл'Ьдникъ, то-есть тотъ ■,ке племянникъ, роздалъ также н-Ьсколько разныхъ вещей ирежнимъ хозяевамъ, которые предъявили свои требовашя; мнопя же вещи долго валялись въ кладовыхъ, пока не истл'Ьли отъ ветхости. Трудно поварить, чтобъ могли со- вершаться так1я д-Ьла въ Росс1и, даже и за 80 л-Ьтъ; но въ истин-Ь разсказа нельзя сомневаться. Какъ ни была ужасна и отвратительна, сама по себ-Ь, эта преступная, пьянаго буйства исполненная жизнь, но она повела еще къ худшему, къ бол-Ье страшному развит1ю при- родной жестокости Михаилы Максимовича, превратившейся иаконецъ въ лютость, въ кровоп1йство. Терзать людей сд'Ь- лалось его потребностью, наслажден1емъ. Въ т-Ь дни, когда случалось ему не драться, онъ былъ скученъ, печаленъ, без- покоенъ, дал^е боленъ, и потому часъ отъ часу становились р^же его по-Ёздки въ Чурасово и короче пребыван1я тамъ. За то, воротясь въ свое любимое Парашино, онъ сп-Ьшилъ вознаградить себя. Обзоръ хозяйственныхъ заведен1й пред- ставлялъ ему достаточное число жертвъ; тутъ уже всякая вина была виновата, а въ какомъ хозяйств-Ь нельзя найдти какихъ - нибудь мелочныхъ упущен1Й, если захочешь оты- скать ихъ. Впрочемъ, отъ лютости Михаилы Максимовича страдали преимущественно дворовые люди. Онъ р'Ьдко на- казывалъ крестьянъ, и то въ случаяхъ особенной важности или личной известности ему виповатаго человека; за то старосты и прикащики терпели отъ него наравне съ дворо- выми. У пего не было пощады никоему, и каждый изъ его цриближенныхъ, а иной и не одинъ разъ, бывалъ наказанъ на-смерть. Замечательно, что когда Михаила Максимовичъ сердился, горячился и кричалъ, что бывало редко,— онъ не *) Отца авто1»а Сехм. Хроники. — 53 — дрался; когда же добирался до челов-Ька съ нам1>решемъ по- тешиться его муками, онъ говорилъ тихо и даже ласково: «Ну, любезный другъ. Григорхй Кузмпчъ (вм-Ьсто обыкно- веннаго: Гришка), д-блать нечего, пойдемъ, надобно мн-Ь съ тобой разсчитаться». Съ такими словами обраш,ался онъ къ главному своему конюху, по прозванью Ковляг-Ь, который, неизвестно почему, чаш;е другихъ подвергался истязап1ямъ. «Поцарапайте его кошечками», говорилъ съ улыбкой Ми- хайла Максимовичъ окружающимъ, и начиналась долговре- менная пытка, въ продолжен1и которой баринъ пилъ чай съ водкой, курилъ трубку и отъ времени до времени пошучи- валъ съ несчастной жертвой, покуда она еш,е могла слы- шать.... Меня уверяли достоверные свидетели, что жпзнг наказанныхъ людей спасали только темъ, что завертывали истерзанное ихъ тело въ теплыя, только что снятыя. шкуры барановъ, туть же зарезанныхъ. Осмотревъ внимательно наказаннаго человека, Михаила Максимовичъ говорилъ, если былъ доволенъ: «ну, будетъ съ него, приберите къ месту >.... и делался веселъ, шутливъ и любезенъ на целый день, а иногда и на несколько дней. Чтобы довершить характери- стику этого страшнаго суп];ества, я приведу его собственныя слова, которыя онъ не одинъ разъ говаривалъ въ кругу пи- руюш;ихъ собеседниковъ: «Не люблю палокъ и кнутьевъ. что въ нихъ? Какъ разъ убьешь человека! То ли дело ко- шечки: и больно, и не опасно!» Я. разсказалъ десятую долю того, что знаю, но, кажется, и этого довольно. Замечательно, какъ необъяснимое явлен1е и противореч1е въ искаженной человеческой природе, что Михаила Максимовичъ, достиг- нувъ высшей степени разврата и лютости, ревностно за- нялся построен1емъ каменной церкви въ Парашине; онъ про- йзводилъ эту работу .экономически. Въ то время, на кото- ромъ остановился мой разсказъ, церковь по наружности была отделана, и наняты были мастеровые для внутренней отде.1ки; столяры, реш;ики, золотари и иконописцы уже не- сколько месяцевъ работали въ Парашине, занимая весь гос- подскШ домъ. Четырнадцать летъ была замужемъ Прасковья Ива- новна, и хотя замечала что-то странное въ своемъ супруге, котораго последнхе два года редко и не надолго видала, но не только не знала, даже и не подозревала ничего подобнаго. — 54 — Она продолжала жить беззаботно и весело: л'15томъ занима- лась съ увлечен1емъ своимъ плодовитымъ садомъ и родни- ками, которыхъ не позволяла обделывать и очень любила сама расчищать, а все остальное время года проводила съ гостями и сд15лалась большой охотницей играть въ карты. Вдругъ получаетъ она съ почты или съ нарочнымъ письмо отъ одной старушки, дальней родственницы ея мулга, кото- рую она очень уваясала. Въ письм-Ь была описана вся жизнь Михаилы Максимовича и въ заключеше сказано, что гр-Ьшно оставлять въ нев'1Ьд'Ьши госпожу тысячи душъ, которыя стра- даютъ отъ тиранства изверга, ея мужа, и которыхъ она мо- жетъ зап1,итить, уничтоживъ дов'Ьренность, данную ему на управлен1е им'Ьн1емъ. Что кровь ихъ воп1етъ на небо, что и теперь изв-Ьстный ей лакей, Иванъ Онуфр1евъ, умираетъ отъ жестокихъ истязашй и что самой Прасковь'Ь Ивановн-Ь нечего опасаться, потому-что Михаила Максимовичъ въ Чу- расово не посм-Ьотъ и появиться, что добрые сосЬди и самъ губернаторъ защитятъ ее. Прасковья Ивановна была пора- жена какъ громомъ. Я слышалъ самъ, какъ она разсказывала, что въ первыя минуты совсЬмъ было сошла съ ума; но не- обычайная твердость духа и теплая в-Ьра подкр-Ьпили ее, и она скоро р'Ьшилась на такой поступокъ, на какой едва ли бы отважился самый см-Ьлый мужчина: она велъла заложить лошадей, сказавши, что "Ьдетъ въ губернстй городъ, и съ одною горничной дтЬвушкой, съ кучеромъ и лакеемъ отпра- вилась прямо въ Парашино. Путь лежалъ дальнШ, надобно былъ про-Ьхать четыреста верстъ, и нашлось довольно сво- боднаго времени обдумать свой поступокъ. Прасковья Ива- новна сама говорила, что не составляла въ голов-Ь своей ни- какихъ плановъ, какъ и что ей д-Ьлать. Она хот-йла только взглянуть своими глазами и удостов^^риться, что д^^лаетъ и какъ живетъ тамъ ея Михаила Максимовичъ. Она не верила вполн-Ь письму его родственницы, которая жила далеко и могла быть обманута ложными слухами, а спросить въ Чу- расов-Ь свою няню не захот-Ьла. Никакая опасность не входила ей въ голову: мужъ всегда съ нею былъ такъ н'!;лсенъ и поч- тителенъ, что ей казалось самымъ естественнымъ и возмож- нымъ д-Ьломъ уговорить Михаилу Максимовича сЬсть съ ней въ коляску и увезть его въЧурасово.Она прх-Ьхала въ Пара- шино нарочно г^черомъ, оставила свою коляску у околицы, а сама съ горничной и лакеемъ, ник'Ьмъ неузнанная (да е1: мало и знали), прошла до господскаго двора н черезъ задн1я ворота пробралась до самаго флигеля, изъ котораго неслись крикъ, п-Ьснп и хохотъ, и твердою рукой отворила дверь... Судьба какъ нарочно собрала вге, что могло однимъ разомъ показать ей, какую жизнь велъ Михаила Максимовичъ. Онъ пировалъ съ какими-то гостями пьяный, даже бол-Ье обык- новеннаго. Од-^^тый въ шелковую красную рубаху съ ко- сымъ воротомъ, . ... . . съ стаканомъ пунша въ одной рук*, . . . . . . его полупьяные лакеи, дворовыя и крестьянск1я бабы п-Ёли п'^.сни и плясали. Прасковья Ивановна едва не упала въ обморокъ отъ такого зрелища; она все поняла, и ник1Ьмъ незамеченная, потому что горница была полна на- рода, затворила дверь и вышла и.зъ с^ней. На крьтльц1& встр-^.- тилась она лицомъ къ лицу съ однимъ изъ слугъ Михаилы Максимовича, челов^комъ не молодымъ и не пьянымъ по счастпо. Онъ узналъ барыню и закричалъ было: «матушка Прасковья Ивановна, вы ли это?...» Но Прасковья Ивановна зажала ему ротъ и, отведя его подальше на средину широ- каго двора,грозно сказала: « Такъ-то вы безъ меня поживаете? Конецъ вашему веселому житью >. Слуга повалился ей въ ноги и со слезами сказалъ: «Матушка, разв* мы ему рады? Разв* этонашаволя? Самъ Господьвасъ принесъ!... » Прасковья Ива- новна вел-Ёла ему молчать и приказала вести себя къ Ивану Онуфр1еву, узнавъ,чтоонъ еще живъ. На заднемъ двор*, въ скотной изб* нашла она умирающаго Онуфр1ева. Онъ былъ очень ел абъ , и отъ него она не могла ничего узнать; но родной его братъ, АлексМ, молодой парень, только вчера наказанный, кое -какъ сползъ съ лавки, сталъ на кол*ни и разсказалъ ей всю страшную повесть о брат*, о себ* и о другихъ *). Сердце Прасковьи Ивановны облилось кровью отъ жалости и ужаса, сов*сть терзала ее, и она твердо р*шилась положить конецъ преступнымъ, злод*йскимъ д*йств1ямъ Михаилы Максимо- вича, что казалось ей весьма легко. Она строго запретила сказывать о своемъ пр1*зд*, и узнавъ, что въновомъ дом*., построенномъ уже н*сколько л*тъ и по какой-то странной; *) Нванъ Онуфр1евъ оста-пся живъ и прожалъ л^тъ до пятидесяти; брат7.. его захил4лъ п умеръ черезъ годъ. — об — причуд-Ь барина досихъпоръ неотд-Ьланномъ, есть одна жи- лая, особая комната, не занятая мастеровыми, въ которой Михаила Максимовичъ занимался хозяйственными счета- ми,— отправилась туда, чтобъ провесть остатокъ ночи и по- говорить на другой день поутру съ своимъ ул:е не пьянымъ супругомъ. Но тайна еяпр1'Ьзда не вполн^Ь сохранилась. Слухъ о немъ дошелъ до одного изъ самыхъ отчаянныхъ сподвиж- никовъ Михаилы Максимовича, который изъ преданности или изъ страха шепнулъ о томъ на-ухо своему барину. Оше- ломила эта в'Ьсть Михаилу Максимовича. Хм1^ль вылет'Ьлъ у него изъ головы, онъ смутился и почуялъ грозу. Хотя онъ мало зналъ твердый и мул^ественный нравъ своей жены, по- тому что не было опытовъ еще ему проявиться, но онъ его угадывалъ. Онъ распустилъ свою пьяную бесЬду, вылилъ на себя два ушата холодной воды, осв'Ьжился т-Ьломъ, укр'Ь- пился духомъ, переод'Ьлся въ обыкновенное платье и пошелъ посмотр-Ьть, спитъли Прасковья Ивановна. Онъ усп^^лъ уже обдумать и составить планъ своихъ дМствШ. Онъ разсчи- талъ очень в-Ьрно, что Прасковья Ивановна была к'Ьмъ-ни- будь изв'6щ;ена объ образ-Ь его жизни, что она не пов-Ьрила изв'Ьст1ямъ и пр1'Ьхала удостов-Ьриться въ нихъ лично. Онъ узналъ, что она заглянула во флигель и вид-Ьда мелькомъ его пирушку; но не зналъ, что она вид-бла Онуфр1ева и что Алексей разсказалъ ей все. Въ пирушк'Ь и гульб-Ь онъ на- д-Ьялся кое - какъ извиниться, прикинуться раскаявшимся гр-Ьшникомъ, умаслить н-Ьжиостями свою }кену и какъ можно скор-Ье увезти ее изъ Парашина. Между т'Ьмъ уже разсв-Ьтало и даже взошло солнце. Ми- хайла Максимовичъ бережно подошелъ къ комнат-Ь, въ ко- торой находилась Прасковья Ивановна; онъ тихонько отво- рилъ дверь и увид-Ьлъ, что приготовленная ей дорол^ная по- стель на сундук-Ь не была смята, что на нее никто не ло- жился. Онъ окинулъ глазами всю комнату; Прасковья Ива- новна стояла на кол'Ьняхъ и со слезами молилась Богу на новый церковный крестъ, который гор-Ьлъ отъ восходяш;аго солнца, передъ самыми окнами дома: никакого образа въ комнат-Ь не было. Постоявъ н-Ьсколько мннутъ, Михаила ^Гаксимовичъ сказалъ веселымъ голосомъ: «Полно молиться, душа моя, Парашенька! Какъ это ты вздумала обрадовать меня своимъ пргЬздомъ! > Прасковья Ивановна не смутилась, встала, не допустила мужа обнять себя, и* пылая внутренно справедливымъгн'Ьвомъ, холодно и твердо объявила ему, что она все знаетъ и вид-Ёла Ивана Онуфр1ева. Безпощадно и р^Ьзко высказала свое отвращеше отъ изверга, который уже не можетъ быть ея мужемъ; объявила ему, чтобы онъ воз- вратилъ ей дов-бренность на управлеше им'Ьн1емъ, сейчаст. у^^халъ изъ Парашина, не см-Ьлъ бы показываться ей на глаза и не заглядывалъ бы ни въ одну изъ ея деревень, и что если онъ этого не исполнитъ, тоонаподастъ просьбу гу- бернатору, откроетъ правительству всЬ его злод-Ьйства — и онъ будетъ сосланъ въ Сибирь на каторгу. Не ожидалъ этого Михаила Максимовпчъ. П-Ьна выступила у него на губах'ь отъ б'Ьшенстваизлобы. «А. такъ ты такъ-то поговариваешь, лебедка! Такъ и я поговорю съ тобой другимъ голосомъ!» зарев-Ьлъ остервенивш1йся злодей: «ты не выедешь изъ Па- рашина, покуда не подпишешь мн-Ь купчей кр-Ьпости на все свое им'Ьте, а не то я уморю тебя съ голоду въ подвал-Ь. » Посл'Ь этихъ словъ, онъ схватилъ стоявшую въ углу палку, н-Ьсколькими ударами сбилъ съ ногъ свою Парашеньку и билъ до т-Ьхъ поръ, пока она не лишилась чувствъ. Онъ по- звалъ несколько благонадежныхъ людей изъ своей прислуги, приказалъ отнести барыню въ каменный подвалъ, заперъ огромнымъ замкомъ и ключъ положилъ къ себ'Ь въ карманъ. Грозенъ и страшенъ явился онъ передъ своей дворней, ко- торую приказалъ собрать всю на- лицо. Хот'6.1ъ было оты- скать виноватаго, того, кто водилъ барыню въ скотную избу. но тотъ, предвидя б-Ьду, давно уже скрылся; съ нимъ б-Ь жали кучеръ и лакей, ирх-ЬхаЕШхе съ Прасковьей Иванов- ной; за ними послали погоню. Горничная д-Ьвушка не р'Ьши- лась покинуть своей госпожи. Михаила Максимовпчъ ее не тронулъ, далъ ей н'Ькоторыя настав летя, какъ уговаривать барыню къ покорности, и заперъ своими руками въ тотъ же подвалъ. Что же сд-Ьлалъ Михаила Максимовпчъ потомъ? Запилъ и закутилъ бол'Ье прежняго. Но увы! напрасно оиъ пилъ водку какъ воду, напрасно п'Ьла и плясала предъ ним1, пьяная ватага, — Михаила Максимовпчъ сделался угрюмъ и мраченъ. Это не м-Ьшало однакожъ ему д'Ьйствовать не- утомимо къ достижен1ю своей ц-Ьди. Онъ заготовилъ въ уЬзд- номъ город-Ь на имя одного изъ своихъ достойныхъ друзей законную дов-Ёренность отъ Прасковьи Ивановны на продажу — Г)Я — Иацашина и Куролесова (Чурасово изъ милости оставлял!, ^^й), II ВСЯК1Й день два раза спускался пъ подвалъ къ своей жен-Ь и уговаривалъ подписать дов'Ь))енность; проспль про- щенья, что въ горячности такъ строго съ нею обошелся, об-Ь- щался, въ случае ея соглас1я. никогда не появляться ей на глаза, и бол^ился, чтооставитъ духовную, иь которой, посл1? своей смерти, откажетъ ейвсеим'Ьн1р. Прасковья Ивановна. ст1)адая отъ побоевъ, изнуряемая голодомъ и получившая даже лихорадку, не хогЬла и слышать ни о какой сд'Ьлк'!}. Такъ прошло пять дней. Ч'Ьмъ все бы это кончилось — од- ному Богу известно. Менсду т-Ьм!, д^^.душка Степапъ Михайловичъ продол- жалъ благополучно жить въ новомъ своемъ Багров15, кото- рое отстояло отъ Парашина въ 120 верстахъ. Я уже ска- залъ, что онъ давно искренно примирился съ Михайломъ Максимовичемъ, и хотя сердце его не лежало къ нему, но вообще онъ былъ имъ доволень. Куролесовъ съ своей сто- роны оказывалъ Степану Михайловичу и всему его семей- ству большое уважен1е, преданность и готовность на всяк1я послуги. Поселивъ Парашино и занимаясь его устройствомъ. онъ калсдый годъ пр1^зя^алъ въ Багрово, былъ постоянно ласковъ, искателенъ, просилъ у Степана Михайловича со- в-Ьтовъ, какъ у челов'Ька, опытиаго въ переселенш крестьянъ, съ большою благодарностью, точно и подробно записывалъ всЬ его слова, и въ самомъ д-Ьл^ пользовался ими. Онъ упро- силъ даже Степана Михайловича два раза пр1'Ьхать въ Па- рашино, чтобы взглянуть: ум'Ьлъ ли онъ воспользоваться его соБ-Ьтами. Д-Ьдушка въ оба раза остался совершенно доволенъ новымъ хозяиномъ, и въ посл^Ьднее свое пос^[?щете осмо- тр'Ьвъ пап1ню и всЬ хозяйственный заведен1я,сказалъ Куро- лесову: «ну, братъ Михаила, ты изъ молодыхъ да ранн1Й, и тебя учить нечего». Въ самомъ д^^л^"., всЬ хозяйственный Д'Ьла у Михаилы Максимовича были въ отличномъ порядк-Ь. Само собою раг^ум-Ьется, что онъ принимал'ь. угощалъ и чествовал'ь ста[)ика, какъ роднаго отца. По прошеств!!! н'Ьсколькихъ л'Ьтъ, недобрые слухи о Куролесов-Ь стали но- ситься въ Багров-Ь. Сначала д'Ьдушк'15 совс^шъ объ нихъ не говорили, потому что онъ не любилъ слушать дурныхъ в'Ь- стей, но слухи росли годъ отъ году. Семейство Степана Ми- хайловича знало ихъ, и Арина Васильевна р-Ьшилась ска- — 59 — зать ему, что Михаила Максимовичъ «больно не хорошо жи- ветъ*. Ста^шкъ не пов'Ьрилъ и отв'Ьчалъ, что «только раз- в-Ьсь уши, такъ пожалуй и церковную татьбу взведутъ на человека. Знаю я, продолжалъ онъ, каковы были крестьяне и дворовые у Бактеевыхъ, — на подрядъ мошенники и леже- боки, да и братнины крестьяне также безъ хозяина избало- вались. Что мудренаго, что настоящая работа и порядокъ показались имъ хулсе медв-Ьдя? Можетъ статься, что Ми- хайла и крутенько поворотилъ, ну да привыкнутт^. А что онъ погуляетъ, выпьетъ иногда посл'Ь трудовъ, такъ и то мужчин^Ь не б-Ьда, лишь бы не забывалъ своего д'Ьла. Вотъ мерзкихъ д-Ьлъ не надо, да в-Ьдь пожалуй и солгутъ: а ты съ дочками любишь слушать бабьи сплетни! > Посл'Ьтакихъсловъ, долго ничего не говорили Степану Михайловичу. Наконец?, родовые багровск1е крестьяне, переведенные вм'Ьст'Ь съ бак- теевскими изъ Симбирской губернш въ Парашино, пм'Ьвш1е родственниковъ въ Новомъ Багров15, стали прх'Ьзжать туда и разсказывать про барина страшныя в-Ьсти. Арина Ва- сильевна вторично доложила о томъ своему супругу и пред- ложила ему, чтобы онъ самъ распросилъ парашинскаго ста- рика изъ багровскихъ, котораго честность и правдивость ему давно были изв-Ьстны и который теперь находится у нихъ въ деревн15. Д^^душка согласился. Призвалъ, распросилъ ста- рика и услышалъ такую пов'Ьсть, отъ которой встали у него дыбомъ волосы на голов'Ь. Какъ быть, что д-Ьлать, ч-Ьмъ тутъ пособить — не умФлъ онъ придумать: онъ получалъ изр-Ьдка письма отъ Прасковьи Ивановны, вид-^лъ, что онъ была со- вершенно спокойна и счастлива, и заключилъ, что она о по- ведеши своего супруга ничего не знала. Онъ самъ н-Ькогда давалъ ей сов-Ьты, чтобъ она никому не позволяла наушни- чать на своего мужа, и уб'Ьдился, что она хорошо исполняетъ его советы. Онъ разсудилъ, что если она узнаетъ истину, то врядъ ли поправитъ д-Ьло, а будетъ только убиваться съ горя понапрасну. Итакъ надо желать, чтобъ она ничего не знала. Онъ терпЬть не могъ путаться въ чуж1я д-Ьла, да и считалъ это безполезнымъ въ отношеши къ Михайл^з Мак- симовичу. «Пусть сломитъ себ'Ь шею или попадетъ въ уго- ловную — туда ему и дорога. Этого челов^Ька одинъ только Богъ можетъ исправить. Крестьянамъ жить у него можно, а дворовые всЬ негодяи, пускай терпятъ за свои гр^Ьxи. Не — 00 — хочу м^Ьшаться въ эти поганыя д'Ьла. > Такъ разсудилъ по своей логик-Ь Степанъ Михайловичъи удовольствовался толь- ко т-Ьмъ, что пересталъ отвечать на письма Куролесова и прекратилъ всякля съ нимъ сношешя; тотъ понялъ, что это значить, и оставплъ старика въ поко^Ь; переписка же у Сте- пана Михайловича съ Прасковьей Ивановной сделалась какъ- то чаще и задушевнее. Такъ оставались д'Ьла до того утра, когда вдругъ яви- лись къ моему д-Ьдушк-Ь передъ крыльдомъ трое б'Ьжавшихъ людей изъ Парашина. Въ первый день своего поб-Ьга они скрывались в'ь непроходимомъ л-Ьсномъ болот-Ь, которое упи- ралось въ парашинск,1я крестьянск1я гумна; вечеромъ они кое-съ-к'Ьмъ повидались, узнали подробно всю истор1ю и пу- стились прямо къ Степану Михайловичу, какъ единствен- ному защитнику и покровителю Прасковьи Ивановны. Мож- но себе представить, что такое было съ Степаномъ Михай- ловичемъ, когда онъ узналъ о случившемся въ Парашин-Ь! Онъ любилъ свою единственную родную сестру не меньше, если не больше своихъ родныхъ дочерей. 'Параша, до полу- смерти избитая разбойникомъ своимъ мужемъ. Параша, си- дящая въ подвале улсе третШ день, можетъ быть давно умер- шая, представлялась съ такою ясност]ю его живому вообра- жешю, что онъ вскочилъ какъ безумный, поб^жалъ по сво- ему двору, по деревне, изступленнымъ голосомъ сзывая дво- ровыхъ и крестьянъ. Все сбежались, прискакали изъ полей, кого не было дома. Все, сочувствуя отчаянному горю люби- маго господина, кричали единогласно, что они все едутъ и пешкомъ идутъ выручать Прасковью Ивановну.... И вотъ, черезъ несколько часовъ, трое роспусковъ, .запряженныхъ тройками лихихъ господскихъ коней, съ двенадцатью чело- веками отборныхъ молодцовъ изъ двороБЫХъ и крестьянъ и съ людьми, бежавшими изъ Парашина. воорулсенными рулсья- ми, саблями, рогатинами и железными вилами, скакали по Парашинской дороге. Къ вечеру выехали еще двое роспу- сковъ на лучшихъ крестьянскихъ лошадяхъ, съ десятью также вооруженными людьми, и поскакали по той же Па- рашинской дороге на подмогу Степану Михайловичу. На другой день вечеромъ первый поездъ былъ уже въ семи вер- стахъотъ Парашина; выкормили усталыхъ лошадей и, только начала заниматься летняя заря, нагрянули на широшй го- - 61 V- сподскш дворъ и подъ-Ьхали прямо къ изв'Ьстяому подвалу, находившемуся возл-Ь самаго флигеля, въ которомъ жилъ Куролесовъ. Степанъ Михайловичъ бросился въ подвалъ и началъ стучать кулакомъ въ деревянную дверь. Слабый го- лосъ спросилъ: «Кто тутъ?» Д-Ьдушка у зналъ голосъ сестры своей, прослезился отъ радости, что засталъ ее живою, и, крестясь, громко закричалъ: «Слава Богу! Это я, братъ твой, Степанъ Михайловичъ, ничего не бойся!» Онъ послалъ ку- чера, лакея и стараго слугу Прасковьи Ивановны заложить коляску, въ которой она прх-Ьхала изъ Чурасова, поставилъ шесть челов'Ькъ съ ружьями, саблями и рогатинами у входа въ выходъ, а самъ съ остальными, съ помоп],ью топоровъ и жел-Ьзнаго лома, принялся отбивать дверь. Въ одну минуту она была сломана: Степанъ Михайловичъ своими руками вы- несъ Прасковью Ивановну, положилъ ее на роспуски, съ одной стороны посадилъ возл'Ь нея в-Ьриую горничную, а съ другой сЬлъ самъ, и со всЬми людьми спокойно съ-Ьхалъ со двора. Солнце начинало всходить, и опять ярко загор-Ьлся крестъ на церкви, когда Прасковья Ивановна про-Ьзжала мимо нея. Ровно за шесть сутокъ молилась она на этотъ крестъ.... помолилась и теперь, благодаря Бога за свое избавлеше. Ко- ляска догнала ихъ уже въ пяти верстахъ отъ Парашина. Степанъ Михайловичъ пересади лъ сестру въ коляску и от- правился съ нею въ Багрово. Какъ же все это случилось? спросятъ меня. Неужели никто не видалъ этого П1)0исшеств1я? Куда д-Ьвался Михаила Максимовичъ и его в-Ьрные слуги? Неужели онъ ничего не зналъ, или его не было дома?.... Н^тъ, мног1е слышали и вид-Ьли освобожден1е Прасковьи Ивановны; Михаила Мак- симовичъ былъ дома, даже зналъ, что происходитъ — и не осм'Ьлился показаться изъ своего флигеля. Событ1е совершилось очень просто: пропировавш1е съ ба- риномъ весь вечеръ холопы были такъ мертвецки пьяны, что иныхъ нельзя было добудиться. Любимый и трезвый ла- кей, не ПИВШ1Й никогда вина, съ трудомъ разбудилъ хм-бль- наго барина; дрожа отъ страха, разсказалъ онъ про на-Ёздь Степана Михайловича и про ружья, прямо нац'Ьленныя на флигель. «Гд-Ь же вс^ наши?» спросилъ Михаила Максимо- вичъ. «Одни спятъ; друг1е попрятались», отв^чадъ холопъ и солгалъ, потому что пьяная ватага начинала собираться — Н2 — У господскаго крыльца. Михаила Максимовичъ подумалъ, махнулъ рукой и сказалъ: «Чортъ съ ней! Запри дверь и смотри въ окно, что будетъ дальше.» Черезъ н-Ьсколько ми- нуть лакей закричалъ: «Барыню увозятъ!.... увезли!....» — «Ложись спать», сказалъ Михаила Максимовичъ, завернул- ся въ од-Ьяло и засну лъ, или притворился заснувшимъ. Да, есть нравственная сила праваго д-Ьла, пе1)едъ кото- рой уступаетъ мужество неправаго челов-Ька. Михаила Мак- симовичъ зналъ твердость духа и безстрашную отвагу Сте- пана Михайловича, зналъ неправость своего д-Ьла и не смо- тря на свое б-Ьшенство и буйную см-Ьлость—уступилъ свою жертву безъ спора. Бережно повезъ Степанъ Мнхайловичъ свою, всегда го- рячо любимую, больную сестру^ возбуждавшую теперь еще большую его н^Ьжность и глубокое сострадан1е. Онъ не рас- прашивалъ ее дорогой ни о чемъ, и когда привезъ благопо- лучно въ Багрово, то запрети лъ домашнимъ безпокоить ее распросами. Благодаря необыкновенно щ^-Ьикому т-Ьлосло- жешю и столько же сильному духу, Прасковья Ивановна, нед-бли черезъ дв^Ь, оправилась; тогда Степанъ Михайловичъ р-Ьшился распросить ее обо всемъ: ему необходимо было знать настоящую истину событ1я для того, чтобы знать, какъ д-Ьй- ствовать, а росказнямъ людей, своими глазами ничего не ви- давшихъ, онъ никогда не в-Ьриль. Прасковья Ивановна съ полною откровенностью сказала ему настоящую правду; но въ то же время просила, чтобъ онъ не говорилъ о томъ своему семейству и чтобъ никто ее ни о чемъ не распрашивалъ. Боясь горячаго нрава своего брата, отдавая себя въ полное его распоряжен1е, она умоляла однако не мстить Михаил']^ Максимовичу, и съ твердостью объявила, что она одумалась и р-Ьшилась не позорить своего мулса, не безчестить имени, которое сама должна носить во всю свою жизнь. Она П1)и- бавила, что теперь раскаялась въ т-Ьхъ словахъ, который выр- вались у нея при первомъ свидан1и съ Михайломъ Макси- мовичемъ въ Парашин-Ь, и что ни подъ какимъ видомъ она не хочетъ жаловаться на него губе1)натору; но считая за долгъ избавить отъ его жестокости кр'Ьпостныхъ людей своихъ, она хочетъ уничтожить доверенность на упранлен1е ея им'Ь- н1емъ и проситъ Степана Михайловича взять это управле- н1е на себя; проситъ также сейчасъ написать письмо къ Ми- т хайлу Максимовичу, чтобъ онъ возвратилъ доверенность, а если же онъ этого не сд-Ьдаеть, то она уничтожить ее су- дебнымъ порядкомъ. Она желала, чтобъ все это написано было Степаномъ Михайловичемъ твердо, но безъ всякихъ обидныхъ словъ; для бЬльшаго же удостов1§рен1я хот-Ьла соб- ственноручно подписать свое имя; надобно прибавить, что она плохо знала русскую грамоту. Степанъ Михайловичъ такъ любилъ сестру, что преодол'Ьлъ свой гн'Ьвъ и согласился на ея просьбу и желан1е. Онъ не хот-Ьлъ слышать только объ одномъ: объ управлеши ея им'Ьн1емъ. «Не люблю пу- таться въ чуж1я дела, говорилъ онъ, не хочу, чтобы твои родные сказали, что я нагр-Ьваю руки около твоихъ тысячи душъ. Хозяйство пойдетъ скверно у тебя, это правда, но ты богата, съ тебя будетъ; теперь же такъ и быть напишу, что беру на себя все управ леше им^шемъ, чтобы пугнуть твоего сахара медовича... Прочее, о чемъ просишь, все бу- детъ сд-Ьлано». Всл-Ьдствхе того семейству былъ отданъ стро- Г1Й приказъ ни о чемъ не распрашивать Парашу. Письмо къ Михайл-Ь Максимовичу написалъ д'Ьдушка собственной своей рукой; Прасковья Ивановна также приписала въ немъ. и гонецъ отправился въ Парашино.Въ то время, какъ они со- ображали, думали, гадали и писали — въ Парашин-Ь уже все было р-Ьшено. На четвертый день воротился гонецъ съ изв-Ь- ст1емъ, что, волею Бож1ею, Михаила Максимовичъ скоропо- стижно скончался и что его уже похоронили... Невольно пе- рекрестился Степанъ Михайловичъ, получивъ первый это изв^стхе, и сказалъ: «Слава Богу>. То же сказала и вся его семья, которая, не смотря на свое прежнее благорасположе- Н1е къ Куролесову, давно уже смотр-Ьла на него со страхомъ, какъ на ужаснаго злод^Ья.Но не то было съ Прасковьей Ива- новной. Судя по себ-Ь, всЬ думали, что она порадуется этому извест1ю, и поспешили сообщить его. Къ общему удивлешю, она была поражена имъ до такой степени, что пришла въ совершенное отчаян1е, и снова захворала. Когда же кр-Ьпкая натура преодол'Ьла болезнь, тоска овлад-бла ею; н-Ьсколько нед-Ьль не осушала она глазъ съ утра до вечера, и такъ ис- худала, что напугала Степана Михайловича. Непонятно было для всЬхъ, изъ какого источника происходило такое глубо- кое сокрушен1е о смерти мужа, изверга рода человгьческаю, какъ всЬ его называли, котораго она не могла уже любить — 64 — II который такъ злодМски поступилъ съ нею. Но вотъ объ- яснеше. Н-Ьсколько десятковъ л-^тъ посл-Ь этого происшеств1я, моя мать, которую очень любила Прасковья Ивановна, спросила ее въ минуту сердечнаго изл1ян1я и самыхъ откровенныхъ [)азговоровъ о прошедшемъ (которыхъ Прасковья Ивановна не любила): «Скажите пожалуйста, тетушка, какъ могли вы гакъ убиваться по Михайл'Ь Максимович-Ь? Я на вашемъ м'Ьст'Ь сказала бы: царство ему небесное — и порадовалась бы. > — «Ты дура, отв-Ьчала Прасковья Ивановна, я любила его четырнадцать л-Ьтъ, и не могла разлюбить въодинъ м-Ь- сяцъ, хотя узнала, какого страшнаго челов-Ька я любила; а главное, я сокрушалась объ его душ'Ь: онъ такъ умеръ, что не усп-Ьдъ покаяться». Къ шести нед^лямъ разсудокъ н-Ьсколько овлад-Ьлъ страж- дущею душою Прасковьи Ивановны, и она поехала, ыли, лучше сказать, согласилась по-Ьхать въ Парашино, вм-Ьст-Ь съ братомъ и со всЬмъ его семействомъ, чтобы отслужить панихиду и отправить сорочины на могил-Ь Михаилы Мак- симовича. Къ общему удивлешю, Прасковья Ивановна, во время пребывашя своего въ Парашин-Ь и во время печаль- ной церемоши, не выронила ни одной слезинки, но мозкно себ-Ь представить, чего стоило такое усил1е ея растерзанной душ-Ь и еще больному т'Ьлу! По ея желашю пробыли въ Па- рашин-Ь только н^Ьсколько часовъ, и она не входила во фли- гель, въ которомъ жилъ и умеръ ея мужъ. Не трудно догадаться, отъ чего произошла скоропостиж- ная кончина Куролесова. Когда Степанъ Михайловичъ вы- ручилъ свою сестру изъ подвала, то всЬ въПарашин1з обод- рились и ожидали, что пришелъ конецъ владычеству Ми- хаилы Максимовича. ВсЬ думали, что Багровск1й баринъ, бывш1й вм-Ьсто отца ихъ барын'Ь, скрутитъ ея мулса и вы- гонитъ нзъ им-Ьптя, ему не нринадлежащаго. Никому и въ голову не входило, чтобъ молодая ихъ госпожа, такъ оби- женная, избитая до тюлусме1)ти, сид'Ьвшая на хл^зб* и на вод'Ь въ ногреб1з, нъ собственномъ своемъ им15н1и.. — не стала пресл-Ьдовать судебнымъ порядкомъ своего мучителя. Всяк1й день лсдали, что нагрянетъ Степанъ Михайловичъ съ капи- танъ-исправникомъ и земскимъ судомъ, но прошла нед'Ьля, другая, третья — никто не прИззлгалъ... Михаила Максимо- — 65 — вичъ пилъ, гулялъ и буйствовалъ; передралъ до полусмерти всю свою дворню, не исключая и того трезваго лакея, кото- рый будилъ его во время изв-Ьстнаго собьгпя — за то, что они его выдали, и хвалился, что получилъ отъ Прасковьи Ивановны кр'Ьпость на все ея им-Ьихе. М-Ьра терп-Ьихн челов-Ь- ческаго преисполнилась; впереди не было никакой надежды, и двое изъ негодяевъ, изъ числа самыхъ приближенныхъ и — что всего зам-Ьчательн-Ье — мен^;е другихъ терп-Ьвыхе отъ его жестокости, р-Ьшились на ужасное д-Ёло: они отравили его мышьякомъ, положа мышьякъ въ графинъ съ квасомъ, который выпивалъ обыкновенно Михаила Максимовичъ въ продолженш ночи. Ядъ былъ положенъ въ такомъ количе- ств-Ь, что Куролесовъ жилъ не бол'Ье двухъ часовъ. Преступ- ники не им-Ёли сообщниковъ, и потому такое страшное со- быт1е поразило всЬхъ неоппсаннымъ ужасомъ. ВсЬ подозре- вали другъ друга, но долго не знали настоящихъ виновни- ковъ. Чрезъ полгода одинъ изъ нихъ сд'Ьлался отчаянно бо- ленъ и предъ смертью признался въ своемъ преступлен1и. Товарищъ его, котораго однако умпрающ1й не назвалъ, б-Ь- жалъ и пропалъ безъ в-Ьсти '^'). Безъ сомн-Ьтя, скоропостижная смерть Куролесова по- вела бы за собой уголовное сл'Ьдств1е, еслибъ въ Парашин'Ь не было въ контор'Ь очень молодаго писца, котораго звали также Михайломъ Максимовичемъ и который только не- давно былъ привезенъ изъ Чурасова. Этотъ молодой чело- в-Ькъ, необыкновенно умный и ловкш, уладилъ все д-Ьдо. Впо- сл'Ьдствш онъ былъ пов-Ьреннымъ, главнымъ управителемъ всЬхъ им'Ьнш и пользовался полною дов'Ьренностью Пра- сковьи Ивановны. Подъ именемъ Михайлушки, онъ былъ изв'Ьстенъ всЬмъ и каждому въ Симбирской и Оренбургской губернш. Этотъ зам^чательно-умвый челов'Ькъ нажилъ себ^ больш1я деньги, долго держался скромнаго образа жизни, но отпущенный на волю посл-Ь кончины Прасковьи Ивановны, потерявъ любимую жену, спился и умеръ въ б-Ьдности. Кто- то изъ его д-Ьтей, какъ мн-Ь помнится, вышелъ въ чиновники и наконецъ въ дворяне. Не могу умолчать, что л-^тъ черезъ сорокъ, сд-Ьдавшись *) Все это м4сто о Сх^ертп Куролесова охъ сювъ: „м4ра тер114ы1я" было опущено въ предшесзБовавшвлъ вздан1Бхъ Семенной Хроники всл4дств]е цен- зурныхъ соображенш. И. А. Свмевваа хроника. 5 не; влад'1^льцемъ Пара шина, внук']> Степана Михайловича на- шелъ въ крестьянахъ св'Ьж:у10, благодарную память объ унравлен1и Михаилы Максимовича, потому что чувствовали постоянную пользу многихъ его учрелсдешй; забыли его же- стокость, от'ь которой страдали преимущественно дворовые, но помнили ум^шье отличать п1)аваго отъ виноватаго, рабо- тящаго отъ л'Узниваго, совершенное знан1е крестьянских!, нуждъ и всегда готовую помоп1,ь. Старики разсказывали. улыбаясь, что у Куролесова была поговорка: «плутуй, воруй, да концы хо])они^ а попался, такъ не пеняй >, Воротясь В7з Багрово, Прасковья Ивановна, пригр-Ьтая самой н'Ьжной иск1)енней любовью своего брата и заботли- вымъ ухаживаньемъ всей его семьи (которую однако она не очень любила), ожидавшей отъ нея великихъ и богатыхъ милостей, мало-по-малу отдыхала отъ удара, жестоко ее по- ])азившаго. Кр-Ьикое ея здоровье возстановилось, душя успо- коилась, и по прошеств1и года она решилась переехать въ свое Чурасово. Грустно было Степану Михайловичу разста- ваться съ сестрицей; по душ'Ь она пришлась ему всЬми сво- ими свойствами, и привыкъ онъ къ ней чрезвычайно; во всю свою жизнь онъ ни разу не прогн-Ьвался на Прасконью Ива- новну; но онъ не удерн^ивалъ ее, а напротивъ самъ угова- ривалъ къ скорМшему отъ-Ьзду. «Ну что, сестрица, за житье теб^ съ нами? говорилъ Степапъ Михайловичъ. У насъ жизнь скучная, но мы ул;е къ ней привыкли. Ты че- лов-Ькъ еще молодой (ей былъ тридцатый годъ), ты богата, ты привыкла не къ такой лсизни. Ступай въ свое Чурасово. Тамъ у тебя домъ барск1й, диковинный садъ съ 1)()днпками, много богатыхъ сос'1^дей, всЬ тебя любятъ, всЬ живутъ ве- село; а можетъ быть Богъ пошлетъ теб-Ь счастливую судьбу; охотниковъ будетъ много». Прасковья Ивановна со дня на день откладывала свой отъ']Ьздъ— такъ было тяжело ей раз- статься съ братомъ, ея сшасителемъ и благод^зтелемъ съ ма- лыхъ л'1ггъ. Наконецъ день бы.ть назначенъ. Наканун!., рано поутру, пришла она къ Степану Михайловичу, который, задумавшись, печально сид-Ьдъ на своемъ К1)ылечк^; она обняла его, поц-Ьловала, заплакала и сказала: <б1)атецъ, я чувствую всю вашу ко мн-Ь любовь и сама люблю и почитаю васъ, какъ роднаго отца. Конечно, Богъ видитъ мою благо- дарность; но я хочу, чтобъ и люди ее видели. Позвольте мн-Ь — 87 — укр-Ьпить вамъ все мое материнское им-Ьше: отцовское и безъ того достанется Алеш'Ь. Мои родные, съ матушкиной сто- роны, богаты, и вы знаете, что мн-Ь не за что награждать ихъ своимъ им-Ьихемь. Замужъ я никогда не пойду. Я хочу, чтобъ родъ Багровыхъ былъ богатъ. Согласитесь, братецъ. успокойте, ут'Ьшьте меня>. И при этихъ словахъ она броси- лась ему въ ноги и осыпала поц-Ьлуями его руки, которыми онъ старался поднять ее. «Слушай, сестра, сказалъ Степанъ Михайловичъ несколько строгимъ голосомъ. Ты меня плохо знаешь! Чтобъ я покорыстовался чужимъ добромъ и взялъ им-Ьнье мимо законныхъ насл-Ьдииконъ... н-^тъ, этому не бы- вать и никто про Степана Багрова этого не скажетъ. Смотри же, чтобъ и помину не было объ Бактеевскомъ им-Ьньи; а не то мы съ тобою поссоримся въ первый разъ въ жизни а. На другой день Прасковья Ивановна уЬхала въ Чура- сово и зажила своей особенною, самобытною жизнью. 5* ТРЕТИ отрывокъ т семейной тшш. ЖЕНИТЬБА МОЛОДАГО БАГРОВА. гЛного Пронеслось годовъ, много совершилось собы'пй: былъголодъ, повальныя бол-Ьзни, была Пугачевщина. Шайки Емели распугали пом1щиковъ Оренбургскаго края, и Сте- панъ Михайловичъ со своимъ семействомъ также б-Ьжалъ сна- чала въ Сама])у, а потомъ, внизъ по матушк/Ь по Волг-Ь, въ Са1)атовъ и даже въ Астрахань. Но все прошло, все успокои- лось, все забылось. Одни подросли, друпе возмужали, третьи постар'Ьли: разум'Ьется, въ числ^з третьихъ былъ Степанъ Ми- хайловичъ. Вид-Ьлъ это онъ и самъ, да какъ-то не в-Ьриль. Нер'Ьдко говори;1ъ онъ: «много уплыло по вешней вод*», и говорилъ онъ это безъ огорчен1я, какъ-будто р-Ьчь шла о дру- гомъ челов-Ьк-Ь, а не о немъ.... въ самомъ д-Ьл-Ь не тотъуже былъ мой д-Ьдушка. Куда д-Ьвались его богатырск1я силы, и проворство, и неутомимость? Д-Ьдушка дивился тому иногда, но продол^калъ лсить по-прелснему, по-ста11Инному: онъ такъ лее. столько же "Ьлъ и пилъ, сколько и чего хотела душа; такъ же од-Ьвался, не справляясь съ погодою, отъ чего на- чина лъ иногда прихварывать. Тускн-Ьди понемногу его ясные и зорше взгляды, слаб^лъ громшй голосъ; р-Ьлге онъ гн-Ьвался, рознее бывалъ веселъ и св-Ьтелтэ. Старшихъ дочерей своихъ онъ пристроилъ: первая, Веригина, у лее давно умерла, оста- вивъ трехл^тБююдочь; вторая, Коптяжева^овдов'Ьла и опять вып1ла замужъ за Нагаткина; умная и гордая Елисавета ка- — 69 — кимй-то судг.бами попала за генерала Ерлыкпна, который, между прочимъ, былъ старъ, б'Ьденъ п пилъ запоемъ; Алек- сандра нашла себ'Ь столбоваго русскаго дворянина, молодаго и съ состоян1емъ, И- П. Коротаева, страстнаго любителя Вашкирцевъ и кочевой ихъ зкизни, — Башкирца душой и т-Ьломъ; меньшая, Танюша, оставалась при родителяхъ; сы- нокъ былъ уже двадцати-семи д'Ьтъ, красавчикъ, кровь съ молокомъ: «кофту да юбку, такъ больше бы походилъ на барышню, ч-^мъ вс'Ь сестры», такъ говорилъ про него самъ отецъ. Не смотря на горыая слезы и постоянное сокрушен1е Лрины Васильевны. Степанъ Михайловичъ, какъ только сыну минуло шестнадцать л-Ьтъ, опред'Ьлилъ его въ военную службу, въ которой онъ служилъ года три и по протекщи Михаилы Максимовича Куролесова находился почти годъ безсм'Ьннымъ ординарцемъ при Суворов'Ь; но Суворовъ уЬхал'ь изъ Оренбургскаго края, и какой-то н'Ьмецъ генера-иъ (ка- жется Трейблутъ) безъ всякой вины жестоко отколотил-]. палками молодаго челов-йка. не смотря на его древнее дво- рянство. Бабушка чуть не умерла съ печали, да и д^Ьдушк'1> не понравилась эта шутка: онъ взялъ Алешу въ отставку и опред'Ьлилъ въ Верхн1й Земсшй Судъ, гд^ онъ усердно и долго служилъ и былъ впосл'Ьдствш прокуроромъ. Не могу прейти молчан1емъ зам-Ьченную мною стран- ность: большая часть этихъ господъ н'Ьмцевъ и вообще ино- странце въ, служившихъ тогда въ русской служб-Ь, постоянно отличались жестокостью и большою охотою до палокъ. Н-Ь- мецъ-лютеранннъ, отколотивш1й безпощадно молодаго Ба- грова, былъ въ то же время строгимъ соблюдателемъ церков- ныхъ русскихъ обрядовъ. Вотъ какъ случилось это истори- ческое событ1е въ Багровской семейной хроник-Ь. Подъ какой- то неважный праздникъ приказалъ н'Ьмецъ-генералъ слу- жить всенощную въ полковой церкви, что совершалось всегда въ его присутств1и и при собран1и всЬхъ офицеровъ. Время было л^^тнее, окошки отворены; вдругъ залилась въ воздух-!-, русская п'Ьсня по Дворянской улиц* города Уфы; гепералъ бросился къ окошку; по улиц-Ь шли трое молодыхъ унтеръ- офицеровъ, одинъ изъ нихъ шЬлъ п-Ьсню; генералъ приказалъ ихъ схватить и каждому дать по триста палокъ. Бедный мой отецъ, который не п-^лъ, а только вм-Ьст* шелъ съ дру- гими унтерами, объявилъ, что онъ дворянинъ, но генералъ. — 70 — злобно улыбаясь, сказалъ ему: «Дворянинъ долженъ быть съ большимъ благого в'Ьнхемъ къ служба Господня > — и въ своемъ присутств1и, въ сосЬдней комнат'Ь съ церковью, при торжественномъ п-Ьши божественныхъ славослов1й, зверски приказалъ отсчитать триста ударовъ невинному юнош-Ь, за- прещая даже ему кричать, чтобъ: «не возмущать Господня служба». Замертво отвезли наказаннаго въ лазаретъ. Тамъ должны были разр-Ьзать на немъ мундиръ, — такъ распухло его н-йжное молодое т-Ьло; два м-Ьсяца гнила у него спина и плечи. Каково было все это узнать матери, любившей един- ственнаго сынка до безум1я! Д-Ьдушка жаловался кому-то, и еще до выхода изъ лазарета сынъ его, немедленно подав- ш1й просьбу отъ отставк'Ь, былъ уволенъ изъ военной службы для опред-Ьдетя къ статскимъ д-Ьламъ, съ чиномъ 14-го клас- са. Въ настоящее время было забыто это происшествхе; ему прошло уже восемь л-Ьтъ. АлексМ Степановичъ *) преспокойно служилъ и жилъ въ Уф-Ь, отстоявшей въ 240 верстахъ отъ Багрова, и пр1- ^зжалъ каждый годъ два раза на побывку къ своимъ роди- телямъ. Ничего особеннаго съ нимъ не происходило. Тихтй, скромный. заст-Ьичивый. ко вс/Ьмъ ласковый, цв'Ьлъ онъ. какъ маковъ цв-Ьтъ, и вдругъ... помутился ясный ручеекъ жизни молодаго деревенскаго дворянина. Въ город-Ь Уф-Ь, гд-Ь постоянно находилась воеводская канцеляр1я, постоянно жилъ Товарищъ Нам-Ьстника, коллеж- ск1й сов-Ьтнинъ, Николай бедоровичъ Зубинъ **), челов^Ькъ умный и честный, но слишкомъ н-Ьжный и слабый. Онъ овдо- в'Ьлъ и у него осталось трое д-Ьтей: дочь Соничка ***), двенад- цати л-Ьтъ, и два малол-Ьтнихъ сына. Отецъ любилъ свою Со- ничку страстно, да и какъ было не любить такую красавицу и умницу, которая, не смотря на свой детск1й возрастъ, скоро сд-блалась ему подругой и помощницей по домашнему хозяйст- ву.Года черезъ полтора посл-Ь смерти первой жены, горячо имъ любимой, выплакавъ сердечное горе, Николай ведоровичъ ус- покоился и влюбился въ дочь и;^в'Ьстнаго описателя Оренбург- скаго края, тамошняго пом-Ьщика П. А. Рычкова, и вскор-Ь женился. Молодая жена, Александра Петровна, умная, гор- дая и красивая, овладела совершенно н'Ьжнымъ сердцемъ *) Т. е. Тимоеей Степановичъ, отецъ автора Сем. Хроники.—**) Т. е. Зубовъ.— ***) Т. е. Марья, мать автора Сем. Хроники. — 71 — вдовца и возне навидФ.ла его ЛЕобимицу, свою молоденькую. но уже прекрасную, падчерицу. Дйно весьма обыкновенное. Страшное слово мачиха, давно сд'Ьлавшееся прилагате^гь- нымъ именемъ для выражен1я жестокости, шло какъ нельзя лучше къ Александр'Ь Петровн-Ь; но Соничку нельзя было легко вырвать изъ сердца отца: девочка была неуступчн- ваго нрава, съ ней надо было бороться, и оттого злоба ма- чнхи достигла крайнпхъ предъ.ювъ; она поклялась^ что дерз- кая тринадцати- л'Ьтняя д-Ьичонка, кумиръ отца и ц']Ьлаго го- рода, будетъ жить въ д'Ёвичьей, ходить въ выбойчатомъ плать15 и выносить нечистоту изъ-подъ ея д-Ьтей... Она бук- вально сдержала свою клятву: черезъ два или три года Со- ничка ншла въ д^вичьей^ од-Ьвалась какъ черная служанка, мыла и чистила д'Ьтскую, гд-Ь поселились уже дв'Ь новыя сестрицы. Что же страстно любивш1й отецъ?... Онъ не ви- д-Ьлъ дочери по ц'Ьжышъ мФсяцанъ, и когда встр^Ьчалъ, од'Ь- тую чуть не въ рубиш;е, — отворачивался, вздыхалъ, пла* калъ потихоньку и спФшилъ удалиться. Таковы бываютъ по большей части немолодые вдовцы, влюбленные въ моло- дыхъ своихъ женъ. Я не знаю въ точности всЬхъ путей и средствъ, которыми достигла Александра Петровна своего торжества, и потому не стану говорить о нихъ; не стану также распространяться о томъ, какимъ жестокостямъ и мученхямъ подвергалась несчастная сирота, одаренная отъ природы чувствительною, сильною и непокорною душою; тутъ не были забыты самыя унизительный наказан1я, даже побои за небывалый вины. Скажу только, что падчерица была близка къ самоуб]йству: она спаслась отъ него чудомъ. Вотъ какъ это случилось: р-Ьшившись прекратить невыно- симую жизнь, бедная д-Ьвушка захот-бла въ посл-Ьди^й разъ помолиться въ своей каморк-Ь на чердак-Ь, передъ образомъ Смоленской Бож1ей Матери, которымъ благословила ее уми- рающая мать. Она упала передъ иконой и, проливая ручьи горькихъ слезъ, приникла лицомъ къ грязному полу. Стра- датя лишили ее чувствъ на н-Ьсколько минутъ и она какъ- будто забылась; очнувшись, она встала и видитъ, что пе- редъ образомъ теплится св-Ьча, которая была потушена ею наканун'Ь; страдалица вскрикнула отъ изумлешя и неволь - наго страха, но скоро, признавъ въ этомъ явленш чудо все- могущества Божьяго, — она ободрилась, почувствовала, не- — 72 — изв-Ьстнея ей до тЬхъ поръ, спокойств1е и силу, и твердо р-йшилась страдать. терп-Ьть и лсить, Съ этого дня безпо- мощная сирота облеклась непроницаемой бронею терп-Ёнья къ вящшему раздражвн1ю своей мачихи. Она все исполняла, что ей приказывали; все прреносила спокойно; никашя уни- зительный наказан1я не вырывали слезъ, не доводили ее до дурноты, до обмо1)Ока, какъ это прежде бывало, и къ обы- кновенному назван1Ю: с мерзкая д^вчонкаэ присоединился эпитетъ: «отчаянная и мерзкая д-йвчонкаэ. Но исполнилась м-Ьра долготерп-Ьтя Божьяго, и грянулъ громъ: великол-Ьп- ная Александра Петровна, въ цв-Ьт-Ь л^^^тъ, здоровья и кра- соты, родила еще сына и умерла въ десятый день посл-Ь ро- довъ. Она знала за сутки, что должна умереть и посп-Ьшила примириться со своею сов-Ьстьго: вдругъ ночью разбудили Соничку и позвали къ мачих^^; Александра Петровна при свид-Ьтеляхъ покаялась въ своихъ винахъ передъ падчери- цей, просила у нея п])ощенья и заклинала именемъВожшмъ не оставить ря д1>тей; падчерица простила, об-Ьщалась не оставить ихъ, и сдержала об-Ьщанье. Александра Петровна призналась таклге своему мужу, что вс?-, обвинешя. взводи- мыя на его дочь, — была выдумка и клевета. Более мой, какъ смерть переве1)нула все вверхъ дномъ! Николая Ведорыча разбилъ нервичрск1й параличъ, посл^^ которого онъ лсилъ еще н'Г.сколько л-^^тъ, но улсъ не вста- валъ съ постели. Загнанная, оборванная барышня, — кото- рую подлое лакейство, особенно приданые мачихи. обижали сколько душ-Ь угодно, втоптали въ грязь, — вдругъ сд^шалась полновластною госполеею въ дом1^, потому что больной отецъ отдалъей въраспо])Ялсен1е все. Объяснен1е и примирен1е ви- новнаго отца съ обиженной дочерью — были умилительны и даже возмутительны для дочери и окрулсающих7>. Рас- каянье долго терзало больнаго старика, долго лились у него слезы и день и ночь, и долго повторялъ онъ только одни слова: «Н^^^тъ. Соничка. ты не молсеп1Ь меня простить! > Не оста- лось пп одного знакомаго въ город'!^. передт^ которымъ онъ не испов^'.довалъ бы то1)Л{.ествснно винъ своихъ передъ до- черью, и «Софья Николавна» сд^шалась предметомъ всеоб- 1цаго увал;ен1я и удивлен1Я. Умудренная годами тялскихъ страдан1й, семнадцати-л15тняя д^^вушка вдругъ преврати- лась въ совершенную лсенщину. зтать, хозяйку и даже офи- — 78 — щальную даму, потому что по болезни отца принимала всЬ власти. всЬхъ чиновниковъ и городскихъ жителей, вела съ ними переговоры, писала письма. д-Ьловыя бумаги, и впо- сл'Ьдств1!1СД'Ьлаласьнастоящимъ правите лемьд-^лъ отцовской канцеляр1и. Съ самымъ напряженнымъ вниман1емъ и н'Ьж- Н0СТ1Ю ухаживала Софья Николавна за больнымъ отцомъ, присматривала попечительно за тремя братьями и двумя се- страми и даже позаботилась о воспитанш старшихъ; она нашла возможность пр1искать учителей для своихъбратьевъ. отъ одной съ ней матери, Серг'Ья и Александра, изъ кото- рыхъ первому было дв-Ьнадцать. а другому десять л-Ьтъ: она отыскала для нихъ какого-то предобраго француза Вильме. заброшеннаго судьбою въ Уфу, и какого-то полу-ученаго малоросса В — скаго, сосланнаго туда же за неудавш1яся плутни. Софья Николавна воспользовалась случаемъ, сама училась вм-Ьст-^Ь съ братьями *) и черезъ полтора года отпра- вила ихъ въ Москву къ А. в. Аничкову, съ которымъ черезъ двоюроднаго его брата, находившаго въ Уф-Ь, познакомилась она заочно и вела постоянную переписку. Аничковъ жидъ въ Москве, вм^ст-Ь съ изв'Ьстнымъ Н. И. Новиковымъ; оба пр1ятеля до того нл-Ьнились краснор-бчивыми письмами не- изв-Ьстной барышни съ береговъ р-Ьки Б^^лой, изъ Башкир1и. что присылали ей всЬ зам'Ьчательныя сочинен1я въ русской литератур-Ь. как1я тогда появлялись, что очень много спо- собствовало ея образованш. Аничковъ былъ особеннымъ ея почитателемъ и счелъ за счаст1е исполнить просьбу Софьи Николавны, то-есть, взять на свои руки обоихъ ея братьевъ и пом-Ьстить ихъ въ университетск!!! благородный пансюнъ. что и сд-Ьлалъ усердно и точно. Мальчики очень хорошо учи- лись, но по несчаст1ю ученье было прернано т-Ьмъ. что ихъ потребовали въ гвард1ю. куда они были записаны еш;е въ колыбели. ВсЬ. по тогдашнему умные и образованные люди, попа- давш1е въ Уфу, сп-Ьшили познакомиться съ Софьей Нико- лавной. пл-Ьнялись ею и никогда не забывали. Большая часть такихъ знакомствъ обратилась впосл'Ьдств1и въ дружбу съ ея семействомъ. которая прекрап];а.лась только смертью. Изъ числа ихъ я назову только т-Ьхъ, которыхъ зналъ самъ: *) Она училась такъ при.1ежно, что скоро могла понимать французскхя книги, разговоры п даже выучилась немного говорить по-французски. — 74 — В. В, Романовскаго, А. Ю. Аврнар1уг,а. ГГ. И. Чичагова, Д. Б. Мертваго и В. И. Ичанскаго. Ученые и путешествен- ники, 11ос'Ьщавш1е новый и чудный Уфимск1й край, также непрем'^^ино .шакомнлись съ Софьей Николавной и оставляли письменные знаки удивлешя ея красот1; и уму. ГСонечно, положен1е этой д'Ьвушки въ обществе» и семейств'Ь было вы- годно, слузкило ей, такъ сказать, картиннымъ подпозк1емъ. но за то и стояло на немъ чудное создан1е. Особенно памятны мн'Л стихи одного путешественника, графа Мантейфеля, ко- торый прислалъ ихъ Софь^! Яиколавн'1; нри самомъ почти- тельном'ь письм-Ь на французскомъ язык-Ь, съ приложен1ем1. экземпляра огромнаго сочинен1я въ пяти томахъ 1п (|иа1'1о доктора Бухана, только-что переведеннаго съ англ1йскаго на русск1й языкъ и бывшаго тогда знаменитою новостью въ медицин'^. Домашн1й лечебникъ Бухана былъ драгоц'Ьннымъ подаркомъ для Софьи Николавны: она могла пользоваться его указан1ями и составлять лекарства для леченья своего больнаго отца. Въ стихахъ же графъ Мантейфель называлъ уфимскую красавицу и Венерой, и Минервой. Не смотря на бол-Ьзненное состоянхе, Николай бедоро- вичъ не оставлялъ н-Ьсколько л^тъ своей должности. Вся- кой годъ раза два онъ давалъ вечера съ танцами; самъ къ дамамъ не выходилъ, а мужчинъ принималъ лежа въ каби- нет'Ь; но молодая хозяйка принимала весь городъ. Н-Ьсколько разъ въ годъ онъ непрем'Ьнно посылалъ свою Соничку на балы къ почетнымъ лицамъ города. Софья Николавна. бо- гато од'Ьтая, отлично по тогдашнему танцуюп1;ая, уступая усильнымъ нросьбамъ старика, прИззнсала на балъ на самое короткое время. Протанцовавъ польсшй, менуэтъ и одинъ контредансъ или экоссесъ, она сейчасъ уЬзжала, мелькнувъ въ обш,еств1>, какъ блестяш;1й метеоръ. Все, чтб им'Ьло право влюбляться, было влюблено въ Софью Николавну, но лю- бовью самою почтительной и безнаде^кной, потому что стро- гость ея нравовъ доходила до крайнихъ разм'Ьронъ. И вотъ въ какую необыкновенную д'Ьвупгку влюбился сынокъ Степана Михайловича. Онъ не могъ вполн^Ь пони- мать и ц'Ьнить ее, но одной наружности, одного живаго и веселаго ума ея достаточно было, чтобы свести съ ума че- ловека — и молодой челов'Ькъ сошелъ съ ума. Съ перваго взгляда Софья Николавна, которую онъ увид'Ьлъ у об-Ьдни, — 75 — обворожила, какъ говорили тогда, его мягкое сердце. Узнавъ, что красавица принимаетъ всЬхъ чиновниковъ, ирх-^зжаю- щихъ къ ея отцу, Алексей Степанычъ (станеыъ звать его полнымъ именеиъ), какъ чиновникъ, служнвш1Й въ Верх- немъ Земскомъ Суд-Ь, сталъ постоянно являться съ поздра- влетями по празднпчнымъ и табельнымъ днямъ въ пр1емноп Товарища Наместника; всегда вид-Ьдъ Софью Ннколавну и таялъ часъ отъ часубол-Ье. Эти посЬщешя, слишкомъ точ- ный, слишкомъ продолжитедьныя, хотя почти безмолвный, были скоро замечены всЬми, и вероятно, — первая зам'Ьтида ихъ молодая хозяйка. Очарованные глаза, пылающхя щеки, смущение, доходившее до самозабвешя, всегда были красно- р-Ьчивыми объяснителями любви. Надъ искренней .июбовью обыкновенно всЬ смеются, такъ положено испоконъ в^ка, — и весь городъ см'Ьялся надъ смиреннымъ, заст'Ьнчивымъ и стыдливымъ, какъ деревенская д-Ьвушка, Алекс^емъ Сте- панычемъ, который въ отв^тъ на всЬ шутки и намеки кон- фузился икрасн^лъ, какъ маковъ цв'Ьтъ. Софья Нпколавна, строгая и даже с} ровая ко всЬмъ св'Ьтскимъ любезникамъ, вопреки ожидан1ю всбхъ, была снисходительна къ своему безмолвному обожателю. Я не знаю, жалко ли ей стало мо- лодаго безотв-Ьтнаго челов'Ька, терп-Ёвшаго за любовь къней насмешки; поняла ли она, что это не минутное увлечете, не шутка для него, а вопросъ ц-Ёлой жизни — не знаю, но суровая красавица не только благосклонно кланялась и сыо- тр-Ьла на Алексея Степаныча, но даже заговаривала съ нимъ; робше, несвязные отв-Ьты, прерывающхйся отъ вну- тренняго волнен1я голосъ не казались ей ни смешными, ни противными. Впрочемъ, надо сказать, что Софья Нпко- лавна высоко себя держала передъ бойкими и заносчи- выми людьми, а со смиренными и скромными всегда была снисходительна и ласкова. Такъ тянулось д-Ьло довольно долго. Вдругъ дерзкаямысль озарила горящую голову Алексея Степаныча, мысль — же- ниться на Софь* Николавн-Ь! Онъ самъ сначала перепу- гался такого см'Ьлаго и несбыточнаго желашя. Куда ему до Софьи Ннколавны, перваго лица въ городе, первой умницы и красавицы въ ц^&ломъ св-Ьт-Ь по его мн'Ьнхю... и онъ совер- шенно отбросилъ такое нам^реше. Но мало-по-малу, постоян- ная благосклонность и внимаше, прив-Ётливые, какъ-будто — 76 — ободряющее взгляды Софьи Николавны (такъ ему казалось), а всего бол-Ье любовь, овладевшая вс^^мъ существомъ его, снова вызвали отброшенную мысль, и она скоро сроднилась, сжилась съ его жизнью. Одна старая пом-йщица, жившая по д-Ьлу въ Уф'Ь, Алакаева, которая езжала въ домъ къ Зубинымъ, дальняя родственница АлексЬя Отепаныча, при- нимала въ немъ всегда особенное участ1е; от. сталъ чаще нав1^щать ее, ласкаться къ ней, какъ ум-Ьлъ, к наконецъ от- крылся въ своей любви къ изв'Ьстной особ-Ь и въ своемъ на- М'Ьрен1и искать ея руки. Любовь, какъ городская молва, была давно изв-Ьстна Алакаевой; но нам'Ьреше жениться ее уди- вило. «Непойдетъ, сказала старуха, качая головой, онапре- умная, прегордая, превоспитанная. Мало ли въ нее влюбля- лись, но никто посвататься не осм'клился. Ты, конечно, кра- савчикъ, стариннаго дворяискаго рода, им'Ьешь небольшое состоян1е, а со временемъ будешь и богатъ: это всЬ знаютъ; но ты челов'Ькъ не ошлифованный, деревенсшй, ни чему не ученый, и больно ужъ смиренъ въ 'публик-Ь»... Обо всемъ .этомъ догадывался и самъ АлексЬй Степанычъ, но любовь совершенно помутргла его голову, и денно и ночно кто-то шепта.пъ ему въ уши, что Софья Нико- лавна за него пойдетъ. Хотя надежды молодаго человека казались Алакаевой неосновательны, но она согласилась на его просьбу съ-Ьздить къ Софь* Николавн-Ь и, не д-Ьлая ни- какихъ намековъ о егонам-Ьренхи, завести р-Ьчь онемъкакъ- нибудь стороною, и зам-Ьтить все, что она скажетъ. Ала- каева по"Ьхала немедленно; АлексМ Степанычъ остался у ней въ дом-Ь, ожидая ея возвращен1я; старуха нро-йздила довольно долго; на влюбленнаго напалъ такой страхъ, такая тоска, что онъ принялся плакать, и наконецъ, утомленный слезами, заснулъ, прислонясь головой къ окошку. Старуха. во1)отясь, разбудила его и съ веселымъ видомъ сказала: «Ну. Алекс'15й Степанычъ, въ самомъ д'Ьл15 что-то есть. Я стала о теб'1] говорить и немножко на тебя нападать, а Софья Ни- колавна заступилась за тебя не на-шутку и наконецъ сказала, что ты долженъ быть челов-^къ очень добрый, скромный, ТИХ1Й и почтительный къ родителямъ, что такихъ людей благословляетъ Богъ и что таше люди лучше бой- кихъ говоруновъ». АлексМ Степанычъ опьян']^лъ отъ ра- дости и самъ не помнилъ, что говорилъ тогда. Алакаева, — 77 — давъ ему успокоиться, съ твердостью сказала: «Если это твое непрем'Ьнное нселаше, то вотъ теб'Ь мой сов^Ьтъ. По-Ьз- лгай немедленно къ отцу и матери, разскажи имъ все и проси у нихъ согласЛя и благословен1я, пока добрые люди не по- м'йшали. Если ты получишь и то и другое, то я не отказы- ваюсь хлопотать за тебя. Только не торопись; умасли напе- редъ сестеръ, а мать противиться твоему желашю не ста- нетъ. Разумеется, первое д^ло соглас1е твоего отца. Я его знаю, онъ больно крутъ, но разуменъ; поговори съ нимъ, когда онъ будетъ веселъ>. АлексМ Степанычъ удивился такому осторожному сов-Ьту и такимъ околичностямъ, и воз- разилъ: «что родители его будутъ очень рады и что разв-Ь есть какой-нибудь порокъ въ Софь^ Николавн'Ь?» —«Пре- большой >, отвечала умная старуха. «Она б-Ьдиа, у нея ровно н^Ьтъ ничего, а ея д-Ьдушка былъ простой урядникъ въ ка- зачьемъ Уральскомъ войске». На Алексея Степаныча ни- сколько не под-Ьйствовали эти многозначительный слова; но предчувств1е не обмануло старуху Алакаеву, и предостере- женхе было слишкомъ поздно. Черезъ нед-Ьлю АлексМ Сте- панычъ взялъ отпускъ, раскланялся съ Софьей Николав- ной, которая очень ласково пожелала ему счастливаго пути, пожелала, чтобы онъ нашелъ родителей своихъ здоровыми и обрадовалъ ихъ своимъ прхездомъ, — и полный радостныхъ надеждъ отъ такихъ пр1ятныхъ словъ, молодой челов^къ у^халъ въ деревню къ отцу и, матери. Старики обрадова- лись, но какъ-то не удивились несвоевременному ирх^зду сына и посматривали на него вопросительно; а сестры (ко- торый жили неподалеку и по ув^Ьдомлен1ю матери сейчасъ прискакали) целовали и миловали братца, но чему-то улы- бались. АлексМ Степанычъ былъ особенно друженъ съ меньшой сестрой и открылся ей первой въ своей страсти. Татьяна Степановна, н-Ьсколько романическая д'Ьвица, лю- бившая брата больше, ч^мъ друг1я сестры, слушала его съ участ1емъ и наконецъ такъ увлеклась, что открыла ему весь секретъ: семья знала уже объ его любви и смотр'Ьла на нее неблагопр1ятно. Вотъ какимъ образомъ происходило д'Ьло: м-Ьсяца за два до пр1^&зда Алексея Степаныча, Иванъ Пе- тровичъ Каратаевъ "Ьздилъ зач'Ьмъ-то въ Уфу и привезъ своей жен^ эту городскую новость; Александра Степановна (я сказалъ о ея свойствахъ) вскипала негодовашемъ и зло- — 78 — бой; она была коноводъ въ своей семь-Ь и вертела всЬми. какъ хотела, разум-Ьется, кром'Ь отца; она обратила въ штоны одного изъ лакеевъ АлексЬя Степаныча, и онъ сообщи лъ ей всЬ подробности объ образ-Ь жизни и о любви своего мо- лодаго барина; она нашла какую-то кумушку въ Уф'Ь, ко- торая разнюхала, разузнала всю подноготную и написала ей длинную грамоту, съ помощью отставнаго подъячаго, со- ставленную изъ городскихъ вестей и сплетенъ дворни въ дом^ Зубина, преимущественно со словъ озлобленныхъ при- даныхъ покойной мачихи. Не трудно догадаться, какими красками была расписана Софья Николавна. Д-Ёло изв-Ьстное. что въ старину (я разум'Ью старину Екатерининскую), а можетъ быть и теперь, сестры не лю- били, или очень р^Ьдко любили своихъ нев^Ьстокъ, то-есть, женъ своихъ братьевъ, отчего весьма краснор-Ьчиво назы- ваются золовками; еще бол^е не любили, когда женился единственный братъ, потому что жена его д-Ьлалась без- раздельною, полною хозяйкою въ дом-Ь. Въ челов-Ьческомъ существ-Ь скрыто много эгоизма; онъ дМствуетъ часто безъ нашего в-Ьдома, и никто не изъять отъ него; честные и добрые люди, не признавая въ себ-Ь эгоистическихъ по- булсдешй, искренно приписываютъ ихъ инымъ благовид- нымъ причинамъ: обманываютъ себя и другихъ безъ умысла. Въ натурахъ недобрыхъ, грубыхъ и нев'Ьжественныхъ обна- руживаются признаки эгоизма ярче и безцеремонн-Ье. Такъ было и въ семейств-Ь Степана Михайловича. Женитьба брата, на комъ бы то ни было, непрем-Ьнио досадила бы всЬмъ. «Братецъ къ намъ переменится, не станетъ насъ такъ лю- бить и жаловать, какъ прежде, молодая жена ототретъ род- ныхъ, и домъ родительсшй будетъ намъ чужой >: это непре- менно сказали бы сестры Алексея Степаныча, хотя бы его невеста была — ихъ поля ягода; но невестки Софьи Нико- лавны хуже нельзя было придумать для нихъ. Александра Степановна поспешила пригласить Елизавету Степановну въ Багрово, чтобы сообщить матери и сёстрамъ, разумеется, съ приличными украшен1ями, все полученный ею сведеп1я о похождешяхъ своего братца; все поверили ей безусловно, и вотъ какое мнеше составилось о Софье Николавне. Во- первыхъ, Зубиха (такъ называли ее сестры и мать Алексея Степаныча въ своихъ тайныхъ заседанхяхъ)— низкаго рода: — 79 д-Ьдушка у ней былъ УральскШ казакъ, по прозван1ю Зубъ, а мать (В^ра Ивановна Кандалинцова) изъ купеческаго зва- н1я. Следовательно низко было породниться съ ней старин- ному дворянскому дому. Во-вторыхъ, Зубиха — нищая: какъ умретъ отецъ или отставятъ его отъ должности, то пойдетъ по м1ру, а потому и братцевъ и сестрицъ своихъ навяжетъ на шею мул^^у. Въ-третьихъ, Зубиха — гордячка, модница, городская прощелыга, привыкшая повелевать всЬмъ горо- домъ; сл-Ьдовательно на нихъ, на деревенскихъ жителей, да- ромъ что они старинные столбовые дворяне, — и плюнуть не захочетъ. Наконецъ въ-четвертыхъ, Зубиха — колдунья, которая корнями приворачиваетъ къ себ-Ь всЬхъ м^^жчинъ, бФгающихъ за ней, высуня языкъ, и въ томъ числ-Ь приво- ротила б-Ьдиаго братца ихъ, потому что пронюхала объ его будущемъ богатств-Ь и объ его смиренств-Ь, захот'Ьла быть старинной дворянкой и нарохтится за него замужъ... Алек- сандра Степановна, которая заправляла всЬмъ д^ломъ, съ помощью бойкаго и ядовитаго языка своего, всЬхъ смутила и доказала, какъ дважды два четыре, что такая нев^Ьста, какъ Софья Николавна, — совершенная б^да для нихъ; «что она. пожалуй, и Степана Михайловича приворотитъ, и тогда всЬ он-Ь пропали: сл'Ьдовательно надо употребить вс^Ь усил1я, чтобы АлексМ Степанычъ не женился на СофьЬ Николавн'Ь^> . Очевидно, что всего нужнее было внушить Степану Михай- ловичу самыя дурныя мысли о Софь-Ь Николавн^, но какъ это сд-Ёлать? ДМствовать прямо он-Ь не р'Ьшались, потому что сов'Ьсть была нечиста. Кой гр-Ьхъ. отецъ заподозритъ ихъ въ умысл-Ь, тогда ужъ не пов'Ьритъ и правд-Ь; онъ еще и пре- жде, когда старики пр1искали было нев-Ьсту своему сыну, далъ имъ пог1увствовать, что понимаетъ ихъ нежелан1е — вид-бть брата женатымъ. — И такъ устроили сл-Ь дующую махинац1ю: одну изъ родныхъ племянницъ Арины Василь- евны, п-Ьтую дуру, смертную в-Ьстовщицу и пьяницу, Флену Ивановну Лупеневскую, научили прх-Ьхать какъ-будто въ гости въ Вагрово и между прочими розсказнями разсказать про любовь Алексея Степаныча. разум-Ьется, съ самой не- выгодной стороны для Софьи Николавны. Долго Александра Степановна учила съ голосу Флену Ивановну, что говорить и какъ говорить. Наконецъ роль была по возможности вы- твержена. Флена Ивановна явилась въ Вагрово къ об-Ьду, — 80 — посл'Ь котораго и хозяева н гости заснули часа три и потомъ собрались къ чаю. Старикъ былъ въ дух'Ь и самъ навелъ свою гостью на исполнеше роли. «Ну что, Флена пушка! (такъ звалъ ее Степанъ Михайловичъ по причин-Ь толщины и ма- лаго роста), разсказывай, что слышала отъ пр1'Ьзжихъ изъ Уфы (ея сестра, Катерина Ивановна Кальпинская съ му- жемъ недавно оттуда воротились). Чай, вестей навезли съ три короба, ну да ты прилжешь четвертый...» — <Охъ, шут- никъ ты нашъ, шутникъ, дядюшка любезный, отвечала Флена Ивановна, что мн-Ь лгать! в-Ьстей-то навезли много». Тутъ она разсказала ц-Ьлую кучу разныхъ былей и небылицъ и нел'Ьпыхъ сплетенъ, отъ которыхъ я попца^ку моихъ чита- телей. Д-Ьдушка притворился, что ничему не в-Ьрить, даже справедливымъ изв'Ьстхямъ; онъ подтрунивалъ надъ разска- щицей, путалъ ее въ словахъ, сбивалъ и такъ забавно драз- нилъ, что вся семья валялась со см-Ьху. Глупой баб'Ь. выпив- шей со сна добрую чарку настойки для бодрости, за досаду стало, и она съ н-Ькоторою горячностью сказала старику: «Да что это, дядюшка, ты все см-Ьешься и ничему не веришь? по- годи, я приберегла теб-Ь в'Ьсточку на закуску; ты ей за не- волю пов-Ьришь, да и см-Ьяться не станешь». Семья пере- глянулась, а д-Ьдушка засм-Ьялся. — «Ну, вытряхивай, ве- село сказалъ онъ; поварить не пов-брю, а смеяться не стану; ты ужъ мн'}^ надо-Ёла». — «Охъ, дядюшка, дядюшка, начала Флена Ивановна; ты вотъ объ братц-Ь-то нашемъ любезномъ, АлексЬ-Ь-то Степанович-Ь, ничего не знаешь. В-Ьдь онъ вы- сохъ съ тоски; приворотила его къ себ1^ нечистой силой уфимская в-Ьдьма, дочка набольшаго тамошняго, воеводы что ли, нам-Ьстника ли — не знаю.Говорятъ, такая красавица, всЬхъ заполонила, и старыхъ и молодыхъ, всЬхъ корнями обвела. Все за ней, прости Господи, какъ кобели за сукой, гакъ и б-Ьгаютъ. А голубчикъ-то мой, братецъ-то Алексей Степанычъ, такъ врюхался, что не -Ьсть, не пьетъ и не спитъ. Все и сидитъ у ней, гла.зъ съ нея не сводитъ, глядитъ да вздыхаетъ, а по ночамъ все мимо ея дома ходитъ, съ ружь- вмъ да съ саблей, все караулитъ ее; она же, Зубиха-то. го- ворять, его приголубливаетъ; в-Ьдь онъ самъ красавчикъ и столбовой дворянинъ, такъ у ней губа-то не дура: хочетъ за него замужъ выйти. Да и какъ не хот-Ьть? в-Ьдь она ниш,ая и отецъ ея изъ простыхъ, сынъ казака Уральскаго, ведьки — 81 — Зуба; хоть самъ и дослужился до чиновъ и при большихъ м-Ьстахъ былъ, а ничего не нажилъ: все протранжирилъ на столы да на пиры, да на дочкины наряды; старикъ еле живъ, на ладанъ дышетъ, а д-Ьтей-то куча: отъ двухъ женъ — шесть челов'Ькъ. Вс^Ь сядутъ на твою, дядюшка, шею, коли бра- тецъ-то на ней женится; у ней приданаго одн-Ь платья; на брюх'Ь-то шелкъ, а въ брюх-Ь-то ш,елкъ. А ужъ АлексМ Сте- панычъ, говорятъ, на себя не похожъ — узнать нельзя, точно въ воду опуш,енный; ужъ и лакеи-то, глядя на него, пла- чутъ, а вамъ доложить не см-Ьють. Пов-брь, дядюшка, все правда до единаго слова; допроси своихъ лакеевъ, они не за- прутся». Арина Васильевна принялась плакать, а дочки куксить глаза. Д-Ьдушка былъ немного озадаченъ, но скоро овлад-Ьлъ собою и съ равнодушной улыбкой отв^чалъ: «^При- лгано много, а можетъ есть и правда. Я самъ слышалъ, что Зубина красавица п умница, вотъ въ чемъ и все колдов- ство *). Что зтудренаго, если и у АлексЬя глаза разгор-Ёлнсь. Остальное все враки. Выйти замужъ за Алексъя — Зубина и не думаетъ;она найдетъ себ^ получше и побойч-Ье жениха. Онъ ей не пара. — Ну, теперь кончено. Больше объ этомъне тарантить. Пойдемте пить чай на двор'Ь». — Разум-Ьется, Флена Ивановна и всЬ проч1е бол-Ье не см'Ьли и поминать объ уфимскихъ новостяхъ, Вечеромъ гостья уЬхала. Посл'Ь ужина, когда Арина Васильевна и дочери начали было без- молвно прош,аться съ Степаномъ Михайловичемъ, онъ оста- новилъ ихъ сл'Ьдуюш;ими словами: «Ну что, Ариша? что у тебя на ум-Ь бродитъ? Дура Флена, конечно, много приврала, а мн4 сдается, что тутъ есть и правда. Письма Алексеевы какъ-то стали друг1я. Надо бы это д-Ьло какъ-нибудь пораз- ведать. Да всего лучше позовемъ Алешу сюда: отъ него уз- наемъ всю правду». — Тутъ Александра Степановна вызва- лась въ одну нед'Ьлю спосылать нарочнаго въ Уфу, чтобы разв'Ьдать объ этомъ д'Ьл'Ь черезъ родственницу своего мужа, прибавя, что она женщина правдивая и ни за что не со- лжетъ; старикъ согласился не вызывать сына до получешя новыхъ изв-ЬстШ. Александра Степановна сейчасъ ускакала *) Д'Ьдушка вообще колдовству мало в4рплъ. Даже стр4лялъ оджнъ разъ (вынувъ тихонько дробь) въ колдуна, который ув'Ьрялъ. что ружье заговорено и не выстрЬянтъ; разумеется, ружье выстр'Ьлпло и крепко напугало колдуна, который однако нашелся и торжественно объявилъ, что дедушка мой «самъ знаетъ>, чему и пов^рилж вс4, разутуйется, кром^ Степана Михайловича. Сеысияаа хрсвика. 6 — Я2 — ДОМОЙ въ свою Каратаевку (всего въ 50 верстахъ отъ Баг- рова) и ровно черезъ нед-^лю воротилась къ старикамъ; она привезла то самое письмо, которое еще прежде получила отъ своей кумушки и о котороыъ я уже говорилъ. Письмо показали и прочли Степану Михайловичу, и хотя онъ плохо в-Ьрилъ женскимъ справкамъ и донесен1ямъ, но н-Ькоторыл статьи въ письме показались ему правдоподобными и произ- вели на него непр1ятное впечатл-Ьте. Онъ р'Ьшительно ска- залъ, что если въ самомъ д'Ьл'Ь Зубина думаетъ выйти за- мужъ за Алешу, то онъ не позволитъ ему жениться на ней, потому что она не дворянскаго рода. «На этой же почт^^, пи- шите къ Алеш-Ь и зовите его домой». — Черезъ несколько дней, которые не были потеряны даромъ, потому что Арина Васильевна съ дочерьми у сп-^ли напеть въ уши старику много неблагопр1ятнаго для любви Алексея Степаныча, вдругъ, какъ сн'Ьгъ на голову, явился онъ самъ, что мы улсе знаемъ. Услыхавъ отъ сестры все. сейчасъ разсказанное мною, Алекс^^й Степанычъ кр-Ьпко призадумался и ороб-Ьлъ. Лишен- ный отъ природы твердой воли, воспитанный въ сл-Ьпомъпо- виновети къ семейству, къ отцу, — вьстрах-Ьонъ не зиалъ, что ему д-Ьлать. Наконедъ р-Ьшился поговорить съ матерью. Арина Васильевна, любившая единственнаго сынка безъ па- мяти, но привыкшая думать, что онъ все еп1,е малое дитя, и предуб-Ёжденная, что это дитя полюбило опасную игрушку, - встретила признате сына въ сильномъ чувств-Ь такими сло- вами, какими встр-Ьчаютъ желание ребенка, просяш;аго дать ему въ руки раскаленное лсел-Ьзо; когда же онъ, слыша та- шя р-Ьчи, залился слезами, она ут-Ьтпала его, опять-таки, какъ ребенка, у котораго отнимаютъ любимую игрушку. Что ни говорилъ АлексЬй Степанычъ, какъ ни старался опро- вергнуть клеветы на Софью Николавну — мать его не слу- шала, или слушала безъ всякого внимашя. Прошло еще два дня: сердце молодаго челов-Ька разрывалось; тоска по Софь11 Николавн'1] и любовь къ ней росли съ калсдымъ часомт^, но в-Ьроятно онъ не скоро бы осм-йлился говорить съ отцомъ, если бы Степа нъ Мпхайловичъ не предупредил ъ его самъ. Въ одно прекрасное утро, иосл'^1 почи, проведенной почти безъ сна, Алекс^^й Степанычъ, н-Ьсколько похуд^впи'й и побл'Ьд- н15вш1й, рано пришелъ къ отцу, который сид^^лъ по своему обыкновению на своем7> крылечк-Ь. Сгарпкъ былъ веселъ и — 83 — ласково встр'Ьтилъ сына; но, взглянувъ пристально ему въ лицо, онъ понялъ, что происходило въ душ-Ь МО ло даго чело- в-Ька. Давъ поц-Ёловать ему свою руку, онъ съ живостью, но безъ гн'Ьва, сказалъ ему: «послушай, АлексМ! я знаю, что лежитъ у тебя на сердц-Ь, и вижу, что дурь кр-Ёпко забра- лась къ теб^ въ голову. Разсказывай же мн-Ь всю подногот- ную безъ утайки, и чтобъ все до одного слова была правда». Хотя АлексМ Степанычъ не привыкъ откровенно говорить съ отцомъ, котораго больше боялся, ч'Ьмъ любилъ, но любовь къ Софь-Ь Николавн'Ь придала ему см'Ьлость. Онъ бросился сначала къ отцу въ ноги и потомъ разсказалъ ему со всЬми подробностями, ничего не скрывая, свою сердечную пов-Ьсть. Степанъ Михайловичъ слушалъ терп'Ьливо, внимательно: кто-то изъ домашнихъ шелъ было къ нему поздороваться, но онъ издали выразительно погрозилъ калиновымъ подож- комъ своимъ, и никто, даже Аксинья съ чаемъ не см-Ьла по- дойти, пока онъ самъ не позвалъ. Разсказъ сына былъ без- порядоченъ, сбивчивъ, длинень и не уб'Ьдителенъ; но Т'Ьмъ не мен-Ье св'Ьтлый умъ Степана Михайловича понялъ ясно, въ чемъ состояло д-Ьло. По несчастио оно ему не понрави- лось, и не могло понравиться. Онъ мало понималъ романи- ческую сторону любви, и мужская его гордость оскорблялась влюбленностью сына, которая казалась ему слабостью, уни- жешемъ, дрянностью въ мужчин-Ь; но въ то же время онъ по- нялъ, что Софья Николавна тутъ ни въ чемъ не виновата и что все дурное, слышанное имъ на ея счетъ, было чистою выдумкою злыхъ людей и недоброжелательствомъ собствен- ной семьи. Подумавъ немного, вотъ что онъ сказалъ безъ всякого гн^Ёва, даже ласково, но съ твердостью: «Послу- шай, АлексМ! ты именно въ такихъ годахъ, когда красивая д'Ьвица можетъ приглянуться мужчин'Ь. Въ этомъ б'Ьды еш;е никакой н'Ьтъ; но я вижу, что ты черезчуръ вр-Ьзался, а это ужъ не годится. Я Софью Николавну ни въ чемъ не виню; я считаю, что она д-Ьвица предостойная, — только теб'Ь не пара и намъ не съ руки. Ви-первыхъ, она дворянка вчерашняя, а ты потомокъ самаго древняго дворянскаго дома. Во-вторыхъ, она горожанка, ученая, бойкая, привыкла носл-Ь мачихи повел-Ь- вать въ дом'Ь и привыкла жить богато, даромъ что сама б'Ьдна; а мы люди деревенскхе, простые и наше житье ты самъ знаешь; да и себя ты долженъ понимать: ты парень 6* — 84 — смирный; НО ху,же всего то, что она больно умна. Взять жену умн-Ье себя — б-Ьда: будетъ командирша надъ му^кемъ; а ири томъ ты такъ ее любишь, что на первыхъ порахъ непре- м-Ьино избалуешь. Ну, такъ вотъ теб'Ь мое отцовское прика- зан1е: выкинь эту любовь изъ головы. Я же, признаться теб-Ь, думаю, что Софья Николавна за тебя не пойдетъ. Надо рубить дерево по себ-Ь.Мыпоищемътеб-Ь какую-нибудь смирненькую, тихенькую, деревенскую родовую дворяночку, да съ состоя- шемъ. Выйдешь въ отставку, да и заживешь прип-Ьваючи. В-Ьдь мы, братъ, не широки въ перьяхъ-, только что сыты, а доходовъ больно мало; объ Куролесовскомъ же насл-Ьд- ств-Ь, которое вс^мъ глаза разодрало, я и не думаю. Это д^ло нев-Ьрное; Прасковья Ивановна сама челов'Ькъ не ста- рый, можетъ выйти замужъ и народить ребятъ. Ну, такъ смотри же, Алеша! чтобъ все съ тебя слет-бло, какъсъгуся вода, и чтобъ помину не было о Софь-Ь Николавн-Ь...» Сте- панъ Михайловичъ протянулъ милостиво руку своему сыну, которую тотъ поц'Ьловалъ съ привычною 'почтительност1ю. Старикъ вел'Ьлъ подавать чай и звать къ себ-Ь семью. Онъ былъ необыкновенно ласковъ и веселъ со всЬми; но несча- стный АлексМ Степанычъ впалъ въ совершенное унын1е. Никакой гн'Ьвъ отца не привелъ бы его въ такое отчаянхе. Гн-Ьвъ Степана Михайловича проходилъ скоро и посл1> него являлись и снисхожден1е, и милость, а теперь онъ вид-Ьлъ спокойную твердость, и потерялъ всякую надежду. АлексМ Степанычъ вдругъ такъ изм'Ьнился въ лиц^Ь, что мать испу- галась, взгляну въ на него, и стала приставать къ ному съ вопросами: <что съ нимъ сд'Ьлалось? здоровъ ли онъ?» — Сестры также зам-Ьтили перем^Ьну, но, будучи похитр-Ье, ничего не сказали. Степанъ Михайловичъ все вид^Ь^Iъ и все понималъ. Покосившись на Арину Васильевну, онъ провор- чалъ сквозь зубы: «Не приставай къ нему». АлексЬя Сте- паныча оставили въ поко-Ь, не обращая на него вниман1я — и деревенсшй день покатился по своей обыкновенной коле-Ь. Разговоръ съ отцомъ глубоко поразилъ, сокрушилъ, мо- жно сказать, сердце АлексЬя Степаныча. Онъ потерялъ сонъ, аппетитъ, сделался совершенно ко всему равнодушенъ и ослаб'Ьлъ т-Ьломъ. Арина Васильевна принялась плакать и даже сестры перетревожились. На другой день мать едва могла добиться, чтобы онъ сказалъ н^Ьсколько словъ о томъ, — 85 — ЧТО говорилъ съ нимъ отецъ. На вс^ допросы АлексЬй Сте- панычъ отв-Ьчадъ: «Батюшк'Ь не угодно, я челов'Ькъ погиб- ши, я не жилецъ на этомъ св'Ьт'Ь». И въ самомъ д'Ьл'Ь че- резъ нед-блю онъ лежалъ въ совершенной слабости и въ по- стоянномъ забыть-Ь: жару наружнаго не было, а онъ бре- дилъ н день и ночь. Бол-Ьзни его никто не могъ понять, но это просто была нервная горячка. Семья перепугалась ужа- сно; докторовъ по близости не было, и больнаго принялись лечить домашними средствами; но ему становилось часъ отъ часу хуже и наконецъ онъ сделался такъ слабъ, что каж- дый часъ ожидали его смерти. Арина Васильевна и сестры рев-Ёли и рвали на себ-Ь волосы. Степанъ Михайловичъ не плакалъ, не сид'Ьлъ безпрестанно надъ больнымъ, но едвали не больше всЬхъ страдалъ душою; онъ хорошо понималъ причину болезни. «Но молодость свое взяла >, и ровно че- резъ шесть нед-бль Алексею Степанычу стало полегче. Онъ проснулся къ жизни совершеннымъ ребенкомъ и жизнь мед- ленно вступала въ права свои; онъ выздоравливалъ два месяца; казалось, онъ ничего прошедшаго не помнилъ. Онъ радовался всякому явлен1ю въ природ'Ь и въ домашнемъ быту, какъ новому незнакомому явлешю; наконецъ совер- шенно оправился, даже поздоров'Ьлъ, пополн'Ьлъ, иполучилъ, уже бол-Ье года потерянный, румянецъ во всю щеку; удилъ рыбу, ходилъ на охоту за перепелами, "Ьлъ и пилъ аппетитно и былъ веселъ. Родители не нарадовались, не нагляд-блись на него и убедились, что бол-Ьзнь выгнала изъ молодой го- ловы и сердца всЬ прежн1я мысли и чувства. Можетъ быть оно и въ самомъ д-Ьл^ было бы такъ, еслибъ его взяли въ отставку, продержали съ годъ въ деревн-Ь, нашли хорошень- кую нев-Ьсту и женили; но старики безпечно обнад-Ьялись на- стояш;имъ положешемъ сына: черезъ полгода отправили его опять на службу въ тотъ же Верхнш Земск1й Судъ, опять на житье въ Уфу — и судьба его решилась навсегда. Прежняя страсть загор-Ьлась съ новою, несравненно большею силой. Какъ возвратилась любовь въ сердце Алексея Степаныча, вдругъ или постепенно — ничего не знаю; знаю только, что онъ сначала "Ьздилъ къ Зубинымъ изр'Ьдка, потомъ чаще и наконецъ такъ часто, какъ было возможно. Знаю, что по- кровительница его, Алакаева, продолжала 'Ьздить къ Софь-Ь Николавн'Ь, тонкими распросамивыв'Ьдывала ея расположе- — Я6 — те и привозила благопр1ятные отзывы, утверждавшхе и въ ней самой надел^ду, что гордая красавица благосклонно рас- положена къ ея скромному родственнику. Черезън'Ьсколько м-Ьсяцевъ посл-Ь отъезда Алекс^зя Гтепаныча изъ деревни, вдругъ получили отъ него письмо, въ которомъ онъ съ не- свойственной ему твердостью, хотя всегда съ почтительной н-Ьжиостью, объявилъ своиыъ родителямъ, что любитъ Софью Николавну больше своей л^нзпп, что не можетъ лсить безъ нея, что над'Ьется на ея соглас1е и проситъ родительскаго благословетя и позволен1я посвататься. Старики вовсе не ожидали такого письма и были имъ поралсены. СтепанъМи- хайловичъ сдвинулъ брови, но ни однимъ словомъ не выра- зилъ своихъ мыслей. Вся семья хранила глубокое молчате; онъ махнулъ рукой, ивсЬ оставили его одного. Долго сид'Ьлъ мой дедушка, чертя калиновымъ подожкомъ каше-то узоры на полу своей комнаты. Степанъ Михайловичъ скоро смек- нулъ, что д-Ьло плохо и что теперь ужъ никакая горячка не вылечитъ отъ любви его сына. По своей лживой и благосклон- ной натуре, онъ даже поколебался, не дать ли соглас1я, о чемъ можно было заключить изъ его словъ, обращенныхъ къ Арин-Ь Васильевн-Ь. *Ну что, Ариша (говорилъ онъ ей на сл-Ьдую- щее утро, разум-Ьется, наедин-Ь), какъты мекаешь? В-Ьдь не позволимъ, такъ намъ не видать АлексЬя, какъ ушей сво- ихъ: или умретъ съ тоски, или на войну уйдетъ, или пой- детъ въ монахи — и родъ Багровыхъ прекратится >. Но Арина Васильевна, ул^е настроенная дочерьми, какъ-то не испуга- лась за своего сынкаи отв-Ьчала: «Твоя воля, Степанъ Ми- хайловичъ: что теб-Ь угодно, того и я лселаю; да только ка- кое лее будетъ отъ нихъ теб-Ь уважен1е, если они поставятъ на своемъ, посл-Ь твоего родительскаго запрещенья?> Пошлая хитрость удалась: самолюоте старика расшевелилось и онъ р-Ьшился подерлсаться. Онъ продиктовалъ сыну письмо, въ которомъ выразилъ удивлен1е, что онъ принялся опять за прежнее, и повторилъ то, что говорилъ ему на словахъ. Ко- роче, письмо содерлеало пололштельный отказъ. Прошло дв^-три нед1)ЛИ — не было писемъ отъ АлексЬя Степаныча. Наконецъ, въ одинъ осенн1й ненастный день, д-Ьдушка сид-Ьдъ въ своей горниц^з, поперегъ постели, вълю- бимомъ своемъ халат-Ь изъ тонкой армячины *), сверхъ ру- *) Ие знаю какъ теперь, а въ старые годы на Оренбургской м'Ьн! такую — 87 — башки-косоворотки, въ туфляхъ на босую ногу; подл-Ь него пряла на самопрялк-Ь коз1й пухъ Арина Васильевна и ста- рательно выводила тонк1я длинныя нити, потому что зат-Ьяла выткать изъ нихъ домашнее сукно на платье своему сыночку, такъ чтобъ оно было ему легко, и тепло, и покойно; у окошка сид-Ёла Танюша и читала какую-то книжку; гостившая въ Багров'Ь, Елизавета Степановна присЬла подл-Ь отца на кро- вати и разсказывала ему про свое трудное житье, про службу мужа, про свое скудное хозяйство и недостатки. Старикъ печально слушалъ, полон;а руки на колени и опустивъ на грудь свою, уже пос'Ьд'Ьлую, голову. Вдругъ дверь изъ ла- кейской отворилась; высокш, красивый молодой парень, Иванъ Малышъ, въ дорожной куртке, проворно вошелъ и подалъ ппсьмо съ почты, за которымъ "Ьздилъ онъ въ городъ за 25 верстъ. Очевидно было, что письма ожидали съ не- терп^ньемъ, потому что всЬ встрепенулись. <Отъ Алеши? > спроси л ъ торопливо и неспокойно старикъ. «Отъ братца», отв-Ьчала Танюша. подб'Ьжавшаякъ Малышу, проворно взяв- шая письмо и прочитавшая адресъ. < Спасибо, что скоро съ'Ьз- дилъ. Чарку водки Малышу. Ступай об-Ьдать и отдыхать». Ту-нсъ минуту отворился высошй поставецъ, барышня вы- таш,ила длинный штофъ узорнаго стекла, на.лила серебря- ную чарку и подала Малышу; тотъ перекрестился, выпилъ, крякну.ть, поклонился и ушелъ. «Ну, читай, Танюша >, ска- залъ д-Ьдушка. Татьяна Степановна была его чтецомъ и пис- цомъ. Она поместилась у окошка; бабушка оставила ирялку, д-Ь душка всталъ съ кровати, и всЬ обсЬли кругомъ Татьяну Степановну, распечатавшую между т^мъ письмо, но не см-Ьв- шую предварительно заглянуть въ него. Посл-Ь минутнаго молчашя. началось медленное и внятное чтете вполго- лоса. Посл-Ь обыкновенныхъ тогда: «МнлостивМшхй госу- дарь батюшка и Милостивейшая государыня матушка», А.лексЬй Степанычъ писалъ почти следуюп^ее: «На послед- нее мое просительное письмо, я им^лъ несчаст1е получить немилостивый отв^тъ отъ васъ, дражайш1е родители. Не могу преступить воли вашей и покоряюсь ей: но не могу долго влачить бремя моей жизни безъ обожаемой мною Софьи Николавны, а потому въ непродолжительномъ времени покупали ярмячпку, которая своей юндноЁп чпсююй равнялась съ дучптпми аз1атскими тканялн. — 88 — смертоносная пуля скоро просверлитъ голову несчастна го вашего сына». *) Эффектъ былъ сильный; тётки мои за- хныкали, бабушка, ничего подобнаго не ожидавшая, побл^Ьд- н-бла, всплеснула руками и повалилась безъ памяти на полъ, какъ снопъ: въ старину также бывали обмороки. Степанъ Михайловичъ не шевельнулся; только голова его покосилась на одну сторону, какъ передъ началомъ припадка гн'Ьва, и слегка затряслась.. . она не переставала уже трястись до его смерти. Дочери, опомнившись, бросились помогать ма- тери и скоро привели ее въ чувство. Тогда, поднявши вой какъ по мертвому, Арина Васильевна бросилась въ ноги Степану Михайловичу. Дочери, следуя ея примеру, также заголосили. Арина Васильевна, не смотря на грозное поло- жен1е головы моего д-Ьдушки, забывъ и не понимая, что сама подстрекнула старика не согласиться на женитьбу сына, громко завопила: «батюшка Степанъ Михайловичъ! сжаль- ся, не губи роднаго своего д^тиш;а: в-Ьдь онъ у насъ одинъ и есть; позволь жениться Алеш'Ь! Часу не проживу, если съ нихмъ что случится > . Старикъ оставался неподвилшо въ преж- немъ положен1и. Наконецъ нетвердымъ -голосомъ сказалъ: «полно выть. Выпороть надо бы Алешу. Ну -да, до завтра; утро вечера мудренее; а теперь уйдите и велите давать об-Ь- дать». Об-Ьдъ у старика служилъ успокоительнымъ сред- ствомъ въ трудныхъ обстоятельствахъ. Арина Васильевна заголосила было опять: «помилуй, помилуй!» Но Степанъ Михайловичъ громко закричалъ: «убирайтесь вонъ!» и въ голос'Ь его послышался ревъ приближающейся бури. ВсЬ посп'Ьшно удалились. До об-Ьда никто не см-^лъ заглянуть въ комнату Степана Михайловича. — Что пролет-йло по душ'!^ его въ эти минуты, какая борьба совершилась у жел-Ьзной воли съ отцовскою любовью и разумностью, какъ уступилъ поб-Ьду упорный духъ?... трудно себ-Ь представить; но когда раздался за дверью голосъ Мазана: «кушанье готово», д-Ь- душка вышелъ спокоенъ, и ол«идавш1я его зкена и дочери, каждая у своего стула, не зам-Ьтили, на слегка побл-Ьди^ёв- шемъ лиц'Ь его, ни малМшаго гн'Ьва; напротивъ, онъ былъ *) Письмо это я почти помню напзустъ. Вероятно оно п теперь суще- ств уетъ въ гтарыхъ бумагахъ одного пзъ мопхъ братьевъ. Очевидно, что н*- которыя выражен1я письма заимствованы пзъ тогдашнпхъ романовъ, до кото- рыхъ АлексЬп Степанычъ былъ охотникъ. — 89 — спокойнее, ч^мъ поутру, даже веселее, и кушалъ очень ап- петитно. Скр-Ьня сердце, Арина Васильевна должна была подлаживаться къ его р-Ьчамь, и, не см-Ья не только спра- шивать, но даже и вздыхать, напрасно старалась разгадать мысли своего супруга; напрасно устремляла вопрошающ1е взгляды маленькихъ своихъ каштановыхъ глазокъ, заплыв- шихъ жиромъ, — темноголубые открытые и веселые глаза Степана Михайловича ничего не отв-Ьчали. Посл'Ь об'Ьдаонъ уснулъ по обыкновешю; проснувшись, сд-Ёлался еще весе- л-Ье; но о письме и о сын-Ь ни пол-слова. ВсЬ однако вид-Ьди, что на ум-Ь у старика ничего недобраго не было. Прощаясь съ супругомъ посл-Ь ужина, Арина Васильевна осмелилась спросить: «не изволишь ли сказать мн-Ь чего-нибудь объ Алеш'Ь?> Д-Ьдушка улыбнулся и отв-Ьчаль: «я уже сказалъ теб-Ь: утро вечера мудрен'Ье. Почивай съ Богомъ». Утро въ самомъ д-ЬлФ оказалось и мудро и благодатно. Д-Ьдушка всталъ въ четыре часа. Мазанъ вздулъ ему огня. Первыми словами Степана Михайловича были: <Танайче- нокъ, ты сейчасъ -Ьдешь въ Уфу съ письмомъ къ Алексею Степанычу, соберись въ одну минуту; да чтобы никто не зналъ, куда и зач'Ь^яъ 'Ьдешь. Въ корень молодаго бураго, а на пристяжку свистуна. Возьми овса дв-Ь осьмины п кара- вай хл-Ьба. Спроси у ключника Петра два рубля м-Ьдныхъ денегъ на дорогу. Какъ я напишу письмо, чтобы все было готово. Сказано — сд-Ёлано». — Эта поговорка исполнялась у дедушки безъ отговорокъ. Онъ отперъ дубовую шкатулку или шкафъ, н-Ёчто въ род'6 письменнаго бюро, досталъ бу- маги, перо, чернплицу, и написалъ не безъ труда (потому что л-Ьтъ уже десять подписывалъ только свое имя), тяже- лымъ стариннымъ почеркомъ: «Любезный сынъ нашъ Алек- сМ! Мы съ матерью твоей Ариной Васильевной позволяемъ теб-Ь жениться на Софь-Ь Николаевне Зубиной, если на то будетъ воля Бож1я, и посылаемъ тебе наше родительское благословеше. Отецъ твой, Степанъ Багровъ». Черезъ полчаса, еще задолго до свету, вытянулъ Танай- ченокъ длинную гору мимо господскаго гумна и ехалъ бой- ко рысью по дороге въ Уфу. Въ пять часовъ приказалъ Сте- панъ Михайловичъ подавать самоваръ той же Аксютке, ко- торая, изъ молодой и некрасивой девчонки, сделалась уже очень немолодой и еще более некрасивой девкой; но будить — 90 — НИКОГО не приказа лъ. Не смотря на то, старую барыню раз- будили и по секрету донесли, что уже давиымъ-давно уЬхалъ куда-то Танайченокъ съ письмомъ отъ барина, на пар-Ь гос- подскихъ лошадей. Арина Васильевна не осм-блилась вдругъ пр1йти къ своему супругу; она помешкала съ часъ времени и явилась, когда уже старикъ напился чаю и весело балагу- рилъ съ Аксиньей. «Ну зач-Ьмъ тебя разбудили? приветли- во сказалъ Степанъ Михайловичъ, протягивая руку. В^дь ты чай плохо спала?» — «Меня никто не будилъ, отвечала Ари- на Васильевна, почтительно ц-Ьлуя руку старика; я сама про- снулась. Я спала ночь хорошо, въ надежд-Ь на твою милость къб-Ьдному нашему Алеш-Ь > . Д'Ьдушка пристально посмотр'Ьлъ на нее, но ничего не увидалъ на привыкшемъ къ притвор- ству лиц-Ь. «А коли такъ, я тебя порадую: я посдалъ нароч- наго гонца въ Уфу, и написалъ АлексЬю отъ обоихъ насъ ]1озволен1е жениться на Софь-Ь Николавне>. Арина Васильевна. — не смотря на то, что, приведенная въ ужасъ страшнымъ нам-Ьренхемъ сына, искренно молила и просила своего крутаго супруга: позволить нгениться Алек- сЬю Степанычу, — была не столько обрадована, сколько испу- гана р'Ьшешемъ Степана Михайловича, 1^ли лучше сказать, она бы и обрадовалась, да не см-Ёла радоваться, потому что боялась своихъ дочерей; она уже знала, чт5 думаетъ о пись- ме Лизавета Степановна, и угадала, что скансетъ Александра Степановна. По всЬмъ этимъ причиыамъ, Арина Васильевна приняла р^шенхе своего супруга, которымъ онъ над-Ьялся ее обрадовать, какъ-то холодновато и странно, что старикъ за- м'Ьтилъ; Лпзавета Степановна не изъявила ни малМшаго удо- вольств1я, а только одну почтительную покорность вол-Ь отца; Танюша, верившая письму брата искренно, обрадовалась отъ всего сердца. Лизавета Степановна дая^е и въ первую мину- ']'у не была встреволсена нам'Ьрен1емъ брата; она плакала и просила за него только потому, что мать и меньшая сестра пла- кали и просили: нельзя 5ке было ей такъ ярко рознить съ ни- ми. Она выписала немедленно Александру Степановну, кото- рая пришла въ б'Ьшенство, узнавъ о 1)'Ьшенш д^ла, и сейчасъ прискакала; разумеется, она сочла письмо братца за пустую угрозу, за штуку Софьи Николавны. Съ помощью Лизаветы Степановны, она скоро уи'Ьрила въ этомъ мать и даже мень- шую сестру, Танюшу. Но д'Ьло было кончено: явно возставать — Я1 — противъ него не представлялось уже никакой возможности. Мыслей же Степана Михайловича, будто Софья Николавна сама не пойдетъ за АлексЬя Степаныча. никто изъ семьи не разд-бляль. Оставимъ Багрово и посмотримъ, что д-Ьдается въ Уф*. Я не беру на себя р'Ьшить положительно, им'Ьлъ ли Алек- сей Степанычъ твердое нам'Ьрен1е застр'Ьлиться. въ случае отказа своихъ родителей, или, прочитавъ въ какомъ-нибудь роман* подобное происшеств1е,вздума.1ъ попробовать: не испу- гаются ли его родители такого страшнаго посл-Ьдствхя своей непрек.1онности? Судя по дальнейшему развит1ю характе- ра Алексея Степаныча, мн* хорошо известному, я равно не могу признать его способнымъ ни къ тому, ни къ другому по- ступку. Итакъ, я предполагаю только, что молодой челов^къ не хитрилъ, не думалъ пугнуть своихъ стариковъ, напротивъ, искреннодумалъзастрелгггься, если ему не позволять женить- ся на Софь* Николавн*; но въ то же время я думаю, что онъ никогда не им^лъ бы духа привесть въ исполнеше такого от- чаяннаго нам'Ьрен1я, хотя люди тих1е и кротк1е, слабодуш- ные, какъ ихъ называютъ, бываютъ иногда способны къ от- чаяннымъ поступкамъ бо.л*е, ч^мъ натуры живыя и беше- ный. Мысль о самоубШств* безъ сомненхи была почерпнута изъ какого-нибудь романа: она совершенно противор'Ьчптъ ха- рактеру Алексея Степаныча. его взгляду на жизнь и сфер* понят1й, въкоторыхъ онъ родился, воспитался и жилъ. Какъ бы то ни было, пустивъ въ ходъ свою грамотку, АлексЬй Сте- панычъ пришелъ въ сильное волнеше, занемогъ и получилъ лихорадку. Покровительница его. Алакаева. знавшая все, — о посл^днемъ письм* ничего не знала; она нав-Ьп^ала его ежеднев- но и замечала, что, кром* лихорадки простой и лихорадки лю- бовной, молодой челов^къ ещ;е ч^мъ-то необыкновенно встре- воженъ. Въ одинъ день сидела она у Алексея Степаныча, вязала чулокъ и разговаривала о всякой всячин*, стараясь занять больнаго и отвлечь его мысли отъ безнадежной любви. АлексМ Степанычъ прилегъ на канапе, заложилъ руки за голову и смотр*лъ въ окошко. Вдругъ онъ побл*дн*лъ, какъ полотно: по улиц* про*хала тел*га парой и заворотила на дворъ; Алекс*й Степанычъ узналъ лошадей и Танайченка. Онъ вскочилъ на ноги и съ крпкомъ: <отъ батюшки, изъ Багрова > бросился въ переднюю. Алакаева схватила его за — Н2 — руку и съ помощью сид']Ьвшаго въ лакейской челов'Ька не допустила его выбежать на крыльцо, потому что на двор'Ь стояла мокрая и холодная осенняя погода. Между т^мъ Та- найченокъ проворно вб-Ьжаль въ комнату и подалъ письмо. АлексМ Степанычъ дрожащими руками распечатал?.. п])о- челъ коротенькое письмо, залился слезами и бросился на ко- л-Ьни передъ образомъ. Алакаева сначала не знала, что и ду- мать; но АлексМ Степанычъ подалъ ей родительскую гра- мотку и она, прочитавъ ее, также съ радостными слезами принялась обнимать обезум'Ьвшаго отъ восторга молодаго че- лов-Ька. Тутъ онъ признался ей, какое письмо послалъ къ отцу и матери. Алакаева покачала головой. Призвали Та- найченка, распросили подробно объ его отправке и у]]ид'Ьли, что д-Ьло было р-Ьшено самимъ Степаномъ Михайловичемъ, безъ участ]я, безъ в-Ьдома своей семьи и в-Ьроятно противъ ея желан1я. Когда прош.ии первыя минуты радостнаго вол- нешя для АлексЬя Степаныча и совершеннаго изумлен1я для Алакаевой, которая, перечитавъ снова письмо, все еще не верила глазамъ своимъ, потому что хорошо знала нравъ Степана Михайловича и хорошо понимала недоброжелатель- ство семьи, — начали они сов-Ьщаться, какъ приступить къ д'Ьлу. Когда оно казалось далекимъ, невозможнымъ со сто- роны семейства жениха, тогда они считали его благонадеж- нымъ со стороны нев'Ьсты; но тутъ вдругъ напало на Ала- каеву сомн'Бше: припомнивъ и сообразивъ всЬ благопр1ятные признаки, она почувствовала, что можетъ быть слишкомъ перетолковала ихъ въ пользу жениха. Какъ умная .женщина, она поспешила охладить пылюя надежды молодаго человека, благоразумно разсул^дая, что, обольстившись ими, трудн^Ье ему будетъ перенесть внезапное разрушен1е радулшыхъ сво- ихъ мечтан1й; отказъ вдругъ представился ей очень возмолс- нымъ, и ея опасен1я навели страхъ на АлексЬя Степаныча. Впрочемъ Алакаева нисколько не отступилась отъ своего об']§щатя и на другой же деньно-Ьхала съ предложешемъ къ Софь-Ь Николавн'Ь. Она просто, ясно, безъ всякаго преуве- личенья, описала постоянную и горячую любовь АлексЬя Степаныча, давно изв-Ьстную всему городу (конечно и Софь-Ь Николавн-Ь); съ родственнымъ участ1емъ говорила о пре- красномъ характер-Ь, доброт-Ь и редкой скромности жениха; справедливо и точно разсказала про его настоящее и будущее — 93 — состоян1е; разсказала правду про все его семейство, и не забыла прибавить, что вчера АлексМ Степанычъ получилъ чрезъ письмо полное соглас1е и благословете родителей ис- кать руки достойнМшей и всЬъш уважаемой Софьи Нико- лавны, что самъ онъ отъ волнен1Я, ожидашя отвтЬта роди- телей и несказанной любви занемогъ лихорадкой; но, не пм-Ья силъ откладывать р^Ьшете своей судьбы, просилъ ее, какъ родственницу и знакомую съ Софьей Николавной даму, узнать: угодно ли, не противно ли будетъ ей, чтобы Алек- сМ Степанычъ сд'Ьлалъ формальное предложеше Нршолаю ведоровичу. Софья Николавна, давно привыкшая, какъ го- ворилось въ старину: <^сама обивать около себя росу», или къ самобытности, какъ говорится теперь, — безъ смз'щешя, безъ всякихъ церемон1п и д-Ьвичьихъ оговорокъ и жеманствъ, тогда неизб'Ьжныхъ, отв-Ьчала Алакаевойсл'Ьдующее: «Бла- годарю АлексЬя Степаныча зачесть мн'Ь сделанную, а васъ, почтеннМшая Мавра Павловна, за участ1е. Скажу вамъ от- кровенно: я давно заметила, что АлексМ Степанычъ ко мн'Ь неравнодушенъ и давно ожидала, что онъ сд-Ьлаетъ мн-Ь пред- ложеше, не р-Ьшая, впрочемъ, вопроса: пойду ли я за него или Н'Ьтъ. Посл-Ьдияя по-Ёздка АлексЬя Степаныча къ отцу и къ матери, его внезапная, какъ сами вы мнЬ сказывали, опасная продолжительная бол-Ьзнь въ деревн'Ь, и перем-Ьна, когда онъ воротился, показали зш-Ь, что родители его не же- лаютъ им-бть меня нев'Ьсткой. Признаюсь, я этого не ожи- дала; скор'Ье можно было опасаться несоглас1я со стороны моего отца. Потомъ я увид-Ёла, что Алексей Степанычъ воз- вратился къ прежнимъ чувствамъ, и теперь догадываюсь, что онъ усп'Ьлъ склонить отца и мать къ согласш. Но раз- судите сами, почтенн'Ьйшая Мавра Павловна, что теперь это д^Ьло принимаетъ совсЬмъ другой видъ: входить въ семей- ство противъ его желашя — рискъ слишкомъ опасный. Ко- нечно, отецъ мой не сталъ бы противиться моему выбору; но могу ли я р-Ьшиться его обмануть? Узнавъ же, что его Соничку какой-то деревенск1й пом^^щикъ не вдругъ удо- стоилъ чести войти въ его семейство, — онъ ни за что не согласится и сочтетъ это унижешемъ. Я не влюблена въ АлексЬя Степаныча, я только уважаю его прекрасныя свой- ства, его постоянную любовь и считаю, что онъ можетъ со- ставить счаст1е любимой женщины. Итакъ, позвольте шеЪ — 91 — подумать и притомъ, прежде ч^Ьмъ я скажу объ этомъ моему больному отцу, прежде ч-Ьмъ встревожу его такимъ изв*- ст1емъ, я хочу сама говорить съ АлексЬемъ Степанычемъ: пусть онъ пр1'Ьдетъ къ намъ, когда выздоров'Ьетъ » . Алакаева съ точностью передала ответь жениху; ему показался онъ не предв-Ьщающимъ добра, но Алакаева на- противъ находила его весьма благопр1ятнымъ и успокоила АлексЬя Степаныча. Долго сид-бла Софья Николавна одна въ гостинной, про- стившись очень дружески съ Маврой Павловной, и думала кр'Ьпкую думу. Омрачились ея лживые и блестящее глаза, тяжелыя мысли пробегали по душ-Ь и отражались какъ въ зеркал-Ь на ея прекрасномъ лиц-Ь. Все, что она сказала Ала- каевой, была совершенная правда, и вопросъ идти или н'Ьтъ за АлексЬя Степаныча— точно оставался нер'Ьшеннымъ_, Наконецъ предположен1е сватовства обратилось въ действи- тельность, и надо было р-Ьшить этотъ велишй, роковой во- просъ для всякой д'Ьвушки. Необыкновенно ясная голова Софьи Николавны, — еще не омраченная страстностью ея натуры, тогда нич^мъ глубоко не возмуш;аемой, — все пони- мала и все вид-бла въ настоящемъ вид-Ь, въ настоящемъ св-Ьт-Ь. Положен1е ея въ будущемъ было безотрадно: отецъ лежалъ на смертномъ одр-Ь и, по словамъ лучшаго доктора Зандена *), не могъ прожить бол-Ье года; все состоян1е ста- рика заключалось въ двухъ подгородныхъ деревушкахъ: Зубков-Ь и Касимовк-Ь, всего 40 душъ съ небольшимъ коли- чествомъ земли; наличныхъ денегъ у Николая ведоровича было накоплено до десяти тысячъ рублей, и онъ назначилъ ихъ на приданое своей Соничк-Ь. Выдать ее замужъ было по- стояннымъ, горячимъ его желашемъ; но — бываютъ же так1я чудеса: Софья Николавна не им-йла еще ни одного жениха, то-есть, не получила ни одного формальнаго предложешя. По смерти старика доллшы остаться шестеро сводныхъ д-Ь- тей отъ двухъ браковъ; должны были учредиться дв-Ь опеки, и посл^днхя трое д-Ьтей отъ Александры Петровны посту- пали къ родной бабушк-Ь, Е. Д. Рычковой, подъ опеку сына ея, В. П. Рычкова. Материнское им-Ьихе ихъ заключалось также въ небольшой деревеньке душъ въ 50; братья Софьи *) Оедоръ Ивановичъ Заидинъ, докторъ весьма ученый, бывш1й вцосл^д- ств1и штадтъ-физпкомъ въ Москв4. — 95 — Николавны, отъ одной матери, находились въ Москв-Ь, въ университетскомъ благородномъ панмон-Ь, и она оставалась совершенно одна, даже не было дальнихъ сродниковъ. у которыхъ могла бы она жить. Однимъ словомъ: некуда было приклонить голову! Нужда, бедность, жизнь изъ милости въ чужихъ людяхъ, полная зависимость отъ чужихъ людей — тяжелы всякому; но для д-Ьвушки, стоявшей въ обществ-Ь такъ высоко, жившей въ такомъ довольств-Ь, гордой по при- род-Ь, избалованной общимъ искательствомъ и ласкатель- ствомъ, для д-Ьвушки, которая испытала всю странную тя- жесть зависимости и потомъ всю прелесть власти, — такой переходъ долженъ былъ казаться невыносимымъ. И вотъ молодой, честный, скромный, пригож1й собой мужчина, ста- риннаго дворянскаго рода, единственный сынъ, у отца кото- раго бы.тю 180 душъ, который долженъ былъ по-пучить богатое насл-Ьдство отъ тётки, который любитъ, боготворитъ ее, — предлагаетъ ей руку и сердце: съ перваго взгляда тутъ нечего и колебаться. Но нравственное неравенство между ними было слишкомъ велико. Никто въ город'Ь немогъ подумать, чтобъ Софья Николавна вышла за АлексЬя Степаныча. Она очень хорошо понимала справедливость общественнаго мн-Ьтя и не могла не уважать его. Нев-Ьста — чудо красоты и ума; женихъ, правда, б-Ёлый, розовый, н'Ьжный (что именно и не нравилось Софь-Ь Николавн-Ь), но простеньшй, не дальнш, по мн'Ьнш всЬхъ, деревенской дворянчикъ; не- в-Ьста бойка, жива; женихъ робокъ и вялъ; нев'Ьста по тогдашнему образованная, чуть не ученая д-Ьвица, начитан- ная, понимавшая всЬ высш1е интересы; женихъ совершен- ный пев'Ьжда. ничего не читавш1й, кром'Ь двухъ-трехъ глу- пМшихъ романовъ, въ род-Ь Любовнаго Вертограда или Ари- стея и Телазш, даРусскаго п'Ьсенника, — женихъ, интересы котораго не простирались дал-Ье ловли перепеловъ на дудки и соколиной охоты; невеста остроумна, ловка, блистательна въ св-Ьтскомъ обп^еств-Ь; женихъ не ум-Ьетъ сказать двухъ словъ, неловокъ, заст'Ьнчивъ, см'Ьшонъ, жалокъ, ум-Ьетъ только красн-Ьть, кланяться и жаться въ уголъ или къ две- рямъ. подал-^зе отъ св'Ьтскихъ гово])уновъ, которыхъ просто боялся, хотя поистине многихъ пзъ нихъ былъ гораздо умн-Ье; нев'Ьста съ твердымъ, надменнымъ, неуступчивымъ характеромъ; женихъ слабый, смирный, безотв-Ьтный, кото- — 96 — раго всяк1й могъ загонять. Ему ли поддержать, защитить Лгену въ обществ-Ь и семейств'Ь?... Так1я противоположныя мысли, взгляды и картины роились, м-Ьшались, теснились въ воображеши молодой д-Ьвушки. Давно наступили сумерки, она все еще сид-Ёла одна въ гостинной; наконецъ невырази- мое смятеше тоски, страшное сознаше, что умъ ничего при- думать II р^Ьшить не можетъ, что для него становится все часъ отъ часу темн1зе — обратили ея душу къ молитв-Ь. Она поб-Ьжала въ свою комнату молиться и просить св-Ьта ра- зума свыше, бросилась на кол-Ьни передъ образомъ Смолен- ской Божьей Матери, некогда чуднымъ знамешемъ озарив- шей и указавшей ей путь жизни; она молилась долго, пла- кала горючими слезами, и мало-по-малу почувствовала ка- кое-то облегчеше, какую-то силу, способность къ решимо- сти, хотя не знала еще, на что она р-Ьшится; это чувство было уже отрадно ей. Она сходила посмотреть на заснувшаго больнаго своего отца, воротилась въ свою комнату, легла и спокойно заснула. На другой день поутру,' Софья Николавна проснулась безъ всякаго волнешя; она подумала несколько минутъ, бросила взглядъ на вчерашн1я свои колебан1я и сму- щешя, и спокойно осталась при своемъ нам^ренги поговорить сначала съ женихомъ и потомъ уже решить д-Ьло оконча- тельно, смотря по тому Бпечатленхю, какое произведетъ на нее разговоръ съ АлексЬемъ Степанычемъ. АлексМ Степанычъ. желая какъ можно скор-Ье узнать р-Ьшеше судьбы своей, призвалъ доктора и умолялъ выле- чить его поскорее. Докторъ об-Ьщалъ и на этотъ разъ сдер- жалъ об^щанхе. Черезъ неделю АлексМ Степанычъ, правду сказать, худой, бледный и слабый, сид-Ьлъ уже въ гостин- ной у Софьи Николавны. Взглянувъ на тощую фигуру мо- лодаго человека, прежде цн-Ьтущаго румянцемь здоровья, она почувствовала нсалость и многое сказала не такъ р-Ьзко, не такъ строго, какъ хотела. Въ сущности нев-Ьста сказала жениху все то же, что говорила Алакаевой. но прибавила, что она во-первыхъ не разстанется съ отцомъ, пока онъ живъ, а во-вторыхъ, что она не будетъ жить въ деревне, а желаетъ жить въ городе, именно въ Уфе, где имеетъ много знако- мыхъ, достойныхъ и образованныхъ людей, въ обществе ко- торыхъ должна жить съ мужемъ. Въ заключен1е она при- бавила, что очень бы желала, чтобъ ея мужъ служилъ и — 97 — занималъ въ городе, хотя не блестящее, но благородное и по- четное м-Ьсто. На веб ташя предварительныя услов1я и предъ- явлешя будущихъ правъ жены АлекоМ Степанычъ отв^Ь- чалъ съ подобостраст1емъ, что «всЬ желан1я Софьи Нико- лавны для него законъ, и что его счаст1е будетъ состоять въ исполненш ея воли>... и этотъ ответь, не достойный муж- чины, в-брный признакъ, что на любовь такого челов-Ька нельзя положиться, что онъ не можетъ составить счаст1я женщины, — могъ понравиться такой умной д-Ьвушк-Ь. По- невол-Ь должно признать, что въ основан1и ея характера уже лежали сЬмена властолюб1я и что въ настоящее время, осво- божденный изъ-подъ тяжкаго гнета жестокой мачихи. они дали сильные ростки; что безъ в-Ьдома самой Софьи Нико- лавны — любовь къ власти была тайною причиною ея р'Ьши- мости. Софья Николавна захот-Ьла сама щ)очесть письмо, въ которомъ АлексМ Степанычъ получилъ позволеше своихъ родителей искать ея руки. Письмо было въ карман-Ь у же- ниха, и онъ показа лъ его. Софья Николавна прочла и уб-Ь- дилась, что ея догадки о первоначальномъ несоглас1и роди- телей были совершенно справедливы. Молодой челов^къ не ум-Ь-лъ притворяться, и притомъ такъ былъ влюбленъ, что не могъ противиться ласковому взгляду или слову обожае- мой красавицы; когда Софья Николавна потребовала полной откровенности, онъ высказалъ ей всю подноготную безъ утайки, и, кажется, эта откровенность окончательно р-Ьшила д-Ьло въ его пользу. Мысль воспитать по-своему, образовать добродушнаго молодаго челов-Ька, скромнаго, чистосердеч- наго, неиспорченнаго св'Ьтомъ — забралась въ умную, но все- таки женскую голову Софьи Николавны. Ей представилась пл-Ьнительная картина постепеннаго пробуждешя и воспита- н1я дикаря, у котораго не было недостатка ни въ ум^, ни въ чувствахъ, погруженныхъ въ непробудный сонъ, — кото- рый будетъ еще бол-Ье любить ее, если это возможно, въ благодарность за свое образоваше. Эта мысль овладела пыл кимъ воображен1емъ Софьи Николавны, и она очень мило- стиво отпустила своего хвораго обожателя; об-Ьщала пого- ворить съ отцомъ и передать отв-Ьтъ черезъ Алакаеву. Алек- сМ Степанычъ утопа лъ въ восторг-Ь, по тогдашнему выра- жен1ю. Вечеромъ Софья Николавна опять приб-бгла къ мо- литв-Ь; опять молилась долго, восторженно, напряженно; она Семейная хроника. 7 заснула очень утомленная и ночью видкт сонъ, который растолковала, какъ сл-Ьдуеть. въ подтверл^денхе своего р-Ь- шен1я. Умъ челов-Ьчесшй все растолкуетъ такъ, какъ ему хочется. Я забылъ этотъ сонъ, но помню, что его можно было растолковать въ противоположную сторону, съ гораздо бол ь- шимъ основашемъ и гораздо меньшими натяжками. На сл-Ь- дующее утро Софья Николавна немедленно сообщила своему почти умирающему отцу о предложеши АлексЬя Степаныча. Хотя Николай ведоровичъ почти не зналъ жениха, но у старика какъ-то составилось понят1е о немъ, какъ о чело- в-Ьк-Ь самомъ ничтожномъ. При всемъ пламенномъ желаши пристроить Соничку при своей жизни, этотъ женихъ (пер- вый, надобно зам-Ьтить) ему не нравился. Но Софья Нико- лавна, съ обыкновенною пылкостью своего ума и уб-Ьдитель- нымъ краснор1зч1емъ, доказала старику, что не должно про- пускать такой парт1и. Она высказала ему все, что мы уже знаемъ, въ пользу этого б1)ака, и главное, что не только не разлучится съ нимъ, но и останется жить^въ одномъ дом*. Она такъ живо представила свое безпомощ[1ое состояше. когда Богу угодно оставить ее сиротой, что Николай ведо- ровичъ прослезился и сказалъ: «другъ мой, умница моя Со- ничка! д-Ьлай, что теб-Ь угодно: я на все согласенъ. Представь же мн-Ь поскор-Ье своего будущаго жениха; я хочу познако миться съ нимъ побли5ке, и также хочу непременно, чтобъ его родители сд-Ёлали намъ письменное предложен1е». Софья Николавна написала записку Алакаевой и про- сила передать х\.лекс'Ью Степан ычу, что Николай Ведоро- вичъ приглашаетъ его къ себ-Ь въ такомъ-то часу. АлексМ Степанычь продолжалъ утопать въ блаженств1^ . 1)азд'15ляя его только съ покровительницей своей Маврой Павловной; но нриглашен1е къ Николаю ведоровичу въ на- значенный час'ъ, приглашен1е, котораго онъ никакъ не ожи- далъ, считая старика слишкомъ больнымъ и слабымъ, очень его смутило. Николай ведоровичъ, за отсутств1емъ Нам-Ьст- ника первое лицо, первая власть въ ц'Ьломъ Уфимскомъ кра-Ь, Николай ведоровичъ, къ которому онъ и прежде при- ближался съ благогов15н1емъ — теперь казался ему ч-Ьмъ-то особенно страшнымъ. Ну, если ему не понравилось нам'Ьре- н1е чиновника Верхняго Земскаго Суда, 14-го класса, же- ниться на его дочк-Ь? Если онъ сочтетъ дерзостью такое — 99 — предложеше, да крикнетъ: «Какъ ты осмелился подумать о моей дочери? По теб-Ь ли она нев-Ьста? Посадить его подъ караулъ, отдать подъ судъ...> Какъ ни дики кажутся ташя мысли, но он^ дМствительно пришли тогда въ голову мо- лодому челов-Ьку, о чемъ онъ самъ разсказывалъ впосл'Ьд- ствш. — Собравшись съ духомъ. ободряемый словами Ала - каевой, АлексМ Степаны чъ напялилъ мундиръ, или в^Ьр- н-Ье сказать над'Ьлъ его на себя, какъ на вешалку, потому что очень похуд-Ьдъ, и отправился къ Товарищ;у Нам-Ьстника. Съ треугольной шляпой подъ мышкой, придерживая дро- жаш,ей рукой непослушную шпагу, вошелъ онъ, едва пере- водя духъ отъ робости, въ кабинетъ больнаго старика, не- когда умнаго, Живаго и бодраго, но теперь почти недвижи- маго, изсохшаго какъ скелетъ, лешап],аго уже на смертной постели. АлексМ Степанычъ отв'Ьсилъ низк1й поклонъ и сталъ у двернаго косяка. Уже одинъ этотъ пр1емъ заста- Билъ поморш;иться больнаго хозяина. «Подойдите ко мн^ поближе, господинъ Багровъ, сядьте возяЪ моей постели. Я слабъ, не могу говорить громко». АлексМ Степанычъ, со многими пок.тонамп, присЬлъ на кресло, стоявшее у са- мой кровати. «Вы иш;ете руки моей дочери?» продол- жалъ старикъ... Женихъ вскочилъ съ креселъ, поклонился и сказа лъ, что точно такъ, что онъ осм-Ёливается искать это- го счаст1я... Я могъ бы передать весь разговоръ подробно, по- тому что много разъ слыхалъ, какъ пересказывалъ его изъ слова въ слово Алексей Степанычъ; но въ немъ отчасти есть повтореше того, что мы уже знаемъ, и я боюсь наскучить чи- тателямъ. Сущность д-Ьла состояла въ томъ, что Николай Эедоровичъ распросилъ молодаго челов'Ька объ его семей- ств-Ь, объ его состоян1и, объ его нам'Ьрен1яхъ относитель- но службы и м-Ьста постояннаго жительства; сказалъ ему, что Софья Николавна ничего не им'Ьетъ, кром-Ь приданаго въ 10 тысячъ рублей, двухъ семей людей и трехъ тысячъ на- личныхъ денегъ для первоначальнаго обзаведен1я; възаклю- чеше онъ прибавилъ, что хотя соверп1енно ув'Ьренъ, что Алек- сМ Степанычъ. какъ почтительный сынъ, безъ соглас1я от- ца и матери не сд-Ьлалъ бы предложен1я, но что родители его могли передумать и что пр11лич1е требуетъ, чтобы они сами написали объ этомъ прямо къ нему, и что до получен1я тако- го письма онъ не можеть дать р-Ьщительнаго отв-Ьта. Алек- — 100 — сЬй Степанычъ привставалъ, кланялся, садился, вовсемъ со- глашался и об-Ьщалъ завтра же написать къ отцу и къ матери. Черезъ полчаса старикъ сказалъ. что усталъ (это была совер- шенная правда) и отпустилъ молодаго челов'Ька довольно сухо. По выход-Ь его, Софья Николавна въ ту же минуту во- шла въ кабинетъ къ отцу: онъ лежалъ съ закрытыми глаза- ми, лицо его выражало утомлен1е и вм-Ьст^Ь душевное страда- ше. Услыхавъ приближеше дочери, онъ бросилъ на нее умо- ляющШ взглядъ, сжалъ руки натруди и воскликнулъ: «Оо- ничка, неужели ты пойдешь за него?» — Софья Николавна знала напередъ. какое д-Ьйствхе произведетъ это свидан1е и приготовилась даже къ худшему впечатл-Ьшю. «Я предупреж- дала васъ. батюшка, сказала она тихо, кротко, но съ твер- достш, что по совершенному незнашю св-Ьтскаго обращен! я, по неловкости и робости, АлексМ Степанычъ съ перваго раза долженъ показаться вамъ дурачкомъ; но я вид-Ёлась съ нимъ много разъ, говорила долго, узнала его коротко и ру- чаюсь вамъ, что онъ никого не глуп-Ье. а многихъ гораздо умн-Ье. Я прошу васъ поговорить съ нимъ еще раза два, и уверена, что вы согласитесь со мною». Старикъ долго, при- стально, проницательно посмотр-Ьлъ на свою дочь, какъ-буд- то хот-Ьлъ прочесть что-то сокровенное въ ея дупт-Ь. глубоко в.здохнулъ и согласился: вызвать къ себ-Ь на-дняхъ и пого- ворить побольше съ молодымъ челов^комъ. АлексМ Степанычъ съ первою почтою написалъ самое н-йжное, самое почтительное письмо къ своимъ родителямъ. Онъ благодари лъ ихъ за то. что они вновь даровали ему жизнь, и униженно просилъ, чтобы они написали поскор15е пись- мо къ Николаю ведоровичу Зубину и просили у него руки его дочери для своего сына, прибавляя, что это всегда такъ водится и что Николай ведоровичъ безъ ихъ письма не даетъ р-Ьшительнаго ответа. Исполнеше просьбы столь обыкновен- ной затруднило стариковъ: они были не сочинители, въ по- добныхъ оказ1яхъ не бывали и не ум-^^ли приступить къ д-Ь- лу; осрамиться же нъ гла.захъ Товарища Нам-Ьстника и бу- дущаго ската, в-^^рно учена го д-^льца и писаки. — К1)'1^пкоимъ не хотелось. Ц-Ьлую нед-Ьдю сочиняли письмо: наконецъ кое- какъ напи(;али и послали рго къ Ллекс1;ю Степанычу. Письмо точно было написано не.яовко. беэъ всякихъ в-^^жливогтей и любезностей, необходимыхъ въ подобныхъ обстоятельствахъ. — 101 — Покуда АлексМ Отепанычт. дожидался отв-Ьта изъ дерев- ни, Николай ведоровичъ пригласилъ его къ себ'Ь еще два раза. Второе посЬщенхе не поправило невыгоднаго впечатл'Ьн1я,про- изведеннаго иервымъ; но при третьемъ свидан1и присутство- вала Софья Николавна, которая, какъ-будто не зная, что женихъ сидить у отца, вошла къ нему въ кабинетъ, неожи- данно воротясь изъ гостей ран'Ье обыкновеннаго. Ея при- сутств1е все перем-Ьнило; она ум'Ьла заставить говорить Алек- сия Степаныча, знала, о чемъ онъ можетъ говорить и въ чемъ можетъ выказаться съ выгодной стороны его природный, здра- вый смыслъ, чистота нравовъ, честность и мягкая доброта. Николай Эедоровичъ видимо былъ доволень, обласкалъ мо- лодаго человека и пригласилъ его ирх^зжать какъ можно ча- ще. Когда АлексМ Степанычъ ушелъ, старикъ обнялъ свою Соничку со слезами и, осыпая ее ласковыми и н-Ёжными име- над1и, назвалъ между прочимъ чарод-Ьйкой, которая силою волшебства ум-Ьетъ вызывать изъ души человеческой пре- красныя ея качества, такъ глубоко скрытыя, что никто и не подозр^вадъ ихъ существован1я. Софья Николавна была также очень довольна, потому что и сама не см^ла над-Ьяться, чтобъ АлексМ Степанычъ могъ такъ хорошо поддержать ея доброе мн^ше и оправдать выгодные о немъ отзывы. Наконецъ письмо, съ формальнымъ предложешемъ ста- риковъ, было получено, и АлексМ Степанычъ лично вру- чилъ его Николаю ведоровичу. Увы! безъ волшебнаго ири- су тств1я и помощи Софьи Николавны, женихъ опять по- прежнему не понравился будущему тестю, да и письмомъ остался онъ очень недоволенъ. На сл'Ьдующ1й день онъ им:Ьлъ продолжительный разговоръ съ своею дочерью, въ которомъ представилъ ей вс^ невыгоды им^ть мужа ниже себя по уму, по образован1ю и характеру; онъ сказалъ, что мужнино семейство не полюбитъ ее, даже возненавидитъ, какъ грубое и злое невежество всегда ненавидитъ образо- ванность; онъ предостерегалъ, чтобы она не полагалась на обещашя жениха, которыя обыкновенно р^дко исполняются и которыхъ Алексей Степанычъ не въ силахъ будетъ испол- нить, хотя бы и желалъ. На так1я справедливыя зам-Ьчатя и советы, почерпнутые прямо изъ жизни, Софья Николавна ум^ла возражать съ удивительной ловкостью, и въ то же время ум-Ьла такъ убедительно и живо представить хоро- — 102 — Шую сторону замужества съ челов-Ькомь хотя не бойкимъ и не образованнымъ, но добрымъ, честнымъ, любящимъ и не глупымъ, что Николай ведоровичъ былъ увлеченъ ея пл-Ь- нительными надеждами и далъ полное соглас1е. Софья Ни- колавна съ горячностью обняла отца, ц'Ьловала его изсохш1я руки, подала ему образъ, стала на кол-Ьни у кровати и, проливая ручьи горячихъ слезъ, приняла его благословен1е. «Батюшка! воскликнула съ увлечен1емъ восторженная д-Ь- вушка, я над-Ьюсь съ Бож1ею помош,ыо, что чрезъ годъ вы не узнаете Алексея Степаныча. Чтен1е хорошихъ книгъ, общество умныхъ людей, безпрестанные разговоры со мною вознаградятъ недостатокъ восиитан1я; заст-Ьичивость прой- детъ и ум-Ёнье держать себя въ св^ЬгЬ придетъ само собою». — «Дай Богъ, отв'Ьчалъ старикъ. Пошли за свящ,енникомъ, я хочу помолиться о твоемъ счасткЬ вм'Ьст'}^ съ тобою». Въ тотъ же день вечеромъ пригласили Алакаеву съ же- иихомъ. старинныхъ Зубинскихъ знакомыхъ, Аничкова и Мисайловыхъ, и дали АлексЬю Степанычу слово. Н-бть вы- ражен1й для описатя блаясенства молодаго челов1?ка! Софья Николавна до глубокой старости вспоминала объ этихъ счастливыхъ для него минутахъ. АлексЬй Степанычъ бро- сился въ ноги Николаю бедоровичу, ц-Ьловалъ его руки, плакалъ, рыдалъ какъ дитя, едва не упалъ въ обморокъ отъ избытка счаст1я, которое до посл'Ьдней минуты казалось ему недоступнымъ. Нев-Ьста сама была глубоко тронута такимъ искреннимъ выражен1емъ пламенной, безграничной любви. Чре.зъ два дня назначили офиц1альную помолвку и при- гласили весь городъ. Городъ былъ удивленъ, потому что мног1е не в-Ьрили слухамъ: будто Софья Николавна Зубина идетъ за АлексЬя Степановича Багрова. Наконецъ всЬ по- в^Ьрили и съ-Ьхались; поздравляли, желали всякого благопо- луч1я и всЬхъ возможныхъ благъ. Женихъ былъ радостенъ и св'Ьтелъ; онъ не зам-Ьчалъ никакихъ двусмысленностей въ поздравлен! яхъ, никакихъ насм^§шливыxъ улыбокъ и взгля- допъ; но Софьи Николавна все видела, все зам^Ьтила, все слышала и понимала, хотя, говоря съ нею, были всЬ осто- рожны и почтительны. Она знала напередъ, какъ встр'Ьтитъ общество ея поступокъ, но внутренно не могла не огорчаться выражешемъ мн'Ьн]я этого общества, чего, конечно, никто не зам'Ьтилъ. Она была весела, ласкова со всЬми, особенно — 103 — съ жепихомъ. и казалась совершенно счастливою п доволь- ною своидгъ выборомъ. Вскор-Ь лгениха съ нев-Ьстою пригла- сили въ кабинетъ ргь Николаю ведоровпчу и обручили тамъ при немногихъ свид'Ьтеляхъ. Старикъ плакалъ во все время, когда священникъ читалъ молитвы. По окончан1и обряда онъ приказалъ л^ениху съ нев-Ьстою поц'Ьловаться. обнялъ ихъ горячо и сильно, сколько могъ, и, погляд'Ьвъ пристально въ лицо АлексЬю Степанычу, сказалъ: «люби ее и всегда такъ, какъ любишь теперь. Богъ даетъ теб'Ь такое сокро- вище».... Онъ не могъ договорить. Обрученные женихъ и невеста вышли опять къ гостямъ, въ сопровождети при- сутствовав шихъ при обручен1и. ВсЬ мужчины обнимали же- ниха и ц-Ёловали руку у нев'Ьсты; всЬ дамы обнимали не- в-Ьсту и у всЬхъ перец'Ьловалъ ручки женихъ. Наконецъ. когда кончилась эта суматоха, обрученныхъ посадили ря- домъ на диванъ, упросили вновь поц-Ёловаться и съ бока- лами въ рукахъ осыпа.ли ихъ вторичными поздравленхями и добрыми желан1ями. Между мужчинами хозяйничалъ С. И. Аничковъ, а между дамами — Алакаева. АлексМ Степанычъ съ роду не пивалъ ничего кром-Ь воды, но его уговорили выпить бокалъ какого-то вина, которое сильно подМствовало на его непривычный организмъ, разстроен- ный недавнею бол-Ьзшю и постояннымъ волне шемъ души. Онъ сд'Ьлался необыкновенно живъ, смеялся, плакалъ и много наговорилъ для пот'Ьхи обш.ества и для огорчешя не- в'Ьсты. Гости развеселились. За однимъ бокаломъ посл-Ьдо- валъ другой, за другимъ трет1й; подали богатую закуску; всЬ плотно покушали, еш,е выпили и разъ'Ьхались шумно и весело. У жениха закружилась и забол-Ьда голова, и Ала- каева увезла его домой. Николай Оедоровичъ чувствовалъ себя очень плохо и хот-Ьлъ какъ можно скорМ сыграть свадьбу; но какъ въ то же время онъ желалъ, чтобъ приданое было устроено богато и пышно, то принуждены были отложить свадьбу на н1^- сколько м-Ьсяцевъ. Старинные материнсюр брильянты и жемчуги надобно было перед-Ьдать и перенизать по новому фасону въ Москв-Ь, и оттуда же выписать серебро и н-Ько- торые наряды и подарки; остальныя же платья, занав-Ьсь парадной кровати и даже богатый чернобурый салопъ, м-Ьхъ котораго давно уже былъ купленъ за 500 рублей и котораго — 104 — теперь не купишь за 5000, — все это было сшито въ Казани; столоваго б^лья п голландскихъ полотенъ было запасено много. Десять тысячъ, назначенныя на приданое, состав- ляли тогда большую сумму; а какъ много дорогаго было припасено заранее, то роспись приданаго выходила такъ рос- кошна и великол-Ьпна, что читая ее теперь, трудно пов-Ьрить дешевизн-Ь восьмидесятыхъ годовъ прошедшаго стол-Ьтхя. Первымъ д-Ьломъ, посл-Ь обручен1я и помолвки, были ре- комендательныя письма ко всЬмъ роднымъ экениха и нев-Ь- сты. Софья Николавна, влад-Ьвшая между прочимъ особен - нымъ даровашемъ писать красноречиво, написала такое письмо къ будуш,ему свекру и свекрови, что Степанъ Ми- хайловичъ, хотя былъ не сочинитель и не писака, но весьма оц'Ьнилъ письмо будуш,ей своей невестки. Выслушавъ его съ большимъ вниман1емъ, онъ взялъ его изъ рукъ Танюши и, съ удовольств1емъ зам'Ьтивъ четкость руки нев'Ьсты, самъ прочелъ письмо два раза и сказалъ: «Ну, умница и должна быть горячая душа!» Вся семья злилась и молчала; одна Александра Степановна не вытерп'Ьла и, сверкая круглыми, выкатившимися отъ б']^шенства зрачками, сказала: «Что и говорить, батюшка, книжница: мягко стелетъ, да каково-то будетъ спать». Но старикъ грозно взг.пянулъ на нее и зло- в-Ьщимъ голосомъ сказалъ: «А почемъ ты знаешь? Ничего не видя, умсъ ты коришь! Смотри! держи языкъ за зубами и другихъ у меня не мути». Посл-Ь такихъ словъ, всЬ при- шипились и, разум-Ьется, еще бол-Ье возненавид'Ьли Софью Николавну. Степанъ Михайловичъ, подъ в.11ян1емъ теплаго и ласковаго письма, взялъ самъ перо въ руки и, вопреки всякимъ церемон1ямъ, написалъ сл'Ьдуюш.ее: «Милая моя, дорогая и разумная будущая нев-Ьстушка. «Если ты насъ стариковъ такъ заочно полюбила и ува- жаешь, то и мы тебя полюбили; а при свиданьи, Богъ дастъ, и еще больше полюбимъ, и будешь ты намъ какъ родная дочь, и будемъ мы радоваться счаст1ю нашего сына АлексЬя» . Софья Николавна также по достоинству оц-Ьнила про- стую р-Ьчь старика; она уже прежде, по однимъ разска- замъ, полюбила его заочно. Родныхъ у нев-Ьсты не было и писать ея жениху было не къ кому. Но она захотела, чтобъ АлексМ Степаны чъ написалъ рекомендательное письмо къ ея заочному другу и покровителю ея братьевъ, А. 0. — 105 — Аничкову; разум'Ьется, женпхъ съ радост1ю согласился исполнить ея желан1е. Софья Николавна не слишкомъ на- д-Ьялась на уменье АлексЬя Степаныча объясняться пись- менно и пожелала предварительно взглянуть на письмо. Боже мой, что прочла она въ этомъ письм'6! АлексМ Степанычъ. много наслышавшись объ Аничкове, вздумалъ написать ви- т1евато, позаимствовался изъ какого-нибудь тогдашняго ро- мана и написалъ дв^ страницы такихъ фразъ, отъ которыхъ, при другихъ обстоите льствахъ, Софья Николавна расхохо- талась бы, но теперь... кровь бросилась ей въ голову, и по- томъ слезы хлынули изъ ея глазъ. Успокоившись, она сна- чала не знала, какъ ей быть, какъ выдти изъ этого затруд- нительнаго положешя? Впрочемъ она думала недолго, на- писала черновое письмо отъ жениха къ Аничкову и сказала Алексею Степанычу, что, по непривычк-Ь къ переписк'Ь съ незнакомыми людьми, онъ написалъ такое письзю, которое могло бы не понравиться Аничкову, и потому она написала черновое и проситъ его переписать и послать по адресу. Ей было сов-Ьстно и больно и оскорбительно за своего жениха, голосъ ея слегка дрожалъ, и она едва влад^Ьла собою, но же- нихъ чрезвычайно обрадовался такому предложенш; выел у - шавъ письмо, восхищался имъ, удивлялся сочинительниц'Ь и покрывалъ поц-Ьлуями ея руки. Тяжелъ первый шагъ къ неуважешю будуш;аго своего супруга и къ осущ;ествлешю мысли повел'Ьвать имъ по произволу... Зная, что у стариковъ мало денегъ и что они по неволе скупы на нихъ, АлексМ Степанычъ написалъ просительное письмо къ своимъ родителямъ съ самымъ ум^Ьреннымъ тре- боватемъ денегъ, и для подкр-Ьплетя своихъ словъ упросилъ Алакаеву, чтобы она написала къ Степану Михайловичу и удостоверила въ справедливой просьб-Ь сына и въ необходи- мости издержекъ для предназначенной свадьбы; онъ просилъ всего 800 рублей, но Алакаева требовала 1.500 рублей. Ста- рики отв-Ьчали сыну, что у нихъ такихъ денегъ н-Ьтъ и что онипосылаютъ ему посл-Ьдше 300 рублей; а 500 рублей, если они ужъ необходимы, предоставляли ему у кого-нибудь за- нять; но прибавляли, что пришлютъ ему четверку лошадей, кучера, форейтора и всякихъ съ-Ьстныхъ припасовъ. На Ала- каеву же старики разсердились за требоваше такой огром- ной суммы и не отв-Ьчалп ей. Делать было нечего; АлексМ - ИМ} — Степанычъ поблагодарил'!, за милости своихъ родителей и ианялъ 500 рублей; но какъ ятихъ деиегъ не достало, то Алакаева дала ему еще своихъ 500 рублей, тайно отъ его стариковъ. Между т-^мъ свидан1я жениха съ нев15Стой становились чаще, продолжительн'Ье, а разговоры откровенн-Ье. Тутъ только увидала Софья Николавна, какъ много будетъ ей ра- боты въ будущему; тутъ только она внолн'1; ])азгляд'Ьла сво- его жениха! Она не ошиблась въ томъ, что онъ им1.лъ отъ природы хорош1й умъ, предоброе сердце и стропя правила честности и служебнаго безкорыст1я, но за то во всемъ дру- гомъ нашла она такую ограниченность понятШ, такую ме- лочность интересовъ. такое отсутств1е самолюб1я и самостоя- тельности, что неробкая душа ея и твердость въ исполнен1и д-Ьла, на которое она уже р-Ьшилась, не одинъ разъ сильно колебались; не одинъ разъ приходила она въ отчаяше, сни- мала съ руки обручальное кольцо, клала его передъ образомъ Смоленсшя Бож]ей Матери и долго молилась, обливаясь жар- кими слезами, прося просв-Ьтить ея слабый умъ. Такъ по- ступала она, что мы уже знаемъ, вовсЬхъ трудныхъ обстоя- тельствахъ своей жизни. Посл-Ь молитвы Софья Николавна чувствовала себя какъ-то бодр-Ье и спокойн-Ье, принимала это чувство за указан1е свыше, над-Ьвала обручальное кольцо и выходила въ гостинную къ своему жениху спокойная и ве- селая. Больной ея отецъ чувствовалъ себя часъ - отъ - часу хужей слаб-Ье; дочь ум-Ьла его ув-^^рить, что она съ каждымъ днемъ открываетъ новыя достоинства въ своемъ жених^Ь, что она совершенно довольна и над'Ьется быть счастливою заму- жемъ. Тяжк1й недугъ уже омрачалъ ясность взгляда Нико- лая Оедоровича; онъ не только в-^Ьрилъ искренности своей до- чери, но и самъ уб-Ьждался, что его Соничка будетъ счастлива и часто говорилъ: «Слава Богу, теперь мн-Ь легко умереть > . Приближалось время свадьбы. Все приданое было гото- во. Женихъ также приготовился, благодаря сов'Ьтамъ Ала- каевой, которая совершенно взяла его въ руки. Умная ста- руха сама не подозр-Ьвала, до какой степени АлексМ Степа- нычъ не зналъ и не понималъ приличхй въ обп1,ественной жизни. Безъ нея онъ над-Ьлалъ бы такихъ промаховъ, отъ которыхъ нев-Ьста не разъ сгор-Ьла бы со стыда. Наприм'Ьръ, онъ хот-Ёлъ подарить ей въ день имянинъ такой матер1и на — 107 — платья, какую можно было подарить только ея горничной; онъ думалъ -Ьхать къ в-Ьицу въ какой-то странной повозк'}^ на пазахъ, которая возбудила бы см-Ёхъ въ ц-Ьломъ город-Ь, и пр. и пр. Оно въ сущности ничего не значитъ, но вид-бть своего жениха посм-Ьшищежъ уфимскаго моднаго св^та было бы слишкомъ тяжело для Софьи Николавны. Разумеется, все это было поправлено Алакаевой, или, лучше сказать, са- мой невестой, потому что старуха обо всемъ сов-Ьтовалась съ нею. Софья Николавна заран'Ье объявила жениху, чтобъ онъ и не думалъ дарить ее въ имянины, потому что она терп-Ёть не можетъ имянинныхъ подарковъ. Для свадьбы же прика- зала купить аглицкую новенькую карету, только-что приве- зенную изъ Петербурга однимъ уфимскимъ пом'Ьщикомъ, Мурзахановымъ, усп-Ьвшимъ промотаться и проиграться въ н-Ьсколько м'Ьсяцевъ. За карету было заплачено 350 рублей ассигнациями. Софья Николавна отдала за нее свои деньги и прислала въ подарокъ жениху отъ имени своего отца, за- претивъ ему безпокоить своей благодарностью умирающаго старика. Такъ улаживались и друг1я затруднен1я. АлексМ Степанычъ и Софья Николавна написали отъ себя и отъ имени Николая ведоровича письма къ Степану Михайлови- чу и Арин'Ь Васильевн'Ь, убедительно прося ихъ осчастли- вить своимъ прйздомъ на свадьбу. Заживш1еся въ деревне и одичавш1е старики, разумеется, не поехали: городъ и го- родское общество представлялись имъ ч^мъ-то чуждымъ и страшнымъ. Изъ дочерей также никто не хот^лъ ехать; но Степану Михайловичу показалось это неловкимъ и онъ нри- казалъ отправиться на свадьбу Елизавете и Александре Сте- пановнамъ. Ерлыкинъ находился на службе въ Оренбурге, а Иванъ Петровичъ Каратаевъ сопровождалъ свою супругу въ Уфу. Прибыт1е этихъ незванныхъ и неожиданныхъ гос- тей наделало много огорчешй Софье Николавне. Будущ1я ея золовки, отъ природы очень умныя и хитрыя, расположен- ный враждебно, держали себя съ нею холодно, непр1язнен- но и даже неучтиво. Хотя Софья Николавна слишкомъ хо- рошо угадывала, какого расположешя можно ей было ждать отъсестеръ своего жениха, темъ не менее она сочла за долгъ быть сначала съ ними ласковою и даже предупредительною; но увидя, наконецъ, что все ея старашя напрасны и что чемъ лучше она была съ ними, темъ хуже оне становились съ — 1П8 — нею, — она отдалилась и держала себя въ границахъ св'Ьт- ской холодной учтивости, которая не защищала ее однако отъ этихъ П0ДЛЫХ7. намековъ и обиняковъ, которыхъ нельзя не понять, которыми нельзя не оскорбляться, и которые по- нимать и которыми оскорбляться въ то же время неловко, потому что сейчасъ скажутъ: « на вор'Ь шапка горит-ь ■» . Отвра- тительное о])уж1е намековъ и обиняковъ, выгнанное образо- ванностью въ общество м1;щанъ. горничныхъ и лакеевтз, было тогда оруж1емъ ст])ашнымъ и общеупотребительнымъ въ до- махъ деревенскихъ пом^Ьщиковт^, по больпюй части весьма близкихъ съ своей прислугой и нравами, и образован1емъ. Да еще правду ли я сказа лъ, что оно выгнано? Не живетъ ли оно и теперь между насъ, сокрытое подъ другими, бол'Ье приличными, бол'1^е искусственными формами? Разум'Ьется, всему уфимскому обществу показались сестрицы жениха дере- венскими чучелами. Что касается до Ивана Петровича, узке довольно обаткирившагося и всегда начинавшаго съ восьми часовъ утра тянуть желудочный травникъ, то онъ при пер- вой рекомендащи чмокнулъ три раза ручку у Софьи Нико- лавньт и съ одушевлешемъ истиннаго Башкирца восклик- нулъ: «ну, какую кралечку подц-Ьпилъ братъ АлексМ!» Много переглотала Софья Николавна слезъ отъ злобныхъ выходокъ будущихъ своихъ золовокъ и грубыхъ шутокъ и любезностей будущаго свояка. Всего прискорбнее было то, что АлексМ Степанычъ ничего не прим'Ьчалъ и, казалось, былъ очень доволенъ обращен1емъ своихъ сестеръ съ Софьей Нико- лавной, и, конечно, это ее не только огорчало въ настоя- щемъ, но и пугало въбудущемъ. Ядовитыяэтизм'Ьи, остано- вясь у брата въ дом-Ь, съ первой же минуты начали вли- вать свой ядъ въего простую душу и делали это такъ иску- сно, что АлексМ Степанычъ не подозр-Ьвалъ ихъ ухищрешй. Тысячи намековтт на гордость его нев-Ьстьт, на ея нищен- ство, прикрывающееся золотомъ и парчею, на его подчинен- ность вол-!? и прихотямъ Софьи Николавны, безпрестанно раздавались въ его ушахъ; многаго онъ не зам'Ьчалъ, не по- нималъ, но многое попадало прямо въ ц-бль, смущало его умъ и безсознательно заставляло задумываться. ВсЬ эти уловки, а иногда и открытый нападешя, прикрывались видомъ уча- ст1я и родственной любви. « Что это, братецъ, какъ ты худъ? говорила Елизавета Степановна. Ты совсЬмъ измучился, — 109 — ИСПОЛНЯЯ приказатя Софьи Николавны. Вотъ теперь, ты только что воротился изъ Голубиной слободки *), усталъ, проголодался, и ничего не покушавши скачешь опять на де- л^:урство къ нев'Ьст'Ь. В'Ьдь мы теб^Ь родныя, в-Ьдь намъ тебя жалко...» и притворный слезы, или по крайней м-Ьр-Ь мор- ганье глазами и утиранье ихъ платкомъ, довершали вкрад- чивую р-Ёчь. — «Н-Ьтъ, б'Ьшено врывалась въ разговоръ Але- ксандра Степановна, не могу утерпеть. Я. знаю, ты осер- дишься, братецъ, а можетъ быть и разлюбишь насъ; такъ видно угодно Богу; но я скажу теб^ всю правду: ты совс^Ьмъ перем-Ьнился; ты насъ стыдишься, ты насъ совсЬмъ забылъ; у тебя только и на ум^, какъ бы лизать ручки у Софьи Ни- колавны, да какъ бы не проштрафиться передъ нею. В^^дь ты сд^Ьлался ея сяугой, кр-Ьпостнымъ слугой! Каково намъ Бид-бть, что ужъ и эта старая ведьма Алакаева помыкаетъ тобой, какъ холопомъ: поезжай туда, то-то привези, объ этомъ-то справься... да приказываетъ еще все делать про- ворн-Ье, да еш,е изволитъ выговоры давать; а насъ и въ грошъ не ставитъ,нио чемъ съ намиипосов'Ьтоватьсянехочетъ...» АлексЬй Степанычъ не находилъ стовъ для возражешя, и говорилъ только, что онъ сестрицъ своихъ любитъ и всегда будетъ любить, и что ему пора -Ьхать къ Софь-Ь Ыиколавн*; посл-Ь чего бралъ шляпу и поспешно уходилъ. «Да. б-Ьги, б^ги поскорее, кричала ему всл'Ьдъ бешеная Александра Степановна, а то прогн-Ьвается, да ещ,е ручки не пожалуетъ. » Подобный явлен1я повторялись не одинъ разъ и, конечно, производили свое впечатлите. Софья Николавна не могла не зам-Ьтить, что прт-Ьздъ сестрицъ АлексЬя Степаныча произ- велъ въ немъ некоторую перем'Ьну . Онъ казался смуш,еннымъ, не съ такою точностью исполнялъ свои об'Ьш.анхя и даже ме- н-Ье проводилъ съ ней время. Софья Николавна очень хоро- шо понимала настояш,ую причину; къ тому же Алакаева, съ которою вошла она въ коротшя и дружесшя отношен1я и которая знала все, что д'Ьлается на квартир* у АлексЬя Степаныча, не оставляла ее снабжать подробными св-Ьд-Ь- шями. Софья Николавна, по своей пылкой и страстной при- род-Ь, не любила откладывать д'Ьла въ долпй яш;икъ. Она справедливо разсуждала, что не должно давать время и сво- *) Отдаленная улица въ Уф^. — по- беду укореняться вредному вл1яшю оестрицъ, что необходи- мо открыть глаза ея жениху и сд-Ьдать р-Ьшительное испы- таше его характеру и привязанности, и что если и то и дру- гое окажется слишкомъ слабымъ, то лучше разойтись пе- редъ в'Ьнцомъ, нежели соединить судьбу свою съ такимъ ничто1кныыъ существомъ. которое, по ея собственному вы- ражен1Ю, < отъ солнышка не заш,ита и отъ дождя не епанча » . Рано утромъ она вызвала къ себ-Ь жениха, затворилась съ нимъ въ гостинной, не приказала никого принимать и обра- тилась къ испуганному и побл-Ьди^^вшему Алексею Степанычу съ сл'Ьдуюш.пми словами: (Послушайте, я хочу объясниться съ вами откровенно, сказать вамъ все, что у меня лежитъ на сердц-Ь, и отъ васъ требую того же. Сестрицы ваши меня терп-бть не могутъ и употребили вс^ старан1я, чтобъ воз- становить нротивъ меня вашихъ родителей. Я знаю все это отъ васъ самихъ. Ваша любовь ко мн'Ь преодол'Ьла всЬ пре- пятств1я: родите.^и дали вамъ свое благословен1е и я р-Ьши- лась за васъ выйдти, не побоявшись ненависти ц^лой семьи. Я над-Ьялась найти себ-Ь защиту въ вашей ко мн'Ь любви и въ моемъ старанти доказать вашимъ родителямъ, что я не за- служиваю ихъ непр1язни. Я ви5ку теперь, что я ошиблась. Вы сами видели, какъ я приняла вашихъ сестрицъ, какъ я ласкалась, какъ я старалась угодить имъ. Он-Ь заставили меня удалиться своими грубостями, но я ни разу не сд-Ёлала имъ ни малМшей нев'Ьжливости. Что же изъ этого вышлоУ Прошла только одна нед-йля, какъ ирт-Ьхали ваши сестрицы, и вы уже много перем-Ьнились ко мн'Ь: вы забываете, или не смеете иногда исполнять того, что мн'Ь об'Ьщали, вы мен'Ье проводите со мной времени, вы смущены, встрево- жены, вы даже не такъ ласковы ко мн'Ь. какъ было прежде. Не оправдывайтесь, не запирайтесь, это было бы не честно съ вашей стороны. Я знаю, что вы меня не разлюбили; но вы боитесь показывать мн'Ь свою любовь, боитесь вашихъ сестеръ и потому смущаетесь и даже изб^^гаете случаевъ оставаться со мной наедин'Ь. Это все совершенная правда. вы сами это знаете. Итакъ^ скажите, какую надежду мог\' я им'Ьть на твердость вашей любви? Да и что это за любовь, которая струсила и прячется отъ того, что нев-Ьста ваша не нравится вашимъ сестрицамъ, о чемъ вы давно знаете? Что же будетъ, если я не понравлюсь вашимъ родителямъ и если — 111 — ОНИ косо на меня посмотрятъ? Да вы разлюбите меня въ са- момъ д-Ьл-Ь! Н'Ьтъ, АлексЬй Степанычъ, благородные люди не такъ любятъ и не такъ поступаютъ. Зная, что меня тер- п-ЬтБ не могутъ ваши родные, вы должны были удвоить при нихъ ваше вниман1е, нежность и уважеше ко мн-Ь — тогда они не осмелились бы и рта разинуть; а вы допу- стили ихъ говорить вамъ въ глаза оскорбнтельныя слова. Я все знаю, что он-Ь говорить вамъ. Я заключаю изъ всего этого, что любовь ваша пустое н'Ьжничанье, что на вась нельзя положиться и что намъ лучше разстаться теперь, нежели быть несчастными на всю жизнь. Подумайте хоро шенько о моихъ словахъ. Я даю вамъ два дня, чтобы ихъ обдумать. Продол^кайте -Ездить къ намъ. но два дня я не буду видеться съ вами наедин^Ь и не стану помннать объ этомъ разговоре; потомъ спрошу васъ по сов-Ьсти, какъ чест- наго человека: имеете ли вы довольно твердости, чтобы бытьмоимъзащитникомъпротивъвашихъродныхъ и всЬхъ, кто вздумалъ бы оскорблять меня? Можете ли вы заставить вашихъ сестеръ не обижать меня и заочно, въ вашемъ при- сутств1и, ни однимъ словомь. ни однимъ оскорбительнымъ намекомъ? Хотя разрывъ за нед-блю до свадьбы, для всякой благовоспитанной д-Ьвушки, большое несчаст1е, но лучше пе- ренести его разомъ, нежели мучиться всю жизнь. Вы знаете, что я не влюблена въ васъ, но я начинала любить васъ и, конечно, полюбила бы сильн-Ье и постоянн-Ье, ч-Ьмъ вы. Прощайте! сегодня и завтра мы чуж1е». АлексМ Степа- нычъ, давно заливавш1йся слезами и несколько разъ поры- вавшШся что-то сказать, не усп'Ьлъ разинуть рта, какъ не- в-Ьста ушла и заперла за собою дверь. Какъ громомъ пора- женный, АлексЬй Степанычъ не вдругъ пришелъ въ себя. Наконецъ мысль потерять обожаемую Софью Николавну представилась ему съ поразительною ясностью, ужаснула его и вызвала то мужество, ту энерг1ю, къ которой бываютъ способны, на короткое время, люди самаго слабаго. самаго кроткаго нрава. Онъ посп-Ьшно отправился домой, и когда его сестрицы, нисколько не сжалившись надъ огорченнымъ и разстроеннымъ видомъ братца, встр-Ьтили его обычными злобными шуточками, — АлексМ Степанычъ пришелъ въ изступлеше и задалъ имъ такую выпалку, что он-Ь перепу- гались. Челов^къ добрый, тих1й и терп-^ливый бываетъ — 112 — страшенъ въ гн'Ьв'Ь. АлексМ Степанычъ сказалъ между прочимъ своимъ сестрамъ, что «если он-Ь осм'Ьлятся еще сказать при немъ хотя одно оскорбительное слово объ его нев-Ьст-Ь, или насчетъ его самого, то онъ въ ту же минуту пере'Ьдетъ на другую квартиру, не велитъ ихъ пускать ни къ себ-Ь, ни къ нев'Ьст'Ь, и обо всемъ напишетъ къ батюш- к-Ь». Этого было довольно. Александра Степановна твердо помнила слова отца: «держи языкъ за зубами и другихъ у меня не мути>. Она очень хорошо знала, какая грозная туча взмыла бы отъ жалобы братца и какихъ страшныхтз посл-Ьд- ств1й могла она ожпдать. Об-Ь сестры кинулись на шею Алек- сЬя Степаныча, просили прощенья, плакали, крестились и божились, что впередъ этого никогда не будетъ, что он-Ь сами смерть какъ любятъ Софью Николавну и что только изъ жа- лости къ его здоровью, для того, чтобы онъ меньше хлопо- талъ, он-Ь позволяли себ'Ь ташя глупыя шутки. Въ тотъ же день по-Ьхали он^ къ Софь-Ь Николавя-Ь, лебезили передъ ней и ласкались самымъ униженнымъ образомъ. Она очень хо- рошо поняла, что это значить и — торл^ествовала. Положен1е несчастнаго жениха было поистин'Ь достойно сожал'Ьн1я. Его любовь, н^Ьсколько успокоившаяся, пр1ут11хшая отъ ча- стыхъ свидан1й и простаго, ласковаго обращешя Софьи Ни- колавны, отъ ув-^ренности въ близости свадьбы, н-Ьсколько за- пуганная и какъ-будто пристыженная насм'Ьшкамисестеръ — вспыхнула съ такой яростью, что въ настоящую минуту онъ былъ способенъ на всякое самоотвержен1С, на всякой отчаян- ный поступокъ, пожалуй — на геройство. Все это ярко выра- жалось на его молодомъ и 111)екрасномъ лицъ, и съ такимъ- то лицомъ несколько разъ являлся онъ передъ Софьей Ни- колавной въ продоллсен1и этихъ безконечныхъ двухъ дней. Тяжело было ей смотр-Ьть на него, но она им-Ьла твердость выдержать назначенный искусъ. Она сама не олсидала того сердечнаго волнен1я и тоскливой жалости, которыя испытала въ это время. Она почувствовала, что )'же любптъ этого сми- реннаго, простаго молодаго челов^зка. безгранично ей пре- даннаго, который не задумался бы прекратить свою жизнь, еслибъ она р-Ьшилась отказать ему!... Наконецъ прошли н эти долпе два дня. На трет1й, рано 1юутру, АлоксЬй Степанычъ дожидался своей пев-Ьсты въ гостинной; тихо отворилась дверь и явилась Софья Николавна прекрасн-Ье, очарователь- — из — н^е ч-Ьмъ когда-нибудь, съ легкою улыбкою и съ выраже- шемъ въ глазахъ такого н-Ьн^наго чувства, что, взглянувъ на нее и увидя ласково протянутую руку, Алексей Степа- нычъ отъ избытка сильнаго чувства обезум^лъ, на ыгновеше потерялъ употреблеше языка... но вдругъ опомнившись, не принимая руки, онъ упалъ къ ногамъ своей нев-Ьсты, и по- токъ горячаго сердечнаго краснор-Ьчхя, сопровождаемый сле- зами, полился изъ его груди. Софья Николавна не дала ему кончить, она подняла его, сказала ему: что она видитъ, чув- ствуетъ и разд^Ьляетъ любовь его, в-Ьрить всЬмъ его об^ща- шямъ и безъ страха вручаетъ ему свою судьбу. Она прила- скала его такъ, какъ никогда не ласкала, и сказала н'Ьсколъко такихъ н'Ьжныхъ словъ, какихъ никогда не говорила... Только пять дней оставалось до свадьбы. ВсЬ приготов- лешя были совершенно кончены, и женихъ и нев-Ьста, сво- бодные отъ хлопотъ, почти не разставались. Уже пятьм-Ься- цевъ Софья Николавна была невестой АлексЬя Степаныча, и во все это время, в-Ьриая своему нам^Ьрешю перевоспитать своего жениха, невеста не теряла ни одной удобной минуты и старалась своими разговорами сообп1,ать ему т^ нравствен- ный понят1я, которыхъ у него не доставало, уяснять и раз- вивать то, что онъ чувствовалъ и понимал ь темно, безсозна- тельно, и уничтожать так1я мысли, которыя забрались ему въ голову отъ окружающихъ его людей; она даже застав- ляла его читать книги, и потомъ, разговаривая съ нимъ о прочитанномъ, съ большимъ пскусствомъ объясняла все, смутно или превратно понятое, утверждая все шаткое и при- м-Ьняя вымышленное къ д-Ьйстви тельной жизни. Ноедва-ли во всЬ эти пять хлопотливыхъ м^сяцевъ усп-Ёла Софья Ни- колавна высказать такъ много новаго, какъ въ эти пять дней; по случаю же недавняго сейчасъ мною разсказаннаго происшеств1я, поднявшаго, изош,рившаго, такъ сказать, душу жениха, все было принято АлексЬемъ Степанычемъ съ осо- беннымъ сочувств1емъ. Каковъ вообш;е былъ усп-^хъ этого курса нравственной педагогики — я решить на себя не беру. Трудно судить, до какой степени были справедливы мн-Ьтя об^ихъ особъ, о которыхъ я говорю, но он-Ь впосл'Ьдствш со- гласно утверждали, ссылаясь на отзывъ постороннихъ лю- дей, что въ Алекс'Ь'Ь Степаныч'Ь произошла великая пере- м-Ьна, что онъ точно переродился. Я охотно готовъ этому в'Ь- — 114 — рить; но им-Ью доказательство, что въ знан1и св^тскихъ при- лич1й успехи Алексея Степаныча были не такъ велики. Я знаю, что онъ разсердилъ своюнев^^сту наканун^Ь свадьбы и что ея вспыльчивость произвела сильное и бол-Ьзненное впе- чатляйте на кроткую его душу. Вотъ какъ это происходило: у Софьи Николавны сидели дв-Ь значительныя уфимсшя дамы; вдругъ входить лакей съ какимъ-то бумажнымъ сверт- комъ, подаетъ Софь-Ь Николавн'Ь и докладываетъ, что Але- ксей Степанычъ прислалъ это съ кучеромъ и приказалъ, «чтобы выпоскор-Ье сделали чепецъ для Александры Степа- новны». Не предупрежденная ни однимъ словомъ жениха, который только за полчаса съ нею разстался, Софья Нико- лавна вспыхнула отъ досады. Значительныя дамы, будто бы подумавш1Я сначала, что этотъ свертокъ подарокъ отъ же- ниха, не хот-^лп скрыть своихъ улыбокъ, и невеста, не со- влад'Ьвъ съ собою, приказала отнести посылку назадъ и ска- зать Алексею Степанычу: «чтобы онъ обратился къ чепеч- ниц-Ь, ив-Ьрио поошибк-Ь принесли къней эту работу». Д'Ьло происходило весьма просто: женихъ, воротясь домой, нашелъ свою сестру въ большомъ затруднеши, потому что масте- рица, которая взялась сд-Ьдать ей для свадьбы парадный чепчикъ, вдругъ захворала и прислала назадъ весь мате- р1алъ. АлексЬй Степанычъ, вид'Ьвшхй своими глазами, какъ искусно его нев-Ьста д-Ьлала головные уборы, вызвался по- собить сестриному горю и приказалъ Никанорк-Ь отнесть къ Софь-Ь Николавн'Ь вышеупомянутый свертокъ и покорн'Ьйше просить ее, чтобы она сд-Ьдала чепчикъ для Александры Степановны. Никанорка не пошелъ самъ за недосугомъ и послалъ кучера, а кучеръ вместо покорнМшей просьбы пе- редалъ приказание. АлексМ Степанычъ посп'Ьшилъ къ не- вЯст-Ь для объяснен1я и взялъ съ собою опять тотъ же не- счастный свертокъ. Софья Николавна, не простывшая еще отъ первой вспышки, увидя жениха, входящаго съ знако- мымъ ей сверткомъ бумаги, вспылила еш,е больше п наго- ворила много лишнихъ, горячихъ и оскорбите льныхъ словъ. Женихъ смутился, растерялся, оправдывался очень плохо, но сердечно огорчился. Софья Ни1:олавна отослала матер1алъ для чепчика къ какой-то известной ей женщин'Ь, и раскаяв- шись въ своей горячности, старалась ее поправить; но, къ удивлен1ю своему, АлексМ Степанычъ не могъ забыть оскор- — 115 — блвн1я, см'Ьшаннаго съ какимъ-то страхомъ; онъ сд-блался очень печаленъ, и напрасно старалась нев'Ьста успокоить и развеселить его. Наступило 10-е мая 1788 года, день, назначенный для свадьбы. Женихъ пр1'Ьхалъ къ нев^Ьст-Ь поутру, и Софья Ни- колавна, узке встревоженная наканун-Ь, къ огорчешю своему увид-бла. что вчерашнее грустное выражете не сошло съ лица АлексЬя Степаныча. Она сама въ свою очередь огор- чилась и даже оскорбилась. Она привыкла думать, что Але- ксЬй Степанычъ не будетъ помнить себя отъ радости въ тотъ день, когда поведетъ ее къ в^нцу; а онъ является невесе- лымъ и даже грустнымъ! Она сказала это своему жениху, и т-Ьмъ смутила его еще больше. Разум-Ьется, онъ старался ув'Ьригь ее, что считаетъ себя блаженн^йшимъ изъ смерт- ныхъ и проч., но надутыя и пошлыя слова, произносимыя и прежде много разъ и выслушиваемый съ удовольств1емъ, теперь, не проникнутыя смысломъ внутренняго одушевлен1я, непр1ятно отозвались въ слух'Ь нев'Ьсты. Черезъ н-Ьсколько времени они разстались съ т-Ьмъ, чтобы увид-бться уже въ церкви, гд^§ въ шесть часовъ вечера женихъ долженъ былъ ожидать невесту. Страшное сомн-Ьше возникло въ душ-Ь Софьи Николавны: будетъ ли счастлива она замужемъ? Много темныхъ проро- ческихъ мыслей проб-Ьжало въ ея пылкомъ ум-Ь. Она обви- няла себя за горячность, за р-Ьзын выражешя; сознавалась, что причина была ничтожна, что она должна была предви- д-Ьть множество подобныхъ промаховъ своего жениха и при- нимать ихъ спокойно. Они уже и случались не одинъ разъ, но тутъ несчастное стеченхе обстоятельствъ, присутств1е по- стороннихъ дамъ, съ которыми она была въ непр1язненныхъ отношешяхъ, укололо ея самолюб1е и раздражило ея природ- ную вспыльчивость. Она чувствовала, что испугала АлексЬя Степаныча, каялась въ своей вин-Ь и въ то же время созна- валась въ глубин^Ь своей души, что способна провиниться опять. Тутъ снова представилась ей вся трудность взятаго на себя подвига: перевоспиташе, пересоздаше уже двадцати- семи-л'Ьтняго человМа. Ц-блая жизнь, долгая жизнь съ му- жемъ-неровней, котораго она при всей любви не можетъ вполн-Ь уважать, безпрестанное столкновен1е совсЬмъ раз- личныхъ понятШ, противоположныхъ свойствъ, наконецъ — 11Л — частое непонимаше другъ друга и сомн^ше въ усп'Ьх'К», сомн'Ьн1е въ собственныхъ силахъ, въ спокойной твердости, столько чуждой ея нраву, впервые представилось ей въ своей поразительной истин-Ь и ужаснуло б-^Ьдную д'Ьвушку!.... Но что же д-Ьлать? Неужели разорвать свадьбу предъ самылъ в'Ьнцомъ, поразить своего умирающаго отца, привыкшаго къ успокоительной мысли, что его Соничка будетъ счастлива за добрымъ челов-Ькомъ? Неужели пот-Ьшить всЬхъ своихъ недоброжелателей, особенно значптельныхъдамъ? Сделаться баснею, шуткою города и ц^лаго края, можетъ быть подвер- гнуться клеветамъ? Наконецъ, убить, въ настоящемъ зна- чеши слова убить, страстно любящаго ее жениха? и все это изъ одного опасен1я, что у ней не достанетъ твердости къ выполнешю давно обдуманнаго плана, который начина лъ уже блистательно осуществляться? «Н-^тъ, не бывать тому! Богъ поможетъ мн-Ь, Смоленская Бож1я Матерь будетъ моей заступницей и подастъ мн-Ь силы обуздать мой вспыльчивый нравъ> такъ думала и такъ р-Ьшила С^фья Николавна. Слезы и молитва возвратили ей твердость. Церковь Успен1я Божхей Матери находилась оченг. близко отъ дома нев-Ьсты и стояла тогда на пустыр-Ь. За- долго до шести часовъ она окружена была толпою любопыт- наго народа. Высок1й крылецъ Зубинскаго дома, выходив- ппй на улицу, обставился экипажами т-Ьхъ особъ, которыя были приглашены провожать нев-Ьсту; остальное обш,ество съезжалось прямо въ церковь. Нев-Ьсту од-Ьвали къ в-Ьицу. Маленьшй братъ, трехл'Ьтн1Й Николинька, котораго рожде- Н1е стоило л^изни его матери, обувалъ Софью Никол авну по принятому обычаю, разум-Ьется, съ помопцю горничныхъ. Въ исходе шестаго часа нев-Ьста была уже готова и, при- нявъ благословлеше отца, вышла въ гостинную. Богатый подвенечный нарядъ придавалъ еще бол^е блеску ея кра- соте. Дорога отъ дома жениха въ церковь лежала мимо са- мыхъ оконъ гостинной, и Софья Николавна видела, какъ онъ про-Ьхаль туда въ англ1йской мурзахановской карет* на четверке славныхъ доморощенныхъ лошадей; она даже улыбнулась и ласково кивнула головой Алексею Степанычу, который, высунувшись изъ кареты, гляд^лъ въ растворен- ныя окна дома. Проехали также сестры жениха, Алакаева и все мужчины, провожавш1е его въ церковь. Невеста не — 117 — хот-Ьла, чтобы женихъ дожидался, и хотя ее останавливали, но она настояла, чтобы 1Ьхали немедленно. Софья Николавна спокойно и твердо вошла въ церковь; ласково и весело по- дала руку своему жениху, но смутилась, увидЬвъ на его лиц-Ь тоже грустное выражеше.ивс'Ьзам'Ьтили, что женихъ и нев-Ьста были не веселы подъв'Ьнцомъ. Церковь была ярко осв'Ьщена и полна народа; арх1ерейск1е п-Ьвчхе не щадплж своихъ голосовъ. Свадьба во всЬхъ отношешяхъ была па- радна и велпкол^Ьпна. По окончан1ц обряда, сестры, весь по-Ьздъ съ об-Ьихъ сторонъ и также лучшая уфимская пуб- лика сощ)овождалц молодыхъ въ домъ къ Николаю ведоро- Бичу. Тамъ немедленно начались п продолжались танцы до богатаго, но ранняго ужина. ВсЬ гости, им'Ьвш1е право вхо- дить къ Николаю ведоровичу въ кабинетъ, перебывали у него и поздравили со вступлешемъ въ бракъ его дочери. На другой и сл'6дуюш;1е дни происходило все то, что обыкно- венно при такихъ случаяхъ бываетъ, то-есть, об-Ьдъ, балъ. визиты, опять об'Ьдъ и опять балъ: однимъ словомъ. все точно такъ, какъ водится и теперь, даже въ столицахъ. Грустная т-Ьнь давно слетала съ лица молодыхъ. Они были совершенно счастливы. Добрые люди не могли смо- треть на нихъ безъ удовольств1я и часто повторялись слова: „какая прекрасная пара!'- Черезъ неделю молодые собира- лись "Ьхать въ Багрово, куда сестры Алексея Степаныча уЬхали черезъ три дня посл^ свадьбы. Софья Николавна на- писала съ ними ласковое письмо къ старикамъ. Сестры АлексЬя Степаныча, посл-Ь неожиданной вспыш- ки братца, держали себя въ посл-Ьднее время осторожно: не позволяли при немъ себ-Ь никакихъ намековъ, ужимокъ и улыбокъ, а передъ Софьей Николавной были даже иска- тельны; но, разум-Ьется, этимъ нисколько ее не обманули: за то братецъ пов'Ьрилъ отъ души ихъ искреннему располо- женш къ нев-ЬстФ. На свадьб^Ь и на праздникахъ поси-Ь свадьбы, разум'Ьется, ошЪ играли жалк1я роли, а потому по- сп1Ьшили уЬхать. Воротясь домой, то есть, къ Степану Ми- хайловичу, он^& решились дМствовать осторожно и не по- казывать передъ старикомъ своей враждебности къ Софь-Ь Николавн'Ь, но за то Арин-Ь Васильевн'Ь и двумъ своимъ сестрамъ расписали он^ такими красками свадьбу и все тамъ происходившее, что поселили въ нихъ сильное предуб1&ж- — 118 — ден1'е и неблагорасположенхе къ нев'Ьстк'Ь. Он* не забыли разсказать объ изступленномъ гн-Ьв-Ь и угрозахъ АлексЬя Степаныча за ихъ выходки противъ Софьи Николавны, и всЬ уговорились держать себя съ нею при Степан-Ь Михай- лович-Ь ласково и не говорить ему прямо ничего дурнаго на- счетъ нев-Ьстки; но въ то же время не пропускать благо- пр1ятныхъ случаевъ, незам-Ьтно для старика, возстановлять его противъ ненавистной имъ Софьи Николавны. Поступать надобно было очень искусно. Не дов-Ьряя этого д-Ьла дру- гимъ, взяли его на себя Елизавета и Александра Степановны. Д-Ьдушка под^юбно распрашивалъ о свадьб-Ь, о томъ, кого он-Ь видели, о С0СТ0ЯН1И здоровья старика Зубина и вообще обо всемъ, тамъ происходившемъ. Он-Ь все хвалили; но въ похвалахъ этихъ слышенъ былъ запахъ и вкусъ яда, и не удалось имъ провести Степана Михайловича. Онъ обратился такъ, ради шутки, а можетъ быть и для соображешя, ю. Ивану Петровичу Каратаеву и спросилъ его: «Ну что, братъ Иванъ, что ты мн'Ь скажешь о нашей нев'Ьстушк^Ь? Ихъ д-Ьло бабье, а ты мужчина и лучше можешь судить объ этомъ>. Иванъ Петровичъ, не смотря намиганье своей супруги, отвФ- чалъ съ увлечен1емъ: «Да вотъ что, батюшка, я вамъ скажу: что такой кралечки (безъ этого живопнснаго слова онъ не ум-Ьлъ похвалить красоту), какую подц'Ьпилъ братъ АлсксЬй, другой не отыш,ешь въ ц-Ьломъ св-Ьт-Ь. Что взглянетъ, то рублемъ подаритъ. А ужъ что за умница, такъ ужъ и гово- рить нечего. Одно доложу вамъ, батюшка: горда; пошутить нельзя; только вздумаешь подпустить турусы на колесахъ — такъ взглянетъ, что языкъ прикусишь». — «Вижу, братъ, что она теб-Ь врать не позволяла», сказалъ старикъ съ веселымъ лицомъ, разсм-Ьялся и прибавилъ: «ну это еще не большая б-Ьда > . Степанъ Михайловичъ, по всЬмъ ра.зсказамъ, по пись- мамъ Софьи Николавны и по ответу Ивана Петровича Ка- ратаева, составилъ въ своемъ ум-Ь весьма благопр1ятное у[нЪ- н1е объ Софь-Ь Николавн-Ь. Изв'Ьст1е о скоромъ п1»1'Ьзд'Ь молоды хъ произвело трево- гу и суету въ тихомъ, слишкомъ простомъ дом-Ь деревен- скихъ пом-Ьщиконъ. Надобно было почиститься, пр1од'Ьться, принарядиться. Нев-Ьстка городская модница, привыкла жить' по-барски, даромъчто б-Ьдна: осудитъ, осм-Ъехъ — такъ думали и говорили всЬ, кром* старика. Особыхъ и свобод- '— 119 — ныхъ комнатъ въ дом'1§ не было, надобно было вывести Та- нюшу изъ ея горницы, выходившей угломъ въ садъ, на про- зрачный Вугурусланъ съ его зелеными кустами и голоси- стыми соловьями. Танюш'Ь очень не хот-блось перейти въ пе- редбанникъ, но другаго м-Ьста не было: всЬ сестры жили въ дом-Ь, а Каратаевъ и Ерлыкинъ спали на с'Ьнник'Ь. За день до пр^зда молодыхъ, привезли кровать, штофный занав^съ, гар- дины; прх-Ьхалъ и челов-Ькъ, ум'Ьющ1й все это уставить и приладить. Танюшину комнату отд-Ьлали въ несколько ча- совъ, Степанъ Михайловичъ посмотр'Ьлъ, полюбовался, а жен- щины кусали отъ зависти губы. Наконецъ прискакалъ пере- довой съ изв'Ьст1емъ, что молодые остановились въ Мордов- ской деревн-Ь Нойкино, въ восьми верстахъ отъ Багрова, гд^ они переод^§нутся и часа черезъ два прх'Ьдутъ. Все пришло въ движете. Хотя старикъ еще съ утра посла лъ за свя- щенникомъ, но какъ онъ еще не пр1'Ьзжалъ, то послали гонца верхомъ поторопить его. Между т-Ьмъ въ Нойкин-Ь происходила также забавная суматоха. Молодые 4хали на перем-Ьнныхъ по проселочной дорог^Ь, и потому надобно было посылать передоваго для заготовлешя лошадей отъ деревни до деревни. Въ Нойкин-Ь всЬ знали АлексЬя Степаныча еще дитятей, а Степана Михайлыча считали отцомъ и благод^- телемъ. Вся деревня отъ мала до велика, душъ 600 муже- ска и женска пола, сб-Ьжалась кътой изб-Ь, гд-Ь должны бы- ли остановиться молодые. Софья Николавна едва ли видала вблизи Мордву, и потому одежда Мордовокъ и необыкно- венно рослыхъ и здоровыхъ д-Ьвокъ, ихъ вышитыя красною шерстью б-Ьлыя рубахи, ихъ черные шерстяные пояса или хво- сты, грудь и спина и головные уборы, обв-Ьшанные серебря- ными деньгами и колокольчиками, очень ее заняли. Но ког- да она услыхала простыя, глупыя, но искреншя восклица- н1я всей толпы, на изломанномъ н^&сколько, русскомъ язы- к1?, то радостный прив^Ьтств1я, то похвалы и добрыя жела- тя,--она и см-Ьялась, и даже плакала: «Ай. ай, Алеша, какой жена теб-Ь Богъ давалъ! х4й, ай, хороша! говорили старики и старухи; а отца наша Степанъ Михайлычъ то-то рада будетъ! Ну дай вамъ Богъ, дай Богъ! » Когда же моло- дая, переод'Ьвшись въ пышное городское платье, вышла са- диться въ карету, то въ народ-Ь поднялся такой гулъ востор- га и радостЕыхъ похвалъ, что даже лошади перепугались. — 120 — Молодые, подаривъ десять рублей на вино всему м1ру, отпра- вились въ дорогу. Позади господскаго гумна, стоящаго на высокой гор-Ь, показался высошй экипажъ. с -Вдуть, -Ьдуть!» раздалось по всему дому, и вся дворня, а вскор'Ь и всЬ крестьяне сбежа- лись на.широшй господск1й дворъ, а молодежь и ребятишки поб-Ьжали навстр-Ьчу, Старики Багровы со всЬмъ семей- ствомъ вышли на крыльцо: Арина Васильевна въ шелко- вомъ шушун-Ь и юбк-^Ь, въ шелковомъ гарнитуровомъ съ зо- лотыми травочками платке на голов-Ь, а Степанъ Михай- лычъ въ какомъ-то стародавномъ сюртук-Ь, выбритый и съ платкомъ на ше'Ь, стояли на верхней ступеньк-Ь крыльца; одинъ держалъ образъ Знамен1я Божьей Матери, а другая — каравай хл-Ьба съ серебряной солонкой. Золовки и два зятя стояли около нихъ. Экипажъ подкатилъ къ крыльцу, мо- лодые вышли, упали старикамъ въ ноги, приняли ихъ благо- словеше и расц-^ловались съ ними и со всЬми ихъ окружаю- ш,ими; едва кончила молодая эту церемошю и обратилась опять къ свекру, какъ онъ схватилъ ее за руку, погляд-^лъ ей пристально въ глаза, изъ которыхъ катились слезы, самъ заплакалъ, кр-Ьпко обнялъ, поц'Ьловалъ и сказалъ: «Слава Богу! Пойдемъ же благодарить Его». Онъ взялъ нев-Ьстку за руку, провелъ въ залу сквозь т'Ьсную толпу, поставилъ возл* себя, — исвященникъ, ожидавшШ ихъ въполномъ облачеши, возгласилъ: « Благословенъ Богъ нашъ. всегда, нын-Ь и при- сно и во в-Ьки в-Ьковъ». ЧЕТВЕРТЫЙ ОТРЫВОКЪ ЙЗЪ СЕМЕЙНОЙ ХРОНИКИ. МОЛОДЫЕ ВЪ БАГРОВЪ. .осл'Ь молебна, закоторымъ горячо молились свекоръ и невестка, всЬ приложились ко кресту; священникъ окро- пилъ молодыхъ и вс^хъ присутствующихъ святой водой; начались вновь ц^лованья и обычныя въ такпхъ случаяхъ р^чи: «Просимъ насъ полюбить, принять въ свое родствен- ное расположеше> и проч. Разум-Ьется, это говорили т^, съ которыми молодая еще не была знакома. Степанъ Михай- ловичъ молча.лъ; онъ только смотр^Ьлъ съ любовью въ запла- канные глаза и на пылающ1я щеки Софьи Николавны, вни- мательно слушалъ каждое ея слово и зам-Ьчалъ каждое дви- жете. Наконецъ взя.лъ нев-Ьстку за руку, повелъ въгостин- ную, с^§лъ на канапе и посадилъ возл^ себя молодыхъ. Арина Васильевна пом-Ьстилась на другомъ конц-Ь канапе, рядомъ съ сыномъ; кругомъ сЬли сестры съ мужьями. Надобно ска- зать, что Степанъ Михайловичъ никогда не сид-Ьлъ въ го- стинной и входилъ въ нее только при самыхъ необыкно- венныхъ случаяхъ, и то на самое короткое время; въ ц-Ь- ломъ дом'Ь онъ зналъ свою особую горницу и крылечко, весьма незатМливо сложенное изъ деревянныхъ брусьевъ и досокъ; онъ такъ привыкъ къ нимъ, что въ гостинной былъ какъ-то не дома и ему становилось неловко. Но на этотъ разъ онъ преодол'Ьлъ себя и повелъ ласковыя р1&чй съ Софьей Николавной: прежде всего распросилъ о здоровьи любез- наго свата, Николая ведоровича; искренно пожал-Ьдъ. — 129 — узнавъ, что онъ слаб-Ъехъ часъ отъ час}', и прибавилъ, что «не станетъ долго задерживать въ Багров-Ь дорогихъ сво- ихъ гостей». Нечего и говорить, что молодая не ходила за словомъ въ карманъ, и была не только в'Ьжлива, но преду- предительна, даже искательна. Арина Васильевна, женщина отъ природы добродушная, подлаживалась къ своему су- пругу, какъ ум-Ьда и на сколько хватало у ней см'Ьлости не слушаться своихъ дочерей. Аксинья Степановна искренно полюбила нев'Ьстку съ перваго взгляда и была съ ней лас- кова; но проч1я молчали, и не трудно было угадать по ихъ взглядамъ, что происходило у нихъ въ душ'15. Черезъ пол- часа молодая пошептала что-то на-ухо своему мужу, кото- рый посп1>шно всталъ и вышелъ въ приготовленную для нихъ спальню, находившуюся возл-Ь гостинной. Степанъ Михай- ловичъ посмотр-^лъ съ удивлешемъ; но Софья Николавна за- няла его такимъ одушевленнымъ разговоромъ, что онъ раз- влекся и очень удивился, когда черезъ а-Ьсколько времени растворились об-Ь половинки дверей въ спальню и АлексМ Степанычъ вошелъ, держа въ рукахъ огромный серебряный подносъ, нагруженный свадебными подарками, подъ тя- лсестью которыхъ подносъ даже гнулся! Софья Николавна встала съ живостью, взяла съ подноса и поднесла свекру кусокъ аглидкаго тончайшаго сукна и камзолъ изъ серебря- наго глазета, весь богато расшитый по карт1^ *) золотою ка- нителью, битью и блестками, прибавя, что все сработано ея собственными руками: это была совершенная правда. Сте- панъ Михайловичъ, хотя косился на стоящаго съ подносомъ сына, но принялъ подарки милостиво и поц'Ьловалъ нев-Ьст- ку. Арин15 Васильевн15 былъ поднесенъ шелковый головной платокъ, сплошь затканный золотомъ, и ц-бльная штука пре- восходной шелковой китайской матер1и, считавшейся и тогда р-Ьдкостью; золовкамъ — также по куску шелковой дорогой матер! и, а зятьямъ — по куску аглидкаго же сукна; разу- м-Ьется, подарки золовкамъ и зятьямъ были н-Ьсколько низ- шаго достоинства. ВсЬ вставали, ц'Ьловались,ц'Ьловал и ручки, кланялись и благодарили. Двери изъ залы треш,али отъ на- пора любопытныхъ зрителей и .зрительнидъ, а изъ дверей *) Шитье по карт* значило, вероятно значить и теперь, что узоры ри- говались на карт*, потоыъ выр^зьшались, наклеивались на матер1ю и выши- вались золотомъ. — 123 — спальни робко выглядывали одн-Ь масляный головы деревен- скихъ горничныхъ, потому что избная дворня не см-Ьла вло- миться въ богато убранную комнату молодыхъ. Въ зал-Ь по- слышался шумъ: лакеи не могли выгнать посетителей, ко- торые мешали имъ накрывать столъ. Степанъ Михайловичъ догадался, въ чемъ д^^ло. всталъ, выгляну лъ въ дверь и однимъ взглядомъ и тихо произнесеннымъ словомъ « вонъ! »... очистилъ залу. Об-Ьдъ происходилъ обыкновеннымъ порядкомъ; молодые сид-^ли рядомъ между свекромъ и свекровью; блюдъ было множество, одно другаго жирн-Ье, одно другаго тяжел-Ь; по- варъ Степанъ не пожал'Ьлъ корицы, гвоздики, перцу и всего бол-Ье масла. Свекоръ ласково подчивалъ молодую, и моло- дая -Ьла, творя молитву, чтобъ не умереть на другой день. Разговоровъ было мало, сколько отъ того, что у всЬхъ были рты на барщингь., какъ говаривалъ Степанъ Михайловичъ, столько же и отъ того, что говорить не ум/бли, да и всЬ смущались, каждый по своему; къ тому же Ерлыкинъ, въ трезвомъ состоян1и, когда онъ пилъ только одну воду, былъ крайне скупъ на слова, за что и считался отм'Ьнно умнымъ челов'Ькомъ; Каратаевъ же безъ спроса не см^Ьлъ разинуть рта при Степан'Ь Михайлович'Ь и ограничивался только по- вторешемъ посл'Ьднихъ словъ, какъ наприм'Ьръ: «сЬнокосъ былъ бы хорошъ, еслибъ не захватило ненастье >.~*Еслибъ не захватило ненастье » , повторялъ Каратаевъ. «Рожь сильно цв-^ла, да неожиданно хвати лъ морозъ » . — « Неожиданно хва- тилъ морозъ >, подхватывалъ Каратаевъ, и т. д. Так1я под- хватыванья случались иногда невпопадъ. Старики не дога- дались запастись въ Уф^ шипучимъ виномъ и здоровье но- вобрачныхъ пили трехл-Ьтней, на три ягоды налитой клуб- никовкой, густой, какъ масло, разливающей вокругъ себя чудный запахъ полевой клубники. Ванька Мазанъ, обутый въ сапоги, вонявш1е дегтемъ, въ сюртук-Ь, сид'Ьвшемъ на немъ, какъ рогожный куль на медв:Ьд'Ь, подавалъ всЬмъ одинъ бокалъ съ б'Ьлызш узорами и синеватою струйкой, ко- торая извивалась внутри стеклянной ножки. Когда при- шлось молодымъ благодарить за поздравлен1е, Софь'Ь Нико- лавн^Ь, конечно, было непр1ятно пить изъ бокала, только что вышедшаго изъ жирныхъ губъ Каратаева; но она не помор- щилась и хот^^ла даже выпить ц^лый бокалъ. Свекоръ оста- — 124 — новилъ ее и сказалъ. с Не кушай всего, милая нев-Ьстынька, головка заболитъ; наливка вкусна и сладима. но кр-Ьика; ты къ этому непривычна >. Софья Николавна ув-Ьряла, что та- кое чудесное питье не можетъ быть вредно, и просила по- зволен1я еще прихлебнуть немножко, и свекоръ изъ своихъ рукъ далъ ей выпить одинъ глотокъ. Для всей семьи было ясно, что Степанъ Михайловичъ доволенъ нев-Ьсткой и что всЬ ея р-Ьчи ему нравились. Ви- дела это и сама Софья Николавна, хотя и замутилась удив- лешемъ, что два раза свекоръ на минуту былъ ч-Ьм-ь-то не- доволенъ. Въ продолжеши стола, не одинъ разъ она встре- чала его выразительный взглядъ, приветливо на нее устрем- ленный. Наконецъ кончился долг1й и утомительный, впро- чемъ для одной Софьи Николавны. деревенсшй празднич- ный об-Ьдъ. который старалась она оживить, по возможно- сти, веселыми разговорами. Встали изъ-за стола; сынъ и дочери поцеловали у отца руку, что хотела было сделать и Софья Николавна, но старикъ не далъ руки, обнялъ и раз- це.т1овалъ свою невестку. Это недаванье руки случилось уже въ другой разъ и, следуя пылкой своей природе, Софья Николавна съ живостью и нежностью сказала: «отъ чего- же, батюшка, вы не даете мне руки? Я также ваша дочь и также съ любовью и почтен1емъ желаю поцеловать вашу руку». Пристально и какъ-то глубоко посмотрелъ старикъ на свою невестку и ласково отвечалъ: «Любить-то я тебя люблю; но только роднымъ детямъ надо целовать руку у отца, ведь я не попъ>. Опять пошли въ гостии ную и разселись попрежнему. Аксютка принесла кофь *), котораго старикъ не пилъ, кото- рый подавался въ самыхъ торжественныхъ случаяхъ и до котораго вся семья была очень лакома. Нос.1е кофе Степанъ Михай.1овичъ всталъ и, сказа въ: «теперь надо хорошенько уснуть, да и молодымъ съ дороги тоже бы отдохнуть не мешало >,пошелъ въ свою горницу, куда проводили его сынъ и невестка. «Вотъ мой уголъ, невестынька, весело сказалъ старикъ; садись, такъ будешь гостья. Я только для перваго разу посиде.т1ъ со всеми вами въ гостинной, да еще въ этомъ хомуте (онъ указа.11Ъ на галстукъ). Алеша это знаетъ; *) Такъ произыосиюсь эхо слово въ семейсгв! Багровыхъ. — 135 — теперь же, если кто хочетъ со мной сидеть, такъ милости прошу комн-Ь». Онъ поц^ловалъ невестку, далъ поцеловать руку сыну и отпустилъ ихъ, а самъ раздался и легъ успо- коиться отъ необыкновенныхъ своихъ т'Ьлесныхъ подвиговъ и душевнаго движенья. Кр-Ьптй сонъ не замедлилъ овла- д-Ьть имъ, и скоро раздался здоровый храпъ, отъ котораго м-Ьрно шевелился пологъ. опущенный Мазаномъ на стараго барина. Примеру хозяина посл-Ьдовали и друпе. Зятья, по ли- цамъ которыхъ не трудно было догадаться, что они хорошо покушали, а Каратаевъ даже и выпилъ, отправились спать на сЬнникъ въ конюшню. Дочери собрались въ горницу къ матери, которая спала особо отъ старика; тамъ начались ташя шептанья и шушуканья, суды и пересуды, что никто изъ нихъ въ этотъ день и спать не ложился. Досталось на ор-Ьхи бедной Софь-Ь Николавн-Ь! Расцыганили ее золо- вушки! Очевидная благосклонность свекра къ нев'Ьстк'Ь вы- водила изъ себя озлобленную семью. Нашлась однако одна добрая душа, вдова Аксинья Степановна, по второму мужу Нагаткина, которая заступилась за Софью Николавну; но на нее такъ прогневались, что выгнали вонъ изъ комнаты и окончательно исключили изъ семейнаго совета, и тутъ же получила она, въ добавокъ къ прежнему прозвищу «про- стоты сердечной >, новое оскорбительное прозвище, которое и сохранилось при ней до глубокой старости; но добрая душа осталась однако навсегда благорасположенною къ невЬстке и гонимою за то въ семье. Молодые отправились въ свою парадно-убранную спаль- ню. Софья Николавна, съ помощью горничной своей девуш- ки, черномазой и бойкой Параши, разобрала дорожные сундуки и баулы, которыхъ было необыкновенно много въ англ1йской мурзахановской карете. Параша знала уже на- перечетъ всю дворню, всехъ старухъ и стариковъ въ кре- стьянахъ, которыхъ особенно следовало подарить, и Софья Николавна, привезшая съ собой богатый запасъ разныхъ мелкихъ вещей, всемъ назначила подарки, располагая ихъ по летамъ, заслугамъ и почету, которымъ пользовались эти люди у своихъ господъ. Молодые супруги не чувство- вали усталости и надобности отдохнуть. Софья Николавна переоделась въ другое платье, менее пышное, и, оставя Па- — 12Н — рашу окончательно раскладываться и устраиваться въ спаль- н'Ь, пошла, не смотря на жаръ, гулять съ молодымъ своимъ мужемъ, которому очень хот-Ьлось показать ей свои любимыя м-Ьста: березовую рощу, островъ, обсаженный только-что распустившимися липами, и прозрачный воды огибающей его Р15КИ. И какъ хорошо было тамъ въ эту пору, когда св1^- жесть весны соединяется съ л'15тнею теплотою! Алексей Сте- панычъ, страстно любящ1й, еще не привыкплй къ счаст1ю быть мужемъ обожаемой женщины, былъкакъ-то непр1ятно изумленъ, что Софья Николавна не восхитилась ни рощей, ни островомъ, даже мало обратила на нихъвниман1я и,ус'Ьв шись въ т-Ьни на берегу быстро текущей рЬки, посп1зшила заговорить съ мужемъ объ его семейств'Ь, о томъ, какъ ихъ встр-Ьтили, какъ полюбила она свекра, какъ съ перваго взгляда зам'Ьтила, что она ему понравилась, что можетъ быть и матушк-Ь свекрови также бы она понравилась, но что Арина Васильевна какъ будто не см-Ьла приласкать ее, что всЬхъ добр-Ье кажется Аксинья Степановна, но что и она чего-то опасается... с Я все вижу и понимаю, прибавила она; вижу я, откуда сыръ боръ горитъ. Я не пропустила ни одного слова, ни одного взгляда; вижу, чего я должна ол^идать. Богъ судья твоимъ сестрамъ, Елисавет-Ь и Александр* Степа- новн-Ь...! Но разсЬянно слушалъ АлексМ Степанычъ; осв-Ь- жительная т-йнь, зелень наклонившихся ветвей надъ р-Ькою, тих1й ропотъ б-Ьгущей воды, рыба, мелькавшая въ ней, на- конецъ обожаемая Софья Николавна, его жена, сидящая подл'Ь и обнявшая его одной рукой... Боже мой, да разв-Ь тутъ можно что-нибудь зам^Ьчать, кого-нибудь обвинять. ч'1§мъ-нибудь быть недовольнымъ? Да тутъ нельзя слышать, и понять, что услышишь, — и А лексЬй Степанычъ р-Ьшите л ьно неслы- халъ и не понялъ, что говорила его молодая жена; ему было такъ хорошо, такъ сладко, что одно только забвен1е всего окружающаго и молчан1е могло служить полнымъ выраже- н1емъ его упоительнаго блаженства. Софья Николавна про- должала говорить, говорила много, съжаромъ,съ чувствомъ — и наконецъ зам-Ьтила, что мужъ ея не слушаетъ, чуть ли не дремлетъ. Она быстро встала, и тутъ посл-Ьдовало одно пзъ т-Ьхъ явлешй, т'Ьхъстолкновен1йвзаимнагонепониман1я другъ друга, которое хотя и проглядывало уже не одинъ разъ, но такъ ярко еще никогда не обозначалось. Все было - 137 — высказано вновь, и въ иоток'Ь горячихъ р'Ьчей вырвались слезы и упреки въ невнимаши и равнодушш. Изумленный, даже встревоженный АлексМ Степанычъ, какъ будто упав- ш1й съ неба, какъ будто разбужденный отъ сладкаго сна, думая успокоить жену, ув-Ьрялъ съ совершенною искрен- ностью, что все прекрасно и все безподобно, что это все ея одно воображенте, что ее всЬ любятъ и что разв-Ь можетъ кто-нибудь ее не любить?... Не смотря на простоту и ясность чистосердечнаго уб^ждешя, на безграничную любовь, кото- рая выражалась въ глазахъ, въ лиц-Ь и въ голосЬ АлексЬя Степаныча, Софья Николавна, при всемъ ея ум-Ь и живой чувствительности, не поняла своего мужа и въ его словахъ нашла новое доказательство того же равнодуш1Я, того же невнимашя. Объяснен1я и толкован1я продолжались съ воз- растающимъ жаромъ, и не знаю, до чего бы дошли, еслибъ АлексМ Степанычъ, издали увидя б-Ьгущую кънимъ, повы- сокимъ мосткамъ, горничную д-Ьвушку сестры Татьяны Сте- пановны и догадавшись, что батюшка проснулся и что ихъ ип1,утъ, не сообщилъ поспешно своихъ опасешй Софь-Ь Ни- колавн-Ь, которая въ одну минуту очнулась, овлад-Ьла со- бой и, схвативъ мужа за руку, посп-Ьшила съ нимъ домой; но невесело шелъ за ней АлексЬй Степанычъ. Въ Багров-Ь заран-Ье были сд-^ланы распоряжетя, чтобы въ день пр1^зда молодыхъ угостить дворню, всЬхъ своихъ и даже сосЬднихъ крестьянъ, если кто захочетъ придти или прйхать. Заран-Ье сварили несколько печей корчажнаго пива, ?/«б;мдмлмдесятокъ-другой ведеръ кр-Ьпкаго домашняго вина и приготовили всякой нужной посудины. Ложась отдохнуть посл-Ь об^да, Степанъ Михайловичъ спросиль: «а что, Ной- кинскихъ и Кивацкихъ много?» и Мазанъ отв^Ьчалъ, что всЬ зд'Ьсь: и старики, и старухи, и ребятишки. Степанъ Ми- хайловичъ улыбнулся и сказалъ: «Ну такъмыихъугостимъ. Скажи же ключниц-Ь Седось'Ь и ключнику Петру, чтобъ все было готово». Степанъ Михайловичъ спалъ не долго, но проснулся еш;е весел-Ье. ч-Ьмъ легъ. Первое слово его было: «все ли готово? > Отв'Ьчали, что давно готово. Старикъ по- сп^Ьшно оделся, ужъ не въ парадный сюртукъ, а въ свой любимый халатъ изъ тонкой армячины и вышелъ на кры- лечко, чтобъ лично распорядиться угощен1емъ. На широкомъ зеленомъ двор-Ь, не отгороягенномъ отъ улицы, были утверж- — 128 — дены на подставкахъ доски, на которыхъ стояли лагуны съ пивомъ, боченки съвиномъ и лежали грудами для закуски, разр-Ьзанные надвое, пироги. Пирогами назывались и теперь называются въ Оренбургской губернш небольпие продолго- ватые хл'!^бньте караваи изъ пшеничной муки. Кучка дво- ровыхъ стояла особо и ближе всЬхъ; подальше находилась большая толпа крестьянъ и крестьянокъ. а еш,е подал-Ье — уже огромная толпа Мордвы обоего пола. Степанъ Михай- ловичъ окинулъ все б-Ьглымъ взглядомъ, увид'Ьлъ, что все въ порядк-Ь, и воротился на свое крьыечко. Только что хо- т-Ьдъ онъ спросить у своей семьи, которая вся уже собра- лась: а гд-Ь же молодые? — какъ явилась Софья Николавна съ АлексЬемъ Степанычемъ. Свекоръ встр-Ьтилъ нев-Ьстку еще ласков-Ье и обошелся съ нею уже такъ просто, какъ съ дочерью. «Ну, Алеша, сказалъ онъ, бери л^ену за руку и веди ее поздороваться съ дворовыми и крестьянами: в-Ьдь всЬ хотятъ вид-^ть и поц15ловать ручку у своей молодой барыни... Пойдемте!» Онъ пошелъ впередъ; за нимъ сл-Ь- довалъ Алекс'Ьй Степанычъ съ женою, рука въ руку; въ н'Ькоторомъ отдалев1и шла Арина Васильевна съ дочерьми и зятьями. Съ трудомъ удерживали свою досаду золовки (исключая Аксиньи Степановны). Возрастающ1Я ласки Сте- пана Михайловича, торжественное вступлен1е ненавистной Софьи Николавны въ зван1е молодой хозяйки, ея красота и щегольской иарядъ, ловкость, бойкость ея языка, почтитель- ная и увлекательная ласковость къ свекру — все это раздра- жало, язвило ихъ завистливыя души. Он^ вдругъ почув- ствовали свое паден1е въ дом-Ь отца. «Объ насъ ужъ что говорить, мы улгъ отр-Ьзанные ломти, шептала Александра Степановна, а вотъ наТанюшу не згогу смотр'Ьть безъ слезъ. Что она теперь въ дом'Ь? Холопка Софьи Николавны; да и васъ, матушка, теперь никто почитать не станетъ. ВсЬ бу- дутъ смотр^лъ изъ ея рукъ...» Голосъ ея дрожалъ и слезы навертывались на круглыхъ вертящихся глазахъ. Между т-Ьмъ, подошедъ къдворовымъ, Степанъ Михайловичъ подо- звалъ и своихъ крестьянъ, говоря: «Что же вы не вм^ст-Ь стоите? Разв-Ь вы не одной матки д-Ьтки? Ну вотъ вамъ, продолжалъ онъ, молодая госпожа, а молодаго барина вы давно знаете; служите имъ, когда придетъ время, такъ же в-Ьрио и усердно, какъ намъ съ Ариной Васильевной; а они — 1 2^> — будутъ васъ за то любить да жаловать». В(^'^ поклонились въ ноги. Молодая была изумлена, не знала, куда д'Ьваться и что начать: она не привыкла къ подобнымъ явлен1яыъ. Видя ея смущеше, свекоръ сказа.лъ: «Ничего! поклониться — голова не отвалится. Ну, ц-Ьлуйте же у молодой барыни ручку, да и погуляйте за ея здоровье». ВсЬ встали и на- чали подходить къ Софь-Ь Николавн-Ь. Она оглянулась: лов- кая Нараша и приданый лакей ведоръ стояли въ сторон'Ь съ подарками. По знаку госпожи своей, они проворно по- дали ей ц-Ьлый узелъ и яш,икъ съ разными вещами. Еще не привыкшая протягивать ручку для поц^луевъ и въ то же время стоять неподвижно, какъ статуя, — Софья Николавна принялась было сама ц-бловаться со всЬми, что повторялось при полученш изъ рукъ ея подарка; но Степанъ Михайло- вичъ вм-Ьшался въ д'Ёло: онъ смекнулъ. что эдакъ прр1дется ему не пить чаю до ужина. «Гд!! же теб-Ь, нев-Ьстынька, перец-Ьловать всЬхъ, да еще по два раза? сказалъ онъ. Ихъ много; вотъ съ стариками, съ старухами — другое д^ло; а съ т-Ьхъ будетъ и ручки > . Не смотря однако на облегчен1е и уско- ренхе этой довольно скучной и тягостной церемоши, она продолжалась очень долго. Степанъ Мпхайловичъ, по жи- вости своей, самъ иногда задержива.тъ ходъ д-Ьла, называя н^которыхъ дворовыхъ и крестьянъ по именамъ и сопро- вождая эти имена одобрительными отзывами. Мног1е ста- рики и старухи говори.ли простыя слова усерд1я и любви, иные даже плакали и всЬ вообще смотр-Ьли на молодую ра- достно и приватно. Софья Николавна была глубоко потря- сена. «За что эти добрые люди готовы полюбить меня, а некоторые уже любятъ? думала она. Ч-^^мъ я заслужила ихъ любовь?... » Наконецъ, когда всЬ, отъ стараго до малаго, пере- ц-Ёловали ручку у молодой барыни, и н-Ькоторые были перец-Ёлованы ею, когда всЬ получили щедрые подарки, Сте- панъ Мпхайловичъ взялъ за руку Софью Николавну и подо- шелъ съ ней къ толп^ Мордвы. «Здорово, соседи!» сказалъ онъ весело и приветливо. «Спасибо, что прх^хали. Вотъвамъ молодая соседка. Полюбите ее. Милости просимъ и васъ вы- пить и закусить, ч-Ьмъ Богъ послалъ». Радостныя и шумныя восклицан1я понеслись изъ толпы. <Ай, спасибо, спасибо. Степанъ Михайлычъ! Слава Богъ! какой Онъ жена-то да- Семвнпал Хроника — 130 — валъ твой ЛексМ! Ай, ай, хорошъ! За то, Степанъ Мпхай- лычъ, что ты больно добрый челов'Ькъ! » Началась попойка. Степанъ Михайловичъ съ молодыми и со всей своей семьей посп'Ьшилъ къ любимому своему крылеч- ку. Онъ чувствовалъ, что давно прошла пора для вечерняго чая, который неизм'Ьнно подавался въ шесть часовъ, атепе):)ь было давно семь. Уже длинная т'Ьнь отъ дома покосилась на 10 гъ и легла своими краями на кладовую и конюшню; давно на большомъ стол'Ь, у самаго крыльца, кнп'Ьлъ самоваръ и дожидалась Аксютка. ВсЬ разсЬлись вокругъ стола; но Сте- панъ Михайловичъ не разстался со своимъ крылечкомъ и сЬлъ на любимомъ своеыъ м'ЬсгЬ, подостлавъ подь себя не- изм-Ьиный войлочный потникъ. Вечерн1й чай разливала Та- нюша, и Аксютка только ей прислулсивала. Софья Нико- лавна попросила позволеи1я у свекра сЬсть возл-Ь него на крылечк-!;, на что старикъ съ видимымъ удовольств1емъ со- гласился. Нев-Ьстка проворно выскочила изъ-за стола и, съ недопитой своей чашкой чая, въ одну минуту очутилась уже подл-Ь свекра. Онъ приласкалъ ее и, заботясь, чтобъ она не вымарала платья, приказалъ и ей постлать войлокъ. У нихъ пошелъ живой и веселый разговоръ; а за чайнымъ столомъ злобно переглядывалась и даже перешептывалась семья, не смотря на присутств1е молодаго мугка; онъ не могъ этого не заметить, и ему, ибезъ того не веселому, становилось какъ- то и грустно и неловко. Вдругъ раздался громкШ голосъ ста- рика: «Ступай къ намъ, Алеша, у насъ весел1.е>. Алеша встрепенулся, перес^злъ къ отцу и какъ будто сталъ повесе- л-Ье. Посл'Ь чая, оставшись на т'Ьхъ же м-Ьстахъ, продолгкали разговаривать до узкина, который также былъ поданъ позже обыкновеннаго, то-есть, посл'Ь 9-ти часовъ. Во все это время звучныян'Ьснии веселый см'Ьхъ подгулявшаго народа далеко оглашали постепенно темн'Ьвшую окрестность. Посл'Ь ужина сейчасъ разошлись по своимъ м'Ьстамъ, или по своимъ порамъ, какъ говорилъ Степанъ Михайловичъ. Пронзаясь, нев-Ьстка попросила свекра благословить ее на сонъ гряду1Ц1Й, и све- коръ охотно перекрестилъ ее и поц'Ьловалъ съ отеческимъ чувствомъ. Свекровь и старшая золовка Нагаткина сопровождали молодыхъ въ спальню и несколько минутъ посид'Ьли у нихъ. АдексЬй Степанычъ въ свою очередь пошелъ проводить мать — 131 — И сестру. Софья Николавна поспешно отпустила свою горнич- ную II сЬла у одного изъ растворенныхъ оконъ, обращенныхъ къ р'Ьк'Ь, густо обросшей вербой и тальникомъ. Ночь была великолепна; заря какъ будто не гасла, медленно готовясь перейти изъ вечерней въ утреннюю. Свежесть отъ воды и запахъ молодыхъ древесныхъ листьевъ, вм'Ьст'Ь съ раскатами и свистами соловьевъ, неслись въ растворенный окна. Но о другомъ думала Софья Николавна. Какъ умная женщина, знавшая напередъ, что олшдало ее въ семействе мужа, она, конечно, заранее составила планъ своихъ д'Ьйств1й. Не вы-Ьз- ;кая никогда изъ города, она не пм^ла никакого понят1я о жизни деревенскихъ небогатыхъ пом^щикобъ, разсЬянныхъ по разнымъ захолустьямъ обширнаго края. Она, конечно, не представляла себ^ ничего пр1ятнаго, но Д'Ьйствительность была гораздо хуже. Все ей не нравилось, все было противно: и домъ, и садъ, II рош,а, и островъ. Она привыкла любоваться ве- ликол-Ьиными видами съ нагорнаго берега р^ки Б-блой, въ ок- рестностяхъ Уфы, а потому деревушка въ долине, събревен- чатымъ, потемн'Ьвшпмъ отъ времени п ненастья домомъ, съ прудомъ, окруженнымъ болотами, и съ в'Ьчнымъ стукомъ толчеи, показались ей даже отвратительными. Люди также не могли ей понравиться, начиная съ семьи до крестьян- скихъ ребятишекъ, кром-Ь Степана Михайловича. Еслибъ не было его, она пришла бы въ отчаянье. Она составила себ^ о немъ предварительно выгодное понят1е; грубоватая наруж- ность свекра съ перваго «взгляда испугала ее, но скоро она прочла въ его разумныхъ глазахъ и добродушной улыбке, услыхала въ голосЬ, что у этого старика много чувства, что онъ сердечно расположенъ къ ней, что онъ готовъ полюбить, что онъ полюбитъ ее. Зная и нрежде, что у нея вся надежда на свекра, она тогда же приняла твердое намФреше непре- менно снискать его любовь; но теперь она сама его полю- била, и разсчетъ ума соединился съ сердечнымъ влечен1емъ. Въ этомъ отношенш Софья Николавна была довольна собой; она сама видела, что шла быстро къ ц^ли, и смуп1,ало ее только то, что она въ горячности оскорбила своего добраго мужа; она нетерпеливо ждала его, но онъ какъ нарочно не возвра1цался. Софья Николавна давно бы побежала отыскать его, еспибъ знала, где найти... Такъ ей хотелось броситься къ нему на шею, заплакать, сказать: «прости меня» и по- — 132 — токоыъ горячихъ ласкъ и словъ уннчтолсить въ душ-Ь его последнюю тЫь неудовольств1я... Но АлексМ Степанычъ не возвращался. Благодатныя мгновен1я раскаянья, востор- женной любви, лселанья исправить свою вину — проходили даромъ. Пор1>]въ не можетъ продолжаться долго, и черезъ несколько минутъ Софь'Ь Никола в н'Ь стало страшно, а по- томъ и досадно, что такъ долго не возвращается ея мулсъ. На- конецъ, онъ пришелъ, н-Ьсколько разстроенный, смущенный, и вместо того, чтобъ броситься къ нему на шею и сказать: «прости меня>, Софья Николавна, взволнованнымъ и не- сколько раздраженнымъ голосомъ, спросила Алексея Сте- паныча, едва переступившаго ]1орогъ: «помилуй, гд-Ь ты былъ? отчего ты бросилъ меня одну? я измучилась, дожи- даясь тебя битыхъ два часа». — «Я посид^лъ у матушки съ сестрами какихъ-нибудь четверть часа», отв-Ьчаль тихо и печально АлексМ Степанычъ. — «И окЬ успели теб'Ь нал;а- ловаться, выдумали, наклеветали на меня, и ты имъ пов-Ь- рилъ. Отъ чего ты такъ огорченъ, такъпечаленъ?» На лиц-Ь Софьи Николавны выразилось сильное волнен1е и прекрас- ные глаза наполнились слезами. Молодой мул;ъ встрево- жился и даже испугался (слезы начинали пугать его): «'Со- ничка, сказалъ онъ, успокойся; никто на тебя не жаловался, да и за что? ты ни передъ к-Ьмъ не виновата». АлексЬй Сте- панычъ сказалъ не совсЬмъ правду. Открыто никто не жа- ловался, прямо никто не обвинялъ; но обиняками и наме- ками дали ему почувствовать, чтодсена его безсов-Ьстно ла- стится къ одному свекру для того, чтобы потомь наплеватг. на всю остальную семью, что х1ггрости ея понимаютъ и пой- метъ со временемъ и самъ АлексМ Степанычъ, когда очу- тится ея холопомъ. Алексий Степанычъ не пов'Ьрилъ таким'], намекамъ; но грустное состоян1е, въ которомъ онъ находился посл'Ь разговоровъ на остров!^, какъ-то усилилось и легло свинцомъ на его доброе сердце. Онъ сказалъ только два слова Арин1^Васильевн'Ь: «напрасно, матушка! э и посп'Ьшноушелъ: но не вдругъ воротился въ спальню, а н'1'.сколько времени походилъ одинъ по зал-Ь, уже пустой, темной, посмотр-Ьл/. въ отворенный семь оконъ, на спящую во мрак"!; грачевую рощу, на темн'Ьвшую вдали урему, поприще его д-Ьтскиха. забавъ и охотъ, вслушался въ шумъ мельницы, въ соловьи- ные свисты, въ крики ночныхъ птицъ... Легче стало у него — 133 — на сердц'Ь, и пошелъ онъ въ спальню, никакъ не воображая встр-Ьчи. которая его ожидала. Софья Ннколавна скоро одумалась, вновь раскаянье заговорило въ ней, хотя уже не съ прежнег! силой; она перем-Ьнила тонъ. съ искреннимъ чувствомъ любви и сожал-Ьтя она обратилась къ мужу, лас- кала его, щзосила прощенья, съ неподд-Ьльнымъ жаромъ го- ворила о томъ. какъ она счастлива, видя любовь къ себ-Ь въ батюшк-Ь Степан-Ь Михайлович'Ь, умоляла быть съ ней со- вершенно откровеннымъ, краснор-Ьчиво доказала необходи- мость откровенности, — и мягкое сердце мужа разн-Ьжилось, успокоилось, и высказалъ онъ ей все, чего р-Ьшился было ни подъ какимъ видомъ не сказывать, не желая ссорить жену съ семьей. Успокоившись, онъ легъ и сейчасъзаснулъ; но Софья Николавна долго не спала и думала свою кр-Ьпкую думу. Наконецъ, вспомнивъ, что ей надо рано встать, что она им^ла нам'Ьренье придти къ своему свекру на его кры- лечко вм'Ьст^ съ восходомъ солнышка, задолго до прихода семьи, чтобъ ут^^шить старика и высказаться на простор1&, — она постаралась заснуть, и хотя не скоро, хотя събольшимъ усил1емъ, но заснула. Съ первыми лучами солнца проснулась Софья Нико- лавна. Немного спала она, но встала бодрою и живою. Про- ворно од'Ьлась, поц-Ьловала мужа, сказала ему, что идетъ къ батюшк-Ь, что онъ можетъ еш,е уснуть часъ-другой, и поспешила къ свекру. Степанъ Михайловичъ проспалъ дол^Ье обыкновеннаго и только что умылся и вышелъ на крылечко. Утро, пра.здш1чное, великол-Ьпное майское утро, со всею прелестью полной весны, съ ея св-Ьжестью и роскошью те- пла, съ хоромъ радостныхъ голосовъ всей живущей твари, съ утренними, длинными тенями, гд-Ь таилась еще и про- хлада и влажность, уб4гающ1я отъ солнечныхъ, торжествую - щихъ лучей — обхватило Софью Николавну и под-Ьйствовало на нее живительно, хотя она не привыкла сочувствовать красотамъ деревенской природы. Появлете нев-Ьстки уди- вило свекра и обрадовало. Ея свежее лицо, блестящ1е глаза, уборъ волосъ и щегольское утреннее платье не показывало, чтобы невестку разбудили, чтобы она вскочила со сна и не выспавшись, не прибравшись, неряхой — приб-Ьжала къ сво- ему свекру. Степанъ Михайловичъ любилъ живыхъ, бодрыхъ и умныхъ людей; все это находилъ онъ въ Оофъ^ Нико - — 1Я4 — лавн* и все это очень ему нравилось. « Что это ты такъ рано вскочила? весело сказалъ онъ, обнимая нев-Ьстку. В-Ьдь ты не выспалась! В-Ьдь ты не привыкла рано вставать! В-Ьдь головка будетъ бол-Ьть!» — «Н-Ьтъ, батюшка, отв^Ьчала Софья Николавна, обнимая старика съ искренней н'Ьжностыо. Я привыкла рано вставать; съ самаго д-Ьтства у меня было много д^ла и много заботъ. Ц'Ьлая семья и больной отецъ были у меня на рукахъ. Последнее время я избаловалась, стала поздн-Ье вставать. Но сегодня я проснулась рано; АлексМ мн'Ь сказалъ (старпкъ поморщился), что вы уже давно встали, и я пришла къ вамъ въ надежд-Ь, что вы меня не прогоните и позволите мн'Ь напоить васъ чаемъ». Въ этихъ обыкновенныхъ словахъ было такъ много внутренняго чувства, такъ он-Ь были сказаны отъ души, что старикъ былъ растроганъ, поц-^ловалъ Софью Николавну въ лобъ и сказалъ: «Ну, если такъ, то спасибо, милая нев-Ьстынька. Мы поговоримъ, поболтаемъ съ тобой на простор-Ь и ты на- поишь меня чаемъ >. Аксютка ставила уже самоваръ на столъ. Степанъ Михайловичъ не приказалъ никого будить, и Софья Николавна начала распорязкаться чаемъ. Все она д-Ьлала проворно, ловко, какъ будто ц-Ьдый в-Ькъ ничего другаго не д-блала. Съ удовольств1емъ смотр-Ьлъ старикъ на эту прекрасную молодую женп1;ину, не похожую на все его окрун{;аюш,ее, у которой д-Ьло такъ и кип'Ьло въ рукахъ. Чай былъ сд15ланъ кр-Ьншй, точно такъ, какъ онъ любилъ, то есть: чайникъ, накрытый са-ифеткой, былъ поставленъ на самоваръ, чашка налита полнехонько наравн-Ь съ краями, и Софья Николавна подала ее, не проливъ ни одной капли на блюдечко; ароматный напитокъ былъ такъ горячъ. что лсегъ губы. «Да ты колдунья, съ пр1ятнымъ изумлен1емъ ска.залъ старикъ, принявъ чашку и отв15давъ чай: ты знаешь вс1ь мои причуды; ну, если ты будешь такъ уголсдать мулсу, то хорошо ему будетъ ншть». Старикъ обыкновенно пилъ чай одинъ и когда самъ накушивался, тогда начинала пить семья; но тутъ, принявъ вторую чашку, приказалъ нев'Ьстк'Ь, чтобъ она налила чашечку себ15, сЬла подл-Ь него и вм-Ьст* съ нимъ кушала чай. «Никогда не нивалъ больше двухъ, а теперь выпью третью, сказалъ онъ самымъ ласковымъ голо- сомъ; какъ-то чай калюется лучше». Въ самомъ д'Ьл'Ь, Софья Николавна все д-Ьлала съ такимъ удовольств1емъ, что оно "- 135 — просв^Ьчивалось на ея выразительномъ лиц-Ь и не могло не сообщиться воспр1имчивой природ-Ь Степана Михайловича, и стало у него необыкновенно весело на душ-Ь. Онъ заста- вилъ выпить нев^Ьстку другую чашку и даже съ-Ьсть домаш- н1й крендель, печеньемъ которыхъ долго славились багров- ск1я печи. Чай убрали; начались разговоры, самые живые, одушевленные, искренн1е и дружелюбные. Софья Николавна дала полную волю своимъ пылкимъ чувствамъ, своему увле- кательному краснор'Ьч1ю — и окончательно понравилась ста- рику. Посреди такой прхятной бесЬды вдругъ онъ спросилъ: «А что мужъ? спитъ?» — «АлексМ просыпался, когда я ухо- дила; но я вел-Ёла ему еп1,е соснуть», съ живостью отв-Ьчала Софья Николавна . Старикъ сильно наморщился и на минуту замолчалъ. < Послушай, милая моя нев-Ьстушка, сказалъ онъ подумавши, безъ гн'Ьва, но съ важностью: ты такая умница, что я скажу теб'^Ь правду безъ обиняковъ. Я не люблю ни- чего держать на душ-Ь. Послушаешь ■ — ладно, не послу- шаешь— какъ хочешь: ты мн'Ь не родная дочь. Мн-Ь не по нутру, что ты называешь мужа АлексМ; у него есть отче- ство. Ты ему не мать, не отецъ. В-Ьдь ты и слугу стала бы звать АлексМ. Жена должна обходиться съмужемъ съ ува- женьемъ; тогда и другхе станутъ его уван^ать. Не понрави- вилось мн-Ь тоже, что ты вчера за подарками его посылала, и что онъ стоялъ съ подносомъ, какъ лакей. Вотъисейчасъ ты сказала, что велгьла ему соснуть. Повел-Ьвать жен-Ь не приходится, а то будетъ худо. Можетъ это у васъ такъ въ город-б ведется; но по нашему, по старинному, по деревен- скому,— все это никуда не годится». Съ почтеньемъ слу- ша.ла Софья Николавна. «Благодарю васъ, батюшка, ска- зада она такъ искренно, сътакимъ внутреннимъ чувствомъ, что каждое слово доходило до сердца старика; благодарю васъ, что вы не потаили отъ меня того, что вамъ было не- пр]ятно. Я не только съ радостью исполню вашу волю, я и сама понимаю теперь, что это точно не хорошо. Я еще мо- лода, батюшка. Меня не кому было поучить; отецъ мой ше- стой годъ лежитъ бъ постели. Я переняла такое обращенье съ мужемъ у другихъ. Впередъ этого никогда не будетъ, не только при васъ, но и безъ васъ. Батюшка, продолжала она, и крупный слезы закапали изъ ея глазъ: я полюбила васъ, какъ роднаго отца; поступайте со мной всегда, какъ сърод- — 136 — . НОЙ дочерью; остановите, побраните меня, если я провинюсь въ чемъ-нибудь, и простите, но не оставляйте насердц-Ьне- удовольств1я. По молодости, по горячности моей я могу провиниться на каждомъ шагу; вспомните, что я въ чужой семь-Ь, что я никого не знаю и что никто не знаетъ меня; не оставьте меня»... Она бросилась на шею къ свекру, у ко- тораго также глаза были полны слезъ, она обняла его, точно какъ родная дочь, и целовала его грудь, даже руки. Све- [соръ не отнялъ ихъ и сказалъ: «Ну, такъ ладно!» У Сте- пана Михайловича была чуткая природа; мы ул^е знаемъ это; онъ безошибочно угадывалъ зло и безошибочно привле- кался къ добру. Съ перваго взгляда понравилась ему не- в'Ьстка, а теперь онъ понялъ, оц'Ьнюп. и вполн'Ь ее полю- билъ навсегда. Многимъ опытамъ была впосл'Ьдств1и под- вергнута эта любовь, всякой бы другой поколебался; но онъ устоялъ до посл-Ьдняго своего вздоха. Вскор-й явился АлексМ Степанычъ, а 1^сл'Ьдъ занимъ и вся семья. Дочери давно посылали Арину Васильевну, но она не см-бла придти, потому что слова Степана Михайло- вича: «никого не будить» — равнялись запрещенью п])ихо- дить. Она и теперь пришла только потому, что старикъпри- казалъ Мазану позвать всЬхъ. Не видно было сл-Ьдобъ слезъ на лиц-Ь Софьи Николавны, и она встр-Ьтила свекровь и зо- ловокъ съ особенною ласкою и предупредительностью. Въ Степан1э Михайлович* ничего необыкновеннаго такнсе не было зам-Ьтно; но лживость и веселость нев'Ьстки, которую она не ум-Ьла скрыть, была сейчасъ зам^Ьчена двумя с]»ед- ними золовками и он-Ь съ ул^асомъ разгадали сущность д-Ьда.— Степанъ Михайловичъ р'Ьшилъ, что молодызгь надо объ-бздить родныхъ по старшинству и потому было поло- л{,ено, что завтра молодые по'Ьдутъ къ Аксинье Степановн'Ь Нагаткиной, которая и отправилась домой въ тотъ же день поел* об^[^да; съ ней по'Ьхала и Елизавета Степановна, чтобъ помочь въ хлопотахъ по хозяйству для пр1ема молодыхъ къ об^ду. До деревни Нагаткиной считалось пятьдесятъ верстъ. Для добрыхъ багровскихъ коней такое разстоян1е не требо- вало отдыха, и вы^здъ назначенъ былъ въ шесть часовъ утра. Степанъ Михайловичъ нисколько не скрывалъ своего расположен1я къ нев'Ьстк']^!, Онъ не разлучался съ нею и без- престанно разговаривалъ: то распрашивалъ осемейныхъ ея — 137 — обстоятельствахъ, то заставлялъ 1)азсказывать про ея город- скую жизнь; слушалъ съ внимашемъ и участ1емъ, нер-Ьдко умными и м^Ьткими словами обсуживая д^ло. Софья Нико- лавна съ жаромъ хваталась заегод1&льныязам'Ьчан1я и ясно доказывала, что съ ея стороны это было не угодливое под- дакиванье образу мыслей старика, но полное пониманье и убежденье въ справедливости его словъ. Въ свою очередь и Степанъ Михайловичъ знакомилъ невестку съ прошедшею и настояш,ею жизнью новаго для нея семейства; онъ раз- сказывалъ все такъ правдиво, такъ просто, такъ искренно и такъ живо, что Софья Николавна, одна способная оц'йнить его вполн-Ь, приходила въ восхип],енье. Она не встр-Ьчала подобнаго челов-Ька: ея отецъ былъ старикъ умный, н'Ьжный, страстный и безкорыстный, но въ то же время слабый, под- чиненный тогдашнимъ формамъ приличхя, носившхй на себ^Ь печать уклончиваго, искательнаго чиновника, который, на- чавъ съ канцелярскаго писца, дослужился до звашя това- риш,а нам'Ьстника; зд^сь же стоялъ передъ ней старецъ не- образованный, грубый по наружности, по слухамъ даже жестокШ въ гн'Ьв'Ь, но разумный, добрый, правдивый, не- преклонный въ своемъ св-Ьтломъ взгляд-Ь и честномъ суд-Ь, — челов'Ькъ, который не только поступалъ всегда прямо, но и говорилъ всегда правду. Величавый образъ духовной высоты вставалъ передъ пылкой, умной женщиной и заслонялъ все прошлое, открывая передъ нею какой-то новый, нравствен- ный м1ръ. И какое счастье: этотъ челов'Ькъ — ея свекоръ! Отъ него зависнтъ ея спокойств1е въ семь-Ь мужа и, можетъ быть, даже благополуч1е въ супружеской жизни! Об^Ьдъ прошелъ гораздо жив^^е и весел'Ье вчерашняго; невестка сид-Ьла по прежнему между свекромъ и своимъ му- жемъ, но Арина Васильевна пересЬла на обыкновенное свое м-Ьсто, насупротивъ Степана Михайловича. Сейчасъ посл-Ь об-Ьда уехали въ Нагаткино Аксинья и Елизавета Степа- новны. Ложась уснуть по обыкновешю, старикъ сказалъ: «Ну, Ариша, кажись, Богъ далъ намъ славную нев'Ьстку; ее гр-Ьшно не полюбить». — «Подлинно такъ, Степанъ Ми- хайлычъ, отв'Ьчала Арина Васильевна. Ужъ если теб'Ь Софья Николавна угодна, такъ мн-Ь и подавно» . Старикъ покосился, но смодчалъ. Старуха ушла поскор-Ье, чтобъ не обмолвиться и чтобъ сообщить своимъ дочерямъ знаменательныя слова — 138 — Степана Михайловича, которыя и приняты были, какъ за- конъ, къ точному исполнен1ю, по крайней м-Ьр-Ь по наружности. Хотя мало спала Софья Николавна въ посл'Ьднююночь, но не могла заснуть посл1§ об-Ьда. Она опять ходила гулять съ своимъ мулсемъ, по его желанш, въ старую березовую грачевую рощу и внизъ по р-Ьк-Ь. Тутъ не было уже ника- кихъ непр1ятныхъ столкновешй. Торл^ествующая, увлечен- ная и восхищенная своимъ свекромъ, Софья Николавна ста- ралась передать Алекс^Ью Степанычу пылк1я ощущен1я, ко- торыми была переполнена ея воспр1имчнвая душа. Подобно всЬмъ страстнымъ, восторженнымъ людямъ, она перенесла н^Ькоторую часть качествъ, пл'Ьнившихъ ее въ свекр-!?, на своего молодаго, прекраснаго друга и любила его въ то время больше, ч^Ьмъ когда-нибудь. Съ радостнымъ изумлен^емъ слушалъ одушевленный р^чи своей красавицы-жены Алек- сей Степанычъ и думалъ про-себя: с Слава Богу, что они съ батюшкой такъ понравились другъ дру гу Г теперь все будетъ хорошо». Онъ ц^^ловалъ руки Софьи Николавны, говорилъ ей, «что онъ счастлив'Ьйш1й челов^Ькъ во всей вселенной и что она такое болсество, которому н'Ьтъ равнаго на св'1;т1^ и которому должны всЬ поклоняться > . Онъ не могъ понимать виолн-Ь своей лсены.не могъ чувствовать высказанной, глу- бокой и тонкой оц-Ьики высокихъ качествъ Степана Михай- ловича, и по прелшему оставался только совершенно уб-^л;- деннымъ,что отецъ его такой челов'Ькъ, котораго всЬдоллшы почитать и даже бояться. Въ этотъ разъ Софья Николавна ничего не зам-Ьчала; она чувствовала и говорила за него сама, она хвалила и березовую кочковатую рощу, и глубокую Р'Ьку;далсео золовкахъ своихъ отзывалась очень благосклонно. Проснувшись посл-Ь об-Ьда, Степанъ Михайловичъ не- медленно позвалъ къ себ-Ь нев-Ьстку съ мулсемъ и всю свою семью. Давно не видали его такимъ ласковымъ и св-Ьтлымъ. Хорошо ли онъ выспался, или на сердц-Ь у него было хо- рошо,— только всякой вид15лъ, что старый баринъ ч11мъ-то очень доволенъ и веселъ. Посл'Ь отзыва Степана Михайло- вича Александра и Елизавета Степановны себя поприну- дили, а Танюша (всЬ ее такъ звали) и Арина Васильевна очень охотно стали ласков^зе и разговорчив^^е; Каратаеву мигнула Александра Степановна, — и онъ см-Ьл-Ье сталъ по- вторять посл-Ьдн^я слова говорящаго, хотя бы и не съ нимъ — 139 — говорили; но мрачный генералъ продолжалъ молчать п смот- р-Ьть значительно. Семейная бесЬда сд-Ёлалась необыкновенно живай одушевлена. Ста рикузахот'Ьлосьпоран'Ье накушаться чаю, разум-^ется въ т-Ьни подл'Ь крылечка, и нев-Ьстка полу- чила исключительное право разливать вечерн1йчай. Танюша охотно уступила ей свою должность. Посл-Ь чая Степанъ Михайловичъ приказалъ заложить двое дрогъ, посадилъ съ собою нев-Ьстку и въ сопровожден1И всей семьи по'Ьхалъ на мельницу. Надобно сказать, что старикъ былъ охотникъ до мельничнаго д'Т^ла и самъ занимался имъ. Жернова мололи и толчея толкла отлично, хотя амбаръ былъ невзраченъ и неопрятно покрытъ камышомъ. Хозяинъ любилъ похвастать- ся внутреннимъ устройствомъ своей мельницы и принялся подробно показывать все нев-Ьстк^Ь; онъ любовался ея совер- шеннымъ нев'Ьд'Ьтемъ, ея любопытствомъ, а иногда и стра- хомъ, когда онъ вдругъ пускалъ сильную воду на всЬ че- тыре постава, когда снасти начинали пошевеливаться, пока- чиваться и постукивать, а н^ернова быстро верт-Ьться, п-бть и гуд-бть, когда въ хл-Ьбиой пыли начинал ъ трястись и вздра- гивать полъ подъ ногами и весь мельничный амбаръ. Для Софьи Николавны это была совершенная новость, которая нисколько ей не нравилась; но изъ угождешя свекру она всему дивилась, обо всемъраспрашивала, всЬмъ любовалась. Свекоръ былъ очень доволенъ, долго продержалъ нев-Ьстку на мельниц-Ь, и когда вышелъ съ нею на плотину, гд-Ь молодой мужъ и дв-Ь золовки удили рыбу, то былъ встр'Ьченъ общимъ см-Ьхомъ: старикъ и нев-Ьстка были покрыты мукою. Для Сте- пана Михайловича это было д-Ьло обыкновенное; онъ же, вы- ходя, немножко отряхнулся по привычк-Ь и утерся, а Софья Николавна не подозр^Ьвала, что такъ искусно и сильно на- пудрена; и самъ свекоръ расхохотался, глядя на свою не- в-ЬсТку; она же см'Ьялась больше вс^Ьхъ, шутила очень за- бавно и жал-Ьла только о томъ, что н'Ьтъ зеркала и что не во что ей посмотр'Ьться, хорошо ли она убрана на балъ. Видя, что вс^& очень заняты рыбной ловлей, старикъ повезъ свою молодую мельничиху (такъ звалъ онъ ее весь этотъ вечеръ) вокругъ пруда, чрезъ мостъ, и, обогнувъ все верховье, вс^ разливы, воротился уже по плотин'Ь къ тому каузу, около котораго удили 1ыбаки и гд-Ь спокойно сид-Ьла и смотр-Ьла на нихъ тучная Арина Васильевна. Везд-Ь, гд-Ь проезжали — 140 — свекоръсъ невесткой, была грязь, топь; ио скверному мостишку едва можно было пере^Ьхать черезъ р-Ьку и еще труднее было пробраться по навозной и топкой плотин-Ь; все было не по вкусу Софь-Ь Николавн^Ь; но, конечно, не могъ этого заме- тить Степанъ Михайловичъ, который не видалъ ни грязи, ни топи, не слыхалъ противнаго запаха отъ стоячей воды или навозной плотины. Все было имъ самимъ заведено, уст- роено и все было ему приятно. Солнце садилось, становилось сыро; всЬ весело отправились домой; рыбаки повезли съ со- бой добычу — славныхъ окуней, красноперокъ и небольшихъ язей. У крыльца ол^идалъ хозяина староста, старикъ за- нялся хозяйственными распоряженхями, молодая привела въ порядокъ свой нарядъ; рыбу мелсду т'Ьмъ сварили, изжа- рили на сковород-Ь въ сметан-Ь, а самыхъ крупныхъ окуней испекли въ когк-Ь и чешуЬ. и все это за улшномъ нашли очень вкуснымъ. Такъ прошелъ другой день; разошлись поран'Ье, чтобъ молодымъ завтра пораньше встать и -Ьхать въ гости. Але- ксандра Степановна, оставшись наедин-Ь съ матерью и мень- шою сестрою, сбросивъ съ себя тяжкое принулсденье, дала волю своему б'Ьшеному нраву и злому языку. Она видела, что все погибло, что свекоръ горячо полюбилъ нев-Ьстку, что сбылись ея иредсказашя, что приворотила старика город- ская прощелыга, и что теперь нечего другаго д-Ьлать, какъ спровадить молодыхъ поскор-Ье въ Уфу, и безъ нихъ при- няться уже за какую-нибудь хитрую работу. Досталось и Арин-Ь Васильевн-Ь, и Танюш1з за то, что он'Ь были уже слишкомъ ласковы, и что еслибъ не она, то заворожила бы и ихъ эта модница, эта нищая казачт^я внучка. На другой день, точно въ шесть часовъ утра, отправи- лись молодые въ Нагаткино, на шестерк'Ь славныхъ домо- рощенныхъ лошадей, въ аглицкой своей карет*. Невестка усп-бла напоить чаемъ свекра и по-Ьхала обласканная имъ; онъ даже перекрестилъ ее на дорогу, потому что молодые доллшы были ночевать въ гостяхъ. Дорога шла сначала внизъ по р-Ьк-Ь, а потомъ, перер-Ьзанъ се и поднявшись въгору, до- стигала уЬзднаго городка Бугуруслана. Не останавливаясь въ немъ, путешественниЕШ наши пере'Ьхали по мосту р-Ьку Большой-Кинель, и луговою его стороною, ровною и покры- тою густой травой, по степной, колеистой, летней дорог'Ь, — 141 ^ не заезжая ни въ одно селенье, — конн б-Ьжали шибкой рысью, верстъ по десяти въ часъ. АлексМ Степанычъ давно не бывалъ за Кинелемъ; зеленая, цв-Ьтущая, душистая степь приводила его въ восхищенье; то и д-Ьло стрепета подни- мались съ дороги и кроншнепы постоянно провожали эки- пажъ, кружась надъ нимъ и залетая впередъ, садясь по в-Ь- хамъ и оглашая воздухъ своими звонкими трелями. АлексЬй Степанычъ очень жал^лъ, что съ нимъ не было ружья... Полная звуковъ, голосовъ и жизни степь, богатая тогда всЬми породами полевой дичи, такъ сильно его развлекала или, правду сказать, такъ поглощала все его внимайте, что онъ безъ участ1я слушалъ, а отчасти и вовсе не слыхалъ умныхъ и живыхъ разговоровъ Софьи Николавны. Она скоро зам-Ь- тила невнимаше мужа и призадумалась; потомъ изъ весе- лой сд-Ёлалась недовольною и наконецъ принялась разгова- ривать съ своей Парашей, которая сид'Ьла съ ними въ ка- рете. Переваливъ плоскую возвышенность, какъ разъ къ двенадцати часамъ подкатила карета къ деревенскому, не- большому дому Аксиньи Степановны, еще мен'Ье багровскаго похожему на городск1е дома. Домъ стоялъ на плоскомъ берегу Малаго-Кинеля и отд-Ёлялся отъ него однимъ только огоро- домъ съ молодыми овощами, съ грядками, изр-Ьшеченными б-йлыми лутошками для завивки поб'Ьговъ сахарнаго гороха, и съ н-Ьсколькими подсолнечниками. Неравнодушно вспоминая и теперь эту простую, бедную м-Ьстность, которую увид'Ьлъ я въ первый разъ, л'Ьтъ десять поздн-Ье, я понимаю, что она нравилась АлексЬю Степаны чу и что должна была не понравиться Софь-Ь Николавн-Ь. М-Ьсто голое, пустое, напри- пек-Ь, на плоскомъ берегу; кругомъ ровная степь съ сур- чинами, ни деревца, ни кустика, р-Ька тихая, омутистая, обросшая камышомъ и палочникомъ... Кому же все это по- нравится? Ничего казистаго, великол-Ьпиаго, живописнаго; но Алексей Степанычъ такъ любилъ это м15Сто, что даже предпочиталъ его Багрову. Я не согласенъ съ нимъ, но также очень полюбилъ тих1й домикъ на берегу Кинеля, его про- зрачныя воды, его движу щ1еся течешемъ р'Ьки камыши, зеленую степь вокругъ и плотъ, ходивш1й почти отъ са- маго крыльца и перевозивши черезъ Кинель еще бол-Ье въ степную, ковылистую, казалось безграничную даль, прямо на югъ!.... — 142 — Хозяйка съ двумя маленькими сыновьями и двухл'Ьтней дочерью, съ Елизаветой Степановной и ея музкемъ встр'Ь- тила дорогихъ гостей на крыльц'Ь. Не смотря однако на не- выгодную нарузкность деревенскихъ хоромъ, въ комнатахъ было все чисто и опрятно, и далее гораздо чище и опрят- н'Ье, ч'Ьмъ у Степана Михайловича. Вообще у «сердечной простоты», такъ ее называли сестрицы, не смотря на ея вдовье полозкенхе, не смотря на присутств1е маленькихъ д-Ь- тей, зам-Ьчался въ дом'Ь какой-то приборъ и порядокъ, обли- чавш1й исключительно женскую понечительность. Я уже сказалъ, что Аксинья Стенановна была добрая леенщина, что она полюбила нев-Ьстку и потому очень естественно, что она, въ качеств^] гостепр1имной хозяйки, приняла и чество- вала молодыхъ съ полнымъ радуш1емъ. Это нредвид'Ьли въ Багрове и нарочно отправили Елизавету Степановну, чтобъ она, по превосходству своего ума п полозкешя въ обществ!! (она была генеральша) могла воздеряшнатд^ порывы друл;е- люб1я простодушной Аксиньи Степановны; но простая душа не поддалась умной и хитрой генеральш-Ь и на всЬ ея на- стойчивые сов-Ьты отвечала коротко и ясно: «Бы себ-Ь тамъ, какъ хотите; не любите и браните Софью Николавну, а я ею очень довольна; я, кром-Ь ласки и увалеешя, ничего отъ нея не видала, а потому и хочу, чтобъ она и братъ были у меня въ ДОМ'Ь мною также довольны» .... и все это испол- няла на д-Ьл-Ь съ искренней любовью и удовольств1емъ: за- ботилась, ухалсивала за невесткой и подчивала молодыхъ иа-пропалую. За то гордая Елизавета Степановна и дазке ея мужъ, впрочемъ такъ натянувш1йся къ ночи, что его заперли въ пустую баню, дерлсали себя гораздо холодн'Ье и дальше, Ч'Ьмъ въ Багров-Ь. Софья Николавна не обращала на нихъ вниман1я и была увлекательно любезна съ хозяйкой и ея маленькими д-Ьтьми. Посл'Ьоб'Ьда немного отдохнули, потомъ гуляли по Кинелю, перевозились на ту сторону, потомъ пили чай на берегу р-Ьки; предлагали гость-Ь поудить рыбу, но она отказалась, говоря, что терп^Ьть не молсетъ этой за- бавы и что ей очень пр1ятно проводить время съ сестри- цами. АлексЬй лее Степанычъ, обрадованный взанмнымъ дружескимъ обращен1емъ старшей сестры и л;ены, съ увле- чен1емъ занялся удочками, которыми вся прислуга потеша- лась и т-Ьшила своихъ молодыхъ господъ. Онъ до самаго — 143 — ужина просид^лъ на берегу Кинеля, забившись въ густой камышъ, и выудилъ н-Ьсколько крупныхъ лещей, которыми изобиловали кинельск1я тих1я воды. Отъ^здъ былъ назна- ченъ также въ шесть часовъ сл-Ьдующаго утра; даже хотели вы'Ьхать поран'Ье, чтобы не заставить Степана Михайловича дожидаться молодыхъ къ об'Ьду; хозяйка же съ своей се- стрицей-генеральшей положили вы-Ьхать къ вечеру, чтобъ ночевать въ Бугуруслан^, выкормить хорошенько лошадей и на другой улсе день прх-Ьхать въ Багрово. Софья Нико- лавна продолжала быть несколько недовольною своимъ му- жемъ. Не смотря на необыкновенный умъ, она не могла по- нять, какъ могъ челов'Ькъ, страстно ее любящШ, любить въ то же время свое сырое Багрово, его кочковатыя рощи, на- возную плотину и загнивш1я воды; какъ могъ онъ загляды- ваться на скучную степь съ глупыми куликами, и наконецъ, какъ онъ могъ несколько часовъ не видать своей жены, за- нимаясь противной удочкой и лещами, отъ которыхъ воняло отвратительной сыростью. Не могла понять, и потому, когда АлексЬй Степанычъ сп'Ьшилъ д-Ьлиться съ нею сладкими впечатл'Ьшями природы и охоты, она почти обижалась. Впрочемъ на этотъ разъ въ ней нашлось столько благоразу- м1я, что она не заводила объяснешй, не д-Ьлала упрековъ: сцена на остров'Ь была у ней еще въ св-Ьжей памяти, АлексМ Степанычъ и Софья Николавна проспали спо- койно ночь въ собственной спальне Аксиньи Степановны, которую онапмъ уступила, устроивъ наплучшимъ образомъ, какъ могла и какъ ум-Ьла, не обративъ никакого вниман1я на -Ьдшл зам'Ьчан1я сестрицы-генеральши. Рано поутру мо- лодые уЬхали, получасомъ далее ран-Ье назначеннаго срока. Навозвратномъ пути ничего особеннаго не случилось, кром'Ь того, что АлексМ Степанычъ н-Ьсколько мен-Ье развлекался степью и куликами и не такъ уже ахалъ, когда стрепета взлетали съ дороги и потому внимательн-Ье слушалъ и н'Ьж- н1зе сзютр'Ьлъ на свою обожаемую жену. Они прйхали въ Багрово ран-Ье, ч-Ьмъ ихъ ожидали. Столъ однаконсе накры- вали; Александра Степановна усп-Ёла уже сказать, что «при- дется батюшк'Ь сегодня попозднее об-Ьдать, что гд^Ь же город- скимъ людямъ несколько дней сряду такъ рано вставать». Старикъ хорошо понималъ музыку этихъ словъ и къ общему изумлен1ю весело отв-Ьчалъ: «ну такъ что-жъ? Мы и подо- — 144 — /Кдемъ до1)ог11Хъ 1'остнй'>. Вс'Ь были иоражены этими сло- вами. Надобно сказать, что Стеианъ ]\Г11хайловичъ во всю свою жизнь позже дв'Ьнадцати часовъ не садился за столъ, а если чувствовалъ особенный аппетитъ, то приказывалъ подавать кушанье и раньше и, при мал'Ьйшей медленности или задерлск'Ь, онъ начиналъ сильно гн-Ьваться. сТакъ вотъ какова Софья Ннколавна, шептала въ уши матери и мень- шой сестр'Ь Александра Степановна, для нея можно и подо- ждать съ удовольств1емъ! Ну если бы вы, матушка, когда- нибудь опоздали къ об^Ьду, возвращаясь изъ Неклюдова, такъ досталось бы и вамъ, и всЬмъ намъ»... Не усп-бла она кончить свое злобное шептанье, сидя съ матерью въ сосед- ней комнат'Ь, какъ подлетала уже карета къ крыльцу, фыр- кали усталые кони и ц'Ьловалъ свою нев-Ьстку свекоръ, хваля молодыхъ, что они не опоздали, и звучно раздавался егого- лосъ: «Мазанъ, Танайченокъ, кушанье подавать!» День пошелъ прежнимъ порядкомъ. Посл'Ь вечерняго чая Стеианъ Михайловичъ, благоволен1е къ нев'Ьстк'Ь котораго часъ отъ часу увеличивалось, приказалъ пригнать со степи табунъ лошадей, чтобъ показать его Софь-Ь Николавн'Ь, ко- торая какъ-то между словъ сказала, что не им'Ьетъ понят1я о табун'Ь и желала бы его вид-^ть. Табунъ пригнали на дворъ и старпкъ самъ водилъ нев-Ьстку по двору, показывалъ ей лучшихъ матокъ съ зкеребятами - сосунками, стригановъ, лонш,аковъ *) и молодыхъ мереновъ, которые, въ продолже- П1И л'Ьта, всЬ ходили ьъ табун-Ь на сытномъ и здоровомъ подножномъ корму. Онъ подарилъ ей двухъ отличныхъ лсе- ребыхъ кобылъ, гово1)я, что поведетъ отъ нихъ заводъ на ея счастье. Маленьк1е жеребята очень понравились Софь'Г. Ни- колавн-Ь, она съ удовольств1емъ смотр'Ьла на ихъ прылски и ласки къ матерямъ; за подарокъ же, разумеется, очень благодарила. «Смотри же, Спирька», строго наказывалъ Стеианъ ^Михайловичъ своему главному конюху, «чтобъ ко- былы (^офьи Николавны были сберелеены сохранно, а на жеребятъ пололсимъ особыя прим^Ьты: ушко распоремъ по- ниже, а совремеиемъ и тавро сд-Ьлаемъ съ именемъ молодой барыни. — Хоть бы ты была охотница до лошадей, нев-Ь- *) Стрпганадш называютъ годовалыхъ л^еребятъ, потому что имъ гюдстри- гаютъ гривы, чтобъ он! ровнее н лучше росиг. .Тонщакъ — двухл1;тн1Й жере- бенокъ, третьякъ. - 145 — стынька, иродолзкалъ онъ, обращаясь къ Софь-Ь Ннколавн']^, а вотъ АлексМ —вовсе не охотнпкъ! > Старикъ очень лю- билъ лошадей, и неусыпными трудами, при небольшихъ его денежныхъ средствахъ, им-^лъ уже многочисленный заводъ и вывелъ такую породу добро'Ьзжихъ коней, которой удив- лялись охотники и знатоки. Степанъ Мнхайловичъ обрадо- вался участ1ю Софьи Николавны къ конному его заводу, изъявленному ею, конечно, изъ одного желан1я угодить свекру, принялъ ея слова за чистыя деньги и повелъ ее смотр-Ьть, какъ кормятъ ^зжалыхъ лошадей, и своихъ, и гостинныхъ, которыхъ иногда скоплялось не мало. Боясь наскучить моимъ читателямъ такимъ подробнымъ описашемъ пребывашя молодыхъ Багровыхъ у свекра, я скажу только, что сл'Ьдуюш.Ш, то есть, пятый день былъ проведенъ такъ же, какъ и предыдущШ. По старшинству сл-Ьдовало бы теперь молодымъ сд-Ьлать свадебный внзитъ къ Ерлыкинымъ; но деревушка ихъ находилась въ 170 вер- стахъ отъ Багрова, гораздо ближе къУф-Ь, и такъ положено было, чтобъ молодые за'Ьхали къ нимъ на возвратномъ пути въ Уфу. Кътому же супругъ Елизаветы Степановны, мрач- ный и молчаливый генералъ Ерлыкинъ, напившись пьянъ въ Нагаткин-Ь, запилъ запоемъ, который обыкновенно про- должался не мен-Ье нед-бли, такъ что жена принуждена была оставить его въ Бугуруслан-Ь, подъ видозгь бол-Ьзни, у какихъ- то своихъ знакомыхъ. И такъ черезъ день назначено было 'ЬхатькъАлександр'Ь Степановне, и она съ своимъ башкиро- любивымъ супругомъ отправилась накануне въ свою Ка- ратаевку и пригласила, съ позво л ен1я отца, старшую и млад- шую сестру; а Елизавета Степановна осталась дома, подъ предлогомъ, что у ней больной мужъ лежитъ въ Бугурус- лан-Ь, а собственно для назидательныхъ бесЬдъ съ стари- ками. Дорога къ Каратаевымъ, которые жили почти въ та- комъ же разстояши отъ Багрова, какъ и Нагаткина, то есть немного бол-Ье пятидесяти верстъ, шла совершенно въ про- тивоположную сторону, прямо на сЬверъ. Съ половины пути, м-Ьстность делалась гористою и л'Ьсною. Молодые отправились после ранняго завтрака, и какъ дорога была не -Ьздовита и тяжела, то на полдороге, между Новой и Старой Мертов- щины *) (куда на возвратномъ пути имъ надо было заахать), *) Названье деревень. Семейная Хроника. -'•^' — 146 — ОНИ покормили въ пол-Ь часа два и къ вечернему чаю пр1'Ьхал11 въ Каратаевку. Домишко у любителя Башкирцевъ былъ не- сравненно хул^енагаткинскаго дома: маленьшя темныя окна прежде всего бросались въ глаза, полы были неровны, съ мнолсествомъ дыръ, про'Ьденныхъ крысами, и такъ грязны, что ихъ и домыться не могли. Съ какимъ-то страхомъ и отвращен1емъ вступила Софья Николавна въ это негосте - пр1имное и противное лашье. Александра Степановна вела себя надменно, безпрестанно оговариваясь и отпуская раз- ный колкости, какъ наприм'Ьръ: «мы рады, рады дорогимъ гостямъ, милости просимъ; братецъ, конечно, не осудитъ, да только я ужъ и не знаю, какъ сестрпц^Ь Софь-Ь Николавн-Ь и войти въ нашу лачул:ку посл-Ь городскихь палатъ у сво- его батюшки. Мы в-Ьдь люди бедные, нечииовные, и лсивемъ по своему состоян1ю; в-Ьдь у насъ лсалованья н доходовъ н-Ьтъ». Софья Николавна не оставалась въ долгу и отв-Ь- чала, что всяк1й живетъ не столько по своему состоянхю, сколько по своему вкусу, и что впрочемъ для нея все равно, гд-Ь бы ни жили и какъ бы ни жили родные АлексЬя Сте- паныча. Посл'Ь улсина молодымъ отвели для спальни такъ называемую гостиную, гд'Ь, какъ только погасили св-Ьчку, началась возня, стукъ, прыганье, и они были атакованы крысами съ такою наглостью, что б-Ьдная Софья Николавна пе спала всю ночь, дролса отъ страха и отврап1;енья. Алек- сей Степанычъ принул^денъ былъ залсечь св-Ьчу и, воору- жась подоконной подставкой, защищать свою кровать, на которую далее вспрыгивали крысы, покуда не была залсл;ена св-Ьча *). Впрочемъ АлексЬй Степанычъ не чувствовалъ ни страху, ни отвращен1я; для него это была не новость, и сначала его далее забавляли и стукъ, и возня, и дерзше прылши этихъ противныхъ лсивотныхъ, а потомъ онъ даже заснулъ, съ подставкой въ рукахъ, лелса поперекъ кровати; но Софья Николавна безпрестанно его будила, и только по восхожден1и солнца, когда непр1ятель скрылся въ свои тран- шеи, заснула б'Ьдпая лсенш,ина. Она встала съ головною болью, а хозяйка только подсм'Ьивалась тому, «как'ь негод- ныя крысы напугали Софью Николавну», прибавляя, что он-Ь нападаютъ только на новенькихъ и что хозяева къ нимъ *) Невероятное множество крысъ продолжало водиться въ Каратаев'Ь л4гь сорокъ. Я самъ исиыталъ ихъ наглыя, ночныя наиаден1я. — 147 — уже привыкли. Аксинья Степановна п Танюша, которая также боялась крысъ, не могли однако безъ сожал'Ьн1я смо- тр-Ьть на н^алкое и больное лицо своей нев-Ьстки и изъяв- ляли ей свое участ1е. Нагаткпна даже пеняла Александр-Ь Степановн'Ь, зач'Ьмъ она не приказала взять обыкновенныхъ предосторолшостеп, то есть, поставить кровать по средпн15 горницы, привязать пологъ и подтыкать кругомъ подъ пу- ховикъ; но хозяйка злобно см-Ьялась и говорила: «жаль, что крысы дорогой гость-Ь носа не откусили». «Смотри, отве- чала ей Аксинья Степановна, чтобъ не дошло до батюшки и чтобъ теб-Ь не досталось». Деревня Каратаевка была поселена вдоль по скату на небольшой, пзъ родниковъ состояш;ей р'Ьчк'1&, запруженной въ конц-Ь селенья и поднимавшей мельницу на одинъ по- ставъ. М'Ьстоположен1е было бы не дурно, но хозяева и весь бытъ ихъ были такъ противны, что и сама м-Ьстность нико- му не нравилась. Каратаевъ, который въБагров-Ь боялся Сте- пана Михаиловича, а дома боялся жены, иногда и хот'Ьлъ бы полюбезничать въ Софьей Николавной, да не см^лъ, и толь- ко, пользуясь отсутств1емъ супруги, просилъ иногда у моло- дой позволен! я поц-Ьдовать ея ручку, прибавляя по обыкно- вешю^ что такой писаной красавицы нигд-Ь не отыш,ешь. При повторен1и такой просьбы — позволешя онъуже не полу- чилъ. — Каратаевъ велъ жизнь самобытную: большую часть л-Ьта проводилъ онъ разъ-Ьзжая въ гости по башкпрскимъ ко- чевьямъ и каждый день напиваясь до-пьяна кумысомъ; по- башкирски говорилъ, какъ башкирецъ; сид'Ьлъ верхомъ на лошади и не сл-Ьзалъ съ нея по ц-Ьлымъ днямъ. какъ башки- рецъ, даже ноги у него бы.1и колесомъ, какъ у башкирца; стр^лялъ изъ лука, разбивая стрелой яйцо надальнемъ раз- стоянш, какъ истинный башкпрецъ; остальное время года жилъ онъ въ какомъ-то чулан'Ь съ печью, прямо изъ сЬней, ц'Ь.лый день гляд'Ь.1ъ, высунувшись, въ поднятое окошко, да- же зимой въ жестоше морозы, прикрытый ергакомъ, насви- стывая башкирск1я п-Ьсни и попивая отъ времени до времени ц-Ь.^ительный травникъ и.ли ставленый башкирскШмедъ.За- ч-Ьмъ смотр'Ьлъ Каратаевъ въ окошко, передъ которымъ ле- жало пустое пространство двора, пересЬкаемое вкось нетор- ной тропинкой, что вид-Ьдъ, что зам-Ьчалъ, о чемъ дузгала эта голова на богатырскомъ туловищ'Ь, — не разгадаетъ никакой 10* — 14Я - психологъ. Нарушалось, правда, иногда созердан1е философа: проходила козыремъ по дорогкк'Ь иуъ людской въ скотную избу полногрудая баба или д'Ьвка, кивалъ и мигалъ ей Ка- ратаевъ и получалъ въ отв-Ьтъ коротко знакомыя киванья и миганья... но ;кенск1й образъ исчезалъ на поворот-Ь, какъ призракъ, и снова гляд'кть Каратаевъ въ пустую даль. Софья Николавна не знала, какъ вырваться изъ этой берлоги, и посл'Ь ранняго об'Ьда, въ продолнсен1и котораго стояли уже лошади у крыльца, молодые сейчасъ распрости- лись и у^Ьхали. На проп1,аньи хозяйка, ц'Ьлуясь съ золовкой въоб'Ьщеки ивъ плечи, выразительно благодарила запр1ят- н-Ьйшее пос!5ш,ен1е, и не мен-Ье выразительно благодарила нев-Ьстка за пр1ятн'Ьйшее угош,ен1е. Оставптсь въ карет-Ь съ мулсезгь, Софья Николавна дала волю своей досад'Ь. Простодушная Аксинья Степановна безъ нам'Ьрен1я выболтала ей, что хозяйка съ уз1ысломъ не взя- ла предосторо^кностей отъкрысъ, и молодая женщина, удер- жавшись отъ вспышки въ дом'Ь своей недоброхотки, не со- влад'Ьла съ своей вспыльчивой природой: она позабыла, что въ карет-Ь сидитъ Параша, позабыла, что Александра Сте- пановна родная сестра АлексЬю Степанычу, и не поскупи- лась на оскорбительный выралсев1я. Алексей Степанычъ, по доброт-Ь своего сердца и прямодуш1ю, не могъ пов'Ьрить умы- слу со стороны своей сестры, вид'Ьлъ въ этомъ одну недогад- ливость и обид'Ьлся выражеп1ями Софьи Николавны, кото- рыхъ, сказать по правд^Ь, нельзя было извинить ни въ ка- комъ случа-Ь. Молодой мулсъ въ первый разъ осердился на свою молодую лсену, сказалъ, что ей стыдно такъ говорить, отвернулся изамолчалъ. Вътакомъраспололсен1и духа прх-Ь- хали они въ старую Мертовщину, гд-Ь нсила въ то время за- м-Ьчательно умная старуха Марья Михайловна Мертвая '''), дочь которой, Катерина Борисовна (большая пр1ятельница Софьи Николавны), недавно вьипедшая замужъ за сослан- наго въ Уфу правительствомъ и овдов-Ьвшаго тамъ П. И. Чичагова, совершенно неолсиданно для молодыхъ Багро- выхъ. находилась тутъ лее съ своимъ мулсемъ. Софья Нико- лавна, которая любила Чичагова не меньше, ч-Ьмъ своюпр1я- тельницу, была такъ обрадована этой нечаянностью, что *) Впосл'Ьдствш правите.п.ство позволило пзм-Ьнить это страшное слово, и сыновья ея стали называться Мертвого. — Дрпмтьи. автора. - 149 - позабыла всю свою досадуй сд^Ьдалась очень жива и весела; но Алекс']^й Степанычъ остался нечаленъ и молчал ивъ, что было зам'Ьчено всЬмп. Истор1я и вторичная женитьба Чичагова ц'Ьлый романъ, и я разскажу его какъ моясно короче; разскажу потому, что мы впосл'Ьдствти будемъ встр'Ьчаться съ этимъ семейст- вомъ и особенно потому, что оно им^§ло н-бкоторое вл1яше на жизнь молодыхъ Багровыхъ. П. И. Чичаговъ былъ необы- кновенно умный или, справедлив-Ье сказать, необыкновенно остроумный челов-Ькъ; онъ по.лучилъ по тогдашнему б.1естя- щееизшогостороннееобразован1е. зналъ н-Ьсколькоязыконъ, рисовалъ, чертилъ (т. е. зналъ архитектуру), писалъ и про- зой, и стихами. Въ пор-Ь пылкой молодости влюбился онъ въ Москв'Ь въ д-Ьвицу Римско -Корсакову, и для получен1я ея руки р-1Ьшился на какой-то непростительный обманъ. ко- торый открылся уже посл1§ брака, за что и былъ Чичаговъ сосланъ на жительство въ Уфу. Жена его скоро умерла; онъ черезъ годъ ут-Ьшился, влюбился въ Катерину Борисовну и увлекъ ее своей .любезностью, веселостью, образованностью и умомъ; наружность же его была очень некрасива, влю- биться въ него было невозможно. Катерина Борисовна была девушка взрослая и съ твердымъхарактеромъ; мать и братья не могли съ ней сладить и выда.ли за Чичагова, который впосл-Ьдствхи былъ прощенъ, но не им-Ьдъ права вы-Ёзжать изъ Уфимской губерши. Софья Николавна любила его вдвой- н-Ь: за то, что онъ былъ мужемъ, страстно .любимымъ, ея пр1ятельницы. и, в'Ьроятно, еще бол-Ье за то, что онъ бы.лъ уменъ и образованъ. Старуха Марья Михай.адвна задумала пере'Ьхать на житье въ деревню, и Чичаговъ съ женой пр1- ■Ьхали именно за т'Ьмъ. чтобы помогать ей строить домъ и церковь. Софья Николавна, уже съ нед-Ьдю прогостившая въ семейств'Ь своего мужа и его сестеръ, обрадовалась Чи- чаговымъ, какъ св-Ьт-юму празднику; пахнуло на нее св^- жимъ воздухомъ, отдохнула ея душа и живой умъ, и она проговорила съ друзьями чуть не до полночи. АлексМ Сте- панычъ просид^^лъ бы въ безмолвномъ уединеши, еслибъ разумная старуха-хозяйка не смекнула д-Ьломъ и не заняла гостя приличными разговорами; посл-Ь ужина онъ простился однако съ хозяевами и ушелъ спать въ отведенную для го- стей комнату. Софья Николавна нашла уже его крепко спя- — 150 — щимъ, а на другой день рано поутру, не безпокоя хозяевъ, они уЬхали въ Багрово. Дорогой АлексМ Степанычъ продолжалъ дуться и мол- чать; даже на всЬ прямые вопросы Софьи Николавны онъ отв-Ьчалъ такъ холодно и односложно, что она перестала го- ворить съ нимъ. По ея лшвому и нетерп'Ьливому нраву, это ей было очень тяжело; а какъ она не хот-Ьла заводить ооъя- сненШ при Параш-Ь и р-Ьшилась отложить ихъ до посл-Ь-об-Ь- деннаго отдыха, когда она останется одна съ мужемъ. то и завела она разговоры съ своей горничной, вспоминая про уфимское житье. АлексМ Степанычъ забился въ уголъ ка- реты и заснулъ или притворился спящимъ. Такъ пр1'Ьхали они въ Багрово часа за два до об-Ьда. Степанъ Михайловичъ видимо обрадовался нев-Ьстк-Ь и даже сказалъ, что соску- чился по ней. «Н'Ьтъ, прибавилъ онъ, не надо вамъ съ Але- шей долго зд-Ьсь оставаться, а то я привыкну къ теб-Ь, не- н-Ьстынька, да пожалуй еще и скучать стану». Степанъ Ми- хайловичъ заставилъ Софью Николавну разсказать все по- дробно объея по'Ьздк'Ь. Онъ зналъ Марью Михайловну, очень хвалилъ и сказалъ, что завтра пошлетъ звать ее съ зятемъ и дочерью откушать хл-Ьба и соли у молодыхъ, для чего и назначилъ сл-Ьдующее воскресенье, до котораго оставалось четыре дня. «Посл-Ь завтра съ'Ьздите вы къ Калминскимъ и Луневскимъ, говорилъ старикъ, и также позовете ихъ въ воскресенье, а тамъ, дня черезъ три, и Богъ съ вами! по- •Ьзжайте въ Уфу, къ своимъ м'Ьстамъ. Сватъ Николай 0едо- ровичт^ никогда не разставался съ тобой (тутъ онъ обратился къ нев-Ьстк-Ь) и, чай, больно по теб-Ь соскучился, а ты, чай, и подавно стосковалась по больномъ старик'Ь>. Степанъ Михайловичъ скоро догадался, что въ эту по- ■З^здку произошло что-нибудь непр1ятное. Продолнсая разго- варивать, онъ спросилъ: «ну что, рады ли вамъ были хо- зяева въ Каратаевк'Ь?» Разум'Ьется, отв'Ьчали.. что пыли очень рады; но Софья Николавна между словъ упомянула, что не спала тамъ всю ночь отъ крысъ. Старикъ удивился. Опъ всего одинъ разъ, и то очень давно, былъ въ Каратаевк-Ь и ничего подобнаго не слыхалъ. «Такъ, такъ, батюшка Сте- панъ Михайлычъ!» простодушно воскликнула Арина Ва- сильевна. Напрасны были запретительные знаки Елизаветы Степановны: старуха не усп-Ьда зам'Ьтить ихъ, за что ей по- — 151 — томъ кр-Ьпко досталось отъ дочекъ. «Тамъ ташя крысы, про- должала она, что ужасть, безъ полога и спать нельзя >. — «А вы спали безъ полога?» спросплъ старикъ изменившимся и какиыъ-то злов^Ьщпмъ голосомъ. Должны были отв']§чать, что спали безъ подога. «Хороша хозяйка!» сказалъ онъ, и такъ погляд-Ьдъ на н;ену и на дочь-генеральшу, что у нихъ морозъ проб'Ьжалъ по кож^. Каратаевы и Нагаткпна съ Танюшей еще не воротились: они должны были пр1'Ёхать къ вечернему чаю. Об-Ьдъ про- ше.лъ ,не весело. ВсЬ были смуп1;ены и всякой им'Ьлъ свои причины. Арина Васильевна съ Елизаветой Степановной чуяли приближаюп],уюся грозу и боялись, что громъ упадетъ и на нихъ. Давно не гн-Ьвался Степанъ Михапловичъ; т-Ьмъ страшн-Ье казался ожидаемый гн'Ьвъ, отъ котораго он-Ь по- отвыкли. Софья Николавна зам-Ьтила, что свекоръ нахму- рился. Она была не прочь, если бы онъ припугнулъ свою дочку, которую она терп'Ьть не могла, какъ явнаго своего врага; но опасалась, чтобъ ей самой тутъ же какъ-нибудь не досталось. Она, конечно, проговорилась о крысахъ, не им-Ья никакого дурнаго намеренья; она не думала, чтобъ све- коръ обратилъ на это обстоятельство особенное внимаше и придалъ ему такую важность. Впрочемъ, у Софьи Николавны лежалъ свой камень на сердц-Ь; она еш,е не р-Ьшилась и не знала, какъ поступить съ мужемъ, который осердился въ первый разъ за обидныя слова объ Александ])'Ь Степановн'Ь: долсидаться ли, чтобъ онъ самъ обратился къ ней, или пре- кратить тягостное положенье, испросивъ у него проп1,енья, и своей любовью, н-Ьжиостью, ласками заставить его поза- быть ея проклятую вспыльчивость? И, конечно, она точно бы такъ поступила, потому что любила горячо, пламенно своего молодаго, добраго, кроткаго, любяш,аго мужа. Она строго осуждала себя. Она должна была все предвидеть, ко всему быть готовой. Она знала, что АлексМ Степанычъ не задумается умереть за нее, но что н^жнаго, постояннаго вниманья, полнаго пониманья всего, что можетъ огорчить ее, вс^хъ мсадчей жизни, отъ него не должно требовать и нельзя ожидать. Но что же ей д-Ьлать съ своей кипучею кровью, съ своими тонкими, блажными нервами, съ своей живой, увлекающейся головой, съ своей чувствительной, вссБришчиЕсй душою?... Такъ думала, такъ чувствовала б-Ьд- - 152 ^ ная женщина, ходя изъ угла въ уголъ по своей спальн-Ь, куда ушла она посл-Ь об-Ьда и гд-Ь дожидалась мужа, котораго на дороге задержала мать, позвавъ къ себ^Ь въ комнату. Ми- нуты казались ей часами. Мысль, что АлексЬй Степанычъ нарочно медлитъ, не желая остаться съ ней наедин-Ь, избе- гая объяснешй; мысль, что она, не облегчи въ своего сердца, переполненнаго разными мучительными ощущен1ями, не при- мирившись съ мужемъ, увидится съ нимъ въ присутств1и враясдебной семьи и должна будетъ притворяться ц-Ьлый ве- черъ, — эта мысль сжимала сердце, бросала ее въ оз|объ и жаръ... Вдругъ растворилась дверь, и АлексМ Степанычъ, уже не робк1й и печальный, а см-Ьлый и даже раздражен- ный, входитъ решительными шагами и самъ начинаетъ уко- рять свою жену, зач-Ьмъ она понсаловалась батюшк-Ь и прогн-Ь- вала его на сестрицу Александру Степановну!... «Теперь всЬ дрожатъ и плачутъ, и Богу только одному изв'Ьстно, что изъ этого выйдетъ», говорилъ АлексЬй Степанычъ, полный т-Ьмъ, что сейчасъ надули ему въ уши мать и Елизавета Степановна. «Перемутить да перессорить семью своего мужа не хорошо, гр'Ьшно. В-Ьдь я разсказывалъ теб^Ь, каковъ бы- ваетъ батюпжа въ гн-Ьв-Ь, а ты, все это зная и видя, что онъ тебя полюбилъ, воспользовалась.... > Терп-Ёнье Софьи Николавны лопнуло, голова вспыхнула, любовь замолчала, сожал'Ьнья. раскаянья какъ будто никогда не бывало, и уви- д-Ьлъ б-Ёдный музкъ, что не одинъ Степанъ Михайлычъ мо- жетъ приходить въ гн-^въ.... Неотразимый потокъ л^алобъ, обвинешй, упрековъ хлынулъ на него.... ИАлексМ Степа- нычъ былъ смятъ, уничтоженъ, виноватъ безъ оправданья, чуть не злодМ въ его собственныхъ глазахъ.... И стоя на кол'Ьняхъ, обливаясь слезами, вымаливалъ онъ прощенья у ногъ Софьи Николавны.... И не АлексМ Степанычъ не устоялъ бы противъ этого пламеннаго взрыва ума, чувства, огня, сердечнаго уб-Ьжденья и чуднаго дара говорить! И со- вершенно правый челов'Ькъ, гораздо потверже АлексЬяСте- паныча, на ту минуту призналъ бы себя виноватымъ передъ молодой, прекрасной, любимой женщиной... АлексЬй же Сте- панычъ, конечно, былъ не правъ. Въ спальн-Ь молодыхъ утихала гроза, а на другомъ конц'Ь дома, въ небольшой горниц-Ь Степана Михайловича, только- что начиналась. Старикъ проснулся. Сонъ не умирилъ его — 153 — духа, не разгладилъ морщинь на крутомъ его лб-Ь; мраченъ сид-Ьдъ онъ н-Ьсколько времени лоперекъ своей кровати и вдругъ крикнулъ: «Мазанъ!»... Мазанъ давно лежалъ на двери, смотр-Ьлъ въ щелку и, по обыкноветю, соп-Ьдъ безъ милосердхя. Онъ поставленъ былъ дозоромъ, а вся семья въ страх-Ь ожиданья сид-Ьда въ зал^. Мазанъ, закричавъ во все горло: «чего изволите!», точно вломился въ дверь. «Ирх-Ьхала Александра Степановна?» — «Изволили прх-Ьхать » . — «По- звать ко мнФ». И въ ту же минуту вошла Александра Сте- пановна, потому что м'Ьшкать въ такихъ случаяхъ было всего опасн-Ье. «А какъ это ты, сударыня, началъ старикъ знакомымъ и страшнымъ ей голосомъ, брата и нев-Ьстку крысами стравила?» — «Виновата, батюшка», смиренно от- в-Ьчала Александра Степановна, у которой подогнулись ко- л-Ьни и страхъ подавилъ ея собственный бешеный нравъ, «нарочно положила ихъ въ гостиной, да не догадалась поло- га пов'Ьсить. Въхлопотахъ да въ радости изъ ума вонъ».... «Ты съ радости не догадалась! Да разв-Ь я тебя не знаю? Да какъ ты осм-блилась сд-Ьлать это супротивъ брата, супротивъ меня? Какъ осм-Ьлилась осрамить отца на старости?».... Мо- жетъ быть, д-Ьло бы т-Ьмъ и кончилось, то-есть: крикомъ, бранью и угрозами, или какимъ-нибудь тычкомъ, но Але- ксандра Степановна не могла перенесть, что ей достается за Софью Николавну, понад^Ьялась, что гроза пройдетъ бла- гополучно, забыла, что всякое возраженье новая б^да, не вытерп'Ьла и промолвила: «понапрасну терплю за нее». Но- вый, страшнМшШ припадокъ гн^ва овлад-Ьлъ Степаномъ Михайловичемъ, того гн^§ва, который не проходилъ даромъ и оканчивался страшными, отвратительными посл'Ьдствхя- ми.... Уже готово было сорваться съ языка страшное слово... Но Арина Васильевна, вдова Нагаткина и Танюша, стояв- ш1я за дверью, видя б^&ду, отважились войти въ горницу къ Степану Михайловичу. Он-Ь бросились въ ноги старику и завопили голосомъ. Каратаевъ, съ ними же стоявшШ, уб-Ь- жалъ въ рощу и, схвативъ палку, обивалъ, ломалъ невин- ные березовые сучья, вым-Ьщая на нихъ за свою жену. Ели- завета Степановна не осм1&лилась даже войти, чувствуя, что у самой сов^Ьсть не чиста и зная, что отецъ хорошо это по- нимаеть. «Батюшка, Степанъ Михайлычь! голосила Арина Васигльевна, воля твоя святая, д-йлай, что теб-^угодао, — мы — 154 — всЬ въ твоей власти, — только не позорь насъ , не срами своего рода передъ нев-Ьсткой; она челов'Ькъ новый, ты ее до смерти перепугаешь >.... В-Ьроятно, эти слова образумили старика. Помолчавъ съ минуту, онъ оттолкнулъ ногой Александру Степановну и закричалъ: «вонъ! и не смМ показываться на глаза, покуда не позову! > Никто не доншдалсядальн'Ьй- шихъ приказашй; въ одну минуту горница опуст-Ьда и все стало тихо вокругъ Степана Михайловича, у котораго еще долго темны и мутны были голубые зрачки глазъ, долго тя- жело онъ дышалъ и грудь его высоко подымалась, потому что онъ сдержалъ свое бешенство, не удовлетворилъ своему разгор-Ёвшемуся гн'Ьву. Давно кип-^лъ самоваръ на стол-Ь въ гостиной, но не въ т^ни у крылечка, потому что на двор-Ь было сыро: дождь только-что пересталъ лить, какъ изъ ведра. Природа точно сочувствовала происходившему въ дом-Ь Багровыхъ. Съ са- маго об^Ьда дв-Ь тучи, одна другой чернее, сошлись по сре- дин-Ь неба и долго стояли на одномъ м'Ьст'Ь, перебрасываясь огнями молшй и потрясая воздухъ громовыми ударами. На- конецъ все это разр-Ьшилось дождевымъ ливнемъ, тучи про- валили на востокъ и яркое солнце открылось на запад'Ь. Св-Ьж-Ье, ароматн-Ье стали луга и л^са, громче, весел^Ье за- п-Ёли птицы.... но не такъ бываетъ посл^ грозы страстей челов'Ьческихъ! Арина Васильевна съ дочерьми, кром-Ь Александры Сте- пановны, которая сказалась больною, и съ зятемъ Кара- таевымъ (Ерлыкинъ еще не возвращался подъ предлогомъ бол-Ьзни) собрались въ гостиную. Степанъ Михайловичъ спросилъ чаю къ себ-Ь въ горницу и приказалъ сказать, чтобъ никто не ходилъ къ нему. У молодыхъ была заперта дверь; но, подождавъ ихъ н-Ьсколько времени, решились постучаться; они сейчасъ вышли, и хотя Софья Николавна была повидимому весела, а АлексМ Степанычъ въ са- момъ д-Ьл-Ь былъ весел-Ье, ч-Ьмъ презкде, но не трудно было догадаться по ихъ лицамъ, что мелсду ними произошло что-нибудь необыкновенное. О совершившихся событ1яхъ въ горниц-Ь Степана Михайловича они ничего не знали. Что же касается до Арины Васильевны съ дочерьми, то он-Ь по- Х05КИ были на людей, которыхъ только-что вытащили изъ воды или выхватили изъ огня. Жаль, что не кому было на- — 1:55 — блюдать, а то всЬ эти лица безъ сомн-Ьтя представляли богатую и разнообразную мимическую картину. Разго- воры не клеились и шли очень вяло. Отсутств1е Степана Михайловича и Александры Степановны было слишкомъ подозрительно, и Софья Николавна подъ какимъ-то пред- логомъ ушла въ свою спальню, позвала Парашу — и загадка объяснилась. Въ девичьей знали всю подноготную: во-пер- выхъ: Мазанъ и Танайченокъ слышали всю истор1ю, а во- вторыхъ, и старая барыня и молодая барышня привыкли все сообп];ать своимъ прислужницамъ, следовательно Параша могла сд-Ьлать своей барыне точное и подробное донесенье. Софья Николавна очень перетревожилась. Она никакъ не ожидала такихъ страшныхъ посл-ЬдствШ, очень раскаява- лась въ томъ, что сказала свекру о проклятыхъ крысахъ и очень искренно сожал-Ьла объ Александр-Ь Степановн-Ь. Во- ротясь въ гостиную, она просила позволенья у свекрови на- в-Ьстить больную сестрицу; но ей отв-Ьчали, что она спитъ. Покуда уходила Софья Николавна, усп-бли разсказать Алек- сею Степанычу обо всемъ. Въ девять часовъ кое-какъ по- улшнали и сейчасъ разошлись по своимъ угламъ. Оставшись наедин-Ь съ мужемъ, Софья Николавна въ волненш и сле- захъ бросилась къ нему на шею и съ глубокимъ чувствомъ раскаянья вновь просила у него прош;енья, обвиняя себя го- раздо бол^е, чФмъ'была въ самомъ д'Ьл'Ь виновата. АлексМ Степанычъ не понялъ прекраснаго источника этой сердечной муки, этихъ искреннихъ слезъ своей молодой жены. Ему только жалко было смотр-бть, какъ она убивалась пона- прасну, и онъ старался ее утешить, говоря, что, слава Богу, все кончилось благополучно, что они къ этому привыкли, что завтра батюшка проснется веселъ, проститъ сестрицу Але- ксандру Степановну, что все пойдетъ по прежнему прекрасно. Онъ только упрашивалъ Софью Николавну, чтобъ она ни съ к^змъ не объяснялась и не просила прош;енья въ своей не- вольной вин-Ь, что она хотела сделать, и сов'Ьтовалъ не хо- дить къ батюшк-Ь завтра поутру до т'Ьхъ поръ, покуда онъ самъ не позоветъ. Ясн-Ье, ч^мъ когда нибудь, поняла Софья Николавна своего мужа и огорчилась до глубины души... Онъ проспалъ всю ночь преспокойно, — она всю ночь не спала. Степанъ Михайловичъ тяжело перенесъ припадокъгн'Ьва, да и совестно ему было противъ нев-Ьстки, которая могла — 1 г)6 — узнать о случившемся. Прямому его сердцу протиненъ былъ всякой низкШ и злонам'Ьренный поступокъ, а тутъ въ ио- ступк-Ь дочери онъ еще вид-Ьлъ нарушен1е свонхъ правъ и власти. Онъ чуть не захворалъ; не ужиналъ, не сид-бль на своемъ крылечке, даже старосты не видалъ, апередалъ ему приказан1я черезъслугъ. Благодатный мракт, ночи, уясняю- щ1й наше внутреннее зр-Ьнхе, тишина, а потомъ сонъ, раз- даватель благъ и умиритель тревогъ, произвели однако свое благотворное д'Ьйств]е. На сл-Ьдующтй день, рано поутру Степанъ Михайловичъ призвалъ Арину Васильевну и ве- л-Ьлъ ей передать его приказан1е дочерямъ; разум^Ьется, оно непосредственно относилось къ Александрии, и отчасти къ Елизавете Степановн-Ь, «чтобъивиду не было никакого не- удовольств1я и чтобъ нев-Ьстка ничего зам-Ьтить не могла». Черезъ н-Ьсколько времени подали самоваръ, позвали всю семью и молодыхъ. Арина Васильевна по счаст1ю успела че- резъ сына попросить свою нев1Ьстку, чтобъ рна развеселила свекра, который дескать не совсЬмъ здоровъ и какъ-то не веселъ, и нев-Ьстка, не смотря на проведенную ночь безъ сна, не смотря на то, что на сердц-Ь у ней было нерадостно, исполнила, какъ нельзя лучше, нселан1е свекрови, которому, конечно, сочувствовали всЬ, и всЬхъ больше сама Софья Николавна. Софья Николавна была удивительная женщина! Ея жи- вая, воспр1имчивая, легко волнуемая природа могла мгно- венно увлекаться порывами ума или сердца и мгновенно превращаться и.зъ одного существа въ другое, совершенно не похожее на первое. Впосл15дств1и называли это свойство притворствомъ, и грубо ошибались. Это была какая-то арти- стическая способность вдругъ переселиться въ другую сферу, въ другое положен1е, поддаваться безусловно своей мысли и лселанью, вполн'Ь искреннему и потому всЬхъ увлекаю- щему. Мысль и лселан1е успокоить встревоженнаго свекра, котораго она горячо полюбила, который за нее вступился, за нее встреволсился, за нее разстроился въ здоровьи; мысль успокоить мулса и его семью, напуганную и обил^енную за нее, по милости ея невоздержнаго языка, такъ безгра- нично овлад^Ьла жпвымъ вообрал^ешемъ и чувствами Софьи Николавны, что она явилась какимъ-то чуднымъ, волшеб- нымъ существомъ,— и скоро покорилось неотразимому обаянью — 157 — все ее окружавшее. Она сама разливала чай; сама уси-Ьвала подавать чашки, сначала свекру, а потомъ свекрови и даже другимъ. Со ВСЕМИ усп'Ьвала говорить, и такъ ловко, такъ кстати, такъ весело, что свекоръ совершенно пов'Ьрилъ, что она ничего вчерашняго не знала, пов^рилъ— и самъ разве- селился. Его веселость также им-Ёла сообш,ительное свойство, и черезъ часъ не было уже зам-Ьтно сл'Ьдовъ вчерашней бури. Прямо изъ-за об-Ьда молодые отправились съ свадебными визитами въ Неклюдово къ Калминскимъ, и въ Луневку (въ двухъ верстахъ отъ Неклюдова) къ знакомой намъ Ф. И. Луневской.Въ Неклюдов-Ь жилъ Иларюнъ Николаевичъ Кал- минсшй съ женою своею Катериной Ивановной. Это былъ челов^къ въ своемърод-Ь очень замечательный, не получив- шш никакого научнаго образован1я, но очень умный и начи- танный, вышед1шй и.зъ простолюдпновъ (говорили, что онъ изъ Мордвы), дослуживш1йся до чина надворнаго сов'Ьтника и женившшся по разсчету на дочери деревенскаго пом-Ьщика и стариннаго дворянина. Въ настоящее время онъ предался хо- зяйству и жадно копилъ деньги. КалминскШ им^лъ претен- зш быть вольнодумцемъ и философомъ; его звали вольтерьян- цемъ, разумеется т'Ь, которые слыхали о Вольтер*. Въ се- мейств'Ь своемъ онъ жилъ уединенно и отдельно, предостав- ляя себе полную свободу къ удовлетворен1ю своихъ нестро- гихъ наклонностей и вкусовъ. Софья Николавна слыхала о немъ, но никогда его не видала, потому что онъ служилъ въ Петербурге и недавно былъ переведенъ прямо въОренбургъ. Она очень удивилась, найдя въ немъ умнаго, по тогдашнему образованнаго человека и ш;его.1евато одетаго по городской моде. Сначала такая неожиданность была для нея прхятна, но скоро кош;унство и нравственный цинизмъ въ семейныхъ отношешяхъ, которыми хозяинъ не замедлилъ поп1;еголять передъ городской красавицей, поселили въ ней отвращен1е къ нему, сохранившееся навсегда. Супруга его въ нравствен- ныхъ качествахъ ничемъ не отличалась отъ своей сестрицы Луневской, но была несравненно ея умнее. Посидевъ съ часъ времени у Калминскихъ, молодые отправились къ Лунев- ской, где также пробыли съ часъ. Въ обоихъ домахъ кушали чай и домашнее варенье, приправляемые такими разговорами, которые приводили въ ужасъ Софью Николавну. Оба семей- ства были приглашены на обедъ въ воскресенье. По необъя- — 158 — онимой странности нЬкоторыхъ духовныхъ явлеиШ, иногда норазительныхъ но своей неносл^Ьдовательности, Ф. И. Лу- невская съ перваго взгляда чрезвычайно полюбила Софью Ни- колавну и, проволсая ее, наговорила уже такихъ любезностей, отъ которыхъ надобно было или красн-ЬтБ, или хохотать; но т1)мъ не мен'Ье он'Ь выражали горячее сочувств1е и даже увлеченье. За час7> до ужина воротились молодые домой и были БСтр'Ьчены Степаномъ Михайловичемъ на изв-Ьстном). крылечк'Ь съ необьишовеннымъ радуш1емъи удовольств1емъ. Особенно забавляло Степана Михайловича, что Флена Ива- новна горячо полюбила его нев'Ьстку, безпрестанно ее цело- вала и говорила, что она ей родная по душеньть^ распрелю безнал сестрица. Даже посл-Ь ужина, вопреки обыкновенью, опять всей семьей перешли на крылечко, посид'Ьли и весело поболтали съ старикомъ въ ночной прохлад-Ь, подъ зв-Ьвд- нымъ небомъ, при слабомъ б-Ьловатомъ св'Ьт-Ь потухающей зари, что любилъ Степанъ Михайловичъ, самъ не зная по- чему. Остальные два дня до воскресенья, то есть, до дня тор- жественнаго свадебнаго об-Ьда, какого никогда еще не бы- вало въ Багров-Ь, прошли безъ зам'Ьчательныхъ событ1й. Ерлыкинъ воротился изъ Бугуруслана лселтый и больной, какимъ всегда бывалъ посл^ запоя. Степанъ Михайлович!^ зналъ несчастную слабость или бол-Ьзнь своего зятя и л-Ь- чилъ его какими-то отвратительными настойками, но безу- сп-Ьшно. Въ трезвенномъ состояши Ерлыкинъ им-Ьдъ силь- ное отвращеше отъ хм-Ьльнаго и не могъ поднести ко рту рюмки вина безъ содроганья, но раза четыре въ годъ вдругъ получалъ непреодолимое влеченье ко всему спиртному; про- бовали ему не давать, но онъ д-Ьлался самымъ жалкимъ, не- счастнымъ и безъ умолку говорливымъ существомъ, пла- калъ, кланялся въ ноги и просилъ вина; еели нее и это не помогало, то приходилъ въ неистовство, въ б'Ьшенство, даже посягалъ на свою лсизнь. Софь'Ь Николавн-Ь все это разска- зали, она чрезвычайно сожал-Ьла о немъ, ласково заговари- вала, стараясь какъ-нибудь втянуть его въ дружескую бе- сЬду; но напрасно: суровый, мрачный и гордый генералъ непреклонно молчалъ. Елизавета Степановна, вместо благо- дарности, обилсалась участьемъ нев-Ьстки къ деверю и съ колкостью давала ей это почувствовать. Степанъ Михаиле- - 1П9 - вичъ зам'Ьтилъ и сд^Ьлалъ строг1й выговоръ своей умной до- чери, которая за то еще болЬе не взлюбила свою нев1>стку. Два раза возилъ Степапъ Михайловичъ Софью Нико- лавну для прогулки въ ржаныя и яровыя поля, въ запов-Ьд- ный л-Ьсъ, называемый потаеннымъ колкомъ, и на свои лю- бимые горные родники. Старику казалось, что все это очень занимало и очень нравилось его дорогой нев'Ьстк'Ь, но ей по- ложительно все не нравилось. Одно только поддерживало духовныя силы Софьи Николавны: мысль, что она скоро уЬдетъ и постарается никогда не заглянуть въ Багрово. Еслибы кто-нибудь сказалъ ей, что она будетъ жить въ немъ постоянно, до старости, и даже кончитъ жизнь, она бы не пов-Ьрила и отв-Ьчала бы искренно, что лучше согласна уме- реть... но только къ тому челов'Ькъ не привыкнеть и того не перенесетъ, чего Богъ не пошлетъ! Наступило воскресенье. Начали къ об-Ьду съ-Ьзжаться гости: нрх-Ьхала изъ старой Мертовщины Марья Михайловна и пр1^хали изъ Неклюдовщины и Луневки Калминсше и Луневск1е, ирх-Ьхали изъ Бугуруслана старый холостякъ судья и старый же холостякъ городничш. Прйхала и со- сЬдка, маленькая, худенькая, говорливая старушенка, Афро- синья Андревна (фамилш не помню, да никто и не назы- валъ ее по фамилш) изъ своей деревушки. Это была знаме- нитая лгунья, которую любилъ по временамъ слушать Сте- панъ Михайловичъ, какъ слушаетъ иногда съ удоволь- ств1емъ д-Ьтсшя волшебныя сказки и взрослый челов^Ькъ... Но Афросинья Андревна стоитъ того, чтобъ съ нею хоть немного познакомиться. Афросинья Андревна жила н'Ькогда по тяжебному Д'Ьлу десять л^тъ въ Петербург-Ь; наконецъ выиграла тяжбу и пере'Ьхала въ свою деревушку. Она вы- везла изъ Питера множество такихъ диковинныхъ разска- зовъ, что, слушая ихъ, Степапъ Михайловичъ см-Ьялся до слезъ. Между прочимъ она разсказывала, что была знакома на короткой ног-Ь съ Императрицей Екатериной АлексЬев- ной, и прибавляла въ пояснеше, что, живя десять л-Ьтъ въ одномъ город-Ь, нельзя же было не познакомиться. «Стою я одинъ разъ въ церкви, говорила вдохновенная разскащица, об-Ьдия отошла; Государыня проходитъ мимо меня, я низко поклонилась и осм-блилась поздравить съ праздникомъ; а она, матушка Ея Величество, и изволила проговорить: «Здрав- — 160 — отвуй, Афросннья Лндревна! что твое дйно? Что ты не хо- дишь ко мн'Ьпо вечерамъ съ чулкомъ? Мы бы съ тобой отъ скуки поговорили» . Съ т-Ьхъ поръ я и ну ходить всякой день. Познакомилась съ придворными. ВсЬ во дворц'Ь до единаго челов'Ька меня знали и любили. Куда бывало ни пошлютъ, за какими-нибудь покупками что -ли, придворный лакей ужъ непрем']&нно ко мн^ за-Ьдетъ и обо всемъ разскажетъ. Ну, разумЬется, узкъ всегда поднесешь ему рюмку вина: нарочно для этого всегда штофикъ держала. Одинъ разъ сижу я у окошка, эдакъ подъ вечеръ, винсу скачетъ вер- хомъ придворный лакей, весь въ красномъ съ гербами; не- много погодя другой, а тамъ и третШ, — я ужъ не вытерп'Ь- ла, подняла окошко, да и кричу: «Филипъ Петровичъ, Фи- липъ Петровичъ! Что это вы разскакались, да и ко мн-Ь не за-Ьдете?» — «Некогда, матушка Афросинья Андревна, отв'Ьчаетъ лакей, такая б-Ьда случилась,^ св-Ьчъ во дворц-Ь не достало, а скоро понадобятся». — с Постойте, кричу, да за'Ьзжайте ко ъш'Ь, у меня есть въ запасЬ пять фунтиковъ, возьмите».... Обрадовался мой Филипъ Петровичъ... Сама ему и св-Ьчки вынесла и выручила ихъ изъ б-Ьды. Ну такъ какъ ;ке было, батюшка Степанъ Михайловичъ, имъ не любить меня?» Степанъ Михайловичъ ко многимъ особенностямъ своего нрава присоединялъ и эту странность, что, будучи закля- тымъ врагомъ, ненавидя всякую нам-^ренную ложь, даже мал-Ьйшхй обманъ, утайку, очень простительную при н^ко- торыхъ обстоятельствахъ, — любилъ слушать безвредное лганье и хвастанье (какъ онъ выралзкался) людей простодуш- ныхъ, предающихся съ какимъ-то увлеченьемъ, съ какой-то наивностью, дазке съ в'Ьрою, небылицамъ своего воображе- н1я. Не только въ веселомъ обществ']^, но даже наедин-Ь, если былъ въ хорошемъ располозкен1и духа, Степанъ Михайло- вичъ охотно бес'Ьдовалъ съ Афросиньей Андревной, которая ц'Ьлые часы съ жаромъ разсказывала истор1Ю десятил-Ьтняго своего пребыван1я въПетербургЬ, всю составленную въ томъ же дух'Ь, какъ и приведенный мною маленькШ образчикъ. Теперь обратимся къ съ-Ьхавшимся гостямъ въ Багрово. Что за кафтанъ былъ на судь'1э, что за мундиръ на городни- чемъ, и въ добавокъ ко всему, между двухъ деревенскихъ чучелъ въ женскомъ плать-Ь, то есть мелсду женой и своя- — 161 — ченицей, Калминсшй во французскомъ шитомъ кафтане, съ двумя часовыми ц'Ьпочкаыи, съ перстнями на пальцахъ, въ шелковыхъ чулкахъ и башмакахъ съ золотыми пряжками. Нечего д-блать, и Степанъ Михайловичъ пр1од*лся и всЬ родные принарядились. Острый, сатирическШ умъ Чичагова пот-Ьшадся надъ этой см-Ьсью костюмовъ п особенно надъ своимъ пр1ятелемъ Калминскимъ. Ему ловко было это д-Ь- лать, потому что его жена и Софья Николавна. которымъ онъ все это говорилъ, были неразлучны и сид-Ьли поодаль. Софь-Ь Николавн-Ь большаго труда стоило не см-Ьяться; она старалась не слушать и уб-Ьдите.льно просила Чичагова за- мо.лчать, а всего лучше заняться разговорами съ достопоч- теннымъ Степаномъ Михайловичемъ, что онъ исполнилъ и въ короткое время очень полюбилъ старика, а старикъполю- билъ его. Калминскаго хозяинъ не жаловалъ, и за то, что онъ < происшедшШ » , и за то, что онъ еретикъ и развратникъ. Можно себ-Ь представить, что об^дъ былъ приготовленъ на славу. На этотъ разъ Степанъ Михайловичъ отказался отъ всЬхъ исключительно любпмыхъ блюдъ: сычуга, жаре- наго свинаго хребта (красная часть) и зеленой ржаной кашя. Достали гд^-то другаго повара поискусн-Ье. О столовыхъ припасахъ нечего и говорить: поеный шестинед-Ёльный те- ленокъ, до уродства откормленная свинья и всякая домаш- няя птица, жирные бараны — всего было припасено вдоволь. Столъ ломился подъ кушаньями и блюда не ум'Ьш,ались на немъ, а тогда было обыкновенье: вс^§ блюда ставить на столъ предварительно. Истор1я началась съ холодныхъ кушан1й: съ окорока ветчины и съ буженины, прошпигованной чесно- комъ; за т^мъ следовали горяч1я: зсленыя щи и раковый супъ, сопровождаемые подовыми пирожками и слоенымъ паштетомъ; непосредственно за т^мъ подавалась ботвинья со льдомъ, съ св^же-просольной осетриной, съ уральскимъ балыкомъ и ц4лою горою чиш,еныхъ раковыхъ шеекъ на блюд'Ь; соусовъ было только два: съ солеными перепелками на капуст-Ь и съ фаршированными утками подъ какой-то красной слизью съ изюмомъ, черносливомъ, шепталой и урю- комъ. Соусы бы.ли уступка мод^. Степанъ Михайловичъ ихъ не любилъ и называлъ болтушками. Потомъ показались чу- довип1;ной величины жирн-Ьйшт пндюкъ и задняя телячья нога, напутствуемые солеными арбузами, дынями, моче- Семейная хроника. ^ ■^ — 162 — ными яблоками, солеными груздями и опенками въ уксус!?; об-Ьдъ заключился кольцами съ вареньемъ и битымъ или ду- тымъ яблочнымъ пирогомъ съ густыми сливками. Все это за- пивалось наливками, домашнимъ мартовскимъ пивомъ, ква- сомъсо льдомъ и кипучимъмедомъ. И все это кушали, не про- пуская ни одного блюда, и все благополучно переносили го- мерическ1е желудки нашихъ д-Ьдовь и бабокъ! Куптали не то- ропясь, и потому об-Ьдъ продолжался долго. Кром11 того, что блюдъ было много, и блюдъ, какъ мы вид^Ьли, основатель- ныхъ, капитальныхъ, лакеи, какъ свои, такъ и гостиные (то есть пр1'Ьхавш1е съ гостями), служить не ум^ли, только суе- тились и толкались другъ о друга, угролсая безпрестанно об- лить кого-нибудь соусомъ или сокомъ изъ-подъ булсенины. Об'Ьдъ былъ вполн-Ь веселый; по правую сторону хозяина сид-Ёла Марья Михайловна, а по л^вую Чичаговъ, который часъ отъ часу бол^Ье и бол^е нравился Степану Михайло- вичу и который одинъ въ С0СТ0ЯП1И былъ оживить самое скучное общество. Подл-?; Марьи Михайловны сид'Ьли моло- дые, подл'Ь Софьи Николавны — ея пртятельница Катерина Борисовна, возл-Ь которой пом-Ьстился Калминск1й и ц1?лый об-Ьдъ любезничалъ съ об-Ьими молодыми дамами, усп-Ьвая въ то л;е время перекидываться иногда забавнымъ словцомъ съ АлексЬемъ Степанычемъ и — -Ьсть за двоихъ, вознаграж- дая себя т-Ьмъ за строг1Й постъ, который добровольно дер- жалъ дома по своей необыкновенной скупости. Сос^Ьдомъ Чичагова былъ Ерлыкинъ, который одинъ въ ц-Ьлой компа- н1и -Ьдъ мало, пилъ одну холодную воду, молчалъ, смотр-Ьлъ мрачно, значительно. Около хозяйки сид'Ьли родныя пле- мянницы, дочери и проч1е гости. Посл-Ь об^Ьда перешли въ гостиную, гд*!? два стола были уставлены сластями. На одномъ стол-Ь стоялъ круглый, китайскаго фарфора, конфектиый приборъ, на кругломъ же жел'Ьзномъ поднос!?, раззолочен- номъ и раскрашенномъ яркими цв'Ьтами ; приборъ состоялъ изъ какихъ-то продолговатыхъ яш;ичковъ съ крышками, плотно вставляющихся въ фарфоровыя же перегородки; въ каждомъ ящичк'Ь было варенье: малиновое, клубничное, ви- шенное, смородинное трехъ сортовъ и костяничное, а въ се- редин'Ь прибора, въ кругломъ, какъ бы небольпюмъ соус- 'ник-Ь, помещался сухой розовый цв'Ьтъ. Этотъ конфектный сервизъ, который теперь считался бы драгоц-Ьнной р-Ьд- — 163 — КОСТЬЮ, прпслалъ бъ подарокъ свояку Николай ведоровичъ Зубинъ. Другой столъ былъ устав ленъ тарелочками съ б-Ь- лымъ и чернымъ кишмишемъ, урюкомъ, шепталой, фини- ками, винными ягодами и съ разными ор-Ьхами: кедро- выми, грецкими, рогатыми, фисташками и миндалемъ въ скорлуп-Ь. Вставъ изъ-за стола, Степанъ Михайловичъ былъ такъ веселъ, что далее не хот^лъ ложиться спать. Бс^Ь ви- д-Ьли, да онъ и хот'Ьлъ это показать, какъ онъ любитъ и доБоленъ своей нев-Ьсткой и какъ она лю6р1тъ и уважаетъ свекра. Онъ часто обраш,ался къ ней во время об-Ьда, требуя разныхъ мелкихъ услугъ: то-то мн-Ь подай, того-то мн-Ь на- лей, выбери мн-Ь кусочекъ по своему вкусу, потому что де- скать у насъ съ нев^Ьсткой одинъ вкусъ; напомни мн-Ь, что бишь я намедни теб-Ь сказалъ; разскажи-ка намъ, что ты мн^Ь тогда-то говорила, я какъ-то запамятовалъ.... Наконецъ и посл-Ь об-бда: то поди прикажи, то поди принеси... и множе- ство тому подобныхъ мелочей, тонкихъ внимашй, ласко- выхъ обрап1;ен1й, который, не смотря на ихъ простую, неза- т'Ьйливую отд-Ьлку и грубоватую иногда форму, были про- износимы такимъ голосомъ, сопровождались такимъ выра- жешемъ внутренняго чувства, что ни въ комъ не осталось сомн-Ьптя, что свекоръ души не слышптъ въ нев^стк-Ь. Не нужно и говорить, съ какою любовью и благодарностью отв-Ьчала Софья Николавна на всЬ малМшхя, для многихъ неуловимыя, разнообразныя проявлетя любви къ ней не- преклонно строгаго свекра. Въ порыв-Ь веселости Степанъ Михайловичъ вытащилъ было на сцену Луневскую и, будто ничего не зная, громко ее спросилъ: «Что, Флена Ивановна, приглянулась ли теб-Ь моя невестка?» Флена Ивановна, съ восторгомъ, удвоеннымъ пивомъ и наливками, начала ув-Ьрять, божиться и креститься, что она свою дочь Ли- зыньку такъ не любитъ, какъ полюбила Софью Николавну съ перваго взгляда, и что какое счастье послалъ Богъ братцу АлексЬю Степановичу! «То-то же, сказалъ ей значительно Степанъ Михайловичъ, теперь ты другимъ голосомъ поешь; такъ не сбивайся же»... Но въ пту минуту Софья Николавна, можетъ быть не желавшая, чтобъ такого рода разговоръ иро- должалъ развиваться, приступила съ уб-Ьдительными прось- бами къ свекру, чтобъ онъ прилегъ отдохнуть, хоть на ко- роткое время, на что онъ согласился. Нев-Ьстка проводила 11* — 164 — его, даже сама опустила пологъ и, получивъ почетное и лестное ей приказанье, чтоб75 всЬ гости были заняты и ве- селы, посп'Ьшила къ гостямъ. Кое-кто легли отдохнуть, а всЬ остальные пошли на островъ и разсЬлись тамъ въ дре- весной т'Ьни, надъ св-Ьтлою р'15К0Ю. Вспомнила Софья Ни- г^олавна происходившую тутъ недавно, неразумную свою вспышку, вспомнила свои несправедливые упреки мужу, пспомнила, что они надолго его огорчили, — и закии-Ёло у пея сердце, и хотя вид-Ьда она Алексея Степа ныча теперь совершенно счастливымъ и радостнымъ, громко см'Ьющимся какому-то двусмысленному анекдоту Калминскаго, но она увлекла его въ сторону, бросилась къ нему на П1ею и со сле- зами на глазахъ сказала: «Прости меня, мой другъ, и забудь навсегда все, что зд'Ьсь происходило въ день нап1егопр1'Ьзда!)) АлексМ Степанычъ очень былъ не радъ слезамъ. но поц15- ловалъ свою жену, поц'Ьловалъ об-Ь ея ручки и, доб1юдушно сказавъ: «какъ это ты, душа моя, всномнилг1 так1е пустяки? что теб'Ь за охота себя тревожить?...» посп'Ьшилъ дослушать любопытный анекдотъ, очень забавно разсказываемый Кал- минскимъ. Конечно, въ сущ,ности не ч-Ьмъ было огорчаться, а стало на ту минуту грустно Софь'Ь Николавн1э. Старикъ скоро проснулся и приказалъ всЬхъ звать къ себЬ передъ крылечко въ широкую густую т-Ьнь своего дома, гд-Ь кип-^лъ самоваръ; для всЬхъ были разставлены кресла, стулья и столы. Нев-Ьстка разливала чай; явились самыягу- стыя сливки съ подрумянившимися толстыми п'Ьнками, сдоб- ный булки и крендели, и всему этому опять нашлось м-Ьсто въ желудкахъ нЬкоторыхъ посЬтителей. Посл-ЬчаяКалмин- ск1е и ЛуневскаяуЬхали, потому чтоимь-Ьхать было не далеко, всего 15 верстъ, и потому, что ночевать въдом1Ьр'Ьшительно былонегд'Ь. Бугурусланск1е гости также отправились домой. На другой день поутру уехали Марья Михайловна съ Чичаговыми, а посл^Ь об^да отправились Ерлыкины, чтобъ ожидать посЬщенхя молодыхъ на возвратномъ пути въ Уфу. Въ этотъ же день вечеромъ, безъ церемон1и сказалъ Степанъ Михайловичъ, что пора и остильиимъ гостямъ т дворамъ, и что онъ хочетъ посл'Ьдн1е дни провести съ сыномъ и не- в'Ьсткой и потолковать съ ними безъ пом-Ьхи. Разум']^ется, на другой же день гости разъ-Ьхались. Александра Степа- новна простилась такъ ласково съ нев-Ьсткой, какъ смогла, — 165 а нев-Ьстка простилась съ золовкой съ непритворнымъ чув- ствомъ удовольств1я. Свекоръ точно отгадалъ ея тайное же- лаше пожить съ ними н^Ьсколько дней безъ золовокъ. Она бла- гословляла мысленно догадливаго старика. Съ Аксиньей же Степановной, которую старикъ звалъ добру хой и простухой, и мторшей,котг[,а, бывалъ веселъ, Софья Николавна простилась съискреннимъчувствомъ благодарности и родственной люб- ви. Все это вид'Ьлъ старикъ насквозь. Свекровь и Танюшабыли не помеха, во-первыхъ потому, что отъ природы были добр^Ье и лучше расположены къ нев-Ьстк-Ь, а во-вторыхъ потому, что он^& часто удалялись и оставляли ихънаедин'Ь между собою. Три дня еще прожили молодые въ Багров^Ь въсовершен- номъ спокойствхи духа, не наблюдаемые безпрестанно зор- кимъ недоброхотствомъ, не смущаемые ни притворными ла- сками, ни ядовитыми намеками. Утихли легко раздражае- мые нервы Софьи Николавны и она могла съ большимъ без- пристраст1емъ обгляд-^ться вокругъ себя, признать и понять особый М1ръ, въ которомъ она находилась. Разумн-Ье, сни- сходительнее смотр-Ьла она на чуждыхъ ей, во всЬхъ отно- шешяхъ, свекровь и меньшую золовку; съ меньшимъ увле- ченьемъ взглянула на свекра, и поняла, изъ какой среды вы- шелъ ея мужъ; поняла отчасти, что онъ не могъ быть другимъ челов^комъ и что долго, часто, а можетъ быть всегда, станутъ они подъ-часъ не понимать другъ друга. Посл-Ьдияя мысль слишкомъ легко пролетала у ней въ голов'Ь,и прежшя оболь- стительный мечты перевоспитанья, перерожденья АлексЬя Степаныча овлад-бли ея пылкимъ умомъ. То, что безпре- станно случается въ жизни съ большею частью молодыхъ женщинъ, то же происходило и съ Софьей Николавной: со- знаше вънеравенств'Ьсъ собою, сознан1е въ н'Ькоторой огра- ниченности чувствъ и П0НЯТ1Й своего мужа, нисколько не м'Ьшало ей пламенно и страстно къ нему привязываться — и уже начинала мелькать у нея неясная мысль, что онъ не такъ ее любитъ, какъ можетъ любить, потому что не без- гранично преданъ онъ любви своей, потому что не ею одною онъ занятъ, потому что любитъ и прудъ, и островъ, и степь, населенную куликами, и воду съ противной ей ры- бою. Чувство ревности, еще безъ имени, безъ предмета, уже таилось въ ея горячемъ сердц-Ь, и темно, смутно предчув- ствовала она что-то недоброе въ будущемъ. Степанъ Михай- — 166 — ловичъ, также до того времени н-Ьсколько смущаелый соб- ственными постоянными наблюден1ями надъ чувствами и по- ступками своихъ дочерей, съ большпмъ спокойств1емъ раз- гляд'Ьлъ свою невестку и даже своего сына. Онъбылътакъ уменъ, не смотря на то, что не получилъ никакого образо- ванья, такъ тонко понималъ, не смотря на то, что выралсался грубо, по-топорному, что почувствовалъ все неравенство при- роды этихъ двухъ существъ, и— кр-Ьпко призадумался. Нельзя сказать, чтобъ онъ не радостно смотр-^лъ на ихъ теперешнюю взаимную любовь, на эту нужную предупредительность, на это нич-Ьмь неотвлекаемое, страстное вниман1е Софьи Нико- лавны къ своему мужу, — н'Ьтъ, онъ веселился, глядя на нихъ, но съ прим-Ьсью какого-то опасенья, съ какою-то не- полнотою в-бры въ прочность и въ п})одолжительность этого прекраснаго явлен1я. Онъ много, подолгу бесЬдовалъ съ ними, и съ обоими вм-Ьст^Ь, и съ калсдымъ порознь. Хот-Ьлось бы ему что-то имъ высказать, на что-то указать, дать как1е-то полезные сов-Ьты; но когда онъ начиналъ говорить, то неясно понимаемый имъ чувства и мысли не облекались въ прилич- ное слово, и ограничивался онъ обыкновенными пошлыми выражен1ями, т-Ьмъ не мен-Ье исполненными в'Ьчныхъ нраво- учительныхъ истинъ, зав'Ьш.анныхънамъ опытною мудростью давно лшвущаго челов'Ьчества и подтверлсдаемыхъ собствен- нымъ нашимъ опытомъ. Ему было досадно, и онъ откровенно говорилъ о томъ своей умной нев-Ьстк-Ь, которая однако не могла понять, что верт-Ь лось на у м-Ь и таилось въдуш-Ь у ста- рика. Онъ говорилъ своему сыну: «Жена у тебя больно умна и горяча, можетъ иногда скажетъ теб-Ь и лишнее; не балуй ее, сейчасъ останови и вразуми, что это не годится; полсури, но сейчасъ лее прости, не дуйся, не таи на душ-Ь досады, если ч-Ьмъ недоволенъ; выскал^и ей все на прямыя денелски; но в-брь ей во всемъ; она тебя ни на кого не пром'Ьняетъ». Онъ говорилъ такл;е наедпн-Ь Софь'Ь НиколавнЬ: «Дорогая нев'Ьстушка, всЬмъ тебя Богъ не обид-Ьдъ, односкалсутеб-Ь: не давай воли своему горячему сердцу; зхулсъ у тебя добрый и честный че.тов'Ькъ: нравъ у него тихой, и ты отъ него ни- когда терп^Ьть не будешь никакой обиды; не обилшй же его сама. Чти его и поступай съ уваженьемъ. Не станешь почи- тать мужа, — пути не будетъ. Что онъ скажетъ или сд'Ьлаетъ не такъ, не по твоему, — промолчи, невсш^олыко въ строку, 167 — не всяка вина виновата. Больно я тебя полюбилъ, вижу я тебя всю! Ради Бога не переливай черезъ край; все хорошо въ м-Ёру, даже ласки и угожденья>... Сынъ принималъ отцовсшя наставлен1я съ привычнымъ благогов'Ьньемъ, нев-Ьстка съпылкимъ и благодарнымъчув- ствомъ дочери. Много было и всякпхъ другихъ разговоровъ: о будущемъ жить-Ь-быть-Ь въ Уф-Ь, о дальнейшей служб-Ь Алексея Степаныча, о средствахъ для городской жизни. Обо всемъ условились обстоятельно и всЬ были довольны. Наконецъ насту пи лъ послед нш день отъ-^зда. Сняли штофныя гардины и занав^съ, сняли съ подушекъ атласныя и кисейныя наволочки съ широкими кружевами, все это уложили и отправили въ Уфу; напекли и нажарили разныхъ подорожниковъ; привезли того же отца Василья и отслужили молебенъ <опутешествуюш,ихъ>. Послали заготовить лоша- дей уже не БъНойкино, а въ Коровино, за40верстъ, потому что туда должны были довезти ихъ домашше кони: тотъ же славный шестерикъ, на которомъ катались молодые съ сва- дебными визитами. Въ посл-Ьдшй разъ отобедали вм-Ьст-Ь; въ посл^Ьдн1й разъ поподчивалъ Степанъ Михайловичъ свою до- рогую невестку любимыми блюдами. Карета стояла уже у крыльца. Вставъ изъ-за стола, перешли въ гостиную, с-Ьли, замолчали; Степанъ Михайловичъ перекрестился и всталъ; всЬ перекрестились и встали, помолились Богу и начали прош,аться. ВсЬ, кром* Степана Михайловича, плакали, но и онъ едва кр-Ьпился. Благословляя и обнимая невестку, онъ шепнулъ ей на-ухо: «порадуй же меня внучкомъ». Софья Николавна покрасн-бла до ушей и, молча, целовала у ста- рика руки, которыхъонъуженеотнималъ. У крыльца стояла вся дворня и почти ВС* крестьяне. Некоторые было взду- мали прощаться съ молодыми, но Степанъ Михайловичъ не любилъ проп],ан1Й и проводовъ, и закричалъ: «Куда вы л-Ь- зете! поклонитесь, дай будетъ». Только и усп-Ьла Софья Ни- колавна поцеловаться съ ведосьей да съ Петромъ. Проворно с^ли молодые въ свою карету и, какъ перышко, подхватили ее съ м-Ьста кр-Ьпше кони. Степанъ Михай.110впчъ, накрывъ рукою глаза отъ солнца, несколько мгновенш сл^дилъ за облакомъ пыли, стараясь разглядеть въ немъ улетающ1й эки- пажъ, и когда карета выбралась къ господскому гумну, на крутую гору, воротился въ свою горницу и легъ почивать. пятый ОТРЫВОКЪ ЙЗЪ СЕМЕИеОИ ХРОНИКИ. жизнь ВЪ УФ1Ё.. 'Ъ первыя минуты Софь^ Николавн-Ь было жаль свекра, грустно, что она разсталась съ нимъ: образъ старика, полюбившагоее, огорченнаго теперь разлукою съ нев^Ьсткой, такъ и стоялъ передъ нею; но скоро м-Ьриое покачиванье ка- реты и мелькающ1я въ окна поля, небольш1е прол'Ьски, гор- ный хребетъ, подл-Ь котораго шла дорога, произвели свое успо- коительное дМствхе, и Софья Николавна почувствовала жи- вую радость, чтоуЬхала изъ Багрова. Радость эта была такъ сильна, что она не ум-Ёла скрыть ее, хотя понимала, что для мужа будетъ это непр1ятно. АлексЬй Степанычъ былъ гру- стенъ бол-Ье, казалось ей, ч^Ьмъ должно. Могкетъ-бытьипо- сл-Ьдовали бы кашя-нибудь объяснешя; но, слава Богу, ихъ не было: м-Ьшало присутств1е Параши. Быстро прокатилась карета черезъ Нойкино, прив-Ьтствуемая дружелюбными и веселыми восклнцан1ями попадавшейся навстр-Ьчу Мордвы; по плохому мосту пере-Ьхала Насягай, при впаденти въ него р4чки Боклы, промелкнула черезъ Полибино, и опять пере- ■Ьхавъ Насягай, наконецъ достигла Коровина, гд'Ь ждали на- шихъ молодыхъ приготовленныя обывательсюя лошади. Баг- ровсше кони должны были н-Ьсколько часовъ отдохнуть и выкормиться, чтобъ на зар'Ь отправиться домой. Софья Ни- колавна запаслась бумагой и черннлицей съ перомъ, и на- писала къ свекру и свекрови благодарное, горячее письмо, которое, конечно, относилось къ одному Степану Михайло- — 169 — вичу: онъ все понялъи спряталъ письмо въ секретный ящикъ своего небольшаго шкафа, гд-Ь никто его не видалъ п гд-б черезъ восемь л-бть, уже послф его кончины, нечаянно нашла свое письмо сама Софья Николавна. Лошадей заложили, и молодые, простившись съ кучеромъ и форрейторомъ, кото- рымъ былъ на этотъ разъдолгоношпТанайченокъ, отправи- лись въ дадьнМшхй путь. Судьба захот-Ёла побаловать Софью Николавну: за-Ьхать въ деревню Ерлыкиныхъ было невоз- можно. Мостъ на какой-то глубокой рък4, которую, своро- тивъ въ сторону на Ерлыкино, необходимо сл-Ьдовало пере- ехать, подгнилъ и развалился; починки его надобно было ожидать очень долго, и молодые Багровы отправились прямо въ Уфу. Отъ какого скучнаго итягостнаго посЬщенхя изба- вило это обстоятельство молодую женш;ину! Подъезжая къ УфЬ, Софья Николавна предалась исключительно чувству горячей дочерней любви. Вольной отецъ, уже слишкоагь дв-Ь нед^Ьли ее не видавшш, тоскующШ по ней въ одиночеств-Ь, на рукахъ нерадивой прислуги, безпрестанно представлялся ея пылкому воображетю. Перевозъ черезъ р-Ьку Б'Ьлую, на дрянномъ паром-Ь, задержавши путешественниковъ слиш- комъ часъ, подъемъ на крутую гору, также очень медлен- ный,— все это вм'Ьст'Ь взволновало нервы Софьи Николавны, раздражило ея нетерп-Ьливую природу, и она, прйхавъ на- конецъ домой, съ лихорадочнымъ волнен1емъ подбежала къ спальн-Ь своего отца и тихо отворила дверь... Старикъ лежалъ въ обыкновенномъ своемъ положеши, и подл'Ь него, на самыхъ т^хъ креслахъ, на которыхъ всегда сид-Ёла Софья Николавна, сид-^лъ лакей Калмыкъ. Но объ этомъ Калмык-Ь надобно разсказать подробно. Въ т^ времена, въ Уфимскомъ нам'Ьстничеств'Ь, было самымъ обыкновеннымъ д-Ьломъ покупать киргизятъ и калмычатъ обоего пола у ихъ родителей или родственниковъ; покупае- мый д^Ьти делались кр^§постными слугами покупателя. Л^тъ за тридцать до разсказываемаго мною случая, Николай Эе- доровичъ Зубинъ купилъ двухъ калмыченковъ, окрестилъ ихъ, очень полюбилъ, баловалъ, и когда они подросли, вы- училъ грамот-Ь и приставилъ ходить за собою. Оба были умны, ловки и, казалось, очень усердны; но когда поднялась Пуга- чевщина, оба б'Ьжали къ бунтовп1;икамъ. Одинъ вскор-Ь по- гибъ, а другой, особенно любимый господиномъ, по имени — 170 — Николай, сд-Ьдался любимцемъ знаменитаго бунтовщика Чики, бывшаго въ свою очередь любимцемъ Пугачева. Из- вестно, что шайка бунтующей сволочи долго стояла подъ Уфою, на другомъ берегу р^зки Б^лой. Въ ней находился Ни- колай Калмыкъ, уже въ какомъ-то значительномъ чин-Ь. Раз- сказывали, что онъ свир-Ьпствовалъ больше всЬхъ и особенно грозился на своего господина и воспитателя, Зубина. Есть предаше, что всякой разъ, когда бунтовщики намеревались переправиться черезъ Б-Ьлую^ чтобъ завладеть беззащитнымъ городомъ, имъ казалось, что мнозкество войска выступало на крутой противоположный берегъ р^ки, и что какой-то с^дой старикъ, съ копьемъ и крестомъ въ рук-Ь^ па б-блой какъ сн-Ьгъ лошади, предводительствовалъвойскомъ. Всякой разъ трусливыя шайки бродягъ со страхомъ оставляли свое намеренхе, и мешкая такимъ образомъ, доасдались изв-Ьстхл, что Пугачевъ разбнтъ. Разумеется, бунтовщики разбелса- лись во все стороны, дело Пугачевское кончилось. Разсы- павшуюся сволочь перехватали и предали суду. Николай Калмыкъ также былъ схваченъинриговоренъ къ виселице. Нисколько не ручаюсь за достоверность разсказа, но меня уверяли, что на Калмыка, котораго судили въ Уфе, была надета уже петля, но что по дарованному помещикамъ праву, Зубинъ простиль своего прежняго любимца и взялъ его къ себе на свое по1)учительство и ответственность. Калмыкъ повидимому раскаялся и старался усердною угодливостью за- гладить свое преступлен1е. Мало-по-малу, онъ вкрался въ доверенность своего господина, и когда Софья Николавна, после смерти мачихи, вступила въ управлеше домомъ, она нашла улсе Калмыка дворецкимъ и любимцемъ своего отца, особенно нотому, что онъ былъ любимцемъ покойной ея ма- чихи. Николай Калмыкъ, какъ человекъ очень хитрый, сде- лавш1й много оскорблен1й затоптанной въ грязь барышне, понималъ свое положен1е и прикинулся кающимся грешни- комъ, сваливая все вины на покойницу и обвиняя себя только въ рабскомъ исиолнен1и ея приказанзй. Великодуш- ная четырнадцатилетняя госполса, для которой тогда ни- чего не стоило навсегда удалить Калмыка, поверила его раскаянью, простила и сама упросила отца оставить Нико- лая въ прежней доллгности. Впоследствш она не всегда была имъ довольна за самовольство его распоряженш и дву- — 171 — смысленную трату денегъ; она даже замечала, что онъ втайн^Ь былъ ближе къ ея отцу, ч-Ьмъ бы она желала; но видя, какъ онъ усердно ходить за больнымъ господиномъ (у котораго въ комнат-Ь всегда спалъ), какъ усп^ваетъ въ то же время отлично исполнять должность дворецкаго, она до- вольствовалась легкими выговорами и оставляла Калмыка спокойно укореняться во всЬхъ его должностяхъ. Сд-Ёлав- шись нев^Ьстою, Софья Николавна сама должна была поза- ботиться о своемъ приданомъ, должна была много времени проводить съ женихомъ и, сл-Ьдовательно, мен^е быть съ отцомъ и мен-Ье заниматься хозяйствомъ. Николай Калмыкъ воспользовался благопр1ятными обстоятельствами и съ каж- дымъ днемъ бол-Ье овлад-Ьваль больнымъ старикомъ. На- д-Ьясь вскоре избавиться отъ госпожи и самъ сд-Ьлаться го- сподиномъ въ дом-Ь, онъ сталъ нагл-Ье и мен-Ье скрывалъ свою силу. Софья Николавна иногда р-Ьзко его осаживала и къ сожал-Ьнхю зам-Ьчала, что старикъ постоянно привы- калъ къ своему любимцу и подчинялъ себя его власти. По- сл-Ьдше дни передъ свадьбой, первые дни посл-Ь свадьбы и наконецъ слишкомъ двухнед-бльный отъ-Ьздъ въ Багрово дали возможность Калмыку вполн-Ь овлад-Ьть своимъ почти умирающимъ бариномъ, и первый взглядъ на сидяп1,аго въ креслахъ лакея, чего пренгде никогда не бывало, открылъ Софь-Ь Николавн-Ь настоящее положен1е д-Ь-жъ. Она такъ взглянула на любимца, что онъ смешался и сейчасъ ушелъ. Старикъ далеко не такъ обрадовался дочери, какъ она могла ожидать, и посп'Ьшилъ объяснить, что онъ самъ насильно заставляетъ иногда Калмыка сид-Ьть возл-Ь него на креслахъ. Софья Николавна, сказавъ: «напрасно вы это делаете, ба- тюшка; вы его избалуете и принуждены будете прогнать: я лучше васъ его знаю... », не вошла въ дальнМш1я объясне- шя и посп'Ьшила выразить свою сердечную радость, что нашла больнаго не въ худшемъ положенш. Пришелъ Алек- сЬй Степанычъ, и старикъ, растроганный искреннею н-Ьж- ностью своей дочери, искреннею ласковостью своего зятя, взаимною любовью обоихъ, слушалъ всЬ ихъ разсказы съ умилен1емъ и благодарилъ Бога со слезами за ихъ счаст1е. Софья Николавна съ живостью занялась устройствомъ сво- его житья, взяла себ-Ь въ дом-Ь три совершенно отдельный комнаты и въ несколько дней такъ распорядилась своимъ — 172 — 11ом'Ьщен1емъ, что могла принимать къ себ'Ь гостей, нисколь- ко не безиокоя больнаго. Она принялась было по прежнему раснорязкаться хозяйствомъ своего отца и уходомъ за нимъ, отодвинувъ Калмыка на второстепенное м-Ьсто главнаго исполнителя ея приказан]й; но всегда ненавид'Ьвш1й ее Кал- мыкъ уже чувствовалъ себя довольно сильнымъ, чтобъ не побояться открытой борьбы съ молодою своею барыней. Удвоивъ заботливость около старика Зубина, онъ съ неимо- в-Ьрною хитростью ум'Ьлъ оскорблять его дочь на каждомъ шагу, особенно ея смиреннаго мужа; съ нимъ онъ былъ такъ дерзокъ, что, не смотря на кротк1Й и тих1й нравъ, Алекс1^1Й Степанычъ терялъ терп^Ьнье и говорилъ своей жен-Ь, что оставаться имъ въ такомъ положен1и невозможно. Н-Ьсколько времени Софья Николавна щадила больнаго старика и ду- мала своими внушен1ями остановить Николая въ пред-Ьлахъ сноснаго прилич1я; она над'Ьялась на его умъ, над-Ьялась на то, что онъ долженъ знать ея твердый' характеръ и не р-Ь- шится довести ее до крайности; но злобный аз1ятецъ (какъ его БсЬ въ дом-Ь называли) былъ заран-Ье ув'Ьренъвъ поб^д-Ь и старался вызвать Софью Николавну на горячую вспыш- ку. Онъ давно уясе усп-Ьдъ внушить старику, что прежняя барышня, а теперешняя молодая барыня терп-бть не можетъ его, в-Ьриаго Калмыка, и что непрем-Ьино захочетъ его про- гнать; отъ такихъ словъ больной приходилъ въ ужасъ, клялся и божился, что лучше согласится умереть, ч-Ьмъ отпустить его. Софья Николавна пробовала, въ самыхъ ласковыхъ и н-Ьжныхъ словахъ, намекнуть отцу, что Калмыкъ забы- вается передъ ея мул<:емъ и такъ дурно исполняетъ ея ириказан1я, что она видитъ въ этомъ умыселъ — вывесть ее изъ терп'Ьн1я. Николай бедоровичъ приходилъ въ вол- неше, не хот-Ьлъ ничего слушать, говорилъ, что онъ Калмыкомъ совершенно доволенъ, просилъ оставить Кал- мыка въ поко-Ь и употреблять вм-Ьсто него другаго человека для исполнен1я ея приказатй. Много, дорого стоило вспыль- чивой молодой асенщин*, привыкшей къ полновластному го- сподству въ дом^ своего отца, переносить дерзк1я оскорбле- шя отъ «подлаго холопа!» Но она такъ любила отца, нахо- дила такое счаст1е въ томъ, чтобы ходить за нимъ, нокоить его, облегчать, по возможности, его страдальческое положе- Н1е, — что мысль оставить умирающаго старика въ полную — 173 — зависимость негодяя Калмыка и другихъ слугъ — долго не входила ей въ голову. Она укротила свою вспыльчивость и оскорбленную гордость; распоряжалась въдом'Ь черезъ дру- гаго человека, зная въ то же время, что Калмыкъ изм-Ь- нялъ и перем^нялъ всЬ ея распоряжешя по своему произ- волу. Она выпросила у отца приказан1е, чтобъ Калмыкъ не входилъ въ его спальню, покуда она сидитъ тамъ; но это приказан1е было вскор'Ь нарушено: подъ разными предло- гами, Николай безпрестанно входилъ въ комнату къ ста- рику, да и самъ больной безпрестанно его спрашивалъ. Та- кое мучительное положеше тянулось несколько м-Ьсяцевъ. Жизнь свою въ уфимскомъ обществ-Ь устроила Софья Николавна согласно своему желанш; съ пр1ятными для нея людьми она видалась часто, то у себя, то у нихъ; съ осталь- ными видалась изр-Ьдка, или считалась церемонными ви- зитами. АлексЬя Степаныча и прежде вс^ знали, а теперь люди близкхе съ Софьей Николавной сблизились съ нимъ. полюбили его, и онъ очень хорошо улаживался въ новомъ своемъ положеши, то-есть въ изб^занномъ обществ'Ь Софьи Николавны. Между т-Ьмъ, вскор-Ь по возвращенш въ Уфу, Софья Николавна почувствовала особеннаго рода нездоровье, изв-Ь- ст1е о которомъ привело Степана Михайловича въ великую радость. Продолжен1е древняго рода Багровыхъ, потомковъ знаменитаго Шимона, было ностояннымъ предметомъ думъ и желашй старика, смуш,ало спокойств1е духа, торчало гвоз- демъ у него въголов'Ь. Получивъ вождел-Ьиное изв-Ьстхе отъ сына, Степанъ Михайловичъ предался радостной надежд-Ь, и даже повари лъ, что у него непрем'Ьнно будетъ внукъ. Семья всегда говорила, что онъ въ это время былъ необыкно- венно веселъ. Онъ сейчасъ отслужилъ молебенъ за здравье болярыни Соф1и, простилъ каше-то долги сос^дямъ и сво- имъ крестьянамъ, всЬхъ заставлялъ поздравлять его и поилъ всякаго до -пьяна. Въ пылу такой восторженности вдругъ вздумалось ему наградить свою чайницу и кофейницу Аксюту. которую онъ, Богъ знаетъ за что, постоянно жа- ловалъ. Аксютка была круглая крестьянская сирота, взя- тая во дворъ, на аьни, съ семил-Ьтняго возраста, един- ственно потому, что ее некому было кормить. Она была очень дурна лицомъ: рыжая, въ веснушкахъ, съ глазами не- — 174 - изв^^стнаго 11;Б'?5та, и сверхъ того отвратительно неопрятна и зла. За что бы ее любить? А Степанъ Михайловичъ очень ее любилъ, и не проходило об-Ьда, чтобъ онъ не давалъ или не посылалъ со стола подачки своей Аксютк-Ь; когда лее она стала д1эВкой на возраст'Ь, заставилъ но утрамъ наливать себ-Ь чай и разговаривалъ съ нею ц-Ьлые часы. Въ настоящее время Аксютк!! было уже далеко за тридцать л^^тъ. И вотъ въ одно утро, черезъ несколько дней посл-Ь радостной в'Ьсти изъ Уфы, Степанъ Михайловичъ говоритъ Аксютк'!^: «Что ты, дура, ходишь неряхой? Поди и переод'Ьнься хорошенько, по-праздничному; я хочу тебя замулеъ выдать >. Оскалила зубы Аксютка, и, считая, что баринъ балагуритъ, отв-^.- чала: «Ну кто на мн-Ь, на сирот'Ь, женится? Разв15 пастухъ Кирсанка». Это былъ изв'Ьстный дуракъ и уродъ. Степану Михайловичу стало какъ будто досадно, и онъ продолжалъ: <Ужъ если я посватаю — женится что ни лучшШ парень. Пошла, од-Ьнься, и мигомъ приходи ко'мн^Ь». Въ радост- номъ недоум'Ьн1и ушла Аксютка, а Степанъ Михайловичъ вел-Ьлъ позвать къ себ-Ь Ивана Малыша; мы отчасти уже знаемъ его. Это былъ двадцати-четырехъ-л'Ьтн1Й парень, кровь съ молокомъ, молодецъ въ полномъ смысл^Ь, иростомъ и дородствомъ, сынъ стариннаго усерднаго слуги Бориса Пе- трова Хорева, умершаго въ Пугачевщину отъ заботъ, какъ всЬ думали, и сухоты, при сохранен1и въ порядк-Ь вв-Ьрен- ныхъ его управлению крестьянъ Новаго Багрова, когда пом^^>- щикъ б-Ьжалъ съ семьей въ Астрахань. Ивана потому звали Малышемъ, что у него былъ старш1Й братъ также Иванъ, который прозывался Хоревъ, по прозвищу своего отца. Иванъ Малышъ выросъ передъ своимъ бариномъ, какъ листъ пе- редъ травой. Степанъ Михайловичъ посмотр-Ьлъ на него, полюбовался и сказалъ самымъ милостивымъ и ласковымъ голосомъ, отъ котораго у Малыша жилки задро;кали: «Ма- лышъ, я хочу тебя женить». — «Ваша господская воля, ба- тюшка Степанъ Михайловичъ», отв-Ьчалъ душой и т-Ьломъ преданный слуга. — «Поди же, принарядись и приходи ко мн-Ь; да чтобъ одна нога тамъ, а другая зд-Ьсь». Малышъ опрометью поб'Ьлсалъ исполнить барск1Й приказъ. Аксютка однако пришла первая; она пригладила и примазала свои ры- ж1е волосы коровьимъ масломъ, напялила праздничную коф- ту съ юбкой, обулась въ башмаки, — и не похорош^Ьла! Она — 175 — не могла удерживаться, и ротъ ея безпрестанно кривился отъ радостной улыбки; ей было стыдно отъ того, и она за- крывала лицо рукою. Степанъ Михайловичъ см-Ьялся. «Что, любо небось, хочется замужъ», говорилъ онъ... Соколомъ влет^Ьлъ Малышъ, и морозь подралъ его по кож^, при вид-Ь нарядной вороны, Аксютки. «Вотътеб'Ьнев'Ьста, весело ска- залъ Степанъ Михайловичъ. она мн-Ь хорошо служить, и отецъ твой мн-Ь хорошо служилъ: явасъ не покину. — Ариша, ска- залъ онъ, обратись къ только-что вошедшей жен15, нев^Ьст'!^ сшить все приданое изъ господскаго добра, и корову ей дать, и свадьбу сыграть господскимъ пивомъ.виномъ и харчами». Противор'ЬчШ не было. Свадьбу сыграли. Аксютка безъ па- мяти влюбилась въ красавца-мужа, а Малышъ возненави- д-Ьлъ свою противную жену, которая была въ добавокъ старше его десятью годами. Аксютка ревновала съ утра до вечера, и не безъ причины, а Малышъ колотилъ ее съ утра до ве- чера, и также не безъ причины, потому что одно только пол'Ьно, и то не надолго, могло зажимать ей ротъ, унимать ея злой языкъ. Жаль, очень жаль! погр-Ьшиль Степанъ Ми- хайловичъ и сд-Ёлаль онъ чужое горе изъ своей радости. Я сужу объ этой его радости не столько по разсказамъ, какъ по его письму къ Софь-Ь Николавн'Ь, которое я самъ читалъ; трудно пов-Ьрить, чтобы этотъ грубый челов^Ькъ, хотя ум-Ьющтй любить сильно и глубоко, какъ мы вид-Ёли, могъ быть способенъ къ вн-Ьшнему выражен1ю самой н-Ьж- ной, утонченной заботливости, какою дышало все письмо, исполненное сов-Ьтовъ, просьбъ и приказанш — беречь свое здоровье. Къ сожал-Ьптю, я помню только н-Ьско.яько словъ изъ этого письма. «Кабы ты жила со мной, писалъ старикъ между прочимъ, я бы не далъ на тебя в-Ьтру в'Ьнуть*)и по- рошинк-Ь сЬсть». Софья Нпколавна ум'15ла ц-Ьнить любовь свекра, хотя понимала въ то же время, что половина любви относилась къ будущему насл-Ьдиику, — и об^ш,ала свято исполнять его просьбы и приказан1я. Но трудно было ей сдержать свое об^§ш,ан1е. Кром-Ь того, что она принадлежала къ числу т'Ьхъ женщинъ, которыя платятъ за счаст1е быть матерью посто- янно-бол'Ьзпеннымъ состоян1емъ, бол-Ье тягостнымъ и му- *) То-есть повеять в-Ьтру. — 176 — чительнымъ, ч'Ьмъ всякая бол-Ьзнь, — она страдала душой: отношен1я къ отиу ^ень с то- дня становил^^сь огорчите льн-Ье, а дерзости Калмыка — невыносимее. АлексМ же Степанычъ, не видя ничего опаснаго въ постоянномъ нездоровь-^Ь жены, слыша отъ другихъ, что это двло обыкновенное, ничего не значитъ, скоро пройдетъ, хотя скотр-Ёль на нее съ сожал'Ь- п1емъ, но не слишкомъ возмуш,ался, — и это огорчало Софью Яиколавну. Что же касается до жизни у тестя, то онъпри- выкъ къ ней; изб-Ьгаль встр-Ьчи съ Калмыкомъ, занимался усердно своею должностью въ Верхнемъ Земскомъ Суд'Ь, гд-Ь скоро над-Ьялся быть прокуроромъ,и довольно спокойно дожидался перем^Ьны въ своемъ положен1и: это также не нравилось Софь-Ь Николавн-Ь. Такъ тянулось время н-Ь- сколько м-Ьсяцевъ, какъ я уже сказалъ, тянулось не весело для всЬхъ. Но Калмыкъ не довольствовался такимъ положен1емъ д-Ьдъ. Онъ шелъ къ развязк-Ь. Видя, что Софья Николавна лоб-Ьждаетъ свое справедливое негодован1е и свою горяч- ность, онъ р-Ьшился вывесть ее изъ тери'Ьшя; ему было нужно, чтобъ она вспылила и полсаловалась отцу, котораго онъ предупренсдалъ не одинъ разъ, что ожидаетъ каждую минуту 1калобы на себя отъ Софьи Николавны и требовашя удалить его изъ дома. Не дожидаясь никакого особеннаго случая, никакого повода, Калмыкъ, въ присутств1И слугъ, въ двухъ шагахъ отъ молодой барыни, стоявшей у растворенныхъ дверей въ другой сосЬднейкомнат'Ь, прямо глядя ей въ глаза, началъ громко говорить так1я дерзк1я слова объ ней и объ еямуж*, что Софья Николавна была сначала изумлена, оше- ломлена такою наглостью; но скоро, опомнившись и не ска- завъ ни одного слова Калмыку, бросилась она къ отцу и, задыхаясь отъ волнен1я и гн-Ьва, передала ему слышанныя ею, почти въ лицо сказанный его любимцемъ дерзости... Сл-Ь- домъ за нею вошелъ Калмыкъ и, не давъ ей даже кончить, кукся глаза и крестясь на образъ, съ клятвою началъ ув-Ь- рять, что все это клевета, что онъ никогда ничего подобнаго не говаривалъ, и что гр-Ьхъ Софь^ Николавн'Ь губить невин- наго челов-Ька!... «Слышишь, Соничка, что онъ говоритъ > , встревоженнымъ 1'олосомъ произнесъ больной... Софья Нико- лавна, пораженная до глубины души, забыла свою велико- душную р-Ьшимость, забыла, что можетъ уморить отъ испуга — 177 — старика, и такъ крикнула на его любимца, что онъ долженъ былъуйти. Сказавъ отцу: «Посл-Ь такой обиды, батюшка, я съ Калыыкоыъ не могу жить въ одномъ дом*; выбирайте кого выгнать: меня или его > , какъ безумная выб'Ьжала она изъ комнаты больнаго. Старику сд-блалось дурно. Калмыкъ посп^шилъ къ нему на помощь; когда же, посл-Ь обыкновен- ныхъ въ такихъ случаяхъ медицинскихъсредствъ, Николай ведоровичъ оправился, онъ бесЬдовалъ долго съ своимъ лю- бимцемъ и наконецъ вел-Ьдъ нозвать късеб'Ьдочь. «Соничка, сказалъ онъ съ возможною для него твердостью и спокой- ств1емъ, я не могу, по моей болезни и слабости, разстаться съ Николаемъ; я имъ живу. Вотъ деньги, купите себ-Ь домъ Веселовскихъ » . - Софья Николавна упала въ обморокъ и была отнесена въ свою комнату. Такъ вотъ какой им'Ьла исходъ эта нужная, взаимная любовь отца и дочери, скрепленная, казалось, неразрывными узами временнаго охлаждетя, произведеннаго покойною Але- ксандрой Петровной, потомъ раскаяшемъ и благодарностью со стороны виновнаго отца и пламенною безграничною го- рячностью невиноватой дочери, забывшей всЬ прежн1я оскор- блешя, — дочери, которая посвятила свою жизнь больному старику, которая вышла замужъ именно за такого человека и съ такимъ услов1емъ, чтобъ онъ не разлучалъ ея съ от- цомъ!... И когда же она разстается съ нимъ?... Когда доктора не ручались ул{;е и за м^сяцъ его жизни! Доктора ошибались въ своемъ предсказанш, точно такъ, какъ ошибаются они и теперь: больной прожилъ еш;е бол^е года. Когда пришла въ себя Софья Николавна и взглянула на испуганное бл-Ьдное .ницо своего Алексея Степаныча, она по- няла и почувствовала, что есть суш,ество ее любяш,ее: она обняла своего сокрушеннаго горемъ мужа, и ручьи слезъ облегчили ея сердце. Она разсказала все происшедшее между ею и отцомъ; разсказъ обновилъ всю горечь оскорблешя, уяснилъ безвыходность положен1я, и она, конечно, пришла бы въотчаяше, еслибъ не поддержалъ ее этотъ добрый мужъ, слабый по своему характеру и мен-Ье ея дальновидный по своему уму, но за то не впадавши въ крайности и не теряв- шш присутств1я духа и разсудка вътяжелыя минуты жизни. Можетъ быть, покажется страннымъ, что АлексМ Степа- нычъ поддержалъ духъ Софьи Никодавны; но эта необы- Семейиаа хроника. 12 — 178 — кновенная женщина , несмотря на свой необыкновенный умъ и повидимому твердый нравъ, им^ла несчастное свойство упадать духомъ и совершенно теряться въ т-Ьхъ случаяхъ. гд-Ь поражалась ея душа нравственными неожиданными уда- рами. Какъ безпристрастный передаватель изустныхъ пре- датй, долженъ я сказать, что сверхъ того она была слиш- комъ чувствительна къ суду св-Ьта, слишкомъ подчинялась ему. какъ бы ни стояла сама выше того круга, въкоторомъ жила. Мысль, что скажетъ уфимскШ св-^тъ, особенно значи- тельныя дамы, въ немъ живущ1я, потомъ мысль, что поду- маетъ мужнина семья, а всего бол'!5е, что скажетъ свекоръ, узнавъ, что Софья Николавна съехала отъ отца, — эти мысли язвили ея самол1об1е и гордость, и терзали ее наравн^Ь съ оскорбленнымъ чувствомъ дочерней любви. Ей одинаково ка- залось улсаснымъ: обвинеше, падавшее на отца въ неблаго- дарности къ дочери, и обвинеше, падавшее на дочь вънедо- статк^^ любви къ умирающему отцу. Выбора не было: что- нибудь одно долл^ны были подумать люди и кого-нибудь долл^ны были осудить... Глубокую жалость, см^Ьшанную съ изумлешемъ, чувствовалъ АлексМ Степанычъ, глядя на такое терзаше! Трудно, мудрено было приступиться къ Софь-Ь Николавн-Ь съ ут-^зшительными или успокоительными р-Ь- чами. Пылкое ея вообрал{,ен1е рисовало ул;асныя картины, и л^ивописно передавало ихъ ея одушевленное, увлекатель- ное слово. Она заран-Ье унпчтол^ала всяк1я попытки къ исходу изъ своего пололсетя, устраняла всякую наделеду на при- миреше съ нимъ. Но любовь и дупгевная простота, которой не доставало Софь'^. Николавн-Ь, научили Алекс^Ья Степа- ныча, — и переледавъ первый неудержимый порывъ, вопль взволнованной души, онъ началъ говорить слова весьма обы- кновенныя, но прямо выходивпия изъ добраго и простаго его сердца, и они, мало-по-малу. если не успокоили Софью Ни- колавну, то по крайней м1^ф'Ь привели къ сознан1ю, къ по- ниманш того, что она слышитъ. Онъ говорилъ, что она до сихъ поръ исполняла долгъ свой^ какъ дочь горячо любящая отца, и что теперь надобно также исполнить свой долгъ, не противор-Ьча и поступая согласно съ волею больнаго; что вероятно Николай Оедоровичъ давно желалъ и давно р-Ь- шился, чтобъ они жили въ особомъ дом-Ь; что, конечно, тру- дно, невозможно ему, больному и умирающему, разстаться — 179 ~ съ Калмьткомъ, къ которому привыкъ и который ходить за нимъ усердно; что батюшке Степану Михайловичу надо от- крыть всю правду, а знакомымъ можно сказать, что Нико- лай ведоровичъ всегда им^лъ нам-бреше, чтобы при его жизни дочь и зять зажили своимъ домомъ и своимъ хозяйствомъ; что Софья Николавна будетъ всякой день раза по два нав-Ь- щать старика и ходить за нимъ почти такъ же, какъ и прежде; что въ город-Ь, конечно, всЬ узнаютъ со временемъ настоя- щую причину, потому что и теперь в^Ьроятно кое-что знаютъ, будутъ бранить Калмыка и сожалеть о Софь-Ь Николавн-Ь. «Впрочемъ, прибавилъ онъ, можетъ-быть батюшка сказать- то сказалъ, а разстаться съ тобой не р-Ьшится. Поговори съ нимъ и представь ему всЬ резоны » . Ничего не отв-Ьчала Софья Николавна и долго молчала, устремивъ вопросительный, изумленный взглядънамужа; правда простыхъ словъ и про- стоты душевной нов'Ьяла на нее такъ успокоительно и от- радно, что они показались ей и новыми и мудрыми. Диви- лась она, какъ прежде ей самой не пришло все это въ голову, и съ благодарною любовью обняла АлексЬя Степаныча. И такъ было р'Ьшено, что Софья Николавна попытается уб-Ь- дить Николая Седоровича. чтобы онъ отм-Ьниль свое р-Ьше- ше, чтобъ позволилъ имъ оставаться въ дом-Ь, при совер- шенно отд'Ьльномъ хозяйств-Ь, безъ всякаго соприкосновешя съ Калмыкомъ, оставаться по крайней м-Ьр-Ь до т-Ьхъ поръ, когда Софья Николавна. посл-Ь разр-Ьшетя отъ беременности, Богъ дастъ, совершенно оправится. Все это основывалось на самой уб-Ьдительной причин-Ь, то- есть, что Софь-Ь Николавн-Ь, по ея положетю, вредно трястись въ экипаже по непро^зд- нымъ уфпмскимъ улицамъ, и что въ то же время никакая опасность не пом-Ьшаетъ ей всякой день -Ездить къ больному. Объяснеше съ отцомъ не им^ло усп-Ьха; старикъ спокойно и твердо сказалъ ей, что его р-Ьшеше не было минутнымъ по- рывомъ, а давно обдуманнымъ д-бломь. <Янапередъ зналъ, милая моя Соничка — такъ говорилъ Николай ведоровичъ, — что вышедши замужъ ты не можешь оставаться въ одномъ дом^Ь съ Николаемъ. Ты противъ него раздражена, и я не обвиняю тебя; онъ прежде былъ много виноватъ передъ то- бою; ты простила ему, но забыть его оскорблен1Й не могла. Я знаю, что и теперь онъ бываетъ передъ тобою виноватъ, но теб-Ь все уже кажется въ преувеличенномъ вид-Ь»... — 12* — 180 — < Батюшка)^, прервала было его Софья Николавна; но ста- рикъ не далъ ей продолжать, сказавъ: «Погоди, выслушай все, что я хочу сказать теб*. Положимъ, что Калмыкъ точно такъ виноватъ, какъты думаешь; новъ такомъ случа-Ь теб-Ь еще бол-Ье невозможно жить съ нимъ подъ одною кровлею, а мн-Ь — невозможно съ нимъ разстаться. Сжалься на мое бед- ное, безпомощное состоян1е. Я уже трупъ недвижимый, а не челов'Ькъ; ты знаешь, что Калмыкъ двадцать разъ въ сутки доллсенъ меня ворочать съ боку на бокъ; зам-Ьнить его никто не можетъ.Мн'Ь одно только нулшо — спокойств1едуха. Смерть стоитъ у меня въ головахъ. Каждую минуту я долженъ го- товиться къ переходу въ в-Ьчность. Мысль, что Калмыкъ д-Ьлаетъ теб-Ь непр1ятности, возмущала мой духъ безпре- станно. Нечего д-Ьлать, разстанемся, мой другъ, живите своимъ домомъ. Когда же ты будешь пр1*зжать ко мн-Ь — ты не увидишь противнаго теб'Ь человека: онъ охотно бу- детъ прятаться. Онъ добился, чего хот-Ьлъ, выжилъ тебя изъ дому и теперь можетъ обворовывать меня сколько ему угодно... Я все это знаю и вижу, и все ему прощаю за не- усыпное обо мн-Ь попечен1е и денно и нощно; онъ то выно- ситъ, ходя за мною, чего никакш человФческхя силы выне- сти не могутъ. Не огорчай же меня, возьми деньги и купи домъ въ Голубиной Слободк-Ь на свое имя». Не стану описывать разныхъ сомн'Ьшй, колебашй, бо- решй съ собою, слезъ, мучен1й, уступокъ, охлажденШ и но- кыхъ воспдаменешй Софьи Николавны. Довольно того, что деньги были взяты, домъ купленъ, и черезъ дв-Ь нед-бли по- селился въ немъ АлексМ Степанычъ съ своею молодою гке- ной. Домикъ былъ новенькШ, чистеньшй, никто въ немъ еще не жилъ. Софья Николавна съ-горяча принялась, съ свойственною ей ретивостью, за уст1)ойство новаго своего ;килья и лситья-бытья; но здоровье ея, сильно страдавшее отъ бол1ззненнаго положен1я, и еще сильнее пострадавшее отъ душевныхъ потрясенШ, изменило ей; она сделалась очень больна, пролезкала нед'Ьли дв-Ь въ постели и почти ц'Ьлый м-Ьсяцъ не вид-Ьда отца. Первое свидан1е Софьи Николавны посл-Ь бол^Ьзни съ Николаемъ бедоровичемъ. который сталъ еще слабее, было жалко и умилительно. Огарикъ стосковался по дочери, счи- талъ себя причиною еябол-Ьзнн. и мучился невозможностью — 181 — ее увидать. Наконецъ они свид'Ьлпсь, обрадовались и оба поплакали. Николай ведоровичъ особенно огорчался т'Ьмъ, что Софья Николавна ужасно похуд-Ьла и подурн-Ёла, чему причиною было не столько огорчен1е и бол'Ьзнь, сколько особенность ея положетя. У н-Ькоторыхъ женщинъ въ эту пору изм-Ьняется и даже искажается лицо: съ Софьей Ни- колавной было точно то же. Черезъ н-Ьсколько времени д^(^ло обошлось, уладилось и отношетя съ отцомъ приняли благо- пр1ятный видъ. Калмыкъ не показывался на глаза Софь'Ь Николавн-Ь. Одинъ Степанъ Михайловичъ не могъ прими- риться съ пере'Ьздомъ дочери отъ умирающаго отца въ своп собственный домъ. Софья Николавна это предчувствовала, и еще до бол-Ьзни усп-Ёла написать къ свекру самое откро- венное письмо, въ которомъ старалась объяснить и оправ- дать по возможности поступокъ своего отца; но Софья Ни- колавна хлопотала понапрасну: Степанъ Михайловичъ обви- нялъ не Николая ведоровича, а его дочь, и говорилъ, «что она должна была все иеретерп-йть и виду непр1ятнаго не показывать, что бы шельма Калмыкъ ни д-Ьлалы. Онъ на- писалъ выговоръ АлексЬю Степанычу, зач'Ьмъ онъ позво- лилъ своей жен'Ь «бросить отца на рабьи руки». — Необхо- димости разлучиться, для сохранен1я спокойств1я умирающа- го, Степанъ Михайловичъ непонималъ, а равно и того, что можно жен'Ь дМствовать безъ позволен1я мужа. Впрочемъ, въ этомъ случа-б мужъ и жена были совершенно согласны. Для окончательнаго устройства своего новенькаго до- мика п маленькаго хозяйства, Софья Николавна пригласила къ себ'Ь на помощь одну свою знакомую вдову, уфимскую м'Ьш;анку Катерину АлексЬвну Чепрунову, женщину самую простую п предобрую, жившую гд'Ь-то въ слобод-Ь, въ соб- ственномъ домишк'Ь, съ небольшимъ однако плодовитымъ са- домъ, съ котораго получала небольшой доходъ. Сверхъ того, она содержала себя и единственнаго, обожаемаго криваго сынка своего Лндрюпгу переторжкою разнымъ мелкимъ то- варомъ и даже продавала калачи на базар']^. Главный ея до- ходъ состоялъ въ продаж'Ь бухарской выбойки, для покупки которой ежегодно -бздила она на м'Ьну въ Оренбургъ. Кате- рина Алекс'Ьвна Чепрунова была съ матерней стороны род- ственница Софь-Ь Николавн-Ь; но Софья Николавна им^Ьла слабость скрывать это родство, хотя всЬ въ город-Ь о немъ — 182 — знали. Катерина АлексЬвна души не чаяла въ своей знаме- менитой и блистательной родственниц^Ь, которую нав'Ьщала потихоньку отъ ея мачихи, въ тязккое время унижен1я и го- нен1й, и которая сд'Ьлалась явно благодетельницей Кате- рины АлексЬвны во время торжества и власти. Наедин-Ь Софья Николавна осыпала ласками безкорыстную, постоянно и горячо ее любившую родственницу и даже обходилась съ нею почтительно; при свид-Ьтеляхъ же, одна была покро- вительствуемая калачннца, а другая — дочь товарища на- м-Ьстника. Но добр-Ьйшая Катерина АлексЬвна не только не оскорблялась т-Ьмъ, а даже требовала, чтобъ съ нею такъ обходились; она безгранично любила свою ненаглядную и родную ей красавицу, я смотрела на нее какъ на высшее благо д-Ьтельное суп],ество; она бы себя не взлюбила, еслибъ какъ-нибудь помрачила блестяш;ее положеше Софьи Нико- лавны. Разум-Ьется, тайна была открыта АлексЬю Степа- нычу, и онъ, не смотря на свое древнее дворянство, о ко- торомъ довольно нап'Ьвала ему семья, принялъ м'Ьш.анку-тор- говку какъ добрую родственницу своей жены и во всю свою жизнь обходился съ ней съ ласкою и уважен1емъ; онъ хо- т-Ьлъ даже поц'Ьловать грубую руку калачницы, но та сама ни за что на это никогда не соглашалась. Только у б-Ьдитель- ныя просьбы Софьи Николавны принудили Алексея Степа- ныча не разсказывать объ этомъ родств-Ь въ своей семь'Ь и въ кругу знакомыхъ. За то какъ любила его простодушная Катерина АлексЬвна и какою горячей была заступницей за него впосл'Ьдств1и, во всякихъ домашнихъ неудоволь- ств1яхъ! Съ помош,ью этой-то Катерины АлексЬвны, кото- рая ум^ла все найдти и все купить дешево, устроилась Софья Николавна и скоро и хорошо. Въ город-Ь довольно поговорили, порядили и посудили о томъ, что молодые Багровы купили себ'Ь домъ и живутъсами по себе. Много было лреувеличенныхъ и выдуманныхъ раз- сказовъ; но АлексЬй Степанычъ угадалъ: скоро узнали на- стоянную причину, отчего молодые оставили домъ отца; этому, конечно, помогъ бол-Ье всего Калмыкъ, который хвастался въ своемъ кругу, что выгналъ капризную молодую госпожу, раскрашивая ее при сей в-Ьрной оказ1и самыми яркими кра- сками. И такъ въ городе поговорили, порядили, посудили и — успокоились. — 183 — И вотъ наконецъ остались совершенно вдвоемъ* молодые Багровы. По утрамъ у']Ьзжалъ АлексМ Степанычъ къ своей должности въ Верхн1й Земсшй Судъ. Отправляясь туда, онъ завозилъ зкену къ ея отцу, а возвращаясь изъ присутств1я, заФзжалъ самъ къ тестю и, пробывъ у него н-Ьсколько вре- мени, увознлъ свою жену домой. Ум1зренный об-Ьдъ ожидалъ ихъ. Об-Ьдъ съ глазу на глазъ въ собственномъ дом-Ь, на соб- ственныя деньги, им'Ьлъ свою прелесть для молодыхъ хо- зяевъ, которая, конечно, не могла продолжаться слпшкомъ долго: къ чему не привыкаетъ челов'Ькъ? Софья Николавна, не смотря на свое бол-Ьзненное состояше и самыя скудныя средства, ум-Ьла убрать свой домикъ, какъ игрушечку. Вкусъ и забота зам-Ьняютъ деньги, и многимъ изъ прйзжавшихъ въ гости къ молодымъ Багровымъ показался ихъ домикъ убраннымъ богато. Всего трудн-Ье было устроить прислугу: приданаго лакея Софьи Николавны, ведора Михеева, же- нили на приданой же горничной, черномазой Параш^Ь; амо- лодаго слугу изъ Багрова, Ефрема Евсеева, честнаго, добро- душнаго и очень полюбившаго молодую барыню (чего нельзя было сказать про другихъслугъ), обв-Ьичали съ молоденькою прачкой Софьи Николавны, Аннушкой. Честнаго Ефрема так- же очень полюбила молодая барыня, и недаромъ. Этотър'Ьд- к1й челов'Ькъ ц-Ьлою жизнью доказалъ ей свою преданность *). Между т-Ьмъ уфимская жизнь приняла весьма правиль- ное и однообразное течете. По нездоровью и непр1ятному расположешю духа, Софья Николавна вы-Ёзжала р'Ьдко, и *) Евсеичъ (его звали всегда только по отчеству) впосл4дств1ж былъ дядькой ея старшаго сына, за которымъ ходилъ съ отцовскою горячностью. Я зналъ коротко этого почтеннаго старика. Л4тъ пятнадцать томуназадъ, яви- д4лъ его уже сл'Ьпаго, дожпвавшаго свой в'Ькъ въ Пензенской губерн1и, у од- ного пзъ внуковъ Степана Мпхайловоча Багрова. ]\1н'6 случилось прогостить тамъ ц4лый л'Ьтн1й м-Ьсяцъ. Каждый день, рано поутру, приходилъ я удить въ проточномъ пруд4 на р'Ьчк'Ь 11акарм4, при впаденхи ея въ прекрасную р^Ьку Инзу; на самомъ берегу пруда стояла изба, въ которой жиль Евсеичъ. Каж- дый день, подходя къ пруду, впдЬлъ я этого уже дряхлаго, сгорбленнаго, с4- даго какъ лунь старика, стоявшаго прислонясь къ углу своей избы, прямо про- тпвъ восходящаго солнца; костлявыми пальца:\1П об'Ьихъ рукъ опирался онъ на длинную палку, прпжавъ ее къ своей груди и устремивъ слепые глаза на- встречу солнечнымъ лучамъ. Онъ не впдёлъ св4та, но чувствовалъ теплоту его, столь ир1ятную въ свежести утренняго воздуха, и грустно-радостно было выраженхе его лица. Слухъ его былъ такъ чутокъ, что онъ издали узнавалъ мою походку и весело, какъ старый рыбакъ правЬтствуеть молодаго, привет- ствовать меня, хотя мне самому было уже пятьдесятъ л^тъ. «А, это ты, со- коликъ! (такъ привьгкъ онъ звать меня въ молодости). Пора! Дай Богъ клёвъ на рыбу!»— Года черезъ два онъ скончался на рукахъ дочери, сына и жены, которая пережила его несколькими годами. — 184 — ТО къ самымъ короткимъ знакомымъ, изъ немпогаго числа которыхъ, гамыхъ короткихъ, то-есть Чпчаговыхъ, долго не было въ город'Ь: они воротились съ матерью уже въ глу- бокую осень. Непр1ятное расположен1е духа Софьи Нико- лавны, такъ т'Ткшо связанное ел, разстройство:\[ъ иервъ, сна- чала очень огорчало и безпокопло Алексия Степаныча. Онъ ничего не понималъ въ этомъ д'Ьл'Ь: больныхъ безъ бол-Ьзни, огорченныхъ безъ горя, или наоборотъ забол'Ьвающихъ отъ безпричинной грусти и грустныхъ отъ небывало!! или не- зам-Ьтной бол'15зни — онъ не встр-Ьчалъ во всю свою лсизнь. Видя однако, что ничего валснаго или опаснаго н'Ьтъ, онъ началъ привыкать мало-но-малу, и успокоился. Онъ уб-Ьдился въ той мысли, что все это одно вообра;кен1е. Этою мыслью онъ и прежде объяснялъ себ-Ь разныя волнен1я и огорчен1я Софьи Николавны въ т-Ьхъ случаяхъ, когда не могъ до- искаться видимой, понятной для него причины. Он'ь пере- сталъ безпокоиться, но за то начииалъ иногда понемногу скучать. Д'Ьло было совершенно естественно. Какъ ни лю- билъ Ллекс^зй Степановичъ зкену, какъ ни лсалко было ему смотр-^ть, что она безпрестанно огорчается, — но слупгать ежедневно, по ц-Ьлымъ часамъ, постоянный лсалобы на свое положен1е, весьма обыкновенное, слушать печальныя пред- чувств1я и далее предсказаше о будущихъ несчастныхъ по- сл'Ьдстп1яхъ своей беременности, небывалые признаки кото- рыхт, Софья Николавна ум'Ьла отыскивать, при помощи сво- ихъ медицинскихъ книлсныхъ св'Ьд'15Н1Й, съ необыкновеннымтэ искусствомъ и остроум1емъ; слуп1ать упреки тончайпгей тре- бовательности, къ удовлетвореп1ю которой р-Ьдко бываютъ способны мулсья — конечно, было скучновато. Софья Нико- лавна это вид'Т^ла и огорчалась до глубины дупти. Если-бъ она находила въ своемъ мулс'1з вообп1,е недостатокъ чувствъ, неспособность любить безгранично, она бы скор'1;е примири- лась съ своимъ пололсен1емъ. «Чего Богъ не далъ, того не- гд'!} взять», часто говаривала она сама, и, признавая разум- ность такой мысли, она покорилась бы своей судьб'Ь; но къ несчастью, страстная, восторлеенная любовь АлексЬя Степа- ныча, когда онъ былъ лсенихомъ, уб1]дила ее, что онъ спо- собенъ пламенно любить и в'^,чно любилъ бы ее точно такъ лее, если-бъ не охлад1злъ почему-то въ своихъ чувствахъ... Несчастная эта мысль овлад-бла постепенно воображен1емъ — 185 — Софьи Николавны. ИзобрЬтательный ея умъ всему находилъ множество причинъ и множество доказательствъ; причинами она считала: неблагопр1ятныя внушен1я семьи, свое бол-Ьзнен- ное состоян1е, а всего бол-Ье — потерю красоты, потому что зеркало безжалостно показывало ей, какъ она изм'Ьнилась, какъ подурн'Ьла. Доказательства находила она въ томъ, что Алексей Степанычъ равнодушенъ къ ея опасешямъ, не обра- щаетъ полнаго вниматя на ея положеше, не старается ее ут'{5шить и развлечь, а главное, что онъ весел'Ье, охотн-Ье говорить съ другими женщинами,— и вспыхнуло какъ по- рохъ, таившееся въ глубин'Ь души, не сознаваемое до сихъ поръ, мучительное, зоркое и сл-Ьпое въ то же время, чувство ревности! Начались ежедневный объяснетя, упреки, слезы, ссоры и примирешя!... И ни въ чемъ еш;е не былъ виноватъ Алексей Степанычъ: внушен1ямъ семьи онъ совершенно не в'Ьрилъ, да и самый сильный авторитетъ въ его глазахъ былъ. конечно, отецъ, который своею благосклонностью къ нев'ЬсткЛ; возвысилъ ее въ глазахъ мужа; объ ея бол^Ьзненномъ состоя- н1и сожал'Ьлъ онъ искренно, хотя, конечно, не сильно, а на потерю красоты смотр-Ьлъ какъ на временную потерю, и за- ран-Ье веселился мысл1ю, какъ опять разцв'Ьтетъ и похоро- ш^етъ его молодая жена; онъ не могъ быть веселъ, видя, что она страдаетъ; но не могъ сочувствовать всЬмъ ея пред- 1увств1ямъистрахамъ, думая, что это одно пустое воображе- ние; къ тонкому вниман1ю онъ былъ, какъ и большая часи. мужчинъ, не способенъ; ут-Ьшать и развлекать Софью Ни- колавну въ дурномъ состоянии духа было д'Ьло по истибгТ! мудреное: какъ разъ не угодишь и попадешь въ просакъ: н'^ поправишь, а испортишь д^Ьло; къ этому требовалось много искусства и ловкости, которыхъ онъ не им-^лъ. Можетъ быть точно онъ говорилъ весел-Ье и охотн-Ье съ другими женщи- нами, потому что не боялся ихъ какъ-нибудь огорчить или раздражить пустыми словами, сказанными невпопадъ. Но не такъ смотр-Ёла Софья Николавна на это д^Ьло, да и не могла смотр'Ьть иначе по своей природ^Ь, въ которой Р!се прекрас- ное легко переходргло въ излишество, въ крайность. Какъ тутъ быть, если у одного нервы толсты, кр-Ёпки и здоровы, а у другаго тонки, н-Ёжны и бол'Ьзненны? Если приходили они въ сотрясенхе у Софьи Николавны отъ того, что не до- трогивалось до нервовъ АлексЬя Степаныча? — Одни только — 186 — Чичаговы понимали нравственныя причины печальнаго по- ложен1я молодыхъ Багровыхъ, и хотя Софья Николавна и еще мен-Ье АлексЬй Степанычъ — ничего имъ не открывали, но они приняли въ нихъ живое участ1е, и своимъ друже- скимъ внимашемъ, а всего бол-Ье частыми посЬщенхями, при- сутств1емъ своимъ, умными нд-бльными 1)азговорами, много успокоивали пылкую голову Софьи Николавны и много сде- лали добра на то время и ей, и ея мужу. Въ такомъ положен1и находились молодые Багровы до того времени, когда Софья Николавна сд15лалась матерью. Не смотря на частыя душевныя огорчен1я, она въ посл-Ьдихе два м-Ьсяца поправилась въ своихъ физическихъ силахъ и благополучно родила дочь. Конечно, Софья Николавна и еще бол-Ье АлексМ Степанычъ жела.1И им'Ьть сына; но когда мать прижала къ сердцу свое дитя, для нея уже не существовало разницы между сыномъ и дочерью. Страстное чувство мате- ринской любви овладело ея душой, умомъ, всЬмъ нравствен- нымъ существомъ ея. АлексМ Степанычъ благодарилъ только Бога, что Софья Николавна осталась жива, радовался, что она чувствуетъ себя хорошо, и сейчасъ помирился съ мыслью, зач-Ьмъ не родился у него сынъ. Но въ Багрове было совсЬмъ не то! Степанъ Михайло- вичъ такъ ув-Ьрилъ себя, что у него родится внукъ, насл'Ьд- никъ рода Багровыхъ., что не вдругъ пов-Ърилъ появлен]*ю на св'Ьтъ внучки. Наконецъ прочиталъ собственными глазами письмо сына и, уб-Ьдясь, что д-Ьло не подлежитъ сомн'Ьнхю, огорчился не на шутку; отм'Ьнилъ приготовленное крестья- намъ угощеше, незахот^лъ самъ писать къ нев^стк'Ё и сыну, а вел^лъ только поздравить роженицу сь жгшотомъ и до- черью, да приказалъ назвать новорожденную Прасковьей*), въ честь любимой своей сестры Прасковьи Ивановны Куро- лесовой. Угадывая напередъ его лселан1е, малютк15 еще на молитве дали имя Прасковьи. — И лсалко и забавно было смотр-Ьть на досаду Степана Михайловича! Даже семья по- смеивалась промелсь себя потихоньку. По разумности своей, старикъ очень хорошо зналъ, что гн'Ьваться было не на кого; но въ первые дни онъ не могъ овлад-Ьть собою, --такъ тру- дно ему было разстаться съ сладкою надеждой или, лучше ') Т. е. Надеждой, въ честь Надежды Ивановны Куро'Ьдовой. — 187 — сказать, съ уверенностью, что у него родится внукъ и что авось не погибнетъ знаменитый родъ Шимона. Онъ вел-Ьдъ убрать съ глазъ, спрятать подальше родословную, которая уже лежала у него на стол'Ь, въ ожпдан1и радостнаго изв-Ь- СТ1Я, и въ которую онъ всякой день собирался внести имя внука. Онъ запретилъ своей дочери Аксинь'Ь Степановн'Ь -Ьхать въ Уфу, чтобъ быть крестной матерью новорожден- ной Багровой, исъ досадой сказалъ: <Вотъеще! семь верстъ киселя -Ьсть! -Ьхать крестить д-Ьвчонку! Каждый годъ пой- детъ родить дочерей, такъ не наездишься!» — Впрочемъ, время взяло свое, и черезъ несколько дней разгладились морп],ины (которыя на сей разъ никого не пугали) на лбу Степана Михайловича, и мысль, что можетъ быть черезъ годъ невестка родитъ ему внука, успокоила старика. Онъ написалъ ласковое письмо невестке, шутя ее побранилъ и шутя приказалъ, чтобъ черезъ годъ былъ у ней сынъ. Софья Николавна такъ предалась новому своему чув- ству, такъ была охвачена новымъ м1ромъ материнской любви, что даже не заметила признаковъ неудовольств1я свекра и не обратила вниман1я на то, что Аксинья Степановна не пр1- ехала крестить ея дочь. Съ трудомъ удержали Софью Нико- лавну девять дней въ постели. Она чувствовала себя такъ хорошо, что на четвертый день могла пожалуй хоть танцо- вать... Но не танцовать хотелось ей, а ходить, няньчиться, не спать, и день и ночь, съ своею Парашенькой, которая родилась худенькою и слабенькою, вероятно вследствхе того, что мать носила ее будучи безпрестанно больна и душой и т-Ьломъ. Кормить своего ребенка не позволили ей доктора, или, лучше сказать, докторъ, Андрей Юрьевичъ Авенар1усъ, челов^къ очень умный, образованный и любезный, который былъ короткимъ пр1ятелемъ и ежедневнымъ гостемъ у моло- дыхъ Багровыхъ. При первой возможности, Софья Нико- лавна повезла свою малютку къ дедушке, то-есть,къ своему отцу, Николаю Оедоровичу. Она думала, что видъ этой крошки обрадуетъ больнаго старика, что онъ найдетъ въ ней сходство съ покойною, первою женою своею В-Ьрой Ивановной. Сходства этого вероятно не бывало, потому что младенцы, по моему мнен1ю, не могутъ походить на взрослыхъ, но Софья Николавна во всю свою жизнь утвер- ждала, что первая дочь, какъ дв-Ь капли воды, была похожа — 188 — на бабушку. Старикъ Зубинъ уже приближался къ концу земнаго своего поприща, разрушался 'Ншесно и духовно. Онъ равнодуппго взглянулъ на младенца, едва могъ пере- крестить его и сказалъ только: « Поздравляю тебя, Соничка» . Софья Николавна была очень огорчена и труднымъ положе- н1емъ своего отца, котораго бол-Ье м'Ьсяца не видала, и его равнодуш1емъ къ ея ангелу-Парашеньк'Ь. Но скоро надъ люлькой своей дочери забыла молодая мать весь окружагощтй ее М1ръ! ВсЬ интересы, всЬ друпя привязанности побл'Ьдн'Ьлп передъ материнскою любовью, и Софья Николавна предалась новому свое:му чувству съ без- ум1емъ страсти. Ни чьи руки, кром'Ь ея собственныхъ рукъ, не прикасались къ малютк'!^. Она сама подавала свою Пара- шеньку кормилиц^Ь, сама поддерживала ее у груди и не безъ огорчен1я смотр^15ла, какъ другая, чужая женщина кормила ея дочь... Трудно пов-Ьрить; но д-Ьйствительно было такъ! Софья Николавна впосл'Ьдств1и сама признавалась въ томъ. что она не могла выносить, если Парашенька долго остава- лась у груди кормилицы, отнимала ее голодную и закачи- вала на своихъ рукахъ или въ люльк'Ь, нап-Ьвая колыбель- ный п']^сни. Софья Николавна перестала видаться со своими знакомыми и дазке съ другомъ своимъ, Катериной Борисов- ной Чрхчаговой. Разум'Ьется, всЬмъ это казалось или странно, или см'Ьгапо, а людямъ близкимъ и досадно. На самое ко- роткое время ирх-йзжала она казкдый день къ отцу и каж- дый разъ возврап^алась въ страх'!^: не больна ли ея дочь? — Она предоставила своему мулсу полную свободу запутаться, ч'Ьмъ ему угодно, и АлексЬй Степанычъ, посид'Ьвъ сначала несколько дней дома и увид1,въ, что (^офья Николавна не обращаетъ на него випман1я, даже выгоняетъ и.зъ малень- кой д'Ьтской, для того, чтобы передышенный воздухъ не был!^ вреденъ дитяти, а сама отъ малютки не отходитъ, — сталъ одинъ вьтЬзжать въ гости, сначала изр-Ьдка, потомъ чаще, наконецъ казкдыйдень, и принялся играть отъ скуки пъ роком ПОЛЬ и бостон ь. Н'Ькото1)ыя уфимсшя дамы подшу- чивали надъ молодымъ, оставленнымъ мужемъ, любезни- чали съ ннмъ и говорили, что оп'Ь обязаны занимать и ут'Ь- 1пать си1)оту, за что Софья Николавна, конечно, имъ будетъ благодарна, когда опомнится отъ страсти ктэ дочери и воро- тится въ св-Ьтъ. Только впосл^Ьдств1и эти любезности дошли — 189 — ДО Софьи Николавны и возмутили ея душу. Катерина Але- ксЬвна Чепрунова, постоянно нав'Ьщавшая свою родствен- ницу, смотр-Ьда на нее съ изумлен1емъ, сожал15шемъ п до- садой. Она сама была н-Ья^^ная мать, любившая горячо своего единственнаго криваго сынка; но такая привязаность и заб- веше всего окружающаго, какъ у Софьи Николавны, каза- лись ей ч^мъ-то похожимъ на сумасбродство. Она охала, вздыхала, била себя кулаками въ грудь и животъ (это была ся привычка). гово])пла, что такая любовь смертный гр-Ьхъ передъ Богомъ и что Богъ за нее накажетъ. Софья Нико- лавна разсердилась и перестала пускать ее въ д-Ьтскую. Одинъ Андрей Юрьевичъ Авенар1усъ принимался довольйо часто въ комнат-Ь Парашеньки. Софья Николавна безпре- станно находила разные признаки разныхъ бол-Ьзней у своей дочери, лечила по Бухану и, не видя пользы, призывала доктора Авенар1уса; не зная, что и д-Ьлать съ б-Ьдиою ма- терью, которую ни въ чемъ нельзя было разув'Ь})ить, онъ прописывалъ разныя, иногда невинныя, а иногда и д-Ьй- ствительныя л-Ькарства, потому что малютка въ самомъ д'Ьл* им'Ь.да очень слабое здоровье. Мудрено сказать, что бы вышло изъ всего этого въ бу- дущемъ, еслибъ, по нев'Ьдомымъ намъ судьбамъ Провид'Ь- шя, не разразился внезапно громовой ударъ надъ несчастною Софьею Николавной, если бы не умерла скоропостижно ея ангелъ-Парашенька. Излишество- ли ухода, излишество -ли л-Ьченья, природная- ли слабость т-блосложетя младенца были причиною его смертп — неизв-Ьстно; оказалось только, что онъ на четвертомъ м-Ьсяц-Ь своей жизни не вынесъ са- маго легкаго д'Ьтскаго припадка, младенской, шш родилща, которому р-Ьдшй изъ грудныхъ д-Ьтей не бываетъ подвер- женъ. Сидя у колыбели и зам-Ьтинъ, что Парашенька вздро- гнула, и что личико ея искривилось, Софья Николавна то- ропливо взяла на руки свою дочь: она была уже мертвая... Кр-Ьпкое, богатырское надобно было им-Ёть здоровье Софь'Ь Николавн-Ь, чтобъ вынесть этотъ ударъ! Доктора, по- переменно, отъ нея не отходили. Занденъ, х4.венар1усъ и Клоусъ, которые всЬ очень ее любили, н-Ьсколько дней опа- сались за ея разсудокъ, потому что она никого не узнавала. Но, благодареше Богу, молодости и крепкому сложен1Ю, страшное время прошло. Несчастная мать опомнилась и лю- — 190 — бовь къ мужу, который самъ страдалъ всего душою, лю- бовь, мгновенно вступившая въ права свои, спасла ее. Когда Софья Николавна въ четвертую ночь пришла въ себя, взгля- нула сознательно на окрулшющ1е ее предметы, узнала Але- кс^Ья Степаныча, котораго узнать было трудно, такъ онъ перем-Ьнился,— узнала неизм-Ьниаго друга своего, Катерину Алекс^вну, — страшный крикъ вырвался изъ ея груди и спасительные потоки слезъ хлынули изъ глазъ: она еш.е ни разу не плакала. Она обняла Алексея Степаныча, и долго, молча, рыдала на его груди: онъ самъ рыдалъ. какъ дитя. Прошла опасность пом'Ьшательства въ ум^^; но наступила другая опасность: истощен1е силъ т-Ьлесныхъ. Четверо су- токъ не пила и не "Ьла б-йдная страдалица, и очнувшись, не могла проглотить не только пиш.и, но и л-Ькарства, далее воды. Полол1:ен1е было такъ опасно, что доктора не проти- вились желашю больной испов'Ьдаться ^ и причаститься. Исполнен1е христ1анскаго долга благотворно подМствовало на Софью Николавну; она заснула, тоже въ первый разъ, и проснувшись часа черезъ два, съ радостнымъ и просв-Ьт- леннымъ лицомъ, сказала мужу, что вид-Ёла во сн-Ь образъ Иверской Божьей Матери, точно въ такомъ вид-Ь, въ ка- комъ написана она на м'Ьстной икон-Ь, въ кхъ приходской церкви; она прибавила, что еслибъ она могла помолиться и прилояситься къ этой икон*, то, конечно. Матерь Болая ее бы помиловала. М^хтную икону п])инесли изъ церкви, свя- щенникъ отслужилъ молебенъ <о спасеши и здрав1и боль- ной». При п-Ьши словъ: < призри благосерд1емъ, всеп-Ьтая Богородице, на мое лютое т'Ьлесе озлоблете^, всЬ присут- ствующ,1е упали на колыши, повторяя слова болсественной молитвы; АлексЬй Степанычъ плакалъ навзрыдъ. Больная таклсе плакала умиленными слезами во все время слулебы, приложилась къ м'Ьстной икон-Ь и почувствовала такое облегчен1е, что могла выпить воды, а потомъ стала прини- мать л-Ькарства и пищу. Катерина Борисовна Чичагова и Катерина Алекс1^вна Чепрунова не оставляли своей пр1я- тельницы ни на минуту. Больная скоро вышла изъ опасно- сти. Отдохнуло настрадавшееся сердце АлексЬя Степаныча. Съ новымъ усерд]емъ принялись доктора за л-Ьченье, кото- рое представляло своего рода опасность, потому что медики слишкомъ любили свою пащентку: одинъ предвид'Ьлъ ча- — 191 — хотку, другой сухотку, а трет1й боялся аневризма. По счастью всЬ согласились въ одномъ: чтобы немедленно от- править больную въ деревню, на чистый, именно л-Ьсной воздухъ и на пользован1е кумысомъ. Въ начале хгоня расти- тельность травъ находилась еще въ полной св-Ьжести, и питье кобыльяго молока было еще не опоздано. Степанъ Михайловичъ принялъ изв-Ьстхе о смерти внучки весьма равнодушно; даже сказалъ: «вотъ есть объ чемъ уби- ваться, объ д'Ьвчонк'Ь, этого добра еще будетъ!> Но когда, всл'Ьдъ за нервымъ изв*ст1емъ, было получено другое, что здоровье Софьи Николавны находится въ опасности — ста- рикъ сильно перетревожился. Когда же пришло третье изв']^- щете, что нев-Ьстка вышла изъ близкой опасности, но что очень больна, что доктора не могутъ ей помочь и отправ- ляютъ ее на кумысъ, Степанъ Михайловичъ весьма прогн-Ь- вался на докторовъ, го'воря, что они людоморы, ничего не смыслятъ и поганятъ душу челов'Ьческую бусурманскимъ питьемъ. — «Если конину -Ьсть православному челов-Ьку за- прещено, продолжалъ онъ, то какже пить молоко нечистаго асивотнаго? Вижу б'11ду, прибавилъ онъ съ глубокимъ вздо- хомъ и махнулъ рукой: жива-то, можетъ быть, нев-Ьстка останется, да захил-Ьетъ, и д-Ьтей не будетъ». Степанъ Ми- хайловичъ сильно огорчился и надолго остался постоянно грустнымъ. Въ двадцати-девяти верстахъ отъ Уфы по Казанскому тракту, на юго-западъ, на небольшой р'Ьк'Ь «Уза», впадаю- щей въ чудную р-Ьку «Дёму>, окруженная богатымъ черно- л-Ьсьемъ лежала татарская деревушка «Узытамакъ>, назы- ваемая Русскими «А.11КИно>, по фамшии пом'Ьщика *). Въ роскошной долин-Ь, въ живописномъ безпорядк15 т'Ьснилась эта деревушка на подоп1В'Ь горы Байрамъ-тау, защищавшей ее отъ с^Ьвера; на западъ возвышалась другая гора, Зеинъ- тау, а на юго-востокъ текла р^^чка Уза, покрытая мелкимъ л-Ьсомъ **); цв-Ьтущхя поляны дышали благовон1емъ травъ и *) Деревня Узытамакъ состояла, по восьмой ревиз1п, изъ девяноста- восьми ревпзскпхъ душъ мужскаго пола кр'Ьпостныхъ крестьянъ, принадле- жащпхъ потомку прежнихъ влад'кльцевъ, пом'Ьщпку г-ну Алкину: она носить прежнее имя, но выстроена уже правильною улицею, на прежнемъ м'Ьст'Ь. **) „Тау" значить гора, „Байрамь" — праздникь. Это имя, какь говорить предан1е, дано горЬ потому, что на ней, будто бы, Башкирцы совершали тор- жественное молебств1е послЬ „Уразы", то-есть поста. „Зеинъ-Тау"~значитъ — 192 — цв-ЬтоБъ, а л-Ьса изъ дуба, липы, ильмы, клену и всякихъ Д1)угихъ породъ чернол-Ьсья, разр'Ьнсая воздухъ, сообщали ему живительную силу. Въ этотъ-то прелестный уголокъ повезъ АлексЬй Степанычъ слабую, желтую, худую, однимъ словомъ сказать, т'Ьнь прежней Софьи Николавны; съ ними по-Ьхаль другъ-докторъ Авенар1усъ. Съ трудомъ довезли больную до м-Ьста. Гостепр1имный хозяинъ и пом'Ьщикъ этой деревни принялъ ихъ съ радуш1емъ; онъ им15лъ порядоч- ный домъ съ флигелями; Софья Николавна не захотела по- лгЬститься въ дом'Ь и для нея очистили флигель. Семейство хозяина было слишкомъ любезно и внимательно къ ней, такъ что докторъ нринужденъ былъ отдалить на время этихъ добрыхъ людей, которые хотя были мусульмане но в-Ьр-Ь, но говорили довольно хорошо по-русски. Одежда и образъ жизни ихъ представляли тогда пеструю см-Ьсь та- тарскихъ и русскихъ нравовъ; но кумысъ былъ у нихъ обычнымъ пптьемъ отъ утра до вечера. 'Для Софьи Нико- лавны п1)ИГотовляли этотъ благодатный напитокъ ун^е ци- вилизованнымь способомъ, то-есть кобылье молоко заква- шивали не въ турсук'Ь, а въ чистой, новой, липовой каду- шечк^Ь. Хозяева утверждали, что такой кумысъ мен-Ье вку- сенъ и мен'Ье полезенъ; но больная чувствовала непреодоли- мое отвращенхе отъ м-Ьшка изъ сырой лошадиной кожи, и ц-блебное питье готовилось для нее самымъ опрятнымъ обра- зомъ. Докторъ устроилъ курсъ л1зчен1я и уЬхалъ въ Уфу; АлексМ же Степанычъ съ Парашей и Аннушкой остава- лись безотлучно при больной. Воздухъ, кумысъ, сначала въ маломъ количеств-Ь, ежедневныя прогулки въ карет-Ь вм-Ь- ст'Ь съ АлексЬемъ Степанычемъ въ чудные л-Ьса, окрулсав- гора побран1Я; „Зеином!/ иалывастгя ппръ или собран1е народа для борьбы, б1,1а11ья и конской ("качки. Гора эта получила иазван1е ,3еппа" го времени н|11обр1.те1пя отъ Г)аи1кпрцевъ земли, ложаи1,ей по р^-чк!. У:з1., пом'Ьщикомъ Ллкинымъ, что случилось именно въ 1701-мъ году. Г-иъ Ллкинъ, посл'Ь за- КЛЮЧСП1Я условия съ 13аи1кирцами, д;иъ для нихъ на этой гор1; пиръ съ раз- ными увеселен1ями. „Тамакъ" значить устье, а потому и деревня па усть* Узы, при впаденш ел въ Дёму, называется „Узы-Тамакъ". Имена же р4чки „Узы", а 1)авно и р1чки „Куркулъ-даукъ", которое ссйчасъ встретится, зна- чен1я не нм^-.ютъ. Я говорю все это, основываясь на самы.чъ точныхъ новыхъ св4д'Ьн1яхъ, благосклонно доставленныхъ мн^Ь Е. И. Б- мъ и полученныхъ имъ отъ тепе- репшяго владельца деревни Узы-тамакъ, г-на Ллкина. Я вид4лъ самъ пре- красную местность этой деревни; но этому прошло уже такъ много л1;тъ, что я не могъ бы ь1-,рно описать ее безъ пособ1Я св'Ьд4н1Й, доставленныхъ мнЪ обязательными людьми. — 193 — ш1е деревню, куда возилъ ихъ Ефремъ, сд-Ьлавшхйся лю- бимцемъ Софьи Николавны и исправлявшш на это время должность кучера, — л'Ьса, гд-Ь лежала больная ц-^лые часы, въ прохладной т-Ьни, на кожаномъ тюфяк^Ь и подушкахъ, вдыхая въ себя ароматный воздухъ, слушая иногда чтен1е какой-нибудь забавной книги и нер-Ьдко засыпая укр-Ьпляю- щимъ сномъ, — все вм-Ьст-Ь благотворно под-Ьйствовало на здоровье Софьи Николавны, и черезъ дв-Ь, три нед^Ьли она встала и могла прохаживаться сама. Докторъ опять пр!- ^халъ, порадовался д-Ьйствхю кумыса, усилилъ его упо- треблеше, а какъ больная не могла выносить его въ боль- шихъ пр1емахъ, то Авенархусъ счелъ необходимымъ пред- писать сильное т-Ьлодвиженхе, то-есть верховую "Езду. Д-Ьло тогда неслыханное и дикое въ дворянскомъ быту, которое не нравилось АлексЬю Степанычу и которое Софья Нико- лавна также находила неприлпчнымъ. Напрасно хозяйсшя дочери подавали поучительный прим'Ьръ, проб-Ьгая на баш- кирскихъ иноходцахъ ц-Ёлые десятки верстъ по живопис- нымъ'окрестностямъ, — Софья Николавна долго противилась вс^мъ уб-Ьждешямъ, и въ томъ числ-Ь просьбамъ мужа, котораго докторъ положительно и скоро ув'Ьрилъ въ необ- ходимости верховой -Ьзды. Пр11^хали Чичаговы въ гости къ Багровымъ въ Алкино, и наконецъ, кое -какъ, общими силами, поб-Ьдили упрямство Софьи Николавны; самою силь- ною побудительною причиной къ соглас1ю былъ прим^ръ Катерины Борисовны Чичаговой, которая, какъ истинный другъ, пожертвовала собственнымъ предуб'Ьждешемъ и стала ездить верхомъ, сначала одна, а потомъ вм-Ьст-Ь съ боль- ною. При сильномъ т-блодвиженхи, была предписана и дру- гая пища, а именно: жирное баранье мясо, отъ котораго Софья Николавна также им-^ла отвращен1е. В'Ьроятно док- торъ Авенархусъ, въ назначеши Д1эты, руководствовался пищеупотребленхемъ Башкиръ и кочующихъ л-Ьтомъ Татаръ, которые во время питья кумыса почти ничего не -Ьдятъ, кром-Ь жирной баранины, даже хл-Ьба не употребляютъ, •Ьздятъ верхомъ съ утра до вечера по своимъ раздольнымъ степямъ, -Ьздятъ до т-Ьхъ поръ, покуда зеленый ковыль, со- стар-бвшись, не пос'Ьд'Ьетъ и не покроется шелковистымъ серебрянымъ пухомъ. Л-Ьченье пошло отлично хорошо, про- гулки производились ц-Ьлымъ обществомъ вм-Ьст-Ь съ до- Сеиеиаая хроники. 13 -- 194 — черьми и сдлновьями хозяина. Нер-Ьдко за-Ьзжали на поташ- ный заводъ, находившШся въ двухъ верстахъ отъ Алкина, въ глубин-Ь л-Ьса, на берегу прекрасной р-Ьчки «Куркулъ- даукъ> *). Съ любопытствомъ смотр-Ьла Софья Николавна, какъ кип-Ёли чугунные котлы съ золою, какъ въ деревян- ныхъ чанахъ садился шадргшъ^ какъ въ калильныхъ печахъ очищался онъ огнемъ и превращался въ б-блые ноздреватые куски растительной соли, называемой поташомъ. Она любо- валась живостью, съ которою производилась работа, и про- ворствомъ Татаръ, которые въ своихъ тюбетейкахъ и длин- ныхъ рубахахъ, не м-Ьшавшихъ пхъ т'Ьлодвижен1ямъ, пред- ставляли для нея странное зр'Ьлище. Вообще хозяева были такъ любезны, что забавляли свою гостью п-Ьснями, пля- сками, конными скачками (зеинами) п борьбою своихъ му- сульманскихъ подданныхъ. Во всЬхъ этихъ прогулкахъ и увеселен1яхъ сначала по- стоянно участвовалъ АлексМ Степанычъ; но успокоенный состоян1емъ здоровья своей больной, видя ее окруженною обществомъ и общимъ внпман1емъ, онъ началъ понемногу пользоваться свободными часами: деревенская лшзнь, воз- духъ, чудная природа разбудили въ немъ прежшя его охоты; онъ устроилъ себ-Ь удочки, и въ прозрачныхъ родниковыхъ р-Ьчкахъ, которыхъ было довольно около Алкина, принялся удить осторожную пеструшку и кутему; даже хаживалъ иногда съ сЬткою за перепелами, ловить которыхъ ведоръ Михеевъ, молодой мужъ Параши, былъ большой мастеръ и ум'Ьлъ д-Ьлать перепелиный дудки. Эта охота находится въ презр-Ьши у охотниковъ до другаго рода охотъ; но право не знаю, за что ее такъ презираютъ? Лелсать въ душистыхъ полевыхъ лугахъ, разв'Ьсивъ передъ собою сЬтку по вер- хушкамъ высокой травы, слышать вблизи и вдали звонкхй бой перепел овъ, искусно подражать на дудочк'Ь тихому ме- лодическому голосу перепелки, зам-Ьчать, какъ на него от- кликаются задорные перепела, какъ б-Ьгутъ и далее летятъ *) Этотъ заводъ уничтоженъ въ 1848 году; въ 1791-л1ъ только-что начи- налась въ Уфимскомъ кра'Ь выварка поташа, истребившая впосл4дств1и множество лучшихъ породъ чернолесья: липы, ильмы, вяза и клена. Изобил1е этихъ породъ было такъ велико, что сначала только пхъ и употребляли на поташъ, потому что зола пхъ несравненно выгоднее другихъ. Продажа по- таша представляла тогда огромныя выгоды сравнительно съ прочими отра- слямд доходовъ. — 195 — ОНИ СО всЬхъ сторонъ къ челов-бку, наблюдать разныя ихъ горяч1я выходки и забавныя прод-Ьдки, наконецъ, самому горячиться отъ удачной или неудачной ловли, — признаюсь, все это въ свое время было очень весело и даже теперь вспоминается неравнодушно... Софь-Ь Николавн-б растолко- вать этого веселья было невозможно. — Славу Богу, черезъ два м-Ьсяца она поздоров'Ьла, пополн'Ьла и ярк1й румянецъ заигралъ на ея щекахъ. Авенархусъ пр1'Ьхалъ въ третШ разъ и былъ вполне ут-Ь- шенъ состояшемъ здоровья Софьи Николавны. Онъ им-^лъ полное право торжествовать и радоваться: онъ первый пред- ложилъ питье кумыса и у прав ля лъ ходомъ л*чен1я. Онъ и прежде очень любилъ свою пац1ентку, а теперь, такъ счастливо возвратя ей здоровье, привязался къ ней, какъ къ дочери. Каждую нед-Ьдю доносилъ Алексей Степанычъ о состоя- ши здоровья жены своей Степану Михайловичу. Онъ радо- вался, что нев-Ьстка его поправляется; но, разумеется, не в-Ьрилъ ц-Ьлебной сил-б кумыса и очень сердился за верхо- вую "Ьзду, о которой им-Ёли неосторожность написать къ нему. Домашше воспользовались удобнымъ случаемъ и н-Ь- сколькими "Ьдкими словцами, мимоходомъ, но впопадъ ска- занными, такъ усилили досаду старика, что онъ написалъ грубоватое письмо къ сыну, которое огорчило Софью Нико- лавну. Когда же Степанъ Михайловичъ удостов-Ьрился, что невестка его совершенно выздоров-Ьда и даже пополн'Ьла, сладшя надежды зашевелились у него въ голов-Ь, и прими- рился онъ отчасти съ кумысомъ и верховою -Ездой. Къ осени воротились молодые Багровы въ Уфу. Старикъ Зубинъ былъ уже очень плохъ, и чудесное возстановлен1е здоровья дочери не произвело на него никакого впечатл^нхя. Все было кончено для него на земл*, вс* связи расторгнуты, всЬ жизненный нити оборваны, и едва только держалась душа въ разрушенномъ т-Ьл-Ь. ДальнМшШ ходъ внутренней жизни молодыхъ Багро- выхъ былъ какъ будто пр1остановленъ разными обстоятель- ствами: сначала рождешемъ дочери и страстною, безумною любовш къ ней матери; потомъ смерт1ю малютки, отъ ко- торой едва не пом'Ьшалась мать, едва не умерла, и нако- нецъ— продолжите льнымъ л-Ьченьемъ и житьемъ въ татар - 13* 196 — ской деревн*. Въ мятежное время душевныхъ мукъ и т*- лесныхъ страдан1й, Софья Николавна постоянно вид-Ьда искреннюю любовь и самоотвержен1е со стороны АлексЬя Степаныча. СтолкновенШ, случающихся безпрестанно въ обыкновенномъпорядк'Ь жизни мелсду неравными природами, тогда не было, а если и были поводы къ нимъ, то они не могли быть зам-Ьчены. При обращен1и крупной монеты, ме- лочь не видна. Въ обстоятельствахъ исключительныхъ, въ событ1яхъ важныхъ,идетъ одна крупная монета, а ежеднев- ные расходы жизни спокойной, по большей части, уплачи- ваются мелочью. х^лексМ Степанычъ былъ не б*денъ круп- ною монетой, а въ мелочи часто встр-Ьчался у негонедоста- токъ. Когда челов^къпривид'Ьнравственнагострадашяили опасности, угрожающей здоровью и лсизни любимаго суще- ства, страдаетъ самъ всЬми силами своей души, забывая сонъ, покой и пищу, забывая всего себя; когда напрягаются нервы, возвышается духовная природа— тогда н'Ьтъ м*ста требованхямъин'Ьтъм'Ьста мелочнымъ внимашямъ, заботамъ и уго;кден1ямъ. Проходитъ пора потрясающихъ событ1й, все успокоивается, опускаются нервы, мельчаетъ духъ; К1)овь и т4ло, вещественная жизнь, съ ея пошлостью, вступаютъ въ права свои, привычки возвращаютъ утраченную власть, и наступаетъ пора т*хъ самыхъ требован1й, о которыхъ мы сейчасъ говорили, пора вниманий, угожден1й, предупрежде- н1й и всякихъ мелочныхъ безд-Ьлокъ, изъ которыхъ соткана действительная, обыкновенная лшзнь. Когда-то еще при- детъ время трудныхъ опытовъ, надобности въсамоотверже- н1и и жертвахъ, а мелсду т^Ьмъ лшзнь постоянно б-Ьжитъ по коле* своей, и мелочи составляютъ ея спокойств1е, укра- шен1е, услажден1е, однимъ словомъ, то, что мы назынаемъ счастьемъ. По такимъ-то причинамъ, когда Софья Николав- на стала поправляться, аАлексМ Степанычъ пересталъ тре- вожиться за ея жизяъ и здоровье, мало-по-малу начали вновь появляться, съ одной стороны, прелсняя требовательность, а съ другой стороны, прел^няя неспособность — удовлетво- рять тонкости требован1й. Тих1я объяснен1я и упреки стали надо-Ьдать мужу, а горячихъ вспышекъ сталъ онъ бояться; страхъ сейчасъ исключилъ полную искренность, а потеря искренности въ супрудсеств^;, особенно въ лиц* второсте- пенномъ, всегда н-Ьсколько зависящемъ отъ главнаго лица, ^ 197 — ведетъ прямою дорогою къ нарушешю семейнаго счаст1я. Оъ возвращен1емъ въ Уфу, къ обыденной, праздной, городской жизни, в-Ьроятно все бы это усилилось; но тяжкое страдаль- ческое положеше, уже дМствительно умирающаго, отца по глотило ВСЁ тревоги, наполнило собою умъ и чувство Софьи Николавны, и она предалась вся безразд'Ьльно, согласно за- кону своей нравственной природы, чувству дочерней любви. Ходъ, раскрыт1е всЬхъ сторонъ домашней жизни опять пр1- остановились. Софья Николавна проводила дни и ночи въ дом-Ь отца. Калмыкъ продолжалъ съ большимъ усерд1емъ. съ напряженнымъ внимашемъ и съ изумительною неутоми- мостью ходить за больнымъ господиномъ. Онъ продолжалъ также изб-Ьгать присутств1я его дочери, хотя им-Ьдъ право и возможность безнаказанно появляться ей на глаза. Софья Николавна была тронута такимъповедешемъ. Она сама при- звала къ себ-Ь Калмыка, примирилась съ нимъ и позволила ему ходить вм-Ьст-Ь съ нею за умирающимъ. Николай 0едо- ровичъ, не смотря на видимое безчувств1е и равнодуш1е ко всему окружаюш,ему, зам-Ьтилъ эту перем-Ьну, слабо пожалъ руку дочери и тихимъ шопотомъ, который едва можно было разслушать, сказалъ ей: «Благодарю тебя». Софья Нико- лавна безвыходно оставалась при отц^Ь. Я сказалъ, что сладк1я надежды зашевелились въ голов-Ь Степана Михайловича при получети добрыхъ изв'Ьст1й о воз- становлеши здоровья невЬстки. Он-Ь зашевелились не даромъ: въ скоромъ времени Софья Николавна сама уведомила свекра, что над^Ьется на милость Бож1ю — на рождете ему внука, во ут-Ьшенхе его старости. Въ первую минуту Степанъ Михай- ловичъ чрезвычайно обрадовался, но скоро овлад'Ьлъ собою, скрылъ свою радость отъ семьи. Можетъ быть, ему пришло на умъ, что пожалуй и опять родится дочь, опять залюбитъ и зал-Ьчитъ ее, вм^Ьст^ съ докторами, до смерти Софья Ни- колавна, и опять пойдетъ хворать; а можетъ быть, что Сте- панъ Михайловичъ, по прим^^ру многихъ людей, которые нарочно пророчатъ себ-Ь неудачу, над-Ьясь втайн-Ь, что судьба именно сд'Ьдаетъ вопреки ихъ пророчеству, притворился ни- сколько необрадованнымъ и холодно сказалъ: «н-Ьтъ, братъ, не надуешь! тогда пов'Ьрю и порадуюсь, когда ]фжо въ очью совершится». Подивились домашн1е такимъ словамъ и ни- чего на нихъ не отв-Ьчали. Въ самомъ же д-Ьл-Ь старикъ, не ~ 198 — знаю почему, во глубин'Ь души своей опять предался ув-^рен- ности, что у него родится внукъ, опять приказалъ отцу Василыо отслужить молебенъ о здрав1и плодоносящей рабы Соф1и; опять вытащилъ, сосланную съ глазъ долой, спря- танную родословную и положилъ ее поближе къ себ-Ь. Между т-Ьмь тихо наступилъ посл'Ьдн1Й часъ для Нико- лая бедоровича. Посл-Ь много л'Ьтнихъ, мучительныхъ стра- дан1й, прекращен1е жизни столь б-Ьдной, столь жалкой, какой-то неестественно задержанной такъ долго въ т^лЪ, ул;е совершенно разслабленномъ и недвижимомъ, не могло никого возмущать. Сама Софья Николавна молилась только о томъ, чтобъ мирно, спокойно отлетала душа ея отца... и мирно, даже радостно отлет-Ьла она. Въ минуту кончины лицо умирающаго просв^тл-Ьло, и долго сохранилось это просв'Ьтл'Ьнхе во всЬхъ его чертахъ, не смотря на сомкнутые глаза уже охлад'Ьвшаго трупа. Похороны были великол-Ьины и торжественны. Старика Зубина н-Ькогда очень любили; любовь эта забывалась понемногу, сострадайте къ его несча- стному положешю ослаб'Ьвало съ каждымъ днемъ; но когда к-Ьсть о смерти Николая бедоровича облет-Ьла городъ, всЬ точно вспомнили и вновь почувствовали и любовь къ нему, и зкалость къ его страдальческому состоян1ю. Опустели дома, и все народонаселеше Уфы, въ день похоронъ, составило одну т-Ьсную улицу отъ Успен1я Бож1ей Матери до кладбища. Миръ твоему праху, добрый челов-Ькъ, добрый и слабый, какъ челов'Ькъ! Посл-Ь кончины Николая бедоровича, учредили дв-Ь опеки надъ д-йтьми его отъ двухъ браковъ. АлексЬя Степаныча назначили опекуномъ братьевъ Софьи Николавны, отъ од- ной съ ней матери, которые, не кончивъ курса учен1я въ Московскомъ Благородномъ нансхон-Ь, были вытребованы въ Петербургъ для поступлен1я въ гвард1ю. Я забылъ сказать, что по ходатайству умиравшаго старика Зубина, незадолго до его смерти, Алексея Степаныча определили прокуроромъ Нижняго Земскаго Суда. Долго плакала и молилась Софья Николавна; плакалъ и молился съ ней АлексМ Степанычъ; но это были тих1я слезы и тихая молитва, который не разстроивали только-что воз- становившагося здоровья Софьи Николавны. Просьбы мужа, советы друзей, ув'Ьщанхя докторовъ, особенно Авенар1уса, — 199 — разумно принимались ею, и она стала беречь себя и съ долж- нымъ внимашемъ смотр-бть на свое положен1е. Ей уб-Ьди- тельно доказывали, что здоровье и самая жизнь будущаго ея дитяти зависятъ отъ состояшя ея здоровья и духа въ на- стоящемъ ея положеши. ГорькШ опытъ подтверждалъ уб^ж- детя друзей и врачей, и молодая женщина съ твердостш покорилась всему, чего отъ нея требовали. Получивъ письмо отъ свекра, въ которомъ онъ простыми словами высказы- валъ искреннее сочувств1е къ горести нев-Ьстки и опасеше, чтобы она опять не разстроила собственнаго своего здо- ровья,— Софья Николавна отв-Ьчала старику самымъ успо- коительнымъ образомъ; и точно она обратила полное внима- н1е на сохранен1е спокойств1я своего духа и здоровья своего т^ла. Жизнь была расположена правильно и разнообразно. Авенар1усъ и Клоусъ, который началъ очень сближаться съ домомъ Вагровыхъ, назначили СофьФ Николавн'Ь ежедневный прогулки передъ об^Ьдомъ, не только въ экипажахъ, но и п-Ьш- комъ; ежедневно или собирались къ Софь-Ь Николавн-Ь и кЪ АлексЬю Степанычу несколько челов-Ькъ безцеремонныхъ и пр1ятныхъ гостей, или сами Багровы отправлялись въ гости къ кому-нибудь, по большей части къ Чичаговымъ. Братья Катерины Борисовны Чичаговой были очень дружны съ моло- дыми хозяевами, особенно меньшой, Д. Б. Мертваго; онъ за* ран-Ье напросился къ нимъ въ кумовья. Оба брата часто бы- вали въ Голубиной Слободк-Ь и пр1ятно проводили время у Багровыхъ: это были люди благородные и образованные, по тогдашнему времени. Чтете книгъ было однимъ изъ глав- ныхъ удовольствШ у Багровыхъ; но какъ нельзя было безпре- станно читать или слушать чтеше, то выучили Софью Ни- колавну играть въ карты; преподаванхемъ этой науки пре- имуп1,ественно занимался Клоусъ, и когда только Багровы проводили вечеръ дома, то онъ непрем^Ьнно составлялъ ихъ партш. Авенар1усъ не могъ участвовать въ этомъ занятш, потому что во всю свою жизнь не ум-Ьлъ различить пятерки отъ туза. Наступила ранняя и въ то же время роскошная весна: взломала и пронесла свои льды и разлила свои воды, верстъ на семь въ ширину, р^ка Б'блая. Весь разливъ виденъ былъ какъ на ладонк'Ь изъ оконъ домика Голубиной Слободки; расцв-Ьлъ плодовитый садъ у Багровыхъ, и запахъ черемухъ — 200 — И яблонь напоилъ воздухъ 6лаговон1емъ; садъ сд-Ьдался го- стиной хозяевъ, и благодатное тепло еще бод-Ье ук[)'Ьпило силы Софьи Ннколавны. Въ это время случилось въ Уф-Ь происшеств1е, которое сильно заняло умы ея обитателей, и особенно молодыхъ Ба- гровыхъ, потому что герой происшествхя былъ нмъ очень знакомый челов^Ькъ и даже, какъ мн-Ь помнится, дальнхй родственникъ АлексЬю Степанычу. Софья Ннколавна, по живости своей, приняла самое горячее участ1е въ этомъ ро- маническомъ событ1и. Молодой челов^Ькъ, одинъ изъ нервыхъ и богатыхъ дворянъ Уфимскаго или Оренбургскаго края. Н. И. Тимашевъ, влюбился въ прекрасную татарку Тевке- леву, дочь богатаго татарскаго дворянина. Это семейство, точно такъ же какъ и семейство Алкиныхъ, уже приняло тогда н-Ькоторую вн-Ьшнюю образованность въ образ-Ь л^изни и говорило хорошо по-русски, но строго соблюдало во всей чистот-Ь мусульманскую в'Ьру. Прекрасная татарка Сальме въ свою очередь влюбилась въ красиваго русскаго офицера, служи вшаго капитаномъ въ полку, кото1>ый стоялъ въ окрестностяхъ Уфы. Обкидать добровольнаго соглас1я роди- телей и взрослыхъ братьевъ на законный бракъ — не было никакой надежды, потому что нев'Ьст'Ь надобно было сде- латься христ1анкой. Долго боролась Сальме съ своею лю- бовью, которая жарче горитъ въ сердцахъ аз1атскихъ жен- щинъ. Наконецъ, какъ это всегда бываетъ, Магометъ былъ побФжденъ, и Сальме р-Ьшилась б'Ьжать съ своимь возлюб- леннымъ капитаномъ, окреститься и потомъ обв-Ьичаться. Командиръ полка, въ которомъ служилъ Тимашевъ, добрМ- шШ и любезн'Ми11Й изъ людей, любимый всЬмп безъ исклю- чешя, генералъ-майоръ Мансуровъ, прославившШся потомъ съ Суворовымъ на Альп1йскихъ горахъ, при переправ'Ь че- резъ «Чортовъ мостъ», самъ недавно лсенивпийся по любви, зналъ приключешя своего капитана, сочувствовалъ имъ и принялъ влюбленныхъ подъ свое покровительство. Въ одну сумрачную и дождливую ночь, Сальме ушла изъ родитель- скаго дома; въ ближней рош.'Ь дожидался ее Тимашевъ съ верховыми лошадьми; надобно было проскакать около ста верстъ до Уфы. Сальме была искусная наездница; черезъ каждыя десять или пятнадцать верстъ стояли, заран-Ье при- готовленные, перем-Ьиные кони, охраняемые солдатами, очень — 201 — любившими своего доб1)аго капитана, и б'Ьглецы полет'ЬлИ «на крыльяхъ любви», какъ непрем'Ьнно сказалъ бы поэтъ того времени. Между т-Ьмъ въ дом-Ь Тевкелевыхъ, гд-Ь давно подозр-Ьвали Сальмё въ склонности къ Тимашеву и строго за ней присматривали, отсутств1е ея было скоро замечено. Въ одну минуту собралась толпа вооруженныхъ Татаръ и, пылая гн'Ьвомъ, подъ предводительствомъ раздражен наго отца *) и братьевъ, понеслась въ погоню съ воплями и угро- зами мести; дорогу угадали, и, конечно, не уйдти бы нашимъ б-Ьглецамъ, или по крайней м-Ьр-Ь не обошлось бы безъ кро- вавой схватки, — потому что солдатъ и офицеровъ, принп- мавшихъ горячее участ1е въ д-Ьл-Ь, по дорог'Ь разставлено было много, — еслибъ позади б'Ьгуш.ихъ не догадались разломать мостъ черезъ глубокую л'Ьсную, неприступную р'Ьку, затруд- нительная переправа черезъ которую вплавь задержала пре- сл-Ьдователей часа на два; но со всЬмъ т'Ьмъ, косная лодка, на которой переправлялся молодой Тимашевъ съ своею Сальмё черезъ р-Ьку Б-Ьлую, подъ самою Уфою, — не достигла еще средины р-Ьки, какъ прискакалъ къ берегу старикъ Тевкелевъ съ сыновьями и съ одною половиною в-Ьриой своей дружины, потому что другая половина передушила на дорог'Ь лошадей. На берегу, какъ будто случайно, явилась ц-Ёлая рота солдатъ, приготовлявшаяся къ перевозу и занявшая всЬ паромы и за- возни. Несчастный отецъ заскрежеталъ зубами, проклялъ дочь и воротился домой. Полумертвую отъ страха и устало- сти Сальмё посадили въ карету и привезли въ домъ къ ма- тери Тимашева. Д-Ьло приняло характеръ законный и офи- ц1альный: явилась магометанка, добровольно желаюш,ая принять христ1анскую в^Ьру; начальство города взяло ее подъ свою заш,нту, ув-Ьдомило муфт1я, жившаго въ Уф-Ь и всМи называемаго «татарскимъ арххереемъ», обо всемъ происшедшемъ, и требовало отъ него, чтобъ онъ воспретилъ семейству Тевкелевыхъ и вообш,е всЬмъ магометанамъ при- б'Ьгать къ какимъ-нибудь насильственнымъ и враждебнымъ покушен1ямъ для освобожден1я д'Ьвицы Сальмё, добровольно принимаюш,ей христ1анскую в'Ьру. Въ н-Ьсколько дней ду- ховенство приготовило новообраш,аемую къ принят1ю таин- ства крещешя и муропомазан1я. Обрядъ былъ совершонъ *) Другой вар1антъ этого предан1я говорить, что мать съ сыновьями пре- сл'Ьдовала убежавшую дочь. -^ 202 — великол'Ьпно и торжественно въ городскомъ собор^Ь; Сальмё назвали Серафимой, по имени крестнаго отца Ивановной, и всл-Ьдъ зат-Ьмь, не выходя изъ церкви, обв-Ьичали моло- дыхъ влюбленныхъ. Весь городъ принималъ участ1е въ этомъ событ1и. Разум-Ьется, вся молодежь и всЬ мужчины были за прекрасную Сальмё; но за то нсенщины строго осуждали ее, можетъ быть иныя и не безкорыстно. Весьма не много нашлось такихъ, которыя искренно и дружелюбно протя- нули руку юной христ1анк^, вступившей, по положен1ю своего мужа, въ высшШ кругъ уфимскаго обш,ества. Софья Виколавна съ АлексЬемъ Степанычемъ были въ числ-Ь лю- дей самымъ близкихъ и горячо сочувствующихъ молодымъ новобрачнымъ. При д^Ьятельномъ пособ1и, также молодой и любезной, генеральши А. Н. Мансуровой (урожденной Булгаковой), друзья Тимашевыхъ скоро помогли имъ стать твердою ногою на новомъ для нихъ пути общественной го- родской жизни. Приняли д-Ьятельныя м-бры къ приличному образовашю молодой капитанши, и при помош,и природныхъ ея способностей и живости ума, въ непродолжительное время она сд-Ьдалась св-Ьтскою, интересною дамою, возбуж- давшею невольное участ1е и невольную зависть, чему, ко- нечно, много содМствовала ея красота и необыкновенность положен1я. Софья Николавна навсегда осталась искреннею пр1ятельницей Серафимы Ивановны Тимашевой, которая къ общему сожал-Ьнхю жила недолго: черезъ три года она умерла чахоткой, оставя двухъ сыновей и сокрушеннаго горестью мужа. Тимашевъ едва не сошелъ съ ума, бросилъ службу, посвятилъ себя д-Ьтямъ и навсегда остался вдов- цомъ. Носились слухи, за в-Ьриость которыхъ никакъ нельзя ручаться, что причиною бол-Ьзни и смерти молодой жен- щины была тайная тоска о покинутомъ семейств-Ь и раская- н1е въ изм'Ьн'Ь своей природной в'Ьр'Ь. Меноду т-Ьмъ время быстро шло, не останавливаясь ни- какими событ1ями. Наступила пора, когда Софь-Ь Нико- лавн-Ь не позволяли уже вы-^зжать въ гости, не позволяли даже прогуливаться въ экипаже за городомъ. Въ хорошую погоду она прохаживалась по саду, два раза въ день по получасу; въ дурное время то же д-Ьдала въ комнатахъ, растворивъ всЬ двери своего небольшаго домика. В'Ьроятно все это затворничество, точность и принуждеше были не -^ 203 — ТОЛЬКО безполезны, но скор-Ье вредны, хотя очевидность про- тиворечила моему мн-Ьнхю: Софья Нпколавна была совер- шенно здорова. АлексЬй Степанычъ находился въ необходи- мости соглашаться на такую строгую докторскую опеку, по- тому что получалъ частыя приказан1я отъ своего отца беречь жену паче зеницы своего ока; притомъ друзья ея, Чичаговы и Мертваго, а всего бол-Ье доктора, любивш1е ее искренно и даже съ увлечен1емъ, такъ наблюдали за Софьей Николав- ной, что она не могла шагу ступить, не могла ничего ни спить, ни съ-Ьсть безъ ихъ позволешя. По какимъ-то слу- жебнымъ д^ламъ Авенар1усъ долженъ былъ отлучиться, и Клоусъ, который также служнлъ въ Уф'6 городовымъ аку- шеромъ, получилъ подъ непосредственное свое наблюдете здоровье Софьи Николавны. Клоусъ былъ предобр-Ьйшт, ум- ный, образованный и въ то же время по наружности пре- см-Ьшной н'Ьмецъ. Будучи еш;е не старымъ человеконъ, онъ носилъ совершенно желтый парикъ. ВсЬ дивились, откуда онъ доставалъ такого цв'Ьта челов-Ёческхе волосы, какихъ нп у кого на голов-Ь небываетъ; брови и б-Ьлки маленькихъ ка- рихъ глазъ были тоже желтоваты, небольшое же круглое лицо красно, какъ уголь *). Въ дружескомъ своемъ обраш;е- н1и онъ былъ большой оригиналъ; очень любилъ ц-Ёловать ручки у знакомыхъ дамъ, но никогда не позволялъ ц-Ьловать себя въ щеку, доказывая, что со стороны мужчинъ это боль- шая неучтивость. Онъ также очень любилъ маленькихъ д-Ь- тей; выражен1е этой любви состояло въ томъ, что онъ са- жалъ къ себе на колени любимое дитя, клалъ его ручку на ладонь своей л^вой руки, а правою гладилъ ручку ребенка целые часы. Самымъ сильнымъ выражен1емъ его друже- скаго расположен1я было слово варваръ или варварка^ и по- тому Софья Николавна, которой онъ былъ преданъ душевно, безпрестанно называлась варваркой. Сделавшись короткимъ другомъ въдоме Вагровыхъ, Клоусъ зналъ все подробности о Степане Михайловиче, зналъ его горячее желаше иметь внука, зналъ его нетерпеливое ожидаше. Клоусъ хорошо писалъ по-русски, и четкимъ почеркомъ написалъ для ста- *) Андрей Мжхайювичъ Клоусъ, въ томъ же 1791 году, пере'Ьхалъ въ Москву п поступилъ въ Воспитательный Домъ преподавателемъ повпвальнаго искусства. Онъ добросовестно псправлялъ эту должность тридцать л-Ьтъ и скончался въ 1821 году. Желтый парикъ остался неизменною его принадлеж- ностью. Онъ былъ страстный и многимъ известный нумизматъ. — 204 — рика свое предположен1е, за в'Ьрность котораго ручался, что у Софьи Николавны между 15 и 22 сентября родится сынъ. Пр8дсказан1е послали къ Степану Михайловичу, который хотя и сказалъ: «вретъ н^мецъ!» но втайн^^ ему пов-Ьриль; радостное и тревожное ожидан1е выражалось на его лиц-Ь и слышалось во всЬхъ его р^Ьчахъ. Въ это время, изв-Ьстная намъ Афросинья Андревна, отъ которой онъ мен-Ье скрывалъ свое безпокойство, состоявшее существенно вътомъ, чтоне- в-Ьстка опять родитъ дочь, разсказала какъ-то ему, что, про- -Ьзжая черезъ Москву, ездила она молиться Богу къ Троиц*, къ великому угоднику Серию, и слышала тамъ, что какая- то одна знатная госпожа, у которой все родились дочери, дала об'Ьш,ан1е назвать перваго своего ребенка, если онъ будетъ мальчикъ, Серпемъ, и что точно, черезъ годъ, у нея родился сынъ Серий. Степанъ Михайловичъ промолчалъ; но на пер- вой л^е почт-й собственноручно написалъ къ своему сыну и нев-Ьстк-Ь, чтобъ они отслужили молебенъ 'Серг1ю, Радонеж- скому чудотворцу, и дали об-Ьтъ, если родится у нихъ сынъ, назвать его Сергхемъ; въ объясненхе же таковой своей воли прибавилъ: «потому что въ род-Ь Багровыхъ Серг-Ья еще не было». Приказаше исполнили въ точности. Софья Нико- лавна неусыпно занималась приготовлешемъ всего, что только можетъ придумать заботливая мать для будущаго своего дитяти; но всего важн-Ье было то, что нашлась для него чудесная кормилица въ одной пзъ деревушекъ покой- наго ея отца, въ Касимовк-Ь. Крестьянка Мареа Васильевна соединяла въ себ'Ь нсЬ качества для этой должности, какихъ только молено было леелать; сверхъ того, она охотою шла въ кормилицы и заранее пере-Ьхала въ Уфу съ груднымъ своимъ ребенкомъ. Д'Ьло приблшкалось къ развязк-Ь. Улсе и ходить Софь-Ь Николавн-Ь запрещали. Катерина Борисовна Чичагова сд-Ь- лалась нездорова и невы-Ьзлсала изъдома, а другихъ никого улсе Багровы не принимали. Катерина АлексЬвна Чепрунова гостила почти безвыходно у своей родственницы и только отлучалась для свидан1я съ своимъ ненагляднымъ Андрю- шей. Клоусъ являлся каж:дый день поутру, позавтракать, и каждый день въ шесть часовъ вечера пр1^Ьзжалъ пить чай съ ромомъ и играть въ карты съ хозяевами, а какъ игра была почти безденежная, то разсчетливый н-Ьмецъ доставалъ — 205 — гд-Ь-то игранныя карты и привозилъ съ собою. Иногда карты см-Ьнялись чтешемъ, при которомъ присутствовалъ и Клоусъ. Читалъ всегда АлексМ Степанычъ, получпвшхй въ этомъ д-Ьл-Ь навыкъ и н-Ькоторое ум-Ьнье. Иногда случалось, что н-Ьмецъ привозилъ н'Ьмецкую книгу и переводилъ ее сло- весно; слушали съ удовольств1емъ, особенно Софья Нико- лавна, потому что она желала им-Ёть хотя н'Ькоторое понят1е о немецкой литератур-Ь. Испытавъ всю безграничность, все увлечете, все могу- щество материнской любви, съ которою, конечно, никакое другое чувство равняться не можетъ, Софья Николавна сама смотр-Ьла на свое настоящее положенте съ уваженхемъ: она приняла засвятойдолгъ,сохранетемъдушевнагоспоконств1я, сохранить здоровье носимаго ею младенца и упрочить т-Ьмъ его существоваше, — существован1е, въ которомъ заключи- лись всЬ ея надежды, вся будущность, вся жизнь. Мы уже довольно знаемъ Софью Николавну, знаемъ, какъ она спо- собна увлекаться, и потому не будемъ удивлены, узнавъ, что она вся предалась чувству матери, любви еще къ неродив- шемуся ребенку. ВсЬ дни и часы дней и ночей были посвя- щены сбережешю себя во всЬхъ отношешяхъ. Такъ устре- мился ея умъ, ея страстное вниманье на одинъ этотъ пред- метъ, что она ничего другаго не зам-Ьчала и была, повиди- мому, совершенно довольна АлексЬемъ Степанычемъ, хотя в-Ьроятно встр-Ьчались случаи быть недовольной. АлексМ Степанычъ ч-Ьмъ бол'Ье узнавалъ жену свою, т'Ьмъ съ боль- шимъ изумлешемъ смотр-Ьлъ на нее. Онъ былъ челов'Ькъ всего мен^е способный ц-Ьнить восторгъ и сочувствовать во- сторгу, отъ чего бы онъ ни происходилъ. Восторженность любви въ Софь'Ь Николавн-Ь его пугала: онъ боялся ея, какъ привыкъ бояться припадковъ б-Ьшенаго гн'Ьва въ своемъ отц-Ь... Восторженность на людей тихихъ, кроткихъ и спо- койныхъ всегда производитъ непр1ятное впечатл-Ьше; они не могутъ признать естественнымь такое состоян1е духа; они считаютъ восторженныхъ людей больными на то время, людь- ми, на которыхъмй^го^г/шг иногда... Они не в-Ьрятъ въ проч- ность ихъ душевнаго спокойств1я, потому что оно сейчасъ мо- жетъ нарушиться, и чувствуютъ страхъ къ такимъ людямъ... Страхъ самое опасное чувство для любви, даже къ отцу и къ матери... Говоря вообще, внутренняя, домашняя жизнь и — 206 — супружесшя семейныя отношешя между молодыми Багро- выми не только не подвинулись впередъ, какъ должно было ожидать, а напротивъ, какъ будто отступили назадъ. Это странно, но такъ бываетъ иногда въ жизни. Въ самое это время Клоусъ былъ переведенъ на службу въ Москву. Онъ уже распрощался съ своимъ начальствомъ и со вс-Ьмъ городомъ и дожидался только благополучнаго разр^Ьшешя Софьи Николавны, над-Ьясь быть полезнымъ ей въ случа-Ь надобности. Предполагая, что посл-Ь пятнадцатаго сентября, на другой или на трет1Й день, онъ можетъ уЬхать, Клоусъ нанялъ себ'Ь лошадей именно къ этому числу. Наем- ный лошади были ему нужны для того, что онъ хот-Ьлъ за- •Ьхать куда-то въ сторону отъ большой дороги, къ какому- то н^мцу - пом-Ьщику. Пятнадцатое сентября прошло безъ ожидаемаго событхя; Софья Николавна чувствовала себя лучше и бодр-Ёе, ч'Ьмъ прежде, и только нел^Ьпыя докторск1я приказан1я заставляли ее сид-^ть и большею частш лежать на канапе. Прошло шестнадцатое, семнадцатое и восемьнад- цатое сентября, и какъ ни любилъ н-Ьмецъ Софью Нико- лавну^ но начиналъ очень сердиться, потому что принуж- денъ былъ платить нанятому извош,ику съ лошадьми еже- дневно по рублю м-Ьди, что казалось тогда неслыханною доро- говизною и большимъ расходомъ. Хозяева дружески подшу- чивали надъ нимъ и казкдый вечеръ продолн^али читать, слу- шать или играть въ карты; если другъ-н-Ьмецъ выигрывалъ у нихъ гривенъ шесть м-Ьдью, то бывалъ очень доволенъ, говоря, что сегодня не дорого заплатитъ извощику. Такъ прошло и девятнадцатое сентября. Двадцатаго пр1'Ьхалъ по- утру Клоусъ, и Софья Николавна встр-Ьтила его въ дверяхъ своей спальни, прив-Ьтствуя книксенами... Н-Ьмецъ разсер- дился; «да что-лгъ это ты, варварка, д-Ьлаешь со мной?» го- ворилъ онъ, ц-Ьлуя по обычаю протянутую ручку хозяйки, т польту^ какъ онъ выражался. «Помилуй, АлексМ Степа- нычъ, продол л^алъ онъ, обращаясь къ музку, жена твоя меня ])аззоритъ. Ей сл'Ьдовало родить пятнадцатаго, а двадцатаго она книксены д-Ьлаетъ > . — «Ничего, Андрей Михайлычъ, от- в-Ьчалъ, трепля его по плечу, АлексЬй Степанычъ; ты насъ сегодня въ карты обыграешь, только карты ужъ стали пло- хи». Клоусъ об^щалъ привезти новыя карты, позавтракалъ и, просид'Ьвъ до двухъ часовъ, уЬхалъ. Ровно въ шесть ча- — 207 — совъ вечера прх'Ьхалъ добродушный н-Ьмецъ въ Голубиную Слободку, къ знакомому домику; не встр-Ьтинъ никого въ пе- редней, въ зал'Ь и гостиной, онъ хот-Ьдъ войти въ спальню, но дверь была заперта; онъ постучался, дверь отперла Кате- рина АлексЬвна; Андрей Михайловичъ вошелъ — и остано- вился отъ изумлешя: полъ былъ устланъ коврами; окна за- в-Ьшены зелеными шелковыми гардинами; надъ двуспального кроватью висЬлъ парадный штофный занав-^съ, въ углу го- р-Ьла св-Ьчка, заставленная книгою; Софья Николавна лежала въ постели, на подушкахъ, въ парадныхъ же наволочкахъ, од-Ьтая въ п],егольской, утреншй широтй капотъ; лицо ея было св-Ьжо, глаза блистали удовольств1емъ. «Поздравьте меня, другъ нашъ, сказала она кр^Ьпкимъ и звучнымъ го- лосомъ: я мать, у меня родился сынъ! » Н'Ьмецъ, взглянувъ въ лицо Софьи Николавны, услыша ея здоровый голосъ, счелъ всю обстановку за шутку, за комедш. «Полно, вар- варка, проказничать со мной; я старый воробей, меня не обманешь, сказалъ онъ, см-Ьясь, вставай-ка, я новыя кар- точки привезъ», и, подойдя къ постели и подсунувъ карты подъ подушку, онъ прибавилъ: «вотъ на зубокъ новорож- денному! > — «Другъ мой, Андрей Михайловичъ, говорила Софья Николавна, ей Богу я родила: вотъ мой сынъ...» На большой пуховой подушк-Ь, тоже въ ш;егольской наволочк-Ь, подъ кисейнымъ, нарозовомъ атласЬ, од'Ьяльцемъ въ самомъ д'Ьл'Ь лежалъ новорожденный, кр-Ьпшй мальчикъ; возл-Ь кровати стояла бабушка-повитушка, Алена Максимовна... Клоусъ вышелъ изъ себя, взбесился, отскочилъ отъ постели, какъ будто обжегся, и закричалъ: «какъ? безъменя! я живу зд^сь нед-Ёлю и плачу всякой день деньги, и меня не позва- ли!...» Красное лицо его побагров-бло, парикъ сдвинулся на сторону, вся его толстая фигура такъ была см-Ьшна, что ро- дильница принялась хохотать. «Батюшка Андрей Михайло- вичъ, говорила бабушка-повитушка, Богъ далъ, не усп'Ьли и опомниться; а какъ только убрались, то хот'Ьли было по- слать, да Софья Николавна изволила сказать, что ваше здоровье сейчасъ ирх-Ьдето. — Опомнился искреннш другъ Софьи Николавны и ея мужа. Прошла его досада; радост- ныя слезы выступили на глазахъ; схватилъ онъ новорож- деннаго младенца своими опытными руками, началъ его осматривать у свечки, вертеть и щупать, отъ чего ребенокъ ^ 208 — громко закричалъ; сунулъ онъ ему палецъ въ ротъ, и когда новорол^денный кр'Ьпко сжалъ его и засосалъ, н-Ьмецъ ра- достно вскрикнулъ: <а, варваръ! какой славный и здоро- венный!» Софья Николавна перепугалась, что такъ не- брежно поступаютъ съ ея безц-Ьннымъ сокровищемъ, а по- вивальная бабка испугалась, чтобъ новорожденнаго не сгла- зилъ н^Ьмецъ; она хот-Ьла было его отнять, но Клоусъ буя- нилъ: онъ б-Ьгалъ съ ребенкомъ по комнат-Ь, потребовалъ корыто, губку, мыло, пеленокъ, теплой воды, засучилъ ру- кава, подпоясался передникомъ, сбросилъ парикъ и при- нялся мыть поворожденнаго, приговаривая: «а, варваре- нокъ, теперь не кричишь; теб-Ь хорошо въ тепленькой-то водиц-Ы...» Наконецъ приб-Ьжадъ, не помнивш1й себя отъ восхищен1я, АлексМ Степанычъ: онъ отправлялъ нароч- наго съ радостнымъ изв'Ьст1емъ къ Степану Михайловичу, написалъ письмо къ старикамъ и къ сестр-Ь Аксинь-Ь Сте- пановне, прося ее пр1'Ьхать какъ можно скор-Ье крестить его сына. АлексМ Степанычъ чуть не задушилъ въ своихъ объят1яхъ еще мокраго н-ймца; домашнихъ лее своихъ онъ давно уже всЬхъ перец-Ьловалъ и со вс^^ми поплакалъ. Софья Николавна... но я не см-Ью п подумать выразить словами ея чувства. Это было упоен1е, блаженство, которое не всЬмъ дается на земл^ и не надолго. Ролсдеше сына произвело необыкновенное веселье въ дом-Ь; далее сосЬди отчего-то повесел-Ёли. Вся прислуга Ба- гровыхъ, опьян'Ьвъ сначала отъ радости, а потомъ отъ вина, п-Ьда и плясала на днор-Ь: напились далее т-Ь, которые ни- когда ничего не пивали; въчнсл'Ь посл-ЬднихъбылъЕфремъ Евсеевъ, съ которымъ не могли сладить, потому что онъ все просился въ комнату къ барыне, чтобъ посмотреть на сынка; наконецъ леена, съ помош,ыо Параши, плотно привя- зала Евсеича къ огромной скамейк-Ь; но онъ и связанный продоллеалъ подергивать ногами, ш,елкать пальцами и припе- вать, едва шевеля языкомъ: «ай люли, ай люли!...» Андрей Мнхайловичъ Клоусъ, уставъ отъ трудовъ и радостнаго волнен1я, с^лъ наконецъ въ кресла и съ вели- кимъ наслажден1емъ напился чаю; а какъ въ этотъ вечеръ онъ какъ-то усерднее подливалъ рому, то и почувствовалъ постге третьей чашки, что у него зашумело въ голове. Приказавъ, чтобы новоролсденному до утра не давали груди — 209 — кормилицы, а поили однимъ ревеннымъ сиропомъ, онъ про- стился съ своими счастливыми хозяевами, поц'Ьловалъ ру- чонку новорожденнаго и по-Ьхадъ спать, съ т-Ьмъ, чтобы по- ран-Ье нав-Ьстить родильницу. Проходя черезъ дворъ, онъ увид^лъ пляску и услышалъ п-Ьсни, которыя неслись изъ всЬхъ оконъ кухни и людскихъ. Онъ остановился, и хоть жаль было ему пом-Ьшать веселью добрыхъ людей, но при- нялся онъ вс^хъ уговаривать, чтобъ перестали они п^ть и плясать, потому что барын-Ь ихъ нуженъ покой. Къ удив- лен1ю его, всЬ послушались и при немъ же полегли спать. Выходя изъ воротъ, н'Ьмецъ бормоталъ про-себя: «какой счастливый мальчишка! какъ всЬ ему рады!» И въ самомъ д-Ьл-Ь, при благопр1ятныхъ обстоятельствахъ родился этотъ младенецъ! Мать, страдавшая безпрестанно въ первую беременность, — нося его, была совершенно здо- рова; никашя домашн1Я неудовольств1я не возмуп];али въ это время жизни его родителей; кормилица нашлась такая, ка- кихъ матерей бываетъ немного, что, разум-Ьется, оказалось впосл-Ьдстихи; желанный, прошеный и моленый, онъ не только отца и мать, но и всЬхъ обрадовалъ своимъ появле- шемъ на б-Ьлый св^Ьтъ: даже осеншй день былъ теперь, какъ л^тнш!.... Но что Л1:е происходило въ Багров-Ь, когда пришла ра- достная в-Ьсть, что Богъ даровалъ Алексею Отепанычу сына и насл-Ьдиика? Въ Багров-Ь происходило следующее: съ пят- надцатаго сентября, Степанъ Михайловичъ считалъ дни и часы, и ждалъ каждую минуту нарочнаго изъ Уфы, кото- рому вел-Ьно было скакать день и ночь на перемгьнны.щ это д-Ьло было тогда внов-Ь, и Степанъ Михайловичъ его не одо- брялъ, какъ пустую трату денегъ и ненужную тревогу для обывателей; онъ предпочиталъ "Ьзду на своихъ; но важность и торжественность событ1я заставила его отступить отъ обычнаго порядка. Судьба не наказала его слишкомъ дол- гимъ ожидашемъ: двадцать-втораго сентября, когда онъ по- чивалъ посл-Ь об'Ьда, прйхалъ нарочный съ письмами и доб- рою в-Ьстью. Просыпаясь отъ кр'Ьпкаго сна, едва старикъ потянулся и крякнулъ, какъ ворвался Мазанъ и, запинаясь отъ радости, пробормоталъ: спроздравляю, батюшка Степанъ Михайловичъ, съ внучкомъ!» — Первымъ дви^кенхемъ Сте- пана Михайловича было перекреститься. Потомъ онъ про- Семенная хроника. 14 — 210 — ворно вскочилъ съ постели, босикомъ подошелъ къ шкапу, торопливо вытащилъ изв^^стную намъ родословную, взялъ изъ чернильницы перо, провелъ черту отъ кружка съ име- немъ <'Алекс11Й», сд'Ьлалъ крул^окъ на конц-Ь своей черты и въ середин-Ь его написалъ: «СергМ». Прощайте, мои св-^тлые и темные образы, мои добрые и недобрые люди, или лучше сказать, образы, въ которыхъ есть и св^^тлыя и темныя стороны, люди, въ которыхъ есть и доброе и худое! Вы не великие герои, не громюя личности; въ тпшин'Ь и безв-Ьстности прошли вы свое земное поприще, и давно, очень давно его оставили; но вы были люди, и ваша вн^^шняя и внутренняя нснзнь исполнена поэз1И, таклсе лю- бопытна и поучительна для насъ, какъ мы и наша лсизнь, въ свою очередь, будемъ любопытны и поучительны для по- томконъ. Вы были так1я же д-ЬйствуюЩтя лица неликаго всем1рнаго зр-йлища, съ незапамятныхъ временъ представ- ляемаго челов-^^чествомъ, такн^е добросовестно разыгрывали свои роли, какъ и всЬ люди, и также стоите воспоминан1я. Могучею силою письма и печати познакомлено теперь съ вами ваше потомство. Оно встр-Ьтило васъ съ сочувств1емъ и признало въ васъ братьевъ, когда и какъ бы вы ни жили, въ какомъ бы плать'Ь ни ходили. Да не оскорбится же ни- когда память ваша никакимъ пристрастнымъ судомъ, ника- кимъ легкомысленнымъ словомъ! КОНЕЦЪ СЕМЕЙНОЙ ХРОНИКИ. II. ИСУ г и М Н А 3 I я. ПЕРЮДЪ ПЕРВЫЙ. ^ъ середин-Ь зимы 1799 года ирт-Ьхали мы въ губерн- ск1й городъ Казань. Мн^Ь было восемь л'Ьтъ. Морозы стояли трескуч1е, и хотя заран-Ье были наняты для насъ дв'Ь ком- наты въ маленькомъ дом'Ь капитанши Аристовой, но мы не скоро отыскали свою квартиру, которая, впрочемъ, находи- лась на хорошей улиц-Ь, называющейся « Грузинскою > . Мы прйхали подъ вечеръ въ простой рогожной повозк-Ь, на тройк-Ь своихъ лошадей (поваръ и горничная ирх-Ьхали прежде насъ); пере'Ьздъ съ кормежки сд-Ёлали большой, долго -бздили по городу, распрашпвая о квартир'Ь, долго стояли по безтолко- вости деревенскихъ лакеевъ — и я помню, что озябъ ужасно, что квартира была холодна, что чай не согр-Ьлъ меня и что я легъ спать, дрожа какъ въ лихорадк-Ь; еп1,е бол-Ье помню, что страстно любившая меня мать также дрожала, но не отъ холода, а отъ страха, чтобъ не простудилось ея любимое дитя, ея Сереженька. Прижавшись къ материнскому сердцу и прикрытый сверхъ од-Ьяла лисьимъ, атласнымъ, еще при- данымъ салопомъ, я согрелся, уснулъ и проснулся на дру- гой день здоровымъ, къ неописанной радости моей встре- воженной матери. Сестра моя и братъ, оба меня моложе, остались въ Симбирской губерн1и, въ богатомъ сел^§ Чуфа- ров'Ь, у двоюродной тетки моего отца,отъ которой въ буду- щемъ ожидали мы насл-Ьдства; но въ настоящее время она не помогала моему отцу ни одной коп-Ьйкой и заставляла его ОБ семействомъ терп-Ёть нер-Ьдко нужду; даже взаймы не давала ни одного рубля. Не знаю, каюя обстоятельства при- нудили моихъ родителей, при ихъ ст^Ьсненномъ положен1и — 214 — въ деньгахъ, П1я^^хатьвъ губернскШ городъ Казань, но знаю, что это было сд^Ьлано не для меня, хотя вся моя будущность опред'Ьлилась этой по-Ёздкой. Проснувшись на другой день, я былъ пораженъ движен1емъ на улиц^Ь; до сихъ поръ я ни- чего подобнаго не видывалъ. Впечатл15ше было такъ сильно, что я не могъ оторваться отъ окошка. Не удовлетворяясь отв-Ьтами на мои распросы ирх-Ьхавшей съ нами женщины Параши, которая сама ничего не знала, я добился какой-то хозяйской девушки и мучилъ ее н-Ьсколько часовъ сряду, задавая иногда таше вопросы, на которые она отв-Ьчать не ум-Ьла. Отецъ и мать "Ьздили въ соборъ, помолиться, и еще куда-то, по своимъ д^^ламъ. но меня съ собою не брали^ боясь жестокихъ крещенскихъ морозовъ. Об-Ьдали они дома, но вечеромъ опять уЬхали; утомленный новыми впечатл-Ьтями, я заонулъ ран-Ье обыкновеннаго, болтая и слушая болтовню Параши; но только-что разоспался, какъ ласковая рука той же Параши бережно меня разбудила. Мн-Ь сказали, что за мною прислали возокъ, что мн'Ь надобно встать и ^Ьхать въ гости, гд^§ ожидали меня отецъ и мать. Меня од-Ьди въ празд- ничное платье, умыли и причесали, закутали и посадили въ возокъ вм'Ьст'Ь съ тою же Парашей. Вырванный изъ кр-^^пкаго ребячьяго сна, испуганный такимъ происшест- в1емъ, какого со мной никогда не бывало, заст-Ьнчивый отъ природы, съзамирающимъсердцемъ, съпредчувств1емъ чего- то страшнаго, ^халъ я по опуст'!:вшимъ городскимъ улицамъ. Наконецъ мы ирх-Ьхали. Параша разд-Ьла меня въ лакейской, повторила мн-Ь на-ухо слова, н-Ьсколько разъ сказанныя до- рогой, чтобъ я не роб-Ьлъ, довела за руку до гостиной, лакей отворилъ дверь, и я вошелъ. Блескъ св-Ьчей и громк1я р-Ьчи такъ меня смутили, что я остановился какъ вкопаный у двери. Первый увид-^лъ меня отецъ и сказалъ: «а, вотъ и рекрутъ». Я см-Ьшался еще бол1Ье. «Лобъ!> произнесъ чей-то громовой голосъ, и мужчина огромнаго роста поднялся съ креселъ и пошелъко мн-Ь. Я такъ перепугался, ибо понималъ страшный смыслъ этого слова, что безъ памяти бросился б'Ьжать. Гром- кой хохотъ всЬхъ прпсутствующихъ остановилъ меня; но ма- тери моей не понравилась эта шутка: материнское сердце возмутилось испугомъ своего дитяти; она бросилась ко мн-Ь, обняла меня, ободрила словами и ласками, и, поплакавъ, я скоро успокоился. Теперь надобно разсказать, куда привезли — 215 — меня: это былъ домъ старинныхъ друзей моего отца и матери, Максима Дмитрхевича и Елизаветы Алекс^евныЕняжевичей, которые прежде н'Ьсколько л^тъ жили въ Уф^, гд-Ь Максимъ Дмитр1евичъ служилъ губернскимъ прокуроромъ (вм'Ьст'Ь съ моимъ отцомъ) и откуда онъ пере^халъ, также прокуроромъ, на службу въ Казань. Максимъ Дмитр1евичъ еще въ моло- дости вы^халъ изъ Серб1и. Онъ прямо поступилъ въ кавалер- гарды, а потомъ былъ опред'Ьленъ въ Уфу прокуроромъ Верх- няго Земскаго Суда. Онъ могъ назваться в'Ьрнымъ типомъгож- наго славянина и отличался радуш1емъ и гостепршмствомъ; хотя его наружность и пр1емы, при огромномъ рост-Ь и р'Ьз- кихъ чертахъ лица, сначала казались суровыми, но онъ им-Ьлъ предобр^йшее сердце; жена его была русская дво- рянка Р — ва; домъ ихъ въ город'Ь Казани отличался вполн-Ь славянскою надписью надъ воротами: «Добрые люди, милости просимъ!>*) — Когда Княжевичи жили въУф-Ь, то мы вида- лись очень часто, и мы съ сестрой игрывали вм-Ьст-Ь съ ихъ старшими сыновьями, Дмитр1емъ и Александромъ, которые также были тутъ и которыхъ я не скоро узналъ; но когда мать все это мн-Ь напомнила и растолковала, тоявдругъза- кричалъ: «Ахъ, маменька, такъ это т-Ь Княжевичи, которые учили меня бить лбомъ грецше ор-Ьхи! » Восклицате мое воз- будило общш см-Ёхъ. Робость прошла, и я сд'Ьлался веселъ и вновь подрун^ился съ старыми пр1ятелями; они были од'Ьты въ зеленые мундиры съ красными воротниками, и я узналъ, что они отданы въ Казанскую гимназ1ю, куда чрезъ часъ ихъ увезли. Это случилось въ воскресенье; молодые Княже- вичи были отпущены къ родителямъ съ утра до восьми ча- совъ вечера. Мн'Ь стало скучно, и, слушая разговоры моего отца и матери съ хозяевами, я задремалъ, какъ вдругъ до- лет-Ьли до д-Ьтскаго моего слуха сд'6дующ1я слова, которыя навели на меня ужасъ и далеко прогнали сонъ. «Да, мой любезный Тимоеей Степанычъ и почтенная Марья Нико- лавна, говорилъ твердымъ и р-Ьзкимъ голосомъ Максимъ Дмитр1евичъ, примите мой дружеск1й сов-Ьтъ, отдайте Се- режу въгимназ1ю. Особенно советую я это потому, что онъ, *) Надпись, по длиннот'Ь и крупнот4 буквъ, не умещалась, а потому была написана сл'Ьдующимъ образомъ: «Д. Л. Милости просимъ». Читая буквы по старинному, т. е. «Добро, Люди», получался почти тотъ же смыслъ, какой выражался бы въ полной надписи. — 216 — кажется, матушкинъ сынокъ; онаего избалуетъ, разн'Ьжнтъ и сд-Ьдаеть бабой. Мальчика пора учить; въ Уф'Ь никакнхъ учителей не было, кром-Ь Матв-Ья Васильича въ народномъ училищ-Ь, да и тотъ ничего не смыслилъ; а теперь вы пере- ехали на житье въ деревню. гд-Ь и Матв-Ья Васильича не достанешь. » Мой отецъ безусловно соглашался съ этимъ мн-Ь- шемъ, а мать, пораженная мыс.шо разлуки съсвощ1ъсокро- вищемъ, побл'Ьдн'Ьла и встревоженнымъ голосомъ возражала, что я еще малъ, слабъ здоровьемъ (отчасти это была правда) и такъ привязанъ къ ней, что она не можетъ вдругъ на это р-Ьшиться. Я сид-^лъ, какъ говорится, ни лсивъ, ни мертвъ, и ул^е ничего не слышалъ и непонималъ, чт5 говорили. Ча- совъ въ десять поужинали, но ни я, ни мать моя не могли проглотить ни одного куска. Наконецъ тотъ же возокъ, ко- торый привезъ меня, отвезъ насъ опять на квартиру. Когда мы легли спать, и я по обыкновешю обнялъ и прин^ался къ сердцу матери, то мы оба сънею принялись'громко рыдать. Кром-Ь словъ, заглушаемыхъ всхлипываньями: «Маменька, не отдавай меня въ гимназ1ю!» я ничего сказать не могъ. Мать таклсе рыдала, и мы долго не давали спать моему отцу. Наконецъ мать р-Ьшила, что ни за что со мною не раз- станется — и къ утру мы заснули. Мы пробыли въ Казани не долго. Посл-Ь я узналъ, что мой отецъ и Княжевичи продолжали уговаривать мою мать от- дать меня немедленно на казенное содержанхе въ Казанскую гимна.зш, уб-Ёждая ее т'Ьмъ, что теперь есть ваканц1я, а В1юсл'Ьдств1и монсетъ быть ее не будетъ; но мать моя ни за что не согласилась и сказала растительно, что ей надобно по крайней м'Ьр^з годъ времени, чтобы совладеть съ своимъ сердцемъ, чтобы самой привыкнуть и меня пр1учить къ этой мысли. Отъ меня все было скрыто, и я повЬрилъ, что этой страшной б-Ьды никогда со мною не случится. Мы опять потащились на своихъ лошадяхъ, сначала въ Симбирскую гуперн1ю, гд-Ь взяли сестру и брата, и потомъ пустились за Волгу въ Новое Аксаково, гд-Ь оставалась новорол{;дрнная сестра, Аннушка. "Взда зимой на своихъ, по проселочнымъ дорогамъ тогдашней Уфимской губерн1и, гд-Ь по ц^слымъ десяткамъ верстъ не встречалось иногда ни одной деревни, представляется мн^ теперь въ такомъ улсасномъ виде, что сердце замираетъ отъ одного воспоминан1я. Просе- — 217 — лочная дорога была ничто иное, какъ сл-Ьдъ, проложенный н-Ьсколькими санями по сн'Ьжнымъ сугробамъ, при мал-Ьй- шемъ в-Ьтерк^ совершенно заметаемый верхнимъ сн^гомъ. По такой-то дорог-Ь надобно было тащиться гусемъ, часовъ семь сряду, потому что пряжки или пере-^зды д-Ьлались верстъ по тридцати-пяти и бол^е; да и кто м^рилъ эти версты! Для этого надобно было подниматься съ ночлега въ полночь, будить разоспавшихся д-Ьтей, укутывать шубами и уклады- вать въ повозки. Скрыпъ отъ полозьевъ по сухому сн-Ьгу терзалъ мои чувствительные нервы, и первыя сутки я всегда страдалъ желчной рвотой. Кормежки и ночевки въ дымныхъ избахъ, вм'Ьст'Ь съ поросятами, ягнятами и телятами, нечи- стота, вонь... не дай Богъ никому и во сн-Ь все это увид-Ьть. Не говорю уже о буранахъ, отъ которыхъ иногда надобно было останавливаться въ какой-нибудь деревушк-Ь, ждать сутокъ по- двое, когда затихнетъ сн'Ьжныйураганъ... Страш- но вспомнить! Но мы ирх-Ьхали наконецъ въ мое милое Акса- ково, и все было забыто. Я началъ опять вести свою бла- женную жизнь подл-Ь моей матери; опять началъ читать ей вслухъ мои любимыя книжки: «Д-Ьтское чтенхе для сердца и разума» и даже «Ипокрену или ут^Ьхи лю6ослоб1я», ко- нечно, не въ первый разъ, но всегда съ новымъ удоволь- ств1емъ; опять началъ декламировать стихи изъ трагед1й Сумарокова, въ которыхъ я особенно любилъ представлять в-Ьстниконъ, для чего подпоясывался широкимъ кушакомъ и втыкалъ подъ него, вм'Ьсто меча, подоконную подставку; опять началъ играть съ моей сестрой, которую съ младен- чества любилъ горячо, и съ маленькимъ братомъ, валяясь съ ними на полу, устланномъ для теплоты въ два ряда кал- мыцкими, б-Ьлыми какъ сн'Ьгъ, кошмами; опять началъ учить читать свою сестрицу: она училась сначала какъ-то тупо и лениво, да и я, разум-Ьется, не ум-Ьлъ приняться заэто д^ло, хотя очень горячо имъ занимался. Я очень помню, что ни- какъ не могъ растолковать моей шестилетней учениц-Ь, какъ складывать ц-Ьлыя слова. Я приходилъ въ отчаяше, садился на скамеечк-Ь въ уголъ и принимался плакать. На вопросъ же матери, о чемъ я плачу? я отв^Ьчалъ: «сестрица ничего не понимаетъ»... Опять началъ я спать съ своей кошкой, которая такъ ко мн-Ь была привязана, что ходила за мной везд'Ь, какъ собаченка; опять принялся ловить птичекъ сил- — 218 — ками, крыть ихъ лучкомъ и сажать въ небольшую горницу, превращенную такимъ образомъ въ обширный садокъ; опять началъ любоваться своими голубями, двухохлыми и мохно- ногими, которые зимовали безъ меня въ подпечкахъ по раз- нымъ дворовымъ избамъ; опять началъ смотр-ЬтБ, какъ охот- ники травятъ сорокъ и голубей и кормятъ ястребовъ, пу- щенныхъ въ зиму. Не доставало дня, чтобы насладиться всЬми этими благами! Зима прошла и наступила весна, все зелен-^ло и расцв-Ёло, открылось множество новыхъ жив^Ьй- шихъ наслажденШ: св-Ётлын воды р-Ьки, мельница, прудъ, грачевая роща и островъ, окруженный со всЬхъ сторонъ старымъ и новымъ Бугурусланомъ, обсагкенный т-Ьнистыми липами и березами, куда 6±гд.лъ я по н-Ьскольку разъ въ день, самъ не зная за Ч'Ьмъ: я стоялъ тамъ неподвижно, какъ очарованный, съ сильно бьющимся сердцемъ, съ пре- рывающимся дыхашемъ... Всего же сильнее увлекала меня удочка, и я, подъ надзоромъ дядьки моего, Ефрема Евсеича, съ самозабвешемъ предался охот'Ь удить рыбу, которой много водилось въ прозрачномъ и омутистомъ Бугуруслнн'Ь, про- текавшемъ подъ самыми окнами деревенской спальни, при рубленной съ боку къ старому дому покойнымъ д^Ьдушкой, для того, чтобы у его нев-Ьстки была отдельная своя гор- нпца. Подъ самымъ окномъ, наклонясь надъ водой, росла разв-Ьсистая береза; одинъ толстый ея сучекъ выгибался у ствола, какъ кресло, и я особенно любилъ сидеть на немъ съ сестрой... Теперь воды Бугуру слана подмыли корни бе- резы, она состар-Ьдась преждевременно и свалилась набокъ, но все еще живетъ и зелен'Ьетъ. Новый хозяинъ посад илъ подл-Ь нея новое дерево... О, гд-Ь ты, волшебный м1ръ, Шехеразада челов-Ьческой жизни, съ которымъ часто такъ неблагосклонно, грубо обхо- дятся взрослые люди, разрушая его очарованхе насм-Ьшками и преждевременными рГ.чами! Ты, золотое время д'^^тскаго счаст1я, память котораго такь сладко и грустно волнуетъ душу старика! Счастливъ тотъ, кто им-Ьлъ его, кому есть что вспоминать! У многихъ проходитъ оно незаметно, или нерадостно, и въ зр^ломъ возраст'Ь остается только память хо.тюдности и дал^:е жестокости людей. Л-Ьто провелъ я въ такомъ же д^Ьтскомъ упоен1и и ни- чего не подозр-Ьвалъ; но осенью, когда я сталъ больше си- — 219 — д-Ьть дома, больше слушать и больше смотр^Ьть на мою мать, то сталъ прим-Ьчать въ ней какую-то перем-Ьну: прекрасные глаза ея устремлялись иногда на меня съ особеннымъ выра- жешемъ тайной грусти; я подгляд-^лъ даже слезы, стара- тельно отъ меня скрываемыя; встревоженный и огорченный, со всЬми ласками горячей любви, я приставалъ съ распро- сами къ моей матери. Сначала она ув-Ьряла меня, что это такъ, что это ничего не значить; но скоро въ ея разгово- рахъ со мной я пачалъ слышать, какъ сокрушается она о томъ, что мн-Ь не у кого учиться, какъ необходимо ученье мальчику; что она лучше желаетъ умереть, нежели вид-бть д-Ьтей своихъ выростаюш,ихъ нев-Ёждами; что мужчин-Ь на- добно служить, а для службы необходимо учиться... Сердце сжалось у меня въ груди, я понялъ, къ чему клонится р-Ьчь, понялъ, что б-Ьда не прошла, а пришла, и что мн-Ь не уйти отъ Казанской гимназхи. Мать подтвердила мою догадку и сказала, что она р-Ьшилась; а я зналъ, что ея р-Ьшенья тверды. Несколько дней я только плакалъ и ничего не слушалъ, и какъ будто не понималъ, что говорила мн'Ь мать. Наконецъ ея слезы, ея просьбы, ея разумныя уб-Ёждентя, сопровож- даемыя н-ЬжнМшими ласками, горячность ея желашя ви- д-Ьть во мн-Ь образованнаго челов-Ька, были поняты моей д'Ьт- ской головой, и съ растерзаннымъ сердцемъ я покорился ожидаюш,ей меня участи. ВсЬ мои деревенск1я удовольств1я вдругъ потеряли свою прелесть, ни къ чему меня не тянуло, все смотр-Ёло чужимъ, все опостыл'Ьло, и только любовь къ матери выросла въ такихъ разм^Ьрахъ, которые пугали ее. Меня стали приготовлять къ школьному ученью. Для своего возраста я читалъ какъ нельзя лучше, но писалъ по-датски. Отецъ еш;е прежде хот-Ьлъ мн-Ь передать всю свою ученость въ математик-Ь, то-есть, первыя четыре ариеметичесюя пра- вила, но я такъ непонятливо и л^^ниво учился, что онъ бро- силъ ученье. Тутъ все перем-Ьнилось: въ два м-Ьсяца я вы- училъ эти четыре правила, которыя только одни изъ всей математики и теперь не позабыты мной; въ остальное время до отъ-^зда въ Казань отецъ только повторялъ со мной зады; въ списываши прописей я достигъ также возможнаго совер- шенства. Все это я д-Ьлалъ на глазахъ у своей матери и един- ственно для нея. Она сказала мн-Ь, что сгоритъ со стыда, если меня не похвалятъ на экзамен'^, который надобно было — 220 — выдержать именно въ этихъпредметахъ, при вступлен1и въ гимназ1Ю,что она ув'Ьрена въ моихъ отличныхъ усы-Ьхахъ, — этого было довольно. Я не отходилъ отъ матери ни на шагъ. Напрасно посылала она меня погулять или посмотр-Ёть на голубей и ястребовъ. Я никуда не ходилъ и всегда отв-Ьчаль одно: смн-Ь не хочется, маменька». Съ нам^Ьрешемъ пр1учить меня къ мысли о разлук-Ь, мать безпрестанно говорила со мной о гимназш, объ учень-Ь, непрем-Ьино хотела впосл-Ьд- ствш отвезти меня въ Москву и отдать въ университетски благородный панс1онъ, куда н-Ькогда опред-Ёлила она, будучи еще семнадцатилетней д-Ьвушкой, прямо изъ Уфы, своихъ братьевъ. Умъ мой былъ развернуть не по л-Ьтамъ: я много прочелъ книгъ для себя и еще бол-Ье прочелъ ихъ вслухъ для моей матери; разум-Ьется, книги были старше моего возраста. Надобно къ этому прибавить, что все мое общество составляла мать, а изв-Ьстно, какъ общество взрослыхъ раз- виваетъ д^тей. Итакъ она могла говорить со мной о пре- имуществахъ образованнаго челов-Ька передъ нев'Ьждой, и я могъ понимать ее. Будучи необыкновенно умна, владея р-Ьд- кимъ даромъ слова и страстнымъ, увлекательнымъ выраже- н1емъ мысли, она безгранично владела всЬмъ моимъ суще- ствомъ и вдохнула въ меня такую бодрость, такое рвен1е скор-Ье исполнить ея пламенное желан1е, оправдать ея на- дежды, что я наконецъ съ нетерп'Ьн1емъ оншдалъ отъ^Ьзда въ Казань. Мать моя казалась бодрою и веселою; но чего стоили ей эти усил1я! Она худ-Ьла и желт-Ьла съ каждымъ днемъ; никогда не плакала, и только бол^Ье обыкновеннаго молилась Богу, запершись въ своей комнат'Ь. Вотъ гд-Ь было настоящее торжество безграничной, безкорыстной, полной самоотвержешя, материнской любви! Вотъгд'Ь доказала мн-Ь мать любовь свою! Я былъ пре;кде больной ребенокъ, и она н-Ь- когда проводила ц'Ьлые годы безотлучно у моей дЬтской кро- вати; никто не зналъ, когда она спала; ни чья рука, кром-Ь ея, ко мн-Ь не прикасалась. ВпослЬдствш она перешла вес- ною, въростополь, страшную, посин'11Вшуюр'Ьку Каму, уже ни для кого непроходимую, ежеминутно готовую взломать свои льды,— узнавъ, что тоска меня одолЬла и что я лежу въ больниц'^'... Но это ничего не зпачнтъ въ сравнен!» съ р'Ьпшмостью: отдать въ гимназ1[о свое ненаглидное, слабое, изн1^женное, буквально обожаемое днгя, по девятому году, — 221 — на казенное содержаше, за четыреста верстъ, потому-что не было другихъ средствъ доставить ему образован1е. Пришла опять зима, и въ декабре мы отправились въ Казань. Чтобы не такъ было грустно матери моей возвра- щаться домой, по настояшю отца взяли съ собой мою лю- бимую старшую сестрицу; брата и меньшую сестру оставили въ Аксаков-Ь съ тетушкой Евгенхей Степановной. Въ Казани мы остановились на прошлогодней квартир-Ь, у капитанши Аристовой. Съ Максимомъ Дмитричемъ Княжевичемъ мы пе- реписывались изъ деревни; заранее знали, что есть казенная ваканс1я въ гимназ1и, и заранее приготовили всЪ бумаги, нужныя для моего опред'Ьлен1Я. Итакъ недели черезъ дв'Ь, познакомясь предварительно чрезъ Княжевича со всЬми ли- цами, съ которыми надобно было им-Ьть д'Ьло, и помолясь усердно Богу, отецъ мой подалъ просьбу директору Пекену. Сов'Ьтъ гимназш предложилъ главному надзирателю (онъ же былъ инспекторомъ) Николаю Ивановичу Камашеву про- экзаменовать меня, а доктору Бенису освид-Ьтельствовать въ медицинскомъ отношен1и. Камашевъ находился въ отпуску; должность главнаго надзирателя исправлялъ надзиратель с благонравной » комнаты, Васил1й Петровичъ Упадышевсюй, а должность инспектора классовъ — старшШ учитель росс1й- ской словесности, Левъ Семенычъ Левитск1й. Оба были доб- рые и ласковые люди, а Упадышевсюй впосл'Ьдствш сд-Ь- лался истиннымъ ангеломъ-хранителемъ моимъ и моей ма- тери: я не знаю, что было бы съ нами безъ этого благод-Ь- тельнаго старика. По-Ьханъ подавать просьбу директору, отецъ взялъ меня съ собою, и директоръ приласкалъ меня. Левитсшй былъ нездоровъ и не могъ прх'Ьхать въ сов-Ёть гимназ1и, и потому отецъ повезъ меня къ нему на квартиру. Левъ Семенычъ былъ любезный, веселый, краснош;екш тол- стякъ, уже съ порядочнымъ брюшкомъ, не смотря на свою молодость. Онъочаровалъ своимъ пр1емомъ обоихънасъ: на- чалъ сътого, что разласкалъ и разц^ловалъ меня, далъ мн15 читать прозу Карамзина и стихи Дмитр1ева — и пришелъ въ восхиш;ен1е, находя, что я читаю съ чувствомъ и понима- темъ; заставилъ меня что-то написать — и опять пришелъ въ восхип1,ен1е; въ четырехъ правилахъ ариеметики я также отличился; но Левитсшй, какъ настояп],1й словесникъ, тутъ же отозвался о математик-Ь съ пренебражен1емъ. По окон- — 222 — чаши экзамена, онъ принялся меня хвалить безпощадно; удивлялся, что мальчикъ моихъ л'Ьтъ, живя въ деревн-Ь, могъ быть такъ хорошо приготовленъ. «Да кто же былъ его учителемъ въ каллиграф1и? добродушно смеясь, спросилъ Левъ Семенычъ у моего отца— вашъ собственный почеркъ не очень красивъ > . Отецъ мой, обрадованный и растроганный почти- до слезъ похвалами своему сыну, простодушно отв'Ь- чалъ: что я достигъ до всего своими трудами подъ руковод- ствомъ матери, съ которою былъ почти неразлученъ, и что онъ только выучилъ меня ариеметик'Ь. Онъ прибавилъ къ этому, что моя мать жила всегда въ губернскомъ город-Ь, что мы недавно пере-Ьхали въ деревню, что она дочь быв- шаго значительнаго чиновника и большая охотница до книгъ идостиховъ. «А, теперь я понимаю, воскликнулъ ЛевитскШ, отчего печать благонрав1я, и даже изяш,ества, лежитъ на вашемъ миломъ сын-Ь — это плодъ женскаго воспиташя, плодъ трудовъ образованной матери! > Мы уЬхали, очарованные имъ. Докторъ Бенисъ, который им-Ьлъ прекрасный домъ на Лядской улиц-Ь, принялъ насъ очень учтиво, и безъ всякаго затруднения далъ свид'Ьтельство о моемъ здоровь-Ь и кр^^п- комъ т'Ьлослон^ен1и. Воротясь домой, я зам-Ьтилъ, что мать моя много плакала, хотя глаза ея были такого свойства, что слезы не мутили ихъ ясности и никакого сл'Ьда не оставляли. Отецъ мой съ жаромъ разсказалъ все случившееся съ нами. Мать устремила на меня взглядъ, выражен1я котораго я не забуду, если проживу еш,е сто л-Ьтъ. Она обняла меня и ска- зала: <ты мое счастье, ты моя гордость». Чего мн-Ь было больше? и я по-своему былъ счастливъ, гордь и бодръ. Мать моя сд-Ьлала визитъ н^ен-Ь доктора Бенпса и позна- комилась съ нимъ самимъ. Молодости, красот-Ь, уму и сле- замъ моей матери трудно было отказать въ сочувств1и; док- торъ и докторша полюбили ее, и докторъ далъ ей об-Ьщанхе, что въ случа-Ь мал-Ьйшаго моего нездоровья будутъ мн-Ь ока- заны всЬ медицинсшя пособ1я. Об'Ьщанхе страшное, по мо- имъ теперешнимъ понят1ямъ: я боюсь излишества медицин- скихъ пособ1й; но тогда оно несколько успокоило мою бед- ную мать. — Васил1й Петровичъ УпадышевскШ былъ вдо- вецъ, и двое его сыновей находились въ числ-Ь казенныхъ воспитанниковъ Казанской гимназ1и. Отецъ мой познако- мился съ нимъ и пригласилъ его кънамъ на квартиру. Этотъ — 223 — добрый стариЕЪ былъ такъ обласканъ моею матерью, такъ оц'Ьнилъ ея горячность къ сыну и такъ полюбилъ ее, что въ первое же свидан1е далъ честное слово: во-первыхъ, черезъ неделю перевесть меня въ свою благонравную комнату — ибо прямо пом-Ьстить туда неизв-Ьстнаго мальчика показа- лось бы для всЬхъ явнымъ пристраст1емъ, и во-вторыхъ, смотр-бть за мной бол-Ье, ч-Ьмъ за своими пов-Ьсами, то-есть, своими родными сыновьями. Онъ свято исполнилъ и то, и другое. Какъ теперь гляжу на его добродушное и прив-Ьт- ливое лицо, на его правую руку, подвязанную черной ши- рокой лентой, потому что кисть руки была оторвана взры- вомъ пушки и вм-Ьсто нея привязывалась къ рук-Ь черная перчатка, набитая хлопчатой бумагой; впрочемъ онъ очень четко и хорошо писалъ л-Ьвою рукою. Наконецъ всЬ формальности были выполнены, и состоялось опред-блете сов'Ьта: принять меня въ гимназш на казенное содержан1е; даже сняли съ меня м-Ьрку и сшили форменное платье. Напряженное состоян1е духа, въ которомъ находи- лась мать моя и я самъ, не ослабевало. Поехали въ соборъ, отслужрглп молебны Гурш, Варсонофш и Герману, Казан- скимъ чудотворцамъ; прямо оттуда отецъ съ матерью отвезли меня въ гимназ1ю и отдали съ рукъ на руки Упадышевскому; дядька мой, Ефремъ Евсеичъ, также поступилъ туда въ должность комнатнаго служителя. Прош,анье, разум-Ьется, сопровождалось слезами, благословен1ями и наставлешями, но ничего особеннаго не случилось. Меня отвезли поутру въ 10 часовъ: классы только- что переменились *), и все уче- ники находились въ классныхъ комнатахъ на верху. Спаль- ныя внизу были пусты, и мать моя могла осмотреть ихъ, даже видеть ту кровать, на которой я буду спать; казалось, она всемъ осталась довольна. Какъ только уехали мои ро- дители, УпадышевскШ взялъ меня за руку, отвелъ въ классъ чистописашя, представилъ учителю, рекомендовалъ, какъ самаго благонравнаго мальчика, и просилъ особенно мной заняться. Меня посадили за отдельный столъ, вместе съ *) Утренн1е классы зимой начинались въ восехмь часовъ; въ десять пере- менялись учителя; въ двенадцать классы оканчивались; въ половине перваго обЬдали; л4томъ же классы начинались въ семь часовъ, оканчивались въ один- надцать; обЬдали ровно въ двенадцать; посл^ об^да учен1е всегда начиналось въ два и оканчивалось въ шесть часовъ; ужинали въ восемь, ложились спать въ девять, вставали въ пять часовъ л4томъ и въ шесть зихмою. — 224 — новенькими, и заставили выписывать палочки. Я былъ такъ поражепъ, что находился точно въ какомъ-то забыть-Ь; все казалось мн-Ь сномъ, но страха и тоски я не чувствовалъ. Посл-Ь 0615 да. котораго я незам-Ьтил-ь, над15ли на меня фор- менную мундирную куртку, повязали суконный галстукъ, остригли волосы подъ гребенку, поставили во фрунтъ по ранжиру, по два челов-Ька въ рядъ, подлез ученика Влади- м1ра Граффа, и сейчасъ выучили ходить въ ногу. Я все ис- полнялъ, какъ говорится, машинально: точно д-Ьло шло не обо мн-Ь. По окончан1и классовъ, Упадыгаевск1й встр-Ьтилъ меня у дверей и, сказавъ: «матушка тебя долшдается», от- велъ меня въ пр1емную залу. Отецъ съ матерью были тамъ: отецъ, увидя меня, разсм-Ьялся исказалъ: «вотъ какъ пере- рядили Сережу». А мать, которая въ первую минуту меня не узнала, всплеснула руками, ахнула и упала безъчувствъ. Я закричалъ, какъизступленный, итакжеупалъ у ея ногъ, УпадышевскШ, смотр'ЬвшШ въ непритворейную дверь, пере- пугался и приб'Ьжалъ на помощь. Обморокъ моей матери про- должался около получаса, напугалъ моего отца и такъ всте- вожилъ б'ЬднагоУпадышевскаго, что онъ призвалъ изъ боль- ницы жившаго тамъ по дл-ЬкаряРиттера, который давалъ ма- тери моей какое-то л-Ькарство, и даже мн'Ь что-то далъ вы- пить. Когда мать опомнилась, то сд-Ьлалась очень слаба, и доб- рый Упадышевск1й самъ предложилъ отпустить меня ноче- вать домой: ^такъ и быть, говорилъ онъ, пусть прогневается на меня Николай Иванычъ (главный надзиратель), когда, во- ротясь, узнаетъ объ этомъ; правда, онъ ни за что бы не по- зволилъ, но я ужъ беру все на свою ответственность, только пожалуйста привезите его завтра къ семи часамъ, прямо къ завтраку». Мы не находили словъ благодарить добраго чело- века и отправились на квартиру. Дома мать одумалась, обод- рилась и меня ободрила. Она заставила себя спокойно смо- треть на мою, почти выбритую голову, где рука ея напрасно искала мягкихъ, белокурыхъ кудрей моихъ. на суконный галстукъ, который уже успелъ натереть мою незкную шею, никогда еш;е не носившую и шелковаго платка. Во всемъ находила она разумную потребность, которой должно было покориться. ]]заюшая наша твердость духа и рЬшимость съ новою силою овладели нами. На другой день въ семь ча- совъ я былъ ул:е въ гимназ1и. Мать пр1езжала ко мне вся- — 225 — КОЙ день два раза, въ дв-Ьнадцать часовъ передъ об^Ьдомъ всего на полчаса, и въ шесть часовъ вечера, и тогда я могъ оставаться съ ней часа полтора. При свиданьяхъ со мною она казалась спокойною и даже веселою; но по печальному лицу моего отца я отгадывалъ, что дома безъ меня проис- ходило совсЬмъ другое. Черезъ н^Ьсколько дней, отецъ мой уб-Ьдился, что д-Ьла такъ продолжаться не могутъ и что эти безпрестанныя свиданья и прощанья— только одно безполез- ное мученье; онъ призвалъ на сов-Ьтъ Княжевича, и они вм-Ьст-Ь р-Ьшили увезти немедленно мою мать въ деревню. Р-Ьшить было легко, да исполнить трудно: отецъ мой зналъ это очень хорошо; но сверхъ его ожиданья и къ большому удовольств1ю, мать моя скоро уступргла общимъ просьбамъ и уб'Ьжден1ямъ. Слова доктора Бениса, принявшаго въ этомъ д-Ьл* участ1е, безъ сомн^Ьн1я им-^ли большой в-Ьсъ. Онъ ув-Ь- рялъ, что частыя свиданья, раздражая мои слабые нервы, вредны моему здоровью и что я никогда или очень долго не привыкну къ новой моей жизни, если мать моя не уЬдетъ. Даже добрМшШ УпадышевскШ упрашивалъ о томъ же, утверждая, что въ такомъ положети я не могу хорошо учиться, и что учителя получатъ обо мн-Ь дурное мн-Ьше... и мать моя согласилась уЬхать на другой же день. Удив- ляюсь только одному, какъ она могла р-Ьшиться обмануть меня? Она сказала мн^Ь передъ об-Ьдомъ, что завтра или посл-Ь завтра уЬзжаетъ и что мы еще увидимся раза два; сказала также, что вечеръ проведетъ у Княжевичей и потому ко мн-Ь не прх-Ьдетъ. У-Ьхать тихонько, не простясь со мной — это была несчастная мысль, поддержанная Бенисомъ и Упа- дышевскимъ. Разум-Ьется, хот-Ьли пощадить насъ обоихъ, и особенно меня, отъ посл-Ьдвяго прощанья, но разсчетъ ока- зался не в-Ьренъ. Я и теперь уб-Ьжденъ, что эта благона- м-Ёренная хитрость произвела много печальныхъ посл-Ьдствхй. Въ первый разъ случилось, что мать не прйхала ко мн-Ь вечеромъ, и хотя я былъ предупрежденъ ею, но тоска ипред- чувств1е неизвестной б-Ьды томили мое сердце. Ночь спалъ я дурно. На другой день поутру, когда я сталъ од-Ьваться, дядька мой Евсеичъ подалъ мн-Ь записку: мать прощалась со мной: она писала, что если я люблю ее и хочу, чтобъ она была жива и спокойна, то не буду грустить и стану при- лежно учиться. Она у1Ьхала наканун-Ь въ восемь часовъ ве- Сеиейная Хронвка. 15 -- 226 — чера. ^1сно помню я эту минуту, но описать ее не ум-Ью: что- то бол-Ьзненное пронзило мою грудь, слсало ее и захватило дыхан1е; черезъ минуту началось страшное б1ен1е сердца. Полуод-Ьтый, я с^Ьлъ на кровать и съ безумнымъ отчаян1емъ гляд-Ьлъ на всЬхъ, ничего не слушая и ничего не понимая. Упадышевстй, который дня за два перевелъ меня въ свою благонравную комнату и который зналъ объ отъ-Ёзд-Ь матери моей, сл'Ьдовательно понималъ причину моего состоян1я, — не вел^лъ меня трогать, увелъ поскорее воспитанниковъ на верхъ, поручилъ ихъ одному изъ надзирателей и приб-Ьжаль ко мн^Ь: я сид-Ьлъ на кровати въ томъ лее положен1и; Евсеичъ стоялъ передо мною и плакалъ. Что ни говорилъ Унадышев- СК1Й, я не слыхалъ и молчалъ. Я не могъ сообразить ника- кой мысли, и глаза у меня были, какъ мн-Ь посл-Ь сказали, дик1е и неподвижные. Меня отвели въ больницу; я и тамъ сЬлъ безсознательно на кровать и сид^лъ также молча и гляд-Ьлъ также дико. Черезъ часъ пр1'Ьхалъ Бенисъ; онъ осмо- тр-Ьлъ меня по-докторски, покачалъ головой и сказалъ что- то по-французски; посд-Ь я узналъ отъ другихъ, что онъ ска- залъ: «раиуге еп1"ап1». Мн-Ь дали проглотить отвратительное л-Ькарство, разд-Ьди, положили въ постель и принялись те- реть суконками. Скоро сильный ознобъ и дрожь привели меня въ память. Я громко закричалъ: смаменька уЬхала!...» и ручьи задерлсанныхъ слезъ хлынули изъ моихъ глазъ. Бенисъ видимо обрадовался, сЬлъ подл-Ь меня и началъ говорить объ отъ-Ёзд-Ь моей матери, о необходимости этого отъезда для ея здоровья, о вредныхъ сл-Ьдствхяхъ проп1;анья и о томъ, какъ долженъ вести себя умненьшй мальчикъ въподобныхъобстоя- тельствахъ, любящШ свою мать и желаюпцй ее успокоить... Его слова были вдохновенхемъ свыше, потому-что докторъ, будучи весьма почтеннымъ челов-Ькомъ, не отличался н15лсно- ст1ю и мягкост1ю характера; слезы мои потекли еш,е силь- н^Ье, но мн'Ь стало легче. Бенисъ уЬхалъ. Я рыдалъ еще часа два и наконецъ заснулъ отъ утомлен1я, и благотворный сонъ подкр-Ьпилъ мой слабый органпзмъ. Упадышевстй при- ходилъ ко мн'Ь несколько разъ; далее принесъ мн* для раз- влечешя «Д-Ьтское училище», котораго я еще не видывалъ. Упадышевсюй зналъ, что я былъ страстный охотникъ читать; но мн-Ь было тогда еще не до чтешя. Я попросилъ позволе- шя писать, и писалъ къ отцу и къ матери весь день, и весь — 22*7 — вечеръ, и почти безпрестанно плакалъ. Ночь я спалъ без- покойно и много грезилъ, къ чему я всегда былъ склоненъ. Евсеичъ не отходилъ отъ меня. На другой день, поутру, Бенисъ нашелъ мое здоровье въ лучшемъ положенхи; выпи- салъ изъ больницы, потому что считалъ вреднымъ для меня, въ нравственномъ отношенш, и безд-Ьйствхе и пребываше между больными, и вед'Ьлъ занимать слегка ученьемъ. Упа- дышевскш опять самъ отвелъ меня въ учебныя комнаты, и я попалъ опять въ тотъ же классъ чистописанхя и потомъ въ классъ къ священнику. Два часа слушалъ я, какъ сказы- вали мои товариш,и свои уроки изъ катехизиса и свяп1;енной исторш, какъ священникъ задавалъ новый урокъ и что-то много толковалъ и объяснялъ; но я не только въ этотъ разъ, но и во все время пребыван1я моего въ гимназш, не пони- малъ его толкованш. Своихъ уроковъ на этотъ разъ я не зналъ. Священникъ былъ предупрежденъ о моемъ бол-Ьзнен- номъ состоянш, и хотя онъ былъ челов'Ькъ не снисходитель- ный и строгш, но ограничился однимъ выговоромъ и вел15лъ приготовить уроки къ сл-Ьдующему разу. Посл-Ь об-Ьда, чтобъ я не оставался празднымъ и не предался грустнымъмыслямъ, Упадышевсшй поручилъ одному изъ старшихъ воспитанни- ковъ, Иль-Ь Жеванову, хорошо рисовавшему, занять меня рисовап1емъ, къ чему въ д-Ьтств-Ь я им'Ьлъ большую склон- ность. Я самъ слыша лъ, какъ этотъ добрМш1й старикъ про- силъ Жеванова: сд-Ьлать ему большое одолл^еше, котораго онъ никогда не забудетъ, — заняться рисованьемъ съ б-Ьд- нымъ мальчикомъ, который очень тоску етъ по матери — и Жевановъ занимался со мной; но ученье не только въ этотъ разъ, но и впосл'Ьдствхи, не пошло мн-Ь въ прокъ: рисованье кружковъ, бровей, носовъ, глазъ и губъ навсегда отвратило меня отъ рисованья. Посл-Ь же вечернихъ классовъ, все тотъ же благод-Ьтельный генш мой, ВасилШ Петровичъ Упады- шевсшй, заставилъ меня твердить уроки возл-Ьсебя, и видя, что я самъ не понимаю, что твержу ,начиналъ со мною разгова- ривать о моей деревенской жизни, объ моемъ отц-Ь и матери, и даже позволилъ немного поплакать. Я не знаю, какъ пошла бы моя жизнь дальше; но тутъ внезапно все перем-Ьнилось: на трет1й день, во время об'Ьда, Евсеичъ подалъ мн-Ь запи- сочку отъ матери, которая писала мн^, что она стосковалась, не простившись со мною какъ сл'Ьдуетъ, и что она, отъ-Ьхавъ 15* — 228 — 90 верстъ, воротилась назадъ, чтобъ еще разъ взглянуть на меня хотя одну минуту. Я никакъ не могу объяснить себ^Ь, отчего въ первую минуту я не почувствовалъ той великой радости, которую, казалось бы, должно было мн^} почувство- вать? Я будто испугался, будто не пов-Ьрилъ, будто грезилъ во сн-Ь... Упадышевсшй таклсе получилъ записку: мать просила отпустить меня съ шести до девяти часовъ вечера, а если нельзя, то хот15ла пр1'Ьхать сама; къ этому прибавляла она, что пробудетъ въ Казани только до утра. Упадышевсшй при- казалъ мн-Ь написать, чтобы Софья Николавна не безпо- коилась и сама не ирх-Ёзжала, что онъ отпуститъ меня съ дядькой можетъ быть ран-Ье шести часовъ, потому что на посл-Ьдихе часы учитель, по бол-Ьзни, в'Ьроятно не придетъ, и что я могу остаться у ней до семи часовъ утра. Я писалъ эти слова и р-Ьшительно думалъ, что вижу сонъ. Евсеичъпо- б-Ьжалъ съ моимъ письмомъ. Часа черезъ полтора, онъ воро- тился съ такой радостной запиской, съ тахшй горячей благо- дарностью Упадышевскому, что старикъ прослезился, про- читавъ письмецо моей матери. Евсеичъ разсказалъ намъ, что барыня воротилась одна изъ села АлексЬевскаго, въ 90 вер- стахъ отъ Казани по почтовому тракту, что баринъ остался тамъ съ барышней, которая нездорова, и что мать моя при- скакала на почтовыхъ, въ легкой ямской повозкЪ, съ одной горничной и однимъ челов'Ькомъ. Я какъ-будто началъ при- ходить въ себя, началъ в-Ьрить своему благополуч1ю, и вскор-Ь такъ пов^Ьрилъ, что посл1^дшй часъ ожидан1я былъ для меня невыносимой пыткой. Учитель точно ув-Ьдомилъ, что не бу- детъ — и въ четыре часа и пять минутъ я с^.лъ съ моимъ дядькой въ пзвощичьи сани, уже не помня себя отъ неопи- санной радости. Мать моя остановилась, у кого, не помню, на Проломной улиц-Ь, только это былъ не постоялый дворъ. Вб-Ьжавъ въ комнату, я издали увид'Ьлъ, что мать моя, бл-Ьдиая и худая, сидитъ въ тепломъ салоп-Ь, у затопленнаго камина, потому что комната была очень холодна. Эта ми- нута свидашя была такова, что невозможно дать о ней по- нятая! Подобнаго чувства счаст1я я не испытывалъ уже во всю жизнь. Н-Ьсколько минутъ мы ничего не говорили, только плакали и радовались. Но это продолжалось не долго. Скоро мысль о близкой разлук-Ь отогнала всЬ друг1я мысли и чув- ства и бол'Ьзненно сл;ала мое сердце. Съ горькими слезами — 229 — разсказалъ я матери все происходившее со мной, со времени внезапнаго ея отъ-Ёзда. Я испугался, какое дМсФвхе произ- велъ мой разсказъ! Какъ обвиняла себя и какъ раскаявалась б-Ьдиая мать моя, что согласилась обмануть меня и уЬхать не простясь! Потомъ она разсказала мн-Ь про себя; она не помнила, какъ выехала изъ Казани, потому что ей сд'Ьла- лось дурно, когда ее усадили въ повозку. По м-Ьр-Ь удалешя отъ города, съ каждымъ часомъ становилось ей тошн-Ье; скоро овлад-бла ею мысль воротиться назадъ; но уб'Ьждеше отца и собственный разсудокъ удерживали на н-Ькоторое время стремлен1е материнской любви. Наконецъ она была не въ состоят и противиться своимъ чувствамъ и воротилась одна, потому что побоялась растрясти мою сестру, и безъ того нездоровую. Мой отецъ и сестра должны были дожи- даться ее въ АлексЬевскомъ; для сестры моей даже нуженъ былъ отдыхъ. Ц-Ьлый вечеръ и большую половину ночи про- вели мы въ разговорахъ и слезахъ; но какъ всему есть м-Ьра, то и мы, можно сказать, пресытились слезами и заснули. Я помню, что н-Ьсколько разъ вздрагивалъ во сн'Ь и начиналъ рыдать; но мать обнимала меня, клала мою голову къ себ'Ь на грудь, и я снова засыпалъ. Въ шесть часовъ насъ разбу- дили. Мы были спокойн-Ье и бодр-Ье. Мать дала мн-Ь об'Ьш.а- н1е, что по первому летнему пути она прх^детъ въ Казань и проживетъ до окончашя экзаменовъ; а посл^Ь гимназиче- скаго акта, который всегда бывалъ въ первыхъ числахъ 1юля, увезетъ меня на вакацш въ деревню, гд-Ь я проживу до половины августа. Отрадное чувство наполнило мое сердце; мы простились довольно спокойно. Въ семь часовъ мать моя сЬла въ свою ямскую кибитку, а я съ Евсеичемъ въ изво- щичьи сани, и мы въ одно время съ-Ьхали со двора: повозка поехала направо къ застав-Ь, а я налево въ гимназ1ю; скоро мы свернули съ улицы въ переулокъ, и кибитка исчезла изъ моихъ глазъ. Сердце у меня оторвалось, какъ говорится, грусть залегла въ душ-Ь; но голова не была смущена, я по- нималъ ясно, что вокругъ меня происходило и что ожидаетъ впереди. Огромное б^Ьлое здан1е гимназш, съ яркозе левой крышей и куполомъ, стоящее на гор-Ь, сейчасъ бросилось мн'Ь въ глаза и поразило меня, какъ-будто я его никогда не ви- дывалъ. Оно показалось мн'Ь страшнымъ, очарованнымъ зам- комъ (о которыхъ я читывалъ въ книжкахъ), тюрьмою, гд^Ь — 230 — Я буду колодникомъ. Огромная дверь на высокомъ крыльц-Ь между колоннами, которую распахнулъ старый инвалидъ, и которая, казалось, проглотила меня; дв-Ь широшя и вы- сок1я л-Ьстницы, ведущхя во второй и третхй эталсъ изъ сЬ- ней, осв-Ьщаемын верхнимъ куполомъ; крикъ и гулъ см-Ь- шанныхъ голосовъ, встр-ЬтившШ меня издали, вылетавшШ изъ вс^Ьхъ классовъ, потому что учители еще не пришли, — все это я увид^лъ, услышалъ и понялъ въ первый разъ. Не смотря на то, что я жилъ въ гимназ1и уже бол'Ье нед^Ьли — я не зам-Ьчалъ ее. Только теперь почувствовалъ я себя казен- нымъ воспитанникомъ казеннаго учебнаго заведешя. Ц-Ьлый день я удивлялся всему, какъ будто новому, невиданному, и Боже мой, какъ все показалось мн-Ь противно! Вставанье по звонку, задолго до св-Ьта, при потухшихъ и потухагощнхъ ноч- никахъ и сальныхъ св-Ьчахъ, наполнявшихъ воздухъ нестер- пимой вонью; холодъ въ комнатахъ *), отчего вставать еще не- ирхитн-Ье бедному дитяти, кое-какъ согревшемуся подъ бай- ковымъ од-Ьяломъ; общественное умыванье изъ м^дныхъ ру- комойнпковъ, около которыхъ всегда бываетъ ссора и драка; ходьба фрунтомъ на молитву, къ завтраку, въ классы, къ об-Ьду и т. д.; завтракъ, который состоялъ въ скоромные дни изъ ста- кана молока, пополамъ съ водою, и булки, а въ постные дни — изъ стакана сбитня съ булкой; въ такомъ же род-Ь об-Ьдъ изъ трехъблюдъ иужинъ изъ двухъ...Чемъвсеэто долн;но было казаться изн'Ьженному, избалованному мальчику, котораго мать воспитывала съ роскошью, какъ-будто отъ большаго со- стояшя? Но всего пол'Ье приводили меня въ отчаяше товари- щи: старш1е возрастомъ и ученики среднихъ классовъ не обра- щали на меня вниман1я, а мальчики однихъ л^тъ со мною и даже моложе, находпвппеся въ низшемъ классЬ, по большей части нестерпимые шалуны и озорники; съ остальными я им^Ьлъ такъ мало сходнаго, общаго вънашихъпонят1яхъ,ин- тересахъ и нравахъ, что не могъ съ ними сблизиться, и посре- ди многочигленнаго общества оставался уединеннымъ. ВсЬ были здоровы, довольны и нестерпимо веселы, такъ что я не встр^чалъ ни одного, сколько-нибудь печальнаго или за- думчиваго мальчика, который могъ бы принять участ1е въ *) Въ спальняхъ держали 12 градусовъ тепла, что, кажется, и теперь соблюдается во вс^хъ казенныхъ учебныхъ заведен1яхъ н что, по-моему, решительно вредно для здоровья д^тей. Нужно не мен4е 14 градусовъ. — 231 моей постоянной грусти. Я см-Ьдо бросился бы къ нему на шею и под-Ёлился бы моимъ внутреннимъ состояшемъ. « Что это за чудо, думалъ я, в*рно у этихъ д^тей н-^тъ ни отца, ни матери, ни братьевъ, ни сестеръ, ни дому, ни саду въ деревн-Ь», и начиналъ сожалеть о нихъ. Но скоро удосто- в-Ьрился, что почти у вс^хъ были отцы и матери и семей- ства, а у иныхъ и дома и сады въ деревн-Ь; но только не доставало того чувства горячей привязанности къ семейству и дому, которымъ было преисполнено мое сердце. Само со- бою разум-Ьется, что я, какъ нелюдимъ, какъ нтьженка не- дотрога, какъ мтпушкинъ сынокъ, который все хнычетъ по маменькп, — сейчасъ сд-Ёлался предметомъ насм-Ьшекъ своихъ товарищей; отъ этого не могли оградить меня ни власть, ни нравственное вл1ян1е Василья Петровича Упа- дышевскаго, который не переставалъ и днемъ и ночью на- блюдать за мной. Онъ самъ запретилъ мн^Ь жаловаться на обиды товарищей, хорошо зная, какъ ненавидятъ въ учи- лищахъ ябедниковъ, клеймя этимъ именемъ всякого, кто по- жалуется начальству на оскорбленхе товарищей. Онъ поста- вилъ мою кровать между кроватями Кондырева и Мореева, которые были гораздо старше меня и оба считались самыми степенными и въ то же время неуступчивыми учениками: онъ поручилъ меня подъ ихъ защиту, и по ихъ милости ни- кто изъ шалуновъ не см-^лъ подходить къ моей постели. Надобно зам-Ьтить, что тогда не было у насъ рекреащон- ныхъ залъ и что казенные воспитанники и панс1онеры все время, свободное отъ ученья, проводили въ спальняхъ. Съ самыхъ первыхъ дней, посл'Ь окончательной разлуки съ матерью, я принялся съ жаромъ за ученье. Я упросилъ моихъ учителей (все черезъ Упадышевскаго), чтобы мн-Ь задавали не по одному, а по два и по три урока, для того, чтобы догнать старшихъ учениковъ и не сидеть на одной лавк-Ь съ новенькими. Способность пониман1я и память были у меня сильно развиты; черезъ м-Ьсяцъ я не только пере- гналъ и оставилъ назади новенькихъ, но во всЬхъ классахъ сЬлъ за первый столъ вм'Ьст'Ь съ лучшими воспитанниками. Это обстоятельство усилило нерасположеше ко мн-Ь и т-Ьхъ, которыхъ я обогналъ, и т^хъ, съ которыми я сравнялся. Въ самое это время воротился къ должности главный надзиратель, Николай Ивановичъ Камашевъ. Не знаю, по — 232 — справедливости ли считался онъ очень умнымъ челов-Ькомь, но то в-Ьрио, что онъ былъ челов'Ькъ холодный, твердый, го- воривш1Й всегда тихо и съ улыбкой и дМствовавшхй съ не- преклонною волею. ВсЬ безъ исключен1я боялись его гораздо больше, ч-Ьмъ директора. Онъ любилъ власть, ум'Ьлъ пр1об- р-Ьсть ее и пользовался ею съ педантическою точностью. — Упадышевск1й отгадалъ, что Николай Иванычънанегопро- гн'Ьвается; онъ сейчасъ узналъ всЬ отступлен1я отъ устава гимназ1и, который сд-Ёладъ для меня и для моей матери, исправлявш1й его должность, надзиратель, то-есть: несвое- временное свидан1е съ родителями, тогда какъ для того были назначены изв-Ьстные дни и часы, беззаконные отпуски домой, и особенно отпуски на ночь. Главный надзиратель задалъ такую гонку моему благод-Ьтелю, что ста1)икъ долго ходилъ задумавшись. Камашевъ сказалъ ему съ тихою улыбкою, « что если что-нибудь подобное случится еще одинъ разъ, то онъ по- проситъ почтенн-Ьйшаго Василья Петровича оставить службу при гимназ1и>. Я горько нлакалъ, узнавъ объ этомъ, и по- лучилъ непреодолимое отвращен1е и ужасъ далее къ имени главнаго надзирателя — и не даромъ: онъ невзлюбилъ меня безъ всякой причины, сд-Ьлался моимъ гоннтелемъ, и впо- сл^Ьдств1п много пролила отъ него слезъ моя б-Ьдная мать. Дня чере.зъ три посл-Ь своего во.звращен1я, Камашевъ вызвалъ меня изъ фронта на средину залы и сказалъ мн-Ь довольно длинное поучен1е на сл'Ьдуюш.ую тему: что дурно быть изба- лованнымъ мальчикомъ, что очень не хорошо пользоваться пристрастнымъснисхонден1емъ начальства и небытьблаго- дарнымъ правительству, которое великодушно взяло на себя немаловажныя нздерлски для моего образован1я. — Хотя л былъ кротшй и добрый мальчикъ, но впечатлительный и вспыльчивый отъ природы. Ястоялъ, потупивъ глаза, и, не- изв-Ьстное мн'1} дот-Ьхъпоръ, чувство незаслулсеннагооскор- блен1я и гн-Ьва волновало мою грудь. «Что вы не смотрите на меня? вдругъ сказалъ Камашевъ, это недобрый знакъ, если мальчикъ прячетъ свои глаза и не см'Ьетъ или не хо- четъ смотр-Ьть прямо на своего начальника... Глядите на меня!» произнесъ онъ строго и возвыся голосъ. Я поднялъ глаза и, видно, въ нихъ такъ много выражалось внутренняго чувства оскорбленной д-Ьтской гордости, что Камашевъ отвер- нулся и сказалъ, уходя, Упадышевскому: «онъ совсЬмъ не — 233 — такъ смиренъидобръ, какъ вы говорите > . — Посл-Ь я узналъ, что главный надзиратель хот-Ьлъ перевесть меня изъ благо- нравной комнаты; онъ потребовалъ аттестаты всЁхъ учителей и надзирателей; но везд-?! стояло: прилтрнаго поведетл и прилежангя, отличный въ успуьхахъ, и Камашевъ оставилъ меня на прежнемъ м-Ьст-Ь. Во все время перваго пребывашя моего въ гимназхи, онъ часто осматривалъ въ классахъ мои книги и тетради, заставлялъ учителей спрашивать меня при себ-Ь и нер-Ьдко придирался ко мн-Ь изъ пустяковъ, а надзи- рателямъ приказывалъ, чтобы заставляли меня играть вм^ст-Ь съ воспитанниками, прибавляя: что онъ нелюбитъ тихоней )10Собнятвъ. Теперь я понимаю, что такое зам-Ьчанхе иногда бываетъ в'Ьрно; но ко мн-Ь оно вовсе не шло и только умно- жало мое справедливое раздражеше. Упадышевсшй н-Ьжио любилъ меня и, съ заботливостью матери, всякой день осма- тривалъ мое платье и постель, чистоту рукъ, тетрадей и книгъ; онъ часто твердилъ мн'Ь, чтобы я всегда смотр-Ьлъ въ глаза Николаю Иванычу и ничего не возражаль на его зам'Ьчан1я и выговоры: изъ любви къ старику, я исполнялъ въ точ- ности его настав л ен1я. Камашевъ неунимался. По распоряжен1ю гимназическаго начальства, никто изъ воспитанниковъ не могъ им-Ёть у себя нисвоихъ веш;ей, ниденегъ; деньги, если он'Ь были, храни- лись у комнатныхъ надзирателей и употреблялись съ разр-Ь- шен1я главнаго надзирателя; покупка съ-Ьстнаго и лакомства строго запрещалась; конечно, были злоупотреблешя, ноподъ большою тайной. Въ числ-Ь другихъ строгостей находилось постанов лен1е, чтобы переписка воспитанниковъ съ родите- лями и родственниками производилась черезъ надзирате- лей: каждый ученикъ долженъ былъ отдать незапечатанное письмо, для отправки на почту, своему комнатному надзи- рателю, и онъ им-Ьлъ право прочесть письмо, если воспитан- никъ не пользовался его доверенностью. Это постановлеше р-Ьшительно не исполнялось; но Камашевъ потребовалъ, чтобъ Упадышевсшй показывалъ ему мои письма. Скр'Ьпя сердце, добрый старикъ, который въкаждомъ моемъписьм^Ь, не чи- тая его, приписывалъ самъ, долженъ былъ сд-Ёлаться моимъ цензоромъ. Первое имъ прочитанное письмо привело его въ большое затруднеше: оно все состояло изъ описан1я моего грустнаго, ежедневнагосостоянхя, изъжалобъ на товарип1,ей — 234 — И даже на учителей, изъ выражешй горячаго желан1я уви- Д'Ьтьмать, оставить поскорее противную гимназ1ю и уЬхать изъ нея нал-Ьто въ деревню. Не было ничего предосудитель- наго, но ВасилШ Петровичъ почувствовалъ, что въ глазахъ Николая Иваныча каждое мое слово будетъ виновато, что онъ найдетъ тутъ ропотъ, обвинен1е начальства, клевету на учебное заведенхе и неблагодарность къ правительству. Что было ему д-Ьлать? Открыть мн-Ь настоящее положен1е д-Ьлъ — ему сначала не хот'Ьлось: это значило войти въ заговоръ съ мальчикомъ противъ своего начальства; онъ чувствовалъ даже, что я не пойму его, что небудуум^ть написать такого письма, какое могъ бы одобрить Камашевъ; лишить мою мать единственнаго ут-Ьшенхн получать мои задушевныя письма — по доброте сердца, онъ не могъ. — •Ц'Ьлыя сутки ломалъ онъ голову, но ничего не придумалъ, какъ самъ онъ посл-Ь ска- зывалъ, и р^Ьшился наконецъ открыть мн-Ь всю истину, р-Ь- шившись въ то же время обманывать своего стараго началь- ника. Такимъ образомъ, онъ заставилъ меня написать другое письмо, подъ его диктовку, совершенно оффищальное, и по- казалъ его главному надзирателю, который, разум-Ьется, не могъ въ немъ найти ничего къ моему обвинешю. Оба письма были отправлены вм-Ьст-Ь. Вся посл'Ьдуюп1;ая переписка со- стояла уже изъ двойныхъ писемъ: явныхъ и тайныхъ, даже тогда, когда мой гонитель нереста лъ ихъ читать. Васил1й Петровичъ сейчасъ написалъ къ моей матери, отчего это такъ д-Ьлается; письма относилъ на почту самъ Евсеичъ. Я не ум-Ьлъ тогда оц-Ьнить всю великость самоотвержешя, съ ко- торымъ д-Ьйствовадъ мой благод-Ьтель; но мать моя оц-Ьнила его вполн-Ь и написала къ Упадышевскому письмо, въ кото- ромъ выражалась самая горячая материнская благодарность. Нечего и говорить, что она хотя не знала вполн-Ь гонен1й Камашева, но была очень ими встревожена. Д-Ьла продоллсали идти въ прежнемъ порядк-Ь; но со мной случилась перем-Ьна, которая для всЬхъ должна показаться странною, неестественною, потому что, въ продолжеши полу- тора м-Ьсяца, я бы долженъ былъ привыкнуть къ новому образу лсизни: я сталъ задумываться и грустить; потомъ грусть п})евратилась въ пер1одическую тоску и наконецъ въ бол-Ьзнь. Дв-Ь причины могли произвесть эту печальную дерем^ну: догнавъ во всЬхъ классахъ моихъ товариш;ей, ЛО' — 235 — лучая обыкновенные, весьма небольппе уроки, которые я часто выучивалъ не выходя изъ класса, я нич'Ьмъ не былъ занять, не только во все время свободное отъ ученья, но даже во время классовъ, — и умственная д-Ьятельность мальчика, потерявъ существенную пищу, вся обратилась на безпрестан- ное размышлен1е и разсматриванье своего настоящаго поло- жешя, на безпрестанное воображен1е, что д-Ьлается въ его семействе, какъ тоску етъ о немъ его несчастная мать, и на воспоминаше прежней, блаженной деревенской жизни. Я воз- ненавид'Ьлъ въ душ-Ь противную гимназ1ю, ученье, и р"Ьшилъ по-своему, что оно совершенно безполезно, совсЬмъ не нужно, и что отъ него всЬ д-Ьти д-Ьлаются негодными мальчиками. Второю причиною, и можетъ быть главнМшею, — было не- справедливое гонен1е Камашева. Каждое его появлен1е про- изводило потрясен1е въ моихъ нервахъ, а онъ ирх-Ёзжаль вся- кой день по два раза, и никто не зналъ времени его прйзда. Не было такого часу ни днемъ, ни ночью, въ который бы онъ когда-нибудь не посещал ъ гимназ1и, и посЬщенхя эти были совершенно неожиданны и внезапны. Теперь я отдаю пол- ную справедливость его неусыпной, хотя слишкомъ строгой и педантической д-Ьятельности; но тогда онъ казался мн-Ь ти- раномъ, извергомъ, злымъ духомъ, который выросталъ какъ - будто изъ земли, даже въ такихъ м-Ьстахъ, куда и надзира- тели не заглядывали. Его страшный для меня образъ посе- лился въ д-Ьтскомъ моемъ воображеши, и тягостное его при- сутствхе со мной не разставалось. Притомъ тайныя мои письма къ матери сд-Ёлались гораздо короче прежнихъ и писались часъ отъ часу съ большимъ ст-Ьсненхемъ, съ большей осто- рожностью. Я. понялъ наконецъ, какое насил1е д-Ёлаеть Упа- дышевск1й своему честному и прямодушному характеру, и ч-Ьмъ онъ рискуетъ. — Впосл-Ьдствш присоединилась и третья причина. Въ конц-Ь марта и въ начале апр-Ёля солнце начало сильно гр-Ьть, сн-^гъ таялъ, ручьи побежали по ули- цамъ, дохнула весна, и ея дыхате потрясало нервы маль- чика, еще безсознательно, но уже страстно любившаго при- роду. Раздражительное дМствхе солнечныхъ весеннихъ лу- чей на челов-Ьчесшй организмъ — д-Ёло изв-Ьстное. Я живо помню, что въ красные дни мн^ было гораздо тяжеле, ч-Ьмъ въ пасмурные. Какъ бы то ни было, только я началъ заду- мываться, или лучше сказать, цереставалъ слышать, что — 236 ~- говорили друг1е; безъ участ1я училъ свои уроки, сказывалъ ихъ, слушалъ зам'Ьчан1я или похвалы учителей, и часто, смотря имъ прямо въ глаза — воображалъ себя въ миломъ Аксакове, въ тихомъ родительскомъ дом-Ь, подл^Ь любящей матери: всЬмъ казалось это простою разсЬянностью. Чтобы жив-Ье предаваться мечтамъ моего воображен1я, представи- тельная сила котораго возрастала съ каждымъ днемъ, я за- жмуривалъ глаза и не р-Ьдко получалъ толчки отъ сосЬдей, которые думали, что я сплю. Одинъ разъ, въ классЬ русской грамматики, злой мальчишка, Рушка, закричалъ: « Аксаковъ спитъ!» Учитель, спросивъ у другихъ учениковъ, точно ли я спалъ, и получивъ утвердительный отв'Ьтъ, едва не поста- вилъ меня на колени, Я пересталъ зажмуривать глаза въ классахъ;носталъ чаще подъ изв-Ьстнымипредлогами уходить изъ нихъ, разумеется, сказавши прежде свой урокъ, и мн'Ь иногда удавалось спокойно простоять съ четверть часа гд-Ь- нибудь въуглу корридора и помечтать съ закрытыми глазами. По окончанш посл'Ьоб'Ьденныхъ классовъ,посл'6 получасоваго беганья въ пр1емной зал-Ь, въ которомъ я только по принуж- дешю принималъ иногда участ1е, когда всЬ должны были усЬсться, каждый за своимъ столикомъ у кровати, и твер- дить .урокъ къ завтрашнему дню, я также садился, клалъ передъ собою книгу и, посреди громкаго бормотанья твер- димыхъ вслухъ уроковъ, переносился моимъ вообралсешемъ все туда же, въ обетованный край, въ сельск1й домъ на бе- регу Бугу Руслана. Скоро однако такое напряженное усил1е воображен1я развилось до такихъ огромныхъ разм-Ьровъ, что слабый телесный составъ не могъ ихъ выносить. На меня стала нападать истерическая тоска, сопровождаемая такими тяжелыми слезами и рыданьями, что я впадалъ на несколько минутъ въ безпамятство; посл-Ь я узналъ, что въ продолже- Н1И его появлялись у меня на лиц* судорожныя движешя. Сначала я ум^лъ какъ-то скрывать мое состоян1е отъ всЬхъ. Я делалъ это безсознательно, мо^кетъ быть по тайному чув- ству угадывая, что мне станутъ мешать предаваться моимъ мечтамъ, которыя составляли мою единственную отраду. Тоска почти всегда находила на меня вечеромъ; я чувство- валъ ея приближеше и выбегалъ черезъ заднее крыльцо на внутреннШ дворъ, куда могли ходить все ученики для своихъ надобностей; иногда я прятался за колонну, иногда при- - ^й1 - таивался въ углу, который образовался высокимъ крыль- цомъ, выступившимъ изъ средины здашя; иногда взб-Ьгадъ по л-Ьстниц-Ь наверхъ и садился въ углу сЬней втораго этажа, слабо осв-Ьщаемомь снизу висящимъ фонаремъ. В-Ьроятно, холодный воздухъ способствовалъ скорому прекращен1ю при- падковъ, и я возвращался на свое м-Ьсто въ обыкновенномъ своемъ положеши. Но одинъ разъ заб-Ьжалъ я въ незапертые классы, когда сторожа убирали ихъ; самъ не знаю, какъ я забился по дъ скамью одного стола. Мн-Ь кажется, этотъ при - падокъ продолжался дол-Ье прежнихъ, можетъ быть отъ того, что случился не на св'Ьжемъ воздух-Ь. Сторожъ зам'Ьтилъ меня, хот^Ьлъ выгнать, но видя, что я ничего не отв-Ьчаю, донесъ надзирателю; тотъ узналъ меня и сказалъ Упады- шевскому. Встревоженный старикъ приб-Ьжадъ ко мн'Ь на- верхъ; но въ самую эту минуту я очнулся и спокойно воро- тился съ нимъ въ свою комнату. До этого случая, Упады- шевскШ, обнадеженный .моимъ почти двухм-Ьсячнымъ пре- быван1емъ, моимъ прилежнымъ ученьемъ, хотя и зам-Ьчалъ мою разсЬянность или задумчивость, но не придавалъ ей никакого особеннаго значенхя. Тутъ онъ распросилъ меня подробно. Я разсказалъ ему съ полною откровенностью все то, что зналъ о своемъ состоян1и; но я многаго не понималъ и многаго не помнилъ. Въ продолжеши ночи, онъ самъ и мой дядька Евсеичъ наблюдали за мной: я проспалъ до утра совершенно спокойно. Надобно зам-Ьтить, что въ продолже- н1и всего перваго пер1ода моей бол-Ьзни вс^ ночи я спалъ хорошо; упоминаю объ этомъ потому, что во второмъ перход-Ь болезнь взяла совершенно противоположный характеръ. На другой день поутру, по обыкновен1ю, пр1*халъ Бенисъ въ больницу, куда и былъ я приведенъ Упадышевскимъ. Док- торъ распросилъ и осмотр-Ьлъ меня внимательно, нашелъ, что я н-Ьсколько похуд'Ьлъ, побл-Ьди^лъ и чтопульсъ у меня раз- строенъ, но отпустилъ въ классъ, не предписалъ никакого лекарства, запретилъ изнурять меня ученьемъ, — не в'Ьря моимъ словамъ, что онослишкомъ легко, — приказалъ наблю- дать за мной и никуда одного не пускать. Онъ прибавилъ къ этому, чтобы всяк1й день, во время его прх-Ьзда въ больницу, я приходилъ къ нему. Упадышевсшй принялъ всЬ нужныя м-Ьры: кром'Ь того, что онъ самъ безпрестанно подходилъ ко мн-Ь, онъ поручилъ двумъ воспитанникамъ постоянно смо- — 238 — тр-ЬтБ за мной во всякое время, свободное отъ ученья; дядька же мой долженъ былъ идти со мной всякой разъ, когда я вы- ходилъ на задн1й дворъ. Во всей гимназш разнесся слухъ, что « на Аксакова находить черная немочь^. Я испугался, хотя не ионималъ значешяэтихъ словъ. — Мн^ показалось очень не- пр1ятно такое постоянное внимаше постороннихъ людей къ каждому моему движенхю; ц-Ьлый вечеръ мн-Ь было скучно и грустно. Я уже привыкъ наслаждаться моими мечтами, а теперь мысль, что н-Ьсколько глазъ меня наблюдаютъ, м-Ьшала мн15 оторваться отъ горькой действительности, чтобъ грезить па-яву сладкими снами; но т-Ьмъ не мен-Ье вечеръ прошелъ благополучно: ни тоски, ни истерическаго припадка не было. Упадышевск1й и дядька мой обрадовались; очень также остался доволенъ и Бенисъ, когда я на другой день пришелъ къ нему въ больницу и когда Васил1й Петровичъ разсказалъ,что весь вчерашн1й день, вечеръ и ночь я провелъ спокойно. Не смотря на то,что докторъ нашелъмой пульсъ также разстроен- нымъ, онъ отпустилъ меня безъ всякихъ медицинскихъ посо- б1й, ув-Ьряя, что дФло поправится и что натура преодол^етъ бо- л-Ьзненное начало; но на другой день оказалось, что д^ло не по- правилось, а только изменилось: часу въ девятомъ утра, сидя нъ ариеметическомъ классе, вдругъ я почувствовалъ, совер- шенно неожиданно, сильное стеснеше въ груди, черезъ не- сколько минутъ зарыдалъ, упалъ и впалъ въ безпамятство. Сделался большой шумъ, послали за Упадышевскимъ; по сча- стшонъ былъ дома*) и приказалъ перенесть меня въ спаль- ную, где я черезъ четверть часа очувствовался и даже воро- тился въ классъ. Вечеромъ припадокъ повторился и продол- жался гораздо долее. Больше прелшяго встревожился благо- детельный Васил1й Петровичъ и перепугался мой усердный дядька. На этотъ разъ Бенисъ далъ мне как1я-то капли (вероятно нервныя), которыя я доллсенъ былъ принимать, какъ только почувствую стеснете; по постнымъ днямъ при- казалъ давать мне скоромный обедъ изъ больницы и вместо че[)наго хлеба булку, но оставить въ больнице ни за что не согласился. Капли сначала помогли мне, и дня три, хотя я начиналъ тосковать и плакать, но въ безпамятство не впа- *) Изъ четырехъ человЬкъ надзирателей двое дежурныхъ никуда не отлу- малпсь; но остальные, во время классовъ, могли уходить по своимъ надобно* стямъ; къ об^ду же и ужину всЬ собирались на-лицо. — 289 — далъ; потомъ, по привычк'Ь ли моей натуры къ л-Ькарству, или по усилен1ю болезни, только припадки стали возвра- щаться чаще и сильн-Ье прежняго. Никакой пер1одъ моего д-Ьтства не помню я съ такою отчетливою ясностью, какъ время перваго пребывашя моего въ гимназ1и. Я могъ бы безошибочно разсказать со всЬми подробностями (чего, конечно, д-Ьлать не буду) весь ходъ мо- его страннаго недуга. ВсЬмъ казалось тогда, а въ томъ числ^Ь и мн^Ь, что появлен1е припадковъ происходило безъ всякой причины; но теперь я уб-Ёждень въ противномъ: они всегда происходили отъ неожиданно возникавшаго воспоминан1я изъ прошедпьей моей жизни, которая вдругъ представлялась мо- ему воображешю съ живостью п яркостью ночныхъ сновид-Ь- шй. Иногда я доходилъ до такихъ явлетй сознательно и по- степенно, углубляясь въ неисчерпаемое хранилище памяти, но иногда они посещали меня безъ моего в-Ьдома и желания. Случалось, что въ то время, когда я думалъ совс-Ьмъ о дру- гомъ и даже когда былъ сильно занятъ ученьемъ, — вдругъ какой-нибудь звукъ голоса, в-Ьроятно похожШ на слышанный мною прежде, полоса солнечнаго св-Ьта на окн-Ь или ст-Ьн-Ь, точно такъ осв-Ьщавшая некогда знакомые, дорог1е мн-Ь пред- меты, муха жужжавшая и бившаяся на стекл^Ь окошка, на что я часто засматривался въ ребячеств-Ь — мгновенно и на одно мгновен1е, неуловимо для сознан1я, вызывали забытое прошедшее и потрясали мои напряженные нервы. Впрочемъ некоторые случаи объяснялись тогда же сами собою: одинъ разъ я сказывалъ урокъ, какъ вдругъ голубь сЬлъ на подо- конную доску и началъ кружиться и ворковать — это сейчасъ напомнило мн-Ь моихъ любимыхъ голубей и деревню: грудь моя стеснилась и посл'Ьдовалъ припадокъ. Въ другой разъ пришелъ я напиться квасу или воды въ особенную комнату, которая называлась квасною', тамъ бросился мн-Ь въ глаза про- стой деревянный столъ, который прежде в-Ьроятно явидалъ много разъ, не зам-Ьчая его, но теперь онъ былъ выскобленъ за-ново и казался необыкновенно чистымъи б-Ьлымъ: въ одно мгновен1е представился мн-б такого же вида липовый столъ, всегда блиставш1й белизной и гладкостью, принадлежавшШ н-Ькогда моей бабушк-Ь, а потомъ стоявш1й въ комнате у моей тётки, въ которомъ хранились разныя безд-Ьлушки, драгоц-Ьн- ныя для дитяти: узелки съ тыквенными, арбузными и дыннымъ Семенами, изъ которыхъ тётка моя д'Ьлала чудныя корзиночки и подносики; м-Ьшочки съ рожковыми зернами, съ раковыми жерновками, а всего бол-Ье большой игольникъ, въ которомъ вм^ст^Ь съ иголками хранились крючки для удочекъ, изредка выдаваемые мн'Ь бабушкой; все это, бывало, я разсматривалъ съ восхищешемъ, съ напрязкеннымъ любопытствомъ, едва пе- реводя дыхан1е... Ябылъ пораженъ сходствомъ этихъстоловъ, прошедшее ярко блеснуло, ожило передо мною — сердце за- мерло и посл-Ьдоваль сильный припадокъ. Точно то же случи- лось со мной при взгляд-Ь на кошку, которая спала, свернув- шись клубкомъ на солнышк-Ь, и напомнила мн-Ь мою любимую кошку въ деревне. Мн^Ь кажется довольно этихъ случаевъ, чтобы предположить вовсЬхъ остальныхъ подобный причины. Положен1е мое становилось хулсе и хуже. Припадки по- являлись чаще, продолжались дол-Ье; я потерялъ аппетитъ, бл'Ьдн'Ьлъ и худ'Ьлъ съ каждымъ днемъ; терялъ такл^е и охоту заниматься ученьемъ; одинъ только сонъ подкр'Ьплялъ меня. Внимательный Васил1Й Петровичъ зам-Ьтилъ, что мн'Ь вредно раннее вставанье, попробовалъ одинъ разъ не будить меня до восьми часовъ и увид-Ьлъ, что я тотъ день чувствовалъ себя гораздо лучше. Дядька мой ходилъ за мной съ отцов- ской н'Ьлсностью. Камашевъ пробовалъ н-Ьсколько разъ гово- рить МН'Ь строг1я поучен1я, и даже стращалъ наказан1емъ, если я не буду держать себя, какъ сл^дуотъ благовоспитан- ному мальчику. Мою бол^Ьзнь называлъ онъ баловствомъ, хандрою и дурнымъ прим'Ьромъ для другихъ. Наконецъ, онъ приказалъ пололсительно отдать меня въ больницу; этого же- лали всЬ и я самъ; противился только одинъ Бенисъ; но теперь онъ доллсенъ былъ согласиться, и меня отвели въ лазаретъ. Моя мать, уЬзжая въпосл'Ьдн1Й разъ изъ Казани, заста- вила моего дядьку Евсеича побожиться передъ образомъ, что онъ ув'Ьдомитъ ее, если я сд-Ьлаюсь боленъ. Онъ давно по- рывался исполнить свое об-Ьщате и открылся въ этомъ Упа- дышевскому, но тотъ постоянно его удерживалъ; теперь же онъ р-Ьшился д-Ьйствовать, не спрашиваясь никого: одинъ изъ грамотныхъ дядекъ написалъ ему письмо, въ которомъ, безъ всякой осторожности и даже несправедливо, онъ изв-Ьщадъ, что молодой баринъ боленъ падучею бол'Ьзн1ю и что его отдали въ больницу. Можно себ-Ь представить, ка- кимъ громовымъ ударомъ разразилось это письмо надъ моимъ — 241 — отцомъ И матерью. Письмо шло довольно долго и пришло въ деревню во время совершенной распутицы, о которой около Москвы не могутъ им-Ёть и понят1я; дорога прорывалась на каждомъ шагу, и во всякомъ долочк'Ь была зажора, то-есть, сн-Ёгь, насыш;енный водою: -Ьхать было почти невозможно. Но мать мою ничто удержать не могло; она вы-Ьхалатотъ же день въ Казань, съ своей Парашей и мо.т10дымъ мужемъ ея, Эедоромъ; ^хала день и ночь на перем'Ьнныхъ крестьян- скихъ, не подкованныхъ лошадяхъ '^'), въ простыхъ крестьян- скихъ саняхъ въ одну лошадь; всЬхъ саней было четверо: въ трехъ сидело по одному челов-Ьку безъ всякой поклажи, ко- торая вся пом-Ьп^алась на четвертыхъ саняхъ. То.1ько такимъ образомъ была какая-нибудь возможность подвигаться шагъ за шагомъ впередъ. и то пользуясь морозными утренниками, которые на этотъ разъ продолжались по счастш до половины апреля. Въ десять дней доташ,илась моя мать до большаго села Мурзихи на берегу Камы; зд-Ьсь вышла уже большая почтовая дорога. кр-Ьпче уЬзженная, и потому "Ьхать по ней представлялось бол'Ье возможности, но за то изъ Мурзихи на- добно было пере-Ьхать черезъ Каму,чтобъ попасть въ село Шу- ранъ, находящееся, кажется, въ 80-ти верстахъ отъ Казани. Кама еш,е не прошла, но надулась и посин'Ьла; наканун-Ь пере- несли черезъ нее на рукахъ почту; но въ ночь пошелъ дождь, и никто не соглашался переправить мою мать и ея спутниковъ на другую сторону. Мать моя принуждена была ночевать въ Мурзих^Ь; боясь каждой минуты промедлен1я, она сама ходила изъ дома въ домъ по деревн-Ь и умоляла добрыхъ людей помочь ей, разсказывала свое горе и предлагала въ вознагражден1е все, что им-Ёла. Нашлись добрые и см-Ьлые люди, понимавш1е материнское сердце, которые об'Ьш.али ей, что если дождь въ ночь уймется и къ утру хоть крошечку подмерзнетъ, то они берутся благополучно доставить ее на ту сторону и возьмутъ то, что она пожалуетъ имъ за труды. До самой зари моли- лась мать моя, стоя въ углу на кол'Ьняхъ передъ образомъ той избы, гд^ провела ночь. Теплая материнская молитва была услышана: в'Ьтеръ разогналъ облака и къ утру морозъ высушилъ дорогу и тонкимъ ледочкомъ затянулъ лужи. На зар'Ь, шестеро молодцовъ, рыбаковъ по промыслу, выросшихъ *) По проселкамъ, при глубокомъ сн^г'Ь, подкованныхъ лошадей въ это время года дорога не поднимаетъ. Семенная хроника. 16 ^ 242 — на Ёам-Ь и привыкшихъ обходиться съ нею во всякихъ ея видахъ, каждый съ шестомъ или багромъ,привязавъ за спины нетял^елую поклажу, перекрестясь на церковный крестъ, взяли по дъ руки об-Ёихъ женщинъ, обутыхъ въ мужсюе са- поги, дали шестъ ведору, поручивъ ему тащить чуманъ^ то-есть, широкой лубокъ, загнутый спереди къ верху и при- вязанный на веревк-Ь, взятый на тотъ случай, что неравно барыня устанетъ, — и отправились въ путь, пустивъ впередъ самаго расторопнаго изъ своихъ товарищей для ощупыван1я дороги. Дорога лел;ала вкось и надобно было пройти около трехъ верстъ. Переходъ черезъ огромную р'Ьку въ такое время такъ страшенъ, что только привычный челов-Ькъ можетъ совершить его, не теряя бодрости и присутств1я духа, ведоръ и Параша просто рев'Ьли, прощались съ б-Ьлымъ св'Ьтомъ и со всЬми родными, и въ иныхъ м-Ьстахъ надобно было силою заставлять ихъ идти впередъ; но мать моя съ каждымъ шагомъ стано- вилась бодр'Ье и даже весел-Ье. Провожатые поглядывали на нее и прив-Ьтливо потряхивали головами. Надобно было обхо- дить полыньи, перебираться, по сложеннымъвм'Ьст'Ьшестамъ, черезъ трещины; мать моя нигд-Ь не хот-Ьла сЬсть на чуманъ, и только тогда, когда до1)ога, подошедъ къ противоположной сторон-Ь, пошла возл-Ь самаго берега по мелкому м-Ьсту, когда вся опасность миновалась, она почувствовала слабость; сей- часъ постлали на чуманъ м-Ьховое од'Ьяло, полол;или подушки, мать легла на него, какъ на постель, и почти лишилась чувствъ: въ такомъ положен! и дотащилрг ее до ямскаго двора въ Шуран!^. Мать моя дала сто рублей своимъ провожатымъ, то-есть, половину своихъ наличныхъ денегъ, но честные люди не захот^^.ли ими воспользоваться; они взяли по синенькой на брата (по пяти рублей ассигнац1ями). Съ изумлешемъ слу- шая и.зъявлен1е горячей благодарности и благословен1я моей матери, они сказали ей на прощанье;: «Дай вамъ Богъ бла- гополучно до15хать> и немедленно отправились домой, потому что м-Ьшкать было некогда: р15ка прошла на другой день. Бее это подробно разсказала мн-Ь Параша. Изъ Шурана въ двое сутокъ мать моя до-Ьхала до Казани, остановилась гд-Ь-то на постояломъ двор-Ь, и черезъ полчаса улсе была въ гимназ1И. Обращаюсь назадъ: въ больниц-Ь поместили меня очень хорошо; дали особую, небольшую комнату, назначенную для тяжелыхъ больныхъ, которыхъ на ту пору не было; тамъ спалъ со мною мой дядька, переведенный въ больничные слу- жители. Лекарь или подл-Ькарь, хорошенько не знаю, Андрей Ивановичъ Риттеръ, жилъ подл-Ь меня. Это былъ рослый, румяный, красивый и веселый д'1§тина; онъ впрочемъ сид1§лъ дома только по утрамъ, ожидая Бениса, посл-Ь котораго не- медленно отправлялся на практику, которую д-Ьйствительно им-Ьдъ въ купеческихъ домахъ; онъ былъ большой гуляка и не р-Ьдко возвраш,ался домой поздно и въ нетрезвомъ вид*. Удивляюсь, какътерп^ёлъ его главный надзиратель; впрочемъ, на больныхъ онъ обрап];алъ мен-Ье вниман1я, ч-Ьмъ на здоро- выхъ, и въ больниц-Ь Упадышевсшй им^лъ больше в^су. Я совершенно забылъ имя и фамил1ю добраго старика, бывшаго тогда больничнымъ надзирателемъ, хотя очень помню, какъ онъ былъ попечителенъ и ласковъ ко мн-Ь. УпадышевскШ сей- часъ позаботился, чтобы мн-Ь не было скучно, и снабдилъ меня книгами: «Д'Ьтскимъ училиш;емъ» въ н^сколькихъ то- махъ, «Открыт1емъ Америки» и «Завоевашемъ Мексики». Какъ я обрадовался тишин-Ь, спокойствш и книгамъ! Халатъ вм-Ьсто мундира, полная свобода въ употреблеши времени, от- сутств1е звонка и чтете были полезн^Ье для меня всякихъ ле- карствъ и питательной пищи. Колумбъ и Пизарро возбуждали все мое любопытство, а несчастный Монтезума — все мое участ1е. Прочитавъ въ н-Ьсколько дней «Открыт1е Америки» и «Завоеваше Мексики» , я принялся за «Д-Ьтское училище» . При этомъ чтенш случилось со мною обстоятельство, которое привело меня въ великое недоум-Ьихе и которое я разр-Ьшилъ себ-Ь отчасти только впосл-Ьдствш. Читая, не помню, который томъ, дошелъ я до сказки «Красавица и зв-брь» ; съ первыхъ строкъ показалась она мн-Ь знакомою, и чМъ дал-Ье, т-Ьмъ знакомые; наконецъ я уб-Ьдился, что это была сказка, ко- ротко изв-Ьстная мн-Ь подъименемъ: «Аленькой цв'Ьточекъ» , которую я слышалъ не одинъ десятокъ разъ въ деревн-Ь, отъ нашей ключницы Пелагеи. Ключница Пелагея была въсвоемъ род-Ь зам-Ьчательная женщина: очень въ молодыхъ годахъ бежала она, вм-Ьст-Ь съ отцомъ своимъ, отъ прежнихъ господъ своихъ, Алакаевыхъ, въ Астрахань, гд-Ь прожила слишкомъ двадцать л^тъ; отецъ ея скоро умеръ, она вышла замужъ, овдовела, жила въ наймахъ по купеческимъ домамъ, и въ ■ томъ числ-Ь у купцовъперс1янъ, соскучилась, пров-Ьда да какъ- то, что она досталась другимъ господамъ, именно моему д-Ь- 16* — 244 — душк'Ь, господину строгому, но справедливому и доброму, и за годъ до его смерти явилась изъ б^говъ въЛксаково. Д1^.душка, изъ уважен1я къ такому добровольному возвращешю, принялъ ее очень милостиво, а какъ она была проворная баба и на все мастерица, то онъ полюби лъ ее и сд'Ьлалъ ключницей. Должность эту отправляла она и въ Астрахани. Пелагея, кром-Ь досужества въ домашнемъ обиход'1^, принесла съ собою необыкновенное дарован1е сказывать сказки, которыхъ знала несчетное множество. Очевидно, что зкители Востока рас- пространили въ Астрахани и между русскими особенную охоту къ слушанью и разсказыванью сказокъ. Въ обширномъ сказочномъ каталог-Ь Пелагеи, вм'Ьст'Ь со всЬми русскими сказками, находилось множество сказокъ восточныхъ, и въ томъ числ^ несколько изъ «Тысячи и одной ночи». Д-Ьдушка обрадовался такому кладу, и какъ онъ у;ке начиналъ хво- рать и худо спать, то Пелагея, им-Ьншая еще драгоц-Ьниую способность не дремать по ц^^лымъ ночамъ, служила боль- 1пимъ ут'Ьшентемъ больному старику. Отъ этой-то Пелагеи наслушался я сказокъ въ долг1е зимн1е вечера. Образъ здо- ровой, св-Ьжей и дородной сказочницы, съ веретеномъ въ рукахъ за гребнемъ, неизгладимо вр'Ьзался въ мое вообра- жен1е, и если бы я былъ живописецъ, то написалъ бы ее С1Ю минуту, какъ лсивую. Содержашю «Красавица и зв-Ьрь» или «Аленькой цв'Ьточекъ» суждено было еще разъ удивить меня впосл'Ьдств1и. Черезъ н'Ьсколько л-Ьтъ пришелъ я въ казанск1й театрь слушать и смотр-Ьть оперу «Земира и Азоръ>: это былъ опять «Аленькой цв'Ьточекъ», даже въ самомъ ход'Ь п1есы и въ ея подробностяхъ. Между т'Ьмъ, не смотря на занимательное чтеше, на сладк1е, нич'Ьмъ нест-Ьсняемые разговоры съ Евсеичемъ про деревенскую нсизнь, удочку, ястребовъ и голубей, не смотря на удален1е отъ скучнаго школьнаго шума и тормошенья товарищей, не смотря на множество пилюль, порошковъ и микстуръ, глотаемыхъ мною, бол-Ьзнь моя, сначала какъ- будто уступившая л'Ьченью и больничному покою, не умень- шалась, и припадки возобновлялись по н-Ьскольку разъ въ день; но меня какъ-то не смущали они, и сравнительно ст^ прел^нимъ я былъ очень доволенъ своимъ положен1емъ. Больница помещалась въ третьемъ этаж'Ь, окнами на дворъ. Здан1е гимназ1и (теперешн1й университетъ) стояло на гор-Ь; - 245 — видъ былъ великол'Ьпный: вся нижняя половина города съ его Суконными и Татарскими слободами, Булакъ, огромное озеро Кабанъ, котораго воды сливались весною съ разливомъ Волги — вся эта живописная панорама разстилалась передъ глазами. Я очень помню, какъ ложились на нее сумерки и какъ постепенно освещалась она утренней зарей и восхо- домъ солнца. Вообще пребываше въ больнид'Ь оставило во мн-Ь навсегда тихое и отрадное воспомпнан1е, хотя никто изъ товарищей не нав'Ьщалъ меня. Приходили только одинъ разъ Княжевичи, съ которыми однако я тогда еще близко не сошелся, потому что мало съ ними встр-Ьчался; они были въ среднихъ классахъ и жили «во французской комнат'Ь > у надзирателя Мейснера. Прптомъ я былъ такъ занятъ собою, или лучше сказать своимъ прошедшимъ, что не чувствовалъ и не показывалъ ни мал^йшаго къ нпмъ расположен1я; я подружился съ Княжевичами уже во время вторичнаго моего вступлешя въ гпмназ1ю, особенно въ университете. Домой я писалъ каждую почту, уведомляя, что я совер- шенно здоровъ. Вдругъ, въ одинъ понедельникъ не получилъ я письма отъ матери. Я встревожился и началъ грустить; въ сл-Ьдующхй понедельникъ опять н^тъ письма, и тоска овладела мною. Напрасно ув-Ьрялъ меня дядька, что теперь распутица, что изъ Аксакова нельзя проехать въ Бугуру- сланъ (уЬздный городъ, находящ1йся въ 25 верстахъ отъ нашей деревни) — я ничего не хот^лъ слушать; я хорошо зналъ и понималъ, что не смотря ни на какое время каждую неделю "Ьздили на почту. Я не знаю, что бы со мной было, еслибъ и въ трет1й срокъ я не получилъ письма; но въ сере- дине недели, именно поутру 14-го апреля, мой добрый Ев- сеичъ, после некотораго приготовлен1я, состоявшаго въ томъ, что «верно потому нетъ писемъ, что матушка сама едетъ, а можетъ быть и прхехала», объявилъ мне съ радостнымъ лицомъ, что Софья Николавна здесь, въ гимназ1и, что безъ доктора ее ко мне не пускаютъ, и что докторъ сейчасъ пр1- едетъ. Не смотря на приготовлен1е, мне сделалось дурно. Когда я очнулся, первыя мои слова были: «где маменька?» Но возле меня стоялъ Бенисъ и бранилъ ни въ чемъ невино- ватаго Евсеича: какъ бы осторожно ни сказали мне о пр1- езде матери, я не могъ бы принять безъ снльнаго воднешя такого неожиданнаго и радостнаго извест1я, а всякое волне- — 246 — Н1е произвело бы обморокъ. Докторъ былъ совершенно уб^Ьж- денъ въ необходимости дозволить свидаше матери съ сыномъ, особенно когда посл-Ьдихй зналъ уже о ея орх-бзд-Ь, но не см-Ьлъ этого сд^Ьлать безъ разр-Ьшенхя главнаго надзирателя или директора; онъ послалъ записки къ обоимъ. Отъ директора пришло позволен1е прежде, и когда мать была уже у меня въ комнат-Ь, получили приказан1е отъ Камашева: « дожидаться его прйзда». — Не нахожу словъ и не беру на себя разска- зать, что чувствовалъ я, когда вошла ко мн-Ь моя мать. Она такъ похуд-бла, что можно было не узнать ее; но радость, что она нашла дитя свое не только живымъ, но гораздо въ луч- шемъ полон«ен1и, ч-Ьмъ ожидала (ибо чего не придумало испу- ганное воображен1е матери), — такъ ярко светилась въ ея всегда блестящихъ глазахъ, что она могла показаться и здо- ровою и веселою. Я забылъ все, что вокругъ меня происхо- дило, обнялъ свою мать и несколько времени не выпускалъ ее изъ моихъ д^Ьтскихъ рукъ. Черезън'Ьсколько мпнутъ явился Камашевъ. Холодно и в'Ькливо онъ сказалъ моей матери, что для нея нарушенъ суш,ествующ1'й порядокъ въ гимназ1и, что никому изъ родственниковъ и родителей не позволяется вхо- дить во внутренн1я комнаты учебнаго заведен1я, что для этого назначена особая пр1емная зала, что входъ въ больницу со- вершенно воспреш,енъ и что особенно это не прилично для такой молодой и прекрасной дамы. Кровь бросилась въ лицо моей матери, и по своей природной вспыльчивости она много лишняго наговорила Камашеву. Она сказала мел^ду прочимъ, «что в-Ьрно только въ ихъ гимназ1и суш,ествуетъ такой вар- варсшй законъ, что матери везд^ прилично быть, гд^Ьлелситъ ея больной сынъ, и что она зд'Ьсь съ дозволен1я директора, непосредственнаго начальника его, г. главнаго надзирателя, и что ему остается только повиноваться >. Мать вонзила ножъ въ самое больное м-Ьсто. Камашевъ побл'Ьдн'Ьлъ. Онъ сказалъ, что директоръ дозволилъ это только для перваго раза, что приказан1е его исполнено, что в-Ьроятно оно не повторится и что онъ проситъ теперь ее уЬхать... Но Камашевъ не зналъ моей матери, и вообш,е не зналъ материнскаго сердца. Мать моя сказала ему, что она не выйдетъ изъ этой комнаты, покуда дпректоръ самъ лично или письменно не прикажетъ ей уЬхать, и что до той поры только сплою можно удалить ее отъ сына. Все это было сказано такпмъ голосомъ, съ такой — 247 — энерг1ей, что не оставляло сомн4н1я въ точности исполнешя. Она взяла стулъ, пододвинула къ моей кровати и сЬла на немъ, оборотись спиной къ Еамашеву. Не знаю, что бы сд-Ь- лалъ этотъ посл-Ьдшй, если-бъ Бенисъ и Упадышевскш не упросили его выдтн въ другую комнату; таыъ докторъ, какъ я узналъ посл^ отъ Васнлья Петровича, съ твердостью ска- залъ главному надзирателю, что если онъ позволитъ себ-Ь какой-нибудь насильственный поступокъ, то онъ не ручается занесчастныя посл^§дств1Я, и даже за жизнь больнаго, и что онъ также боится за мать. Упадышевск1й, съ своей стороны, умолялъ пощадить бедную женщину, которая въ отчаянш не помнитъ себя, а всего бол^Ье пощадить больнаго мальчика, и об^Ьщалъ ему, что онъ уговорить мать мою уЬхать черезъ н^Ьсколько времени. Камашевъ весьма неохотно согласился, и вм'Ьст^Ь съ Бенисомъ отправился для донесен1я обо всемъ ди- ректору. Упадышевсшй воротился къ моей матери, старался ее успокоить и сказалъ, что она можетъ остаться у меня часа на два. Мать пробыла у меня до сумерекъ, почти до шести часовъ вечера. Сцена съ Камашевымъ сначала сильно меня испугала, и я начиналъ уже чувствовать обыкновенное сжат1е въ груди; но онъ ушелъ, и присутств1е матери, ея ласки, ея разговоры, радость — не допустили явлешя при- падка. На прощанье, мать съ твердостью сказала мн-Ь, что возьметъ меня совсЬмъ изъ гимназ1и и увезетъ въ деревню. Я совершенно пов-Ьриль ей. Я привыкъ думать, что маменька можетъ сд-Ёлать все, чтозахочетъ, и счастливая будущность зас1яла предо мной вс^ми радужными цветами счастливаго прошедшаго. Мать моя отправилась изъ гимназ1и прямо къ Бенису: его не было дома. Она бросилась (въ буквальномъ смысле) къ ногамъ его жены и, обливаясь слезами, умоляла, чтобы ей возвратили изъ гимназш сына. Мадамъ Бенисъ, пони- мавшая материнсшя чувства, приняла живое участхе и ув-Ь- рила ее, что Христ1анъ Еарлычъ сд-Ьлаетъ все, что можетъ, что она за него ручается. Докторъ скоро прйхалъ. Об-Ь жен- щины, каждая по-своему, приступили кънему съ просьбами; но Бениса уб-Ьждать было не нужно; онъ сказалъ, что это его собственная мысль, что онъ уже намекнулъ объ этомъ директору, но что по несчастш вм^Ьст-Ь съ нимъ былъ главный надзиратель, который сильно этому воспротивился и, кажется, — 248 — усп'Ьлъ склонить директора на свою сторону; что директоръ, хотя челов'Ькъ слабый, но не злой, что надежда на усп-Ьхъ не потеряна. Тутъ З1ать разсказала всЬ несправедливыя при- дирки ко мн-Ь и постоянное пресл-Ьдовате главнаго надзира- теля. Бенисъ самъ не любилъ его за присвоен1е власти, ему не принадлежащей; онъ не только не смягчилъ раздражешя моей матери, но усилилъ его, и она возненавид'Ьла Камашева, какъ лютМшаго своего и моего врага. Хозяева поступили съ моей матерью, какъ друзья, какъ родные, з^тюжили ее на диванъ и заставили съ-Ьсть что-нибудь, потому- что посл-Ьдтя сутки она не пила даже чая; дали ей какое-то л-Ькарство, а главное ув-Ьрили ее, что моя бол-Ьзнь чисто нервная и что въ деревн-Ь, въ своей семь-Ь, я скоро совершенно оправлюсь. Р-Ьшено было вести съ главнымъ надзирателемъ открытую войну. На другой день, поутру, мать моя должна была прь ■Ьхать къ директору до пр1^зда къ нему Кагмашева съ рапор- томъ, выпросить позволен1е ирх-Ь-зжать ко мн-Ь въ больницу два раза въ день, и потомъ вымолить об'Ьп];ан1е: отпустить меня въ деревню на попечете родителей, вп1}едь до выздо- ровлен1я, если докторъ найдетъ это нужнымъ. Бенисъ про- силъ только не нгаловаться на Камашева, не говорить о немъ ничего дурнаго и не поминать объ его личномъ нерасположе- н1и и пресл'Ьдован1яхъ ея больиаго сына. Призывая благо - словен1е Бож1е на доктора и его жену, высказавъ имъ все, чтб можетъ выска.зать благодарное материнское сердце, мать уЬхала отдохнуть на свою квартиру. Отдохновен1е было ей необходимо: дв-Ьнадцать дней такой дороги, почти безъ сна и пиш,и, и ц-Ьлый день такихъ душевныхъ мучительныхъ вол- нен1Й могли свалить съ ногъ и кр-Ьпкаго мужчину, а мать моя была больная л^енш,ина. Но Богъ въ немощныхъ являетъ свою кр-Ьпость и силу, и уснувън'Ьсколькочасовъ, мать моя проснулась бодрою и твердою. Въ девять часовъ утра она сид-^ла уже въ гостиной директора. Онъ вышелъ немедленно и встр^тилъ ее съявнымъ преду б'Ьлсден1емъ, которое однако скоро прошло. Искренность горя и уб-Ьдительность слезъ нашли путь къ его сердцу; безъ большаго труда, онъ позво- лилъ матери моей прх-Ьзжать въ больницу кан;дый день по два раза и оставаться до восьми часовъ вечера; но просьба объ увольнен1и меня изъ гимназ1и встр'Ьтила большое сопро- тивлеше. Можетъ быть и тутъ слезы и мольбы одержали бы — 249 — поб-Ьду, НО вдругъ вошелъ главный надзиратель, и сцена пе- рем-Ьнилась. Директоръ возвысилъ голосъ и съ твердостью сказалъ, что увольнять казенныхъ воспитанниковъ по нездо- ровью, или потому, что они станутъ тосковать, разставшись съ семействомъ, — д-Ьло неслыханное: въпервомъслуча'Ь,это значить признаться въ плохомъ состояши врачебныхъ посо- б1й и присмотра за больными, а въ посл'Ьднемъ это просто см'Ьшно; какой же мальчикъ, особенно избалованный, при- выкшШ только заниматься д-Ьтскими играми, не будетъ то- сковать, когда его отдадутъ въ училище? — Камашевъ сейчасъ присоединился къ директору и поддержалъ его слова многи- ми, весьма разсудительными и въ то же время язвительными р-Ьчами. Онъ у помянул ъ о вредныхъ сл-Ьдствхяхъ женскаго воспиташя, материнскаго баловства и дурныхъ прим^Ьровъ неуважетя, непокорности, дерзости и неблагодарности. Въ заключетеонъ сказалъ, что правительство не за т'Ьмъ тратитъ деньги на жалованье чиновникамъ и учителямъ и на содер- жан1е казенныхъ воспитанниковъ, чтобъ увольнять ихъ до окончашя полнаго курса ученья, и следовательно не восполь- зоваться ихъ службою по ученой части; что начальство гимна - 31 и особенно должно дорожить такимъ мальчикомъ, который по отличнымъ способностямъ и поведенш об'Ьщаетъ со време- немъ быть хорошимъ учителемъ. — Мать мою взорвала такая 1езуитская двуличность; она забыла лредостережен1е Бениса и весьма горячо и неосторожно высказала свое удивлеше, « что г. Камашевъ хвалитъ ея сына, тогда какъ, съ самаго его вступлен1я, онъ постоянно пресл-ЬдоБаль б'Ьднаго мальчика всякими пустыми придирками, незаслуженными выговорами и насмешками, надавалъ ему разныхъ обидпыхъ прозвиш,ъ: плаксы^ матушкина сынка и проч., которыя, разумеется, повторялись всеми учениками; что такое несправедливое го- нен1е г. главнаго надзирателя было единственною причиною, почему обыкновенная тоска дитяти, разлученнаго съ семей- ствомъ, превратилась въ болезнь, которая угрожаетъ печаль- ными после дств1ями; что онапризнаетъ г. главнаго надзира- теля личнымъ своимъ врагомъ, который присвоиваетъ себе власть, ему не принадлежаш;ую, который хотелъ выгнать ее изъ больницы, не смотря на позволен1е директора, и что г. Камашевъ, какъ человекъ пристрастный, не можетъ быть судьей въ этомъ деле > . Директоръ былъ несколько озадаченъ; — 250 — НО обозлившШся главный надзиратель возразилъ ей, « что она сама, по своей безразсудной горячности, портитъ все д-Ьдо; что въ отсутств1е его она пользовалась слабостью начальства, брала сына безпрестанно на домъ, безпрестанно прх'Ьзжала въ гимназ1ю, возвращалась съ дороги, наконецъ черезъ два м^Ь- сяца опять ирх-Ьхала, и что такимъ образомъ не даетъ возмож- ности мальчику привыкнуть къ его новому положен1ю; что причиною его бол-Ьзни она сама, а не строгое начальство, и что настоящ1й ея прх-Ьздъ над-блаеть много зла, потому что сынъея, который улсе выздоравливалъ, сегодня поутру сд-Ь- лался очень боленъ». — Приэтихъ словахъ мать моя вскрик- нула и упала въ обморокъ. Добродушный директоръ ужасно перепугался и не зналъ, что д-Ьлать. Обморокъ продолжался около часу; кое-какъ привели ее въ чувство. Первыя слова ея были: « пустите меня къ сыну » . Перепуганный и сжалив- ш1йся директоръ, обрадованный, что мать моя по крайней м-Ьр-Ь не умерла (чего онъ очень опасался, какъ самъ раз- сказывалъ посл-Ь), подтвердилъ приказаше Камашеву, чтобы мою мать всегда пускать въ больницу, куда она сейчасъ и уЬхала. Въ больниц-Ь встр-Ьтилъ ее докторъ и по возможно- сти успокоилъ. Онъ поклялся, что моя новая бол-Ьзнь, лихо- радка, ничего не значитъ, что это сл'Ьдств1е нервнаго потря- сен1я и что она даже молсетъ быть полезна для моихъ обыкно- венныхъ припадковъ. Въ самомъ д-Ьл-Ь, первый лихорадочный пароксизмъ былъ очень легокъ, и хотя на другой день онъ повторился сильн-Ье, и хотя лихорадка въ такомъ вид-Ь про- должалась дв-Ь нед-Ьди, но за то истеричесюе припадки не возвращались. Мать почти ц-Ьлые дни проводила со мной. Директоръ н-Ьсколько разъ посЬщалъ больницу, и всякой разъ, встр-Ьчая у меня мать, былъ съ обоими нами очень ласковъ: ему жалко было смотр-Ьть на бл-Ьдиость и худобу моего лица; выразительный черты моей матери, въ которыхъ живо выска- зывалось внутреннее состоян1е души, также возбуждали его сочувств1е. Когда Камашевъ хот1злъ на другой день войти ко мн-Ь въ комнату, мать моя не пустила его и заперла дверь, и потомъ упросила директора, чтобы главный надзи- ратель не входилъ ко мн-Ь при ней, говоря, что она не мо- жетъ равнодушно вид-бть этого человека и боится испугать больнаго такимъ же обморокомъ, какой случился въ дом* — 251 — Г. директора; онъ очень его помнилъ и согласился. Главный надзиратель обид-Ьлся и не ходилъ ко мн^Ь совс-Ьмъ. Между т-Ьмь нам-Ёренхе взять меня изъ гимназш, под- кр-Ьпляемое согласхемъ Бениса, остановленное на время моею новою бол-Ьзшю, приняло офиц1альный ходъ. Желая посов-Ь- товаться напередъ въ этомъ д'Ьл'Ь съ друзьями, мать -Ьздила къ Максиму Дмитр1евичу Княжевичу; но твердый, н-Ьсколько грубый, хотя и добрый по природ-Ь, сербъ не одобрилъ этого нам'Ьрен1я. «Н'Ьтъ, государыня моя, Софья Николавна, ска- залъ онъ: не могу посов-Ьтовать взять сынка, завернуть его въ хлопочки, н^Ьжить и кормить сахаромъ, увезти въ деревню, чтобы онъ б-Ьгалъ тамъ съ дворовыми мальчишками и выросъ ни на что негоднымъ неучемъ. Ну какой выйдетъ изъ него мужчина? Откровенно скажу, что на м'Ьст'Ь Тимоеея Степа- новича не нозволилъ бы вамъ такъ поступать». Не понрави- лись так1я слова моей матери; она отв-Ьчала, что не думаетъ воспитать своего сына неучемъ и деревенскимъпов'Ьсой, но прежде всего хочетъ спасти его жизнь и возстановить его здоровье, — и бол-Ье не видалась съКняжевичемъ. Въ Казани былъ дальн1й родственникъ моему отцу, сов'Ьтникъ палаты, Михеевъ. Мать обратилась къ нему, и хотя онъ также не одобрялъ нам-Ёренхн и отказался хлопотать объ его исполне- ши, но удовлетворилъ ея желашю, приказавъ написать прось- бу въ сов-Ьтъ гимназ1и о моемъ увольнен1и. Въ просьб-Ь было написано, что мать проситъ возвратить ей сына на время, для возстановлен1Я его здоровья, и что какъ скоро оно попра- вится, то она обязуется вновь представить меня въ число казенныхъвоспитанниковъ. Вм-Ьст-Ь съ этой просьбой посту- пило въ сов-Ьтъ донесен1е доктора Бениса. Онъ писалъ, что находитъ совершенно необходимымъ возвратить воспитанни- ка Аксакова въ родительскШдомъ, именно въ деревню; что моя бол-Ьзнь такого рода, что только одинъ деревенстй воздухъ и жизнь на родин'Ь, посреди своего семейства, могутъ поб^Ь- дить ее; что никашя медицинск1я средства въ больниц-Ь не помогутъ; что припадки мои угрожаютъ переходомъ въ эпи- лепсию, которая можетъ окончиться апоплекс1ей, или повре- жден1емъ умственныхъ способностей. Не могу сказать, до какой степени было это справедливо; но докторъ этимъ не удовольствовался: онъ утверждалъ, что у меня есть какое-то расширеше въ кол^нкахъ и горбоватость ножныхъ костей, — 252 — ЧТО ДЛЯ этого также нужно т-Ьлодвнженхе на вольномъ воз- дух-Ь и продолжительное употреблен1е декокта (какого, не помню), которымъ предлагалъ снабдить меня изъ казенной аптеки. Кажется, все посл^Ьднее было несправедливо; хотя точно я им-Ьдъ очень толстыя кол-Ьнки, но у д-Ьтей это часто бываетъ и проходить само собой. Т-Ьмъ не мен-Ье, так1е пустые наружные признаки были найдены впосл'Ьдств1и вполн-Ь ува- жительными. Началось д-Ьдо въ сов^Ьт'Ь, въ которомъ, подъ предс^дательствомъ директора, присутствовали главный над- .'^иратель и трое старшихъ учителей. Камашевъ, отъ кото- раго прежде все зависало, употреби лъ свое вл1ян1е, и учи- теля приняли его сторону. Директоръ колебался. Хотели дать предписаше Бенису, чтобъ онъ пригласи л ъ на конси- Л1умъ инспектора Врачебной Управы и вновь испыталъ надо мной медицинск1я пособ1я, но Бенисъ предварительно объя- вилъ, что онъ не исполнить этого предпйсан1я и донесетъ сов-Ьту, чтобь онь скорее уволиль меня, потому что, по про- 1иеств1и лихорадки, сейчасъ оказались признаки возобнов- .1ешя прежнихь припадковъ, что и было совершенно спра- ведливо.— Видя, что Д'Ьло идетъ не хорошо, б-Ьдиая мать моя пришла вь совершенное отчаян! е. Наконець Бенисъ посо- н-Ьтоваль ей просить директора, чтобъ онь приказалъ при себ'Ь освид-Ьтельствовать меня гимназическому доктору вм'Ь- ст-Ь сь другими посторонними докторами, и чтобы согласился съ ихъ мн-Ьшемь — и мать моя поЬхада просить директора. Желая избавиться отъ скучныхъ просьбъ и слезъ, онъ ве- л-Ьлъ сказать, что никакъ не можетъ принять ее сегодня и просить пожаловать въ другое время; но какъ такой отказъ быль у;ке не первый, то мать приготовила письмо, въ кото- ромъ написала, «что это посл'Ьднее ея пос15щен1е, что если онъ ее не приметь, то она не выйдеть изъ его пр1емной, по- куда ее не выгонять, и что в'Ьрно онъ не поступить такъ жестоко съ несчастной матерью». Д-Ьлать было нечего. Ди- ректоръ вышель въ гостиную, и опять не устояль передь выражен1емъ истинной скорби и далее отчаян] я. Онъ даль честное слово исполнить все, о чемь просила его мать, — и сдержаль свое слово. На другой же день состоялось опред-Ь- лен1е гимназическаго совета, совершенно согласное съ же- лан1емъ Бениса и вчерашнею просьбою моей матери, чего, впрочемь, никто не зналъ, кром-Ь самого директора; всЬ на- — 2.^3 — противъ считали свид^Ьтельство постороннихъ врачей оокор- блен1емъ для Бениса и были ув-брены. что врачи съ нимъ не согласятся. Пригласили городоваго штабъ- лекаря и одного изъ членовъ Врачебной Управы. Но Венисъ, предварительно ув-Ёренный въ ихъ соглас1п съ своилъ мн^Ьн1емъ, спокойно дожидался развязки; его ув-Ёренность успокоила н^Ьсколько хиою мать, которая въ свою очередь старалась успокоить и меня. Она разсказывала мн-Ь, съ величайшей подробностью. всЬ свои поступки и всЬ свои переговоры, она старалась уверить меня, что, не смотря на препятств1я, надежда на усп-Ёхъ ее не покидаетъ; но я только по временамъ, и то не надолго, обольщался этой надеждой: освобождете изъ каменнаго острога, какъ я называлъ гимназ1ю, и возвра- щеше въ семейство, въ деревню — казалось мн-Ь блажен- ствомъ недостижимыз1ъ, несбыточнымъ. Переписка съ вла- стями о назначен1и докторовъ тянулась какъ - то медленно, и, по настоятю главнаго надзирателя, директоръ приказалъ выписать меня изъ больницы, потому что лихорадка моя совершенно прошла. Бенпсъ долженъ былъ согласиться. Я опять поступилъ въ комнату къ Упадышевскому и нашелъ кровать свою ник'Ьмъ не занятою. Посл-Ь довольно продол- жительнаго пребыван1я на свободе, въ тихой и спокойной больничной комнате, сталъ еп1,е противн-Ье для меня весь порядокъ и шумный образъ жизни посреди моихъ гимнази- ческихъ товарищей При томъ такое перем-Ьщенхе показа- лось мн-Ь злов'Ьщимъ признакомъ, что меня не хотятъ отпу- стить. Мать видалась со мной каждый день, но весьма на короткое время, и то въ общей пр1емной зал^. Все это вм-Ь- ст-Ь нагнало опять тоску на мою душу, и мои припадки по- явились съ прежнею силою, какъ-будто и не прекращались. Благодареше Богу, такое мучительное состояше продолжа- лось не долго. Ровно чере.зъ нед-блю, когда воспитанники, посл'Ь ужина, сошли въ спальныя комнаты и начали разд-Ь- ваться, Евсеичъ сунулъ мн-Ь въ руку записочку отъ матери и сказалъ: < прочтите такъ, чтобы никто не видалъ > . Мать пи- сала ко мн'Ь, чтобъ на другой день поутру я не вставалъ съ по- стели, а сказалъ бы Василш Петровичу, что у меня ломятъ ноги, особенно кол'Ьнки, и попросился бы въ больницу. Запи- сочку приказано было сжечь, что я сейчасъ псполнилъ. Ложь была совершенно мн'Ь незнакома. Мать особенно строго .за нее взыскивала, и я очень изумился такому приказашю. Хотя какая-то темная догадка мелькала у меня въ ум'Ь, что эта ложь будетъ способствовать моему освобожден1ю изъ гимна- з1и, но я долго не могъ заснуть, смущаясь, что завтра дол- женъ сказать неправду, которую и Васил1й Петровичъ и док- торъ сейчасъ увидятъ и уличатъ меня. На другой день, когда дядька сталъ меня будить, я сказалъ ему, что у меня болятъ ноги и что я хочу опять въ больницу. Легкая улыбка искривила ротъ моего Евсеича, и онъ пошелъ доложить о томъ Упадышевскому, который, къ удивлетю моему, не обративъ на это никакого вниман1я, весьма равнодушно ска- залъ: «хорошо; такъ пусть онъ невстаетъ, я только провожу д'Ьтей на верхъ, а потомъ приду за нимъ и отведу его въ больницу > . — Но товарищи не оставили меня въ поко-Ь и мнопе изъ нихъ, сдергивая съ моей головы од^Ьяло, кото- рымъ я нарочно закрылся, спрашивали меня: < отчего ты не истаешь?» Смущаясь и красн-Ья, принуждЬнъя былъ солгать еще н'Ьсколько разъ. Со см-Ьхомъ отв-Ьчали мн-Ь: «ты врешь; л'Ьнь учиться, въ больниц'Ь понравилось!» Шумная ватага мальчиковъ, построясь въ комнатный фронтъ, ушла на верхъ. Упадышевсшй воротился и, не распросивъ меня о бол-Ьзни, отвелъ въ больницу и сдалъ съ рукъ на руки подл-Ькарю Риттеру и больничному надзирателю. Меня пом-Ьстили въ прежней комнат*!!. Въ девять часовъ пр1'Ьхалъ Бенисъ и, на- чавъ меня осматривать, предупредилъ словами: «'В'Ьрно у пасъ разбол-блись ноги? Я этого ожидалъ » , и, указывая под- л-Ькарю и надзирателю на мои кол-Ьики, онъ прибавилъ: «по- смотрите, какъ они въ одну нед'Ьлю распухли и жаръ въ нихъ усилился». Кол-Ьнки мои были совершенно въ прежнемъ по- ложен1И, жараянечувствовалъ, и съ изумлешемъ зам-Ьтилъ, что всЬ какъ-будто сговорились лгать. Еще бол'Ье изумила меня мать, которая ирх-Ьхала всл-Ьдъ за Бенисомъ, и безъ всякого смущен1я разсузкдала съ нимъ и съ другими о моей новой, небывалой бол'Ьзни. Когда мы остались наедин'Ь, я по- смотр-Ьлъ на нее съ изумлен1емъ и спросилъ: «маменька, что этозначитъ?> Она обняла меня и сказала: «чтод'Ьлать, мой другъ! это необходимо, такъ приказалъ Бенисъ. На этихъ дняхъ тебя будутъ свидетельствовать друг1е доктора, и ты долженъ имъ сказать, что у тебя болятъ ноги. Христ1анъ Карлычъ ув^ряетъ, что оттого тебя выпустятъ изъ гимна- — 255 — з1и». Лучъ надежды блеснулъ въ моей душ^Ь, хотя я не вй- д-Ьлъ особенныхъ причинъ предаваться ей. Черезъ два дня, вечероыъ, сказала мн* мать, что завтра будутъ меня свид^Ь- тельствовать, повторила мн-Ь все, что я долженъ говорить о болезни своихъ ногъ, и уб-Ёждала, чтобъ я отв'Ьчалъ см-Ёло и не запинался. Въ сл'Ьдующхй день, въ одиннадцать часовъ, вошли ко мн'Ь въ комнату: директоръ, главный надзиратель, Бенисъ съ двумя неизв-Ьстными мн'Ь докторами, трое учите- лей, присутствовавшихъ въ сов-Ьт-Ь, и Упадышевскш. Не- большая моя комната наполнилась людьми, всЬмъ подали кресла, и всЬ торжественно разсЬлись около моей постели. Я такъ смутился, что мн-Ь сейчасъ начало д-Ьлаться дурно; впрочемъ я скоро оправился безъ л-Ькарства и услышалъ, что Бенисъ разсказываетъ докторамъ истор1ю моей бол-Ьзни, иногда по-латын-Ь, но большею частш по-русски; во многомъ онъ ссылался на Упадышевскаго, котораго тутъже распра- шивали. Призванъ былъ также мой дядька, которому было сд'Ьлано н'Ьсколько вопросовъ о состоянхи моего здоровья до поступлен1я въ гимназ1ю. Меня самого также очень много спрашивали; доктора часто подходили ко мн-Ь, ш,упали мою грудь, животъ и пульсъ, смотр-бли языкъ; когда д-Ьло дошло до кол'Ьнокъ и до ножныхъ костей, то всЬ трое обступили меня, всЬ трое вдругъ стали тыкать пальцами въ мнимо- больныя м-Ьста, и заговорили очень серьезно и съ одушевле- шемъ. Я помню, что часто упоминались слова: «лифма, па- сока, скорбутъ». Насилу кончилось это тягостное, очень уто- мившее меня, свид-Ьтельство; оно продолжалось по крайней м-Ьр-Ь часъ. Когда всЬ ушли, я немедленно заснулъ, а про- снувшись увид'Ьлъ сидящую предо мною мать и простывш1й больничный об-Ьдъ на стол^. Мать моя хотя надеялась, но р-Ьшительно еще ничего не знала. Она немедленно уЬхала къ Бенису, и часа черезъ два опять ирх-Ьхала ко мн-Ь съ блистаю- щимъ радостью л ицомъ: доктора прямо отъменя отправились въ сов-Ьтъ гимназ1и, гд-Ь подписали общее свид-Ьтельство, въ которомъ было сказано, что «совершенно соглашаясь съмн'Ь- шемъ г-на доктора Бениса, онисчитаютъ необходимымъ воз- вратить казеннаго воспитанника Аксакова на попечете ро- дителей въ деревню; а къ прописанному для больнаго де- кокту полагаютъ не лишнимъ прибавить так1е-то медика- менты и предписать впосл'Ьдств1и кр-Ьпительныя холодный ванны >. Директоръ положительно согласился, трое учителей погл-Ьдовали его примеру; но главный надзиратель остался при своемъ мн-Ьн^и и не подписалъ журнала *); впрочемъ это ничему не м'Ьшало. Итакъ, совершилось желанное событ1е, такъ долго казав- шееся несбыточною мечтою! Мать моя с1яла блаженствомъ; она плакала. см-Ьялась, всЬхъ обнимала, особенно Упадышев- скаго и Евсеича, — благодарила Бога. Я былъ такъ счастливъ, что по временамъ не в'Ьрилъ счастью, думалъ, что я вижу прекрасный сонъ, боялся проснуться и, обнимая мать, спра- шивалъ ее: «правда ли это?» Дол-Ье всЬхъ вечеровъ проси- д-Ьла она со мной, и Упадышевск1й не одинъ разъ приходилъ и просилъ ее уЬхать. Камашевъ не изм^Ьнилъ себ'Ь до конца; онъ предложилъ сов-Ьту: взыскать съ моей матери, за пяти- м-Ьсячное пребывате мое въ гимназ1И, всЬ издержки, упо- требленныя на мое содержанье и ученье. Но директоръ не согласился на такое предложен1е, сказа въ,' что воспитанника не исключаютъ совсЬмъ, а только возвращаютъ родителямъ до выздоровлен1я. На трет1й день посл^Ь свидетельства при- гласили мою мать въ сов'Ьтъ, обязали ее подпиской: предста- вить въ гимназ1ю сына по выздоровлен1и, и позволили взять меня. Мать, прямо изъ сов-Ьта, въ посл^дитй разъ пришла въ больницу; Евсеичъ переод-Ьдъ меня въ мое прежнее платье и сдалъ всЬ казенный веп1;и и книги. Съ горячими слезами благодарности простились мы съ Упадышевскимъибольнич- нымъ надзирателемъ. Мать взяла меня за руку и, въ сопро- вождеши Евсеича, вывела на крыльцо... Я вскрикну лъ отъ ])адостнаго изумлен1я: передъ крыльцомъ стояла наша дере- венская карета, запряженная четверкой нашихъ домороп^ен- ныхъ лошадей; на козлахъ сидитъ знакомый кучеръ. а на подседельной еще бол-Ье знакомый форрейторъ. всегда до- стававш1й мн-Ь червяковъ для улсенья. ведоръ и Евсеичъ по- садили меня въ старую колымагу подле матери, и мы по- ехали на квартиру. Карета, люди и лошади были присланы отцомъ моимъ изъ деревни. Не смотря на радость, которою былъ не только проникну тъ, но можно сказать ошеломленъ. я такъ расплакался. П1)ощаясь съ Васильемъ Петровичемъ. что даже въ деревенской карете продолжалъ плакать. Въ са- .■.•■III,' ?.' *) К(1п1и со ьс'Ьхъ бумагъ долго у насъ хранились. момъ д-Ьл-Ь, доброта этого человека, его безкорыстное н^жйое участ1е, доходившее до самоотвержетя, къ людямъ совер- шенно постороннимъ, стоили самой искренней благодарности; надобно къ этому прибавить, что, находясь несколько л'Ьтъвъ гимназ1и, онъ неминуемо долженъ былъ привыкнуть къ подоб- нымъ явлен1ямъ, а сердца, не покоряюп],1яся привычк-Ь, встре- чаются не часто. На квартире ожидали меня радостный слезы Параши и даже хозяйки дома, все той же капитанши Ари- стовой, которая также принимала участ1е въ нашемъ положе- ши*). Въ тотъ же день вечеромъ мы съ матерью -Ездили къ доктору Венису благодарить и проститься. Надобно отдать должную справедливость и этому человеку, который, не знаю почему, им^лъ въ городе репутац1ю холоднаго «интересана», что въ отношенш къ намъ онъ поступалъ обязательно и без- корыстно; онъ не только не взялъ съ насъ ни коиМки денегъ, но даже не принялъ подарка, предложеннаго ему матерью на память объ одолженныхъ имъ людяхъ; докторамъ же,, которые свид-Ьтельствовалименя, онъподарилъ отънасъ по 25 рублей за безпокойство, какъ- будто за консил1умъ; разум-Ьется, мать отдала ему эти деньги. Итакъ, осталось благодарить Вениса словами, слезами и молитвами за него Богу — и мать благода- рила такъ отъ души, такъ горячо, что Венисъ и жена его были очень растроганы. Что касается до меня, то я какъ-то не раст- рогался, и хотя я очень хорошо зналъ, что единственно Венису обязанъ за освобожден1е изъ гимназии, но я не заплакалъ и благо дари лъ очень вяло и пошло, за что мать посл-Ь мнФ очень пеняла. На другой день поутру мы отправились въ соборъ и потомъ къ Казанской Вож1ей Матери, и отслужили благодарственные молебны. За-Ьхали къ директору, но его не было дома, или онъ не хот-Ьлъ насъ принять. Воротясь домой, мы наш.ли у насъ Василья Петровича, который еш;е разъ пришелъ повидаться съ нами и проститься. Онъ также отка- зался принять подарокъ на память и отв^чалъ коротко и ясно: «не обижайте меня, Софья Николавна>. Съ нимъ прощался я совсЬмъ не такъ, какъ съ Венисомъ: я ужасно расплакался; долго не могли меня унять, даже боялись возвращешя при- падка, но каюя-то новыя капли успокоили мое волнеше; должно зам'Ьтить, что это лекарство, въ посл-Ьдше дни, уже •"З Мать моя съ почтоваго двора немедленно переехала къ ней. СьмеЯяай Хроника, 17 — 268 — въ третШ разъ не допускало развиться дурноте. По уход-Ь Упадышевскаго, мы кое-какъ пооб-Ьдали и сейчасъ приня- лись укладываться. Намъ какъ-то страшно было оставаться въ Казани, и каждый часъ промедлешя казался долгимъ днемъ; къ вечеру все было готово. Вечеръ наступилъ теплый, совершенно л'Ьтн1й, и мы съ матерью легли спать въ карет-Ь. На разсв-Ьт^], безъ всякаго шума, заложили лошадей и, не разбудивъ меня, тихо вы'Ьхали изъ Казани. Когда я про- снулся, яркое солнце св'Ьтило въ карету; Параша спала, а мать сид-Ёла возл'Ь меня и плакала самыми радостными, бла- годарными Богу, слезами; это чувство такъ выражалось въ ея глазахъ, что никто бы не опечалился, а скор'Ье порадо- вался, увидя ея слезы. Она обняла свое ненаглядное дитя, и потокъ н-Ьжныхъ р-Ьчей и ласкъ высказалъ ея внутреннее состоите. Это было 19-го мая, день рожден1я моей милой сестры. Прекрасное, даже жаркое, весеннее утро настоящаго майскаго дня обливало горячимъ св-Ьтомь всю природу. Въ окна кареты заглянули зеленыя, молодыя хл-Ёовыя поля, лугаил-Ьса; мн-Ь такъ захот-Ьлось окинуть глазами вс^Ькрая далекаго горизонта, что я попросилъ остановиться, выско- чилъ изъ кареты и началъ бегать и прыгать, какъ самое р-Ьзвов пятил-Ьтнее дитя; тутъ только я вполне почувство- валъ себя на свобод^}. Мать любовалась, глядя на меня изъ кареты. Я обнялъ Евсеича и ведора, поздоровался съ куче- ромъ и форрейторомъ, который усп'Ьлъ сказать мн-Ь, что рыба начинала шибко клевать, когда онъ уЬзжалъ изъ Аксакова. Я поздоровался также со всЬми лошадьми: Евсеичъ взялъ меня на руки, поднялъ, и я погладилъ кал;дую изъ нихъ. Это былъ славный шестерикъ, бурой и караковой масти, такой породы лошадей, о какой давно и слуху н'1^^тъ въ Орен- бургской губернш; но л-Ьтъ двадцать помнили ее и говорили о ней. Лошади были крупный, четырехъ-вершковыя, силь- ный до нев-Ьроятности, рысистыя, не задушливыя на б-Ьгу и не знавш1я устали. Въ тяжелыхъ экипансахъ д-блали на нихъ по 80 и по 90 верстъ въ день. — Боже мой, какъ было мн* весело! Насилу усадили меня въ карету; но я высунулся въ окошко и -Ьхалъ такъ до самой кормежки, радостными воскли- цан1ями приветствуя все, что попадалось на дорог-Ь. Нако- нецъ сверкнула полоса воды — это была р'Ька Мёша, не очень большая, но глубокая и чрезвычайно рыбная; по ней ходилъ — 259 — ДОВОЛЬНО пюхой плотъ на веревке. Мы переправлялись долго: лошадей ставили только по одной пар-Ь, а карету едва пере- везли; ее облегчили отъ сундуковъ и другихъ тяжестей, и не смотря на то, плотъ погружался въ воду. Мы съ матерью пере-Ьхали прежде всЬхъ на другой берегъ; цв-Ьтущая и ду- шистая урема покрывала его. Я не помнилъ себя отъ вос- хи1цен1я. Запасливый форрейторъ, страстный охотникъ удить, взялъ съ собою изъ деревни совсЬмъ готовую удочку съ удилиш,емъ, которая и была привязана подъ каретой къ дрожин-Ь; ее сейчасъ отвязали, и покуда совершалась пере- права, я уже удилъ на хл-Ьбъ и таскалъ плотву. Кром'Ь Дёмы, я не видывалъ р-Ьки рыбн-Ье Мёши; рыба кипела въ ней, какъ говорится, и такъ брала, только усп-Ьвай закиды- вать. Мудрено ли, что посл-Ь освобожденхя изъ гимназиче- скаго пл'Ьна эта кормежка показалась мн'Ь блаженствомъ! На оставленномъ нами берегу находилась чья-то господская деревня; тамъ достали овса, сЬна, курицу, яицъ и всЬ нуж- ные припасы. Какой об-Ьдъ на дорожномъ таган'Ь пригото- вилъ намъ Евсеичъ, который былъ немножко и поваръ! Ско- вородка жареной рыбы также показалась очень вкуснымъ блюдомъ. Мы уже отъ-Ьхали тридцать верстъ отъ Казани, кормили четыре часа и пустились въ дальнМшШ путь. На- б'Ьжали тучи, загрем-Ьлъ громъ, дождь вспрыснулъ землю, и 'Ьхать было нежарко и непыльно; сначала -Ьхали шагомъ, а потомъ поб^Ьжали такою рысью, что уЬзжали бол'Ье десяти верстъ въ часъ. Скоро небо прояснилось и великол^^пное солнце осушило сл-Ьды дождя; мы отъ-Ьхали еще сорокъ верстъ и остановились ночевать въ пол^, потому что на кор- межке запаслись всЬмъ нужнымъ для ночевки. Опять множе- ство новыхъ удовольств1й, новыхъ наслажден1й! Выпрягли, спутали лошадей и пустили ихъ на сочную молодую траву; развели яркой огонь, наложили дорожный самоваръ, то-есть, огромный чайникъ съ трубою, постлали кожу возл-Ь кареты, поставили погребецъ и подали чай. Какъ онъ былъ хорошъ на св-Ьжемь вечернемъ воздух-Ь! Черезъ два часа напоили остывшихъ коней, разбили хребтуги съ овсомъ, привязавъ ихъ къ дышлу и вколоченнымъ въ землю кольямъ, и припу- стили къ овсу лошадей. Мы съ матерью и съ Парашей улег- лись въ карет'Ь, и сладко засну лъ я, слушая, какъ жевали кони овесъ и фыркали отъ попадавшей въ ноздри пыли. На 17* другой день поутру мы переправились, немного повыше Шурана, черезъ Каму, которая была еще въ разлив-Ь. Я боялся (и теперь боюсь) большой воды; а тогда дулъ поря- дочный в-Ьтеръ. На перевозе оказалась посуда *) большая и новая: на одну завозню поставили вс^хъ лошадей и карету; меня заперли въ нее съ Парашей, опустили даже гардинки и подняли жалузи, чтобъ я не видалъ волнующейся воды; но я сверхъ того закуталъ голову платкомъ и все-таки дро- жалъ отъ страха во все время переправы; дурныхъ посл-Ьд- ствШ не было. Весенняя пристань находилась еще въ Мур- зих-Ь; л-Ьтомъ она спускалась н-Ьсколько верстъ ниже. Мать отыскала въ Мурзих-Ь своихъ провожатыхъ; она всЬмъ при- везла хорои]1е гостинцы; подарки были приняты безъ удив- лен1я, но съ удовольств1емъ и благодарностью. Мы про-Ьхали еще пятнадцать верстъ до м-Ьста своей кормежки. Такъ продолжался нашъ путь, и на пятый день пр1'Ьхали мы но- чевать въ деревню Татарсшй Байтуганъ, лежащую на р-Ьк-Ь Сокъ, всего въ двадцати верстахъ отъ Аксакова. Р'Ька Сокъ также очень рыбна; но, боясь вечерней сырости, мать не пустила меня поудить, а форрейторъ сб-Ьгалъ и принесъ н-Ьсколько окуней и плотицъ. Поднявшись съ ночлега, по обыкновен1ю на зар-Ь, мы им-Ьди возможность не за-Ьхать въ село Неклюдово, гд-Ь жили родные намъ по бабушк-Ь, Каль- минск1е и Луневсше, а также и въ Бахметевку, гд'Ь недавно поселился новый пом'Ьщикъ, Осоргинъ, о,ъ молодою женою: и мы, и они еще спали во время нашего про-бзда. Версты за четыре до Аксакова, на самой меж-Ь нашего влад-Ьшя, я проснулся, точно кто нибудь разбудилъменя; когда про15хали мы между Липовымъ и Общимъ Колкомъ **) и вы-Ьхали на склонъ горы, должно было немедленно открыться наше Акса- ково, съ огромнымъ прудомъ, мельницей, длиннымъ поряд- комъ избъ, домомъ и березовыми рощами. Я безпрестанно спрашивалъ кучера: «Не видно ли деревни?» И когда онъ сказалъ наконецъ, наклонясь къ переднему окошку: «вотъ наше Аксакове, какъ на ладонк^Ь» — я сталъ такъ уб-Ьди- тельно просить мою мать, что она не могла отказать мн-Ь и позволила сЬсть съ кучеромъ на козлахъ. Не берусь пере- дать, что чувствовало мое сердце, когда я увид'Ьлъ милое *) Такъ называются завозни, дощаники, паромы и проч.—**) Теперь не существуетъ посл'Ьдняго назван1Я, потому что владельцы размежевались. — 261 — мое Аксакове! Н-^тъ словъ на язык-Ь челов'Ьческомъ для выражешя такихъ чувствъ!... Во все течете моей жизни я продолжалъ испытывать, приближаясь къ Аксакову, подобныя ощущешя; но н-Ьсколько л'Ьтъ тому назадъ, посл-Ь дв-Ьнадцатил^тняго отсутств1я, таклсе довольно рано, подъФзжалъ я къ тому же Аксакову; сильно билось мое сердце отъ ожидан1я, я над-Ьялся преж- нихъ радостныхъ волнешй! Я вызвалъ милое прошедшее, и рой воспоминашй окружилъ меня.... но не весело, а болез- ненно, мучительно подМствовали они на мою душу, и мн-Ь стало невыразимо тян;ело и грустно. Подобно волшебнику, который, вызвавъ духовъ, не ум'Ьетъ съ ними сладить и не знаетъ, куда отъ нихъ д'Ьваться,^не зналъ я, какъ мн-Ь про- гнать мои воспоминашя, какъ успокоить нерадостное волне- н1е. Старые м-Ьха не выдерживаютъ молодаго вина, и старое сердце не выноситъ молодыхъ чувствъ.... но тогда, Боже мой, что было тогда! Несколько разъ я чувствовалъ ст-Ьсненхе въ груди и готовъ былъ упасть; ноя молчалъ, крепко держался за ручку козелъ и за кучера, и ст-Ьсненхе проходило само собою. — Быстро скатилась карета подъ изволокъ, пере-Ьхала черезъ плохой мостъ на Бугуруслан-Ь, завязла было въ топи у Ерутца, но, выхваченная сильными конями, пронеслась мимо камышей, пруда, деревни — и вотъ нашъ сельск1й домъ, и на крыльц-Ь его — отецъ съ милой моей сестрицей. Когда мы подъ-Ьхали, она всплеснула ручейками и закричала: «братецъ Сереженька на козлахъ!...» Выб-Ьжала тётка и вывела брата, кормилица вынесла маленькую мою сестру! Сколько объятШ, поц'Ьлуевъ, радости, вопросовъ и отв^товъ! Сбежалась вся дворня, даже крестьяне, случившхеся дома, и куча мальчишекъ и д-Ьвочекъ. Отецъ мой очень обрадо- вался; онъ не в'Ьрилъ, чтобъ удалось высвободить меня изъ гимназ1и; последнюю неделю некогда было писать къ нему изъ Казани и онъ ничего не зналъ, что тамъ происходило. ГОДЪ ВЪ ДЕРЕВНЪ. ,ервые дни были днями самозабвен1я и суматочной д-Ьятельности. Прежде всего я нав'Ьстплъ своихъ голубей и двухъ перезимовавшихъ ястребовъ. Я об-Ьгалъ всЬ знакомыя, всЬ любимый м-Ьста, а ихъ нашлось не мало. Около дома, ВЪ саду, ВЪ огороде; и въ ближайшей рощ1^ съ Грачевыми гнездами, везд-Ь б-Ьгала со мною сестрица, уц-Ьнясь за мою руку, и даже показывала, какъ хозяйка, кое-что сд-бланное безъ меня, и въ томъ числ-Ь огромную и высокую паровую гряду изъ навоза, на которой были посажены тыквы, ар- бузы и дыни. Сб-Ьгали мы также съ ней и въ кладовые ам- бары, гд^Ь хранилось много драгоц-Ьниостей: м-Ьдвые, жел-^^з- ные и р-Ьзной костью оклеенные ларцы съ разными штуфами и окамен-Ёлостями, подаренными н-Ькогда моей матери ка- кимъ-то важнымъ горнымъ чиновникомъ; посетили и ключ- ницу Пелагею на погреб-Ь, и были угощены холодными гу- стыми сливками съ чернымъ хл-Ьбомъ. Но къ р-Ьк-Ь и за р-Ьку сестриц-Ь не позволяли ходить со мною, и туда провожалъ меня Евсеичъ. Мы перешли съ нимъ черезъ мосточки на пер- вый островъ, гд15 стояла л^Ьтняя кухня и ленсали широк1е лубки, на которыхъ сушили мытую пшеницу. Этотъ остро- вокъ окружала съ двухъ сторонъ старица Бугуруслана, ко- торая начинала пересыхать и .заростать таловыми кустами; мы перебрались че1)езъ нее по жердочкамъ и сейчасъ пере- шли на другой островъ побольше, также съ одного боку окруженный старицей, но еш;е глубокой и прозрачной. Это было любимое м'Ьсто моей тётки Евгеньи Степановны, все засаженное по берегу р-Ьки березами и пересЬченное посре- — 263 — дин'Ь липовой аллеей. Очевидно, что это м-Ьсто давно понра- вилось еще моему д-Ьдушк-Ь и что онъ засадилъ его деревьями задолго до рождешя меньшей своей дочери Евгеши, какъ онъ называлъ ее: потому что деревьямъ было л-Ьтъ по пяти- десяти, а дочери — тридцать-пять. Евгенья Степановна, хотя не получила никакого воспитан1Я, какъ и всЬ ея сестры, но им-Ьла въ душ-Ь какое-то влечен1е къ образованности и любовь къ природ-Ь. У ней водились кое-как1я книжечки: старинные романы (в^Ьроятно доставленные ей братомъ) и театральный п1ески. Разум-Ьется, я вс^ ихъ перечиталъ съ дозволен1я и безъ дозволешя; особенно помню водевильчикъ, подъ назвашемъ: «Драматическая Пустельга». Тётка любила читать книжку на остров-Ь и удить рыбку въ глубокой старице. На многихъ березахъ вырезала она свое имя и числа разныхъ годовъ и м^^сяцевъ, даже как1е-то стишки изъ п-Ьсенника. Какъялю- билъ этотъ островъ!... Какъ хорошо было на немъ въ л-Ьтше жары! Прохладная тЬпъ и кругомъ вода! Съ одной стороны новая канавка, идуп];ая отъ вешняка, соединялась съ водой, быстро б-Ьгуп^ей изъ-подъ мельницы, а съ другой — прежнее русло Бугуру слана, еш;е глубокое и прозрачное, огибало островъ. Безъ сердечнаго трепета, безъ замиранья сердца, не могу я до сихъ поръ вспомнить Л'Ьтняго полдня на этомъ острове. Теперь все перем-Ьнилось. Старица почти высохла; другая, новая канавка отвела воду отъ вешняка въ другую сторону; везд^ разросся тальникъ и ольха, и островъ уже понапрасну сохраняетъ свое имя. Впрочемъ, если взять все пространство земли, идуш;ее до плотины, то съ натяжкой оно можетъ еш;е называться прежнимъ именемъ. Налюбо- вавшись до-сыта островомъ, огляд-Ьвъ каждое дерево, пере- читавъ вс^ тётушкины надписи, насмотр-бвшись на голов- лей и язей, гулявшихъ или неподвижно стоявшихъ въ ста- рице, отправились мы съ Евсеичемъ на мельницу; но я заб-Ьжалъ на Антогакнни мостки^ гд-Ь часто уживалъ пи- скарей, и на кузницу, гд-Ь я любилъ смотр-Ьть, какъ пря- дали искры изъ-подъ молота, ковавшаго раскаленное жел-Ьзо. Когда же я взб'Ьлсалъ на плотину, и широк1й прудъ открылся передо мной, съ своими зелеными камышами и лопухами, съ длинною плотиною, оброставшею молодыми ольхами, съ ц^§- лымъ м1ромъ своего птичьяго и рыбьяго населешя, съ вешня- комъ, каузомъ и мельницей — я оц-Ьпен^лъ отъ восторга и — 264 — простоялъ, какъ вкопанный, несколько минуть. Мельникъ, по прозванью Болтуненокъ, очень меня любивш1й, пригото- вилъ мн^Ь неожиданную пот-Ьху: онъ разставилъ въ травахъ несколько жерлицъ на щукъ, и нарочно не смотр^лъ ихъ до моего прихода; онъ зналъ, что я приду непрем-Ьнио; онъ по- садилъ меня съ Евсеичемъ въ лодку и повезъ полоями до травы; вода была очень мелка, и тутъ я не боялся. Я самъ вынималъ каждую жерлицу, и на одной изъ нихъ сид^Ьла большая щука, которую я вытащилъ съ помощью Евсеича и съ торжествомъ несъ на своихъ рукахъ до самаго дома. По- томъ дня черезъ два отецъ свозилъ меня поудить и въ Ма- лую и въ Большую Урему; онъ ^здилъ со мной и въ Ан~ тошкинъ врагъ, гд-Ь на самой вершин-Ь горы былъ сильный родникъ и падалъ внизъ пылью и п-Ьной; и къ Колод}Ь^ гд-Ь родникъ б-Ьжалъ по нарочно подставленнымъ липовымъ ко- лодамъ; и въ Мордовскш врагъ^ гд^ клю'чъ вырывался изъ каменной трещины у подошвы горы; и въ Л?товый и въ Потаенный Колокъ^ и на пчельникъ, между ними находив- Ш1ЙСЯ, состоявш1й изъ множества ульевъ. Тамъ жилъ по- стоянно, и л-Ьто и зиму, старый пчелякъ въ землянк-Ь, также большой мой пр1ятель, у котораго былъ котъ Тимошка и кошка Магика, названные такъ въ честь моего отца и матери. Въ такихъ - то прхятныхъ суетахъ и хлопотахъ прошли первый дв^ нед-Ьли посл-Ь нашего прх-Ьзда въ Аксаково. Не- чего и говорить, какъ была счастлива моя мать, видя меня веселымъ, бодрымъ и повидимому здоровымъ. Она еще въ Казани взяла свои м-Ьры, чтобъ не пропало въ совершенной праздности время моей деревенской жизни, и запаслась учеб- ными гимназическими книзкками. Постоянно думая, что если я, по милости Бонией, поправлюсь здоровьемъ, можетъ быть черезъ годъ, то все же надобно будетъ представить меня опять въ гимназ1ю, — она назначила мн-Ь отъ двухъ до трехъ часовъ въ день для повторен1я всего, чему я учился, для за- нят1я чистописашемъ и чтенхемъ ей вслухъ разныхъ книгъ, приличныхъ моему возрасту. Я исполнялъ это очень охотно, и дерев енскхя удовольств1я становились для меня еще прхят- н^е посл-Ь занят1й. Я принялся также доучивать мою милую ученицу, маленькаго моего друга, мою сестрицу, и на этотъ разъ съ совершеннымъ усп-Ьхомь. Я уже сказалъ, что повидимому казался здоровымъ, но — 265 — на д-Ьл-Ь вышло не совс^Ьмъ такъ. Правда, по выход-Ь изъ гим- наз1И не было у меня ни одного припадка; дорогой даже прошли ст-Ьснетя и б1ешя сердца и въ деревн-Ь не возобно- влялись; но я сталъ каждую ночь бредить во сн^ бол-Ье, силь- нее обыкновеннаго. Сначала мать моя не придавала этому бреду никакой значительности, все приписывая излишнему беганью и живости д-Ьтскихъ впечатл-Ьнш; т^мъ бол-Ье, что до поступлешя въ гимназш я часто грезилъ, чему подвер- жены бываютъ мнопя д-Ьти. Но теперь это начало принимать мало-по-малу другой характеръ. Во-первыхъ, я сталъ бре- дить постоянно всякую ночь, очень сильно, иногда по не- скольку разъ. Во-вторыхъ, я сталъ не только говорить во сн-Ь, но вскакивать съ постели, плакать, рыдать и выб-Ьгать въ друпя комнаты. Я спалъ вм'Ьст'Ь съ отцомъ и матерью въ ихъ спальной, и кроватка моя стояла возл-Ь ихъ кровати; дверь стали запирать изнутри на крючокъ, и позади ее въ корридорчик-Ь спала ключница Пелагея для того, чтобы уб-Ь- жать сонному не было мн-Ь никакой возмножности. Ночной бредъ, усиливаясь день отъ дня, или, правильн-Ье сказать, ночь отъ ночи, обозначился наконецъ очевиднымъ сходствомъ съ т^ми припадками, которымъ въ гимназ1и я подвергался только въ продолжеши дня: я также плакалъ, рыдалъ и впа- далъ въ безпамятство, которое переходило въ обыкновенный кр^пшй сонъ. Но эти ночные новые припадки были гораздо сильнее и страшнее прежнихъ денныхъ припадковъ и про- являлись съ большимъ разнообраз1емъ. Иногда это былъ тих1й плачъ и рыданья, всегда съ прижатыми къ груди руками, съ невнятнымъ шопотомъ какихъ-то словъ, продолжавш1еся ц-Ьлые часы и переходивш1е въ б^^шенство и судорожный движешя, если меня начинали будить, чего впосл'Ьдствхи ни- когда не д-Ёлали; утомившись отъ слезъ и рыдатй, я засы- палъ уже сномъ спокойнымъ; но большаго труда стоило, осо- бенно сначала, чтобъ окружаюш,1е могли вытерпеть такое жалкое зрелиш,е, не попробовавъ меня разбудить и помочь мн-Ь хоть чМъ-нибудь. Мн-Ь разсказывали посл-Ь, что не только мать, которая невыразимо терзалась, глядя на меня, но в отецъ, тётка и всЬ, кто около меня были, сами надрывались отъ слезъ, смотря на мои мучительный слезы и рыданья. — Иногда я вдругъ вскакивалъ на ноги съ пронзительнымъ крикомъ, дико гляд^лъ во всЬ глаза, и безпрестанно повто- — 2вв — ряя: «пустите меня, дальше, прочь, мн-Ь нельзя, не могу, гд-Ь онъ, куда идти!» и тому подобныя отрывистыя, ничего не объяснягощ1я слова, — я бросался къ двери, къ окну или въ углы комнаты, стараясь пробиться куда-то, стуча руками и ногами въ ст^ну. Въ это время у меня была такая сила, что двое и трое не могли удержать меня, и я, обливаясь пбтомъ, таскалъ ихъ по комнат'Ь. Этого рода припадокъ всегда окан- чивался сильнымъ обморокомъ, въ продолженш котораго трудно было заметить, что я дышу; обморокъ переходилъ постепенно въ сонъ, сначала н-Ьсколько безпокойный, но по- томъ глубокой и тихой, продолжавш1йся иногда часовъ до девяти утра. Посл-Ь тихихъ слезъ и рыдатй, я просыпался бодрый и живой, какъ-будто всю ночь проспалъ спокойно; но посл-Ь изступленнаго вскакиван1я и какого-то б-Ьшенства, я бывалъ н-Ьсколько слабъ, бл^Ьденъ, какъ-будто утомленъ; впрочемъ, все это скоро проходило, и я ц-^лый день весело учился, б-Ьгадъ и предавался своимъ охотамъ. Проснувшись, я ничего ясно не помнилъ: иногда смутно представлялось мн-Ь, что я вид^лъ во сн-Ь что-то навалившееся и душившее меня, или вид-^лъ страшилищъ, которыя за мной гонялись; иногда усил1я меня дерлсавшихъ людей, невольно повторяв- шихъ ласковыя слова, которыми уговаривали меня лечь на постель и успокоиться, какъ-будто пробуясдали меня на мгновен1е къ дМствительности, ипотомъ, совс^мъ проснув- шись поутру, я вспоминалъ, что ночью отъ чего-то просы- пался, что около меня стояли мать, отецъ и друпе, что въ кустахъ подъ окнами п-Ёли соловьи и кричали коростели за р-Ькою. Мать моя не знала, что и д-Ьлать; особенно пугало ее то, что во время обморока показывались у меня на лиц-Ь судорожныя подергиванья и п-^Ьна на губахъ, признакъ зло- в^щхй. Мысль, что это можетъ быть въ самомъ д-Ьл-Ь паду- чая бол-Ьзнь, задолго пропророченная Евсеичемъ въ его письм^Ь, — приводила ее въ ужасъ. Капли, предписанныя Бенисомъ, она перестала давать; кровочистительнаго де- кокта, полученнаго изъ казенной аптеки, вовсе не употреб- ляла, хотя Бенисъ сов^Ьтовалъ попить его, подозревая во мн-Ь золотуху, которой никогда не бывало. Мать позволила мн-Ь купаться въ р^Ьк!;, думая, что купаньемъ можетъ укр-Ьпить меня: оно мн-Ь очень нравилось, но пользы не приносило. Мать обратилась къ Бенису и такъ мастерски написала — 267 — исторш моей бол-Ьзни, что докторъ пришелъ въ восхищеше отъ ея описашя, благодарилъ за него, прислалъ мн-Ь чай и пилюли и назначилъ д1ету. Все исполняли съ большой точ- ностью, но облегчетя бол-Ьзни не было; напротивъ, при- падки становились упорн-Ье, а я слаб-Ье. Чай и пилюли бро- сили, принялись за докторовъ простонародныхъ, за знаха- рей и знахарокъ. ВсЬ говорили, что дитя испорчено, что мн-Ь попритчилось; умывали, обливали, окуривали меня — все безъ усп-Ьха. Я совсЬмъ не противъ народной медицины п в^Ьрю ей, особенно въ соединети съ магнетизмомъ; я давно отрекся отъ презрите льнаго взгляда, съ которымъ мнопе смотрятъ на нее съ высоты своего просв-Ьщетя и учености; я вид'Ьлъ столько поразительныхъ и уб-Ьдительныхъ слу- чаевъ, что не могу сомн-Ьваться въ дМствительности мно- гихъ народныхъ средствъ; но мн-Ь тогда не помогли они, можетъ быть отъ того, что не попадали на мою болезнь, а можетъ быть и потому, что мать не согласилась давать мн-Ь лекарства внутрь. Помню однако, что я долго принималъ, по сов-Ьту одной сосЬдки, папоротникъ въ порошк-Ь, для чего употреблялись самые молоденьше поб-Ьги его, выходящ1е, на подобхе гребешка, непосредственно изъ корня, между боль- шими прор'Ьзными листьями или в^Ьтвями этого растешя. Папоротникъ также не помогъ. Наконецъ обратились къ самому изв-Ьстному л'Ькарству, которое было въ большомъ употребленш у насъ въ дом-Ь еш;е при д-Ьдушк^ и бабушк-Ь, но на которое мать моя смотр'Ьла съ предуб'Ьждешемъ и до этихъ поръ не хот-Ьла о немъ слышать, хотя тётка давно предлагала его. Это л-Ькарство называлось: «припадочный или росныя капли», потому что росной ладанъ составлялъ главное ихъ основаше; ихъ клали по 10 капель на полрюмки воды, и вода б'Ьл'бла какъ молоко. Число капель ежедневно прибавлялось по дв-Ь и доводилось до 25 на одинъ пр1емъ, всегда на ночь. Мн-Ь начали ихъ давать, и съ перваго пр1ема мн-Ь стало лучше; черезъ м-Ьсяцъ болх-Ьзнь совершенно про- шла и никогда уже не возвраш;алась. Когда довели до 25 капель, то стали убавлять по дв'Ь капли и кончили десятью; я не переставалъ купаться и не держалъ ни малМшей д1еты. Сколько было бы шуму, еслибъ такъ чудотворно выл-Ьчилъ меня какой нибудь славный докторъ! Отдохнули моя б-Ьдиая мать и отецъ и всЬ меня окружавш1е, особенно ключница — 268 — Пелагея, которая постоянно возилась со мной во время при- падковъ, сказывала сказки мн-Ь съ вечера и продолжала ихъ даже тогда, когда я спалъ; мать моя была такъ обрадована, какъ будто въ другой разъ взяла меня изъ гимназ1и... Вотъ какъ часто ищемъ мы исц'Ьлен1я вдалек-Ь, когда оно давно находится у насъ въ рукахъ... Возвращаюсь н-Ьсколько на- задъ. Не смотря на страшный характеръ моей бол-Ьзни, ни ученье мое, ни деревенсшя удовольств1я не прекращались во все время ея продолжен1я; только и т15мъ и другимъ, когда припадки ожесточались, я занимался ум'Ьренн'Ье, и мать сл-Ь- дила за мной съ большимъ вниман1емъ и не отпускала отъ себя надолго и далеко. Каждый день поутру, покуда не такъ было жарко, отправлялся я съ Евсеичемъ удить. Самое лучшее уженье находилось у насъ въ саду, почти подъ окнами, потому что пониже Аксакова, въ мордовской деревне Ки- вацкое, была мельница и огромный прудъ, такъ что подпруда воды доходила почти до сада; тутъ Бугурусланъ могъ назвать- ся верховьемъ Кивацкаго пруда, а всЬмъ охотникамъ изв'Ьст- но, что для уженья рыбы это очень выгодно. Впервые позна- комился я тогда съ высшимъ наслаждешемъ рыбака, съ уже- ньемъ крупной рыбы: до т-Ьхъ поръ я лавливалъ только пло- тву, окуней и пискарей; конечно, дв-Ьпервыя породы дости- гаютъ также значительной величины, но мн-Ь какъ-то очень крупная не попадалась, а если и попадалась, то я не]могъее вы- тащить, потому что удилъ на тонк1я лесы и маленьше крючки. Евсеичъ свилъ мн-Ь дв-Ь лесы, волосъ въ двадцать каждую, навязалъ толстые крючки, привязалъ лесы къ кр'Ьпкимъ уди- лищамъ и, взявъ еще свою удочку, повелъ меня въ садъ на свое секретное м-Ьсто, которое онъ называлъ « золотымъ м-Ьстеч- комъ » . Насадивъ на крючокъ кусокъ умятаго чернаго хл-Ьба величиною съ большой русскШ ор-Ьхъ, онъ закинулъ мою удочку на дно подъ самый кустъ, а свою пустилъ у берега возл'Ь травки и камыша. Я сид-Ьдъ смирно и не см'Ьлъ смиг- нуть съ моего поплавка, который тихо похаживалъ взадъ и впередъ, отъ того что тутъ вода завертывала подъ берегъ. Въ непродолнсительномъ времени Евсеичъ вдругъ вскочилъ и, закричавъ: « вотъ онъ, батюшка! » , началъ возиться съ боль- шой рыбой, об-Ьимп руками держа удилище. Евсеичъ не им-Ьдъ П0НЯТ1Я объ ум^ньи удить и потащилъ изо всей силы, — ^9 — Какъ говорится, черезъ плечо на выносъ; рыба в'Ьроятно за- путалась за траву или за камышъ, удилище было просто палка, и леса порвалась: такъ мы и не видали, какая это была рыба. Евсеичъ пришелъ въ большой азартъ; я также почти дрожалъ, глядя на него. Евсеичъ клялся и ув^ряль, что это была такая большая рыбип];а, какой онъ съ роду не уживалъ; но в-Ьроятно обыкновенный язь или головль запу- тался за траву и оттого показался ему такъ тяжелъ. Развивъ другую мою удочку, дядька мой закинулъ ее поскор'Ье на то же самое м-Ьсто, гд-Ь взяла у него рыба, и сказавъ: «видно я маленько погорячился, теперь стану таш,ить потише » , — сЬлъ на траву дожидаться новой добычи, но напрасно. Тогда при- шла моя очередь, и судьба захот-Ьда меня пот-Ьшить: попла- вокъ мой сталъ понемногу привставать и опять ложиться, потомъ всталъ и окончательно исчезъ подъ водою; я подс^къ, и огромная рыба начала тяжело ходить, какъ-будто упираясь въ вод-Ь. Евсеичъ посп'Ьшилъ мн-Ь на помощь и ухватился за мое удилище; но я, помня его недавн1я слова, безпрестанно повторялъ, чтобы онъ тащил ъ потише; наконецъ, благодаря новой кр^Ьпкой лесЬ и не очень гнуткому удилищу, котораго я не выпускалъ изъ рукъ *), выволокли мы на берегъ, кое- какъ общими силами, самаго крупнаго язя, на котораго Ев- сеичъ упалъвс'Ьмът'Ьломъ, восклицая: «вотъонъ, соколикъ! теперь не уйдетъ!» Я дрожалъ отъ радости, какъ въ лихо- радк'Ь, что впрочемъ и потомъ случалось со мной, когда я выуживалъ большую рыбу; долго я не могъ успокоиться, без- престанно б-Ьгалъ посмотреть на язя, который лежалъ въ трав-Ь на берегу, въ безопасномъ м-Ьст^^. Удочку закинули опять, но рыба больше не брала. Черезъ полчаса мы пошли домой, потому что я былъ отпущенъ на короткое время. Это первое удачное начало сд-Ьлало меня окончательно горячимъ рыбакомъ. Язя над-Ёли на прутикъ, и я принесъ его къ отцу, который и самъ иногда любилъ удить. Тогда еще не было у насъ обыкновен1я взв-Ьшивать крупную рыбу, но мн-Ь ка- жется, что я и посл-Ь никогда не выуживалъ язя такой ве- личины и что въ немъ было по крайней м-Ьр-Ь семь фунтовъ. *) Для усп'Ьшнаго уженья крупной рыбы вообще полезно гнутое удилище и очень вредно твердое; но какъ зд'Ьсь язь былъ вытащенъ вопреки всЬмъ правиламъ уженья, прямо черезъ плечо, то твердое удилище, мало сгибаясь, оказалось полезныиъ, ибо леса, по крепости своей, могла выдержать рыбу. — 270 — Отецъ бралъ меня иногда на охоту съ ружьемъ, на ко- торую впрочемъ онъ "Ьзжалъ очень р-Ьдко. Я сильно ей со- чувствовалъ, и так1я по'Ьздки были для меня праздниками, хотя участ1е мое въ охот-Ь ограничивалось тогда исправле- шемъ должности легавой собаки, то-есть, яб-Ьгаль за убитой птицей и подавалъ ее отцу. Ружья мн-Ь и въ руки не давали. Года черезъ три однако, во время л-Ьтней вакащи, о чемъ я разскажу въ своемъ м'ЬстЬ, первый ружейный выстр^лъ р-Ь- шилъ мою судьбу: всЬ друпя охоты, даже удочка, потеряли въ глазахъ моихъ свою прелесть, и я сд-йлался страстнымъ ружейнымъ охотникомъ на всю жизнь. Когда бол-Ьзнь моя прошла совсЬмъ, августъ м'Ьсяцъ былъ уже въ исход-Ь; язи и головли давно перестали брать; но я усп-Ьлъ выудить ихъ н-Ьсколько штукъ зам-Ьчательной вели- чины и, разум-Ьется, упустилъ вдвое бол^Ье. Зато уженье плотвы и особенно окуней находилось еще-въ сильномъ раз- гар-Ь. Впрочемъ, я тогда очень развлекался ястребами; про- шлогодними еще въ хгол-Ь начали травить перепелокъ; моло- дыхъ гн-Ёздарей также давно уже выносили, и травля шла очень удачно. Старые ястреба были уНиканора Танайченка и у Ивана Мазана, а молодые у бедора и у моего дядьки Евсеича. У меня таюке былъ свой собственный маленьшй ястребъ, чегликъ, выношенный очень хорошо, которымъ я трави лъ воробьевъ и разныхъ птичекъ. Я нер'Ьдко -йзжадъ въ поле, на длинныхъ дрогахъ, съ к-Ьмъ нибудь изъ назван- ныхъ мною охотниковъ, всего чаще съ Евсеичемъ, и очень любилъ смотр-Ьть, какъ травили жирныхъ осеннихъ перепе- локъ и дергуновъ. Такъ прошло л-Ьто и начало осени, пол- ныя разныхъ деревенскихъудовольств1й, въ число которыхъ таюке можно поставить по^Ьздки за ягодами, а потомъ за грибами *). Мать моя не любила деревенскихъ прогулокъ. Намъ Р'Ьдко удавалось уговорить ее по-Ьхать со мной и отцомъ въ поле или л-Ьсъ. Помню, однако, что чудесная полевая клуб- ника, родившаяся тогда въ великомъ изобил1и, выманивала иногда мою мать на залежи ближняго поля, потому что она *) я не воображалъ тогда, что грибы будутъ однимъ пзъ самыхъ по- стоянныхъ моихъ удовольствий на старости л4тъ. Въ благодарность за то, у меня давно за11онплаоь мысль, н я не отказываюсь еще отъ нея, — написать книжку о грнбахъ и объ удовольствш брать ихъ. — 271 — очень любила эту ягоду и считала ее ц-Ьлебною для своего здоровья. Ъзжали также изр-Ьдка на живописные горные родники, пить чай со всей семьей подъ т-Ьнистыми березами; но брать грибы казалось матери моей нестерпимо-скучнымъ; отецъ же мой и тётка, напротивъ, весьма любили 7ьздшпь по грибки, и я разд-бляль ихъ любовь. Всего было больн-Ье то, что моя мать не любила также нашего милаго Аксакова. Она находила м^Ьстоположеше его низменнымъ и сырымъ (что отчасти было справедливо), запахъ отъ пруда и плотины отвратите льнымъ, ключевыя воды известковыми и жест- кими, и всевм'Ьст^ положительно вреднымъ для ея здоровья; много было правды въ этомъ, но много преду б-Ьжденхя и преувеличен1я. Надобно вспомнить, что мать моя родилась и выросла въгород'Ь, и всякая деревня казалась бы ей скуч- ною. Съ огорчен1емъ слушали мы съ отцомъ ея частыя, краснор-Ьчивыя нападен1я на Аксаково, и хотя не см^ли за- щ,иш,ать его, но мысленно не соглашались. Мать моя, живя въ деревн-Ь, деревенской жизни не вела. Она занималась д-Ётьми, чтен1емъ книгъ и д-Ьятельною перепискою съ преж- ними знакомыми, по большей части зам'Ьчательными людьми, которые, бывъ только временными жителями или посетите- лями Уфы, навсегда сохранили къ моей матери чувства по- чтительной дружбы. Она любила также читать медицинсшя книги; «Домашшй л-Ьчебникъ» Бухана былъ ея авторите- томъ. Къ медицинскимъ книгамъ она получила привычку, находясь н-Ьсколько л^тъ при постели своего больнаго отца; она им^ла домашнюю аптеку и л-Ьчила сама больныхъ, не только своихъ, но и чужихъ, а потому больныхъ не мало съезжалось изъ окружныхъ деревень; отецъ мой въ этомъ добромъ д-Ьл-Ь былъ ея д-Ьяте льнымъ помоп],никомъ. Домаш- нимъ хозяйствомъ она почти не занималась. Наступила осень, одно удовольств1е исчезало всл^дъ за другимъ; дни стали коротки и сумрачны; дожди, холодъ за- гнали всЬхъ въ комнаты; больше сталъ я проводить время съ матерью, больше сталъ учиться, то-есть, писать и читать вслухъ. Впрочемъ, въ долг1е вечера, читалъ отецъ и даже сама мать — читала же она необыкновенно хорошо. Хотя отецъ мой не былъ пр1ученъ къ чтенш смолоду въ своемъ семей- ств-Ь (у дедушки и бабушки водились только календари, да кашя-то печатныя брошюрки «о Гарлемскихъ капляхъ» и — 072 — сЭлексир-Ь долгой жизни»), но у него была природная склон- ность къ чтен1ю, чему доказательствомъ служить огромное собрате п-Ьсень и разныхъ тогдашнихъ стишковъ, перепи- санныхъ съ печатнаго его собственною рукою, сохраняю- щееся у меня и теперь. Моя мать усп-Ьда развить эту склон- ность, и потому чтешя по вечерамъ производились ежедневно съ общимъ интересомъ. Я съ живМшимъ удовольств1емъ вспоминаю эти вечера, при которыхъ всегда присутствовала и тётушка Евгенья Степановна; литературное удовольств1е подкреплялось кедровыми и калеными русскими ор-Ьхами, которые были очень вредны для моей матери, но которые она очень любила: являлся на сцену м-Ьдный ларецъ съ лаком- ствомъ и приносились щппчики и пестики для раздавливанья и для разбиванья ор-Ьховъ *). Какъ скоро чтен1е возбуждало мое любопытство, то это надбавочное удовольств1е станови- лось мн'Ь очень непр1ятно, потому что развлекало и м-Ьшало слушать. — Когда моя мать чувствовала себя лучше обыкно- веннаго и находилась въ пр1ятномъ расположен1и духа, то бывала увлекательно весела, много смеялась и другихъ за- ставляла см'Ьяться. Особенно романъ « Франчичико Петрочю » и «Приключен1я Ильи Бепделя», какъ глупымъ содержа- Н1емъ, такъ и нел^пымъ, безграмотнымъ переводомъ на рус- ск1й языкъ, возбуждали сильный см-Ьхъ, который, будучи подстрекаем7> живыми и остроумными выходками моей ма- тери, до того овлад-Ьвадъ слушателями, что всЬ буквально валялись отъ хохота — и чтен1е надолго прерывалось; но по- падались иногда книги, возбуждавш1я лсивое сочувств1е, любопытство и даже слезы въ своихъ слушателяхъ. Наступлен1е зимы, съ ея первыми порошами и легкими морозами, на н-Ькоторое время опять дало мн'Ь возможность предаваться моимъ охотамъ. До порошамъ сходили зайцевъ, русаковъ и б'Ьляковъ. Отецъ бралъ меня съ собою, и мы, въ сопроволсден1и толпы всякого народа, обметывали тенетами ле}каш,аго на логов-Ь зайца почти со всЬхъ сторонъ; съ про- тивопололснаго края съ крикомъ и воплями бросалась вся *) Судьба этого мЬднаго ларца достойна вниман1я. Мать принесла его въ приданое въ 1788-мъ году, съ ленточками, позументами, кружевцами; въ девя- иостыхъ годахъ и даже въ 1801-мъ году онъ наполнялся калеными орехами; въ 1807-мъ году въ немъ лежало бол'Ье ста тысячъ рублей деньгами и вексе- лями и на большую сумму брильянтовъ и жемчуговъ, а теперь онъ стоитъ подъ письменнымъ рабочнмъ стоюмъ моего сына, набитый старинными грамотами. — 273 — толпа, испуганный заяцъ вскакивалъ и попадалъ въ разстав- ленныя тенета. Я тоже б'Ьгалъ^шум'Ьлъ, крпчалъ и горячился, разумеется, больше всЬхъ. Я очень любилъ эту забаву и лю- билъ толковать о ней съ моимъ отцомъ. Когда мать моя бы- вала ч-Ьмъ-нибудь занята, и я м-Ьшаль ей своими вопросами и докуками, или когда она бывала нездорова, то обыкновенно посылала меня къ отцу, прибавляя: «поговори съ нимъ объ зайчикахъ» — и у насъ съ отцомъ начинались безконечные разговоры. Кроме охоты за зайцами, у меня была большая охота ставить поставушки на маленькпхъ зверковъ: хорь- ковъ, горностаевъи ласокъ. Снятыя шкурки пойманныхъзв'Ьр- ковъ, гладтяикрасивыя, висели, какъ трофеи, у моей кро- вати. Но скоро глубоше сн-Ьга начали засыпать сугробами землю, забушевали бураны, и всЬ мои охоты решительно пре- кратились. Страшное и печальное зрелип],езимшй буранъ, не только въ степи, ноивъ тепломъ жилье! Занесетъ окна, на- дуетъ снегу даже въ сени, замететъ все дорожки отъ дома въ людсшя избы, такъ что надобно отрывать ихъ лопатами; въ десяти саженяхъ не видать человека! Наконецъ навалитъ так1я снежныя громады, что, кажется, никогда оне не ра- стаютъ — и унын1е невольно овладеваетъ душой! Въ столи- цахъ не могутъ иметь понят1Я объ этомъ, но деревенск1е жи- тели меня понимаютъи сочувствуютъмне... Я окончательно заключился въ стенахъ дома и никакъ не могъ упросить мою мать, чтобъ меня отпускали съ отцомъ, который езжалъ иногда на язи (около Москвы называютъ ихъ завищами)^ то-есть, на ташя места, где река на перекатахъ, къ одной сто- роне, более глубокой, загораживалась плетнемъ или сплош- ными кольями, въ средине которыхъ вставлялись плетеныя морды (нерота, верши, по-московски). Около Святокъ и даже ранее, начинали попадать въ нихъ налимы, иногда очень крупные. Привезутъ, бывало, ихъ окоченевшихъ отъ силь- наго мороза, вывалять въ большое корыто съ водой, и мра- морные, темнозеленые, пузатые налимы оттаютъ понемногу, начнутъ плескаться, пошевеливая мягкими своими хводтами, опушенными мягкими перьями. Долго не отходилъ я отъ ко- рыта, любуясь ихъ движешями и отскакивая всякой разъ, когда летели водяныя брызги отъ ихъ плесъ или хвостовъ. У отца моего много сидело налимовъ въ большихъ плетеныхъ сажалкахъ — и вкусная налимья уха и еще вкуснейшхе пи- Сеиейная Хроника. 18 ~ 274 — рогй съ Налимьими печенками почти воякой день бывали у насъ на стол'Ь, покуда всЬмъ такъ не наскучивали, что никто не хот-Ьдъ ихъ -Ьсть. Тогда начинали налимовъ приготовлять изр-Ьдка и окончательно уже истребляли въ продолжеши Великаго поста. По той же самой причин-Ь, что моя мать была горол;анка, какъ я ул^е сказалъ, и также потому, что она провела въ угнетеши и печали свое д-Ьтство и раннюю молодость, и по- томъ получила, такъ сказать, некоторое вн-Ьшнее прикосно- вен1е цивилизац1и отъ чтен1я книгъ и отъ знакомства съ тогдаттши ушпыъш и образованными людьми,— прикосно- вен1е, часто во збулс дающее какую-то гордость и неувалсеше къ простонародному быту, — по всЬмъ этимъ причинамъ вм'Ь- ст-Ь, моя мать не понимала и не любила ни хороводовъ, ни свадебныхъ и подблюдныхъ п-Ьсенъ, ни святочныхъ игрищъ, далее не знала ихъ хорошенько. Съ болыпймъ трудомъ усту- пала она иногда просьбамъ тётки: позволить мн-Ь посмотр^Ьть на нихъ; тётка же, какъ деревенская д'Ьвушка, все это очень любила; она устраивала иногда святочныя игры и п'Ьсни у себя въкомнат'Ь, и сладше, чарующ1е звуки народныхъ род- ныхъ нап'Ьвовъ, долетая до меня изъ третьей комнаты, вол- новали мое сердце и погружали меня въ какое-то непонят- ное раздумье. Мн-Ь было очень досадно, что не позволяли не только самому участвовать, но далее присутствовать на этихъ играхъ, и, всл'Ьдств1е такого строгаго запрещен1я, меня соблазнили наконецъ обманывать свою умную и такъ горячо любимую мать. Разум-Ьется, я сначала просился и приставалъ съ вопросами къ моей матери: для чего она не пускаетъ меня на игрища? Мать отв15чала мн-Ь р-Ьшительно и строго: «что тамъ бываетъ много глупаго, гадкаго и неприличнаго, чего мн-Ь ни слышать, ни инд-Ёть не доллсно, потому что я еще дитя, не умеющее различать хорошаго отъ дурнаго > . А какъ я ничего дурнаго не вид'Ьлъ, или видя не понималъ, въ чемъ оно состоитъ, то повиновался неохотно, безъ внут- ренняго уб'Ьлсден1я, даже съ неудовольствхемъ. Тётка же моя съ своими сЬнными д-Ьвушками говорили совсЬмъ другое; он-Ь утверждали, «что у матери моей такой уже нравъ, что она всЬмъ недовольна и что все деревенское ей не нравится, что отъ того она нездорова; что ей самой не весело, такъ она хочетъ, чтобъ и друг1е не веселились > . Так1я слова вкрад- - т — ЧШо западали въ мой д-Ьтсшй умъ, и сл-Ьдствтемъ того было, что одинъ разъ тётка уговорила меня посмотр-Ьть игрища тихонько; и вотъ какимъ образомъ это сд'Ьлалось: во все время Святокъ мать чувствовала себя или не совсЬмъ здоро- вою, или не совсЬмъ въ хорошемъ расположенш духа; общаго чтен1я не было, но отецъ читалъ моей матери какую-нибудь скучную или изв-Ьстную ей книгу, только для того, чтобъ усыпить ее, и она посл-Ь чая, всегда подаваемаго въ шесть часовъ вечера, спала часа по два и бол^е. Я въ это время уходилъ къ тётк-Ь. Въ одинъ изъ такихъ удобныхъ часовъ она уговорила меня посмотр-Ёть игрища и, завернувъ съ го- ловой въ шубу и отдавъ на руки здоровенной своей д-^вк-Ь Матрен-Ь, отправилась со мной въ столярную избу, гд-Ь ожи- дала насъ, переряженная въ медв-Ьдей, инд'Ьекъ, журавлей, старнковъ и старухъ. вся д-Ьвичья и вся молодая дворня. Не смотря на сальные вонючхе огарки, даже дымную лучину, плохо осв-Ьщавшую просторную избу, не смотря на удушли- вый мефитическ1й воздухъ, сколько было истинной веселости на этихъ деревенскихъ игрищахъ! Чудные голоса святочныхъ п-Ьсенъ, уц^л-Ёвгахе звуки глубокой древности, отголоски не- в-Ьдомаго м1ра, еще хранили въ себ-Ь живую обаятельную силу и властвовали надъ сердцами неизм-Ьримо далекаго по- томства! Какимъ-то хм-Ьлемъ веселья, опьянетемъ радости проникнуты были всЬ. Взрывы звонкаго, дружнаго см-Ьха часто покрывали и п-Ьсни, и р-Ьчи. Это были не актеры и актрисы,представляющ1е кого-то, для удовольств1ядругихъ,— себя выражали одушевленныя п-Ьсенницы и плясуньи, себя т-Ьшили он'Ь отъ избытка сердца, и каждый зритель былъ увлеченное д-Ьйствующее лицо. Все п-Ёло, плясало, говорило, хохотало — и въ самомъ разгар-Ь, въ чаду шумнаго общаго веселья, т^ же сильныя руки завертывали меня въ шубу и стремительно уносили изъ волшебнаго сказочнаго М1ра.... Долго я не засыпалъ въ эти ночи и долго странные образы плясали и пФли вокругъ меня, и не разставались со мною даже въ сновид^Ьшяхъ *). *) я помню одну драматическую святочную игру, съ особенною песнью и Пляскою, которая, какъ я слышу теперь, уже вышла изъ памяти народной въ той губерн1и, гд'Ь я видалъ ее: по середине избы, на скамье или чурбане, сидитъ старикъ (разумеется, кто нибудь переряженный); молодая его жена въ кокошнике и фат*, ходя вокругъ и приплясывая, поетъ жалобу на дряхлость 18* — 270 - Въ первый разъ я былъ увлеченъ въ этотъ обманъ вне- запно, почти насильно, и по возвращен1И домой долго не могъ смотреть прямо въ глаза моей матери; но очарователь- ное зр'Ьлище такъ меня пл-Ьнило, что въ другой разъ я охотно согласился, а потомъ и самъ сталъ приставать къ моей тётк-Ь и проситься на игрища. Наконедъ переломилась л^естокая зима и унялись тре- скуч1е морозы. У насъ не было тогда термометровъ, и я не могу сказать, до сколька граду совъ достигала стужа, но помню, что птица мерзла и что мн-Ь приносили воробьевъ и галокъ, которые на-лету падали мертвыми и мгновенно ко- ченели: н-Ькоторымъ теплота возвращала жизнь. Вообще я долженъ заметить, что зимы во время моего д-Ьтства и ран- ней молодости были гораздо холоднее нын'Ьшнихъ, и это не стариковсшй предразсудокъ; въ бытность мою въ Казани, до начала 1807-го года, два раза замерзала ртуть, и мы ко- вали ее какъ разогр']§тое жел-Ьзо. Теперь уже въ Казани ото сд-Ьлалось предан1емъ старины. Начало пригр-Ьвать солнышко, начала лосниться дорога, пришла масляница и началось катанье съ горъ. Въ обще- ственныхъ катаньяхъ, къ сожал-Ьтю моему, мать также не позволяла мн-Ь участвовать, и только катаясь съ сестрицей, а иногда и съ маленькимъ братцемъ, про'Ьззкая мимо, съ за- вист1ю посматрпвалъ я на толпу деревенскихъ мальчиковъ и д-Ьвочекъ, которые, раскрасн-Ьншись отъ движен1я и холода, см^ло лет-Ьли съ высокой горы, прямо отъ гумна, на малень- кихъ салазкахъ, конькахъ и ледянкахъ: ледянки были ничто иное, какъ старыя решета, или круглыя лубочныя лукошки, мужа, хоръ ей подтягиваетъ. Проп4въ куплетъ, кажется, изъ восьми •гнховъ, пзъ которыхъ я помню два начальные во во^хг куплетахъ: Охъ ты горе мое, гореванье, Ты тяжелое мое воздыханье, жена подходить къ мужу и посылаетъ его пахать яровую пашню. Старнкъ кашляетъ, стонетъ п дребезжащпмъ голосомъ отв^чаетъ: „моченьки н4тъ". Зри- тели хохочутъ. Молодая женщина опять поетъ вм-Ьст! съ хоромъ новый ку- плетъ. ходя и приплясывая кругомъ старика. '1'акимъ обр11.зомъ перебираются всЬ полевыя работы, и на всЬ прпглап1ен1Я: с1ять, пахать, косить, жать и проч. старикъ отв'Ьчаетъ словами: „мо»К'Ньки н4тъ", разнообразя отказъ и})И- бауткамп и оханьемъ. Наконедъ жена поетъ посл4дн1'и куп.1етъ, въ которомъ говорится, что всЬ добрые люди убр.ыись съ полеЛ и принялись варить пиво: потомъ подходить къ мужу и зоветъ его късос1ду: „бражки испить". Старикъ проворно вскакиваетъ, бодро отвЬчаетъ: „пойдемъ, матушка, попдемъ-' и 64- жптъ стариковской рысью, утаскивая за руку молодую жену. Громк1Н веселый хохогъ зрителей заключаетъ эту игру. — 277 — подмороженныя снизу такъже,какъ и коньки. Шумный го- воръ и см-Ьхъ раздавался въ бодрой, веселой толп-Ь, часто од-Ьтой въ фантастическ1е костюмы, особенно, когда лет-Ьди вверхъ ногами наездники съ высокихъ коньковъ, или, быстро вертясь, опрокидывалась ледянка съ какой-нибудь д-Ьичон- кой, которая начинала визжать задолго до крушешя своего экипажа. Какъ мн^Ь хот-блось туда — въ этотъ шумъ, говоръ и см-^хъ-.-и какъ, посл-Ь этого зр-блища, казалось мн-Ь скуч- нымъ уединенное катанье съ ледяной горки, устроенной въ саду передъ окнами гостиной, и только одно меня ут-Ьшало, что моя милая сестрица каталась вм-Ьст-Ь со мной. Съ наступлешемъ Великаго поста оканчивались всЬ зим- шя, очень немног1я, удовольств1я. Нельзя сказать, чтобъ Ве- ликШ постъ проходилъ у насъ въ пост-Ь и молитв-Ь. Мать моя постовъ не держала по нездоровью, я, конечно, не пост- ничалъ, отецъ мой, хотя не 'Ьлъ скоромнаго въ УспенскШ и Велишй постъ, но при изобильномъ запасЬ уральской крас- ной рыбы, замороженныхъ илецкихъ *) стерлядей, свежей икры и живыхъ налимовъ — его постный столъ былъ гораздо лакомее скоромнаго. Церкви у насъ еще не было и ближай- шая находилась въ девяти верстахъ, въ сел-Ь «Мордовсшй Бугурусланъ » . Священникъ былъ какъ-то не расположенъ къ намъ, и мы "Езжали туда только по самымъ большимъ праздникамъ. Вообще, должно сказать, чтоунасъдомъ былъ не то что не богомольный, но мало привычный къ слушанью церковной службы, что почти всегда бываетъ при отдален- ности церкви. Итакъ, Велишй постъ провелъ я въ обыкно- венныхъ, н-Ьсколько успленныхъ учебныхъ занят1яхъ. Уче- ница моя уже не печалила, а радовала меня своими усп-Ьхами. Я игралъ съ ней въ куклы, строилъ городки изъ чурочекъ, а иногда читывалъ и растолковывалъ ей д-Ьтстя сказочки. Мать моя постоянно была ч-Ьмъ-то озабочена и даже иногда разстроена; она н-Ьсколько мен-Ье занималась мною, и я, бол-Ье преданный спокойному размышлен1ю, потрясенный въ моей д-Ьтской безпечности жизнью въ гимназ1и, не забыв - ш1й новыхъ впечатл^нш и по возвращеши къ деревенской жизни, — я уже не находилъ въ себ^ прежней беззаботности, прежняго увлечешя въ своихъ охотахъ, и съ большимъ вни- *) То-есть: уральскихъ. — 278 — ман1емъ сталъ вглядываться во все, меня окружающее, сталъ понимать кое-что, до т4хъ поръ не зам-Ьчаемое мною.... и не такъ св'Ьтлы и радостны показались мн-Ь н-Ькоторые пред- меты. Чувство, неиспытанной мною до т-Ьхъ поръ, особеннаго рода грусти стало прим-Ьшиваться ко всЬмъ моимъ любимымъ занят1ямъ, ковсЬмъзабавамъ.... Я не буду распространяться объ этомъ печальномъ обстоятельств-Ь, но я долженъ упомя- нуть о немъ, потому что иначе было бы нельзя понять, отъ чего, черезъ н-Ьсколько м^сяцевъ, жизнь въ Аксаков-Ь уже не казалась мн-Ь прежнимъ св-Ьтлымъ раемъ, а вторичное по- ступлен1е въ гимназ1[о, особенно ученикомъ своекоштнымъ — не представлялось страшнымъ событ1емъ. Зима стояла долгая и упорная. Весна медленно вступала въ права свои, и только въ исходе апр-Ёля теплота въ воз- духе, дождь и в-Ьтеръ дружно напали на страшныя громады сн-Ьгонъ и въ одну нед'Ьлю разрушили ихъ. Во время Пасхи стояла совершенная распутица, и мы не "Ьздили даже къ г'.аутрени великаго праздника. Всю Св-йтлую нед-блю про- иелъ я не весело: мать была нездорова и печальна, отецъ молчаливъ; онъ постоянно сид'Ьлъ за бумагами по тяжебному д^Ьлу съ Богдановыми о какомъ-то насл-^^дств-Ь; это д-Ьдо онъ выигралъ впосл'Ьдств1И. Отецъ всякой день ходилъ на мель- ницу наблюдать прибыль воды. Однажды, воротясь неожи- данно скоро домой, онъ сказалъ мн-Ь: «просись, Сережа, у матери; сейчасъ будемъ спускать воду». Я поб-Ьжалъ про- ситься, и въ этотъ разъ счастлив-Ье прежнихъ разовъ; мать отпустила меня, принявъ н-Ькоторын предосторожности, чтобы я не промочилъ ногъ и не простудился. На длинныхъ кресть- янскихъ дрогахъ до-Ьхали мы до мельницы; на плотин-Ь дожи- дались насъ крестьяне съ разными орудтями. Русской народъ любитъ смотреть на движен1е воды, и все населен1е Аксакова сб-Ьжалось погляд'Ьть, какъ будутъ спускать прудъ. Завод- скихъ вешняковъ съ деревянными запорами у насъ еш,е не заводилось, и отверст1е въ плотин-Ь, то есть, вешнякъ, для спуска полой воды, ел^егодно заваливали наглухо. Прудъ надулся и весь поспн^Ьлъ, ледъ поднялся, истрескался и от- сталъ отъ береговъ, материкъ давно прошелъ и вода едва пом'Ьш.алась въ кауз-Ь. Топорами, пешнями и железными ло- патами разрубили мерзлую плотину по обоимъ краямъ прошло- годняго вешняка, и едва своротили верхнШ слой въ аршинъ — 279 — глубиною, какъ вода хлынула и, не нуждаясь бол'Ье въ че- лов-Ьческой помощи, такъ усп-Ьшно принялась за д-Ьло, что въ полчаса расчистила себ-Ь дорогу до самаго материка земли. Яростно устремились мутныя водны, и въ одну минуту обра- зовалась сильная рфка, которая не уместилась въ новенькой канавк-Ь и затопила окру жныя м-Ьста. Радостными восклица- н1ями прив'Ьтствовалъ народъ вырвавшуюся на волю изъ зимняго пл-Ьна, любимую имъ стишю; особенно кричали и взвизгивали женщины, — и все это, м-Ьшаясь съ шумомъ круто падающей воды, съ трескомъ осЬдающаго и ломаю - щагося льда, представляло полную жизни картину и еслибъ не прислали изъ дому сказать, что давно пришла пора об-Ьдать, то, кажется, мы съ отцомъ простояли бы тутъ до вечера. На другой день поутру мы опять по-Ьхали на плотину и нашли уже тамъ другое, также шумное и веселое зрелище. Первые бурные порывы воды н'Ьсколько усмирились, прудъ значительно сб-Ьжадъ, мелк1я глыбы льда разбились о сваи и пронеслись, а больш1я сЬли на дно, по отмелевшимъ мЪ- стамъ. По сухому почти м^сту, гд'Ь текла теперь ц-Ьдая р-Ька изъ-подъ вешняка, были заран-Ье вколочены толстые не- высок1е колья; къ этимъ кольямъ, входя по поясъ въ воду, привязывали или над-Ьвали на нихъ петлями морды и хво- стуши; рыба, которая скатывалась внизъ, увлекаемая стрем- лешемъ воды, а еще бол-Ье рыба, поднимавшаяся вверхъ по Р'Ьк'Ь до самаго вешняка, сбиваемая назадъ силою падаю- щихъ волнъ, — попадала въ морды и хвостуши. То-и-д^ло мокрые крестьяне, дрожа отъ холода, но въ то же время перекидываясь шутками и громкими восклицан1ями, выта- скивали на берегъ свою добычу, а бабы, старики, старухи, мальчики и Д'Ьвочки таскали ее домой въ лукошкахъ и р-Ьшетахъ, а иногда и просто въ подолахъ своихъ рубашекъ. Выбравъ н-Ьсколько крупныхъ рыбъ, мы отправились домой. Мать моя была недовольна, что мы такъ зам-Ьшкались, и не скоро получилъ я позволеше побывать на мельниц*. Въ короткое время исчезли всЬ признаки зимы, од-блись зеленью кусты и деревья, выросла молодая трава, и весна явилась во всей свой красот-Ь. По-прежнему населился нашъ садъ всякими п-Ьвчими птичками, зорьками и малиновками, особенно любившими старые смородинные и барбарисовые — 280 кусты, опять зап-бли соловьи, и опять стали передразнивать ихъ варакушки. Проводя прошлогоднюю весну въ тюремномъ заключен1и, въ т^Ьсной больничной комнат-Ь, казалось бы, я долженъ былъ съ особеннымъ чувствомъ наслажден1я встр-Ь- тить весну въ деревн-Ь; но у меня постоянно ныло сердце, и хотя я не понималъ хорошенько, отъ чего это происходило, но т-Ьмъ не мен-Ье всЬ мои удовольств1я, которымъ, повиди- мому, я по-прежнему предавался, были отравлены груст- нымъ чувствомъ. Еш,е зимой, отецъ мой задумалъ сд^Ьлать на плотин-Ь, такъ называемый, заводсюй вешнякъ съ запорами и по- строить хорошую мельницу. Онъ нанялъ для этого какого-то верховаго мельника, Краснова, великаго краснобая и плута, что все оказалось впосл^дствхи. Весь Велишй постъ заго- товляли наши крестьяне л-Ьсной матер1алъ: крупныя и мел- шя бревна, слеги, переводины, лежни и сваи, которыхъ почему-то понадобилось великое множество, — и сейчасъ по СЛИТ1И полой воды принялись разрывать плотину и рубить новый вешнякъ на другомъ м-Ьст-Ь; въ то лее время наемные плотники начали бить сваи и потомъ рубить огромный мель- ничный амбаръ, также на другомъ м^Ьст*, въ которомъ должны были пом'Ьш.аться шесть мукомольныхъ поставовъ: толчея находилась въ особомъ пристро*. Работы продолнш- лись почти во все л-Ьто. Отецъ мой сл-Ьпо вв^Ьрился Кра- снову, и хотя старый мельникъ, Болтуненокъ, и некоторые крестьяне, разум-Ьющте несколько мельничную постройку, изподтишка ухмылялись и покачивали головами, но на во- просы моего отца: «каковъ Красновъ-то, какъ разум-Ьетъ свое д-Ьло? нарисовалъ весь планъ на бумаг-Ь и по одному глазом-Ьру бьетъ сваи и всЬ приходятся по своимъ м'Ьстамъ! > всегда отв-Ьчали съ простодушнымъ лукавствомъ русскихъ людей: «боекъ, батюшка, боекъ! Что и говорить, мастеръ своего д^Ьла! Все раскинетъ въ ум* и все приходится, какъ быть надо. Только не знай какъ-то будетъ мельница молоть: вода-то пойдетъ по канав* чай тихо, не то что прямо изъ материка, да какъ бы зимой промерзать не стала?» Но Кра- сновъ улыбался на мужичьи замечанья и съ такой само- уверенностью опровергалъ ихъ, что отцу моему и въ голову не входило ни мал^йшаго сомн^нхн въ усп-Ьх*. Я также слушалъ съ благогов'Ьн1емъ краснор-Ьчиваго Краснова. Меж- — 281 — ду т-Ьмъ постройка требовала, чтобы прудъ былъ спущенъ, и въ пруду открылось такое уженье, какого не видывали до т-Ьхъ поръ, да и посл-Ь не видали. Вся прудовая рыба скатилась въ трубу, то-есть, въ материкъ р-Ьки. Рыбы было столько, какъ въ кастрюл-Ь съ доброй ухой. Началось басно- словное уженье. Я съ Евсеичемъ не сходилъ съ пруда и нигд-Ь уже больше не удилъ; даже отецъ мой, удившш очень р-Ьдко за недосугомъ, могъ теперь удить съ утра до вечера, потому что большую часть дня долженъ былъ проводить на мельниц-Ь, наблюдая надъ разными работами: онъ им'Ьлъ полную возможность удить, не выпуская изъ глазъ всЬхъ построекъ и осматривая ихъ отъ времени до времени. Го- ловли, язи, лини, окуни, ш,уки и крупная плотва (фунта по три и бол-Ье) брали безпрестанно и во всякое время дня. Величина рыбы зависала отъ величины насадки: кто наса- живалъ огромные куски, у того брала огромная рыба. Я помню, что мой отецъ, который особенно любилъ удить оку- ней и щукъ, навязывалъ по два крючка на одну лесу, наса- живалъ крючки мелкой рыбёшкой и таскалъ по два окуня вдругъ, и даже одинъ разъ окуня и щуку. Впрочемъ щукъ ловили большею частью нажерлицы,насаживая порядочными окунями и плотицами, и нер-Ьдко попадались полупудовыя щуки. Само собою разум'Ьется, что, не смотря на толстыя лесы и крючки, безъ ум-Ьнья удить и безъ помощи сачка, самая крупная рыба часто срывалась, ломала удилища и крючки и рвала лесы. Евсеичъ мой, который и въ старости часто сМ'Ьшилъ меня своей горячностью на ужень-Ь, бол-Ье всЬхъ подвергался несчастнымъ потерямъ, а по его милости и я часто терялъ крупную рыбу, потому что безъ его по- мощи не могъ ее вытащить, а помощь его почти всегда была вредна. Самый сильный ловъ продолжался съ весны до по- ловины шля, а потомъ крупная рыба перестала брать: я разум-Ью язей, головлей и линей; остальная же вся брала превосходно; но в'Ьроятно и они бы брали, еслибъ тогда была изв-Ьстна насадка ц-Ьлыхъ линючихъ раковъ. Въ течете всего этого года моя мать постоянно перепи- сывалась каждый ж^сщъ съ Васильемъ Петровичемъ Упа- дышевскимъ. Въ этотъ годъ много посл-Ьдовало перем'Ьнъ въ Казанской гимназш: директоръ Пекенъ и главный надзира- тель Камашевъ вышли въ отставку; должность директора — 282 — исправлял'ь старшШ учитель русской истор1и Илья ведорычъ Яковкинъ, а должность главнаго надзирателя — Упадышев- ск1й. Переговоря съ новымъ директоромъ и инспекторомъ, ВасилШ Петровичъ ув-Ьдомилъ, что я могу теперь, если моимъ родите лямъ угодно, не вступать въ казенные гимназисты, а поступить своекоштнымъ и жить у кого-нибудь изъ учите- лей; что есть двое отличныхъ молодыхъ людей: Иванъ Ипа- товичъ Запольсшй и Григор1й Ивановичъ КарташевскШ, оба изъ Московскаго университета, которые живутъ вм-Ьст-Ь, нанимаютъ большой домъ, берутъ къ себ-Ь панс1онеровъ, со- держать ихъ отлично хорошо и плату полагаютъ ум-бренную. Отедъ и мать очень обрадовались такимъ изв'Ьст1ямъ, осо- бенно тому, что провалился Камашевъ, и хотя платить за меня триста рублей въ годъ и издерживать рублей по дв-Ьсти на платье, книги и дядьку было для нихъ очень тяжело, но они р-Ьшились для моего воспитан1я войти въ долги, кото- рыхъ и безъ того пм-бли дв-Ь тысячи рублей асе. (тогда эта сумма казалась долгами!), — и только въожидаши будущихъ благъ отъ Наделеды Ивановны Куро-Ьдовой отважились на новый заемъ. Курсъ ученья начинался въ гимназш съ 15-го, а пр1емъ съ 1-го августа. — Итакъ, было положено въисход-Ь 1ЮЛЯ отправиться въ Казань. Такое р-Ьшенхе принялъ я почти спокойно, потому что внутреннее состоянхе моего духа ста- новилось тялселе и больн-Ье. Но когда сборы были кончены, назначенъ день отъ-Ьзда— мн-Ь стало такъ лсаль Аксакова, что вдругъ все въ немъ получило въ глазахъ моихъ прежнюю д-Ьну и прелесть, даже молсетъ быть большую. Мн-Ь каза- лось, что я никогда его не увижу, и потому я прощался съ каждымъ строен1емъ, съ калсдымъ м-Ьстомъ, съ каждымъ деревомъ и кустикомъ, и прощался со слезами. Я раздарилъ все мое богатство: голубей отдалъ я повару Степану и его сыну, кошку подарилъ Серг-Ьевн-Ь, ясен* нашего сл-Ьпаго пов-бреннаго Пантелея Григорьича, необыкновеннаго д-Ьльца и знатока въ законахъ; мои удочки и поставушки роздалъ дноровымъ мальчикамъ, а книжки, сух1е цв-Ьты, картинки и проч. отдалъ моей сестриц-Ь, съ которой въ этотъ годъ мы сд-Ьлались такими друзьями, какими только могутъ быть девятил'Ьтняя сестра съ одиннадцатил'Ьтнимъ братомъ. Раз- лука съ ней была для меня очень прискорбна, и я упросилъ — 283 — мать взять мою сестрицу съ собой. Мать сначала противи лась моимъ просьбамъ, но наконецъ уступила. Должно упомянуть, что за нед-^лю до нашего отъ-Ьзда была пущена въ ходъ новая мельница. Увы, оправдались сомн-Ьнхя Болтуненка и другихъ: вода точно шла тише по обводному каналу и не поднимала шести поставовъ; даже на два молола несравненно тише прежняго. Отецъ мой, разо- чарованный въ искусств-Ь Краснова, прогналъ его и пору- чилъ, хоть кое-какъ, поправить д-Ьло старому мельнику. Наконецъ, 26-го шля, та же просторная карета, запря- женная т-Ьмъ жешестерикомъ, съ т-Ьмъ же кучеромъ и фор- рейторомъ — стояла у крыльца; такая же толпа дворовыхъ и крестьянъ собралась провожать господъ; отецъ съ матерью, я съ сестрой и Параша пом-Ьстились въ экипаж-Ь, Евсеичъ с^лъ на козлы, ведоръ на запятки, и карета тихо трону- лась отъ крыльца, на которомъ стояла тётушка Евгенья Степановна, нянька съ моимъ братомъ и кормилица на ру- кахъ съ меньшой сестрой моей. Толпа крестьянъ и дворо- выхъ провожала насъ до околицы, осыпая прош.аньями, благословеньями и добрыми желаньями. Дорога шла до Крутца вдоль пруда, по которому уже вилась стая б-Ьлыхъ и пестрыхъ мартышекъ или чаекъ. Какъ я завидовалъ каж- дому деревенскому мальчику, которому никуда не надо было ■Ьхать, ни съ к-Ьмъ и ни съ ч-Ьмъ не разлучаться, который оставался дома и могъ теперь съ своей удочкой сЬсть гд-Ь- нибудь на плотин'Ь и подъ густой т'Ьнью ольхи удить без- заботно окуней и плотву! Онъ оставался полнымъ спокой- нымъ хозяиномъ широкаго пруда, на этотъ годъ не зарос- шаго камышами и травами, потому что былъ съ весны долго спуп],енъ. Фыркали и горячились застоявш1еся кони; но силь- ныя привычныя руки кучера осаживали ихъ и долго застав- ляли идти шагомъ. Въ карете всЬ казались печальны и мол- чали. Я высунулся изъ окна и гляд-Ьлъ на милое Аксаково до т^хъ поръ, пока оно не скрылось изъ глазъ, итих1я слезы катились по моимъ ш,екамъ. г и М Н А 3 I я. ПЕРюдъ второй, / ,р1'Ьхавъ въ Казань (1801 года), мы не остановились уже у капитанши Аристовой, а наняли себ^ квартиру по- лучше; не помню, на какой улиц-Ь, но помню, что мы зани- мали ц'Ьлый отд-йльный домикъ, принадлел;авш1й, кажется, г. Чортову. Васил1Й Петровичъ Упадышевсюй не замедлилъ къ намъ явиться. ВсЬ его встр'Ьтили, какъ близкаго роднаго, благод-Ьтеля и друга, Онъ разсказалъ намъ, что Яковкинъ до сихъ поръ только исправляетъ доллшость директора гим- наз1и, и что ходятъ слухи, будто директоромъ будетъ бога- тый тамошн1Й пом-Ьщикт. Лихачевъ, и что теперь самое удоб- ное время пом-Ьстить меня въ гимназш своекоп1Тнымъ уче- никомъ, потому что Яковкинъ, да и весь сов^Ьтъ на это со- гласенъ, и что можетъ быть будущ1й директоръ посмотритъ на это д-Ьло иначе и заупрямится. Упадышевск1й очень хва- лилъ двухъ старшихъ учителей, поступившихъ уже давно въ гимназ1ю изъ Московскаго университета: Ивана Ипатье- вича Запольскаго, преподававшаго физику, и Григор1Я Ива- новича Карташевскаго *), преподававшаго чистую матема- тику. Онъ превозносплъ ихъ умъ, ученость и скромность по- веден1я. Они были друлшы мелсду собою, жили вм-^ст-Ь въ прекрасномъ каменномъ дом^ и держали у себя семерыхъ воспитанниковъ, своекоштныхъ гимназистовъ: Рычкова, двухъ Скуридиныхъ, Ах — ва и троихъ Манасеииыхъ; со- дерл;али и кормили ихъ очень хорошо и прилезкно наблюдали *) о г. п. Карташевскомъ ся. примеч. ниже въ конц* разсказа.— Я. А. — 285 — за ихъ ученьемъ въ классахъ. Они не принимали бол-Ье во- спитанниковъ; но Упадышевскш разсказалъ пмъ мою исто- р1ю и столько наговорилъ добраго обо мн-Ь и моемъ семейств-Ь. что молодые люди, уб-Ьжденные его просьбами, согласились сд-блать исключеше для моей матери и принять меня въ число своихъ Боспитанниковъ. Отецъ по-Ьхадъ со мной къ Яков- кину, и получиБъ его соглас1е опред'Ьлить меня въ своекошт- ные гимназисты, отправился, также вм-Ьст-Ь со мной, къ Ивану Ипатычу Запольскому и Григор1ю Ивановичу Карта- шевскому. Везд-Ь приняли насъ очень благосклонно; но Гри- гор1й Иванычъ объявилъ, что я могу поступить собственно къ его товарищу Запольскому, потому что они воспитанни- ковъ разд-Ёлили; что трое старшихъ находятся непосред- ственно подъ его наблюдетемъ^ что его воспитанники че- резъ годъ, кончивъ курсъ гимназическаго ученья, должны оставить гимназш для поступлен1я въ службу, и что онъ, Григортй Иванычъ, тогда будетъ жить особо и воспитанни- ковъ им^Ьть не хочетъ. Иванъ Ипатычъ съ удовольств1емъ согласился меня принять. Для моего отца было все равно, кто бы ни взялъ меня; онъ только уб-Ьдительно просилъ обо- ихъ молодыхъ людей познакомиться съ моей матерью. На другой день они ирх-Ьхали къ намъ. Съ перваго взгляда Гри- горш Иванычъ чрезвычайно понравился моей матери, и она очень огорчилась т-Ьмъ, что я буду жить не у него. Отцу же моему и мн^ гораздо бол'Ье нравился Иванъ Ипатычъ, кото- рый показался намъ прив'Ьтлив'Ье, добрее и. словоохотн-Ье своего серьезнаго товарища. На всЬ ласковыя уб^Ьждешя моей матери, что разлучаться друзьямъ не надобно, а лучше жить вм'Ьст'Ь и помогать другъ другу въ исполнен1и такихъ свя- тыхъ обязанностей,— ГригорШ Иванычъ очень твердо отв-Ь- чалъ, что считаетъ эту обязанность слпшкомъ важною и тя- желою, что ответственность за воспитан1е молодыхъ людей, если не передъ родителями ихъ, то передъ самимъ собою, ему не подъ силу и м'Ьшаетъ заниматься наукой, въ которой онъ самъ еще ученпкъ. Отв'Ьтъ былъ высказанъ такъ реши- тельно, что возражать было нечего, да и неловко. Молодые люди уЬхали, и моя мать, по живости своего нрава, очень огорчилась. Будучи всегда слишкомъ страстною въ своихъ увлечешяхъ, она превозносила до небесъ достоинства Гри- гор1я Иваныча и находила много недостатковъ въ его това- рищ'Ь. Посл'Ьдств1Я доказали, что горячее увлечете моей матери не было ошибочно. Иванъ Ипатычъ былъ очень хо- рош1й челов-Ькъ, въ обыкновенномъ смысл-Ь этого слова; но Григорхй Иванычъ принадлежалъ къ небольшому числу т15хъ людей, нравственная высота которыхъ встр-Ьчается очень р-Ьдко, и которыхъ вся жизнь — есть строгое проявлеше этой высоты.... Я же радовался отъ всей души, что попаду къ доброму Ивану Ипатычу и стану жить не съ большими вос- питанниками, которые пом'Ьш.ались особо, а съ своими ро- весниками, такими же веселыми и добрыми мальчиками, какъ я. Веб д-Ьла наши, благодаря участ11о Упадыгаевскаго, устроились безъ всякаго затруднен1я, и черезъ м^Ьсяцъ отецъ, мать и сестрица уЬхали въ Аксаково; но въ продолжеши этого м-Ьсяца Григорхй Иванычъ, ум-ЬвшШ оц-Ьнить мою мать, часто бывалъ у насъ, хотя считался большимъ домосЬдомъ, — и прочная, на взаимномъ уважен1и основанная дружба, до- казанная впосл-Ьдствхи многими важными опытами, образо- валась между ними. Вторичная разлука наша съ матерью далеко не сопро- вождалась такою мучительною горестью, какъ первая. Осо- бенно въ себ-Ь я зам^Ьтилъ эту разницу и, несмотря на мой д-Ьтстй возрастъ, она поразила меня и заставила грустно задуматься. Но скоро новый образъ жизни поглотилъ все мое вниман1е. Меня пом-Ьстили въ одной комнат-Ь съ тремя братьями Манасеиными, съ которыми я сейчасъ познако- мился хорошо; Ах — въ же занималъ маленькую особую ком- нату возл-Ь нашей. Онъ былъ очень богатъ и, кажется, един- ственный сынъ у своей матери, вдовы. Не смотря на богат- ство, которое видно было въ его плать-Ь, постели ивовсемъ, онъ жилъ очень скупо; въ комнат-Ь у него стоялъ огромный сундукъ, окованный жел-Ьзомъ, гслючъ отъ котораго онъ но- силъ въ карман'Ь. Товарищи мои думали, что въ сундук-!', хранятся драгоц^§нныя веш;и и разныя сокровища: сундукъ возбул;далъ общее любопытство. Наконецъ я опять увид-Ьлъ н-Ькогда страшную и против- ную мн-Ь гимназ1ю, и увид'Ьлъ ее безъ страха и безъ не- пр1ятнаго чувства. Я очень этому обрадовался. Я поступилъ опять въ т-Ь же нижн1е классы, изъ которыхъ большая часть моихъ прежнихъ товарищей перешла въ средн1е, и на м-Ьсто ихъ опред'Ьлились новые ученики, которые были приготов- - §8? - Лейй хуже мейя; ученики же, не перешедш1е въ сл'ЬдующШ классъ, были лентяи или безъ способностей, и потому я въ самое короткое время сд-Ёлался первымъ во всЬхъ классахъ, кром-Ь катехизиса и краткой Священной Истор]'и. Священ- никъ постоянно сохранялъ ко мн-Ь какое-то неблагорасполо- жеше, несмотря на то, что я зналъ свои уроки всегда очень твердо. Зам-Ьчательно, что впосл-Ьдств!!!, когда Упадышев- ск1й спрашивалъ его, отчего Аксаковъ, самый прилеж- ный ученикъ везд-Ь, не находится у него въ числ-Ь лучшихъ учениковъ, и что в-Ьрио онъ не хорошо знаетъ свои уроки, — священникъ отв'Ьчалъ: «Н'Ьтъ, уроки онъ знаетъ твердо; но онъ не охотникъ до катехизиса и Священной Исторш». Прошло н-Ьсколько мФсяцевъ, разсЬялись посл^§дн1е остатки грусти по дом-Ь родите льскомъ, по привольному де- ревенскому житью, я постепенно привыкъ къ своей школь- ной жизни и завелъ себ-Ь н-Ьсколько пр1ятелей въ гимназхи и полюбилъ ее. Этой перем'Ьн'Ь много способствовало то, что я только ирх-Ёзжадъ въ гимназ1ю учиться, а не жилъ въ ней. Житье у Ивана Ипатыча не такъ р-Ьзко разнилось отъ моей домашней жизни, какъ безвыходное заключете въ казен- номъ дом^ гимназ1и, посреди множества разнородныхъ то- варищей. Ах — въ, который чуждался меня и Манасеиныхъ, да и всЬхъ въ гимназш, зам-Ьтивъ мою скромность и смиренство, сталъ со мной заговаривать и приглашать въ свою комнату, даже подчивалъ своими домашними лакомствами, который онъ -Ьлъ потихоньку отъ всЬхъ; наконецъ сказалъ, что хо- четъ показать мн^ свой сундукъ, только такимъ образомъ, чтобы никто этого не зналъ. Я обрадовался. Воображеше мое, полное волшебныхъ сказокъ, представляло мн-Ь этотъ сундукъ хранилищемъ драгоц-Ьнныхъ камней, слитковъ зо- лота и серебра. Мы условились съ Ах — ^мъ, что я приду къ нему въ комнату, когда всЬ заснутъ. Я такъ и сд-Ьлалъ въ тотъ же самый вечеръ; Манасеины не заставили меня долго ждать и скоро захрап-^ли; я пришелъ къ Ах — ву, у кото- раго по ночамъ теплилась лампадка передъ большимъ, бо- гато вызолоченнымъ образомъ. Хозяинъ зажегъ св^Ьчу, за- перъ дверь, взялъ съ меня об'Ьщанхе: никому не сказывать о томъ, что увижу, и бережно отперъ таинственный сун- дукъ... Каково было мое удивлеше! Сундукъ оказался на- — 288 — битъ биткомъ гравированными, рпсованнымп, лубочными картинками! Между ними находились и ландшафты, и пор- треты, писаные масляными красками, разумеется въ род*!^. цирюльныхъ выв'Ьсокъ. Я самъ былъ охотникомъ до кар- тинокъ; но какъ тутъ я ожидалъ совсЬмъ другаго, то не обращалъ на нихъ вниман1Я и все еще над'Ьялся, что на дн-Ь сундука окажется настоящее сокровище; когда же были сняты посл-Ьдше листы, и голыя доски представились гла- замъ моимъ — я невольно воскликнулъ: « Только-то!... > и смутилъ улсасно Ах — ва, который думалъ удивить и при- вести меня въвосхищен1е. Яшопотомъоткровенноразсказалъ ему, что мы вс^ думали объ егосундук-Ь. « Вы всЬ дураки», сказалъ съ негодован1емъ Ах— въ, и почти выгналъ меня. Т'Ьмъ и кончилась наша ребячья дружба. Черезъ н-Ьсколько времени, я нарушилъ об'Ьщан1е и разсказалъМанасеинымъ, что хранится въ сундук'Ь, и мы потомъ не одинъ разъ, по- глядывая въ дверныя щели, вид-Ьли, какъ Ах — въ, запер- шись на крючокъ, раскладывалъ свои картинки по постели, по столамъ, по стульямъ и даже на полу. Онъ разглядывалъ ихъ, отбиралъ и любовался ими, какъ «Скупой рыцарь», у Пушкина, своими сокровищами; почти каждый день, по большей части ночью, предавался онъ этому наслажден1ю ц'Ьлые часы. Мы стали подсмеиваться надъ Ах — мъ, раз- сказали въ гимназ1и про его охоту къ картинкамъ — и рез- вые мальчики не давали ему прохода, требуя, чтобъ онъ делился съ другими своимъ богатствомъ и показалъ имъ, какъ «мыши погребаютъ кота», или какъ сЕрусланъ Ла- заревичъ побиваетъ несметную бусурманскуюсилу » . Ах — въ сердился, бранился и даже дрался — ничто не помогало. На- конецъ это такъ надоело ему, что онъ написалъ къ своей матери, и она скоро совсЬмъ взяла его изъгимназхи. Впро- чемъ этому могли быть и друг1я причины. Недавно я узналъ, что Ах — въ навсегда остался большимъ чудакомъ; но это не м^шаетъ ему им^ть репутац1ю очень д^льнаго хозяина. Первые месяцы послЬ моего поступлеп1я къ Ивану Ипа- тычу онъ кое-какъ занимался мною и другими. Все занят1е состояло въ томъ, что онъ предварительно спрашивалъ за- данные намъ уроки и училъ читать по-французски и по-не- мецки; но мало-по-малу онъ переставалъ нами заниматься вовсе, и сталъ куда-то отлучаться. Должно сказать правду: — 289 — ученью нашему были полезны его отлучки, потому что въ его отсутств1е занимался нами ГригорШ Иванычъ, гораздо внимательн-Ье и лучше своего товариш,а, и я это очень пони- малъ. Наконецъ Евсеичъ сказалъ мн-Ь за тайну, что Иванъ Ипатычъ сватаетъ невесту хорошаго дворянскаго рода и съ состояшемъ, и что нев'Ьста и мать согласны, только отецъ не хочетъ выдать дочери за учителя, бедняка, да еще попо- вича. Это изв-Ьстхе оказалось совершенно справ едливымъ. Директоромъ гимназ1и точно былъ опред^Ьленъ пом'Ьш.икъ Лихачевъ; но своекоштные ученики долго его и въ глаза не знали, потому что онъ посЬщалъ гимназш обыкновенно въ обыденное время, а въ классы и не заглядывалъ. — Я учился, ■Ьздилъ или ходилъ въ гимназш весьма охотно. Товарип1,или мои были совсЬмъ друг1е мальчики, ч-Ьмъ прежде, или я сде- лался другимъ — не знаю, только я не зам'Ьчалъ этого, не- сноснаго прежде, приставанья или тормошенья учениковъ; нашлись обш,1е интересы, родилось желаше сообщаться другъ съ другомъ, и я сталъ ожидать съ нетерп'Ьн1емъ того вре- мени, когда надо ^хать въ гимназ1ю. Притомъ надобно и то сказать, что я проводилъ тамъ по большей части классное время, а въ классахъ самолюб1е мое постоянно было ласкаемо похвалами учителей и н^которымъ уважен1емъ товарищей, что однако не м-Ьшало мн^ играть и развиться съ ними во всякое свободное время и при всякомъ удобномъ случае. До- мой я писалъ каждую нед-блю, и каждую нед-блю получалъ самыя н'Ьжныя письма отъ матери, иногда съ припискою отца. Мать уверяла меня, что не груститъ, разставшись со мною, радуется тому, что я такъ хорошо учусь и веду себя, о чемъ пишетъ къ ней Иванъ Ипатычъ и Упадышевсюй; я пов'Ьрилъ, что мать моя не груститъ. Во всякомъ письм-Ь она свидетельствовала почтеше Ивану Ипатычу и Григор1ю Иванычу, съ которыми отъ времени до времени переписы- валась сама. Такимъ образомъ шли д-Ьла почти ц-блый годъ, то-есть, до шня 1802-го года; впродолженш шня происхо- дили экзамены, окончивш1еся совершеннымъ торжествомъ для моего д-Ьтскаго самолюб1я; я былъ переведенъ во вс* средн1е классы. Въ первыхъ чисдахъ 1юля, на акт-Ь, я полу- чилъ книжку съ золотою надписью: «за прилежате и ус- пехи» и еще похвальный листъ. За мной давно уже прх^хала простая кибитка и тройка Сенейнаа хроника. '" -^ 290 — лошадей съ кучеромъ, и въ день гимназическаго акта, поел* об-Ьда, мы съЕвсеичемъ отправились вънаше любимое дорО' гое Аксаково, Мы -Ьхали по той же самой дорог-Ь, по котО' рой два года тому назадъ везла меня мать, вырвавъ изъка- зенныхъ воспитанниковъ гимназ1и, и останавливались даже на т^хъ же кормежкахъ и ночевкахъ. Скоро дыханье природы проникло въ мое суп1;ество и выгнало изъ головы моей гим- назш, товарищей, учителей, книги и уроки. Посл-Ь времен- наго, какъ будто, забвешя или охлажден1я, еще горячее и уже сознательнее полюбилъ я красоты Божьяго М1ра... Дома вся семья встр'Ьтила меня съ н^зжною любовью, а радости матери моей — и описать нельзя! Какъ выросла и похорош-бла въ одинъ годъ моя любимая сестрица и какъ обрадовалась мн'Ь! Сколько разспросовъ, сколько разсказовъ! Между про- чимъ я узналъ отъ нея, что моя мать сначала такъ по мн-Ь тосковала, что даже была больна, и мн-Ь сд'Ьлалось какъ-то больно, что я грустилъ въ разлук1з съ ней мен-Ье, ч-Ьмъ прежде. ВсЬ дни вакац1и, которые провелъ я тогда въ Аксакове, слились въ моей памяти въ одинъ прекрасный, радостный день! Я никакъ не могу разсказать, если бы и хот-Ьлъ, что я д-Ьлалъ въэти счастливые дни! Знаю только, что я насла- ждался отъ утра до вечера. Всего чаще мелькаетъ въэтомъ ро-Ь удово л ьствШ удочка, купанье и ястробъ. Мать заставила меня разсказать весь годъ моей гимназической лсизни совс^ми мельчайшими подробностями, и впродолжен1и разсказа ча- сто говорила моему отцу: «Видишь ли, Тимоеей Степанычъ, я не ошиблась въГригорМШваныч'Ь. Онъ далекъ отъ Ивана Ипатыча, какъ небо отъ земли. Вотъ кому желала бы я от- дать на воспитан1е Серемсу, и я буду стараться о тозгь изъ всЬхъ силъ>. Разсказы Евсеича еще бол-Ье утвердили ее въ этомъ нам'Ьрен1и, важность котораго я уже понималъ и самъ желалъ его исполнен1я. Всего бол'Ье пл-Ьняли мою мать стро- гость и чистота нравовъ Григорья Иваныча. — Съ моей се- стрицей я почти неразставался; друзкба наша сд-Ьлалась еще т-Ьсн-Ье и н'Ьжн'Ье. — Быстро пролет-Ьли блаженные дни, и 10-го августа, въ той же кибитк'Ь, съ т'Ьмь :ке кучеромъ и на тЬхъ же лошадяхъ, мы съ Евсеичемъ отправились въ Казань. По пр1'Ьзд'Ь моемъ, я нашелъ всЬхъ учениковъ въ сбор-Ь, но Ивана Ипатыча не было въ город-Ь. Мы узнали, что онъ 291 по*халъ жениться въ деревню къ своей невест* Яастась-Ь Петровн-Ь Елагиной, что черезъ м'Ьсяцъ посд-Ь свадьбы они ирх-Ьдуть въ Казань, наймутъ особый домъ и тогда уже возь- мутъ насъ къ себ4, и что до тФхъ поръ будетъ заниматься нами Григор1й Иванычъ. Я очень этому обрадовался, а Манасеины напротивъ, особенно меньшой братъ, Ельпиди- форъ: славный мальчикъ, но великШ шалунъ, не приняв- шШся еще за ученье, шалунъ, изъ котораго вышелъ впо- сл-Ьдствхи весьма д-Ьльный челов'Ькъ. Очень живо помню, что я съ большимъ нетерп'Ьшемъ и н^елашемъ учиться всту- пилъ въ средн1е классы. Я зналъ заран-Ье, что въ нихъ ученье гораздо трудн-Ье и что средн1е классы считались основан1емъ всего гимназическаго курса. Существовало мн-Ь- н1е, что тотъ ученикъ, который въ нихъ отличится, непре- м-Ьнно будетъ отличнымъ и въ высшихъ классахъ, тогда какъ, напротивъ, часто случалось, что первые ученики въ низшихъ классахъ оставались въ среднихъ навсегда по- средственными *). Это мн-Ьше меня пугало, и весь первый м-Ьсяцъ мое опасен1е не разсЬялось. Учители были друпе и насъ не знали; вс* переведенные ученики сид-Ьли особо на двухъ отд-Ьльныхъ скамейкахъ, и сначала ими занимались мало. По трудности курса среднихъ классовъ, большая часть воспитанниковъ оставалась въ нихъ по два года, отчего классы были слишкомъ полны, и для учителя не было физи- ческой возможности со всЬми равно заниматься. Въ числ* другихъ предметовъ, вм-Ьст* съ русскимъ языкомъ, въ сред- немъ классЬ преподавалась грамматика славянскаго языка, составленная самимъ преподавателемъ Николаемъ Михаи- .тювичемъ йбрагимовымъ**),поступившимъ также изъ Мос- ковскаго университета: онъ же былъ не только учителемъ россШской словесности, но и математики въ среднихъ клас- сахъ. Этотъ челов^къ им-Ьдъ большое значеше въ моемъ литературномъ направлен1и, и память его драгоц-Ьнна для меня. Онъ первый ободрилъ меня и, такъ сказать, толкнулъ на *) Очевидно, что разд'Ьлен1е гимназическаго курса на три класса было недостаточно. Это впосл'Ьдств1и дознано опытомъ, почему теперешнШ гимна- зически курсъ и разд'Ьляютъ на семь классовъ.—**) Фамлгя его и наружность ясно указывали на его татарское или башкирское пропсхожден1е; онъ нмЪлъ большую голову, маленьые проницательные и очень пр1ятные глаза, широкш скулы "и огромный ротъ. Горячо любилъ литературу, былъ очень остроуменъ и вообще челов^къ даровитый. — 292 - настоящую дорогу. Ибрагимовъ диктовалъ свою славянскую грамматику для т-Ьхъ, кто ее еще не слушалъ и у кого ея не было; обыкновенно одинъ ученикъ писалъ подъ диктовку на классной доск-Ь, а друг1е списывали продиктованное. Ибрагимовъ объяснялъ не довольно подробно и не такъ по- нятно; для слушавшихъ грамматику вторично, этого толко- ван1я было достаточно, но мало для учениковъ новыхъ, а особенно для дв'Ьнадцатил'Ьтнихъ мальчиковъ, какимъ былъ я и мног1е друг1е. По счастш въ это время занимался мною дома ГригорШ Иванычъ (по случаю отсутств1я Ивана Ипа- тыча); онъ объяснилъ мн-Ь «Введете въ славянскую грам- матику», въ которомъ излагался взглядъ на грамматику общую: безъ объяснен1я я понялъ бы этотъ взглядъ такъ же плохо, какъ и друг1е ученики. Им-Ья у себя заран-Ье полный списокъ славянской грамматики, я просмотр'Ьлъ ее всю въ воскресные дни, и на темныя для меня м-Ьста по- просилъ объяснен1я у Григор1я Иваныча. Это было мн* впо- сл-Ьдствхи очень полезно. — Наконецъ у нее въ исход'Ь сентя- бря (черезъ шесть нед-Ёль посл-Ь начала учешя), маленькая татарская фигурка Ибрагимова, прошедъ н-Ьсколько разъ по длинному классу съ тетрадкою въ рук-Ь, вм-Ьсто обыкновенной диктовки, вдругъ приблизилась къ отд-Ьльнымъ скамьямъ но- выхъ учениковъ. Сердце у меня сильно забилось. Ибрагимовъ сталъ предлагать всЬмъ ученикамъ, переведеннымъ изъниж- няго класса, разные вопросы изъ пройденныхъ имъ «Введе- н1я» и двухъ главъ грамматики — въ томъ порядк'Ь, какъ си- д-Ьли ученики; порядокъже былъ сл'Ьдующ1й: сначала сид-Ьди казенные гимназисты, потомъ панс1онеры, потомъ полупан- сшнеры и наконецъ своекоштные. На вопросы Ибрагимова изъ грамматики кое-какъ еще отвечали, но изъ «Введен1я» р-Ьши- тельно никто ничего не зналъ: ясное доказательство, что его не понимали. Дошла очередь до меня. Изъ грамматики я от- в'Ьчалъ свободно и удовлетворительно. Посл-Ь калсдаго ответа Ибрагимовъ говорилъ: с прекрасно > . Отв-Ьты мои заинтере- совали его, ивм-Ьсто трехъ-четырехъ, онъ задалъ мн'Ь вопро- совъ двадцать. ВсЬ ответы были равно удачны. Ибрагимовъ безпрестанно улыбался во всю ширину своего огромнаго та- тарскаго рта и наконецъ сказалъ: с Прекрасно, прекрасно и прекрасно! Посмотримъ теперь, что скажетъ Введете». — Ответы мои продолжали быть вполн-Ь удовлетворительны. бнъ пробе ..ллъ сбивать меня и не сбилъ, потому что й говб^ рилъ понимая предметъ.а не выучивъ наизусть одни слова. Ибрагимовъ пришелъ въ совершенное изумленхе и восхище- ше. Онъ осыпалъ меня всевозможными похвалами, вызвалъ изъ-за стола, приказалъ забрать всЬ классныя тетрадки и книжки, взялъ за руку, подвелъ къ первому столу и, ска- завъ: «вотъ ваше м^Ьсто>, посадилъ меня третьимъ, а уче- никовъ было слишкомъ сорокъ челов^къ. Такое торжество и во сн^> мн-Ь не снилось. Я былъ совершенно счастливь. Воротясь домой, я послалъ Евсеича попросить позволешя у Григорья Иваныча придти кънему въ комнату, и, получивъ соглас1е, я разсказалъ съ большой радостью о случившемся со мною. Григор1Й Иванычъ внутренно былъ очень доволенъ этимъ происшеств1емъ ит'Ьмъчувствомъ,съкоторымъ я его принялъ, но, сл^Ьдуя своей метод^§, довольно сухо мн-Ь отв-Ь- чалъ: «Не слишкомъ радуйтесь: не поторопился ли Ибраги- мовъ? Теперь вы должны поддержать его хорошее мн'Ьн1е и учиться еще прилежн-Ье». Такой отв^Ьтъ могъ бы окатить холодной водой или оттолкнуть другаго, и я р-Ьшительно не одобряю такого образа дМств1й; но я уже зналъ Григор1Я Иваныча. Онъ и прежде очень хвалилъ меня въ письмахъ къ моей матери, а мн^Ь и виду не подавалъ, что мною дово- ленъ; онъ даже писалъ, чтобы мать не показывала мн-Ь его писемъ. Въ классе росс1йской словесности, у того же самаго Ибрагимова, усп-Ьхи мои были также блестяп1;и; зд^Ьсь пре- подавался синтаксйсъ русскаго языка и производились прак- тичесшя упражнешя, состоявш1я изъ писанья подъ диктовку и изъ переложен1я стиховъ въ прозу. Диктовка была намъ очень полезна, сколько для правописашя, столько и для обра- зован1я нашего вкуса, потому что Ибрагимовъ выбиралъ луч- ш1я м^Ьста изъ Карамзина, Дмитрхева, Ломоносова и Хера- скова, заставлялъ читать вслухъ и объяснялъ ихъ литера- турное достоинство. Онъ самъ не находилъ пользы въ «пред- ложен1яхъ» и, только исполняя программу, раза два заста- вилъ насъ ими заниматься. Вм-Ьсто того онъ упражнялъ насъ въ сочинеши небольшихъ п1есъ на заданный темы. Что же касается до другихъ классовъ, то во всеобщей и русской истор1и и въ географ1и у Яковкина я шелъ наравн-Ь не съ лучшими, а съ хорошими учениками. Въ языкахъ вообще успехи были плохи, безъ сомн-Ьнхя отъ плохихъ учителей, — 294 — Въ ариеметик^ я былъ слабъ и въ нижнемъ классЬ, а й! среднемъ оказалось, что я не им-Ью вовсе математическихъ способностей: такая аттестац1я удержалась за мной не только въ гимназхи, ноивъ университет-Ь. Чистописан1е, рисованье и танцованье шли порядочно. У священника я былъ въ числ!» не отличныхъ, но хорошихъ учениковъ. Въ среднемъ классб бросилъ я тасканье аспидной доски и грифеля, къ которымъ питалъ сильное отвращен1е, сохраняемое мною отчасти и теперь. Скрипъ отъ черченья грифелемъ по аспидной доск1Ь производилъ (и производитъ) содроганье въ моихъ нервахъ. Наконецъ узнали мы, что Иванъ Ипатычъ съ молодой же- ной пр1'Ьхалъ въ городъ и остановился въ дом'Ь своей тёщи. На другой же день онъ пр1'Ьзжалъ взглянуть на своихъ воспи- танниковъ и чрезвычайно насъ обласкалъ. Евсеичь разсказы- валъ мн-Ь по секрету, что Григорхй Иванычъ очень сердился на Ивана Ипатыча за то, что онъ вм-Ьсто бдного про153дилъ три м-Ьсяца, говоря: «что ему очень надо'Ьло возиться съ д^Ьтьми, которыхъ онъ не могъ бросить безъ надзора и вни- машя, какъ д-Ьлаетъ это Иванъ Ипатычъ». Посл'Ьдн1й изви- нялся, благодарилъ, обнималъ своего товарища, но тотъ обо^ шелся съ нимъ очень сухо и грубо, грозя ему, что если онъ немедленно не найметъ себ-Ь квартиру, то онъ вы-Ьдегь изъ дома и броситъ его панс1онеровъ. Надобно прибавить, что у Григорья Ивановича уже не было своихъ воспитанниковъ. Не смотря на так1Я угрозы, Иванъ Ипатычъ не скоро нанялъ себ* квартиру, и Григор1й Иванычъ прожилъ съ нами еще два м-Ьсяца, постоянно и добросов-Ьстно занимаясь нашимъ ученьемъ,содержаньемъиповеденьемъ. Въ эти пять м-Ьсяцевъ я очень привязался къ Григор1Ю Иванычу, хотя онъ не ска- залъ мн-Ь ни одного ласковаго слова и по наружности ка- зался сухимъ и строгимъ. Я не могъ тогда оц'Ьнить достоин- ства этого челов-Ька и не могъ бы его полюбить, еслибъ мать не ув^Ьдомляла меня потихоньку, что онъ меня очень любитъ и очень хвалитъ, и не показываетъ этого только для того, чтобъ я, по молодости своей, не избаловался отъ его похвалъ. Къ сожал-Ьптю Григор1й Иванычъ дерлсался этого ошибоч- наго правила во все продолжен1е своего полезнаго, долговре- меннаго и важнаго служебнаго поприща, гд-Ь приходилось им-Ьть д-Ьло не съ д-Ьтьми, а часто со стариками. Кто им-Ьлъ случай узнать его коротко, тотъ сохранялъ къ нему глубокое уважеше и преданность во всю жизнь; но за то были х'бро- ш1е люди, которыхъ онъ оттолкнулъ отъ себя благонам-брен- ною сухостью обращен1я и которые сочли его за челов^Ька гордаго и жесткаго, что было совершенно несправедливо. Наконецъ Иванъ Ипатычъ нанялъ себ-Ь приличную квартиру. Переезжая къ нему и разставаясь съ Григор1емъ Иванычемъ, я расплакался, хот-Ьлъ было обнять его, но онъ недопустилъ меня и, будучи самъ растроганъ почти до слезъ (что я узналъ впосл'Ьдств1и изъ его письма къ моей матери), сухо и холодно сказалъ мя-Ь: «Это что такое? О чемъ вы плачете? В^Ьрно боитесь, что Иванъ Ипатычъ будетъ построже съ васъ взы- скивать!» Признаюсь, на ту пору досадны были мн-Ь эти слова! Я забылъ сказать, что Иванъ Ипатычъ привозилъ къ намъ свою молодую жену: мы зам-Ьтили только, что у ней н'Ьтъ бровей и что она по простот-Ь своей не ум^Ьла сказать намъ ласковаго слова и безпрестанно красн^Ьла. У Ивана Ипа- тыча пом-Ьстили насъ, то-есть меня и троихъ Манасеиныхъ, въ особомъ флигеле и сначала оставили безъ всякаго над- зора. Тутъ-то я почувствовалъ всю разницу между нимъ и Григор1емъ Иванычемъ. Мы вид-бли Ивана Ипатыча только за об-Ьдомъ и ужиномъ. Молодой мужъ былъ совершенно оза- боченъ устройствомъ своего новаго положен1я и подгородной деревни, Кош;акова, состоявшей изъ 60-ти душъ, въ двадцати верстахъ отъ города, которую онъ получилъ въ приданое за женой и въ которую уЬзжалъ на два дня каждую нед'Ьлю. Остальное время онъ былъ занятъ преподаван1емъ физики въ высшемъ класс^Ь гимназ1и или заботами о семейств-Ь своей молодой супруги, изъ числа котораго три взрослый д-Ьвицы, ея сестры, жили у него постоянно. Домашнимъхозяйствомъ никто не занимался и оно шло весьма плохо, даже столъ былъ очень дуренъ, и по этому обстоятельству случилось со мной вотъ какое приключен1е: одинъ разъ за ужиномъ (мы ужи- нали всегда въ большомъ дом-Ь за обпщмъ столомъ) подали ветчину; только-что я, отр-Ьзавъ кусокъ, хот-Ьлъ положить его въ ротъ,какъ стоявшШ за моимъ стуломъ Евсеичътолй- нулъ меня въ спину: я обернулся и съ изумлен1емъ посмо- тр^Ьлъ на своего дядьку; онъ покачалъ головой и сд-Ьлалъ мн-Ь знакъ глазами, чтобы я не 'Ьлъ ветчины; я положилъ кусокъ на тарелку, и тутъ только зам^тилъ, что ветчина была тухлая и даже червивая; я посп^&шно отдалъ тарелку. •- 296 — Й сид^лъ очень близко отъ Ивана Ипатыча, и онъ все это за- м-Ьтилъ. Надобно прибавить, что за столомъ, кром-Ь воспитан- никовъ, сид-Ьди тёща его, жена и три свояченицы. Посл^Ь улшна, когда мы всЬ подошли къ Ивану Ипатычу, чтобы раскланяться и идти спать, онъ приказалъ мн-Ь остаться и повелъ насъ вм-Ьст-Ь съ Евсеичемъ къ себ-Ь въ кабинетъ. Тамъ онъ сд-Ьлалъ мн-Ь строжайш1й выговоръ за то, что я посту- пилъ дерзко и, съ нам-Ьрешемъ осрамить хозяина, обратилъ вниман1е всЬхъ на испортившуюся ветчину, которую одна- коже всЬ изъ деликатности 'Ьли. Иванъ Ипатычъ, прочтя мн-Ь длинное поучен1е и доказывая, что я сд-бладъ непрости- тельный проступокъ, разбранилъ очень обидно моего почтен- наго Евсеича. Я р-Ьшительно не понималъ своей вины и за- плакалъ отъ незаслуженнаго оскорблен1я. Иванъ Ипатычъ смягчился и сказалъ, что меня прощаетъ, и даже хот-Ьлъ обнять, но я весьма искренно и наивно возразилъ ему, что плачу не отъ раскаян1я, а отъ того, что онъ обид-Ьлъ меня не- справедливымъ подозр-Ьшемъ въ умысл-Ь и разбранилъ моего дядьку. Иванъ Ипатычъ вновь разсердился, нашелъ вомн-Ь, Богъ знаетъ, какое-то ожесточен1е, сказалъ, что я завтра буду прим-Ьрио наказанъ, и отпустилъ спать. Я долго не могъ заснуть, и мысль, что постороншй челов'Ькъ, безъ всякой моей вины, хочетъ меня какъ-то прим-Ьрио наказать, оскорблялаи раздражала меня очень сильно. Съ т^Ьхъ поръ, какъ я сталъ себя помнить, никто кром-Ь матери меня не наказывалъ, да и то было очень давно. Наконецъ я уснулъ. На другой день поутру, когда мы оделись и пришли пить чай въ домъ, Иванъ Ипатычъ, противъобыкновен1я, вышелъ кънамъ, объяснилъ мою вину Манасеинымъ и Елагину *), приказалъ имъ идти въгимназ1ю, аменялишилъчаю, вел-^лъ остаться дома, идти во флигель, разд-бться, лечь въ постель и пролен^ать въней до вечера, а вм-Ьсто завтрака и об^да вел^Ьлъ дать мн-Ь ломоть хл-Ьба и стаканъ воды. Такое дурацкое и вовсе незаслуженное наказан1е для такого чувствптельнаго и развитаго мальчика, какимъ былъ я, должно было показаться и показалось не- сноснымъ оскорблен1емъ, и я въ самомъ д-Ьл-Ь съ ожесточе- н1емъ и презрительною улыбкою посмотр-Ьдъ на своего на- ставника и посп-Ьшно ушелъ во флигель. Я разд-Ьдся, легъ *) За дв* недели молодой Елагинъ, своякъ Ивана Ипатыча, опред-Ьлился въ гимназ1ю н иоступолъ въ число ею воспитаны иковъ. ^ 297 — Въ постель й взялъ читать какую-то книгу. Евсеичъ мой, не понимая нравственнаго оскорблен1я, отъ души см^Ьялся надъ глупымъ наказан1емъ, обижался только, что я буду голоденъ и об^Ьщался достать мн^Ь потихоньку всего, что бу- детъ получше за столомъ. Я съ негодован1емъ запретилъ ему это д-Ьлать и выслалъ вонъ. Сначала я чувствовалъ только гн^въ и раздражен1е, потомъ принялся плакать и наконецъ заснулъ! Ночь я спалъ мало и потому заснулъ такъ кр-Ьпко, что проснулся только тогда, когда мои товариш,и, пооб'Ьдавъ въ обп^ей зал-Ь, пришли во флигель и начали играть и шу- м-Ьть. Сонъ успокоилъ меня; я отказался отъ хл-Ьба и воды и равнодушно перенесъ шутки и насм-Ьшки моихъ соучени- ковъ, которые также не находили меня виноватымъ и см-Ья- лись не столько надо мной, сколько надъ странностью моего наказатя. Средн1Й Манасеинъ порядочный л-Ьнтяй, даже завидовалъ мн-Ь и говорилъ, что желалъ бы всякой день быть такъ наказаннымъ. Когда мои товарищи ушли въ гимназ1ю на посл'Ьоб'Ьденные классы, я принялся твердить уроки, за- данные безъ меня поутру моимъ товарищамъ, и повторилъ вчерашн1е. Въ седьмомъ часу вечера, когда воспитанники воротились изъ гимназ1и и пили чай въ столовой, Иванъ Ипатычъ прислалъ мн-Ь сказать, чтобъ я од^Ьлся и пришелъ туда же. Я повиновался. Онъ встр'Ьтилъ меня словами: с что прощаетъ меня, и что сокраш;ен1емъ срока моего наказан1я я обязанъ дамамъ», — и онъ указалъ на свою тёщу, жену и свояченицъ. Я поблагодарилъ ихъ. Иванъ Ипатычъ съ же- ною ту же минуту куда-то уЬхали. Товарищи, напившись чаю, ушли во флигель, но меня дамы оставили при себЬ. Сейчасъ накрыли столикъ и принесли кушанье; меня поса- дили за столъ, д-Ьвицы сЬли около меня, кормили почти изъ своихъ рукъ и даже притащили банку съ вареньемъ, кото- рымъ я усердно полакомился. Все это сопровождалось такими ласками, который разн-Ьжили мое сердце. Оказалось, что ба- рышни, хотя до сихъ поръ не говорили со мной ни одного слова, давно полюбили меня за мою скромную наружность, и что наказаше, которое он-Ь и старуха ихъ мать находили незасдуженнымъ и безчелов-Ьчнымъ, возбудило въ нихъ та- кое комн-бучастхе, что он* неотступно просили Ивана Ипа- тыча меня простить и что сестра Катерина даже плакала и становилась предъ нимъ на кол-Ьни. Я зам'Ьтилъ^ что Кате- а- 2{^8 — рина Петровна уя^асно покрасн'Ьла. Меня оставили въ дом-Ь на ц1>лый вечеръ и подробно разспросили обо всемъ, до меня касающемся. Я, разум'Ьется, разболтался и не только разска- залъ про свое Аксаково, про первое вступлеше свое въ тим- наз1Ю, но и прочелъ множество стиховъ наизусть, къчему я съ давняго времени им-^лъ страстную охоту. Барышни ис- кренно восхищались, ахали и осыпали меня ласками. Ябылъ такнсе восхищенъ произведеннымъ мной впечатл'Ьн1емъ, и д^Ьтское мое самолюб1е вскружило мн'Ь голову. Посл-Ь ужина я воротился во флигель, вм'Ьст'Ь съ моими товарищами, ко- торые уже знали чере.зъ брата Елагиныхъ, какъ меня ла- скали и подчивали его сестры; товарищи разспрашивали и завидовали мн^Ь, и я не скоро заснулъ отъ волнен1я и какихъ- то непонятныхъ мн'Ь фантаз1й. Я съ нам'Ьрешемъ описалъ подробно это. неважное по- видимому, обстоятельство. Посл'Ьдств1емъ его было то, что я сталъ не такъ приле5кно учиться. Старуха Елагина, также какъ ея дочери, меня очень полюбила и нер-Ьдко выпраши^ вала позволен1е у своего зятя приглашать меня по вечерамъ въ домъ, гд-Ь я проводилъ часа по два очень весело. Въ во- скресенье же и праздничные дни я безпрестанно б-Ьгалъ въ домъ и почти пересталъ ходить къ родственницамъ моего отца, къ Кир'Ьевой и Сафоновой, у которыхъ прежде бывалъ часто. Товарищи продолжали мн'Ь завидовать, а Елагинъ, уже пят- надцатил-ЬтиШ болванъ и пов'Ьса, котораго состры прогоняли изъ нашего общества, хмурился на меня не нашутку иотпу- скалъ каше-то язвительные намеки, которыхъ я р'Ьшительно не понималъ. Мало-по-малу я совсЬмъ развлекся, и хотя Иванъ Ипатычъ м'Ьсяца черезъ три нанялъ для насъ студента, кончившаго курсъ въ духовной семинарии, Гурья Ивлича Ласточкина, очень скромнаго изнающаго молодаго челов-Ька, съ которымъ я могъ бы очень хорошо заниматься, но я до самой весны, то-есть, до времени отъ-Ьзда Елагиныхъ въ де- ревню, учился очень плохо. Только у одного Ибрагимова, въ классЬ русской словесности и славянской грамматики, я оста- вался по прежнему отличнымъ ученикомъ, потому что горячо любилъ и предметъ учентя и учителя. М'Ьсяца за полтора до экзамена я принялся заниматься съ большимъ жаромъ. Гур1й Ивличъ очень полюбилъ меня въ это время и усердно помо- галъ моему прилежатю, но со вс*мъ т^Ьмъ я не былъ пере» — 2Р9 — Ёедей'Ё въ ВЫСШ1Й классъ и остался еще на годъ въ среднем'Ь; перешла только третья часть воспитанниковъ и въ тоыъ числ-Ь н-Ькоторые не за усп-Ьхи въ наукахъ, а за старшинство л-Ьтъ, потому что сид-Ёли по два и по три года въ среднемъ классЬ. Никто не ставилъ мн'Ь этого въ вину, и хотя я находи лъ вм1§ст'Ь со всЬми другими, что двухгодичное пребывайте въ среднемъ классЁ будетъ мн-Ь полезно и что такъ бываетъ почти со всЬми учениками, но д-Ьтское самолюб1е мое оскорб- лялось, а всего бол-Ье я боялся, что это огорчитъ мою мать. Опасен1я мои были напрасны. Когда я пр1'Ьхалъ на вакац1ю въ Аксаково (1803 года) съ Евсеичемъ, и когда моя мать прочла письма Упадышевскаго, Ивана Ипатыча и Григорья Иваныча, то она, вм-Ьст^Ь съ моимъ отцомъ, была очень до- вольна, что я остался въ среднемъ классЬ. Но когда я съ полною откровенностью подробно разсказалъ о моемъ пребы- ван1и и образ-Ь жизни въ дом'Ь моего наставника, моя мать очень призадумалась и казалась недовольною. Ей не нра- вился Иванъ Ипатычъ, его семейство и даже Гур1й Ивличъ Ласточкинъ, потому что она терн-бть не могла семинари- стовъ, въ чемъ совершенно соглашался съ нею мой отецъ, который называлъ ихъ кутейниками. Этотъ предразсудокъ былъ особенно несправедливъ въ отношен1и къ Гур1ю Ивличу, им^&вшему очень много достоинствъ *). Всего же бол-Ье *) Черезъ несколько л'Ьтъ я встретился съ Гурьемъ Ивличемъ Ласточки- нымъ самымъ оригннальнымъ образомъ. Предварительно надобно сказать, что въ последнее время, какъ я уже п говорилъ, онъ очень полюбилъ меня, п не смотря на то, что мнЬ былъ двенадцатый, а ему двадцать-второй годъ, дру- жески пов4рялъ мне все свои обстоятельства, и между прочпмъ то, что на- чальство уговарпваетъ его поступить въ духовное зваше, къ которому онъ не чувствовалъ влечешя. Не знаю, почему мне засело въ голову, что Гур1п Пвлпчъ будетъ непременно священникомъ, и я уверялъ его въ этомъ. Онъ спорилъ, даже сердился, и, чтобъ убедить меня въ противномъ, взялъ однажды лпстъ бумаги и написалъ на немъ: «Скорее река Казанка потечетъ вверхъ, чемъ Гурш Ласточкинъ попдетъ въ духовное зван1е>. Этотъ лпстъ онъ отдалъ мне спрятать, какь обязательство, что онъ сохранить свою свободу: явное дока- зательство, какъ онъ самъ былъ еще молодъ. Месяца черезъ два мы разста- лись. Прошло три года или около четырехъ; я ни разу не слыхалъ о Гурье Ивличе и совершенно забылъ объ его суп1,ествованш. Въ одно скверное осен- нее утро получилъ я записку отъ моей родной тётки Н. Н. Зубовой, которую очень горячо любилъ; она жила тогда въ доме В — хъ и я часто видался съ нею. «Милый мой Сержъ (писала она), сегодня въ шестомъ часу после обеда пр1езжан къ намъ въ мундире и со шпагой. Сегодня у насъ свадьба: ты ша- феръ у Лизы, будешь ее обувать и провожать въ церковь >. Лиза была вос- питанница В — хъ, бедная, молодая и прекрасная собою девушка. Я пр1ехалъ, немножко опоздалъ, меня побранили и сейчасъ провели къ невесте; я обулъ ея ножки въ ше.тковые чулки и башмаки. Невеста была еш;е не совсемъ одета, но голова находилась уже въ полномъ свадебномъ убранстве; я помню, что — зоб — оскорбило и раздражило мою мать нел^Ьпое наказан1е, ко- торому подвергъ меня Иванъ Ипатычъ. Желаше взять меня отъ него и пом-Ьстить къ бывшему его товарищу воз- никло въ душ-Ь его съ новою силою. Взять было не трудно, но уб-Ьдить Григорья Иваныча нарушить свое нам'Ьрен1е, единозкды принятое — казалось невозможностью, которая увеличивалась еще т-Ьмъ обстоятельствомъ, что онъ былъ не только товарищъ, но и коротк1Й пр1ятель съ Иваномъ Ипа- тычемъ. Выходъ лучшаго ученика могъ повредить ему во мн'Ьн1и другихъ родителей, а перем'Ьщен1е мое къ Григорью Иванычу — люди, не знающте коротко обстоятельствъ. могли назвать переманкой. Очень огорчалась б15дная моя мать, но но знала, какъ помочь горю. Ласки барышень Елагиныхъ, и особенно н-Ьнсности одной изъ нихъ, ей также не нрави- лись, къ немалому моему удивлешю.0яар15шиласьпр1'Ьхать въ Казань по зимнему пути: во-первыхъ, для того, чтобы взглянуть своими глазами на мое житье, и во-вторыхъ, для того, чтобы употребить всЪ усил1я къ уб-Ьжденхю Григорья Иваныча взять меня къ себ-Ь. Третью причину я узналъ былъ пораженъ ея красотой. Едва я усп'Ьлъ иеремолвить несколько словъ съ любимой моей тетушкой у неявъ комнат*, какъ хозяйка Б— ва позвала меня къ себ* и попросила, чтобъ я поскорее по^халъ въ ея карет* къ жениху и сказалъ ему, что невеста од-Ьта и чтобъ онъ -Ьхадъ сейчасъ въ церковь и от- туда прислалъ шафера сказать, что онъ ожидаетъ невесту. Второпяхъ я не усп'Ьлъ спросить, кто такой женихъ, и ту же минуту поскакалъ къ нему. Со мной былъ челов*къ В— хъ, знавшш жениха и его квартиру; онъ привезъ меня въ какой-то большой каменный домъ, въ которомъ много было народа, ировелъ черезъ несколько комватъ и, отворивъ дверь, сказалъ: «Вонъ женихъ, иередъ зеркаломъ од*вается»... и я увид'Ьлъ спину плотнаго мужчины, въ короткихъ штанахъ, шелковыхъ чулкахъ и башмакахъ. которому торопливо и усердно повязывали б*лое толстое жабо. Я подошелъ, женихъ обернулся— это былъ Гур1й Нвличъ Ласточкинъ, очень пополн'Ьвш1Й. Мы оба вскрикнули отъ »зумлен1я. «Лхъ, милый мой Аксаковъ! сказалъ онъ, обнявъ меня; какъ я радъ, что васъ вижу, но извините меня, въ эту минуту я не могу»... Я перебилъ его слова, сказавъ, что я шаферъ его невесты и пр1'Ьхалъ поторопить жениха. Ласточкинъ, продолжая поспешно одеваться, продолжалъ говорить со мной:— 'Какъ, я думаю, вы удивлены?» сказалъ онъ.— «Да», отв'Ьчалъ я; «я не зналъ, кто женихъ; но я очень радъ, что вы женитесь на прекрасной и предоброй д*вушк*.»— Ахъ, такъ вы еще ничего не знаете1> воскликнулъ Ласточкинъ, взялъ меня за руку, отвелъ въ сторону и тихо сказалъ мн*: «вы в'Ьрно пом- ните мое письменное об'Ьщан1е не поступать въ духовное зван1е? ну такъ знайте же: завтра я священнпкъ, а посл*-завтра протопопъ въ собор* Петра и Павла»... и слезы показались у него на глазахъ. Как1я обстоятельства из- менили или заставили пожертвовать Гурья Ивлича своимъ прежнимъ уб^ж- ден1емъ— я не знаю; но видно жаль было ему своей свободы. Съ гЬхъ поръ мы не видались. Въ продолжен1и пятидесяти л*тъ я постоянно слышалъ, что Гур1Й Нвличъ Ласточкинъ былъ всЬми любимъ за свои душевныя качества и уважаемъ за свою ученость; кажется, онъ былъ даже ректоромъ въ (духовной акадвм1и, не очень давно учрежденной въ Казани. ^ 301 — впосл'Ьдствш: мать моя хотела, чтобы все время, свободное отъ ученья, на праздннкахъ зимней вакацти, я проводилъ съ нею, а не въ семейств-Ь жены Ивана Инатыча. Л^Ьтнюю вакацхю я прожилъ въдеревн-Ь такъ же пр1ятно, какъ и прошлаго года; но на возвратномъ пути случилось со мною происшеств1е, которое произвело на меня сильное вне- чатл^нхе и сл-Ьды котораго не изгладились до сихъ поръ; я сталъ гораздо бол-Ье бояться, и теперь боюсь переправляться черезъ больш1я р'Ьки. Вотъ какъ случилось это происшеств1е: мы прйхали въ полдень на л-Ьтшй перевозъ черезъ Каму, противъ села Шурана. На берегу дожидались переправы три крестьянскихъ тел-Ьги съ поклажей и вощиками и десятка полтора бабъ съ кузовами ягодъ; бабы возвращались домой п-Ьшкомъ на противоположный берегъ Камы. Перевощиковъ на перевоз-Ь не было: куда разбрелись они, не знаю. Потолко- вавъ н-Ьсколько времени, крестьяне и мои люди решились сами переправиться черезъ р-Ьку, потому что одинъ изъкресть- янъ вызвался править кормовымъ весломъ, ув-Ьривъ, чтоонъ н-Ьсколько л^тъ былъ перевощикомъ. Итакъ, выбрали луч- ш1й дощаникъ, поставили три крестьянсшя тел-Ьги съ ло- шадьми, мою кибитку и всЬхъ трехъ нашихъ лошадей; ра- зумеется, взяли и всЬхъ бабъ съ ягодами; мнимый перево- пцикъ сталъ на корм-Ь, двое крестьянъ, мой кучеръ и лакей Иванъ Борисовъ (молодецъ и силачъ, одинъ стоившш деся- терыхъ) сЬли въ вёсла, и мы отчалили отъ пристани. Между т-Ьмъ черная туча взмывала на запад-Ь и мало-по-малу охва- тывала край горизонта; ее нельзя было не прим-Ьтить, но вс^ думали: авось иройдетъ стороной, или авось усп^емъ пере-Ьхать. Пристань находилась противъ самаго Шурана, и для того, чтобъ не быть снесеннымъ быстротою течешя сер- дитой Камы и чтобы угодить прямо на перевозъ, — надобно было подняться вверхъ по р^к^, на шестахъ, слишкомъ версту. Это производилось очень медленно, а гроза быстро начала приближаться. Чтобы ускорить пере^здъ, поднялись вверхъ только съ полверсты, опять сЬли въ вёсла и, пере- крестившись, пустились на перебой поперекъ р-Ьки; но лишь только мы добрались до середины, какъ туча съ неимоверной скоростью охватила весь горизонтъ, почерневшее небо еп1,е чернее отразилось въ воде, стало темно, и страшная гроза разразилась молшей, громомъ и внезапной неистовой бурей. — 302 — Кормщикъ нашъ въ испуг-Ь бросилъ кормовое весло и при- знался, что онъ совс^мъ не перевощикъ и править неум'Ьетъ; вихрь уаверт-^лъ нашъ паромъ какъ щепку и понесъ внизъ по течен1ю; бабы подняли пронзительный вой — и ужасъ овла- д^Ьлъ всЬми. Я такъ испугался, что не могъ промолвить ни одного слова и дрожалъ вс'Ьмът'Ьломъ.Вихремъ и быстротой течен1я снесло нашъ дош,аникъ н-Ьсколько верстъ внизъ по р'Ьк'Ь и наконецъ бросило на песчаную отмель, по счаст1юса- зкеняхъ въ пятидесяти отъ противоположнаго берега. Иванъ Борисовъ спрыгнулъ въ воду, она была ему по поясъ; онъ дошелъ бродомъ до берега, глубина воды нигд-Ь не доставала выше груди. Онъ воротился т-Ьмъ же путемъ на паромъ, ста- щилъ съ него одну изъ нашихъ лошадей посмирн-Ье, поса- дилъ меня верхомъ, вел-Ьлъ крепко держаться за гриву и за шею лошади и повелъ ее въ поводу; Евсеичъ шелъ подл-Ь и под- держивалъ меня об-Ьими руками. Мутныя и огромныя волны хлестали черезъ насъ и окачивали съ головой; по несчаст1ю, ]]орисовъ, идя впереди, сбился съ того броду, по которому прошелъ два раза, ипопалъ на бол^е глубокое м'Ьсто; вдругъ онъ нырнулъ въ воду, лошадь моя поплыла, и Евсеичъ от- сталъ отъ меня; тутъ-то я почувствовалъ такой страхъ бли.з- кой смерти, котораго я не забылъ до сихъ поръ; кансдую минуту я готовъ былъ лишиться чувствъ и едва не захлеб- нулся; по счаст1ю, глубина продолжалась не бол-Ье двухъ или трехъ саженъ. Борисовъ плавалъ мастерски, лошадь моя отъ него не отставала, и, не выпуская повода пзърукъ, онъ скоро выплылъ на мелкое м'Ьсто и благополучно вывель на берегъ моего коня; но Евсеичъ, не ум-Ьвшхй хорошо плавать, едва не утонулъ и насилу выбился на берегъ. Меня, мокраго до последней нитки, сняли съ лошади почти безъ памяти; пальцы мои закочен-Ьли, замерли въ грив-Ь моего коня; но я скоро опомнился и невыразимо обрадовался своему спасенью. Евсе- ичъ остался со мной, а Борисовъ пустился опять къ доща- нику, съ котораго бабы, съ криками и воплями, не разста- ваясь съ кузовами ягодъ, побросались въ воду; мужики по- столкали своихъ лошадей и тел-Ьги, и всЬ кое-какъ, по отмели, удачно отыскавъ бродъ помельче, добирались до берега. До- щаникъ, облегченный отъ большой части груза, поднялся и его начало тащить водою внизъ по течен1ю. Вотъ тутъ-то пригодилась сила Ивана Борисова: онъ удерживалъ дощаникъ — 303 — до т^хъ поръ, покуда нашъ кучеръ столкнулъ на отмель ло- шадей и нашу повозку; Борисовъ пересталъ держать паромт.— и его сейчасъ унесло внизъ пор'Ьк'Ь. Стоя въвод'Ь по поясъ, заложили лошадей, и повозка моя, подмочивъ все въ ней находившееся, вы'Ьхала наберегъ. Мы сЬли, мокрые и озяб- Ш1е, и поскакали въ Шуранъ; тамъ обогр-Ьлись, обсушились, напились горячаго чаю, и холодная ванна неим'Ьла длянасъ никакихъ дурныхъ физическихъ посл-ЬдстеШ. Но за то напу- галась моя душа, и я во всю мою жизнь не могъ смотреть равнодушно на большую рМу, даже въ тихое время; а во время бури чувствую невольный ужасъ, котораго не въ си- лахъ преодол-бть. Возвратясь въ гимназхю, я принялся прилежно учиться. Семейство Елагиныхъ было въ деревн^Ь и никто не развле- калъ меня. Гур1йИвличъ, обрадованный моимъприлежан1емъ, усердно со мною занимался, и я скоро сд'Ьлался однимъ изъ лучшихъ учениковъ во всЬхъ среднихъ классахъ, кром-Ь ма- тематики. О классахъ Ибрагимова я уже не говорю: тамъ я бы.иъ постоянно первымъ. Въ это время я уже горячо любилъ гимназш, учителей, надзирателей и веселыхъ товарищей. Меня не смущала бол-Ье эта безпрестанная суматоха и беготня, этотъ шумъ, говоръ, хохотъ и крикъ. Я не чувствовалъ ихъ — ясамъп'Ьлъ въхор'Ь, и строенъ, увлекателенъ показался мн-Ь этотъ хоръ. — Осень стояла продолжительная и дождливая. Въ город-Ь появилась сильная эпидем1я лихорадокъ, которая посетила и меня. Бениса уже не было при гимназхн, и зна- комый намъ Андрей Ивановичъ Риттеръ л-Ьчилъ всЬхъ гимна- зистовъ, даже полупанс1онеровъ и своекоштныхъ; въ томъ числ-Ь л-Ьчилъ и меня. Сначала онъ довольно скоро перервалъ лихорадку, но она черезъ н-Ьсколько дней воротилась. Огром- ные порошки хинной корки съ глауберовою солью, о кото- рыхъ я до сихъ поръ не могу вспомнить безъ отвращешя, вторично прогнали лихорадку, но черезъ дв-Ь нед-Ёли она опять воротилась съ большею жестокостью; такъ длилось д-Ьло до- вольно долго. Евсеичъ, видя, что леченье идетъ плохо, усо- мнился въ искусств-Ь .пекаря, котораго зналъ пренсде за боль- шаго гуляку, и который нер-Ьдко пр1'Ьзжалъ ко мн'Ь, какъ вы- ражался мой дядька: «на второмъ взводе». Евсеичъ осм'Ь- лился долоншть объ этомъ Ивану Ипатычу, прося его взять для меня другаго л-Ькаря. Иванъ Ипатычъ осердился, сказалъ, ^ 304 — ЧТО Риттеръ славится во всемъ город-Ь усп'Ьшнымъ л-Ьчешемъ лихорадокъ, и прогналъ моего дядьку; но онъ, любя меня горячо и помня приказан1е барыни, ув-Ьдомиль ее письмомъ о моей болезни. Моя мать, испуганная и встревоженная, еще неоправившаяся посл'Ь родовъ (семейство наше умножилось третьимъ братомъ), немедленно прх-Ьхала въ Казань одна, на- няла квартиру, перевезла меня къ себ-Ь, пригласила лучшаго доктора и принялась за мое л-Ьченье. Прх'Ьздъ въ Казань было новое самопожертвован1е со стороны моей матери. Здоровье ея очень отъ того пострадало... и вся жизнь ея состояла изъ такихъсамопожертвован1й! — Съ Иваномъ Ипатычемъ не обо- шлось безъ непр1ятныхъ объяснешй; онъ обижался и т-Ьмъ, что мать перевезла меня на свою квартиру, и т-Ьмъ, что взяла другаго доктора. Покуда меня л-Ьчили, что продолжалось ме- сяца два, потому что у меня очень бол-Ьлъ правый бокъ, — у Ивана Ипатыча вышла какая-то непр1ятность съ родителями Манасеиныхъ, всл'Ьдств1е чего онъ уничтожилъ свой пансюнъ и объявилъ, что бол']^е держать воспитанниковъ не хочетъ. Мать моя очень обрадовалась этому обстоятельству: она и безъ того не оставила бы меня у Ивана Ипатыча, но тогда ей было бы гораздо трудн-Ье, даже невозможно, уб-Ьдить Грн- горья Иваныча взять меня къ себ-Ь прямо отъ своего пр1Я- теля. Впрочемъ, и теперь она встретила столько затрудненШ, что усп-Ьхъ долго казался сомнительнымъ. Надобно сказать, что во все прододжен1е вторичнаго пребыван1я моего въ гим- наз1и дружеск1я отношешя Григорья Иваныча къ моему се- мейству не только не ослаб'Ьвали, но постепенно возрастали. Мать моя вела съ нимъ самую живую переписку и онъ дол- женъ былъ оц-Ьнить ея умъ, необыкновенную материнскую любовь и постоянную къ нему дружбу, основанную на ува- жен1и къ его строгимъ нравственнымъ правиламъ. Не одинъ разъ слышалъ я самъ изъ другой комнаты, съ какимъ жаромъ сердечнаго краснор-Ьчхя, съ какими горячими слезами моя мать уб-Ьждала, умоляла Григорья Иваныча быть моимъ вос- питателемъ... наконецъ твердость его была поб'Ьждена: онъ согласился, хотя весьма неохотно. Онъ взялъ меня не какъ воспитанника или панс1онера, а какъ молодаго товарища; ему было тогда двадцать-шесть л-Ьтъ, мн-Ь— тринадцать. Онъ ни за что не согласился взять за меня деньги, но предложилъ, чтобы наемъ квартиры и столъ мы держали пополамъ, а для — 305 — большаго удобства я им-Ьдъ свой особый чай; всЬ прошя издержки, какъ его, такъ и мои разум-Ьется, каждый изъ насъ производилъ на свой счетъ. Когда моя мать достигла испол- нешя этого пламеннаго и давнишняго своего желашя, она была такъ счастлива, такъ светла и радостна, что я глубоко почувствовалъ, что съ любовью матери никакая другая лю- бовь сравниться не можетъ. Я также былъ очень радъ, что попалъ къ Григорью Иванычу. Я чувствовалъ къ нему глу- бокое уважете и даже любилъ его; несколько странные и сух1е его пр1емы не пугали меня: я хорошо зналъ, что эта холодная наружность, всл'Ьдств1е его взгляда на воспитате, была принята имъ за правило въ обращен1и съ молодыми людьми; я думалъ тогда, что, можетъ быть, такъ и надо по- ступать, чего, конечно, не думаю теперь. Немедленно наняли довольно хорош1Й и поместительный домъ т'Ьхъ же самыхъ Елагиныхъ, домъ, въ которомъ они тогда не жили, а отдавали внаймы. Сначала мать переехала туда со мною, устроила наше будущее хозяйство и, сдавъ меня, уже совершенно выздоров^вшаго, съ рукъ на руки Гри- горью Иванычу, испо.т1ненная самыхъ пр1ятныхъ надеждъ, уЬхала въ Оренбургское Аксаково къ остальному своему се- мейству. Это было уже въ феврал-Ь 1804 года. — Я не знаю бол^е отраднаго воспоминатя изъ моей ранней молодости, какъ воспомпнаше жизни у Григорья Иваныча. Она продол- жалась два года съ половиной, и хотя въ конц-Ь ясность ея помутилась, но въ благодарной памяти моей сохранились жив^е и отчетливее только ут^шительвыя картины. Долго не соглашался Григорхй Иванычъ взять меня; но за то согла- сившись,— посвятилъ мне всего себя. Ученье въ классахъ, съ успехомъ продолжаемое, было однако д^ломъ второстепен- нымъ: главнымъ д-Ьломъ были упражнен1я домашшя. Я по- стоянно ходилъ только къ нФкоторымъ учителямъ; классы же ариеметики, рисованья и каллиграф1и посеш;ались мною ред- ко; въ эти часы я работалъ дома подъ руководствомъ моего разуынаго наставника. Странное дело, что математика ре- шительно не шла мне въ голову! Григор1й Иванычъ сначала усердно занимался со мною, и нельзя сказать, чтобъ я не понималъ его необыкновенно ясныхъ толковашй; но я сейчасъ забыв алъ понятое, и ГригорШ Иванычъ подумалъ, что я даже не понимаю ничего. Зная, что я былъ друженъ съ луч- Семеиваа хроипка. 20 — Я06 — шимъ студентомъ математики, АлександромъКняжевичемъ, онъ предложилъ ему попробовать заняться со мною, и что же? У Княжевича я понималъ гораздо лучше, ч'Ьмъ у Гри- гор1я Иваныча, и дол-Ье помнилъ. Но все это ни къ чему не повело: черезъ н-Ьсколько дней не оставалось въ голов-Ь моей ни одного предложешя, ни одного доказательства. Отличная память моя относительно математики оказывалась чистымъ листомъ б'Ьлой бумаги, на которомъ не сохранилось ни одного математическаго знака! А потому наставникъ мой, сообразно моимъприроднымънаклонностямъ и способностямъ,устроилъ планъ моего образоватя: общаго, легкаго, преимущественно литературнаго. Онъ выписалъ для меня немедленно множе- ство книгъ. Сколько могу припомнить, это были: Ломоносовъ, Державинъ *), Дмитр1евъ, Капнистъ и Хемницеръ. У меня былъ уже Сумароковъ и Херасковъ, но Григор1й йванычъ никогда не читалъ ихъ со мною. На французскомъ язык-Ь были выписаны: Массильонъ, Флешье и Бурдалу, какъпро- пов-Ьдники; сказки Шехеразады, Донъ-Кишотъ, Смерть Авеля, Геснеровы Идилл1и, Вакфнльдсшй Священникъ, дв-Ь нату- ральный исто]»1и, и въ томъ числ-Ь одна съ картинками, ка- кихъ авторовъ — не знаю. Натуральная истор1я была для меня самой привлекательной наукой. Другихъ книгъ не припомню; но были и еще кашя-то. Воспитатель мой прежде всего за- нялся со мной иностранными языками, преимущественно французскимъ, въ которомъ я, да почти и всЬ ученики, былъ очень слабъ: въ три м-Ьсяца я могъ свободно читать и пони- малъ всякую французскую книгу. Ученье вокабулъ, грамма- тики разговоровъ шло само по себ-Ь въ классЬ; но дома я ни- чего не училъ наизусть. Григор1Й Иванычъ бралъ книгу, заставлялъ меня читать и переводить словесно. Сначала я ровно ничего не понималъ, и это было мн-Ь дико и скучно; но учитель МОЙ упорно продолзкалъ свою методу, и скорый усп-^хъ удивилъ и обрадовалъ меня. Неизв'Ьстныя слова я записывалъ особо; потомъ словесный переводъ, всегда повто- ренный два раза, писалъ на бумаг-Ь; при моей св-Ьнсей па- мяти, я, не уча, всегда зналъ наизусть на др^той же день и *) Тогда находился въ печати только одинъ томъ одъ Державина и еще небольшой томикъ анакреонтическихъ стихотворен1Й, напечатанный въ «Петро- град4>, какъ значилось на заглавномъ листЬ. Видно, Державину не нравилось иностранное имя новой русской столицы. — 307 — французск1й оригиналъ, и руссшй переводъ, и всЬ отдельно записанныя слова. Первая прочитанная и переведенная мною статья была изъ французской хрестоматш: «Ьез ауеп1ш:е8 (1'Ап81;опоу»; непосредственно посл-Ь нея я началъ читать и переводить Шехеразаду, а потомъ Донъ-Кишота. Н-Ькоторня м-Ьста мн-б не позволялось читать, и я съ точностью испол- нялъ приказаше. Боже мой! какъ было мн-Ь весело учиться по такимъ веселымъ и увлекательнымъ книгамъ! Даже те- перь, по прошеств1и пятидесяти л-^тъ, я вспоминаю съ жи- в'Ьйшимъ удовольств1емъ объ этихъ чтетяхъ; помню, съ ка- кимъ нетерп'Ьшемъ дожидался я назначеннаго для нихъ вре- мени, почти всегда немедленно посл-Ь об-Ьда! Григорхй Иванычъ серьозно занимался своей наукой и, пользуясь трудами знаменитыхъ тогда ученыхъ поэтойчасти. писалъ собственный курсъ чистой математики, для препода- ван1я въ гимназхи; онъ читалъ много н-Ьмецкихъ писателей, философовъ, и постоянно совершенствовалъ себя въ латин- скомъ язык-Ь *). Читая же со мною Шехеразаду и Донъ- Кишота, онъ отдыхалъ отъ своихъ умственныхъ трудовъ и отъ души хохоталъ вм'Ьст'Ь со мною, какъ совершенный мн-Ь ровесникъ или, лучше сказать, какъ дитя, ч-Ьмъ сначала при- водилъ меня въ большое изумлен1е: въ это время нельзя было узнать моего наставника; вся его сухость и строгость исче- зали, и я по люби лъ его такъ горячо, какъ роднаго старшаго брата, хотя въ то же время очень его боялся. Но когда я довольно усп-Ьлъ во французскомъ язык-Ь, чтеше русскихъ писателей, преимуш,ественно стихотворцевъ, сд-Ьлалосьглав- нМшимъ нашимъ занят1емъ. Григор1й Ивапычъ такъ хорошо, такъ понятно объяснялъ мн-Ь красоты поэтичесшя, мысль автора и достоинство выражешй, что моя склонность къ ли- тературе скоро обратилась въ страстную любовь. Безъ вся- кого усилхя съ моей стороны, я выучивалъ всЬ лучпде стихи изъ Державина, Ломоносова и Капниста, которые выбиралъ для меня мой строг1й воспитатель; стихотворен1я же Ив. Ив. Дмитр1ева, какъ образцовыя тогда по чистот-Ь и правильности языка, я зналъ наизусть почти всЬ. Мы очень мало читали *) Григор1Й Иванычъ отлично зналъ нов'Ьйш1е языки н свободно писалъ на нихъ. Латинскимъже языкомъ онъ прпводпдъ въ изумлен1е Вяленскш уни- верситетъ, котораго впосл4дств1И былъ посл^днимъ попечителеиъ. Удивительно. какъ и рдЬ онъ могъ пр1обр4сть так1я свЬд^н1я въ языкахъ? 20* — 308 — русской прозы, в-Ьроятно отъ того, что мой наставникъ не былъ доволенъ тогдашними прозаиками. Достойно зам-Ьчатя, что онъ не читалъ со мною Карамзина. кром-Ь н-Ькоторыхъ писемъ «Русскаго путешественника», и не позволилъ мн-Ь им'Ьть въ моей библхотек'Ь «Моихъ безд^&локъ». Я читалъ уже прежде все, написанное Карамзинымъ, зналъ на память и съ жаромъ декламировалъ «Прощанье Гектора съ Андро- махой» и «Опытную Соломонову Мудрость». Я посп'Ьшилъ было похвастаться этимъ предъ своимъ наставникомъ, но онъ наморш,ился и сказалъ, «что первая теса не даетъ понятхя о Гомер-Ь, а вторая объ Экклеэтаст-Ь > , и прибави.дъ, «чтоКа- рамзинъ не поэтъ, и что лучше эти пхесы совсЬмъ позабыть » . Я былъ очень изумленъ; об* тесы мн-Ь нравились, и я про- должалъ декламировать ихъ потихоньку, когда мн-Ь случалось одному гулять по саду. Сочинять мн'Ь не дозволялось, и я наслаждался этимъ удовольств1емъ или въ классЬ у Ибраги- мова, или дома, также потихоньку. Я слышалъ одинъ разъ изъ своей комнаты, которая отд-Ьлялась тонкою дверью отъ гостиной, служившей ученымъ кабинетомъ и спальной для Григорья Иваныча, какъ онъ разговаривалъ обо мн'Ь съ Ибра- гимовымъ. Ибрагимовъ очень меня хвалилъ и показалъ моему воспитателю мое классное сочинеше, въ вид'Ь письма къ пр]'ятелю, «Окрасотахъ весны >, и прибавилъ, что не худо бы занимать меня побол'Ье сочинешями. ГригорШ Иванычъ, со- хранявш1Й всегда надъ своими товарищами какое-то прево- сходство, весьма р-Ьшительно ему отв-Ьчадъ: «Все это, бра- тецъ, совершенные пустяки. Сочинен1е его состоитъ изъ чужихъ фразъ, нахватанныхъ имъ изъ разныхъ книгъ, а потому даже нельзя судить, им-Ьотъ ли онъ свое собственное дарован1е. Охота у него большая, и я знаю, что онъ скоро начнетъ марать бумагу, но я буду дерлсать его на вожжахъ какъ можно дольше: ч^мъ позже начнетъ сочинять мой Теле- макъ *), т-Ьмъ лучше. Надобно, чтобы молодой челов'Ькъ на- брался хорошнхъ прим'Ьровъ и образовалъ свой вкусъ, читая сочинителей пишущихъ стройно и правильно. Ты думаешь, я всего Дерн^авина даю ему читать? Напротивъ, онъ знаетъ стихотворен1й двадцать, не больше, а Дмитр1ева знаетъ всего. Я думаю, ты у меня его портишь. В'Ьроятно «Б-Ьдиая Лиза», *) Такъ звали меня въ шутку вс4 товарищи Григорья Иваныча, величая его въ то же время «Менторомъ» и < Минервой >. — 309 — «Наталья, боярская дочь» и драматичестй отрывокъ «Софья» — не выходятъ у тебя въ классЬ изъ рукъ?» Ибра- гимовъ обиделся и возразилъ, «что онъ хорошо понимаетъ, что эти шесы, не смотря на ихъ прелесть, неприличны для учениковъ». — «Хорошо, что такъ, продолжалъ мой настав- никъ; а нашъ Эрихъ *) именно эти п1есы заставилъ пере- водить на французск1Й языкъ». Разговоръ продолжался до- вольно долго, и какъ я ни былъ молодъ, но понималъ разум- ность р^чей моего воспитателя. Онъ не зналъ, что я дома, и оттого такъ громко разговорился обо мн-Ь: я воротился изъ гимназ1и ран-Ье обыкновеннаго, потому что учителя не было въ классЬ, и прошелъ въ свою комнату ник'Ьмъ неза- м-Ьченный. Тутъ я услышалъ также, какъ высоко Григор1й Иванычъ ц-Ьнилъ мою мать; но увы, ни одного лестнаго отзыва не сказалъ онъ обо мн-Ь, а какъ мн-Ь хотелось услы- шать что-нибудь подобное! Точно онъ зналъ, что я подслу- шиваю у двери. — Странное, непостижимое д^ло! Разсуждая теперь о прошедшемъ, я не ум-Ью себ-Ь объяснить, отчего я былъ такъ горячо прпвязанъ къ Григорию Иванычу? По мо- лодости, я не могъ тогда понимать вполн-Ь, что его сухое обраш,ен1е прикрывало глубокое участ1е и душевное распо- ложеше ко мн-Ь. Онъ ни разу не приласкалъ меня, не по- льстилъ моему самолюб1ю какою-нибудь похвалою, не одо- брилъ моего прилежан1я, и со всЬмъ т-Ьмъ я любилъ его такъ горячо, какъ не любилъ никого изъ постороннихъ. Я помню, какъ одинъ разъ услышалъ я, что онъ см^Ьется; я заглянулъ въ его комнату и увид-Ьдъ, что мой строий наставникъ, держа въ рук-Ь какую-то математическую книгу, хохочетъ, какъ дитя, смотря на играющихъ котятъ... Лицо у него въ то время было такое доброе, ласковое, даже н-Ьжиое, что я по- завидовалъ котятамъ. Я вошелъ къ нему въ комнату съ своей тетрадкой — и прежняя спокойная холодность, даже какая-то суровость, выразилась на его лиц-Ь. Такъ шло мое время; Григор1й Иванычъ становился по временамъ доступнее, и р^чи его, если не были ласковы, то по крайней м-Ьр^ иногда делались шутливы, но только на- ■*) Эрихъ былъ большой лингвЕСТъ, какъ въ новЬйшпхъ, такъ и въ древ- нихъ языкахъ. Въ гимназии онъ училъ въ высшемъ классЬ французскому п н'ЬмецкОхму языкамъ, а въ универснтет'Ь былъ сд'Ьланъ адъюнктомъ латинской и греческой словесности. — 310 — един-Ь, преимущественно во время чтенхя Донъ-Кишота, въ которомъ Санхо-Пансо былъ для насъ неистощимымъ источ- никомъ см-Ьха; какъ же скоро появлялся трет1й, хотя бы Евсеичъ, — наставникъ мой д-блался серьезнымъ. Григор1й Иванычъ былъ сынъ малоросс1йскаго дворя- нина, священника, им'Ьвшаго около ста душъ кр'Ьпостныхъ крестьянъ; прад-Ьдъ его, турокъ, не знаю по какимъ причи- намъ, вы'Ьхалъ изъ Турц1и, принялъ христханскую в^ру, женился и поселился въ Малороссш. Григор1й Иванычъ не былъ любимымъ сыномъ у матери, но за то отецъ любилъ его съ материнскою н-Ьжностью. Видя, что мальчику въ дом-Ь житье плохое, отецъ отвезъ его по девятому году въ Москву н пом'Ьстилъ въ университетскую гимназ1ю на казенное со- держаше. Сынъ былъ горячо, страстно къ нему привязанъ и очень тосковалъ, оставшись въ Москве; старикъ черезъ годъ пр1'Ьхалъ нав-Ьстить его, и мальчикъ такъ обрадовался, что получилъ отъ волнен1я горячку; б'Ьдный отедъ не могъ долго мешкать въ Москв-Ь и долженъ былъ оставить своего любимца еще больнаго. Черезъ годъ старикъ умеръ. Въ про- долженш восемьнадцати л-Ьтъ, со времени своего опред*}»- лен1я въ Московскую гимназш, Григор1й Иванычъ одинъ только разъ -Ьздилъ на побывку въ Малоросс1ю, передъ вступ- лен1емъ въ зван1е учителя, и вывезъ изъ родительскаго дома непр1ятное и тягостное ощущен1е. Все это разсказалъ мн'Ь его слуга, хохолъ Яшка, котораго онъ привезъ съ собою. Въ выговор* моего воспитателя, въ склад* его ума и въ на- ружности не было ни мал'Мшаго признака малоросса. Ка- жется, родина не привлекала его, и я часто слышалъ, какъ онъ, высоко ставя великорусск1Й толкъ, подсмеивался надъ хохлацкой л^нью и тупостью, за что очень сердились его земляки, Иванъ Ипатычъ и Маркевичъ, слуншвш1Й въ гим- назш экономомъ, челов'Ькъ необыкновенно добрый, съ поря- дочнымъ брюхомъ, природный юмористъ и презабавный шут- никъ, который очень ласкалъ меня и котораго я очень любилъ. Пришла весна 1804 года, и на Страстной нед^л* Гри- гор1й Иванычъ гов'Ьлъ со мною, соблюдая постъ п церковные обряды со всею строгост1ю. Приходская наша церковь Св. Великомученицы Варвары находилась у самой заставы, за такъ-называемымъ Арскимъ полемъ; мы, не смотря на весеннюю распутицу, ходили въ церковь на вс* службы. — 311 — даже къ заутрен-Ь. Въ это время зашелъ къ намъ Иванъ Ипатычъ, и я нечаянно услышалъ, какъ онъ шутилъ надъ богомольемъ Григорья Иваныча. Изъ его словъ можно было заключить, что мой воспитатель не былъ прежде ревност- нымъ исполнителемъ релипозныхъ обрядовъ; но на этотъ разъ онъ строго отд-Ьлалъ своего пр1ятеля за неум'Ьстныя шутки, такъ что Иванъ Ипатычъ, им-ЬвыШ претензш слыть философомъ, очень осердился и долго не ходилъ къ намъ. Я долженъ сказать, что Григор1й Иванычъ во всю жизнь былъ истиннымъ христ1аниномъ. Не смотря на маленькую ссору съ Иваномъ Ипатычемъ, наставникъ мой уЬхалъ со мной въ его деревню, и мы вдвоемъ провели время въ Кошаков-Ь, безъ хозяевъ, очень пр1ятно; мы жили въ небольшомъ фли- геле, на берегу широкаго пруда, только что очшцавшагося тогда отъ зимняго льда; мы постоянно читали что-нибудь и, не смотря на грязь, каждый день два раза ходили гулять. Весна развлекала меня и слишкомъ живо напоминала весну въ Аксаков-Ь. Крикъ прплетныхъ птицъ волновалъ душу бу- дущаго охотника. Одинъ разъ, когда Григорш Иванычъ чи- талъ со мною серьезную книгу на французскомъ язык-Ь и, сидя у раствореннаго окна, старался объяснить мн-Ь какую- то мысль, неясно мною понимаемую, — вдругъ куликъ-крас- ноножка зазвен-Ьлъ своими мелодическими трелями, загнувъ къ верху свои крылья, и, вытянувъ длинный, красныя ноги, плавно опустился на берегъ пруда, противъ самаго окошка — я вздрогну лъ, книга выпала у меня изъ рукъ и я бросился къ окну. Наставникъ мой былъ изумленъ. Я, задыхаясь, повторядъ: «куликъ, куликъ - красноножка, с^лъ на берегъ близехонько, вонъ онъ ходитъ».... Но Григор1й Иванычъ не понималъ чувства охотника и сурово приказалъ мн-Ь сЬсть и продолжать. Я повиновался, и хотя не смотр-Ьлъ на ку- лика, но слыша дъ его годосъ; кровь бросилась мн-Ь въ лицо и я не понималъ ни одного слова въ моей книг^. Воспита- тель мой съ неудовольств1емъ вел-блъ мн-Ь положить ее и за- няться переписыван1емъ на - б']&ло одного изъ моихъ преж- нихъ, уже исправленныхъ имъ, переводовъ, а самъ принялся читать. Черезъ часъ онъ спросилъ меня: «Вылет-Ьлъ ли ку- ликъ изъ вашей головы?» Я отв^чалъ утвердительно, и мы принялись за прерванное занятхе. Надобно прибавить, что Григор1Й Иванычъ всегда былъ очень снисходителенъ въ по- — 312 — добныхъ случаяхъ: какъ только онъ зам^чалъ, что я утом- лялся или развлекался ч-Ьмь - нибудь, онъ приказывалъ мн-Ь идти гулять по саду или заняться механическимъ д-Ёломь. Наступилъ 1юнь и время экзаменовъ.Я былъотличнымъ ученикомъ во всЬхъ среднихъ классахъ, которые посЬщалъ; но какъ въ н'Ькоторые я совсЬмъ не ходилъ, то и награж- дешя никакого не получилъ; это не пом^Ьшало мн-Ь перейти въ высш1е классы. Только девять учениковъ, кончивъкурсъ, вышли изъ гимназш, а всЬ остальные остались въ высшемъ классЬ на другой годъ. Тройка лошадей и повозка уже прх-Ьхала за мной. Мы съ Евсеичемъ собрались въ дорогу, и въ день публичнаго акта, также въ первыхъ числахъ 1юля, посл-Ь об'Ьда назна- чено было намъ вы-Ьхать. Наканун^Ь Григор1й Иванычъ ска- залъ, что хочетъ проводить меня и сиросилъ, доволенъ ли я его нам'Ьренхемъ? Я отв-Ьчалъ, что очень дрволенъ. Я поду- малъ, что онъ хочетъ проводить меня за городъ. На другой день поутру Евсеичъ шепнулъ мн'Ь по секрету: <Григор1й Иванычъ -Ьдетъ съ нами въ Аксаково, только не вел-бль вамъ сказывать ». Хотя я занимался учен]емъ очень охотно, но не совсЬмъ былъ доволенъ этимъ изв'Ьст1емъ, потому что во время вакац1и я над-Ьялся хорошенько поудить, а главное — постр-блять; отецъ об^Ьщалъ еще за годъ. что онъ пригото- витъ мн-Ь ружье и выучить меня стр-Ьдять. Я зналъ, что Григор1й Иванычъ не прекратить своихъ занятШ со мной и отниметъ у меня много времени; къ тому же мн-Ь показалась непр1ятною его скрытность. Евсеичъ также почему-то не былъ доволенъ. Посл-Ь акта мы пооб-Ьдали н-Ьсколько ран-Ье обыкновеннаго и вы-Ьхали изъ города. Я не показывалъ виду, что знаю нам-бренхе Григорья Иваныча. Вы-Ьхавь за заставу, мы пошли п'Ьшкомъ. Наставннкъ мой былъ очень доволенъ и даже веселъ: любовался видомъ зеленыхъ полей, л'Ьсовъ и мелкими облачками л-Ьтняго неба. Вдругъ (яъ сказалъ, улыбаясь: «Погода такъ хороша, что я хочу проводить васъ до ночевки, до Мёши, и посмотрю, какъ вы меня накормите рыбой >. Я притворился, что ничего не знаю. «Такъ сядемте же и по-Ьдемте поскор'Ье, сказалъ я, чтоб7> пораньше пр1- ■Ьхать. Да когда лее и на чемъ вы воротитесь?> — <Я ночую съ вами въ повозк-Ь, а завтра поутру найму тел-Ьгу > , отв-Ь- чалъ Григор1й Иванычъ, смотря на меня пристально. Мы — 313 — сЬли и по-Ьхали шибкой рысью. Вечеръ былъ великол'бпный, очаровательный; съ нами были удочки, и мы съ Евсеичемъ на Мёш^ наудили множество рыбы, которую варили и жа- рили; спать легли въ повозк-Ь. Проснувшись на другой день поутру, я увид-^лъ, что мы -Ьдемь, что солнце уже взошло высоко и что Григор1й Иванычъ сидитъ подл-Ь меня и см-Ьется. Я самъ разсм-Ьялся и признался, что зналъ его нам'Ьренхе давно. Онъ пожурилъ однако Евсеича за нескромность и, прочтя на моемъ лиц-Ь, что я не совсЬмъ доволенъ, сказалъ: «вы боитесь, что я помЬшаю вамъ гулять, но не бойтесь. Я стану заниматься съ вами тогда, когда вы сами будете про- сить о томъ. Вотъ теперь дорогой нечего намъ д-Ьлать, такъ мы будемъ что-нибудь читать.... >> И выташ;илъ изъ кармана книгу. Я былъ совершенно ут'Ьшенъ такими словами и охотно бросился бы на шею своему воспитателю; но я не см'Ьлъ о томъ и подумать. Мы Очень много занимались дорогой; а сверхъ того, я перечиталъ наизусть все, что зналъ; даже разговаривали гораздо больше и откровенн-Ье, ч-Ьмъ въ Ка- зани; но гд-Ь только можно было удить — я удилъ, сколько было мн'Ь угодно. Такимъ образомъ въ пятый день пр1:Ьхали мы въ Аксаково. Прйздъ Григорья Иваныча былъ самою пр1ятною неожиданностью для моей матери; она пришла въ восхищеше. Противъ всякаго ожидашя, мы нашли полонъдомъ род- ныхъ, гостей и большую суматоху: тётка моя Евгенья Сте- пановна выходила замужъ и черезъ н'Ьсколько дней назна- чена была свадьба. Евгень^ Степановн'Ь стукнуло уже сорокъ л'Ьтъ, но она была очень св-Ьжа и моложава; ей наскучило жить въ дом'Ь у нев'Ьстки и находиться въ полной зависимо- сти отъ хозяйки, которая въ старые годы много терп-Ёла отъ своихъ заловокъ и въ томъ числ'Ь отъ нея, хотя она была лучше другихъ. Евгень-Ь Степановн'6 захот-Ьлось, хоть подъ старость, зажить своимъ домкомъ, им'Ьть свой уголокъ и быть въ немъ полной хозяйкой. Она выходила замужъ заВасилья Васильевича Угличинина, ц-Ёлый в'Ькъ служившаго въ воен- ной служб'Ь и недавно вышедшаго въ отставку подполковни- комъ. Это былъ челов-Ькъ очень простой, добрый, смирный и честный; ему было далеко за пять десять л'Ьтъ. Онъ не им'Ьлъ никакого состоян1я, кром-Ь пенс1и, и происходилъ изъ само- б-ЬднМшихъ дворянъ или однодворцевъ, переселившихся въ — 314 — Уфимское нам-Ьстничество. Четырнадцати л-^тъ опред-Ьдили его въ военную службу: онъ служилъ тихо, исправно, терп-Ьдъ постоянно нужду, былъ во многихъ сралсешяхъ и получилъ несколько легкихъ ранъ; онъ не им'Ьлъ никакихъ знаковъ 0ТЛИЧ1Я, хотя формулярный списокъ его былъ такъ длиненъ и краснор'Ьчивъ,что,кансется, доллсно бы его обвешать всякими орденами. Посл-Ьдвее время онъ служилъ на Кавказе, откуда иывезъ небольшую сумму денегъ, накопленную изъжалованья. мундиръ безъ эполетъ, горскаго, поб'Ьл'Ьвшаго отъ старости, коня, ревматизмъ во всемъ т-Ьл-Ь и катарактъ на правомъ глазу; катарактъ по счастью былъ не такъ прим^тенъ, и Ва- сил1й Васильевичъ старательно скрывалъ его, боясь, что за криваго не пойдетъ нев'Ьста. У Евгеньи Степановны, въсеми верстахъ отъ ея сестры Александры Степановны, находилась деревушка изъ двадцати-пяти душъ, при ней маленьшй до- микъ, сплоченный изъ двухъкрестьянскв^хъсрубовъ, на род- никовой р^чк-Ь Бавл-Ь, кип-Ьншей форелью (уголокъ очарова- тельный!), и достаточное количество превосходной земли, со всякими угодьями, купленной на ея имя у Башкирцевъ за самую ничтожную Ц'Ьну, о чемъ хлопоталъ деверь ея, самъ полу- баш [шрецъ, И. П. Кротковъ *). И такое ничтолшое им-Ёньице казалось заслуженному воину спокойной при- станью, кускомъ хл-Ьба на старость. ВсЬ потихоньку подсм-Ьивались надъ старымъ и кривымъ лсенихомъ, кром^ моей матери, отца и Григорья Иваныча, которые обходились съ нимъ съ увал;ен1емъ и прив-Ётливо. Злые языки объясняли ласковость моей матери т^Ьмъ, что она хот-Ьла сбыть съ рукъ золовку. Но это неправда; моя мать всегда ум'Ьла ц'Ьнить и уважать простодушныхъ и безхитрост- пыхъ людей; она искренно сов-Ьтовала Евгень'Ь Степановн'Ь выйти замул^ъ за добраго челов-Ька, и Евгенья Степановна благодарила ее за эти сов-Ьты во всю жизнь. Григор1й Ива- нычъ находилъ сверхъ того особенное удовольств1е въ разго- ворахъ съзаслулсеннымъинвалидомъ, и Васил1й Васильичъ, до крайности неразговорчивый съ другими, охотно отв-Ьчадъ на его вопросы и разсказывалъ очень много любопытнаго. *) Увы! земля эта отошла, посл^Ь многол4тней тяжбы съ сосЬдственной Бавлинскои тюбой Башкирцевъ, которые доказали, что они настоящ1е вотчин- ники. Б4дная тётка моя куиила неподалеку 900 десятинъ и должна была пере- весть свою деревушку и перевесть усадьбу. — 315 — Воспитатель мой тогда же обратилъ мое внимате и еочув- ств1е къ этому человеку, объяснивъмн'Ь его достоинства, ко- торыхъ я, по молодости л^тъ, могъ не понять и не зам-Ь- тить. — Ньдом-Ь небылом-Ьста длямужчинъ, даже женщины съ трудомъ пом-Ьщались, потому что три комнаты были отд-Ь- лены для будущихъ молодыхъ. Это привело въ затруднеше мою мать, и она сд-Ьлала поступокъ, котораго мужнина родня никогда ей не прощала: она отдала Григорью Иванычу свою спальню, въ которую никто изъ постороннихъ не см-Ьдъ и входить, и пом-Ьстила сънимъменя, разум-Ьется, на то время, пока не разъехались гости. Въ положенный срокъ свадьба благополучно совершилась. Отецъ мой проводилъ молодыхъ Угличининыхъ на новоселье и немедленно воротился. Нако- нецъ мы остались одни въ своей семь-Ь. Я прерываю свой разсказъ и заб-Ьгаю впередъ. Такъ живо представилась мн-Ь жизнь Угличининыхъ, что хочется погово- рить о ней... Не смотря на недостатки и нужду, которыхъ не знала Евгенья Степановна въ своей девической жизни, про- ведя ее сначала въ доме родите льскомъ, а потомъ въ доме брата и снохи, и которые она узнала замужемъ — она была совершенно счастлива. Она любила нежно и горячо своего инвалида-полковника, который также очень нежно и глубоко любилъее. Късожалешю они не имели детей. Евгенья Сте- пановна до глубокой старости сохранила какой-то девическШ, целомудренный видъ; въ обращеши съ мужемъ она была стыдлива и никогда никакой ласки при свидетеляхъ ему не оказывала, надъ чемъ иногда подсмеивался старый воинъ, намекая, что не всегда Евгенья Степановна бываетъ такъ не- приступна. При другихъ они были далеки между собой, всегда говорили другъ другу: бб^, и вообще обходились очень учтиво. Съ перваго взгляда это могло показаться холодностью, но скоро взаимное, заботливое внимаше, постоянное наблюдете другъ за другомъ, участ1е къ каждому слову и движен1ю— делались заметны, и всякой убеждался, что Евгенья Степа- новна живетъ и дышетъ Васильемъ Васильичемъ, аВасилШ Васильевичъ, хотя не такъ тревожно, живетъ и дышетъ Евгеньей Степановной. Домикъ ихъ блисталъ опрятностью и чистотою, привлекалъ уютностью, дышалъ спокойств1емъ. Нельзя сказать, чтобъ у нихъ были одинаковые вкусы, но самое разноглас1е сливалось у нихъ въ стройное течеше жизни — 31в — Евгенья Степановна, наприм'Ьръ, любила кошекъ, собачекъ, который, надобно зам-Ьтить, какъ-то у нея не сорили, не пач- кали и ничего не портили; Васил1й Васильнчъ совсЬмъ не любилъ ихъ, но самая безобразная хрипучая моська, съ язы- комъ на сторону, по прозватю: < Калмыкъ > , была ему пр1ятна и дорога, потому что ее любила Евгенья Степановна, и онъ кор- милъ, ласкалъ отвратительнаго Калмыка съ удовольств1емъ и благодарностью. Дажесурокъ, который зимовалъ подъ печ- кой, который очень забав лялъ Евгенью Степановну и очень обижалъ Василья Васильича, потому что затаскивалъ и пря- талъ его туфли такъ искусно, что иногда ц-йлый день не могли отыскать ихъ, отчего приходилось полковнику вста- вать съ постели босикомъ, — далее и сурокъ пользовался его благосклонност1ю. Все у нихъ въ домик-Ь было какъ-то на своемъ м-Ьст-Ь, какъ-то лучше, ч-Ьмъ у другихъ: собаки и кошки жирн'Ье и опрятн-Ье, п15ВЧ1я птички весел-Ье и голо- сист-Ье, растен1я зелен-Ье. Подарятъ бывало имъ горшокъ ка- кихъ нибудь засыхаюш;ихъ цв-Ьтовъ — они у нихъ оживутъ, позелен'Ьютъ и необыкновенно разростутся, такъ что преж- н1й хозяинъ выпроситъ ихъ назадъ. Въ маленькихъ комна- тахъ у Енгеньи Степановны росли и стручковое дерево, и финикъ, и виноградъ отъ косточекъ изюма, и друпя расте- н1я, требующ1я тепличнаго содержанхя. Какъ-будто въ воз- дух-Ь было н-Ёчто успокоительное и живительное, отъ чего и животному и растенш было привольно и что зам-Ьняло имъ, хоть отчасти, дикую свободу или природный климатъ... Васил1й Васильичъ и Евгенхя Степановна вм-Ьст-Ь смотр-Ьли за своимъ маленькимъ хозяйствомъ, и, безъ всякаго отяго- щен1я, всего д-Ьлалось у нихъ вдвое бод-Ье, скорее и лучше, ч'Ьмъ у другихъ. Вм-Ьст-Ь ходили они по грибы и по ягоды, вм'Ьст'Ь ловили чудную форель въ своей р'Ьчк'Ь и вм-Ьст-Ь ра- довались всякой удач-Ь.... Но Боже мой, что д-Ьдалось съ ними, если кто-нибудь изъ нихъ захварывалъ! Тутъ только оказывалась вполн-Ь эта взаимная, глубокая и н-Ьншая лю- бовь, которую въ обыкновенное время не вдругъ и зам-Ь- тишь.... Но я удержусь отъ дальнМшихъ подробностей, который завели бы меня далеко. Скажу только, что впосл-Ьд- ств1и, заезжая иногда въ этотъ уединенный уголокъ и не- смотря н-Ьсколько часовъ на эту безцв-Ьтную скромную жи,знь, я всегда поддавался ея впечатл-Ьнхю и спрашивалъ себя: не — 317 — зд-Ьсь ЛИ живетъ истинное счаст1е челов-Ьческое, чуждое неразр'Ьшимыхъвопросовъ, неудовлетворяемыхъ требовашй, чуждое страстей и волнетй? Долго звучалъ во мн-Ь гармо- ннческ1й строй этой жизни, долго чувствовалъ я какое-то грустное умилеше, какое-то сожал-Ьше о потер-Ь того, что им-ЬтБ казалось такъ легко, что было подъ руками. Но когда задавалъ я себ4 вопросы не хочешь ли быть Васильемъ Васильичемъ?... я пугался этого вопроса, и умилительное впечат.1'Ьте мгновенно исчезало. Отецъ мой сдержалъ свое об'Ьщан1е: онъ приготовилъ мн-Ь легонькое ружье, очень ловкое въ прикладе и красиво отд-Ьланное, съ видомз*) (на манеръ тогдашнпхъ охотничь- ихъ англШскихъ ружей), съ серебряной насЬчкой и ц-Ёлью; онъ купилъ его какъ-то но случаю, за пятнадцать рублей ассиг., и хотя ружье было тульской работы, но и по тог- дашнимъ ц-Ьнамъ стоило вдвое или втрое дороже; шаговъ на пятьдесятъ оно било очень хорошо. — Первый выстр-Ьдъ изъ ружья, которымъ я убилъ ворону, р^шилъ мою судьбу: я сд-Ьлался безумнымъ стр-Ьлкомъ. На другой день я застр^Ь- лилъ утку и двухъ болотныхъ куликовъ, и окончательно пом'Ьшался. Удочка и ястреба были забыты, и я, увлечен- ный страстностью моей природы, б-Ьгалъ съ ружьемъ ц-Ьлый день и грезилъ объ ружь-Ь ц-Ьлую ночь. Такъ продолжались и посл*дующ1е дни. ГригорШ Иванычъ, видя меня только мелькомъ, всегда занятаго и сп-Ьшап^аго, напрасно ожидалъ, чтобы я попросилъ его заняться со мною. Онъ сказалъ о нашемъ уговори моей матери, и она приказала мн^, чтобы я просилъ Григорья Иваныча занимать меня, каждый день два часа, ч-Ьмъ-нибудь по его усмотр^шю. Такое приказаше было мн'Ь очень не по вкусу, но я повиновался. Сначала ГригорШ Иванычъ не могъ безъ см^ха смотреть на мою жалкую фигуру и лицо; но когда, развернувъ какую-то французскую книгу и начавъ ее переводить, я сталъ пу- таться въ словахъ, не понимая, отъ разсЬянности, того, что я читалъ, ибо передъ моими глазами летали утки и кулики, а въ ушахъ звен'Ьли ихъ голоса, — воспитатель мой наморпцилъ брови, взялъ у меня книгу изъ рукъи, ходя изъ угла въ уголъ по комнат^Ь, ц-Ьлый часъ читалъ мн-Ь наставле- *) Ружье, стволъ котораго къ концу толще п потому шире, называется или называлось: съ видомъ. — 318 — шя, уб'Ьждая меня, чтобы я поб-Ьдилъ въ себ-Ь вредное свой- ство увлекаться до безум1я . до забвен1я всего меня окружаю- щаго.... Увы, я ничего не слыхалъ. ничего не понималъ, и всЬ его золотыя слова, справедливыя мысли, уб-Ьдительныя доказательства— улетали на воздухъ. Видя безусп-Ьшность уб'^жденШ, ГригорШ Иванычъ испыталъ другое средство: на ц-Ьлую нед-Ёлю оставилъонъ меняна свобод-Ь, съ утра довечера б-Ьгать съ ружьемъ до упаду, до совершеннаго истощенхя; онъ над-Ьялся, что я опомнюсь самъ, что пресыщен1е новой охо- той и усталость возвратятъ мн-Ь разсудокъ; но напрасно: я не выпускалъ ружья изъ рукъ, мало -Ьдъ, дурно спалъ, за- гор-^лъ какъ арапъ и приметно похуд'Ьлъ. Тогда наставникъ мой, опасаясь за мое здоровье, принялъ р-Ьшительнын м-Ьры, которыя давно советовала ему моя мать, но въ распоряже- шя его не мешалась: 1)ужье пов-Ьсили на ст-Ьику и мн-Ь за- претили ходить на охоту. См-Ьшно и сов-Ьстно вспомнить, чтЬ было со мною въ первыя сутки! Я плакалъ, рев-Ьлъ какъ маленькое дитя, валялся по полу, рвалъ на себ-Ь волосы и едва не изорвалъ своихъ книгъ и тетрадей, и, конечно, только огорчен1е матери и кротшя ув-Ьщанхн отца спасли меня отъ глупыхъ, безумныхъ поступковъ; на другой день я какъ- будто очнулся, а на трет1й могъ уже заниматься и читать вслухъ моихъ любимыхъ стихотворцевъ со вниман1емъ и удовольств1емъ; на четвертый день я совершенно успокоился, и тогда только прояснилось лицо моего наставника. Во всЬ эти дни онъ почти не говорилъ со много и смотр-Ьлъ на меня то сурово, то съ обиднымъ сол;ал'Ьн1емъ. Наконецъ онъ обра- тился ко мн-Ь съ участ1емъ и разумными, снисходительными словами, и на этотъ разъ— съ полнымъ усп-Ьхомъ. Мн-Ь было сов-Ьстно, досадно на самого себя почти до слезъ и, переходя отъ одной крайности къ другой, я хот-Ьлъ отказаться совс^Ьмъ отъ ружья. Григор1й Иванычъ опять былъ недоволенъ: онъ не одобрилъ моего нам'Ьренхя, потребовалъ, чтобы я каждый день ходилъ на охоту или отъ утра до об-Ьда, или отъ об^Ьда до вечера; но чтобы каждый день три- четыре часа я зани- мался съ участ1емъ и прилежан1емъ. особенно истор1ей и географтей, въ которыхъ я былъ н-Ьсколько слаб-Ье другихъ отличныхъ учениковъ. Время потекло правильно и пр1ятно. Въ продолжение это м-Ьсяца, предаваясь безъ пом-Ьхи дружескимъ и откровеннымъ разговорамъ, мои родители еще — 319 — бол^е стали уважать и ц-Ьнить св^&тлый умъ и высошя каче- ства души Григорья Иваныча, соединенныя въ немъ съ мно- гостороннимъ образованхемъ и основательной ученостью. Мать употребила все вл1яте своей любви на меня, чтобы я понялъ, какого челов^Ька судьба послала мн-Ь наставникомъ. Она вид-бла въ этомъ особенную милость Бож1Ю. Я не только понималъ, но и сильно чувствовалъ слова матери. Я ув-Ь- рялъ ее, но къ сожал^&н1ю никогда не могъ ув-Ьрить вполн-Ь, что самъ горячо люблю Григорья Иваныча, что только въ семейств-Ь и въ деревн-Ь развлекался я разными любимыми предметами и новою, еще неиспытанною мною, охотою съ ружьемъ; но что въ город-Ь я объ одномъ только и думаю. какъ бы заслужить любовь и одобреше моего воспитателя, и что одно его ласковое слово д-Ьлаетъ меня вполн-Ь сча- стливымъ. Подростала и удивительно хорош-Ьла моя милая сестра, мой сердечный другъ. Она уже не могла разд-Ьлять моихъ деревенскихъ забавъ и охотъ, не могла быть такъ часто со мною вм-Ьст-Ь; но она вид-бла, какъ я веселился, и сносила это лишен1е терп'Ьливо: за то роптала на мое учен1е и, в-Ь- роятно потому, неблагосклонно смотр-Ьла на моего учи- теля... 10-го августа вы-Ьхали мы изъ Аксакова, и 15-го, безъ всякихъ приключешй, благополучно ирх-Ьхали въ Казань. Къ удивлен1ю моему, Григор1й Иванычъ въ тотъ же день запретилъ мн^ ходить въ классы въ гимназ1ю, а назначилъ разныя занят1я и упражнешя дома. Самъ же онъ, всякой день поутру, уЬзжалъ въ гимназичесюй сов-Ьтъ, въ которомъ былъ ученымъ секретаремъ, и оставался тамъ очень подолгу. Наконецъ дней черезъ пять онъ сказалъ мн^§, что ученье въ классахъ идетъ очень вяло, что мнопе еще не съ^Ьхались. что время стоитъ чудесное и что мы по'Ьдемъ къ Ивану Ипа- тычу въ Кощаково, чтобъ еще съ нед-Ёльку на свобод-Ь по- гулять и поучиться. Я удивился еще болФе, но былъ очень доволенъ. Мы прожили въ Кощаков^ не нед-бльку, а слиш- комъ дв-Ь; Григор1й Иванычъ н-Ьсколько разъ у^зжалъ въ городъ; уЬзжалъ рано поутру, и возвращался къ позднему об-Ьду. Я не обращалънаэто внимашя. Когда мы пере-Ьхали въ Казань, на другой же день Григор1й Иванычъ приказалъ мн-Ь ходить въ классы. Я очень весе.то поб^Ьжалъ въ гимназ1ю, — 320 — НО товарищи встр'Ьтили меня съ невеселыми лицами и со- общили мн-Ь сл-Ьдующее печальное происшеств1е. Предварительно надобно сказать, что директоръ гимназ1и Лихачевъ былъ очень плохимъ директоромъ и сверхъ того нм'Ьлъ каррикатурную наружность, не внушавшую располо- жен1я; между прочимъ, нижняя его губа была такъ велика, какъ-будто ее разнесло отъ укушешя благой мухи или осы. Ни чиновники, ни воспитанники не увал;али его, и еще до отъезда моего напосл-Ьднюю вакац1ю, вовремя об-Ьда, когда директоръ ходилъ по столовой зал^, онъ былъ публично осмФянъ учениками, раздраженными за дурную кашу, въ ко- торой кто-то нашелъ кусокъ св-Ьчнаго сала. Въ ту же ночь на многихъ ст-Ьнахъ внутри гимназхи, на ст^нахъ нарул^- ныхъ, дан;е на купол-Ь здан1я, явились ругательныя надписи директору, мастерски начерченныя краснымъ карандашомъ, крупными, печатными буквами. Надписи были пом'Ьщены такъ высоко, что ихъ нельзя было написать безъ помощи л^Ьстницы, а надпись на купол-Ь была признана чудомъ см-Ь- лости и ловкости; ни тогда, ни посл-Ь, виноватыхъ не от- крыли. Я и теперь не знаю, кто это сд-Ьлалъ. За н'Ьсколько дней до возвращен1я съ Григорьемъ Иванычемъ изъ Акса- кова, когда въ гимназ1и собрались уже почти всЬ ученики, — какой-то отставной военный чигювникъ, не знаю почему на- зывавш1йся квартермнстромъ, им'Ьвш1Й подъ своею командой всЬхъ инвалидовъ, слул^ившихъ при гимназш, прогн-Ьвался на одного изъ нихъ и сталъ его жестоко наказывать пал- ками на заднемъ двор'Ь, который отд'Ьлялся заборомъ отъ пе- редняго и чистаго двора, гд-Ь позволялось играть и гулять въ свободное время всЬмъ воспитанникамъ. Это случилось посл-Ь об-Ьда, когда именно всЬ воспитанники гуляли. Вопль б-Ьдиаго инвалида возбудилъ такую л^алость въ молодыхъ сердцахъ, что н-Ьсколько учениковъ старшаго класса, и въ томъ числ-Ь Александръ Княжевичъ, нарушили запрещеше, прошли въ калитку на задн1п дворъ и начали громко требо- вать, чтобъ квартермистрь пересталъ наказывать винова- таго. Квартермистръ очень разсердплся за нарушете своей власти, принялся кричать и ругать воспитан никовъ площад- ными словами, а какъ Александръ Княлгевичъ, по необыкно- венной доброте своего сердца горячивш1йся бол^е всЬхъ, былъ впереди другихъ, то всЬ ругательства прямо и непо- — 321 — средственно были обращены на него. Услышавъ крикъ и брань, весь высшш классъ, а за нимъ и друг1е, явились на заднемъ двор^. СтаршШ Княжевичъ, Дмитр1й, узнавъ голосъ брата, н-Ьжио имъ любимаго, приб^жалъ первый; будучи отъ природы пылкаго нрава, онъ горячо вступился за оскорблен- наго брата; воспитанники пристали къ нему единодушно, разумеется, не было недостатка въ энергическихъ выраже- тяхъ и угрозахъ; квартермистръ нашелся принужденнымъ прекратить свою расправу и поспешно ретироваться. Такое, ничего незначуп1,ее обстоятельство, въ основанш котораго лежало прекрасное чувство сострадан1я, а потомъ справед- ливое негодоваше за грубое и дерзкое оскорблеше, — им-Ьдо весьма печальныя посл^дствхя, единственно потому, что было не понято директоромъ и дурно ведено. Сначала письменная и покорная просьба воспитанниковъвысшаго класса состояла въ томъ, чтобы жестокш и грубый квартермистръ былъ от- ставленъ; но директоръ отказалъ въ ней, обвинилъ однихъ учениковъ и даже подвергъ н^которыхъ какому-то наказанш. Разумеется, такая несправедливость раздражала юношей: отвергнутая почтительная просьба превратилась въ настоя- тельное требован1е п уклонеше отъ заведеннаго порядка. ВысшШ классъ воспитанниковъ пересталъ учиться; они го- ворили, что до т^хъ поръ не будемъ ходить въ классы, по- куда не удалятъ изъ гимназш ненавистнаго квартермистра. Вскор-Ь средшй и даже нижшй классъ присоединились къ старшему, а какъ вся истор1я поднялась преимуш,ественно за оскорблен1е одного изъ дучшыхъ учениковъ, Александра Княжевича, то естественно, что его братъ, первый во всЬхъ отношешяхъ воспитанникъ, очень любимый товарищами, сделался, такъ сказать, главою этого движен1я. Директоръ струсилъ; не см^лъ показаться ученикамъ и даже какимъ- то заднимъ ходомъ, черезъ квартиру Яковкина, проходилъ въ гимназическ1п сов^тъ или конференцш); онъ посылалъ уговаривать воспитанниковъ, но переговоры оказались без- полезными. Нетъ сомн^шя, что еслибъ добрый, любимый и уважаемый Васил1й Петров ичъ У падышевскШ служилъ тогда главнымъ надзирателемъ, то все это несчастное происше- ств1е прекратилось бы въ самомъ начале; но за несколько недель онъ оставилъ гимназ1ю по бол-Ьзни, и должность его исправлялъ челов-Ькъ ничтожный. Д^ло тянулось, въ одномъ Семейная хроника. "^ — 392 — И томъ же нер^Ьшительномъ положенш, дня три. Наконецъ гимназисты, узнавъ, что директоръ сидитъ въ сов-Ьт^Ь, захва- тивъ предварительно другой выходъ, привалили толпою къ параднымъ дверямъ конференц1и и громогласно требовали исключен1я изъ службы квартермистра. Директоръ хот-Ьлъ уЬхать, но получивъ изв-Ьстхе, что путь къ поб-Ьгу отр-Ьзанъ и что у задняго выхода также его ожидаютъ гимназисты, — такъ перепугался и растерялся, что немедленно приказалъ составить опред'Ьлен1е объувольнеши виноватаго квартерми- стра. Опред-Ьленхе было прочитано воспитанникамъ; сейчасъ всЬ успокоились, поблагодарили начальство и возвратились къ полному повиновенш. Гимназ1я пришла въ обыкновен- ный порядокъ, и учебная жизнь потекла своей обычной ко- леей. Сначала думали, что это происшествхе не будетъ им^ть никакихъ дальн'Ьйшихъ посл-Ьдстехй, но очень ошиблись. Ди- ректоръ немедленно донесъ высшему начальству о происшед- шемъ, и по чьему-то сов'Ьту войдя въ сношешя съ губерна- торомъ, принялъ сл^дуюш,1я м-бры: черезъ н-Ьсколько дней, во время об-Ьда, вдругъ вошли въ залу солдаты съ ружьями и штыками; всл-Ьдъ за ними появился губернаторъ и дирек- торъ. Посл-Ьдихй вызвалъ по именамъ шестнадцать челов-Ькъ изъ высшаго класса, въ томъ числ-Ь, разум-Ьется, старшаго Княжевича, и подъ прикрыт1емъ вооруженныхъ солдатъ при- казалъ отвести ихъ въ карцеръ. ВсЬ остальные были пора- жены ужасомъ, и мертвая тишина царствовала въ зал-Ь. У всЬхъ наружныхъ дверей гимназ1и было поставлено по два солдата съ ружьями и штыками; у дверей карцера стояло четверо, — Черезъ дв-Ь нед-бли посл^ этого печальнаго собы- т1я, пришелъ я въ первый разъ по возвращен1и съ вакащи, или правильн-Ье сказать изъ Кощакова, въ свой высш1й оси- рот-Ьвшхй классъ, гд-Ь и встр-Ьтили меня, сейчасъ разсказан- ною мною, пов-Ьстью. Тутъ сд'Ьлалось мн-Ь понятно, отчего разумный мой наставникъ сначала не позволилъ мн-Ь ходить въ классы, а потомъ увезъ меня въ деревню. Безъ всякаго сомн'Ьн1я я былъ бы однимъ изъ самыхъ горячихъ участни- ковъ въ этомъ несчастномъ происшеств1и. — Черезъ полтора месяца было получено р-Ьшенхе высшаго начальства. Опять явился въ столовую залу губернаторъ, директоръ и весь со- в'Ьтъ, прочли бумагу, въ которой была объяснена вина возму- тившихся воспитанниковъ и сказано, что, въ прим'Ьръ дру- — 323 — гимъ, восемь челов'Ькъ изъ высшаго класса, признанныхъ главными зачинщиками,. ДмитрШ Княжевичъ, Петръ Лле- хинъ, Пахомовъ, Сыромятниковъ и Крыловъ (остальныхъ не помню) исключаются изъ гимназ1и безъ аттестацш въ пове- деши. Исключены были самые лучшхе ученики. ДмитрШ Княжевичъ и Алехинъ считались красою, славою гимназш. По исполнен1и приговора, которымъ вс^ были глубоко пора- жены и опечалены, вывели солдатсше караулы изъ гимна- з1и и сняли осадное положеше, которымъ мы очень оскор- блялись. Лихачевъ былъ вскор-Ь уволенъ и вм-Ьсто него опред'Ь- ленъ директоромъ старшгй учитель, И. О. Яковкинъ. Дмит- р1й Княжевичъ сохранилъ надолго близкую связь съ своими гимназическими товарищами. Онъ онред-блился на службу въ Петербург^Ь и каждую почту писалъ къ брату, обращаясь нередко ко всЬмъ намъ. Его письма читали торжественно, во всеуслышанье. Пр1у нывшее и пр1утихшее юное народонаселен1е гимна- зш мало-по-малу успокоилось, стало забывать печальное со- быт1е, опять зашумело. зап-Ёло, запрыгало, захохотало — и жизнь понеслась впередъ, какъ-будто ничего не бывало. До половины зимы мирно текли мои классныя и домаш- шя упражнетя, подъ неослабнымъ надзоромъ и руковод- ствомъ Григорья Иваныча; но въ это время прх-Ьхалъ въ Казань мой родной дядя, А. Н. Зубинъ; онъ свозилъ меня два раза въ театръ, разум-Ьется, съ позволешя моего воспи- тателя: въ оперу сП-Ьснолюбхе» и въ комедш «Братомъ проданная сестра >. Эти два спектакля произвели на меня почти такое же впечатл-Ьте, какъ и ружейная охота. Я. питалъ особенное пристраст1е къ театральнымъ сочинетямъ, и по разсказамъ составилъ себ-Ь кое-какое понятхе объ ихъ сценическомъ исполненш. Но дМствите.ньность далеко пре- взошла мои предположен1я. Я грезилъ вид-Ьиными мною спектаклями и день и ночь, и такъ разорялся, что совер- шенно не могъ заниматься ученьемъ. Разумеется, ГригорШ Иванычъ сейчасъ это увид-Ьлъ и, допросивъ меня, узналъ настоящую причину. Нахмурился и вновь огорчился разсу- дительный наставникъ, и вновь долженъ былъ я выслушать длинное поучеше. Но на этотъ разъ я сейчасъ почувство- валъ справедливость упрековъ Григорья Иваныча и понялъ 21* — 324 — вредныя сл'Ьдств1я моей склонности къ безм^Ьрному увле- ченхю. Съ большимъ усил1емъ я победи лъ въ себ-Ь вспых- нувшую страсть къ театру, зерно которой давно во мн-Ь хранилось и высказывалось въ моей охот-Ь къ декламанДи и къ драматнческимъ п1есамъ, русскимъ и французскимъ; я успокоился и съ необыкновеннымъ жаромъ принялся за ученье. ГригорШ Иванычъ былъ очень доволенъ. Черезъ нед-блю онъ самъ сталъ разговаривать со мною о театр'Ь и сценическомъ искусств-Ь, далъ обънемъ настояш,ее понят1еи разсказалъ мн-Ь о многихъ славныхъ актерахъ живыхъ и мер- твыхъ, иностранныхъ и русскихъ. Между прочимъ упомянулъ и о московскихъ актерахъ, Шушерин-Ь и Плавильщиков-Ь. Дня три продолжались у насъ так1е пр1ятные для меня раз- говоры, въчасы отдохновешя отъ серьезныхъ занят]й. Вдругъ въ одинъ счастливый день, когда я, воротясь изъ гимназ1и, пилъсвой вечершйчай, ГригорШ Иванычъ отворилъ комн-Ь дверь и весело сказалъ: «окончивайте поскорее ваше молоч- ное питье*). Вы должны сейчасъ -Ьхать со мною». Я былъ готовъ въ одну минуту. Мы сЬли въ сани и по-Ьхали. Я былъ ув'Ьренъ, что мы 'Ьдемъ къ Г. К. Воскресенскому, къ кото- рому ГригорШ Иванычъ изр'Ьдка -Ьзжалъ со мною и котораго сынъ былъ моимъ товарип1;емъ въ гимназ1и. На поворот-Ь ГригорШ Иванычъ приказалъ кучеру -Ьхать прямо по Грузин- ской улиц-Ь: это было не по дорогЬ къ Воскресенскому. Я удивился. Черезъ н'Ьсколькоминутъ, когда мы поровнялись сътеатромъ, онъ сказалъ: <къ театральному подъ-Ёзду». Ку- черъ подъ'Ьхалъ. ГригорШ Иванычъ выекочилъ изъ саней, а я, обомлевши отъ радостной надежды, сид'Ьлъ неподвижно. Григор1й Иванычъ не могъ удержаться отъ см-Ьха и спросилъ меня: «что же? не хотите въ театръ?> Я выпрыгнулъ какъ безумный. Билеты были взяты заран-Ье; мы вошли въ кресла и с'Ьли вм^ст'Ь въ первомъ ряду. Давали оперу «Колбасники». Бол^е мой! Какъ я былъ счастливъ! До сихъ поръ вил;у пе- редъ собой актера, Михаила Калмыкова, въ главной роли стараго колбасника; до сихъ поръ слышу, какъ актеръ Прыт- ковъ поетъ съ гитарой, то-есть, разовая ротъ, а за кулисами п'Ьла вместо него актриса, Марфуша Аник1ева: ♦) Я очень любилъ молоко и такъ много влалъ сливокъ въ чай, что Гри- горш Иванычъ называлъ его молочнымъ питьемъ. а меня, иногда, поенымъ теленочкомъ, что я считалъ за большую милость. — 825 — Предмегь драгоценный Души распаленной, Услыши, что пленный Гласить къ злой судьб4... А вотъ уже слишкомъ пятьдесятъ л-^тъ прошло, какъя ви- д-Ьлъ этотъ спектакль, и съ т-Ьхъ поръ даже не слыхивалъ объ опер-Ь «Колбасники»!... Воротясь домой, я отъдуши по- благодарилъ моего наставника и съ удовольств1емъ услы- шалъ отънего, что сегодняшшй спектакль былъ награжде- шемъ за мое благоразум1е, и что если «Колбасники > не раз- влекутъ меня, то отъ времени до времени мы будемъ -ездить вътеатръ. По правд-Ь сказать, «Колбасники» очень занимали и даже развлекали меня, но я всЬми силами старался скры- вать свое впечатл-Ьше и, съ помощью св-Ьжей необыкновенной памяти, я такъ хорошо продолжалъ свое ученье, что Григор1й Иванычъ ничего не могъ зам-Ьтить. Въ непродолжительномъ времени, я увид-Ьлъ на театр-Ь: «Недоросля», < Ошибки или утро вечера мудрен-Ье», оперу <Нина или сумасшедшая отъ любви» и драму Коцебу «Графъ Вальтронъ». Съ каждымъ днемъ росла и кр-Ьпла во мн-Ь любовь къ театру. Я выучилъ наизусть вид'Ьнныя мною на сцен-Ь шесы и находилъ время, незам-Ьтно для моего воспитателя, разыгрывать передъ са- мимъ собою вс^ роли въ вышесказанныхъ шесахъ, для чего запирался въ своей комнат^Ь или уходилъ въ пустыя, хо- лодный антресоли. Въ эту же зиму 1804-го года началъ я сближаться съ однимъ своекоштнымъ ученикомъ, Александромъ Панаевымъ. Онъ также былъ охотникъ до театра и до русской словес- ности. Будучи обожателемъ Карамзина, онъ писалъ идилли- ческою прозой, стараясь уловить гладкость и цв-Ьтистость языка, созданнаго Карамзинымъ. Братъ его Иванъ былъ ли- рическШ стихотворецъ. Александръ Панаевъ издав а лъ тогда письменный журналъ подъ назван1емъ: «Аркадск1е Пастуш- ки » , котораго несколько нумеровъ и теперь у меня хранятся. ВсЬ сочинители подписывались какими-нибудь пастуше- скими именами, наприм^ръ: Адонисъ, Дафнисъ, Аминтъ, Ирисъ, Дамонъ, Палемонъ и проч. Александръ Панаевъ былъ каллиграфъ и рисовальш;икъ, а потому самъ переписывалъ и самъ рисовалъ картинки къ каждому нумеру своего жур- нала, выходившему ежем-Ьсячно. Поистин-Ь, это было двой- ное детство: нашей литературы и нашего возраста. Но зам-Ь- — 326 — чательно, что направлеше и журнальные пр1емы были точно так1е же, каше держались потомъ въ Россш н-Ьсколько де- сятковъ л^тъ. Назваше шесъ и н-Ькоторые стихотворные и прозаичесше отрывки я пом-Ьщаю въ особомъ приложен1и. Благодаря старашямъ моего наставника, я до того вре- мени еще не былъ сочинителемъ, а потому и не участвовалъ въ составлети журнала. Но къ сожал'Ьнхю, прим^ръ былъ очень увлекателенъ, и я началъ потихоньку пописывать, храня тайну даже отъ друга моего Панаева. Черезъ годъ я уже издавалъ съ нимъ журналъ, о чемъ будетъ разсказано въ своемъ м-Ьст*. Въ эту же зиму составился въ гимназ1и благородный спектакль. Два раза играли какую-то скучную, нравоучительную п1есу, назван1е которой я забылъ, и при ней маленькую комед1ю Сумарокова: «Приданое обманомъ». Въ спектакл^^ я былъ только зрителемъ: во-первыхъ, потому, что много было охотниковъ постарше меня, а во-вторыхъ, потому, что я не см-^лъ и заикнуться объ этомъ Григор1ю Иванычу, — и напрасно, какъ это покажетъ сл-Ьдующхй годъ, въкоторомъ назначено было развернуться моей театральной и литературной гимназической д-Ьятельности. Уже около года носились слухи, что въ Казани будетъ основанъ университетъ. Слухи стали подтверждаться, и въ декабр-Ь 1804 года получили оффиц1альное изв-Ьстхе, что уставъ университета 5-го ноября подписанъ Государемъ. По- печителемъ былъ назначенъ дМствительный статск1й со- в^тникъ, Степанъ Яковлевичъ Румовск1й, который и пр1- ■Ьхалъ въ Казань. Это событ1е взволновало весь городъ, еще бол-Ье гимназш и преимущественно старш1й классъ. Конфе- ренц1я собиралась каждый день; въней предсЬдательствовалъ Румовск1й и засЬдали прйхавшхе съ нимъ два профессора, Германъ и Цеплинъ, директоръ гимназ1и Яковкинъ и вс^ старш1е учителя. Чт5 происходило тамъ — я и товарищи ни- чего не знали. Вдругъ въ одинъ вечеръ собралось къ Григо- р1ю Иванычу много гостей: двое новыхъ пр1'Ьзжихъ профес- соровъ, правитель канцеляр1и попечителя, Петръ Иванычъ Соколовъ, ивс^старш1е учителя гимназ1и, кром-Ь Яковкина; собрались довольно поздно, такъ что я ложился уже спать; гости были веселы и шумны; я долго немогъ заснуть и слы- шалъ всЬ ихъ громк1е разговоры и взаимныя поздравлен1я: д'Ьло шло о новомъ университет'Ь и о назначен1и въ адъюнкты — 327 — И профессоры гимназическихъ учителей. На другой день Евсеичъ сказалъ мн^, что гости просид-Ьли до трехъ часовъ, что выпили очень много пуншу и вина, и что мнопе уЬхали очень навесел'Ь. Онъ прибавилъ, что и . У насъ въ дом-Ь никакой пирушки никогда не бывало и мы съ Евсеичемъ очень дивились такой новости, хотя причина была теперь очевидна: Евсеичъ самъ вслушался, да и я разсказалъ ему, что ГригорШ Иванычъ былъ назначенъ адъюнктъ-профессо- ромъ въ новомъ университет']^, вм-Ьст^ съ Иваномъ Ипаты- чемъ, Левицкимъ и Эрихомъ. Изъ разговоровъ ихъ я также узналъ, что Яковкинъ былъ прямо сд'Ьланъ ординарнымъ про- фессоромъ русской истор1И и назначался инспекторомъ казен- ныхъ студентовъ, о чемъ всЬ говорили съ негодовашемъ, считая такое быстрое возвышеше Яковкина незаслуженнымъ, по ограниченности его ученыхъ познанш. Я вслушался также, что, говоря о студентахъ, Григор1й Иванычъ громко сказалъ: «за своего Телемака, господа, я ручаюсь». Я догадался, что и меня хотятъ сд-Ьлать студентомъ, чего я никакъ не могъ над-Ьяться, потому что еп];е не дослушалъ курса въ высшихъ классахъ, и ничего не зналъ въ математик^Ь. На другой день поутру ГригорШ Иванычъ еш;е спалъ, когда я уЬхалъ въ гимназш. Я сп'Ьшилъ сообщить новость своимъ товариш,амъ, но тамъ уже всЬ знали черезъ сына Яковкина, который былъ страшный толстякъ и весьма ограниченныхъ способностей. Онъ хвастался, что и его сд-Ьлаютъ студентомъ, надъ чМъ всЬ смеялись. Лучш1е ученики въвысшемъ классЬ, слушав- ш1е курсъ уже во второй разъ, конечно, над-Ьялись, что они будутъ произведены въ студенты; но обо мн^ и н^Ькоторыхъ другихъ никто и не думалъ. Въ тотъ же день сд-Ёлался изв-Ь- стенъ списокъ назначаемыхъ въ студенты; изъ него узнали мы, что всЬ ученики старшаго класса, за исключен1емъ двухъ или трехъ, поступятъ въ университетъ; между ними находились и мы съ Яковкинымъ. Въ строгомъ смысл-Ь, че- лов^§къ съ десять, разум^ется^ въ томъ числФ и я, не стоили этого назначешя, по неим'Ьнью достаточныхъ знатй и по молодости; не говорю уже о томъ, что никто не зналъ по- латыни и весьма немног1е знали н-Ьмецшй языкъ, а съ бу- дущей осени надобно было слушать н-Ькоторня лекд1и на да- — 328 — тинскомъ И н'Ьмецкомъ языкахъ. Но т-Ьмъ не мен-Ье шумная радость одушевляла всЬхъ. ВсЬ обнимались, поздравляли другъ друга и давали об-Ьп^анхе съ неутомимымъ рвешемъ заняться т^Ьмь, чего намъ не доставало, такъ чтобы черезъ н-Ьсколько м'Ьсяцевъ намъ не стыдно было называться на- стояш;ими студентами. — Сейчасъ былъ устроенъ латинск1й классъ, и большая часть будущихъ студентовъ принялась за латынь. Я не посл-Ьдовадъ этому похвальному примеру, по какому-то глупому предуб-Ёждентю къ латинскому языку. До сихъ поръ не понимаю, отчего ГригорШ Иванычъ, будучи самъ сильнымъ латинистомъ, позволилъ мн* не учиться по- латыни. Нельзя безъ удовольствхя и безъ уважешя вспомнить, какою любовью къ просв'Ьш;енью, къ наукамъ, было одушев- лено тогда старшее юношество гимназ1и. Занимались не только днемъ, но и по ночамъ. ВсЬ похуд-бли, всЬ перем^Ь- нились въ лиц-Ь, и начальство принуждено было принять д-Ьятельныя м-Ьрыдля охлаждешя такого рвен1я. Дежурный надзиратель всю ночь ходилъ по спальнямъ, тушилъ св-Ьчки и запреш;алъ говорить, потому что и впотьмахъ повторяли наизусть другъ другу отв-Ьты въ пройденныхъ предметахъ. Учителя были также подвигнуты такимъ горячимъ рвенхемъ учениковъ и занимались съ ними не только въ классахъ, но во всякое свободное время, по всЬмъ праздничнымъ днямъ. ГригорШ Иванычъ читалъ на дому для лучшихъ математи- ческихъ студентовъ прикладную математику; его прим-^ру посл-Ь довали и друпе учителя. Такъ продолжалось и въ первый годъ посл-Ь открыт1я университета. Прекрасное, золо- тое время! Время чистой любви къ знашю, время благород- наго увлечен1я! Я могу безпристрастно говорить о немъ, по- тому что не участвовалъ въ этомъ высокомъ стремлеши, ко- торое одушевляло преимуш;ественно казенныхъ воспитан- никовъ и панс1онеровъ: своекоштные какъ-то мало прини- мали въ этомъ участ1я, и мое учете шло своей обычной чере- дой, подъ руководствомъ моего воспитателя. В-Ьроятно онъ считалъ, что я не им-Ьлъ призван1я быть ученымъ и в-Ьроятно ошибался. Онъ судилъ по тому страстному увлечетю, кото- рое обнаруживалось во мн-Ь къ словесности и къ театру. Но мн-Ь кажется, что натуральная истор1я точно такъ же бы увлекала меня, и можетъ быть я сд-Ьдадъ бы что-нибудь по- — 329 — лезное на этомъ поприще. Впрочемъ, родители мои никогда не назначали меня къ ученому званш, даже им'Ьли къ нему предуб-Ёжденхе, и согласно ихъ вол-Ь Григор1й Иванычъ да- валъ направлете моему воспитанш. — Конечно, универси- тетъ нашъ былъ скоросп-Ёлка, потому что черезъ полтора м-Ьсяца, то-есть 14-го февраля 1805 года, его открыли. Пре- подавателей было всего шестеро: два профессора: Яковкинъ и Цеплинъ, и четыре адъюнкта: Карташевстй, Запольск1й, Левицшй и Эрихъ "'). *) Вотъ списокъ студентовъ, открывавшихъ университетъ; кажется, я за- бы1ъ двухъ или трехъ! Казенные студенты и пансгонсры: Басили Перевощаковъ. Дмптрш Перевощиковъ. ВасплШ Кузминскш. Александръ Княжевичъ. Петръ Балясниковъ. Петръ Кондыревъ. Александръ Петровъ. ?гГ^^л«-. ! Именъ не помню. Ляпуновъ. V Николай Трухинъ. Николай Кинтеръ. Петръ Зыковъ.' Васил1й Тимьянсюй. Чесновъ. Михаилъ Пестяковъ. Михаилъ Поповъ. Васил1й Чуфаровъ. Кайсаровъ. Яковкинъ. Риттау. Владилпръ Граффъ. Выдряцкш. Андреевъ. Шокинъ. Николай Упадышевск1й (стар.)- Своекоштные студенты: Николай Панаевъ. Иванъ Панаевъ. Александръ Панаевъ. Александръ Дмитрхевъ. Сергей Аксаковъ. Порфирш Безобразовъ. Еварестъ Груберъ. — 330 — Въ 1805 году письма Дмитр1я Княжевича, всегда полу- чаемый и выслушиваемыя съ живымъ участ1емъ, ирхобр-Ьди особенный политичесшй интересъ. Тогда шла первая война съ Наполеономъ. Не знаю почему изв-Ьстхл о военныхъ собы- т1яхъ какъ-то трудно и поздно до насъ доходили. Княжевичъ же сообщалъ ихъ намъ скоро и подробно. Сверхъ того, письма его были проникнуты горячей любовью къ слав^ русскаго оруж1я, а потому дМствовали на всЬхъ насъ электрически. Бывало, только крикнетъ Александръ Княжевичъ: «письмо отъ брата! », какъ всЬ мы сейчасъ окружали его дружною и т-Ьсною толпою: лежа другъ у друга на плечахъ, въ глу- бокой тишин-Ь, прерываемой иногда восторженными воскли- цашями, жадно слушали мы громогласное чтен1е письма; даже гимназисты приб-Ьгали къ намъ и участвовали въ слу- шанш этихъ писемъ. Знаменитый Баграт1онъ былъ нашимъ любимцемъ, и когда мы услышали, что онъ, оставленный на жертву неприятелю, пробился съ своимъ отрядомъ сквозь ц-Ьлую арм1Ю Французовъ, — такое грянуло ура, такой былъ обш,1й единодушный восторгъ, что я и описать не ум-Ью. Много было лшзни въ пор-Ь нашей юности и отрадно вспоминать о ней. Воспитанникамъ, назначеннымъ въ студенты, не произ- вели обыкновенныхъ экзаменовъ, ни гимназическихъ, ни университетскихъ, а напротивъ все это время употребили на продолжен1е ученья, приготовительнаго для слушанья уни- верситетскихъ лекцШ; не знаю, почему Григор1й Иванычъ, за н'Ьсколько дней до акта, отправилъ меня на вакац1ю, и мы съ Евсеичемъ уЬхали въ Старое Аксаково, Симбирской губерши, гд-Ь тогда жило все мое семейство. Какая была причина этого перем-Ьп^еихл изъ Новаго Оренбургскаго Ак- сакова—также не знаю, но оно было мн'Ь очень досадно: въ Старомъ, безводномъ Аксаков-Ь не было никакого уженья, да и стр^Ьльбы очень мало; правда, дичи лесной водилось тамъ много, можно было найти и бекасовъ и дупелей, но эта трудная охота была мн-Ь еще недоступна. Зная все это на- передъ, я запасся театральными п1есами, чтобы дома на сво- бод-Ь прочесть ихъ и даже разыграть передъ глазами моего семейства: чтб и было потомъ исполнено мною съ большимъ успЪхомъ и наслажден1емъ. — Отецъ и мать очень обрадова- лись моему назначен1ю въ студенты, даже съ трудомъ ему — 831 — в-Ьрили И очень жал-Ьли, чтоГригорШ Иванычъ не оставилъ меня до акта, на которомъ было предположено провозгласить торжественно имена студентовъ и раздать имъ шпаги. Боже мой, какъ обрадовалась мн-Ь моя милая сестра! Съ какимъ наслаждешемъ слушала она мое чтете, или, лучше сказать, разыгрыванье трагед1й, комедш и даже оперъ, въ которыхъ я отв^чалъ одинъ за вс^хъ актеровъ и актрисъ: картавилъ, гнусилъ, пищалъ, басилъ и п^лъ на всЬ голоса, даже иногда костюмировался съ помощью всякой домашней рухляди. Кро- м-Ь того, зная, что съ половины августа я начну слушать лекщи натуральной истор1и у профессора Фукса, только-что ирх-Ьхавшаго въ Казань, я р-Ьшилъ заран-Ье, что буду соби- рать бабочекъ, и въ эту вакац1ю, съ помош,ью моей сестры, сд-Ёладъ уже приступъ къ тому; но, увы, не ум-Ья раскла- дывать и высушивать бабочекъ, я погубилъ понапрасну мно- жество этихъ прелестныхъ творешй. Въ продолжеши вака- цш мы два раза ездили въ Чуфарово къ Надежд-Ь Ивановн-Ь Куро^Ьдовой и гостили тамъ по ц-Ьлой нед^л^. Отъ Стараго Аксакова до Чуфарова всего было верстъ сорокъ или пять- десятъ. Надежда Ивановна была очень довольна, что я сд^- ланъ студентомъ; съ гордостью разсказывала о томъ всякому гостю, наряжала меня въ мундиръ и очень жал-Ьла, что у меня не было шпаги; даже подарила мн-Ь на книги десять рублей ассигнац1ями. Узнавъ какъ-то нечаянно о моемъ театральномъ искусств-Ь, о которомъ прямо доложить ей не см-Ьли, ибо опасались, что оно можетъ ей не понравиться, — она заставила меня читать, представлять и п'Ьть, и къ моей великой радости осталась очень довольною и много хохо- тала. Она никогда не видывала театра и, по своей живой, веселой и понимаюш;ей природ-Ь, она почувствовала неиз- в-Ьстное ей до сихъ поръ удовольств1е. Особенно ей понра- вилось мое обыкновенное чтете. Иногда отъ скуки, преиму- щ,ественно по зимамъ, уставъ играть въ карты, п^ть п'Ьсни и тогдашн1е романсы, уставъ слушать сплетни и пересуды, она заставляла себ^ читать вслухъ современные романы и повести, но всегда была недовольна чтецами; одна только мать моя н-Ьсколько ей угождала. Послушавъ же меня, она сказала: < вотъ какъ надо читать > , и съ т'Ьхъ поръ, не смотря на л'Ьтнее время, которое она обыкновенно проводила въ своемъ чудесномъ саду, Надежда Ивановна каждый день за- — 332 — став ЛЯ ла меня читать часа по два и бол-Ье. Иногда являлся на сцену сМельникъ» Аблесимова и «Сбитеньщикъ» Княж- нина— и какъ добродушно, звонко см-Ьялась она, глядя, какъ молоденьшй мальчикъ представляетъ старика мельника и сбитеньщика. Я ирхобр-Ьдъ полное благоволеше Надежды Ивановны, чему очень радовались въ моемъ семейств-Ь, по- тому что мысль о будущемъ богатств-Ь, которымъ она н-Ь- когда об-Ьщала над-блить насъ, не могла быть совершенно чуждою челов^^ческимъ соображен1ямъ и разсчетамъ. При моемъ отъ-Ёзд-Ь, я получилъ милостивое приказаше отъ На- дежды Ивановны писать къ ней каждый м-Ьсяцъ два раза, что было въ точности исполняемо мною до самой ея кончины. 1^НИБЕРСИТЕТЪ. благополучно воротился въ Казань и очень обрадо- вался, увид^въ Григорья Иваныча. Онъ встр'Ьтидъ меня ла- сково. Первымъ моимъ д'Ьломъ было достать мою студент- скую шпагу, которая до моего прибыт1я хранилась въ кла- довой, у дежурнаго надзирателя. Мы съ Александромъ Па- наевымъ, приц-Ьпизъ своп шпаги, ц-Ёлое воскресенье б-Ьгали по всЬмъ городскимъ улицамъ, и какъ тогда это была но- вость, то мы им^ли удовольств1е обращать на себя общее внимаше и любопытство. Бол-Ье просв-Ьщенное лакейство, сидя и любезничая съ горничными у воротъ господскихъ до мовъ, нередко острило нанашъсчетъ, говоря: «ой студено — студенты идутъ». — Въ гимназш шли больш1я хлопоты она- значеши студентамъ особыхъ комнатъ, отд'Ьльно отъгимна- зистовъ, пом-Ьщавшихся въ томъ же здаши гимназш, объ устройств'^ студентамъ особеннаго стола въ другой неболь- шой зал^ и объ открыт1и новыхъ университетскихъ лекц1й. Наконецъ въ исходе августа все было улажено и лекц1и от- крылись въ сл'Ьдующемъ порядк'Ь: Григор1й Иванычъ читалъ чистую, высшую математику; ИванъИпатычъ — прикладную математику и опытную физику; Левицкхй — логику и фило- софш; Яковкинъ — русскую исторш, географш и статистику; профессоръ Цеплинъ— всеобщую исторш; профессоръФуксъ— натуральную исторш; профессоръ Германъ — латинскую ли- тературу и древности; Эрихъ — латинскую и греческую сло- весность, и пр14хавшШ адъюнктъ Эвестъ — химш и анато- м1ю. Былъ еще какой-то толстый профессоръ, Бюнеманъ, — 334 — который читалъ право естественное, политическое и народ- ное на французскомъ язык-Ь; лекц1й Бюнемана я р-Ьшительно не помню, хотя и слушалъ его. Вотъ въ какомъ см-Ьшенхи факультетовъ и младенческомъ составе открылся нашъ уни- верситетъ. Яковкинъ, какъ инспекторъ студентовъ и дирек- торъ гимназ1и, соединялъ въ своемъ лиц-Ь зван1е и власть ректора; подъ его предсФдательствомъ сов-Ьтъ Казанской гим- наз1и, въ которомъ присутствовали всЬ профессоры и адъ- юнкты, управлялъ университетомъ и гимназ1ей по части учебной и образовательной. Хозяйственною же частью за- в-Ьдывала контора гимназш, также подъ предс^дательствомъ Яковкина; одинъ изъ университетскихъ преподавателей на- ходился въ ней постояннымъ членомъ. Яковкинъ, для со- блюден1я благочин1я, съ позволен1Я попечителя, назначалъ камерныхъ студентовъ и д-Ьлалъ друг1я необходимыя распо- ряжен1я. Мнопе воспитанники, вътомъчисл'Ь и я, не выслу- шавш1е полнаго гимназическаго курса, продолжали учиться въ н-Ькоторыхъ высшихъ классахъ гимназ1и, слушая въ то же время университетсшя лекцхи. Я былъ этому очень радъ, потому что мн^ было бы больно разстаться съ Ибрагимовымъ. Этотъ челов'Ькъ меня такъ искренно любилъ, такъ охотно занимался со мною, что время, проведенное въ его классахъ, осталось однимъ изъ пр1ятныхъ воспоминатй моей юности. Я долженъ признаться, что Ибрагимовъ слишкомъ много мною занимался въ сравнен1и съ другими воспитанниками и что мое самолюб1е, подстрекаемое и удовлетворяемое его отзывами передъ ц-Ьлымъ классомъ, играло въ этомъ д-Ьл-Ь не посл-Ьднюю роль, йтакъ, очевидно, что переходъ изъгим- наз1И въ университетъ былъ вообще для всЬхъ зам-Ьтенъ, особенно для меня и для студентовъ, продолжавшихъ ходить въ н-Ькоторые гимназичесше классы. Съ открыт1я университета, друл^ба моя съ Александромъ Панаевымъ, такн^е произведеннымъ въ студенты, росла не по днямъ, а почасамъ, и скоро мы сд-Ьдались такими друзьями, какими могутъ быть люди въ годахъ первой молодости; впро- чемъ, Александръ Панаевъ былъ старше меня тремя годами, сл-Ьдственно восьмнадцати л-Ьтъ. Григор1й Иванычъ одобрялъ нашудрун^бу. Кремль любви къ литератур-Ь и къ театру, ко- торая соединяла меня съ Александромъ Панаевымъ, скоро открылась новая, общая склонность: натуральная истор1яисо- — 335 — биранхе бабочекъ; эта склонность развилась впрочемъ вполн-Ь следующею весною. Настоящая же зима исключительно обра- тила насъ къ театру, потому что неожиданно на публичной сцен-Ь явился московск1й актеръ Плавильщиковъ. Его пр1- ■Ьздъ им-^лъ важное для меня значен1е. Григор1й Иванычъ, говоривш1й мн-Ь и прежде о Плавильщиков^, не только за- ран-Ье позволилъ мн-Ь быть въ театр^Ь всякой разъ, когда Плавильщиковъ игралъ, но даже былъ очень доволенъ, что я увижу настоящаго артиста и услышу правильное, естест- венное, мастерское чтеше, которымъ по справедливости сла- вился Плавильщиковъ. Ходить часто въ партеръ или кресла студенты были не въ состоян1и: м-Ьсто въ партер-Ь стоило рубль, а кресло 2 р. 50 к. ассигнацхями, а потому мы по- стоянно ходили въ раёкъ, платя за входъ 25 коп. м-Ьдью. Но раёкъ представлялъ для насъ важное неудобство: спек- такли начинались въ б72 часовъ, а классъ и лекцш оканчи- вались въ 6; сл-Ьдовательно оставалось только время добежать до театра и поместиться уже назаднихъ лавкахъ върайк-Ь, съ которыхъ ничего не было видно, ибо передшя занимались зрителями задолго до представлен1я. Для отвращешя такого неудобства употреблялись сл'Ьдующхя м-Ёры: двое изъ студен- товъ, а иногда и трое, покрупн-Ье и посильн-Ье, часовъ въ пять и ран-Ье, отправлялись въ театръ, занимали по краямъ порожнюю лавку и не пускали на нее никого. Сначала это не обходилось безъ ссоръ, но потомъ посЬтители райка при- выкли къ такому порядку и д-Ьло обходилось мирно. Мы при- ходили обыкновенно передъ самымъ поднят1емъ занавеса и садились наприготовленныя м-Ьста. Сначала передовые сту- денты уходили изъ классовъ потихоньку, но впоследств1н мног1е профессора и учителя, зная причину, смотрели сквозь пальцы на исчезновеше н-Ькоторыхъ изъ своихъ слушателей, а достолюбезный Ибрагимовъ нер'Ьдко говаривалъ: «а что, господа, не пора ли въ театръ?», даже оканчивалъ иногда ра- Н'Ье получасомъ свой классъ. Доставанье афишъ возлагалось на своекоштныхъ студентовъ. Печатныхъ афишъ тогда въ город-Ь не было; н'Ькоторыя почетныя лица получали афиши письменныя изъ конторы театра, а городъ узнавалъ оназва- ншшесы и объименахъ д^йствующихълицъ и актеровъ изъ объявлешя, прибиваемаго четырьмя гвоздиками къ колонне или къ ст-Ьн^ главнаго театральнаго подъ'Ьзда. Я долженъ — 336 — признаться, что мы воровали афиши. Подъ^Ьдешь бывало къ театральному крыльцу, начнешь читать афишу, и выждавъ время, когда кругомъ никого н-^тъ, сорвешь объявлеше, спря- чешь въ карманъ и отправляешься съ добычею въ универ- ситетъ. Впосл-ЬдстЕхи содержатель театра, Есиповъ, узнавъ студентск1я прод-^лки, далъ позволеше студентамъ получать афишу въ контор'Ь театра. Игра Плавильщикова открыла мн-Ь новый м1ръ въ теа- тральномъ искусстве. Я не могъ тогда, особенно сначала, видеть недостатокъ Плавильщикова и равно восхищался имъ и въ трагед1яхъ, и въ комед1яхъ, и въ драмахъ; но какъ онъ прожилъ въ Казани довольно долго, поставилъ на сцену много новыхъ п1есъ, между прочимъ комедш свою с Бобыль > , им-бвшую большой усп-^хъ, и даже своютрагедш «Ермакъ», не им-Ьншую никакого достоинства *) и успеха, и сыгралъ н-Ькоторыя роли дал^е два и три раза —то мы вгляд-блись въ его игру и почувствовали, что онъ гораздо выше въ «Бот^Ь», ч-Ьмъ въ «Дмитрх-Ь Самозванц-Ь » , въ <Досажаев'Ь>, ч'Ьмъ въ « Магомет-Ь» , въ < Отц-Ь семейства» , ч'Ьмъ въ < Рослав-Ь» . Тор- жествомъ въ искусств-Ь чтен1я были у Плавильщикова роли Тита въ «Титовомъ милосердхи» и особенно Пастора въ «Сын-Ь любви >. Исполнен1е этой посл-Ьдией роли привело меня въ совершенное изумлеше. Пастора игралъ въ Казани преплохой актеръ, Максимъ Гуляевъ, и это лицо въ шесЬ казалось мн'Ь и всей публик-Ь нестерпимо скучнымъ, такъчто длинный монологъ, который онъ читаетъ барону Нейгофу, былъ сокращенъ въ несколько строкъ по общему желан1ю зрителей. Плавильщиковъ возстановилъ во всей полнот-Ь это лицо и убилъ имъ всЬ остальныя. И въ самомъ д'Ьл'Ь, онъ игралъ роль Пастора превосходно. Плавильщиковъ же поста- вилъ въ Казани «Эдипа въ Авинахъ>. Стихп Озерова были тогда пл-Ьнительной новостью; они увлекали всЬхъ, и игра Плавильщикова въ роли Эдипа произвела общШвосторгъ**). *) Какой-то цроказникъ напнсалъ крупными буквами углемъ на главноыъ театральномъ подъ'Ьзд'Ь: „Шеса Ермака Не стоить пятака". Эта глупая острота, говорятъ, сильно оскорбила Плавильщикова. **) Несмотря на общее и мое собственное увлечете, я зам'Ьтилъ, что Плавильщиковъ въ Эдпп4 иногда сбивается съ тону своей роли и часто, вм4- сто дряхлаго старика, пграетъ молодаго сидьнаго человека, что въ н-Ькоторыхъ м-Ьстахъ оглушительный крикъ, кром* его . неестественности, л яшаетъ силы — 337 — Яршй св'Ьтъ сценической истины, простоты, естественности тогда впервые озари лъ мою голову. Я почувствовалъ вс^ по- роки моей декламац1и и съ жаромъ принялся за переработку моего чтен1я. Н'Ьчто подобное говорилъ мн'Ь прежде и тре- бовалъ отъ меня мой воспитатель, но я плохо понималъ его. Какъ же скоро я услышалъ Плавильщикова въ лучшихъ его роляхъ, я понялъ въ одно мгновен1е^ чего хот'Ьлъ въ моемъ чтенш ГригорШ Иванычъ. Вотъ какъ прим-^ръ уясняетъ поня- т1я гораздо лучше всякихътолкованШ. Тогда, подъ руковод- ствомъ Григор1я Иваныча, я горячо взялся за трудную работу и черезъ дв-Ь недели прочелъ другу моему, Александру Панае- ву, изв-Ьстный длинный монологъ изъроли Пастора. Панаевъ до того былъ удивленъ, что ничего не могъ произнести, кром-Ь словъ: стыПлавильщиковъ... ты лучше Плавильп1,икова!» Въ тотъ же день Александръ Панаевъ явился въ университетъ прежде меня и усп'Ьлъразсказать всЬмъ о новомъ своемъ от- крыты. Когда же я пришелъ на лекщи, студенты окружили меня дружною толпою и заставили прочесть монологъ Пастора им^ста изъразныхъ шесъ, который я зналъ наизусть. Хотя не называли меня Плавильщиков ымъ, но вс^ очень хвалили, и у старшихъ студентовъ сейчасъ родилась мысль зат-Ьять университетск1е спектакли. Начальство не вдругъ на это со- гласилось, а потому мы съ Александромъ Панаевымъ, состря- павъ какую-то драму, разыграли ее съ помощ1ю его братьевъ, въ общей ихъ квартир-Ё, довольно большомъ каменномъ дом-Ь, принадлежавшемъ дяд-Ь ихъ Страхову. Я не помню назвашя и содержашя этой шесы, разумеется, нелепо -д-Ьтской, но помню, что игралъ въ ней дв-Ь роли: какого-то пустынника старика — въ первыхъ двухъ дМств1яхъ и какого-то атамана разбойниковъ — вътретьемъ, при чемъ былъ убитъ изъ писто- лета. Въ роли старика я отличился, — Разрёшен1я устроить театръ съ авансценою и декорац1ями, въ одной изъ универ- ситетскихъ залъ, долго не приходило отъ попечителя, кото- рый жилъ въ Петербург:^, а потому мы выпросили позволе- ше у директора Яковкина составить домашшй спектакль, безъ устройства возвышенной сцены и безъ декорацШ, въ м^шаетъ дМствхю р^чей изнеможеннаго старца. Живость движен1й, при оты* скиван1и дочери, показалась мнЬ п многимъ даже смешною. Семейная хроашса. 22 — 338 — ОДНОЙ изъспальныхъкомнатъ казенныхъ студентовъ. Сколько пр1ятной суматохи и возни было по этому случаю! Сшили занав'Ьсъ изъ простынь и перегородили имъ большую и длин- ную комнату, кроватями отделили м^сто для сцены и клас- сными подсв-Ьчниками осв-Ьтили ее. Мы сыграли комедию: < Такъ и должно > Веревкина и маленькую тесу: «Приданое обманомъ» Сумарокова. Въ первой шесЬ я игралъ роль ста- раго Доблестина, а молодаго Доблестина — Александръ Па- наевъ. Афросинью Сысоевну игралъ студентъ Дмитр1й Пере- вощиковъ, лакея Угара — Петръ Балясниковъ, судью — В. Кузминсшй, съ приписью подъячаго — Петръ Зыковъ, кото- рый привелъ вс^хъ зрителей въ неописанный восторгъ своимъ комическимъ талантомъ. Не помню, кто игралъ какую-то молодую 5кенскую роль, — кажется, Александръ Княжевичъ. Костюмы были уморительные: наприм'Ьръ старый Доблестинъ явился въ солдатскомъ изорванномъ сюртук-Ь одного изъ на- шихъ сторожей-инвалидоБъ; на голов-Ь им-Ьдъ парикъ изъ пакли, напудренный м^Ьломъ, а на рукахъ ц-Ьпи съ ц'Ьпной дворовой собаки, которая на этотъ вечеръ получила свободу и кого-то больно укусила. Перевоп1;иковъ, по своему немоло- жавому и бл-Ьдиому лицу и несколько сиплому голосу, былъ очень хорошъ въ роли старухи, и это амплуа навсегда за нимъ осталось. Я, съ моей собачьей ц^Ьпью, произвелъ силь- ный эффектъ и былъ провозглашенъ большимъ талантомъ и актеромъ, а равно и П. Зыковъ. Но увы, другъ мой Алек- сандръ Панаевъ, несмотря на прекрасную нарулшость, очень не понравился всЬмъ въ роли молодаго Доблестина. Въ са- момъ д-Ьл-Ь онъ им-Ьлъ какой-то плаксивый и холодный тонъ; много ему вредило также произношен1е на о, отъ котораго онъ не могъ отвыкнуть. Это былъ мой первый публичный театральный усп'Ьхъ, потому что спектакль у Панаевыхъ происходилъ секретно и зрителей было очень мало; но зд-Ьсь находилось университетское и гимназическое начальство, профессора, учителя и даже ихъ жены и дочери, не говоря о студентахъ и гимназистахъ, которыхъ набилось столько, сколько могло поместиться. — Вскор-Ь получили позволен1е отъ попечителя: устроить театръ для казенныхъ студентовъ «въ награду за ихъ отличное прилежаше». Инспектору было однако предписано наблюдать за выборомъ П1есъ, а равно и за т-Ьмъ, чтобы это «благородное удовольств1е не отвлекало — 339 — отъ занятой учебныхъ>. Мы всЬ были въ восторге. Сцену и кулисы, которыя удобно и скоро снимались, построили на ка- зенный счетъ; но студенты сами писали декорацш и т-Ьмь значительно сократили расходы. Сначала театръ хот-Ьли поместить въ одной изъ залъ; но это оказалось неудобнымъ по ея величин-Ь и показалось дорого начальству, и потому для театра выбрали одну классную комнату, которая пред- ставляла большое удобство т^мъ, что разд-Ьдядась посере- дин-Ь нишью. Прежде это были дв-Ь комнаты, но за я-Ь- сколько лФтъ выломали разделявшую ихъ ст^ну и для под- держашя потолка оставили нишь, подпертую по бокамъ двумя колоннами; для устройства сцены это было чрезвычайно удобно. Впрочемъ, не дождавшись окончательно постановки театра, мы сыграли въ вышеупомянутой мною зал-Ь коме- дш Коцебу: «Ненависть къ людямъ и раскаяше>. Я отли- чился въ роли Неизв-Ьстнаго, и слава моя установилась прочно. По обш;ему согласш, сочинили театральный уставъ, который утвердили подписями всЬхъ участвуюш,ихъ въ теат- ральныхъ представ лешяхъ, и выбрали меня, не смотря на мою молодость, директоромъ труппы, но, увы, не надолго: едва усп-Ьди мы сыграть комед1ютого же Коцебу: «Брюзгли- вый» и маленькую теску: «Новый в'Ькъ», въ которыхъ я также отличился, — какъ стечете несчастныхъ обстоя- тельствъ на ц-Ьдый годъ удалило меня со сцены. Надобно раз- сказать несколько подробнее это героико-компческое проис- шеств1е. Посл^ « Брюзгливаго », затеяли мы сыграть драму: «Мейнау илисд'Ьдств1епримиретя>, написанную какимъ-то н^мцемъ для выражетя своего мн'Ьтя, что примирен1е Мей- нау съ преступной женой, ч^мъ оканчивается комед1я Коцебу: «Ненависть къ людямъ и раскаяте» — не можетъ возстано- вить ихъ семейнаго счастя. Въ этой тесЁ есть маленькая роль генерала, бывшаго н'ЬкогдаЪбольститедемъ Эйладш; онъ встр-Ьчается нечаянно съ Мейнау и его женой, Эйлал1Я па- даетъ въ обморокъ, а мужъ вызываетъ генерала на дуэль и убиваетъ его изъ пистолета. Адександръ Панаевъ, такъ не- удачно сыгравшШ мододаго Доблестина, мало участвовадъ въ театральныхъ представлетяхъ, оставаясь однако въ числ-Ь актеровъ; но когда онъ узналъ, что мы нам'Ьрены разыграть «Мейнау», то упросидъ меня дать ему роль генерала. Онъ сознавался, что у него н'Ьтъ сценическаго таланта^ но же- 22* — 340 — лалъ сыграть эту роль по особеннымъ ирнчинамъ. Причина была мн-Ь изв-Ьстна: онъ былъ неравнодушенъ къ одиой д-Ь- Бид'Ь, постоянной 1Iос'Ьтительниц^Ь нашихъ спектаклей, и ему хот^злось явиться передъ ней на сцен-Ь въ генеральскомъ мундир-Ь съ большими эполетами и пасть въ ея глазахъ отъ роковой пули. Я зналъ, что товарищи будутъ недовольны моимъ распорял^ен1емъ и что на эту роль м-Ьтиль другой актеръ — Петръ Балясниковъ, по своему характеру и даро- ван1ямъ им'ЬвшШ сильное вл1ян1е на студентовъ, который безъ всякого сравнен1я сыгралъ бы эту роль гораздо лучше. Но дружба заставила меня покривить душой, ияотдалъроль генерала Александру Панаеву, на что, какъ директоръ, я им1злъ полное право *). Товарищи сейчасъ сказали мн*, что Панаевъ испортить пьесу, но я отв^ча.1ъ, что эта роль ма- ленькая и пустая, что Панаевъ мн-Ь ее чита.дъ очень хорошо, что я беру на себя поставить его, какъ сл-Ьдуеть, и что его красивая наружность весьма идетъ въ этой роли. Уважая но мн-Ь власть директора, всЬ повиновались, разум-Ьется, весьма неохотно. На первой же реиетиц1и другъ мой Алек- сандрътакъ всЬмъ не понравился, что мн-Ь больно было на него смотреть. Вновь приступили ко мн-Ь товарищи съ просьбою: отдать роль генерала кому-нибудь другому; но я не согла- сился, извинялъ Панаева незнан1емъ роли, ручался, что я его выучу и что онъ будетъ хорошъ. Я предвид'Ьлъ бурю и просилъ моего друга наедине — отказаться отъ роли, но онъ умолнлъ меня со слезами не лишить его возмонсности про- известь выгодное впечатл-Ьихе на сердце любимой особы, ко- торую онъ ревновалъ именно къ Балясникову. Онъ такъ раз- гкалобнлъ меня, что я далъ ему клятву никому не отдавать роли генерала, кром-Ь его. Я об-Ьщалъ даже, что въ случа-Ь сильнаго возстан1я откажусь отъ роли Мейнау. На второй репе'1'иц1и, несмотря на знан1е роли, Панаевъ читалъ ее также неудачно. Пользуясь правомъ директора, я не позволилъ никому, кром'Ь играющихъ актеровъ, присутствовать на этой р8петпц1и; но въ самое то время, когда А.^ександръ Панаевъ, въ роли генерала, велъ со мною сцену, я зам^тилъ, что двери *) Въ одномъ изъ иараграфовъ устава было сказано: «директоръ назна- чаетъ ролп, п всЬ актеры должны безпрекословно повиноваться его назиаченш>. — 341 — отворились, и Балясниковъ, сопровождаемый Кузминскимъ. Кинтеромъ, Зыковымъ и другими, вошелъ съ насм'Ьшливымъ и наглымъ видомъ и сталъ передъ самою сценою. Едва я усп-Ьдъ застр-блить Панаева, какъвсЬ мои товарищи-актеры окружили меня и р-Ьшительно требовали, чтобы я передалъ роль генерала именно Балясникову. Панаевъ побл'Ьдн1§лъ. Движимый горячею дружбою и оскорбленный въ моемъ ди- ректорскомъ достоинств'Ь, я грозно отв'Ьчалъ: «что этого никогда не будетъ и что они вм-Ьшиваются не въ свое д^ло, и что если они не хотятъ меня слушаться, то я отказываюсь отъ роли Мейнау и не хочу участвовать въ театр-Ьэ. Л ду- малъ поразить всЬхъ последними словами. Голова моя была сильно вскружена отъ похвалъ и высокаго о себ'Ь мн-Ьтя, и я считалъ, что театръ безъ меня невозможенъ; но против- ники мои только того и ждали. Балясниковъ выступилъ впередъ и произнесъ дерзкую р-^чь, въ которой между про- чимъ сказалъ, что я зазнался, считаю себя великимъ акте- ромъ, употребляю во зло право директора и изъ дружбы къ Александру Панаеву, который играетъ гадко, жертвую спек- таклемъ и всЬми актерами. «Наши похвалы дали теб-Ь славу, прибавилъ онъ, — мы же ее у тебя и отнимемъ, и ув-Ьримъ всЬхъ, что ты дрянной актеръ: мы лишаемъ тебя директор- ства и исключаемъ изъ числа актеровъ». БсЬ единогласно подтвердили его слова. Хотя я ожидалъ возстан1я противъ моей власти, но не предвид'Ьлъ такого удара. Собравъ все присутств1е духа, съ геройскою твердостью я взялъ моего друга Александра за руку и, не сказавъ ни слова, вышелъ изъ комнаты. Воротясь домой ошеломленный моимъ паде- н1емъ, чувствуя свою неправость, я ут^шалъ себя мыслью, что пожертвовалъ моимъ самолюб1емъ и страстью къ теат- ру — спокойствш друга. Я думалъ, что п1еса безъ меня не можетъ идти и что ненавистный его соперникъ не явится въ блестяп];ихъ эполетахъ и не похититъ сердца красавицы. Но каково было поражен1е для меня и Панаева, когда, прйхавъ на другой день въ университетъ, мы узнали, что еще вчера труппа актеровъ выбрала Балясникова своимъ директоромъ, что онъ играетъ роль генерала, а моя роль отдана Дмитр1еву. Надобно сказать, что этотъ зам'Ьчательный и даровитый своекоштный студентъ, Дмитр1евъ, былъ везд-Ь постояннымъ моимъ соперникомъ, надъ которымъ однако до сихъ поръ я — 342 — ПОЧТИ всегда торжествовалъ. Въ классахъ у Ибрагимова его сочинен1я на заданные предметы иногда не уступали моимъ, и несмотря на некоторое пристраст1е ко мн-Ь, два раза йбра- гимовъ публично сказалъ, что на этотъ разъ онъ не знаетъ, чьему сочинен1ю отдать преимущество: хгоему или Дмитр1ева? Онъ славился также искусствомъ декламацш, и я вид-Ьлъ, что иногда собиралась около него толпа слушателей, когда онъ читалъ как1е-нибудь стихи. Говоря по сов-Ьсти, я дол- женъ сказать, что у Дмитр1ева, можетъ быть, бол-Ье было таланта къ литератур-Ь и театру, ч-Ьмъ у меня; но у него не было такой любви ни къ тому, ни къ другому, какою я былъ проникнутъ исключительно, а потому его даровашя остава- лись неразвитыми, необработанными; даже въ наружности его, н-Ьсколько грубой и суровой, во всЬхъ движешяхъ видна была не только неловкость, но какая-то угловатость и неук- люжесть. Къ нему-то обратились мои товарищи и не безъ труда упросили его взять роль Мейнау. Мн15 никогда не вхо- дило въ голову, чтобъ этотъ дикарь согласился выйдти на сцену. Сейчасъ дали ему тесу, заставили читать вслухъ, и всЬ безъ исключен1я пришли въ восторгъ отъ его чтен1я. Намъ разсказали, что мнопе были тронуты до слезъ и что другъДмитрхева, студентъ Чесновъ (самый добрый хохотунъ и пошлякъ), студентъ Д. Перевощиковъ плакали навзрыдъ*). Мы съ Александромъ Панаевымъ были убиты, уничтожены: я — въ моемъ самолюб1и, въ моей любви къ театру, Па- наевъ — въ любви къ университетской красавиц-Ь. Еслибъ я, поступя справедливо, отдалъ роль генерала другому — не играть бы было Балясникову генерала, не являться въ бле ■ стящихъ эполетахъ! — Драма: «Мейнау или сл-Ьдстихе при- мирешя» была наконецъ сыграна, но не такъ удачно, что послужило н'Ькоторымъ ут'Ьшен1емъ ми-Ь и Панаеву. Впро- чемъ, мы оба не были на представлен1и, и я говорю о неудач-Ь этого спектакля по общему отзыву не студентовъ, а учите- *) Вообще Дмитр1евъ былъ существо загадочное; онъ занимался всЬми предметами отлично, но ни съ к4мъ, кром'Ь Чеснова, не говорилъ ни слова и вс4хъ дичился, а потому никто не зналъ его; съ Чссновымъ же онъ былъ неразлученъ, оозпрестанно съ нимъ хохоталъ, щипался, щекотался, толкался и дрался, ка1;ъ десятилетней школьнпкъ; часто получалъ за это' выговоры, и какъ «скоро перегтавалъ играть съ Чесновымъ, делался угрюмъ и мраченъ. — 343 — лей и постороннихъ зрителей; студенты же, напротивъ, осо- бенно актеры, превозносили похвалами Дмитр1ева. Я самъ уб-Ьжденъ, что если не везд-Ь, то во многихъ сильныхъ м-Ь- стахъ роли онъ былъ оченъ хорошъ, потому что я внд'Ьлъ его на репетицш. Оторванный отъ театра стечен1емъ обстоятельствъ, я бросился въ другую сторону — въ литературу, въ натураль- ную исторш, которую читалъ намъна французскомъ язык'Ь профессоръ Фуксъ, и всего бол-Ье пристрастился къ собпра- тю бабочекъ, которымъ увлекался я до чрезвычайности. Александръ Панаевъ былъ в-Ьрнымъ товарищемъ и сотруд- никомъ моимъ во всемъ. Все свободное время мы бродили съ рампетками *) по садамъ, лугамъ и рощамъ, гоняясь за попадающимпся намъ денными и сумеречными бабочками; а ночныхъ отыскивали подъ древесными сучьями и листьями, въ дуплахъ, въ треш,инахъ заборовъ и каменныхъ ст-Ьнъ **). Слушаше н-Ькоторыхъ университетскихъ лекщй и про- должеше ученья въ двухъ высшихъ классахъ гимназ1и шло довольно удовлетворительно, но не отлично. Я началъ было слушать съ большимъ участ1емъ анатомш, и покуда р'Ьзалн живыхъ и мертвыхъ животныхъ, ходилъ на лекцш очень охотно. Я даже считался очень хорошимъ ученикомъ. Но когда д-Ьло дошло до челов-Ьческихъ труповъ, то я реши- тельно бросилъ анатомш, потому что боялся мертвецовъ; но не такъ думали мои товарищ,и, горячо хлопотавппе по всему городу объ отыскан1И трупа, и когда онъ нашелся и былъ принесенъ въ анатомическую залу — они встр'Ьтили его съ радостнымъ торжествомъ; на н^Ькоторыхъ изъ нихъ я долго потомъ не могъ смотр-бть безъ отврап],ен1я. Разсказывая о моемъ театральномъ поприш;'Ь, я заб-Ьжалъ далеко впередъ, и мн^§ надобно воротиться назадъ, чтобъ раз- сказать мою домашнюю жизнь у Григорья Иваныча, уже н-Ь- сколько изменившуюся. О первомъ денномъ спектакле въ доме Панаевыхъ ГригорШ Иванычъ ничего не зналъ; но когда мы решились затеять театръ въ университете и я разсказалъ объ этомъ моему воспитателю — онъ согласился *) Рампетка — сачекъ изъ фдера плп дымки ддя ловли бабочекъ.—**) О собирашп бабочекъ см. особую статью ниже.— Л". А. — 844 — на мое участ1е въ этихъ спектакляхъ безъ всякого затруд- нешя, даже очень охотно. Онъ вид-Ьдъ потомъ комед1ю: «Такъ и должно > , былъ доволенъ моею игрою и очень смеялся надъ моимъ костюмомъ. Должно приунаться, что театръ слишкомъ привлекалъ все мое вниман1е и участ1е, да и Григор1й Ива- нычъ началъ уже не такъ пристально заниматься мной. Я не знаю, какая была тому первоначальная причина, и самъ очень бы желалъ уяснить себ-Ь эту перем-Ьну; правда, пЪ- сколько ничего незначущихъ неудовольств1й поселяли на время н^Ькоторую холодность между нами, но безъ посторон- нягоучаст1я, безъ какихъ-нибудь постороннихъ вл1яшй, они никакъ не могли бы произвести такихъ важны хъ посл^Ьд- ств1й, какихъ никто немогъ ожидать. Первое неудовольствхе произошло между нами отъ того, что Григорий Иванычъ на- шелъ у меня запрещенные имъ романы: «Мальчикъу ручья» Коцебу и «Природа и любовь» Августа Ляфонтена. Я чи- талъ ихъ по ночамъ или въ пустыхъ антресоляхъ — чпталъ съ увлечен1емъ, съ самозабвешемъ!... См-Ьшно сказать, но и теперь слова: «люби меня, я добръ, Фанни!» или: «м-Ьсяцы, блаженные м-Ьсяцы пролетали надъ этими счастливыми смертными» *), слова, сами по себ* ничтожныя и пошлыя, заставляютъ сердце мое биться скор'Ье, по одному воспоми- нан1ю того восторга, того упоешя, въ которое приводили они пятнадцатил-Ьтняго юношу! Да, слова ничего не значатъ; все зависитъ отъ чувства, которое мы придаемънмъ. — Безъ со- мн^Ьн1я, я былъ виноватъ, но наставникъ мой слишкомъ строго порицалъ мою вину, и еслибъ я пов'Ьрилъему, топри- шелъ бы въ отчаянхе; но я не могъ при.знать себя такимъ лреступнпкомъ и получилъ право и возможность обвинять моего воспитателя въ несправедливости и оскорблен1и меня. Впрочемъ на этотъ разъ все уладилось между нами довольно скоро. Вто1)ое неудовольств1е состояло въ сл15дующемъ: на- канун-Ь Троицы Григортй Иванычъ вздумалъ уЬхать со мной въ Кощаково и прожить тамъ дня три. На этотъ разъ кяЪ не хот-Ьлось у^[ззжать, потому что у насъ съ Панаевымъбылъ устроенъ механичесшй театръ съ чудесными декорац1ями, машинами, превращен1ямп, съ грозою, съгромомъи молн1ей. *) Это слова пзъ романа «111)11рода и любовь», Августа Ляфонтена. — 345 — Александръ Панаевъ былъ велиюй мастеръ на всЬ ташя штуки. Именно въ Духовъ день назначено было представле- Н1е и приглашены зрители; больно мн-Ь было уЬзжать, но я покорился безъ ропота. Въ назначенный день для нашего отъ-Ьзда въ деревню я выпросился у моего воспитателя на н^Ьсколько часовъ къ Панаеву. Григортй Иванычъ согласился, но сказалъ, что если я не ворочусь къ семи часаз1ъ, то онъ уЬдетъ одинъ. Я о6Ъща.лъ непрем-Ьино воротиться. Мы съ Панаевымъ занялись генеральною пробою нашего механиче ■ скаго спектакля, а какъ н'Ькоторыя явлешя не удавались, то-есть М0ЛН1Я не попадала въ то дерево, которое должна была разбить и зажечь, м'Ьсяцъ не выл^залъ изъ облаковъ и падете водопада иногда внезапно прекращалось — то я такъ завлекся устройствомъ явлетй природы, что пропустилъ назначенный срокъ, и хотя, вспомнивши его, б1&жалъ б-Ьгомъ до самаго дома, но опоздалъ четверть часа. Григор1й Ива- нычъ уЬхалъ ровно въ семь часовъ одинЪ, въ большомъ гн^Ьв'Ь, но не отдалъ никакихъ приказашй на мой счетъ. Зд^сь на- чинается моя уже настоянная вина. Ефремъ Евсеичъ предла- галъ нанять лошадей и отправиться вм'Ьст'Ь со мной въ Ко- щаково, но я, ссылаясь на то, что Григор1й Иванычъ могъ бы подождать меня, или приказать, чтобъ я всл-Ьдъ за нимъ прйхалъ одинъ — р-Ьшительно отказался ^Ьхать и сейчасъ отправился къ Александру Панаеву. Мы провозились съ теа- тромъ всю ночь. Евсеичъ, встревоженный моимъ долгимъ от- сутств1емъ, самъ пришелъ за мной. Мы показали ему театръ, и онъ не мало дивился нашей хитрости. На солнечномъ всхо- д^Ь воротились мы домой. Дядька вновь уговаривалъ меня 'Ьхать къ Григорью Иванычу, но я р-Ьшительно отказался. Въ Троицынъ день Панаевъ об'Ьдалъ у меня, а посл-Ь об-Ьда мы отправились гулять на Арское поле, возл-Ь котораго я жилъ и накоторомъ обыкновенно происходило, на Троицкой нед-Ьл-Ь, самое многолюдное народное гулянье. Въ Духовъ день былъ у Панаевыхъ спектакль, сошедш1й великол-Ьпио: дубъ былъ раздробленъ и сожженъ молшей, жЬо,щъ безпре- пятственно выходилъ изъ облаковъ, водопадъ шум-Ьлъ и п-Ь- нился^ не останавливаясь. Зрители и хозяева были въ вос- хип],ен1и; но у меня на сердце скребли кошки, какъ гово- рится. БатретШ день рано поутру воротился Григор1й Ива- нычъ. Я еще спалъ, когда онъ им^Е^лъ грозное объяснен1е съ — 346 — Евсеичемъ, который разсказалъ ему все, что происходило, и не скрылъ даже того, что два раза предлагалъ мн-Ь -Ьхать въ Кощаково. Григор1й Иванычъ не вел-Ьдъ мн-Ь показы- ваться ему на глаза и двое сутокъ не видалъ меня и даже не об-Ьдаль со мною. Я огорчился глубоко и въ то же время оскорбился; мн-Ь уже былъ шестнадцатый годъ и я р^шилъ, что такъ можно поступать только съ мальчикомъ. Наконецъ посл-Ьдовало объяснен1е; хотя я приготовился встр'Ьтить его съ твердостш и хладнокров1емъ, и точно, всЬ жесток1е упреки сначала переносилъ и отражалъ сънаружнымъспокойств1емъ, но когда Григорш Иванычъ сказалъ: «а что будетъ съ вашей матерью, когда я опишу ей вашъ посту покъ и откажусь жить вм^ст-Ь съ вами? ;> . . . тогда растаяла какъ воскъ моя твердость, слезы хлынули изъ глазъ, и я призналъ себя безусловно ви- новатымъ и чистосердечно просилъ простить мою вину. Гри- горШ Иванычъ сд-Ьлалъ большую ошибку: онъ не воспользо- вался моимъ искреннимъ раскаян1емъ, встр-Ьтилъ его холодно и не примирился со мною вполн-Ь. Можетъ быть онъ не со- всЬмъ мн-Ь в-Ьрилъ, но всего в^роятн^е, что онъ посту пилъ такъ по разсчету; онъ зналъ, что я, слишкомъ живо прини- мая впечатл'Ьн1я, слишкомъ скоро и забывалъ ихъ, а потому и хот'Ьлъ, перем-Ьною своего обраш,ен1я, заставить меня глубже почувствовать мою вину. Сл-Ьдстихн вышли совсЬмъ не т-Ь, какихъ онъ ожидалъ: самъ онъ перем'Ьнился ко мн-Ь, а отъ меня требовалъ, чтобы я былъ такимъ зке, какимъ былъ прежде; а какъ, по свойству моей натуры, так1я хо- лодныя отношен1я были для меня невыносимы, то я скоро сталъ во всемъ оправдывать себя и во всемъ обвинять его, и моя привязанность къ нему поколебалась. Наконецъ одинъ случай, совершенно ничто лшый, окончательно изм-Ьнилъ наши прежшя отношен1я. Университетсшй экономъ, Маркевичъ, умеръ. Я уже говорилъ, что онъ всегда ласкалъ меня и что я его очень любилъ; но какъ я съизд-Ьтства боялся покой- никовъ, то, несмотря на уб'Ьясден1я и приказан1я Григорья Иваныча, ни за что не согласился быть на похоронахъ Марке- вича. Григорхй Иванычъ воротился съ печальной церемон1и вм-Ьст-Ь съ рисовальнымъ учителемъ Чек1евымъ. Надобно предварительно сказать, что я очень не любилъ этого госпо- дина, большаго франта, надо^давшаго мн-Ь самыми пошлыми шутками. Я всегда удивлялся, какъ могъ Григорий Иванычъ — 347 — быть короткимъ пр1ятелемъ съ такимъ пустымъ челов^комъ, хотя эта связь легко объяснялась т^мъ, что они были товари- щами въ Московской университетской гимназ1и. Чек1евъ въ этотъ день особенно приставалъ ко мн-Ь: зач^мъ я не былъ на похоронахъ, зач^мъ не отдалъ посл-Ёдняго долга челов-Ьку, который меня такъ любилъ? утверждалъ, что мой поступокъ показываетъ жестокое сердце и проч. и проч. Однимъ сло- вомъ, онъ раздразнилъ меня, и когда спросилъ съ насмешкой: «признайтесь, пожалуйста, что вы сов сЬмъ не боитесь покой- никовъ и что вы взвели на себя этотъ страхъ изъ одного эгоизма?»... я разсердился и р'Ьзко, съ грубостью ему отв^- чалъ: «вы совершенно правы. Я покойниковъ не боюсь и притворяюсь»... Обсуживая эти слова хладнокровно, я и те- перь не вижу въ нихъ той вал^ности, какую придалъ имъ Григор1й Иванычъ. Гн-Ьвъ измФнилъ его лицо и онъ сказалъ мн-Ь тихимъ, но выразительнымъ голосомъ: счносл-Ь словъ, который вы осмелились сказать въ моемъ присутств1и моему товарищу и гостю — вы можете сами судить, можемъ ли мы быть пр1ятны одинъ другому. Извольте идти въ вашу ком- нату >. Не чувствуя никакой своей вины, я, разум-Ьется, раз- сердился еще бол-Ье, но ушелъ, не сказавъ ни слова. Сцена происходила передъ самымъ об-Ьдомъ и кушанье уже стояло на стол-Ь. Всл^дъ за мной Евсеичъ принесъ и мой приборъ и объявилъ, что Григор1й Иванычъ приказалъ мн'Ь об-Ьдать въ своей комнат-Ь. Б^Ьшенство мое удвоилось, и только мысль о матери удержала меня отъ нам^ретя идти къ моему во- спитателю и наговорить ему грубостей. Я долженъ отдать справедливость Чек1еву: онъ, какъ Евсеичъ разсказалъ мн'Ь, очень долго просилъ Григорья Иваныча простить меня, но напрасно. Посл-Ь об^да Чек1евъ приходилъ ко мн-Ь, но я за- перся на крючекъ и не пустилъ его въ мою комнату. На другой день Григор1й Иванычъ призвалъ меня къ себ-Ь и сказалъ холодно и р-Ьшительно : « что намъ уже не сл-Ьдуетъ жить вм'Ьст'Ь, что онъ слагаетъ съсебязванхе моего настав- ника и что мы оба должны теперь стараться о томъ, чтобы моя мать какъ можно легче перенесла нашъ разрывъ; что мы должны это сд-Ьлать, не оскорбляя другъ друга». — Я отв'Ьчалъ, что онъ предупредилъ мое желан1е, и что я точно то же хот-Ьлъ ему предложить. — «Такъ и прекрасно», ска- залъ съ усм-Ьшкою ГригорШ Иванычъ и кивнулъ мн-Ь голо- — 348 — ВОЙ. я ушелъ въ свою комнату и на свобод'Ь предался вол- нешю и гн-Ьву. Я считалъ себя кругомъ правымъ, а воспи- тателя моего — кругомъ виноватымъ. Зд-Ьсь долженъ я при- знаться въ поступке, который трудно извинить раздраже- шемъ и вспыльчивостью. Ол'ЬдующШ день, по несчаст1ю, былъ почтовый, и я написалъ къ отцу и къ матери большое письмо, въ которомъ не пощадилъ моего наставника и позволилъ себ-Ь так1я оскорбительныя выражешя, отъ которыхъ красн^Ью те- перь. Конечно, если бы я отложилъ письмо до сл-Ьдующей почты, я непрем-Ьино бы одумался, но горячность увлекла меня... увлекала и всю жизнь... На другой день посл'Ь от- правки письма, сов-Ьсть начала меня упрекать и я безпре- станно вспоминалъ слова Григорья Иваныча: < мы не должны оскорблять другъ друга». Что же я долженъ былъ почувство- вать, когда чрезъ н-Ьсколько дней, въ продолн;ен1е которыхъ згы видались только за об-Ьдомь и почти не говорили, Гри- гор1й Иванычъ позвалъ меня къ себ-Ь и прочелъ мн-Ь огром- ное письмо, заготовленное имъ для отсылки къ моей матери. Въ этомъ письм-Ь, исполненномъ ума и чувства дружбы, онъ признавалъ себя совершенно неспособнымъ оставаться дол-Ье наставникомъ и руководите лемъ молодагочелов-Ька, съ кото- 1)ымъ надобно поступать уже не такъ, какъ съ мальчикомъ, не такъ, какъ поступалъ онъ со мною дот^хъ поръ; онъ ув-Ь- рялъ, что не знаетъ, не ум-Ьетъ, какъ взяться за это труд- ное д-Ьло, и чувствуетъ, что онъ дМствуетъ не такъ, какъ должно; сл-Ьдовательно можетъ мн^Ь повредить. Онъ съ подроб- ностью описалъ мой умъ, нравъ, наклонности и предсказалъ будущее ихъ развит1е; описалъ также мои недостатки: хоро- шая сторона изображена была ярко, предвещала много добра, а дурная — очень снисходительно и съ ув'Ьренност1ю, что время и опытность не дадутъ ей укорениться. Онъ ручался за чистоту моихъ нравственныхъ стремлешй и ув-Ьрялъ, что я могу безопасно жить одинъ или съ хорошимъ пр1ятелемъ, какъ наприм'Ьръ Александръ Панаевъ, или съ к^мъ-нибудь изъ профессоровъ, безъ всякой подчиненности, какъ млад- Ш1Й товарищъ; онъ ув-Ьрялъ, что мн-Ь даже нужно пожить года полтора на полной свобод-Ь, передъ вступлешемъ въ службу, для того, чтобъ не прямо попасть изъ-подъ ферулы строгаго воспитателя въ самобытную жизнь, на поприще св-Ьта и служебной д-Ьятельности. Къ этому онъ прибавлялъ. — 349 — ЧТО не останется долго въ университет^^ и что скоро по^детъ въ Петербургъ, для предварительнаго цр1искан1я себ-Ь м^Ьста по ученой, а можетъ быть и по гражданской части. — Гри- гор1Й Иванычъ былъ испуганъ дМствгемъ этого письма надо мною. Терзаемый сов-Ьстью и раскаян1емъ, я пришелъ въ такое волнеше, что долго не могъ ничего говорить; нако- нецъ слезы облегчили мою грудь. Я чистосердечно при- знался во всемъ, что писалъ къ моимъ родителямъ, выска- залъ всЬ мои прежн1я къ нему чувства, плакал ъ, просилъ, молилъ Григорья Иваныча позабыть мой поступокъ и не раз ■ лучаться со мною до своего отъезда въ Петербургъ. Я об1&- щалъ ему, и, конечно, сдержалъ бы об-Ьщанхе, что какъ бы онъ ни поступа.лъ со мною строго, я не только не покажу неудовольств1я, но даже не почувствую его. Искренность раскаятя и душевныя страдашя, казалось, поколебали моего воспитателя. Онъ долго и пристально смотр^лъ на меня, по- томъ началъ ходить по комнат-Ь и наконецъ, сказавъ: «дайте мн^ подумать », отпустилъ меня. Оставалось два дня до сл'Ь- дующей почты. Я написалъ другое письмо къ моимъ родите- лямъ, въ которомъ прнзнавалъ себя непростительно и совер- шенно виноватымъ, восторженно хвалилъ моего наставника, описалъ подробно все происшеств1е и сказалъ между прочимъ: « какъ бы ГригорШ Иванычъ ни поступилъ со мной, оставитъ у себя или прогонитъ — я стану любить его, какъ втораго отца». Передъ отправлен1емъ письма на почту, я принесъ мое письмо къ Григорью Иванычу и спросилъ: «не угодно ли ему прочесть, что я пишу?» Онъотв'Ьчалъ, что не нужно, что онъ уже отправилъ свое, то самое, которое я слыша.1ъ, и что это д-Ьдо окончательно р^Ьшено. Это былъ для меня ударъ, нельзя сказать, вовсе неожиданный, но т-Ьмъ не мен'Ье тяжк1й: я зналъ, что никашя баттареи не заставятъ теперь моего на- ставника отступить, да и всякое отступлеше оказалось бы безполезнымъ, потому что письмо его уже было послано. Делать было нечего: я посп'Ьшилъ отправить мое письмо. Мое живое воображеше рисовало мн-Ь такую картину отчая- н1я моей бедной матери, что эта картина пресл-Ьдовала меня день и ночь, и я даже захворалъ съ горя. ГригорШ Иванычъ хмурился и, не одобряя никакихъ страстныхъ моихъ поры- вовъ, доказывалъ мн-Ь очевидный вредъ излишества всякихъ ощущ,етй; въ то же время онъ сожал'Ьлъ обо мн-Ь и успокой- — 360 — валъ меня, говоря, что моя мать гораздо легче приметъ это происшеств1е, нежели я думаю; что наша разлука и безъ того была неизб'Ьжна и что мое второе письмо, содержан1е котораго я ему разсказалъ, изгладить непр1ятное впечатл-Ь- н1е перваго. Так1я слова меня н-Ьсколько успокоили. Я скоро выздоров^Ьлъ, и наконецъ мы получили письма изъ Акса- кова. Григор1й Иванычъ оказался совершенно правъ. Отецъ и мать оц-Ьнили мое раскаянхе и простили мн-Ь первое письмо, написанное въ припадк-Ь горячности. Мать вполн-Ь в-Ьрила отзыву обо мн-Ь моего наставника и ея материнское любяш,ее сердце исполнилось отрадныхъ и лестныхъ упован1й. Она в-Ьрила также скорому отъ-Ьзду и необходимости этого отъ- ■Ьзда, по собственнымъ обстоятельствамъ Григорья Иваныча. Она была убеждена, что онъ останется навсегда нашимъ истиннымъ другомъ и что, переставь быть моимъ воспита- телемъ, гораздо ближе сойдется со мною - и больше меня по- любить; что сов-Ьты его, не отзываясь никакою властью, бу- дуть принимаемы мною сь ббльшею готовностью, сь боль- шимъ чувствомь.... Она не ошиблась, Будуш,ее оправдало проницательность ея р-Ьдкаго ума. Я долженъ быль скоро отправиться на вакащю, а Гри* гор1й Иванычь черезъ м-Ьсяць собирался -Ьхать въ Петер - бургь. Мать моя поручила ему устроить мое будущее пребы- ван1е вь Казани, и я, сь соглас1я Григорья Иваныча (удив- ляюсь, какъ могъ онь согласиться), условился сь адъюнкть- профессоромь философ1и и логики, Львомь Семенычемъ Яе- вицкимь, въ томъ, что я буду жить у него, платя за столъ и квартиру небольшую сумму, и въ то же время приема* тривая за его тремя воспитанниками, своекоштными гимна- .зистами. ВсЬ три мальчика были мн-Ь ровня и страшные ша- луны, о чемь я не им-Ёль понят1я. Я простился сь Григорьемъ Иванычемь съ большимъ чувствомь, даже со слезами, и онъ самь былъ очень растроганъ; но по своему обыкновешю ста- рался прикрыть свое волнен1е шутками и даже насм-Ьшками падь моею чувствительностью. Несмотря на смутныя и тревожныя обстоятельства моей домашней внутренней жизни, мы сь Александромь Панае- вымь продолжали заниматься литературой и собиран1емъ ба- бочекь, которыхь ум-Ьлъ мастерски раскладывать мой това- рищъ, искусный и ловшй на всяк1я механичесшя занят1я. Я — 351 - написалъ н^&сколько стихотворенхй и статью въ проз^^, подъ назвашемъ: «Дружба» , и показалъ моему другу Александру, который ихъ одобрилъ, но сд-Ьлалъ н-Ьсколько критическихъ зам-Ьчашй, показавшихся мн^§ однако неосновательными. По - м*щаю зд^сь мои первые ребячьи стихи, которыхъ впрочемъ не помню и половины, и праздную т-Ьмъ мой пятидесяти- л^тшй юбилейна поприщ-Ь бумагомаранья, считая нужнымъ прибавить, что у меня не было никакой жестокой красави- цы, даже ни одной знакомой д'1}вушки. КЪ СОЛОВЬЮ. Другъ весны, п^вецъ любезн4йш1п5 Будь единой инЬ отрадою, Уменьши тоску жестокую, Что сн4даетъ сердце страстное. * * Пой красы моей возлюбленной, Пой любовь мою КЪ ней пламенну, Псчжсляй мои страданья вс4. Исчисляй моей дни горести. * Пусть услышнтъ она голосъ твой, Пусть узнаетъ, кто училъ тебя, Можетъ быть тогда, жестокая, Хоть изъ жалости вздохнетъ по мн4. * * Можетъ быть она узнаетъ тутъ, Что любовь для насъ есть счаст1е; Можетъ быть она почувствуетъ, Что нельзя в'Ькъ не любя прожить. (Зд-Ьсь недостаетъ н^сколькихъ куплетовъ.) Истощи свое ум'Ьнье все. Возбуди ея чувствительность: Благодаренъ буду в4къ теб* За твое искусство дивное.... Вотъ какими виршами безъ риемъ дебютировалъ я на ли- тературной арен* нашей гимназ1и въ 1805 году! Впрочемъ. я скоро призналъ эти стихи недостойными моего пера и не пом^стилъ ихъ въ нашемъ журнал* 1806 года. Вс* поел*- дующ1е стихи писалъ я уже съ риемами; вс-Ь они не им*ютъ никакого, даже относительнаго достоинства и не показы- ваютъ ни малМшаго признака стихотворнаго дарован1я. Вакац1ю 1 805 года, проведенную въ Оренбургскомъ Акса- ков*, я какъ-то мало помню. Знаю только, что ружье и ба- — иб2 — бочки такъ сильно меня занимали, что я р^Ьдкоудилъ рыбу, Б-Ьроятно потому, что въ это время года клёвъ всегда бы- ваетъ незначительный: я разум-Ью клёвъ крупной рыбы. Я нашелъ здоровье моей матери очень разстроеннымъ и узналъ, что это была единственная причина, по которой она не прх-Ьхала ко мн^, получивъ изв'Ьстхе о моемъ разрыв-Ь съ Григорьемъ Иванычемъ. — Продолжая влад-Ётьмоей безпре- д-бльной дов'Ьренностью и узнавъ всЬ малМш1я подробности моей жизни, даже веб мои помышлен1я, она успокоилась на мой счетъ и, несмотря на молодость, отпустила меня въуни- верситетъ на житье у неизв-Ьстнаго ей профессора, съ пол- ною надеждою на чистоту моихъ стремленхй и безукориз- ненность поведешя. Я ирх-Ьхадъ въ Казань прямо къ Левицкому. Не задолго до моего возвращен1я ГригорШ Иванычъ уЬхалъ въ Петер- бургъ, и меня очень удивило, что онъ ц-Ёлый м-Ьсяцъ вака- ц1и прожилъ въ Казани безъ всякого д'Ёла. IIосл^Ь отъ-Ьзда Григорья Иваныча классъ высшей математики, впредь до по- ступлен1я новаго профессора, былъ порученъ студенту А. Кня- жевичу, котораго отличныя способности обещали славнаго ученаго по этой части. Яне могъ долго оставаться уЛевиц- каго: пагубная страсть къ вину совершенно имъ овладела, и онъ уже предавался ей каждый вечеръ въ одиночку; во- спитанники его избаловались до посл-Ьдией крайности и ни- чему не учились. Мн-Ь скоро надо-бло возиться съ этими ша- лунами, и я чрезъ два м-Ьсяца, съ разр'Ьшен1я моего отца и матери, разставшись съ Левицкимъ, нанялъ себ-Ь квартиру: особый флигелекъ, близехонько отъ театра, у какого-то н'Ьмца Германа, поселился въ немъ, и въ первый разъ началъ вести жизнь независимую и самобытную. Мы были почти неразлучны съ Александромъ Панаевымъ и приняли въ свое литературное товарип];ество студента Д. Перевощикова. Пере- водили повести Мармонтеля, не переведенныя Карамзинымъ, сочиняли стихами и прозою, и втроемъ читали другъ другу свои переводы и сочинен1я. Нам^реше переводить пов-Ьсти Мармонтеля было еш,е у меня тогда, когда я жилъ у Левид- каго. Одинъ разъ я сказалъ ему объ этомъ, разум'Ьется, до об^да, покуда онъ былъ съ похмелья, и очень помню, какъ оскорбилъ меня его ответь: «ну какъ вамъ переводить Мар- монтеля посл:Ь Карамзина? Куда конь съ копытомъ, туда и — 853 — ракъ съ клешней!» Но эти слова насъ не остановили. — На- конецъ мы съ Александромъ Панаевымъ р-Ьшились издавать письменный журналъ въ наступающемъ 1806 году подъ назван1емъ: «Журналъ нашихъзанят1Й», но безъ имени изда- теля. Это было предпр1ят1е уже бол^Ье серьезное, ч-Ьмъ « Аркад- ск1е Пастушки», и я изгонялъ изъ этого журнала, сколько могъ, идиллическое направленхе моего друга и сл-Ьпое по- дражаше Карамзину. Я въ то время боролся изъ всЬхъ силъ противу этого подражашя, подкрепляемый книгою Шиш- кова: <Разсуждеше о старомъ и новомъ слог^», которая увлекла меня въ противоположную крайность, Я скажу объ этомъ подробнее въ другомъ м^&ст*. Изъ сохранившихся у меня трехъ книжекъ «Журнала нашихъ занятШ» я вижу, что онъ начался не съ января, а съ апреля, и продолжался до декабря включительно. Къ сожал*н1ю, въ этихъ трехъ книжкахъ н^тъ ни одной моей статьи, ни переводной, ни оригинальной, но я помню, что ихъ находилось довольно. Теперь мн-Ь было бы очень любопытно узнать, какъ выра- жалось мое тогдашнее направлеше. Я пом'Ьш.аю въ особомъ приложен1и оглавлеше статей и выписки изъ н-Ькоторыхъ тесъ. Между т-Ьмь, въ конц-Ь 1805 года и въ январ-Ь 1806-го, составились два спектакля въ университет'Ь безъ моего участ1я. Тяжело, горько было мн-Ь это лишеше; страдала моя любовь къ театру, страдало мое самолюб1е отъ усп-Ьховь моего соперника, Дмитрхева; но д'Ьлать было нечего. Актеры предлагали мн-Ь опять вступить въ ихъ труппу^ но я не забылъеще сд-Ьланнаго мн-Ь оскорблен1я и отв^чаль: «Явамъ не нуженъ. у васъ есть Дмитр1евъ, который прекрасно играетъ мои роли > . — « Ну какъ хочешь, дуйся пожалуй, обойдемся и безъ тебя > , отв'Ьчалъ мн-Ь директоръ Балясниковъ: т-Ьмъ д-Ьло и кончилось. Впрочемъ, все шло дружелюбно; я ходилъ на репетиц1и и давалъ советы т'Ьмъ, кто у меня ихъ спраши- валъ. Въпервомъ спектакле, въ комедш Коцебу: «Ненависть къ людямъ и раскаян1е», Дмитр1евъ игралъ Неизв-Ьстнаго съ большимъ усп-Ьхомь. Несмотря на совершенное неум-Ьнье держать себя, на см-Ьшнын позы и еще бол-Ье см-Ьшные жесты одной правой рукой, тогда какъ л^вая точно была привязана у него за спиной, несмотря на положительно-дурное исполне- н1е обыкновенныхъ разговоровъ съ своимъ слугою и б-Ьднымъ Срмййная хронвЕЯ. 23 — 354 - старикомъ, — Дмитр1евъ въ сцен* съ другомъ, которому раз- сказываетъ свои несчасия, и въ примирен1и съ женой выра- жалъ столько силы внутренняго чувства, что всЬ зрители, въ томъ числ^ и я, были совершенно увлечены, и общее восхи- щен1е выражалось неистовыми рукоплескан1ями. Сначала я только восхищался и никакое чувство зависти не вкрадыва- лось въмое сердце, но потомъ слова н-Ькоторыхъ студентовъ, особенно актеровъ, глубоко меня уязвили, и проклятая за- висть поселилась въ моей душ-Ь. Мн-Ь безъ церемон1и гово- рили: «ну что, обошлись мы и безъ тебя! Да гд'Ь теб'Ь сыграть такъ Неизв-Ьстнаго, какъ играетъ Дмитр1евъ. Тебя хвалили только потому, что его не видали >. Въ самомъ д-Ьл-Ь усп-Ьхъ Дмитр1ева въ этой роли былъ гораздо блистательн^^е моего, хотя существовала небольшая парт1я, которая утверждала, что я игралъ Неизв^Ьстнаго лучше, что Дмитр1евъ карри- катуренъ и что только н-Ькоторыл, сильный м'Ьста были вы- ражены имъ хорошо; что я настоящ1й актеръ, что я хорошъ на сцен'Ь во всемъ отъ начала до конца, отъ перваго до по- сл-Ьдняго слова. Тутъ была часть правды, и у меня родилось непреодолимое желан1е обработать роль Неизв^стнаго и такъ сыграть, чтобы совершенно затмить моего противника. Въ начал-Ь 1806 года студенты дали другой спектакль и разы- грали шесу того же Коцебу: « Бедность и благородство души» , въ которой Дмитр1евъ игралъ роль Генриха Блума, также съ большимъ усп-Ьхомъ, уступавшимъ однако усп-Ьху въ роли Неизв'Ьстнаго. Защитники мои утверждали, что въ Ген- рихе Блум-Ь я былъ бы несравненно лучше Дмитр1ева. Под- стрекаемый завистью и самолюб1емъ, я старательно обрабо- талъ об-Ь эти роли, и при многихъ слушателяхъ, даже не весьма ко мн'Ь расположенныхъ, прочелъ, или лучше сказать разыгралъ сильный м'Ьста об'Ьихъ п1есъ. ВсЬ почувствовали разницу моей, конечно бол'Ье искусной и естественной игры, отъ дикаго, хотя одушевленнаго силою чувства, исполнен1я этихъ ролей моимъ соперникомъ. Между студентами воз- никли дв'Ь равносильный парт1и: за меня и противъ меня; это уже былъ первый шагъ къ торжеству. Шумные споры доходили до ссоръ и чуть не до драки; самолюб1е мое не- сколько ут'Ьшилось. Потомъ судьба захотела побаловать меня. Дмитр1еву, которому было уже слишкомъ за двадцать л-Ьтъ, наскучило студентское ученье, правду сказать, весьма не- — 355 — удовлетворительное; можетъ быть, были и друпя причины, — не знаю, — только онъ решился вступить въ военную службу; онъ внезапно оставилъ университетъ и, какъ хорошШ мате- матикъ, опред'Ьлился въ артиллер1ю. Труппа осирот'Ьла и поневол-Ь обратилась ко мн*. К, пользуясь обстоятельствами, долго не соглашался, несмотря на предлагаемое мн-Ь вновь директорство. Наконецъ, довольно поломавшись, я согласился на сл-Ьдующихъ услов1яхъ: 1) зваше и должность директора уничтожить, а для управленхя труппой выбрать трехъ стар- шинъ; 2) спектакли начать повторешемъ: «Ненависти къ людямъ и раскаяшя» и «Бедности и благородства души». — Разумеется, веб согласились. «Ненависть къ людямъ и ра- скаяше» шла на Святой нед-Ьл'Ь. Не знаю, по какому случаю былъ приглашенъ на генеральную репетиц1ю актеръ Грузи- новъ*), котораго мы вс^ очень любили и уважали. П1еса давалась у насъ уже въ трет1й разъ, и обш,имъ старашемъ, особенно моимъ, была довольно хорошо слажена. Грузиновъ удивился, не в-Ьрилъ своимъ глазамъ и ушамъ. Онъ нахвалилъ насъ содержателю Казанскаго театра, П. П.Есипову, который посп^шилъ получить дозволен1е директора Яковкина пр1- •Ьхать въ театръ на настоящее представ леше, и не только прйхалъ самъ, но даже привезъ съ собою, кром-Ь Грузинова, еще троихъ актеровъ. — Наконецъ сошелъ давно желанный, давно ожидаемый мною спектакль! Удовлетворилосьмое моло- дое самолюб1е. Весь университетъ говорил ъ, что я превзошелъ самъ себя и далеко оставилъ за собою Дмитрхева. Чего же мн-Ь было больше желать? О, непостоянство м1рской славы! Черезъ два, три месяца посл'Ь торжества Дмитр1ева, осталось только два, три челов-Ька, которые не громко говорили, что Дми- тр1евъ игралъ не хуже, а местами и лучше Аксакова. Это была совершенная правда. — Въ театре было довольно посто- роннихъ зрителей, они превозносили меня до небесъ; но са- мый сильный блескъ и прочность моей слав-Ь придавали по- хвалы П. П. Есипова и актеровъ, которыхъ мн^нхе, по спра- ведливости, считалось сильнымъ авторитетомъ. Я ожидадъ еще большаго торжества въ другой шесЬ: «Б-Ьдиость и бла- *) Грузиновъ былъ наемный актеръ на театр^1 г-на Есипова; онъ съ боль- шимъ успЬхомъ занималъ амплуа благородныхъ отцовъ. 23* — 356 — городство души», которая была уже сыграна вьеонц-Ь 1806 года. Читатели увидятъ, что я не ошибся. Теперь надобно обратиться назадъ. ГригорШ Иванычъ просрочилъ свой отпускъ (потому что пром'Ьшкалъ долго въ Казани) и опоздалъ слишкомъ м-Ьсяцъ, Онъ воротился безъ всякаго свид^Ьтельства о бол-Ьзни и не представилъ никакихъ уважительныхъ причинъ, если не къоправдашю, то по край- ней м-Ьр-Ь къ извинен1ю своей просрочки. Университетское начальство встр'Ьтило его непр1язненно: Григорью Иванычу былъ сд'Ьланъ въ сов'Ьт'Ь выговоръ. Его подвергли какому-то денежному штрафу и записали просрочку въ формуляръ. Григор1й Иванычъ обид-^лся и подалъ въ отставку. Отставку ему дали, хотя не скоро; но въ аттестат'Ь хотели прописать его просрочку, денежный штрафъ и выговоръ. Григор1й Ива- нычъ не захот-Ьлъ получить такого аттестата, уЬхалъ въ Пе- тербургъ и поступилъ на службу въ Коммисс1ю Составлешя Законовъ безъ аттестата. Уже по прошеств1и долгаго вре- мени выхлопоталъ онъ приказанхе у министра просв'Ьщен1я выдать ему аттестатъ изъ университета безъ упоминан1я о просрочк-Ь и о прочемъ *). Я видался часто съ моимъ быв- шимъ наставникомъ до его отъ-Ьзда и потомъ простился съ нимъ, какъ съдобрымъ старшимъ другомъ, которому я былъ обязанъ чистотою моихъ нравственныхъ уб'Ьл^денШ и стрем- лешй: предсказан1е матери моей начинало сбываться. Въ 1806 году совершилось другое событ1е, важность по- сл-Ьдствхй котораго, изм'Ьнившихъ все положен1е моего семей- ства, долго оставалась мн-Ь неизвестною: Надежда Ивановна Куро'Ьдова, которая уже около года была больна водяною бо- лезнью, скончалась. Все это время мои родители, съ осталь- нымъ своимъ семействомъ, жили въ Симбнрскомъ Аксаков-Ь: то-есть д-Ьти ясили въ Аксакове, покуда больная находилась въ Чуфаров-Ь, откуда отецъ и мать не отлучались; когда же ее перевезли въ Симбирскъ, то и отецъ мой съ семействомъ пере'Ьхалъ туда же. Надежда Ивановна, эта зам-Ьчательная женш,ина, переносила тяжкую свою бол-Ьзнь съ удивитель- нымъ терп'Ьн1емъ, спокойств1емъ и далее веселостью, а смерть встр'Ьтила съ такою твердостью духа, къ какой немнопе бы- 0 См. примеч. въ конц4 статьи.— //• Л. — 351 -- ваютъ способны. Когда, посл-Ь двукратнаго выпуска воды йзъ ногъ, совершили трет1йразъ туже операцш, и когда еядок- торъ, Шицъ, осматривая раны, говорилъ: «очень, очень хо- рошо», она сказала ему: «полно врать, жидъ. Явижу, что те- перь начинается посл-Ьдияя истор1я. Это совсЬмъ не то, что прежде; это антоновъ огонь. Я не боюсь смерти, я давно къ ней приготовилась. Говори, жидовское отродье, сколько мн-Ь осталось жить?» Шицъ, привыкш1й къ такимъ эпитетамъ, но всегда за нихъ злившейся, неумолимымъ голосомъ ей от- в'Ьчалъ: «дня четыре проживете». — «Вотъ спасибо, Иванъ Карпычъ, отв-Ьчала больная, что сказалъ правду. Теперь про- П1;ай: благодарю за хлопоты; больше ко мн-Ь прошу исходить. Я сейчасъ прикажу съ тобой расплатиться » . Потомъ она со- брала всЬхъ; объявила, что она умираетъ, что больше л-Ь- читься не хочетъ и требуетъ, чтобы ее оставили въ поко'Ь, чтобъ въ ея комнат'Ь не было ни одного челов-Ька, кромФ того, который будетъ читать ейЕвангел1е. «Все ли я испол- нила, что должно? спросила она, обратясь къ моему отцу: не нужно ли еще чего?» — «Ничего, тётушка, отв-Ьчалъ мой отецъ, вы давно все сд-блали». — «Такъ и прекрасно, заклю- чила больная; прошу же обо мн-Ь не безпокоиться. Извольте выдти» . Надежда Ивановна прожила пять дней. Во все время она или читала молитвы, или слушала Евангел1е, или п-Ьда священный славослов1я. Ни съ к'Ьмъ не сказала она ни одного слова о д'Ьлахъ м1ра сего. По ея приказание всЬ простились съ нею молча, и она всякому говорила, даже своему двор- нику, только три слова: «Прости меня гр-Ьшную». Обо все мъ этомъ ув'Ьдомляли меня чрезъ письма, но ничего другаго не сообщали.— Вскор'Ь я получилъ изв^ст1е, что у меня роди- лась третья сестра, что мать была отчаянно больна, но что, слава Богу, теперь все идетъ благополучно. Я сначала испу- гался, потомъ обрадовался, и наконецъ дальнМш1я письма совершенно успокоили меня насчетъ здоровья матери. Мы съ Александромъ Панаевымъ продолжали усердно заниматься своими литературными упражненхями и посЬще- н1ями театра, а когда наступила весна — собирашемъ бабо- чекъ. Къ стыду моему долженъ я признаться, что, кром'Ь любимыхъ предметовъ, мое ученье шло довольно слабо, и что я сильно и много развлекался. Къ числу такихъ развлеченШ я причисляю и то, что мы — 858 — составили маленькое литературное общество, подъ предс!^- дательствомъ Н. М. Ибрагимова. Основателями и первыми членами его были: Ибрагимовъ, студенты: В. Перевощиковъ, Д. Перевощиковъ, П. Кондыревъ (онъ же секретарь), И. Па- наевъ, А. Панаевъ, я и гимназическ1й учитель Богдановъ. Мы собирались каждую недЬлю по субботамъ и читали свои сочинев1я и переводы въ стихахъ и проз'Ь. Всякой им'Ьлъ право д-Ьлать зам-Ьчатя, и статьи нер-Ьдко тутъ же исправ- лялись, если сочинитель соглашался въ справедливости за- м-Ьчашй; споровъ никогда не было. Принятое сочинен1е или переводъ вписывался въ заведенную для того книгу. Впо- сл'Ьдств1и, уже безъ меня, число членовъ умножилось, со- чинили уставъ и съ Высочайшаго утверждетя было откры- то: «Общество любителей русской словесности при Казан- скомъ университет'^ » . Оно и теперь не уничтожено, но пре- бываетъ въ совершенномъ бездМствхи, какъ и вс^ литера- турныя общества. Я до сихъ поръ им-Ью чес*гь считаться его почетнымъ членомъ. Въ это время случилось въ Казани сл-Ьдующее зам-Ьча- тельное происшеств1е, непосредственно касавшееся до меня. Тамъ былъ частный, благородный панс1онъ для особъ обоего пола г-на и г-жи Вильфингъ. Они не им-бли д-Ьтей, но воспитали б^Ьдную сироту, Марью Христофоровну Кермикъ, которая достигла уже совершенныхъ л-Ьтъ и была очень хороша собою. Григор1й Иванычъ иногда видался съ Виль- фингами и даже раза два бралъ меня къ нимъ съ собой; но я уже бол-Ье полугода не бывалъ у нихъ. Въ настоящее время я случайно, во время прогулки за городомъ, возобновилъ это знакомство, и вскоре красота Марьи Христофоровны ока- зала и на меня свое дМствхе.Я, разумеется, открылся другу моему Александру; онъ очень обрадовался, бросился ко мн^ на шею и поздравлялъ меня, что л начинаю жить. Онъ употреблялъ всЬ усил1я раздуть искру, заронившуюся въ мое молодое сердце. Марья Христофоровна была д-Ьвица очень тихая и скромная, такъ что всЬ ея обожатели, которыхъ было не мало, вздыхали по ней въ почтительномъ отдален1и; омоихъ же чувствахъ, разумеется, она не им^ла и понятая. Вдругъ посреди мечтательныхъ надеждъ и огорчен1Й, выражаемыхъ мною весьма плохими ребячьими стихами, является въ Ка- зани, про-Ьздомъ, какой-то путешественникъ,шведск1й графъ; — 859 — знакомится съ Вильфингами, всЬхъ очаровываетъ. ^здитъ къ нимъ всякой день и проводить съ ними время отъ утра до вечера. Это былъ челов^^къ л-^тъ тридцати - пяти, краси- вой наружности, умный, ловкой и бойкой. говорившШ на всЬхъ европейскихъ языкахъ, влад^^вшхй всЬми искусствами и сверхъ того сочинитель и въ стихахъ и въ проз-Ь. Въ три дня Вильфинги сошли отъ него съ ума; черезъ нед-блю влю- билась въ него Марья Христофоровна. а еще черезъ дв-Ь не- дели онъ женился на ней и увезъ съ собою въ Сибирь, куда ^халъ для какихъ-то ученыхъ изсл-Ьдоватй, по поручетю правительства, въ сопровождеши чиновника, который слу- жилъ ему переводчикомъ, потому что графъ не понималъ ни одного русскаго слова. Горько было Ви ль фингамъразстаться съ своей воспитанницей, которую они любили, какъ родную дочь, но счастье ея казалось такъ завидно, такъ неожиданно, такъ высоко, что они не см-Ёли горевать. Дочь булочника, — а теперь жена графа, обожаемая мужемъ, челов-Ькомъ осы- паннымъ всЬми дарами образованности и природы! Отъ та- кого происшеств1я и не н-Ёмцы сошли бы съ ума. Но увы! скоро загадка объяснилась. Мнимый графъ былъ самозва- нецъ, отъявленный плутъ и негодяй, весьма изв-Ьстный сво- ими похожден1ями въ Германш, по фамилш Ашенбреннеръ,. б-ЬжантШ отъ полицейскихъ пресл-Ьдовантй въ Росс1ю, при- нявшш русское подданство, проживавш1й у насъ въ разныхъ западныхъ губертяхъ н'Ьсколько л^Ьтъ, попавш1йся во мно- гихъ мошенничествахъ и сосланный на жительство въ Си- бирь; чиновникъ, сопровождавш1й его, былъ точно чинов- . никъ, но — полицейсюй, носивш1й какую-то немецкую фа- мил1ю, который везъ его секретно въ Иркутскъ, чтобы сдать съ рукъ на руки подъ строжайш1й надзоръ губернатору. Все это было какъ-то скрыто отъ Вильфинговъ и отъ публики. Въ переводчик-Ь же путешественникъ не нуждался, потому что очень хорошо говорилъ по-русски, какъ узнали посл-Ь. Онъ самъ ув'Ьдомилъ съ дороги Вильфинговъ о своемъ обман-Ь,. къ которому заставила его приб-Ьгиуть «всесильная любовь»; разум-Ьется, называлъ себя жертвою клеветы враговъ, на- д-Ьялся, что будетъ оправданъ и вознагражденъ за невинное страдан1е. Марья Христофоровна сама писала, что она все знаетъ. но т-Ьмъ не мен-Ье благодарить Бога за свое счастье. Наконецъ кто-то прислалъ Вильфингамъ печатныя похож- — 360 — ден1Я мнимаго графа, въ двухъ томахъ, написанныя имъ са- мимъ на н'Ьмецкомъ язык'Ь. Это былъ настоящ1й Видокъ того времени. Старики Вильфинги неутешно сокрушались. Что сд'Ьлалось впосл'Ьдств1и съ Марьей Христофоровной — я ни- чего узнать не могъ. — Такъ печально кончилась первая моя сердечная склонность. На л-Ьтнюю вакащю я опять по-Ьхаль въ Симбирское Акса- кове, гд'Ь было тогда мое семейство. Я ирх-Ьхаль поздно ве- черомъ; вс'Ь въ дом-Ь уже спали; но мать, ожидавшая меня въ этотъ день, услыхала шумъ, вышла ко мн-Ь на крыльцо и провела меня прямо въ спальную. Посл-Ь радостныхъ объя- т1й съ отцомъ и съ матерью, посл^Ь многихъ распросовъ и разсказовъ, я легъ спать на соф^Ь, у нихъ въ комнате. Про- снувшись поутру довольно поздно, я слышалъ, что родители мои тихо разговариваютъ между собою о какихъ-то д'Ьлахъ, мн-Ь неизв'Ьстныхъ. Наконецъ, зам'Ьтивъ, что я пересталъ храп-Ёть, мать тихо сказала моему отцу: с Надобно разска- зать обо всемъ Сереж-Ь; в-Ьдь онъ ничего не знаетъ». — «Раз- скажи, матушка», отв'Ьчалъ мой отецъ. — с Ты не спишь, Сережа? » — с Н'Ьтъ, маменька » , отв-Ьчалъ я. — « Такъ поди же къ намъ. Мы разскажемъ теб-Ь, что случилось съ нами. Мы теперь богаты >. Я всталъ, сЬлъ къ нимъ на постель, и мн-Ь, со всЬми мельчайшими подробностями, пространно разска- зали то, что постараюсь разсказать въ н'Ьсколькихъ словахъ. Надежда Ивановна Куро'Ьдова, сд-Ёлавшись вдругъ тяжело больна водяною бол^зн1ю, немедленно укр'Ьпила моему отцу, судебнымъ порядкомъ, все свое движимое и недвижимое им-Ь- ше. Черезъ н-Ьсколько дней все д-Ьло было улажено: весь уЬздный судъ и н'Ьсколько свид-Ьтелей, изъ числа изв-Ьст- ныхъ и почетныхъ лицъ въ город-Ь, пр1^§хали въ Чуфарово. Надежда Ивановна, въ присутствхи всЬхъ, подписала нуж- ный бумаги и подтвердила ихъ особою сказкою и личнымъ удостов-Ьренхемъ. Когда все было кончено, она приказала по- дать шампанскаго, взяла бокалъ и первая весело поздравила. Надобно сказать, что въ то время она была такъ тяжело больна, что лучшШ тогда докторъ Шицъ, привезенный не- медленно изъ Симбирска, не им^Ьлъ надежды къ ея выздо- ровлен1ю. Онъ решился на выпускъ воды изъ ногъ, посред- ствомъ операщи, нисколько не ручаясь за выздоровлеше боль- ной; но силы ея были еще такъ кр^Ьпки, что неиспорченная — 361 — натура скоро победила бол-Ьзнь, и больная въ самое короткое время совершенно выздоров-бла. Еъ сожал^шю, не в'Ьря про- студ'Ь и считая д1эту за выдумку докторовъ, Надежда Ива- новна продолжала вести прежнюю жизнь, простудилась, ис- портила желудокъ и получила рецидивъ водяной бол-Ьзни. Вторичная операц1я была уже не такъ удачна и только от- далила печальную развязку. Больную привезли въ Симбирскъ, гд-Ь она посд-Ь третьей операщи скончалась, о чемъ я уже говорилъ. Боже мой, что значить богатство! Какъ оно разодрало глаза вс^мъ добрымъ людямъ! Какою завистью закип-^ли сердца близкихъ пр1ятелей и даже родныхъ! У Надежды Ивановны были б-Ьдвые должники; объ нихъ докладывали при ея кончин-Ь и она отв-Ьчала: «что у ней деньги не воровскхя, не нажитыя сквернымъ поведешемъ, и что она дарить ихъ не нам-Ёрена». Мои родители простили такихъ долговъ до 20 тысячъ, объявя должникамъ, что впо- сл-Ьдствш Надежда Ивановна сама приказала денегъ съ нихъ не взыскивать. Этотъ поступокъ никого не обезоружилъ, не примирилъ съ богатыми насл-Ьдииками, и мой отецъ съ ма- терью, очень огорченные, чрезъ несколько м-Ьсяцевь уехали на житье въ свое Оренбургское Аксаково. По сов^всти скажу, что перем'Ьна состоян1я не произвела на меня ни малМшаго впечатл'Ьн1я. Всю вакац1ю занимался я то ружьемъ, то театральными шесами. Я воротился въ уни- верситетъ точно такимъ же молодымъ, очень-очень небога- тымъ студентомъ, и долго забывалъ даже сказать другу моему, Александру Панаеву, о счастливой перем^н^§ нашихъ обстоя- тельствъ. Но въ семейств'Ь своемъ перем'Ьну зам'Ьтилъ: пого- варивали о пере-Ёзд-Ь на зиму въ Казань, написали въ Москву къ своему другу и коммисс1онеру Андреяну ведоровичу Аничкову, чтобы онъ пршскалъ и нанялъ француженку въ гувернантки и учительницы къ моимъ сестрамъ; даже нам-Ь- ревались на будущ1й годъ сами ^хать на зиму въ Москву, а л-Ьтомъ въ Петербургъ, для опред-Ёлетя меня на службу. Для исполнешя этого посл'Ьдняго нам^Ьрешя было положено, чтобъ въ сл'Ьдующемъ 1807 году яоставилъуниверситетъ*). *) Рановременный выходъ пзъ университета и нам§рен1е определить меня на службу были сл^дстЕхемь сов'Ьтовъ Григорья Иваныча, который даже об^- щалъ доставить мн4 м-Ьсто въ Коммисс1и Составлешя Законовъ, что посл^ и сд-Ьдаль. я слушалъ все это довольно равнодушно; къ Петербургу и к!. служб^Ь никакого призват'я я не чувствовалъ; я даже ду- малъ, что это только одни разговоры, одни предположетя, но ошибся. Чрезъ м-Ьсяцъ по пр1'Ьзд'Ь въ Казань я получилъ письмо отъ отца, съ приказанхемъ пр1искать и нанять боль- шой пом-Ьстительный домъ, гд-Ь не только могло бы удобно расположиться все наше семейство, но и нашлись бы особыя комнаты для двухъ родныхъ сестеръ моей матери по отц*, которыя жили до т-Ьхъ поръ въ дом-Ь В — хъ. Мать прибав- ляла, что она нам-брена для нихъ вы^Ьзжать въ св^тъ, и по- тому должна познакомиться съ лучшею городскою публи- кою. Я очень этому обрадовался и за себя, и за своихъ тё- токъ, которыхъ искренно любилъ и съ которыми нер-Ьдко ви- дался. Я немедленно нанялъ большой каменный домъ купца Комарова и, въ ожидаши моего семейства, перебрался въ него на антресоли и занялъ одну уютную комнатку. Университетская жизнь текла прежнимъ порядкомъ; при- бавилось еп1;е два профессора н-Ёмца, одинъ русскШ адъюнктъ по медицинской части, Каменсшй, съ зам^Ьчательнымъ да- ромъ слова, и новый адъюнктъ-профессоръ росс1йской словес- ности, Городчаниновъ, челов'Ькъ бездарный и отсталый, точь- въ-точь похожШ на изв-Ьстнаго профессора Г — го или К — ва, н-Ькогда обучавшихъ благородное росс1йское юношество. Я забылъ сказать, что б-Ьдный Левицк1й получилъ отъ невоз- держности водяную и умеръ. Вс^Ь мы искренно о немъ со- жал-Ьли. — На первой лекщи адъюнктъ-профессоръ Городча- ниновъ сказалъ намъ пошлое, надутое прив'Ьтств1е и, для лучшаго ознакомлен1я съ студентами, предложилъ намъ, чтобъ всякой изъ насъ объявилъ, какого русскаго писателя онъ предпочитаетъ другимъ, и какое именно м^сто въ этомъ писател'Ь нравится ему бол-Ье прочихъ. На такой вопросъ вдругъ отв'Ьчать очень мудрено, и потому всякой отв-Ьчадъ то, что на ту пору приходило ему въ голову. Мног1е назы- вали Карамзина, но Городчаниновъ морш,ился и изъявлялъ сожал'Ьнте, что университетское юношество заражено этимъ опаснымъ писателемъ. Студентъ воминъ. сид'Ьйш1й подл* меня, сказалъ мн-Ь на-ухо: «посмотри, Аксаковъ, какъ я по- т'Ьшу этого господина». Въ самомъ д-Ьл-Ь, когда дошла до него очередь, воминъ всталъ и громко сказалъ: «Я предпо- читаю всЬмъ писателямъ — Сумарокова, и считаю самыми — 363 — лучшими его стихами послЬдшя слова Димитртя Самозванца, въ известной трагед1и того же имени: Ступай душа во адъ и буди вЬчно пл'Ьнна>. Ооминъ сд^ладъ движете рукою съ свернутой тетрадью, какъ-будто закололся кинжаломъ, и произнесъ: Ахъ, если бы со мной погибла вся вселенна! Студенты едва удержались отъ см-Ьха, но профессоръ пришелъ въ такое восхищеше, что сб'Ьжалъ съ каеедры, вы- звалъ вомина къ себ'Ь, протянулъ ему руку и сказалъ, что желаетъ познакомиться сънимъ покороче. Тутъсд-Ьлалъонъ намъ объяснен1е, что сильнее этого посл'Ьдняго стиха н'Ьтъ ни въ одной литератур-Ь. Дошла очередь до меня. Я сказалъ, что всЬмъ предпочитаю Ломоносова и считаю лучшимъ его произведешемъ оду изъТова. Лицо Гор одчанинова с1ялоудо- вольств1емъ. «Потрудитесь же что-нибудь прочесть изъ этой превосходной оды>, сказалъ онъ. Я того только и ждалъ, над^Ьясь поразить профессора моей декламащей. Но какъ жестоко наказала меня судьба за мое самолюб1е и старо- в'Ьрство въ литератур'Ь! Вм'Ьсто изв-Ьстныхъ стиховъ Ломо- носова: О ты, что въ горести напрасно На Бога ропщешь, человЬкъ! Я прочелъ, по непостижимой разсЬянности, сл'Ьдующ1е два стиха: О ты, что въ горести напрасно На службу ропщешь, офпцеръ! «Помилуйте, закричалъ профессоръ, это гнусная пародтя на превосходную оду Ломоносова! > Я см-Ьшался, покрасн'Ьлъ и посп'Ьшилъ начать: О ты, что въ горести напрасно На службу... Вся ауднтор1я разразилась громкимъ см-Ьхомъ. Я остолбе- н^лъ отъ досады и смущентя, сгор'Ьлъ отъ стыда и не пони- малъ, что со мною д-Ьлается. Профессоръ презрительно ве- л-Ьлъ мн'Ь сЬсть и продолжалъ допрашивать другихъ студен- товъ. Всю двухчасовую лекщю просид'Ьлъ я какъ на горя- — 364 — чихъ угольяхъ. я потомъ объяснился съ Городчаниновымъ и постарался ув^Ьрить его, что это была несчастная ошибка и разсЬянность, совершенно неожиданная для меня самого, что это все произошло отъ того, что я передъ самой лекц1ей два раза слышалъ и одинъ разъ самъ прочелъ эту проклятую пародш: я доказалъ профессору, что коротко знакомь съЛо- моносовымъ, что я по личному моему уб-Ёждетю назвалъ его первымъ писателемъ; узнавъ же, что я почитатель Шишкова, Городчаниновъ скоро со мной подружился: онъ самъ былъ отчаянный Шгшшовистъ. Въ глазахъ профессора я свои д-Ьла поправилъ, но отъ насм'Ьшекъ товарищей не было спасенья, покуда имъ не наскучило см-Ьяться надо мной. См-Ьялись не столько надъ ошибкой моей, какъ надъ симпат1ей съ Город- чаниновымъ. Н-Ьсколько дней сряду большая часть студен- товъ встр-Ьчала меня низкими поклонами и поздравлетями, что я нашелъ себ-Ь достойнаго единомышленника, то-есть противника Карамзинскому направлешю и обожателя Шиш- кова; каждый спрашивалъ о здоровь-Ь Городчанинова, моего друга и покровителя, давно ли я съ нимъ вид-Ёлся, когда уви- жусь?... и проч. и проч. Надо-Ьли мн'Ь ташя шутки; но споры не помогали, и кром'Ь терпенья не было другаго л'Ькарства. Между т-Ьмъ составился у насъ спектакль, давно зат-Ьян- ный мною, въ которомъ я над^Ьялся окончательно торжество- вать надъ Дмитр1евымъ. Я говорю о комедхи «Б'Ьдность и благородство души». Мы два раза пригласили на репетицш актера Грузинова, который, нер'Ьдко останавливая и по- правляя игру моихъ товарищей, не сд-Ьлалъ мн"}^ ни одного зам-Ьчатя, а говорилъ только: «очень хорошо, прекрасно!» Надежды мои блистательно оправдались: комедхя «Б-Ьдиость и благородство души» была сыграна, и не осталось ни од- ного почитателя Дмитр1ева, который бы не признался, что роль Генриха Блума я сыгралъ несравненно лучше его. Со- держатель публичнаго театра, П. П. Есиповъ, подарильмн-Ь кресло на всегдашшй свободный входъ въ театръ. Это былъ посл-Ьдтйуниверситетсшй спектакль, въ которомъ я игралъ; посл-Ьдвее мое сценическое торжество въ Казани. Откровенно признаюсь, что воспоминате онемъ и теперь пр1ятно отзы- вается въ моемъ сердц-Ь. Много есть неизъяснимо-обаятель- наго въ возбужденш общаго восторга! Двигать толпою зри- телей, овладеть ихъ чувствами и заставить ихъ слиться въ — ЗВ5 — ОДНО чувство съ выражаемымъ тобою, жить въ это время одной ясизнью съ тобою — такое духовное наслаждеше, ко- торымъ долго остается полна душа, которое никогда не за- бывается!— Унасъ былъ также давно зат^янъ другой спек- такль, и всЬ актеры и студенты пламенно желалп его испол- нен1я; но д-Ьло длилось, потому что трудно, не по спламъ на- шимъ было это исполнеше. Р-Ьчь идетъ о «Разбопникахъ> Шиллера. Я не слишкомъ горячо хлопоталъ объэтомъ спек- такл-Ь, потому что всегда заботился о достопнств'Ь, о цель- ности представлешя шесы, а унасъ не было хорошихъ акте- ровъ для первыхъ ролей, для ролей Карла п Франца Моора. Наконецъ Карлъ нашелся. Это былъ молодой челов-Ькъ, не игравш1й до сихъ поръ на театр'Ь, Александръ Иванычъ Ва- сильевъ, находившхйся тогда уже учителемъ въ гимназ1и. ВсЬ восхищались его чтенхемъ роли Карла Моора, кром^ меня. Студенты очень любили Васильева, какъ бывшаго милаго товариш;а, и увлекались наружностью его, особенно выразите ль нымъ лицомъ, блестящими черными глазами и прекраснымъ органомъ; но я чувствовалъ, что въ его игр-Ь, кром-Ь недостатка въ искусств'Ь, недоставало того огня, ни- ч-Ьмъ незам-Ьнимаго, того мечтательнаго, безумнаго одушев- лешя, которое одно можетъ придать смыслъ и характеръ этому лицу. Францъ Мооръ былъ положительно дуренъ. Я игралъ старика, графа Моора. Наконецъ мы срепетировали < Разбойниковъ > , какъ могли, и предполагали дать ихъ на Святкахъ. Мое семейство давно уже было въ Казани, и я очень радовался, что оно увидитъ меня на сцен^Ь; особенно хотелось мн-Ь, чтобъ посмотр-Ьла на меня мой другъ, моя красавица- сестрица; но за нед-блю до представлешя полу- чено бы.ло отъ высшаго начальства запрещеше играть «Раз- бойниковъ > . Я сказалъ уже, что мое семейство давно ирх-Ьхало; это было по первому зимнему пути, въ половин'Ь ноября. Я не стану распространяться о томъ, какъ устроивала свое город- ское житье моя мать, какъ она взяла късеб-Ь своихъ сестеръ, познакомилась съ лучшимъ казанскимъ обществомъ, д-Ьлала визиты, принимала ихъ, вывозила своихъ сестеръ на вечера и на балы, давала у себя небольш1е вечера и об'Ьды: я мало обращалъ на нихъ вниА1ашя; но помню, какъ во время одного изъ такихъ об-Ьдовъ прйхала къ намъ изъ Москвы первая — 366 — наша гувернантка, старуха-француженка, мадамъ Фуасье, какъ влет-Ьда она прямо въ залу съ жалобою на извощиковъ, и всЬхъ насъ переконфузила, потому что всЬ мы не ум^ли говорить по-французски, а старуха не знала по-русски. Наступилъ 1807 годъ. Шла решительная война съ На- полеономъ. Впервые учредилась милищя по всей Росс1и; мо- лодежь бросилась въ военную службу, и некоторые изъ пан- с1онеровъ, особенно изъ своекоштныхъ студентовъ, подали просьбы объ увольнеши ихъ изъ университета для поступ- лен1я въ д-Ьйствующую арм1ю; въ томъ числ-Ь и мой другъ, Александръ Панаевъ, съ старшимъ братомъ своимъ, нашимъ лирикомъ, Иваномъ Панаевымъ. Красн-Ья, признаюсь, что мн^ тогда и въ голову не приходило «лет-Ёть съ мечомъ на поле брани», но старшхе казенные студенты, всЬ черезъ годъ назначаемые въ учителя, рвались стать въ ряды на- шихъ войскъ, и поприш;е ученой д-Ьятельности, на которое они охотно себя обрекали, вдругъ имъ опротив-бло; обязан- ность прослужить шесть л-Ьтъ по ученой части — вдругъ по- казалась имъ несноснымъ бременемъ. Сверхъ всякаго ожи- дан1я, въ непродол5кительномъ времени, исполнилось ихъ горячее желан1е: казеннымъ студентамъ позволено было всту- пать въ военную службу. Это произошло уже посл'Ь моего выхода изъ университета. Многихъ зам-Ьчательныхъ людей лишилась наука, и только н'Ькоторые остались в-брны сво- ему призвашю. Не одинъ Перевощиковъ, Симоновъ и Ло- бачевск1й попали въ артиллер1йск1е офицеры и почти всЬ погибли рановременною смертш. Въ январ'Ь 1807 года подалъ я просьбу объ увольнен1и изъ университета для опред^ленхя къ статскимъ д-Ьламъ. По- давъ просьбу, я пересталъ ходить на лекц1и, но всякой день бывалъ въ университет-Ь и проводилъ все свободное время въ задушевныхъ, живыхъ бесЬдахъ съ товариш,ами. Иногда мы даже разыгрывали сцены изъ «Разбойниковъ» Шиллера: иривязывалъ себя Карлъ Мооръ (Васильевъ) къ колонн-Ь, вместо дерева; говорилъ онъ кипучую р-Ьчь молодаго Шил- лера; отвязывалъ Карла отъ дерева Швейцеръ (Балясни- ковъ), и громко клялись разбойники умереть со своимъ ата- маномъ... Въ март'Ь получилъ я аттестатъ, поистин* не заслужен- ный мною. Мало вынесъ я научныхъ св'Ьд1Ьн1й изъ универ- — 367 — ситета, не потому, что онъ былъ еще очень молодъ, не по- лонъ и не устроенъ, а потому, что я былъ слишкомъ молодъ и д-Ьтски увлекался въ разныя стороны страстностью моей природы. Во всю мою жизнь чувствовалъ я недостаточность этихъ научныхъ св-Ьд-Ьшй, особенно положительныхъ знашй, и это много м-Ьшало мн-Ь и въ служебныхъ д-Ьлахъ, и въ ли- тературныхъ занят1яхъ. Наканун-Ь дня, назначеннаго къ отъ-Ьзду, пришелъ я про- ститься въ посл'Ьднхй разъ съ университетомъ и товарищами. Обнявшись, длинной вереницей, исходили мы всЬ комнаты, аудитор1и и залы. Потомъ кр'Ьпко, долго обнимались и ц-йло- вались. Прощаясь навсегда, толпа студентовъ и даже гимна- зистовъ высыпала проводить меняна крыльцо; медленно схо- дилъ я съ его ступеней; тяжело, грустно было у меня на душ-Ь; я обернулся, еще разъ взгляну лъ на товарищей, на здаше университета — и пустился почти б-Ьгомъ... за мною неслись знакомые голоса: «прощай, Аксаковъ, прощай!» Прощай, шумная, молодая, учебная жизнь! Прощайте, первые невозвратные годы юности пылкой, ошибочной, нера- зумной, но чистой и благородной! Ни св^тъ, ни домашняя жизнь со всЬми ихъ дрянностями еще не помрачали вашей ясности! Ст^ны гимназ1и и университета, товарищи — вотъ что составляло полный м1ръ для меня. Тамъ разр-Ьшались молодые вопросы, тамъ удовлетворялись стремлешя и чув- ства! Тамъ былъ судъ, осуждеше, оправдан1е и торжество! Тамъ царствовало полное презрите ко всему низкому и под- лому, ко всЬмъ своекорыстнымъ расчетамъивыгодамъ, ко всей житейской мудрости — и глубокое уважеше ко всему честному и высокому, хотя бы и безразсудному. Память такихъ годовъ неразлучно живетъ съ челов'Ькомъ и, неприм-Ьтно для него, осв'Ьщаетъ и направляетъ его шаги въ продолженш ц-Ьлой жизни, и куда бы его ни затащили обстоятельства, какъ бы ни втоптали въ грязь и тину, — она выводитъ его на чест- ную, прямую дорогу. Я, по крайней м'Ьр'Ь,за все, что сохра- нилось во мн-Ь добраго, считаю себя обязаннымъ гимназ1и, университету, общественному учешю и тому живому началу, которое вынесъ я оттуда. Я уб']^жденъ, что у того, кто не воспитывался въ публичномъ, учебномъ заведеши, остается проб-Ьлъ въ жизни, что ему недостаетъ н-Ькоторыхъ, неиспы- танныхъ въ юности, ощущенхй, что жизнь его неполна..,. — 368 — По самому посл-Ьдиему зимнему пути по-Ьхали мы въ Аксаково, гд-б ждала меня весна, охота, природа, проснув- шаяся къ жизни, и прилетъ птицы; я не зналъ его прежде, и только тогда увид'Ьлъ и почувствовалъ въ первый разъ — и вылет-Ьли изъ головы моей, на ту пору, война съ Напо- леономъ и университетъ съ товарищами *). *) Считаемъ не лишнимъ, въ заключен1е и пополнен1в этихъ разсказовъ автора о годахъ его гимназической и университетской жизни, сообщить здЬсь несколько замЬтокъ о дальнейшей судьбЬ н-Ькоторыхъ изъ его товарищей и въ особенности его воспитателя, который не можетъ, безъ сомн'Ьн1я, не останавли- вать на себЬ вниман1я читателя. Последнему, конечно, интересно будетъ узнать, что этотъ воспитатель, т. е. адъюнктъ-профессоръ Г. И. Картаи1евск1й, тотъ самый, который впосл4дств1и, въ званш директора департамента духовныхъ дЬлъ иностранныхъ испов15дан1й (1824 — 1829 г.), былъ едва ли не главнымъ участникомъ или покрапней м^р^ подготовителемъ велпкаго дЬла возсоедине- Н1Я утатовъ съ православною церковью, окончательно осуществившагося уже въ 1839 году.— Съ 1829 по 1835 г. Карташевск1й занпмалъ зван1е попечителя Б4лорусскаго учебнаго округа: постъ особенно трудный и важный въ то время; въ 1838 г. назначенъ сенаторомъ въ Петербургь, гдЬ и скончался въ 1840 г. Бол4е подробныя о немъ свед^шя см. въ Журн. Министерства Нар. Проев., 1869 г., въ статье Л. Н. Попова: «Несколько докумеитовъ, относящихся къ началу возсоединен1я ун1атовъ>. Любопытно то, что и С. Т. Аксаковъ и Г. П. Карташевск1й, т. е. и воспитанникъ и воспитатель, женились оба въ одпомъ году, 1810-мъ, черезъ месяцъ одинъ после другаго, и что воспитатель женился на сестре воспитанника, той самой, о которой такъ часто и съ такою любовью вспоминается и въ <Семейной Хронике» и въ <Детскихъ годахъ Баг- рова-внука» и которая ]13ображеиа авторомъ въ неоконченной имъ повести «Наташа».— Изъ товарищей С. Т. Аксакова, упоминаемыхъ имъ въ разска- ;}а.\ъ о гимназ1и п университете,— Д. Перевощиковъ— впоследств1И нашъ зна- менитый ученый, математикъ и астропомъ; Алсксандръ Княжевичъ — впослед- СТВ1П мпнистръ фпнансовъ; братъ его, Дмитр1й, былъ попечителемъ Одесскаго учебнаго округа и въ этомъ зван1и и скончался; изъ братьевъ Панаевыхъ— Нванъ былъ отцомъ пзвестнаго покойнаго писателя Ивана Панаева, Влади- м1ръ — также въ свое время известный сочинитель <Идиллш>, потомъ дирек- торъ канцеляр1ц М — ва Имп- Двора, — скончавшзйся въ 1859 г. и также оставив- шш по себе «Воспоминан1я», напечатанныя въ <Вестиике Европы»; прочхе братья, сколько зпаемъ, почти всю свою жизнь провели въ своихъ помёстьяхъ. О некоторыхъ другихъ своихъ товарищахъ С. Т. Аксаковъ вспоминаетъ въ дальнЬйшихъ своихъ разсказахъ. — Примпч. И. А. собирайте бабочекъ. РАЗСКАЗЪ ИЗЪ СТУДЕНТСКОЙ ЖИЗНИ. *) (^обираше бабочекъ было однимъ изъ т^хъ увлечен1й моей ранней молодости, которое, хотя не долго, но за то со всей силою страсти влад'Ьло мною и оставило въ моей па- мяти глубокое, свежее до сихъ поръ впечатл-Ьнхе. Я любилъ натуральную исторхю съ д-Ьтскихъ л-Ьтъ; книжка на рус- скомъ язык^§ (которой назвашя не помню), съ лубочными изображеньями зверей, птицъ, рыбъ, попавшаяся мн^ въ руки еще въ гимназ1и, съ благогов^ньемъ, отъ доски до доски, была выучена мною наизусть. Увид'Ьвъ, что въ книж- к-Ь н'Бтъ того, что при первомъ взгляд-Ь было зам-Ьчаемо мо- имъ д-Ьтскимъ пытливымъ внимашемъ, я самъ пробовалъ описывать зв^Ьрьковъ, птичекъ и рыбокъ, съ которыми мн^ довелось покороче познакомиться. Это были ребячьи попытки мальчика, которому каждое ирхобр-Ьтенное имъ самимъ зна- н1е казалось новостью, никому неизв'Ьстною, драгоц^ннымъ и важнымъ открыт1емъ, которое надобно записать и сооб- щить другимъ. Съ умилешемъ смотрю я теперь на эти дв-Ь тетрадки въ четверку, изъ толстой синей бумаги, какой въ настоящее время и отыскать нельзя. На страничкахъ этихъ тетрадокъ д^&тскимъ почеркомъ и слогомъ описаны: зайчикъ, б*лка, болотный куликъ, куличекъ-зуекъ, неизвгьстныи ку- *) Напечатанъ въ д1ало-пзв4стномъ учено-литературномъ сборник* «Брат- чина», изданномъ бывшими студентами Казанскаго университета, подъ редак- щею П. И. Мельникова, въ конц* 1859 года. Это последнее произведете С. Т. Аксакова (скончавшагося 30-го апреля 1859 г.), если не считать его краткаго «Очерка зимняго дня», пом^щаемаго ниже- Семейная хровмка. 24 — 370 — личекъ, плотичка, пескарь и лошокъ; очевидно, что маль- чикъ-наблюдатель познакомился съ ними первыми. Вскор-Ь я развлекся многкествомъ другихъ, новьтхъ и еще бол^е важ- ныхъ интересовъ, которыми такъ богата молодая жизнь; раз- влекся, и пересталъ описывать своихъ зв-Ьрьковъ, птичекъ и рыбокъ. Но горячая любовь къ природ'Ь и лсивымъ творе- н1ямъ, населяющимъ БожШ м1ръ, не остывала въдуш-Ь моей, и черезъ пятьдесятъ л-Ьтъ, обогащенный опытами охотничьей жизни страстнаго стрелка и рыбака, я оглянулся съ лю- бовью на свое детство — и попытки мальчика осуществилъ шестидесятил-Ьттй старикъ: вышли въ св-^тъ «Записки объ уженьи рыбы > и < Записки ружейнаго охотника Оренбургской губерши » . Еще въ ребячеств^Ь моемъ, я получилъ изъ «Д-Ьтскаго Чтен1я» понят1е о червякахъ, которые превращаются въ ку- колокъ или хризалидъ и, наконецъ, въ Оабочекъ. Это, ко- нечно, придавало бабочкамъ новый интересъ въ моихъ гла- захъ; но и безъ того я очень любилъ ихъ. Да и въ самомъ д'Ьл'б, изъ всЬхъ насЬкомыхъ, населяющихъ Бож1й м1ръ, изъ всЬхъ мелкихъ тварей, ползающихъ, прыгающихъ и летаю- щихъ — бабочка лучше, изящн-Ье всЬхъ.Это, поистин'Ь,«пор- хающ1й цв-Ьтокъ » , или расписанный чудными яркими крас- ками, блестящ1й золотомъ, серебромъ и перламутромъ, или испещренный неопред-бленными цв-^Ьтами и узорами, не ме- н*е прекрасными и привлекательными; это милое, чистое создан1е, никому не д-Ьлающее вреда, питающееся сокомъ цв-Ьтовъ, который сосетъ оно своимъ хоботкомъ, у иныхъ ко- ротенькимъ и толстымъ,ау иныхъдлиннымъ и тоненькимъ, какъ волосъ, свивающимся въ н-Ьсколько колечекъ, когда н'Ьтъ надобности въ его употреблен1и. Какъ радостно первое появлен1е бабочекъ весною! Обыкновенно это бываютъ ба- бочки крапивный, б-Ьлыя, а потомъ и желтыя. Какое оду- шевлен1е придаютъ он-Ь природ-Ь, только-что просыпающейся къ жизни, посл-Ь жестокой, продолжительной зимы, когда почти Н'Ьтъ еще ни зеленой травы, ни листьевъ. когда видъ голыхъ деревьевъ и увядшей прошлогодней осенней расти- тельности былъ бы очень печаленъ, еслибъ благодатное тепло и мысль, что скоро все зазелен'Ьетъ, зацв'Ьтетъ, что жиз- ненные соки уже текутъ изъ корней, вверхъ по стволамъ и в-Ьтвямъ древеснымъ, что ростки молодыхъ травъ и расте- — 371 — шй уже пробиваются изъ согретой влажной земли, — не успокоивали, не веселили сердца челов-Ьческаго. Въ 1805 году, какъ изв-Ьстно, былъ утвержденъ уставъ Казанскаго университета, и черезъ несколько м'Ьсяцевъ по- сд-Ьдовало его открыт1е; между немногими преподавателями, начавшими чтеше университетскихъ лекцШ, находился орди- нарный профессоръ натуральной истор1и Карлъ Оедоровичъ Фуксъ, читавш1й свой предметъ на французскомъ язык-Ь. Это было уже въ начади 1806 года. Хотя я свободно читалъ и понималъ французсшя книги, даже отвлеченнаго содер- жатя, но разговорный языкъ и вообще изустная р^чь про- фессора сначала затрудняли меня; скоро, однако, япривыкъ къ нимъ и съ жадностью слушалъ лекдш Фукса. Много спо- собствовало къ ясному пониманш то обстоятельство, что Фуксъ читалъ по Блуменбаху, печатные экземпляры кото- раго, на русскомъ язык'Ь, находились у насъ въ рукахъ. Книга эта, въ трехъ частяхъ, называется «Руководство къ Естественной ИсторшД.Хон.Фридр.Бдуменбаха, Геттинген- скаго Университета Профессора и Беликобританскаго Над- ворнаго Советника, съ н-Ьмецкаго на руссшй языкъ переве- денное исторхи естественной и гражданской и географш учи- телями: Петромъ Наумовымъ и Андреемъ Теряевымъ, печа- тано въ привилегированной типографш у Бильковскаго. Бъ Санктпетербург^Ь 1797 года». Между слушателями Фукса былъ одинъ студентъ Баси- л1й Тимьянск1й, который и прежде охотн-Ье вс^хъ насъ за- нимался языками, не только французскимъ и н^мецкимъ, но и латинскимъ, за что и былъ онъ всегда любимцемъ быв - шаго у насъ въ высшихъ классахъ гимназ1и преподавателя этихъ языковъ, учителя Эриха. Эрихъ былъ сд^ланъ адъ- юнктъ-профессоромъ и читалъ въ университете латинскую и греческую литературу. Личность адъюнкта Эриха, кото- рый, какъ вс^ говорили, им^лъ глубошя познан1я въ древ- нихъ и новыхъ языкахъ, была въ высшей степени каррика- турна и забавна, а руссшй языкъ онъ такъ коверкалъ, что безъ см^Ьха нельзя было слушать. Бпрочемъ, къ русскому языку онъ обрап1;ался только въ крайности, видя иногда, что уче- никъ не понимаетъ его, хотя онъ для лучшаго уразум-Ьнхя приб^гадъ уже ко всЬмъ ему изв'Ьстнымъ языкамъ. Эрихъ даже и фамилш наши переиначивалъ по-своему. Студента 24* — 379 — Везобразова, наприм'Ьръ, звалъ «геръ Абразанцовъ » , а меня то «геръ Аксаевъ>, то «геръ Ачаковъ» и никогда Аксаковъ, хотя очень меня зналъ, потому что нередко бывалъ у адъ- юнкта Г. И. Карташевскаго, у котораго я прежде жилъ. Тимьянск1й передразнивалъ Эриха въ совершенств-Ь. Я также ум-Ьдъ н-Ьсколько передразнивать своего наставника, и мы съ Тимьянскимъ нер-Ьдко пот-Ьшали студентовъ, представляя встречу на улиц^Ь и взаимныя прив'Ьтств1я нашихъадъюнктъ- профессоровъ.Но виноватъ!воспоминашя юношества увлекли меня въ сторону, возвращаюсь къ предмету моего разсказа. Этотъ студентъ Тимьянсгай, считавш1йся у насъ первымъ латинистомъ и, вероятно, знавш1й тогда не очень много по- латыни, скоро обратилъ на себя вниман1е Фукса, понравился ему за свою латынь и сталъ ездить къ нему на квартиру: Фуксъ нанималъ прекрасный домъ Жмакина на Арскомъ пол*. Однажды Тимьянсюй при мн-Ь разсказывалъ, что вид-Ьлъ у профессора большое собраше многихъ насЬкомыхъ и въ томъ числ'Ь бабочекъ, и что Фуксъ об'Ьш;алъ выучить его, какъ ихъ ловить, раскладывать и сушить. Въ эту самую ми- нуту я только-что воротился въ университетъ съ кулачнаго боя, который вид'Ьлъ первый разъ въ моей жизни. Это было въ январ-Ь или феврал-Ь 1806 года. Я самъ въ свою очередь горячо разсказывалъ товариш;амъ о вид^нномъ мною и пропустилъ мимо ушей слова Тимьянскаго. Тогда въ Казани происходили по зимамъ, на льду боль- шаго озера Кабана, знаменитые кулачные бои между Татар- скими слободами и Русскими суконными слободами, состояв- шими изъ кр'Ьпостныхъ крестьянъ пом'Ьш.ика Осокина; и Та- тарскхя и Русск1я слободы были поселены по противополож- нымъ берегамъ озера Кабана *). Бои эти доходили иногда до ожесточен1я, и, конечно, къ обыкновенной горячности бой- цевъ примешивалось чувство нац1ональности. Бой, который вид-Ьлъ я, происходилъ однако въ должныхъ границахъ и по правиламъ, который нарушались только тогда, когда случалось одол'Ьвать Татарамъ. Бойцы, выстроившисьвъдв'Ьст'Ьны, одна противъ другой, на порядочномъ разстоянш. долго стояли въ бе.здМств1и и только одни мальчишки выскакивали съ об-Ьихъ сторонъ на нейтральную середину и бились между собою, *) Татаршя и Суконныя слободы существуютъ и поныне; но крепостные крестьяне уже откупились и записались въ мещане.— С А. — 373 — подстрекаемые насмешками или похвалами взрослыхъ; нако- нецъ вышелъ впередъ изв'Ьстный боецъ Абдулка, и сейчасъ явился передъ нимъ также изв^Ьстный боецъ Никита; тата- ринъ полет^лъ съ ногъ и вместо него выросъ другой. Между т^мъ, въ н'Ьсколькихъ м'Ьстахъ начали биться попарно разные бойцы. Удача была сначала равная: падали Татары, падали и Русскхе. Вставая, кто держался за бокъ, кто за скулу, а иныхъ и уносили. Вдругъсъ страшнымъ крикомъ Татары бросились стеной на ст^Ьну — и завязалась ужасная, вполн-Ь рукопашная драка; но Татары держались не долго. Скоро попятили ихъ назадъ и они поб-Ьжали. Руссше пресл'Ьдовали ихъ до бере- говъ Кабана и съ торжествомъ воротились. Мн^ сказывали, что когда случалось одол-Ьвать Татарамъ, то они пресл-Ьдо- вали Русскихъ даже въ ихъ избахъ, и что тутъ-то вновь воз- становлялся ожесточенный бой, въ которомъ принимали уча- ст1е и старики, и женш,ины, и д-Ьти: дрались уже ч'Ьмъ нипо- пало. Такая схватка всегда оканчивалась б-Ьгствомъ Татаръ. Весною 1806 года я узналъ, что Тимьянскш вм-Ьст-Ь съ студентомъ Кайсаровымъ уже начинаютъ собирать насЬко- мыхъ, и что способъ собиран1я, то есть ловли бабочекъ, и доски для раскладывашя ихъ держатъ они въ секрет^Ь. Тогда только вспомнилъ я, что уже слышалъ объ этомъ. Вдругъ загор-Ьлось во мн-Ь сильное желаше самому собирать бабочекъ. Я сообщилъ объ этомъ другу моему, студенту А. И. Панаеву, и возбудилъ въ немъ такую же охоту. Сна- чала я обратился къ Тимьянскому съ просьбой научить меня производству этого д'Ьла; но онъ не согласился открыть мн'Ь секрета, говоря, что тогда откроетъего, когда сд-Ьлаетъ зна- чительное собрате, а только показалъ мн-Ь н-Ьсколько экзем- пляровъ высушенныхъ бабочекъ и насЬкомыхъ. Это воспла- менило меня еш;е больше, и я р'Ьшился сейчасъ "Ьхать къ профессору Фуксу, который былъ въ то же время докторомъ медицины и начиналъ практиковать. Я пр1^Ьхалъ къ нему подъ предлогомъ какого-то выдуманнаго нездоровья. Въ ка- бинет'Ь у профессора я увид-Ьдъ висяш,1е по ст'Ьнамъ ящики, въ которыхъ за стеклами торчали воткнутыя на булавкахъ, превосходно сохраненныя и высушенныя, ташя прелестныя бабочки, какихъ я и не видывалъ. Япришелъ въ совершен- ный восторгъ и посп'Ьшилъ объяснить кое-какъ Фуксу мою страстную любовь къ естественной исторш и горячее же- — 374 — лате собирать бабочекъ, прося его въ то же время научить меня, какъ приступить къ этому д-Ьлу. Профессоръ былъ очень доволенъ и охотно разсказалъ мн^Ь вс^Ь подробности этого искусства, не мудренаго, но требующаго осторож- ности, терп-Ьтя и ловкости. Онъ тутъ же показалъ мн-Ь всЬ нужные инструменты, какъ для ловли бабочекъ, такъ и для раскладывайся ихъ. Я зналъ, что Панаевъ на все это бу- детъ гораздо искусн-Ье меня: онъ былъ велик1й мастеръ на всЬ механичестя, мелшя ручныя работы, — и потому вы- просилъ позволете у Фукса привести къ нему на другой же день Панаева съ н-Ьсколькими живыми бабочками, ко- торыхъ профессоръ об-Ьщалъ при насъ же разложить для сушки. А какъ я хот-Ьлъ не только ловить бабочекъ, но и собирать гусеницъ, для того, чтобы бабочки выводились у меня дома, то Фуксъ объяснилъ мн-Ь и снабдилъ меня наста- влен1ями, какъ различать червяковъ, изъ которыхъ должны выводиться бабочки, отъ т-Ьхъ червей, ийъ которыхъ выво- дятся друия разныя насЬкомыя, какъ ихъ содержать, ч-Ьмъ кормить и вообще какъ съ ними обращаться. Мы съ Панае- вымъ также р^§шились хранить втайн'Ь наше предпр1ят1е не только отъ Тимьянскаго, но и отъ всЬхъ другихъ студен- товъ. На другой день, наловивъ кое-какихъ бабочекъ въ саду, отправились мы къ Фуксу, который при насъ же разложилъ двухъ бабочекъ, а третью далъ разложить Панаеву, желая, чтобы онъ первый опытъ сд-Ьлалъ у него на глазахъ. Д^Ьло происходило сл-Ьдующимъ образомъ: взявъ бабочку снизу осторожно за грудь большимъ и указательнымъ пальцами, Фуксъ сжалъ ее довольно кр-Ьпко; это нужно для того, чтобы бабочка лишилась чувствъ, не билась крылушками и не сби- вала съ нихъ цв-Ьтную пыль. Для этого сжатхяим-Ьлись особые стальные щипчики; но Фуксъ сказалъ и показалъ намъ, что мы можемъ обойтись и безъ нихъ. Потомъ онъ взялъ булавку, величина которой долншабытьсоразм'Ьрна величин-Ь бабочки, и прокололъ ей спинку сверху внизъ, выпустивъ конецъ бу- лавки на столько, на сколько было нул^но для втыканья его въ дерево. Пропустивъ кончикъ булавки сквозь карточку, онъ слегка нагр-Ьлъ его насв'Ьчк^Ь: предосторожность, необходимая для того, чтобы т'Ьло насЬкомаго присохло и не верт-Ьлось на булавк-Ь. Потомъ взялъ гладкую липовую дощечку (липо- вая мягче другихъ), съ вынутыми вовсю ея длину ложбин- — 375 — ками*); пошире для бабочекъ, у которыхъ брюшко потолще, и поуже для т'Ьхъ, у которыхъ туловиш;е тоньше. Въ одну изъ такихъ ложбинокъ Фуксъ опустилъ туловищ;е бабочки и воткнулъ конецъ булавки на столько, чтобы крылушки при- шлись какъ разъ къ поверхности дош,ечки. Наконецъ онъ взялъ узеньк1я полоски почтовой бумаги, нарочно для того нар'Ьзанныя, наложилъ одну изъ нихъ на верхнее и нижнее крылья бабочки, прикр^пилъ вверху булавкой, и особымъ инструментомъ,похожимъ на длинную иглу или шило (боль- шая длинная булавка можетъ всегда зам-Ьнить его), распра- вилъ крылья бабочки, сначала одно, а потомъ другое, ровно и гладко, такъ, чтобы верхнее не закрывало нижняго, а только его касалось; въ заключеше прикрепи лъ, то есть воткнулъ булавку въ нижнШ конецъ бумажки и въ дерево. Очевидно, что все ум-йнье и ловкость заключались въ рас- правлеши крыльевъ бабочки: надобно было ихъ не прорвать, не измять и не стереть съ нихъ пыль. Черезъ несколько дней бабочка высохнетъ; тогда бережно снимаются съ нея бумажки и бабочка перемещается въ ящикъ или шкапъ, въ которомъ она должна храниться. Третью бабочку разложилъ Панаевъ и съ перваго раза такъ искусно, что Фуксъ, повто- ряя безпрестанно: «В1еп, 1гё8 Ыеп, рагЫ1етеп1; Ыеп>, про- возгласилъ наконецъ торжественно: «Орише!> И вотъ закип'Ьла у насъ съ Панаевымъ молодая, пылкая деятельность! Липовыя сух1я доски и дощечки гладко вы- струганы подъ личнымъ присмотромъ моего товарища, а лож- бинки искусно и ловко вынуты имъ самимъ; отысканы тол- стыя, такъ называемыя фунтовыл булавки для раскладки и прикр^плетя бабочныхъ крыльевъ; нашли и плотную поч- товую бумагу, которая не прорывалась, какъ это случилось у Фукса. Рампетки для ловли бабочекъ сделали двухъ сор- товъ: одне съ длинными флеровыми или кисейными мешоч- ками, друг1я натянутыя, какъ рампетки, которыми играютъ въ воланъ. Рампеткой перваго вида надобно было подхваты- вать бабочку на-лету и завертывать ее въ мышечке, а рам- петкой втораго вида надобно было сбивать бабочку на землю, въ траву, или накрывать ее, сидящую на какомъ нибудь цветке или растеши. Первый способъ очевидно лучше: пыль *) Теперь это делается иначе: дощечки прорезываются насквозь н вме- сто дна вставляется пробка,— С. А. — 876 — съ бабочки стирается меньше; но д-Ьйствовать рампеткою съ м-Ьшечкомь требовалось больше ловкости и проворства. Въ два дня все было готово и, благодаря неусыпнымъ, горячимъ хлопотамъ моимъ, а также стараньямъ и ум-Ёнью моего то- варника, все было придумано и устроено гораздо лучше, ч-Ьмъ у профессора Фукса. Раскладывате бабочекъ Панаевъ решительно взялъ на себя: разложивъ ихъ еще н-Ьсколько экземпляровъ, онъ сталъ совершеннымъ мастеромъ въ этомъ Д'Ьл'Ь. Ловлю бабочекъ за городомъ мы положили производить вм'Ьст'Ь, кром-Ь какихъ- нибудь особенныхъ случаевъ; а воспиташе червей, до пре- врап1;ешя ихъ въ хризалиды, отыскиваше готовыхъ куко- локъ и хранен1е и т-Ёхъ и другихъ, до превращен1я ихъ въ бабочки, я принялъ уже на свое попечеше. Кром-Ь того, что я им^ёлъ особенную охоту къ наблюденш за жизнью и нра- вами всего живущаго въ природ-Ь, меня подстрекнули слова Фукса, который сказалъ, что бабочки, выводяш,1яся дома, будутъ самыми лучшими экземплярами, потому что сохра- нятъ всю первородную яркость и св'Ьжесть своихъ красокъ; что бабочки, начавъ летать по полямъ, подвергаясь дождямъ и в-Ьтрамъ, уже теряютъ н'Ьсколько, то есть стираютъ или стряхиваютъ съ себя цв-Ьтную пы-иь, которою, въ вид-Ь кро- шечныхъ чешуекъ, бываютъ покрыты ихъ крылья, когда он-Ь только-что выползутъ изъ скорлупы хризалиды, или куколки, и расправятъ свои слсатые члены и сморщенныя крылушки. Оставивъ адъюнктъ-профессора Л. С. Левицкаго, у кото- раго я не въ силахъ былъ прожить бол-Ье двухъ м-Ьсяцевъ, о чемъ сказано подробн'Ье въмоихъ «Воспоминатяхъ»,я жилъ тогда, въ первый разъ въ моей жизни, самъ по себ-Ь, пол- нымъ хозяиномъ, на собственной квартир-Ь. Я нанималъ фли- гель у какого-то обрусЬлаго н-Ёмца Ег. Ив. Германа, сынъко- тораго, Александръ, былъ н'Ькогда моимъ гимназическимъ товарищемъ, а теперь служилъ въ Казанскомъ Почтамт'Ь; онъ жилъ у меня вофлигел^Ь и часто бывалъ моимъ спутникомъ, дажеруководителемъ, на всЬхъ общественныхъ и народныхъ гуляньяхъ, докоторыхъ былъ большой охотникъ. Въ настоя- щ,ее время, то есть весною, въ Казани происходило обыкно- венное ежегодное и оригинальное гулянье, ивотъ по какому поводу: какъ только выступитъ изъ береговъ Волга и зато- питъ на несколько верстъ (иногда бол-Ье десяти) свою луто- — 377 — вую сторону, она сливается съ озеромъ Кабаномъ, лежащимъ отъ нея, кажется, верстахъ еъ трехъ, и пополнивъ его не- подвижныя воды, устремитъ ихъ въ каналъ или протокъ, называемый Булакъ (мелкШ, тинистый и вонюч1й л^Ьтомъ), который, проходя сквозь всю нижнюю часть Казани, соеди- няется сър-ЬкойКазанкой*). Ц'|§лыя стаи большихъ лодокъ, нагруженныхъ разнымъ мелкимъ товаромъ, пользуясь водо- польемъ,приходятъ съ Волги черезъ озеро Кабанъ и буквально покрываютъ Булгжъ. Казансюе жители всегда съ нетерп-Ь- н1емъ ожидаютъ этого времени, какъ единственной своей ярмарки, и в-Ьсть: «лодки пришли > мгновенно оживляетъ весь городъ **). По берегамъ Булака устроивается шумное гулянье; публика и народъ толпятся по его грязнымъ и гад- кимъ набережнымъ, точно какъ въ Москв-Ь подъ Новинскимъ , на Святой нед-Ьл-Ь. Между множествомъ разнаго товара, ме- жду апельсинами и лимонами, привозится огромное количе- ство посуды фарфоровой, стеклянной и глиняной муравленой, то есть покрытой внутри и снаружи, или только внутри, зе- ленымъ лакомъ. Въ числ-Ь посуды привозятъ много глиня- ныхъ и стеклянныхъ ребячьихъ игрушекъ, какъ-то: уточекъ. гуськовъ, дудочекъ и брызгалокъ. Въ это время, по всЬмъ казанскимъ улицамъ и особенно около Булака, толпы маль- чишекъ и д^вчонокъ, всЬ вооруженный новыми игрушками, купленными на лодкахъ, съ радостными лицами и какимъ- то б-Ьшенымъ азартомъ б-Ьгаютъ, свистятъ, пиш,атъ или пу- скаютъ фонтанчики изъ брызгалокъ, обливая водою другъ друга и даже гуляющихъ, и это продолжается съ м-Ьсяцъ. Видъ такого, чисто-народнаго торга и гулянья, куда аристо- крат1я Казани прх-Ьзжаетъ только полюбоваться на толпу, — *) Водополье озера Кабана, по особенному положешю его мЬстностж, очень замечательно. Кабанъ, въ который стекается множество весеннихъ ручьевъ со всего города и сос^днихъ окрестностей, очень рачо оттаиваетъ отъ береговъ и спускаетъ излишнюю воду по Булаку гъ ръку Казанку, а потомъ, когда, вы- шедъ изъ береговъ, разливается Казанка п становится выше его уровня, Бу- лакъ принимаетъ обратно мутныя и быстрыя волны этой р^ки; Волга же, раз- ливаясь всегда позднее вс4хъ меньшихъ р'ькъ, снов? заставляетъ череполнен- ныя воды Кабана, опять по Булаку, устремляться въ Казанку. Этимъ любопытнымъ наблюден1емъ и вообще свздЬнхями о насгояш,емъ состоянш Казани, а также новМшими св^д^шями по натуральной исторш обязанъ я молодому ученому, недавно оставившему Казанск1п университетъ. Н. П. Вагнеру.— С. .1. **) Эта весенняя ярмарка продолжается п теперь, даже въ большпхъ разм^рахъ, какъ мн4 сказывали; вся же местность торга на водахъ и берегахъ Булака получила общее назваше «Биржи».— С. Л. — 878 — см-Ьсь одеждъ татар скихъ и русскихъ, городскихъ и дере- венскихъ, очень живописны. Мы съ Германомъ часто посе- щали Булакъ, и Германъ очень былъ огорченъ, когда я вдругъ объявилъ ему, что не нам-Ьренъ бол-Ье шататься по Булаку, что у меня другое на ум'Ь, что все свободное время я буду посвящать собирашю бабочекъ,воспитанш гусеницъ и оты- скивашю хризалидъ и что буду очень радъ, если онъ ста- нетъ помогать мн'Ь. Герману не понравилось мое нам'Ьреше, ему пр1ятн'Ье и выгодн-Ье было иш'Ьтъ меня своимъ товари- щемъ на гуляньяхъ, но делать было нечего, и онъ волею- неволею согласился быть моимъ помощникомъ въ новыхъ моихъ занят1яхъ. Комнатъ у меня было довольно и я назна- чилъ одну изънихъ, совершенно отд-Ёльную, исключительно для помещенья, на особыхъ столахъ, стеклянныхъ ящиковъ, съ картонными крышками, картонныхъ коробокъ и даже большихъ стеклянныхъ банокъ, въ которыхъ должны были сидеть разные черви или гусеницы, дост^аточно снабженные т^ми травами и растеньями, который служили имъ обыкно- венной пищей. Для того, чтобы воздухъ могъ проходить въ ящики и коробки, крышки ихъ были всЬ исколоты толстой булавкой. То же сд-Ьлалъ я съ бумагою, которою обвязыва- лись стеклянный банки. Въ этихъ мелкихъ и скучныхъ хло- потливыхъ приготовлен1яхъ Германъ былъ точно моимъ по- мощникомъ. Впосл-Ьдстиги, когда собран1е гусеницъ сд-Ьла- лось довольно многочисленно, въ комнат-Ь, гд-Ь жили червяки, распространился сильный и противный запахъ, такъ что безъ раствореннаго окна въ ней нельзя было долго оставаться, а я любилъ подолгу наблюдать за моими питомцами; Гер- манъ же нереста лъ и ходить туда, ув-Ьряль даже, что во всемъ флигел-Ь воняетъ червями, — чтб было совершен- но несправедливо. Для денныхъ, сумеречныхъ и ночныхъ хризалидъ были назначены особые ящики. Квартира моя им^ла еще то удобство, что находилась на какомъ-то пу- стыре, окруженномъ съ двухъ сторонъ оврагами, идущими къ р^Ьк-Ь Казанк-Ь и заросшими травою. Я немедленно осмо- тр^Ьлъ ихъ съ большимъ вниман1емъ и, къ удовольств1ю мо- ему, увпд-Ьлъ, чтотамъ летаютъ разныя бабочки. У Панаева, который жилъ на Черномъ озер-Ь, вм^ст^Ь съ четырьмя братья- ми, въ собственномъ дом-Ь, бы.шъ по дъ руками тоже довольно большой садъ, превращенный частью въ огородъ, совершенно — 379 — запущенный, что однако не м-Ьшало залетать туда бабочкамъ. Благодаря такимъ благопр1ятнымъ для насъ обстоятель- ствамъ, мы съ Панаевымъ въ первые два дня, не выходя еще за городъ, поймали съ десятокъ такихъ бабочекъ, которыя, хотя были довольно обыкновенны, но могли уже съ честью занять свое м-Ьсто въ нашемъ собран1и. Я сказалъ, что мы р-Ьшились было вести наше д^ло по секрету отъ всЬхъ това- рищей. Но увы! как1я тайны сохраняются строго! на другой же день знали въ университет-Ь о нашемъ предпр1ятш. (В'Ь- роятно разболтали меньш1е братья Панаева, Владим1ръ и Петръ, которые были тогда своекоштными гимназистами.) Мы решились бол-Ье не скрываться, да и Тимьянсшй съ Кай- саровымъ посл-Ьдовали нашему прим-Ёру; но т'Ьмъ не мен-Ье между нами установилось открытое соперничество. Собран1е Тимьянскаго им-бло уже то преимущество, что было стар-Ье нашего и усп^Ьло собрать до 30-тиэкземпляровъ, тогда, когда у насъ не было еще ни одного; но мы им-^ли бол-Ье свобод- наго времени, бол-Ье средствъ и скоро потомъ сравнялись съ своими соперниками. Впосл-Ьдстеш студенты разд-Ьли- лись на дв-Ь стороны, изъ которыхъ одна бол^е хвалила собран1е бабочекъ у казенныхъ студентовъ, а другая у свое- коштныхъ, то есть у меня и Панаева. — Какъ нарочно, яЪ- сколько дней не удалось намъ попасть за городъ, въ рощи и сады за Арскимъ полемъ. Мое нетерп^нхе возрастало съ каждымъ часомъ. Я, даже не испытавъ еще настоящимъ образомъ удовольств1я ловить бабочекъ особенно р^дкихъ, или почему нибудь зам-Ьчательныхъ, — я уже всею душою, страстно предался новому увлечетю, и въ это время, кром-Ь отыскиван1я червяковъ, хризалидъ и ловли бабочекъ, ни- чего не было у меня въ голов-Ь: Панаевъ разд-Ьлялъ мою новую охоту, но всегда въ гранидахъ спокойнаго благоразумхя. На- конецъ, въ одинъ воскресный или праздничный день, рано поутру, для чего Панаевъ ночевалъ у меня, потому что я жилъ гораздо ближе къ Арскому полю, вышли мы на свою охоту, каждый съ двумя рампетками: одна кр^Ьпко вставлен- ная въ деревянную палочку была у каждаго въ рукахъ, а другая, запасная, безъ ручки, висЬла на снурк-Ь черезъ плечо. У каждаго также вис-Ьлъ картонный ящикъ, въ который можно было класть пойманныхъ бабочекъ. Едва ли когда- нибудь, сд^Ьлавшись уже страстнымъ ружейнымъ охотни- — 380 — комъ, посл^ продолжительнаго ненастья, продернсавшаго меня н-Ьсколько дней дома, выходи лъ я въ такомъ упоитель- номъ восторг'Ь, съружьемъ и легавой собакой, въ изобиль- ное первоклассною дичью болото!... Да и какой весеннШ день с1ялъ надъ нашими молодыми головами! Солнце изъ-за рощи выходило къ намъ навстр-Ьчу и потоками пылающаго св-Ьта обливало всю окрестность. Какъ-будто земля гор'Ьла подъ нашими ногами, такъ быстро проб^Ьжали мы Новую Гор- шечную улицу и Арское поле *)... И вотъ онъ наконецъ передъ нами, старый, заглохшШ садъ, съ темными веко- выми аллеями, съ своими ветхими заборами, своими цв-Ьти- стыми полянами, садъ, называвш1йся тогда Болховскимъ **). Хоръ птичьихъ голосовъ, заглушаемый соловьиными п-Ь- снями, поразилъ сначала мой слухъ, но я скоро забылъ о немъ. Мы остановились съ Панаевымъ, чтобы перевести духъ и условиться въ нашихъ поискахъ. Мы р-Ьшились пройти первую представившуюся намъ широкую' поляну вм-Ьст-Ь, то есть на разстоян1и шаговъ ста одинъ отъ другаго. Только тронулся я съ м-Ьстапо росистому лугу, въ одну минуту про- мочившему мои ноги, какъ увид-Ьдъ, что Панаевъ поб-Ьжадъ и началъ что-то ловить своей рампеткой. Я забылъ даже услов1е, чтобы не сходиться другъ съ другомъ, если дру- гой не будетъ звать и чтобы никогда обоимъ не гоняться за одной добычей. Я опрометью приб-Ьжадъ къ Панаеву и увид-Ьлъ, что онъ точно ловитъ какую-то красивую бабочку, никогда мною невиданную. Я бросился ему помогать, не- смотря на его крикъ, чтобы я ушелъ прочь, чтобы я не м-Ь- шалъ ему. Но увы, это было уже поздно. Бабочка, испу- ганная нашимъ пресл^довашемъ, особенно потому, что я заб-Ьжалъ ей встр-Ьчу, поднялась вверхъ столбомъ и. пере- порхнувъ черезъ аллею, скрылась отъ нашихъ глазъ. Панаевъ очень сердился и очень журилъ меня и положительно ска- залъ, что если я въ другое разъ такъ поступлю, то никогда вм-Ьст-Ь со мной ходить не будетъ. — Онъ ув-Ьрялъ, что ба- бочка была необыкновенно красива и что едва ли это не была *) Арское поле теперь почти не существуетъ; оно все застроено улицами и домами; даже бывшее (а немъ стародавнее, трехдневное гулянье, начинав- шееся съ Троицына дня и продолжавшееся всегда дней пять, перенесено на другое м^сто.— С. А.—**) Сады Волховской и рядомъ съ нимъ Неёловск1Й су- ществуютъ и теперь, но прежнихъ ихъ именъ нивто уже незнаегь: они соста- в.1яютъ садъ Род1оновскаго Института благородныхъ д^Ьвицъ.— (7. Л. — 381 — Ириса или Глазчатая Нифма. Я очень огорчился, очень рас- каивался, очень досадовалъ на себя и далъ искреннее об-Ь- щате, даже побожился, что впередъ этого никогда не бу- детъ. Я въ точности сдержалъ об'Ьщан1е. — Мы разошлись опять, каждый на свою черту, въ назначенномъ разстояши, и я скоро увид-^лъ, что Панаевъ опять поб-Ьжаль. Въ самое то время, какъ товарищъ мой, что-то поймавъ, остановился и сталъ вынимать изъ мышечка рампетки, когда мн!; стоило большаго труда, чтобы не приб-Ьжать къ нему, не узнать, не посмотреть, чтоонъ пойма лъ, — мелькнула передъ моими гла- зами, бросая отъ себя по трав-Ь и цв-Ьтамъ дрожащую и пор- хающую т-Ёнь, большая бабочка, темная, но блестящая на солнц-Ь, какъ эмаль. Я бросился ее пресл'Ьдовать и очень счастливо; очень скоро ноймалъ; руки у меня дрожали отъ радости и я не вдругъ могъ подавить слегка грудку моей пленницы, чтобы привесть ее въ обморочное состояше; безъ этой печальной, необходимой предосторожности, она стала бы биться въ ящшсЬ и испортила бы свои бархатныя крылу шги. Эту денную бабочку я сейчасъ узналъ: она находилась уже въ собран1и у Тимьянскаго и была въ точности опред-Ьдена по Блуменбаху и утверждена Фуксомъ; она называлась Ан- т1опа. Но какимъ жалкимъ образомъ описываетъ ее Блумен- бахъ: <Ант1опа, бабочка Нимфа, полосатая, у коей крылья угольчатыя, черныя, съ б'Ьлесоватымъ краемъ». Вотъ и все. Ну какое понят1е можно получить изъ этого описашя? къ тому же и полосъ на ней никакихъ н'Ьтъ. Тогда какъ Ан- т1опа, несмотря на скромныя свои краски, уже по величин-Ь своей принадлежитъ къ числу зам^чательныхъ русскихъ ба- бочекъ; темно-кофейныя, блестяпця, лаковыя ея крылья, по изобил1ю цветной пыли, кажутся бархатными, а къ самому брюшку или туловищу покрыты какъ-будто мохомъ или то- ненькими волосками рыжеватаго цв^та; края крыльевъ, и верхняго и нижняго, оторочены бл-Ьдио-желтою, палевою, до- вольно широкою зубчатою каемкою, вырезанною фестончи- ками; такого же цв-Ьта две коротенькихъ полоски находятся на верхнемъ крае верхнихъ крыльевъ, а вдоль палевой каймы, по обоимъ крыльямъ, размещены ярк1я, сишя пятнушки; глаза Антшпы н булавообразные усы, сравнительно съ дру- гими бабочками, очень велики; все тело покрыто темнымъ пухомъ; исподъ крыльевъ не замечателенъ: по темному осно- — 382 — ванш онъ исчерченъ б-^Ьлыми тонкими жилочками *). Я былъ очень доволенъ, что у насъ есть Ант10па. Поймавъ еще н-Ь- сколько бабочекъ, неизв'Ьстныхъ мн-Ь по имени, которыхъ я или вовсе не вид^Ьлъ издалека, сошелся я наконецъ съ Па- наевымъ. Онъ также поймалъ Антюпу итакихъ жеярко-го- лубыхъ и краснозолотистыхъ маленькихъ бабочекъ, как1я были и у меня въ ящичк'Ь; я сверхъ того нашелъ н-Ьсколько червей,изъкоторыхъодинъ, очень мохнатый, изв-Ьстныйподъ именемъ Поповой Собаки, об-Ьщалъ очень красивую сумереч- ную бабочку. Гусеницъ бабочки я узнавалъпотому, что он-Ь им-Ьготъ обыкновенно восемь паръногъ. Очень довольные та- кимъ началомъ, мы сЬли отдохнуть подъ непроницаемой т^Ьньюстарыхълипъ и даже позавтракали, потому чтоим-Ьли предусмотрительность запастись хл-Ьбомъ и сыромъ. Позав- тракавъ, мы разошлись въразныя стороны, назначивъ м-Ьсто, гд1Ь мы должны сойтись. Волховской садъ былъ намъ хорошо извФстенъ; мы хал;ивали въ него гулять,' а также и въ дру- гой, кажется, рядомъ съ нимъ лежащ1Й, Неёловсюй садъ. Я не видалъ этихъ садовъ пятьдесятъ-два года. Они пред- ставляются мн-Ь теперь огромными и таинственными и н-Ько- торыя м-Ьста совершенно глухими и непроходимыми. Легко быть можетъ, что они совсЬмъ не таковы и даже не велики. Мн-Ь не разъ случалось увидать въ совершенныхъ л-Ьтахъ, посл'Ь долгаго промежутка, то м-Ьсто, гд-Ь въ ранней моло- дости часто гулялъ, или тотъ домъ, въ которомъ я долго жилъ; всегда я бывалъ пораженъ т-Ьмъ, что находилъ ихъ мишатюрными въ сравнен1и съ т^&ми образами, которые жили въ моей памяти. Я боюсь, чтобы того н^е не случилось съ садами Болховскимъ и Неёловскимъ, и потому предупреждаю моихъ читателей, что я пишу обо всЬхъ предметахъ такъ, какъ они казались мн-Ь за пятьдесятъ л'11тъ. Побродивъ довольно долго по полянамъ и луговинамъ, и поймавъ довольно бабочекъ, н-Ькоторыхъ вовсе мн-Ь неизв'Ьст- *) ВсЛ', описан1я бабочекъ составлены мною или съ натуры, или съ ри- сунковъ, плн по Блуменбаху, поправленному п дополненному нами тогда же, Въ опнсан1яхъ мопхъ можетъ встретиться разница съ описан1ями натурали- стовъ. Она происходить оттого, что мног1Я денныя бабочки им^Ьготъ два вы- лета: весенн1н и осенн1п. чего мы тогда не знали. Краски весеннихъ бабо- чекъ бл4дн4е (ибо он1'. перезимовали), а осеннихъ гораздо ярче. Вообще, я не поправляю нашихъ тогдашннхъ ошибочныхъ понят1Й и взглядовъ на науку. Въ 50 л^тъ она упцга далеко. — С. А. — 883 — ныхъ, И предполагая, что иныя изъ нихъ, по оригинальности цв-ЬтоБъ и формъ, должны быть зам-Ьчательными. я занялся отыскивашемъ червяковъ, хризалидъ и ночныхъ бабочекъ, которыя привлекали меня къ себ-Ь больше, ч-Ьмь денныя. На- ходя червяка, я всегда срывалъ растете или в-Ьтку того ку- ста или дерева, на которомъ находилъ его, для того, чтобы знать, ч-Ьмъ кормить. Червяковъ или гусеницъ я могъ бы на- брать много; но сажать ихъ было некуда, ящичекъ былъ уже довольно полонъ, и я пустился отыскивать хризалидъ и ноч- ныхъ бабочекъ: я осматривалъ для этого исподъ листьевъ всякой высокой и широколиственной травы, осматривалъ ста- рыя деревья, ихъ дупла и всяк1я трещины и углублетя въ кор^; наконецъ осматривалъ полусгнивш1е м-Ьстами заборы, ихъ П1;ели и продолбленные столбы. Усп'Ьхъ превзошелъ мои ожидатя, и я долженъ былъ прекратить мои поиски, за не- им^шемъ м^ста, куда класть добычу. Я посп^шилъ на услов- ленное м'Ьсто и нашелъ тамъ Панаева, который уже давно меня дожидался. По его веселому лицу я угадалъ, что его ловля была удачна. Панаевъ ничего не хот-Ьлъ мн-Ь разска- зать, да и меня не сталъ слушать, говоря: «если мы еш;е пром'Ьшкаемъ, то мног1я бабочки, у которыхъ грудки слиш- комъ сильно сжаты, высохнутъ и раскладывать ихъ будетъ невозможно >. Хотя мн-Ь очень хот^Ьлось отдохнуть, но при- чины были такъ важны и уб-Ьдительны, что я сейчасъ со- гласился, и мы отправились домой, т. е. прямо къ Панаеву, на Черное Озеро, чтобы немедленно воспользоваться плодами нашей ловли и можетъ быть съ перваго раза затмить на- шихъ соперниковъ. Эта мысль подкр'Ьпила наши силы и мы шли бодро, разсказывая другъ другу свои подвиги и не- удачи, и закусывая все это на ходу оставшимся у насъ хл*- бомъ. Боже мой, какъ весело было наше возвраш;ен1е! Братья Панаева, двое старшихъ и двое младшихъ (старш1е были также студенты), съ нетерп'Ьшемъ насъ ожидали. Они всЬ принимали живое участ1е въ собиранш бабочекъ. Папоивъ насъ квасомъ, потому что мы умирали отъ жажды, посадили насъ сейчасъ за работу. Панаевъ долженъ былъ расклады- вать самыхъ лучшихъ бабочекъ, или такихъ, какихъ у насъ еп1;е не было, а мн-Ь предоставлялись дубликаты, также ба- бочки обыкновенный и оборотныя: оборотными у насъ назы- вались т-Ь, которыя раскладывались и сушились обороченныя — 384 — вверхъ исподомъ своихъ крыльевъ. Въ полныхъ учебныхъ собран1яхъ всегда такъ д'Ьлалось по словамъ Фукса; но у насъ э"^о было исключеше длт т-Ьхъ бабочекъ, у которыхъ исподъ довольно красивъ; есть так1г. у которыхъ нижняя сторона даже лучше верхней *). При разбор'Б наловленныхъ бабочекъ оказалось, что мы оба съ Панаевымъ, особенно я, по моей торопливости и го- рячности, не всегда въ надлежащей м^р-Ь сдавливали имъ грудки: н-Ькоторыя совершенно отдохнули, в-Ьроятно бились и, по т'Ьснот'Ь пом-Ьщетя, потерлись, то есть сбили пыль съ своихъ крылушекъ; госчаст1ю, лучш1я бабочки сохранились хорошо. Собрате наше увеличилось двадцатью новыми экзем- плярами, изъ которыхъ половина была тогда же определена нами по Блуменбаху, выученному почти наизусть; осталь- ныхъ же мы никакъ отыскать не могли, потому что Блу- менбахъ очень к.ратокъ въ своихъ описашяхъ и неточенъ, да къ тому же многихъ родовъ бабочекъ 'въ немъ вовсе не находится. Еаприм'Ьръ, у него ни слова не сказано о ма- ленькихъ голубыхъ и оранжево -золотистыхъ бабочкахъ, бле- стящихъ, совершенно какъ эмаль, серебристымъ и золоти- стымъ блескомъ. Бабочки эти положительно денныя и по- являются иногда во множестве. Точно такую голубую ба- бочку я в^^д-Ьлъ одинъ разъ большую; но кьсожал-Ьнш пой- мать ее не могъ. Вотъ т-Ь бабочки, которыхъ можно было опред-Ьлить съ достоверностью. Денныя: Капустная ^аооЧ9ш(Вга.8В1С31.е)**), съ черными кончиками и такими же двумя черными пятну ш- ками; исподъ крыльевъ желтоватый; ее не надобно смеши- вать съ оГж ^[сновенной капустной бабочкой, которая им^етъ несколько видовъ. Бабочка 1о пли Глазчатая Нимфа^ довольно большая, очень красивая и редкая; крылушки у ней углозато-зубчатыя, цвЬтомъ темно-вишневыя; на каж- домъ крыле находится по большому глазку голубовато-лило- ваго цвета, по которому съ боку йдутъ по пяти маленькихъ белыхъ пятнушек; . Глазки на верхнихъ крыльяхъ имеютъ не полный, желтый ободочекъ, а глазки на нижнихъ крыль- *) Теперь это делается .1наче, какъ я узналъ отъ Н. П. В.: ящнкъ им-Ьетъ стеклянное дно т, обернувъ его, можно видеть исподъ бабочкиныхъ грыльевъ. Такъ устроены ообран1я насЬкомыхъ. принадлежащ1А казанскимъ ученымъ Эверсяану н Бутлерову.— С. Л. — **) Эти бабочки теперь не попадаются въ Казани. яхъ — темный. Исподъ крыльевъ темный. Оторочка крыльевъ черная. На верхнихъ крыльяхъ, возл-Ь глазковъ, посл1Ь тем- наго промежутка, ближе къ туловищу, находится по жел- товатому пятну или короткой полоск'Ь. Бабочка Галатея (Сга1а1Ьеа), им'Ьюп1,ая крылушки зубчатыя, испещренная по бл-Ьдио-палевому цв-Ьту черными пятнушками. На переднихъ крыльяхъ, съ- испода, находится по одному, а на нижнихъ по пяти или бол-Ье безцв'Ьтныхъ очковъ или кружечковъ. Она также теперь въ Казани не попадается. Бабочка С, (С. А1Ьит); ее поймалъ Панаевъ. Этой бабочк-Ь мы очень обрадовались, потому что, читая ея описанье, намъ казалось очень страннымъ, даже нев'Ьроятнымъ: какъ это у бабочки на крыльяхъ изображена б-Ьлой краской буква С, да еще и съ точкой? Эта бабочка средней величины, крылушки у ней по краямъ выр-Ьзаны уголками или городками; цв-Ьтомъ желтовато-красная, съ черными клетками и пятнушками, а на нижнихъ крыльяхъ, по темному полю, съ-испода, очень ярко означена б-Ьлымъ цв-Ьтомъ буква С, и возл-Ь нея б-Ьлая же точка. Бабочка Аглая (А^1а1а), какъ называетъ ее Влу- менбахъ, называлась у насъ со словъ профессора Фукса пер ламу тровою. Крылья у ней кругловатыя, желто-бурыя, съ черными пятнушками, правильно расположенными, какъ будто въ графахъ; исподъ нее крыльевъ, по Блуменбаху, «им-Ьетъ на каждой сторон^Ь по 21-му пятну серебряному >, но въ дМствительности цв'Ьтъ ихъ похожъ не на серебро, а на перламутръ. Ихъ даже нельзя назвать пятнами, а гораздо будетъ точн-Ье, если сказать^ что исподъ крыльевъ этой бабочки весь перламутровый, расчерченный темными полосками на кл-Ьточки разной величины и фигуры, изъ коихъ н-Ькоторын кругловаты. Бабочка Проскурняковая (Ма1узе), названная такъ потому, что водится на полевыхъ рожахъ или проскурняк-Ь; она им-Ьетъ темныя крылья съ белыми пятнами, зубчатыя по краешкамъ. Сумеречныхъ на- ходилось три бабочки и одна ночная. Первая изъ нихъ на- зывается Олеандровая сумеречная бабочка (Кеш), и хотя сказано у Блуменбаха, что она водится на олеандр-Ь, сд-Ьдо- вательно не должна жить въ Росс1и, но ея, зеленаго цв-Ьта, угловатыя крылья съ разными, то бл-Ьдными, то темными, то желтоватыми повязками, описанныя в-Ьрио у Блуменбаха, не оставляютъ сомн'Ьн1я, что это она, и что она живетъ въ Семейная хроввва. ^" — 386 ~ Казанской губерн1и *). Молочайная сумеречная (бабочка (ЕирЬогЫзе) им-Ьеть довольно больш1я бурыя крылья; на переднихъ лежитъ поперекъ бледно -розовая, а на заднихъ красная струя или повязка: очень красива. Бабочка барашекъ (ПИрепЛиТае), въ двухъ видахъ. У Блуменбаха описанъ только первый видъ, большей величины, и она названа не настоящею сумеречною бабочкою^ в-Ьроятно потому, что хотя у нея крылушки длинны и она складываетъ ихъ, какъ сумеречная бабочка, въ треугольникъ, но усы толстые, булавообразные **), и летаетъ она хотя мало, но днемъ, а въ сумерки мн-Ь не случалось ее видеть. Она очень красива, и я, завидя ее перелетывающую перелетомъ изумрудныхъ букашекъ, не счелъ бабочкой; когда жа она сЬла на траву, то я разгляд-Ьдъ ее и пришелъ въ восхищенье! Верхшя кры- лушки у ней точно бархатъ, зеленоватыя, отливаютъ голу- бымъ глянцомъ, и каждое крыло им-Ьетъ шесть ярко-пунцо- выхъ точекъ или пятнушекъ, а нил^н1я крылушки гораздо меньше верхнихъ, чисто пунцовыя, съ узкой черной каем- кой; все т-Ьло зеленовато-голубое съ отливомъ. Второй видъ Баратка былъ пойманъ Панаевымъ; онъ н-Ьсколько по- меньше, верхн1я крылушки коричнево-зеленоватыя, съ та- кими же красивыми пятнушками, а нижн1я бл-Ьдио-розо- выя или желтовато-розовыя. Этими бабочками мы долго гордились, потому что наши соперники не могли достать ихъ. Но я всего бол^Ье радовался Хмп>левой ночной бабочкгь (НипшИ), которую нашелъ въ дупл-Ь старой липы. У нея была совершенно совиная головка, т-Ьло красножелтое, а крылья б-Ьлыя, какъ сн'Ьгъ, съ верхней стороны, а съ испода темно-бурыя; вдобавокъ она была такъ св-Ьжа, какъ-будто сейчасъ вывелась. По Блуменбаху это былъ самецъ; самка же красновато- желтаго цв-Ьта. Ра.зложивши бабочекъ, досыта налюбовавшись ими и по- об-Ьданъ на скорую руку съ другомъ моимъ Панаевымъ (братья его давно уже отоб-Ьдали, зная напередъ, что мы вернемся поздно), я посп'Ьшилъ домой: мнФ> нужно было разм-Ьстить моихъ червячковъ и куколокъ; и т-Ьхъ и другихъ нашлось до *) Родъ Сфинкса. Около Казани ее уже нЬтъ и она встречается не ближе €арепты.— С. А. **) Вероятно, память обманываегь меня, булавообразныхъ усовъ у Ба- рашка, по вс4мъ рисункамъ, н^тъ, а есть обыкновенные усики сумеречныхъ бабочекъ, широк1е въ средине и узеньк1е къ концамъ — С. А. — 887 — тридцати штукъ. Хризалидъ денныхъ бабочевъ я старался разв'Ьсить *) на ст-Ьнкахъ или приклеить къ верхней крышк'Ь ящика, который нарочно открывался съ боку; но это было очень трудно сд'Ьлать, потому что клейкая матер1я, похожая на шелкъ-сырецъ, которою червячки приклеиваютъ свой задъ къ исподу травяныхъ и древесныхъ листьевъ, а въ дуплахъ и щеляхъ — къ дереву, уже высохла, и хотя я снималъ хри- залидъ очень бережно, отд-Ёляя ножичкомъ приклейку, но, будучи намочена, она уже теряла клейкость, не приставала и не держалась даже и на ст-Ьнкахъ ящичка, не только на верхней крышк-Ь. Впосл-Ьдстиш Панаевъ приду малъ приклеи- вать ихъ вишневымъ клеемъ, что вышло очень удобно. Куко- локъ же сумеречныхъ бабочекъ, закутанныхъ въ какомъ-то пух-Ь или гн-Ьед^Ь, и куколокъ ночныхъ бабочекъ, которыхъ было у меня всего дв-Ь и который лежали въ кругловатыхъ яичкахъ, оболочка которыхъ была очень кр'Ьпка, — я поло- жилъ въ особый ящичекъ, прикрылъ ихъ расщипанной хлоп- чатой бумагой и защитилъ отъ вл1ян1я св^та, потому что ночныхъ хризалидъ всегда находишь въ густой т^ни. На другой день поутру явились мы съ Панаевымъ въ уни- верситетъ, за полчаса до начала лекц1й, чтобы усп-^ть раз- сказать о своихъ пр1обр^&тен1яхъ и чтобы узнать, удачна ли была ловля нашихъ соперниковъ: мы знали, что они также собирались идти за городъ. Признаться, мы думали по- хвастаться своей добычей и предполагали, что преимущество останется на нашей сторон-Ь. Но только мы вошли въ дор- туары, какъ н-^эсколько челов-Ькъ студентовъ, принимавшихъ бол-Ье живой участ1е въ предпр1ятш Тимьянскаго и Кайса- рова, встр-Ьтили насъ громкими восклицанхями: «ну, го- спода, какихъ бабочекъ поймалъ Тимьянской съ Кайсаро- вымъ, такъ это чудо! Вамъ ужъ этакихъ не достать; и ка- кую пропасть наловили всякихъ р-Ьдкихъ насЬкомыхъ! Они и теперь возятся съ ними на верху, въ аудиторш Фукса; даже Кавалера Подалир1уса достали!» **). Мы съ Панаевымъ были очень озадачены и смущены такимъ изв^ст1емъ. Осо- бенно Кавалеръ какъ громомъ поразилъ насъ. Тутъ узнали *) Потому что он'Ь сами всегда устроиваютъ себя въ висячемъ поло- женш. — С. А. **) У Блуменбаха, въ русскомъ переводе, онъ названъ Подалпрш.потл всегда произносили по-латыни: РойаИгшз.— С. А. 25* — 388 — МЫ отъ своихъ словоохотливыхъ товарищей, что вчера ТимЬ- янскШ и Кайсаровъ, вм^ст-Ь еще съ тремя студентами По- повымъ, Петровымъ и Кинтеромъ, уходили на ц'Ьлый день за городъ къ Хижицамъ и Зилантову Монастырю (изве- стное м11СТо, верстахъ въ 4 или 5 отъ Казани), что они брали съ собой особый большой ящикъ, въ которомъ пом-Ьщались доски для раскладыван1я бабочекъ и сушки другихъ насФко- мыхъ, что всего они набрали штукъ 70. Мы поспешили на верхъ и тамъ своими глазами уб-Ьдились, что торжество было на сторон-Ь нашихъ противниковъ. Они поймали по н-Ьскольку экземпляровъ всЬхъ бабочекъ, пойманныхъ вчера мною и Панаевымъ, кром'Ь Варашковъ и Хм'Ьлевой ночной бабочки; да сверхъ того бол-Ье десяти неизв'Ьстныхъ намъ видовъ, въ томъ числ-Ь двухъ Кардамонныхъ бабочекъ, бывающихъ не каждый годъ въ окрестностяхъ Казани; но что всего важн'Ье: они поймали Кавалера Подалир1уса. Когда я взглянулъ на него, во всей красЬ и величин^Ь разложеннаго на доск^Ь, со шпорами на заднихъ крыльяхъ, сердце у меня забилось отъ удовольств1я и зависти! Надобно сказать, что во всемъ мно- гочисленномъ царств-Ь бабочекъ находится, по Блуменбаху, только четыре Кавалера; первый изъ нихъ называетсй: « Пр1- амъ, бабочка Кавалеръ Троянск1й (такъ говоритъ Блумен- бахъ), у коего крылья зубчатыя, пушистыя, сверху зеленыя, съ черными полосками, а задн1я съ шестью черными пятнами. Водится въ Амбоин-Ь. Онъ, такъ какъ и сл-Ьдующая порода, есть самое большое великол-Ьпиое насЬкомое > . Второй: « Улисъ, бабочка Кавалеръ Ахивсшй, у коего крылья бурыя съ хво- стиками (то-есть со шпорами), а верхняя ихъ сторона синяя, блестящая и съ зубчиками. Задн1я крылья им'Ьютъ по семи глазковъ. Водится также въ Амбоин-Ь». Уже изъ этого крат- каго и скуднаго описашя можно себ-Ь вообразить, что за кра- сивыя, прелестныя создашя эти два Кавалера. Фуксъ вид'Ьлъ ихъ и говорилъ, что они величиною съ летучую мышь, и такъ хороши, что трудно описать*). «Трет1й Кавалеръ, Махаонъ, и четвертый, Подалир1усъ, водятся въ Европ'Ь> — и одного- то изъ нихъ удалось поймать нашимъ соперникамъ! Не зная тогда, что посл-Ьдихе два вида Кавалеровъ водятся везд-Ь въ *) Теперь считается до десяти видовъ кавалеровъ, водящихся въ Европе; китайская же бабочки (Ао-Иа и бЬгех) превосходятъ ихъ величиною вчетверо. С. А. — 389 — Росс1и И ЧТО они не слишкомъ р-Ьдки, мы съ Панаевымъ не могли не завидовать счаст1ю Тимьянскаго, поймавшаго чуд- наго 11одалир1уса. Тимьянск1й вид^лъ наше смущете и съ торжествующей уяыбкой сказалъ: «Вотъ, господа, я вамъ показываю вс^хъ нашихъ бабочекъ, покажите же и вы своихъ>. Панаевъ отв-Ьчалъ, что экземпляровъ у насъ мало, сл-Ьдовательно по- казывать нечего, но что пожалуй мы привеземъ завтра или посл-Ь завтра, когда бабочки всЬ высохнуть, особенно одна очень толстая Хм-Ьдевая бабочка. «Разв^ у васъ есть Ноч- ная Хм-Ьлевая? спросилъ Тимьянск1й съ удивлешемъ: в-Ьдь это р'Ьдкость!> Я отв-Ьчалъ, что есть, что я нашелъ ее въ дупл-Ь и совершенно св-Ьжею. то есть не потертою. Зам-Ьтно было, что ТимьянскШ въ свою очередь позавидовалъ Хм-бле- вой бабочке; это насъ ут-Ьшило. Когда же мы вышли, то Па- наевъ весело сказалъ мн^§: «А видФлъ ли ты, какъ нечисто, неопрятно разложены у нихъ всЬ бабочки? В-Ьдь он-Ь нашимъ въ слуги не годятся!» Хотя я не обращ;алъ на это обстоя- тельство особеннаго внимашя, но тутъ припомнилъ, что Па- наевъ совершенно правъ, — и мы оба, успокоенные, бодро отправились слушать профессорск1я лекщи. На другой же день намъ удалось умножить наше собра- те еш;е тремя сумеречными необыкновенно-красивыми ба- бочками, которыхъ и воткнуть иначе было нельзя, какъ на самыя тоненьшя кружевныя булавочки, по мишатюрности ихъ т-Ьда. При раскладк* ихъ Панаевъ вполн'Ь выказалъ свою ловкость и ум-Ьнье. Я поймалъ ихъ въ оврагахъ около моей квартиры, куда заглянулъ случайно. Солнце было еш;е высоко, а въ оврагахъ была ужет-^нь и сумеречныя бабочки начали летать. Черезъ два дня повезли мы нашъ яш,икъ, съ тридцатью пятью экземплярами бабочекъ, въ университетъ, на показъ своимъ товарип];амъ. Въодну минуту всЬ сошлись смотреть ихъ, и, конечно, всякой вид-Ьдъ превосходство нашего собра- шя относительно ц-Ьлости, свежести и правильности расклад- ки нашихъ бабочекъ; особенно нельзя было не удивляться маленькимъ, прелестнымъ ночнымъ бабочкамъ, казавшимся совершенно живыми, потому что крошечныхъ булавочекъ, на которыхъ он^§ торчали, совсЬмъ было не заметно. Къ этому надо прибавить, что яш;икъ, внутренняя его оклейка, стекло, — 890 — петли И замокъ — все было прекрасно, благодаря попечешямъ Цанаева. Разум-Ьется, наружность бросилась въ глаза всЬмъ, но ТимьянскШ очень хорошо вид'Ьлъ, понималъ и ц-Ьниль, такъ сказать, внутреннее достоинство нашего собран1я. Не безъ досады и, можетъ быть, зависти, онъ холодно хвалилъ нашихъ бабочекъ, особенно Ночную Хм-Ьдевую и Барашковъ, но сд-Ёладъ зам^&чаше, что бабочки слишкомъ вычурно разло- жены, какъ-то на-показъ, и что имъ дано неестественное положеше. Если въ посл'Ьднемъ обвинеши была своя доля правды, то это не наша вина: этотъ способъ былъ принять всЬми натуралистами. Я посп'Ьшилъ сказать о томъ въ наше оправ дате и прибавилъ въ оправдан1е натуралистовъ, что денныя бабочки часто принимаютъ точно такое положен1е, въ какомъ раскладываются; что, конечно, сумеречныя и особен- но ночныя бабочки, когда сидятъ, не расширяютъ своихъ крыльевъ, а складываютъ ихъ повислымъ треугольникомъ, такъ что нижнихъ крыльевъ подъ верхними не видно; но если ихъ такъ и высушивать, то он'Ь потеряютъ половину своей красоты, потому что нижтя крылья бываютъ часто красив'Ье верхнихъ, и что, глядя на такой экземпляръ, не получишь настоящаго понят1я о бабочк-Ь. «Да ты разв-Ь не также рас- кладываешь?» сказа лъ Панаевъ. «Верхн1я крылушкиу тебя также приподняты, а только нижшя висятъ. Это разв-Ь есте- ственное положен1е? > Но Тимьянск1й не соглашался и дока- зывалъ, что его способъ раскладыван1я гораздо натуральн-Ье; мног1е приняли его сторону, мног1е нашу, изъ этого вышелъ споръ, и мы разстались съ своими соперниками, хотя без*ь явнаго неудовольств1я, но съ холодностью. Впосл-Ьдстехи они прозвали насъ « богачами -ш,еголями> и называли такъ даже въ глаза, что, признаюсь, было миЪ очень досадно, осо- бенно потому, что было совершенно несправедливо; ящикъ нашъ, пожалуй, можно было назвать щеголеватымъ, но ни- сколько не богатымъ; все достоинство заключалось въ чи- стот-Ь отд-Ёлки, до чего Панаевъ былъ большой охотникъ и за ч'Ьмъ самъ заботливо смотр-Ьдъ. Одинъ изъ студентовъ, принадлежавш1й къ противной 11арт1и, Михайло Пестяковъ, прозвалъ наше собрате бабочекъ «дворянскимъ». Это про- звище также было въ ходу, потому что, какъ нарочно, всЬ наши противники были разночинцы, отъ которыхъ мы съ Панаевымъ отличались въ гимназ1и красными воротниками; — 891 — ЭТО было очень прискорбно, потому что прежде у насъ ни- когда не было слышно ни одного слова и даже намека на различ1е сословШ. Благодаря Бога, вс^ эти н-Ьсколько не- пр1ятныя отношешя впосл'Ьдств1и исчезли, и мы уже сопер- ничали дружески въ общемъ д-Ьл^, не завидуя другъ другу. Ером-Ь бабочекъ, которыхъ у Тимьянскаго было бол'Ье 50-ти, онъ набралъ уже около сотни разныхъ нас^Ькомыхъ; н-Ько- торыя блистали яркими радужными красками, особенно изъ породы жуковъ, божьихъ коровокъ, шпанскихъ мухъ, и также изъ породы коромысловъ; а н'Ькоторыя отличались особенностью и странностью своего наружнаго вида; но всЬ он-Ь мн^Ь не нравились и даже были противны. Бабочки, ба- бочки!— вотъ къ чему я привязывался съ каждымъ днемъ бол*е. При первой возможности, мы съ Панаевымъ отправлялись за городъ; пос^^тили садъ Неёловск1й, Госпитальный и даже садъ Чемесова, который былъ впрочемъ не за городомъ, а на краю города: бабочекъ въ посл'Ьднемъ мы нашли мало, но за то долго любовались на сотни кроликовъ, которыхмъ былъ отведенъ во влад^нхе довольно высокш пригорокъ или холмъ (не ум-Ью сказать, натуральный или искусственный), обне- сенный кругомъ кр'Ьпкимъ заборомъ. Кроликовъ развелось тамъ нев-Ьроятное множество; вся гора была изрыта ихъ но- рами; они бегали ц^Ьлыми стаями и очень забавно играли между собой; но при первомъ шум-Ь или стук^, который мы отъ времени до времени нарочно производили, эти трусли- вые зв-Ёрьки пугались и прятались въ свои норы *). Мы ходили съ Панаевымъ также на пасеку или посЬку и находящхяся по об'бимъ ея сторонамъ гористыя м-Ьста, или, лучше сказать, глубоюе овраги, оброставш1е тогда мо- лодымъ л-Ьскомъ, за которыми впосл'Ьдств1и утвердилось на- зван1е Казанской Швейцар1и, данное нами, т. е. казанскими студентами. До сихъ поръ эти м'Ьста служатъ любимымъ гуляньемъ для жителей Казани. Я слышалъ даже, что это м-Ьсто разд-Ьляется на дв^Ь половины: одна называется Н-Ь- мецкою, другая Русскою Швейцархею; посл-Ьдияя ближе къ городу. Поиски наши были болФе или мен-Ье удачны, и мы, мало-по-малу, прюбр-Ьли всЬхъ т-Ьхъ бабочекъ, которыя на- *) Чемесовъ садъ существуетъ в теперь, но находится въ большомь за- пу1цен1и, и кроликовъ уже давно нЬтъ.— С А. — 392 — ходилйсь въ собраши Тимьянскаго, и которыхъ иамъ недо- ставало, кром* одного, Кавалера Подалир1уса. Мы даже не им^Ьли надежды достать его, потому что появлен1е Кавалера въ окрестностяхъ Казани считалось тогда р-Ьдкостью. Ка- валеръ Подалирхусъ торчалъ какъ заноза въ нашемъ сердц^Ь! Не скоро достали мы и Кардамонную бабочку, которая, не будучи особенно ярка, пестра и красива, какъ - то очень мила. Ея кругловатыя, молочной белизны, крылушки по- крыты какимъ-то особеннымъ, н-Ьжнымъ пухомъ; на каж- домъ верхнемъ угл-Ь верхняго крыла у ней находится по одному пятну яркаго оранжеваго цв-Ьта, а исподъ нижнихъ крыльевъ — зеленовато-пестрый. Но самыми красивыми ба- бочками можно было назвать, во-первыхъ, бабочку Ирису: крылья у ней н-Ьсколько зубчатыя, блестящаго темно - бу- раго цв-Ьта, съ яркимъ синимъ яхонтовымъ отливомъ; верх- н1я до половины перер-Ьзаны б^лою повязкою, а на нижнихъ у верхняго края находится по б-Ьлому очку; особенно зам-Ь- чательяо, что исподъ ея крыльевъ есть совершенный отпе- чатокъ лицевой стороны, только н-Ьсколько бл'Ьдн^е. Еще красивее бабочка Атиланта или Адмпралъ (А1а1апи). У ней крылья также зубчатыя, черныя сълоскомъ,испещренныя б-Ь- лыми пятнушками; во всю длину верхнихъ крыльевъ лежитъ повязка ярко-пурпуроваго цв^та, а на нижнихъ крылушкахъ такая же повязка, только съ черными пятнушками, оги- баетъ ихъ боковые края. Надобно признаться, что у насъ и у Тимьянскаго было много бабочекъ безъимянныхъ, которыхъ нельзя было опред-^лить по Блуменбаху и которыхъ профес- соръ Фуксъ не ум-Ьлъ назвать по-русски. Питомники мои были давно уже наполнены червяками или гусеницами, такъ что и сажать бол-Ье было некуда. Мног1е превращались въ куколокъ, а мнопе умирали. в-Ьроятноотъ недостатка св-Ьжаго воздуха или пищи. Трудно было доста- вать именно торастен1е, которымъ они предпочтительно пи- тались; по большей части мы не знали, какое это растете, потому что не знали назватя гусеницы. Я обыкновенно наби- ралъ всякихъ травъ и старался только чаще ихъ перем-Ьнять. Каждый день, пон-Ьскольку разъ, наблюдалъязамоими питом- цами, и это доставляло мн-Ь большое наела жден1е. Т-Ь червяки, которые попадались мн-Ь въ нерход-Ь близкаго превращенхя въ куколокъ, почти никогда у меня не умирали; принадлежав- — 393 — Ш1е къ породамъ бабочекъ денныхъ, всегда им-Ьешхе гладкую кожу, прикрепляли свой задъ, выпускаемою изо рта клейкой матер1ей, къ ст'Ьн'Ь или крышк-Ь ящика и казались умер- шими, что сначала меня огорчало; но по большей части въ продолжеши сутокъ спадала съ пихъ сухая съежившаяся кожица гусеницы и впсЬла уже хризалида съ рожками, съ очертан1емъ будуш;ихъ крылушекъ и съ шипообразною груд- кою и брюшкомъ; мнопя нзъ нихъ были золотистаго цв-Ьта. Можно себ-Ь представить мою радость, когда, вм-Ьсто мнимо умиравшаго жалкаго червяка, вдругъ находилъ я миловид- ную куколку. Гусеницы сумеречныхъ бабочекъ, бол-Ье или мен-Ье волосистыя, гд-Ь нибудь въ верхнемъ уголку яш;пка, пли подъ листомъ растен1Я, положеннаго для ихъ нищи, за- матывали себя вокругъ тонкими нитями той же клейкой матер1и, съ примесью волосковъ, покрывавшихъ туловище, — нитями иногда пушистыми, какъ хлопчатая бумага, иногда покрытыми сверху б-Ьлымъ, несколько блестящнмъ лакомъ, что давало имъ видъ тонкой и прозрачной, но некрепкой пе- лены. Гусеницы ночныхъ бабочекъ, почти всегда очень мох- натый, кром-Ь немногихъ исключетй, устроивали себя скор- лупообразныя яички или коконы, ложились въ нихъ, за- крывались наглухо и превращались въ куколокъ; у об-Ь- ихъ посл'Ьднихъ породъ свалившаяся сухая кожица червяка всегда лежала вм-Ьст-Ь съ хризалидой внутри гн-^зда. Сумереч- ныя и ночныя куколки им'Ьли гладкую, овальную наруж- ность безъ всякихъ угловатостей и выпуклостей, но также съ очертан1емъ головы, крыльевъ, усиковъ, ножекъ и брюшныхъ колецъ. Цв-Ьтойгь он-Ь бываютъ всегда темныя, а н-Ькоторыя породы ночныхъ совершенно черныя. Червяки молодые, кото- рымъ должно было прожить до превращеЕ1я въ хризалиду опред'Ьленный, весьма различный срокъ времени, если не по- гибали отъ голода и духоты, то раза два или три переменяли на себе кожу и всякой разъ, передъ такой переменой, впа- дали въсонъ или обморочное состояше, не прикрепляя, одна- ко, своего тела никъ какому предмету. Вероятно, сначала я выкидывалъ некоторыхъ, считая ихъ уже умершими. Обнов- ленный червякъ, казавш1йся снача.1а слабымъ пли больнымъ, выходилъ всегда цветнее, пушистее прежняго, съ невероят- ною жадностью накидывался на пищу и скоро поправлялся. Изъчисла техъ хризалидъ, который превращались изъ чер- — 894 — вяковъ не у меня, а на вол-Ь, выводились иногда каше-то ле- туще тараканы, отвратительные по своей наружности. Изъ этого должно заключить, что куколки ихъ похожи на бабоч- кины, потому что я не могъ различить ихъ *). Выводились также иногда бабочки-уродцы: съ однимъ маленькимъ кры- ломъ, или совсЬмъ безъ одного крыла, или съ такимъ, которое не расправлялось и оставалось навсегда свернутымъ въ тру- бочку. Фуксъ не могъ удовлетворительно объяснить мн-Ь причины такихъ явлешй. Я предполагаю, что хризалиды бабочекъ-уродцевъ были какъ-нибудь помяты или зашибены, и что отъ тогокрылушко на большой сторон^Ь не достигало полнаго своего развит1я. Весьма часто случалось, что пойман- ная бабочка, по большей части, въ ту минуту, когда ее раскла- дывали почти умирающую, выпускала изъ себя множество яичекъ, изъ которыхъ впосл-Ьдств!» образовывались крошеч- ные червячки; оно и неудивительно, потому что бабочка могла быть прежде оплодотворена; но вотъ что достойно зам'Ьчан1я, что выведшаяся у меня ночная св-Ьчная бабочка, черезъ н-Ь- сколько часовъ разложенная, также при этой операц1и вы- пустила изъ себя яички, изъ которыхъ впосл-Ьдстити вылу- пились червячки **). Недавно открыто подобное изумительное явлен1е не только въ пчелиныхъ маткахъ, но и въ рабочихъ пчелахъ***), доказывающее глубокую экономическую преду- смотрительность природы. Когда наше собрате бабочекъ ни въ чемъ уже не усту- пало собрашю Кайсарова и Тимьян скаго (кром-Ь, однако, Кавалера), а напротивъ въ св-Ьжести красокъ и въ изяще- ств-Ь раскладки им-^ло большое преимущество, повезли мы съ *) Вотъ какъ ютъ же почтенный молодой ученый, о которомъ я уже го- ворилъ, Н. П. В., объясняетъ это странное явлен1е: «Существуетъ четыре- крылое насекомое, называемое Ншьздникъ; оно кладетъ свои яйца въ гусе- ницы бабочекъ: вышедп11е изъ этихъ яицъ червячки живутъ въ гусеницЬ и питаются ея внутренностями, что ие м'Ьшастъ ей превратиться въ куколку. Въ ней совершается превращен1е червячковъ Наездника, которые потомъ и выходятъ изъ нея, такъ что, вм1.сто ожиданной бабочки, является отврати- тельная оса, или на^здникъ».— С А. **) Несен1е неоплодотворенныхъ яицъ, изъ которыхъ развивались гусеницы, было давно известно и впервые подмечено у тли и очень маленькой породы бабочекъ РзусЬе. Но мы тогда ничего этого не знали. Одновременно съ от- крыиемъ подобнаго явлен1я, о которомъ сейчасъ будетъ сказано, оно было за- мечено у шелковичной бабочки. — С. А. ***) Брошюра: сТри открыт1я въ Естественной 11стор1и пчелы >, написан- ная незабвеннымъ, такъ рано погибшимъ, даровитымъ профессоромъ Москов- сваго университета, К. Ф. Рулье, напечатанная въ МосквЬ 1857 года.— С. А. — 895 — Панаевымъ уже два ящика бабочекъ на показъ Фуксу. Про- фессоръ разсыпался въ похвалахъ нашему искусству и осо- бенно удивлялся маленькимъ сумеречнымъ бабочкамъ, кото- рыя были также хорошо разложены, какъ и больш1я. Онъ очень жал-^лъ, что мы не собирали и другихъ насЬкомыхъ. Между т'Ьмъ л-Ьто вступало въ права свои. Прошла весна. Соловей доп'Ьлъ свои посл-Ьдатя п^Ьсни, да и друг1я п'Ьвчхя птички почти всЪ перестали п^ть. Только варакушка еще передразнивала и перевирала голоса и крики всякихъптицъ, да. и та скоро должна была умолкнуть. Одни жаворонки, вися гд-Ь-то въ неб^, невидимые для глазъ челов^Ьческихъ, разсыпали съ высоты свои мелодическ1я трели, оживляя сон- ную тишину знойнаго, молчаливаго л'Ьта. Да, прошла голо- систая весна, пора беззаботнаго веселья, п^сенъ, любви! Прошли «л'Ьтте повороты», то-есть 12-ое 1юня; поворотило солнышко на зиму, а л-Ьто на жары, какъ говоритъ русской народъ; наступила и для птицъ пора д'Ьловая, пора неусып- ныхъ заботъ, безпрестанныхъ опасешй, инстинктивнаго самозабвешя, самопожертвован1Я, пора родительской любви. Вывелись д-Ьти у п-Ьвчихъ птичекъ, надобно ихъ кормить, потомъ учить летать и ежеминутно беречь отъ опасныхъ враговъ, отъ хищныхъ птицъ и зв-^рей. П'Ьсенъ уже н'Ьтъ, а есть крикъ; это неп-Ьсня, а р-Ьчь: отецъ и мать безпрестанно окликаютъ, зовутъ, манятъсвоихъ глупыхъ д-Ьтенышей, ко- торые отв'Ьчаютъ имъ жалобнымъ, однообразнымъ пискомъ, раз^Ьвая голодные рты. Такая перем-Ьна, совершившаяся въ как1я-нибудь дв^^нед'Ьли, въ продолжеши которыхъ я невы- ходилъ за-городъ, сильно поразила и даже опечалила меня, когда я, во второй половин-Ь 1юня, вм-Ьст* съ неразлучнымъ моимъ спутникомъ Панаевымъ, рано утромъ вышелъ въ т^Ь- нистый Неёловсшй садъ. — Въ прежше годы я не зам-Ьчалъ такой перем-Ьны. На сей разъ добыча наша была незначительна. Вообще это посЬщенхе Неёловскаго сада осталось памятно для насъ неудачами и обманутыми надеждами: Панаевъ вид'Ьлъ Кава- лера, но не могъ поймать; а я совершенно испортилъ пре- восходную розовую ночную бабочку, назван1я которой не знаю, но которую очень помню, особенно потому, что впо- сл-Ьдствш им'Ьлъ ее въ рукахъ. Неёловская розовая бабочка была зам-Ьчательной величины, втрое больше розовой св^Ьч- — 39в — НОЙ, тоже ночной бабочки, которая очень обыкновенна и ча- сто налетаетъ на горящую св-^чку и обжигаетъ свои кры- лушки; а испорченная мною была р-Ьдкая бабочка: яркаго алаго цв-Ьта бархатная пыль покрывала всЬ ея крылья, го- ловку и туловище, но яркость эта уменьшалась т^Ьмъ, что в<5я бабочка была исчерчена тоненькими желтыми жилками. Я взялъ ее очень бережно, подавилъ грудку и какъ-то уро- нилъ въ траву; отыскивая, я наступилъ на нее ногой — и уничтожилъ прелестное создан1е. См-Ьшно вспомнить, какъ я былъ огорченъ этой потерей и какъ долго я не могь уте- шиться. Въ 1810 году, гуляя въ Петербург*, въ Л-Ьтнемъ саду, я увид'Ьлъ точно такую бабочку, сидящую подъ широ- кимъ листомъ в-Ьковаго клена. По старой охот-Ь, я поймалъ, разложилъ, высушилъ и подарилъ одному любителю нату- ральной истор1и. Время л-Ьчитъ всяюя язвы, и мы съ Панаевымъ прими- рились съмыслш, что унасъ н^тъ Кавалера, аможетъбыть и не будетъ. Тимьянсшй также примирился съ общимъ мн*- Н1емъ, что наши бабочки лучше, и ут-Ьшился т-Ьмъ, что онъ собираетъ вс^хъ насФкомыхъ, а мы только часть ихъ, что ц-Ьлое гораздо важнее части. У насъ въ университет-Ь шли экзамены, которые не им^ли и не могли им-Ёть формы и УСЛ0В1Й настоящихъ уни- верситетскихъ экзаменовъ. Это были семейныя, дружестя испытан1я, или, лучше сказать, это было обозр-Ьихе всего того, что профессора усп-Ьли прочесть, а студенты — усвоить себ-Ь изъ выслушаннаго ими. Разд-блетя предметовъ на фа- культеты не было, а сл'Ьдовательно не было ни курсовъ, ни переходовъ на нихъ. Конечно, это было д-Ьтство возникаю- щаго университета, но т-Ьмъ не мен-Ье тутъ было много добрыхъ, благотворныхъ началъ, прочно подвигавшихъ на пути образованности искренно желавшихъ учиться; немного было пр1обр'Ьтено св'Ьд'ЬнШ научныхъ, но за то они вошли въ плоть и кровь учащихся, вполн-Ь были усвоены ими и спо- собствовали самобытному развит1ю молодыхъ умственныхъ силъ. Предметы преподаван1я до того были перепутаны и сов-Ьтъ испытателей смотр-Ьлъ на это такъ не строго, что, наприм'Ьръ, адъюнктъ-профессоръ И. И. ЗапольскШ, читав- ш1й опытную физику (по Бриссону), показывалъ на экза- мен-Ь наши сочиненхя (и заставилъ читать вслухъ) о предме- — 397 — Тахъ философскихъ, а иногда чисто литературныхъ, и это никому не казалось страннымъ. И. И. ЗапольскШ любилъ пофилософствовать, онъ былъ посл-Ьдователь и поклонникъ Канта; на каждой лекцш о физик^Ь онъ какъ нибудь припу- тывалъ «Критику чистаго разума». Одинъ разъ разговорился о д-Ьйствующей и конечной причин-Ь и потомъ предложилъ намъ. чтобы каждый изъ насъ, кто понялъ его слова и кому предметъ нравится, написалъ о немъ хоть что нибудь и по- казалъ ему. Написали челов'Ькъ десять, въ томъ числ-Ь и я; и каково же было мое удивлеше, когда въ числ-Ь студент- скихъ сочинен1й, читанныхъ на экзамен-Ь, попались и мои три странички о действующей и конечной причин*! Веро- ятно, это было самое ребячье и поверхностное понимате предмета. Адъюнктъ росс]*йскаго краснор^чхн Л. С. Левиц- кШ, читавшШ по программ* философ1ю и логику, уже давно незанимавш1йся своими лекц1ями и почти переставши -Ьздить въ университетъ, притащился однако кое -какъ на экзаменъ и перепугалъ насъ своимъ болезненнымъ видомъ. Вместо россШской словесности, онъ произвелъ экзаменъ въ логик*, которую прежде проходилъ съ нами по рукописной тетрадк*, въ самомъ сокращенномъ объем*: разум*ется, онъ предув*- домилъ насъ, чтобы мы приготовились къ экзамену изъ логики. Фуксъ торжествовалъ съ своей натуральной исто- р1ей, и наши бабочки и гусеницы^ и друг1я нас*комыя, вс* пошли въ д*ло. Тимьянсшй отличился обширностью своихъ знашй и латинскимъ языкомъ; но и мн* досталось разска- зать о моихъ наблюден1яхъ надъ воспитан1емъ червей, пре- вращен1емъ ихъ въ хризалиды и бабочки, Вс* меня похва- лили, даже и т* профессора, которые не знали ни одного русскаго слова, а я говорилъ, разум*ется, по-русски. Луч- шимъ экзаменомъ безъ сомн*н1я былъ математичестй, у Г. И. Карташевскаго, но я не повиненъ былъ въ этомъ блеск* и даже не являлся на экзаменъ. Этотъ предметъ у насъ шелъ блистательно. По случаю экзаменовъ, заботы о собираши бабочекъ были оставлены, да къ тому же случилось и другое обстоя- тельство: я сильно поссорился съ старшими братьями Па- наева, съ которыми прежде всегда былъ очень друженъ; одинъ изъ нихъ, именно старшШ, такъ меня обид*лъ ка- кимъ-то грубымъ и дерзкимъ словомъ, что я вспылилъ и въ — 398 — горячности далъ торжественное об-Ьщате не быть у нихъ въ дом'Ь до т-Ьхъ поръ, покуда виноватый предо мною това- рищъ не попросить у меня прощешя. Панаевъ (Николай) и не думалъ просить у меня прощешя, и я ц'Ьлую неделю къ нимъ не -Ьздилъ. Другъ мой, Александръ Панаевъ, бы- валъ у меня почти каждый день, и своими изв'Ьстхями о старшихъ братьяхъ только усиливалъ мое оскорблеше. Мн'Ь было особенно досадно на Ивана Панаева, нашего перваго лирика: онъ былъ прекрасный товарищъ, добрый и правди- вый, очень меня любилъ, въ семь-Ь своей онъ считался глав- нымъ — и онъ не заступился за меня, не заставилъ брата извиниться передо мною, а еще его оправдывалъ. Но велшпя событ1я именно совершаются тогда, когда всего мен^Ье можно ожидать ихъ, и мгновенно разрубаютъ кр^Ьпко затянутые узлы, которые безъ того не скоро, а можетъ быть и никогда не были бы распутаны. Въ самыхъ посл-Ьднихъ числахъ 1юня, когда наши экза- мены приходили къ окончанш, воротился я изъ универси- тета на свою квартиру, и по какому-то странному побуждешю, еще не пооб-Ьданъ, взялъ рампетку и, несмотря на палящ1й зной, пошелъ въ овраги, находивш1еся неподалеку отъ моего флигеля. Мн'Ь захот'Ьлось обойти ихъ передъ об'Ьдомъ; по- чему? для чего? — и теперь не понимаю. Лишь только до- шелъ я до половины ближайшаго л^ваго оврага, задыхаясь отъ жару и духоты, потому что в-Ьтерокъ не попадалъ въ это ущелье, какъ увид-Ьлъ, въ двухъ шагахъ отъ себя, пере- сЬвшаго съ одного цв-Ьтка на другой великол-Ьинаго Кава- лера... Я такъ былъ пораженъ неожиданностью, что не вдругъ пов'Ьрилъ своимъ глазамъ, но, опомнившись, съ судорожнымъ напряжетемъ смахнулъ рампеткой бабочку съ вершины еще цв-Ьтущаго репейника... Кавалеръ исчезъ; смотрю заверну Вг ппйся м'Ьшечекъ рампетки — и ничего въ немъ не нахожу: онъ пустъ! Мысль, что я брежу на-яву, что я вид-Ьлъ сонъ, мелькнула у меня въ голов-Ь — и вдругъ вижу, въ самомъ сгиб* флероваго м^зшка, безц-Ьиную свою добычу, желаннаго, прошенаго и моленаго Кавалера, лежащаго со сложенными крыльями, въ самомъ удобномъ положенш, чтобы взять его и пожать ему грудку. Я торопливо это исполнилъ, и не помня себя отъ восторга, не вынимая бабочки изъ рампетки, поб-Ь- жалъ домой. Какъ изступленный закричалъ я, еще издали — 399 — своему дядьк-Ь Евсеичу, который ожидалъ меня у крыльца: «дрожки, дрожки! > Добрый мой Евсеичъ, испуганный моимъ голосомъ и страннымъ видомъ, поб'Ьжалъ ко мн^ навстречу. Но я посп-Ьшиль объяснить ему, въ чемъ состояло Д'Ьло, и просилъ, умолялъ, чтобы онъ вел-^лъ поскор-Ье заложить мн-Ь лошадь. Евсеичъ, успокоенный, покачалъ головой, улыбнулся, нопошелъ исполнять мое приказате. Я вошелъ въ комнату, положилъ рампетку на столъ, погляд'Ьлъ внимательно на свою добычу, и, кажется, тутъ только пов'Ьрилъ, что это не мечта, не привракъ, что вотъ онъ, действительный Кавалеръ, пой- манъ и лежитъ передо мною. Изъ предосторожности, я въ другой разъ пожалъ грудку моему Подалир1усу, бережно опу- стилъ его въ картонный ящичекъ, накрылъ бумажкой, а остальное пространство заложилъ хлопчатой бумагой, чтобы отъ ^зды бабочка не могла двигаться. Евсеичъ вернулся со словами: «сейчасъ заложатъ» и съ прежней улыбкой. Тутъ- то высказалъ я свою радость моему доброму дядьк-Ь, обнявъ и расц'Ьловавъ его предварительно. Хотя Евсеичъ зналъ меня вдоль и поперекъ, какъ говорится, но безумный мой восторгъ смутилъ его. Вс^ мои ув-бретя и доказательства въ важности пр1обр'Ьтетя Кавалера, въ необычайности событ1я, что онъ залет'Ьлъ въ середину большаго города, что я пошелъ безъ всякой причины гулять по жару въ овраги, — дядька мой вы- слушалъ съ совершеннымъ равнодуш1емъ. Онъ уже не улы- бался, а все качалъ головой и наконецъ сказалъ: «н'Ьтъ, со- коликъ, больно молодо, больно зелено, — надо долго еще учиться; ну, куда теб-Ь на службу!» Стукъ подкатившихся дрожекъ прервалъ поучительную р-Ьчь Евсеича, и черезъ ми- нуту я уже скакалъ на Черное Озеро, прямо къ Панаеву. Я живо представилъ себ-Ь его удивлете и радость, особенно потому, что мы съ полчаса какъ разстались. Долгимъ днемъ показалась мн^ четверть часа -бзды до Панаева. Вотъ онъ, наконецъ, б-Ьлый, засаленный, хорошо знакомый домъ. Взбе- гаю на крыльцо, на л-Ьстницу , отворяю дверь въ залу, и вижу друга моего Александра Панаева, выб-Ьгающаго изъ гости- ной, съ окровавленнымъ лицомъ, зажавшаго одинъ глазъ ру- кою... «Что съ тобой?» закричалъ я. — «Япропалъ! съ отчая- темъ отв-Ьчалъ Панаевъ: — братъ Петя нечаянно попалъ въ самый зрачокъ глаза фарфоровымъ верешкомъ. Если я окри- вею— я застр'Ьлюсь. Я б-Ьгу къ колодцу, чтобы обмыть мой — 400 — глазъ холодной водой». Мы поб^^жали вм'Ьст'Ь. Панаевъ такъ боялся увериться, что глазъ у него испорченъ, что красота его погибла (онъ дМствительно былъ красавецъ), что не вдругъ р-Ьшился отнять руку и промыть раненый глазъ; я упросиЛъ его это сд-Ьдать, и къ великой моей и еще боль- шей его радости, я увид-^лъ, что разсЬчена только нижняя в-Ька и слегка оцарапанъ глазной б-Ьлокъ. Въ самую ту ми- нуту, какъ я обнималъ и поздравлялъ моего друга съ благо- полу чнымъ окончан1емъ такой б'Ьды, приб-Ьжали его испуган- ные братья, кром-Ь виноватаго; я посп'Ьшилъ ихъ успокоить, что никакой важности н'Ьтъ, да они й сами въ томъ сейчасъ уб'Ьдились. Радость была общая; мы всЬ обнялись дружески и послали за Петей, который съ испугу и съ горя зал-йзъ въ какой-то чуланъ. Вдругъ Александръ Панаевъ меня спро- силъ: «какъ это случилось, мой другъ, что ты ирх-Ьхадъ въ самую ту минуту, когда разразилась было надо мной эта страшная гроза? В'Ьрно сердце теб-Ь сказало, и ты, забывъ все, прискакалъ на помощь къ своему отчаянному другу». Тутъ только я вспомнилъ, что я въ ссор-Ь съ братьями Па- наева, что я пересталъ къ нимъ -бздить и что я поймалъ Ка- валера. — «Н'Ьтъ, мой другъ, отв^Ьчалъ я: — на этотъ разъ сердце мн'Ь ничего не сказало; но случилось другое обстоя- тельство, которое заставило меня позабыть всЬ неудоволь- ствия: съ полчаса какъ я поймалъ у себя въ овраг-Ь чудеснМ- шаго Кавалера. Вотъ онъ»... И я поб-Ьжадъ въ залу, гд-Ьоста- вилъ свой картонный ящичекъ на стол^. ВсЬ Панаевы съ ра- достными восклицан1ями посл'Ьдовали за мной, и когда я, от- крывши ящичекъ, показалъ имъ, лежащаго въ томъ же по- ложен1и, въ самомъ д-Ьл-Ь необыкновенно большаго и вели- ко лЬпнаго Подал ир1уса, раздался новый залпъ радостныхъ восклицан1й. Само собою разум-Ьется, что я не одинъ разъ разсказалъ, какъ совершилось это счастливое событ1е. Другъ моя Александръ, примочивъ глазъ розовой водой и завязавъ его весьма щеголевато батистовымъ платочкомъ, сейчасъ сЬлъ раскладывать Кавалера, который оказался совершенно д^лымъ и нигд'Ь не потертымъ. «Ну, теперь наше собран1е баб.очекъ несравненно выше Тимьянскаго», сказалъ онъ съ торжествующей улыбкой. Онъ аккуратно и внимательно принялся за свою работу, а мы всЬ пятеро, т^сно окруживъ ^го, не сводя глазъ и не см^я свободно дышать, сл-Ьдили за — 401 — каждымъ движен1емъ его искусныхъ рукъ. Напрасно Па- наевъ кричалъ, что мы емум'Ьшаемъ, что ему отънасъ т'Ьсно, жарко, чтобъ мы отошли прочь, — никто не трогался съ м'Ьста. Наконецъ раскладка совершилась благополучно, и я вспом- нылъ, что еш,е не об-Ьдалъ. Панаевы уже усп-Ёли пооб-Ьдать. Не было и т-Ьни неудовольствхя между нами; они упраши- вали меня не ']§здить домой, желая угостить оставшимися блюдами; но я не могъ исполнить ихъ желашя: я не вид'Ьлъ сегодня еш,е своихъ червячковъ и хризалидъ! Можетъ быть тамъ что нибудь во что нибудь превратилось или что нибудь вывелось. Я помнилъ также, что для завтрашняго экзамена мн^ надобно прочесть одну тетрадку. Мн'Ь самому не хоте- лось разстаться въ эту минуту съ Панаевыми и (надобно признаться) съ пойманнымъ мною Кавалеромъ. Я прими- рилъ вс^ обстоятельства т-Ьмъ, что об'Ьщ.алъ въ полчаса осмо- треть своихъ червячковъ и хризалидъ, нооб-Ьдать и, захва- тивъ тетрадку съ собою, воротиться къ нимъ. Не одинъ разъ дружесше голоса товарищей заставляли меня повторить об'Ьш.аше, что черезъ часъ я буду съ ними. Какъ весело с^лъ я въ дрожки и по^халъ въ свой уединенный флигелекъ! Пословица говор итъ: «пришла б-Ьда — отворяй ворота», чт5, къ сожал-Ьнш, нер-Ьдко и случается; но за то часто бы- ваетъ и наоборотъ: всл^дъ за одной радостью скоро насту- паетъ другая. Воротясь домой, только что я раскрыдъ яп1;икъ съ хризалидами, какъ представилась мне прелестная суме- речная бабочка, самой крупной породы, выведшаяся вероятно еще ночью, потому что крылушки ея были совершенно рас- правлены. По Блуменбаху, я могъ признать ее Крушинною (11§;и81:п) сумеречною бабочкою, названною имъ такъ потому, что водится на растен1И крушине, испанскомъ бузняке, но я ее не определяю и не называю положительно; верхшя ея кры- лушки у Блуменбаха вовсе не описаны. Впоследствшя убе- дился, что очень красивая гусеница этой прекрасной бабочки живетъ преимущественно на крыжовнике и барбарисе. Крылья у ней верхн1я темно-сераго цвета, съ белыми пят- нами, или матово-белыя съ темными пятнами: я потому го- ворю или^ что обоихъ цветовъ находится поровну, и я не знаю, который изъ нихъ признать основнымъ; нижшя крылья красныя, какъ-будто кровяныя съ тремя черными перевяз- ками; туловище также красное, съ черными ободочками по Свыейнаа хровнка. 26 — 402 — всему брюшку, — это довольно в-Ьрно описано и у Блумен- баха. Посл-Ь мы всегда звали эту очень красивую сумереч- ную бабочку Барбарисовою. Она довольно обыкновенна; но я до т-Ьхъ поръ ее не видывалъ и она показалась мн-Ь чудомъ красоты. Да и какъ было не обрадоваться первой сумереч- ной бабочк-Ь, выведшейся у меня изъ найденныхъ мною хри- залидъ! По величин-Ь и темному цв-Ьту куколки я считалъ ее ночною. Поздно, но весело сЬлъ я обедать. Евсеичъ при- служивалъ мн-Ь по обыкновен1ю. Я зам-Ьтиль, что давишняя, не совсЬмъ обыкновенная улыбка не сходила съ его губъ. Онъ отъ времени до времени подтрунивалъ надъ моей охотой ловить бабочекъ и возиться съ червями, отъ которыхъ гадко воняетъ, и я отъ души забавлялся его тонкими намеками и сарказмами. Пооб-Ьдавъ, я повезъ свою новорожденную сумеречную красавицу, со всЬми предосторожностями, что- бы не помрачить первороднаго блеска чу^^ныхъ ея красокъ, къ другу моему Панаеву. Онъ принялъ ее почти съ такой же радостью, какъ и знаменитаго Кавалера, и немедленно разложилъ. Она должна была придать новый блескъ нашему собрашю. На другой же день поутру весь университетъ зналъ о нашихъ новыхъ необыкновенныхъ ир1обр'Ьтен1яхъ, и хотя всЬ были, бол'Ье или мен-Ье, заняты и озабочены продолжаю- щимися экзаменами, но приняли живое участ1е въ нашихъ новыхъ бабочкахъ. ТимьянскШ былъ даже озадаченъ и сму- ш;енъ, особенно когда увид-Ьлъ ихъ. «Ну ужъ счастливцы! говори лъ онъ намъ. — Для васъ Кавалеръ и въ Казань при- лет-Ьлъ. Вотъ см-Ьялись надъ тобой, Аксаковъ, что ты во- зишься по пустякамъ съ червями, а пойди-ка, достань та- кую сумеречную Крушинную бабочку совершенно св'Ьлйую и не потертую!... такъ нигд'Ь не достанешь!» Университетсше экзамены кончились, а гимназичесше еш,е оканчивались. Семеро студентовъ, въ томъ числ-Ь и я, продолжали ходить въ высш1й русскШ классъ къ Ибрагимо- ву (прежде въ гимназ1и у него былъ средтй, а высшШ за- нималъ Л. С. ЛевицкШ) и должны были явиться на гимна- зическШ экзаменъ, назначенный посл^днимъ, закдючитель- нымъ. Товариш,и мои обижались .птимъ, а я напротивъ былъ очень доволенъ. Гимназичесше экзамены вообще шли пол- н-Ье, стройнее и соотв'Ьтственн'Ье своему назначенш. У Ибра — 403 — гимова же русск1й экзаменъ былъ его блестящимъ торже- ствомъ: мы читали свои сочинешя, говорили о старой и но- вой литератур-Ь и критически оц-Ьнивали лучшихъ нашихъ писателей. Мое декламаторство также было употреблено въ д*ло. ВсЬ, волею или неволею, осыпали похвалами Ибра- гимова, обиженнаго т-Ьмъ, что его не сд-Ьдали адъюнктомъ, и поздравляли съ блестящими усп-Ьхами его учениковъ. Ни- когда не забуду светящихся удовольств1емъ татарски хъ глазъ и раздвинутаго улыбкою до ушей большаго рта не- забвеннаго для меня Николая Михаиловича Ибрагимова, во- споминаше о которомъ всегда сливается въ моей памяти съ самыми отрадными и чистыми воспоминашями юношескихъ учебныхъ годовъ. «Благодарствуйте, Аксаковъ! говорилъ онъ: — мн-Ь всегда было пр1ятно заниматься съ вами, вы от- благодарили меня достойнымъ образомъ». Я обнималъ его, уверяя, что очень чувствую и никогда не забуду, какъ много ему обязанъ. Наконецъ всЬ экзамены кончились. Надобно было -Ьхать на л-Ьтнюю вакац1ю: мн^ въ Симбирскую губершю, въ Старое Аксаково, гд^ жило этотъ годъ мое семейство. аПанаевымъ въ Тетюшскш уЬздъ Казанской губерши, гд-Ь жила ихъ мать и сестры. Въ первый разъ случилось, что радостное время поездки на вакащю, въ деревню, къ семейству, было смущено въ душ-Ь моей посторонней заботой. По сов-Ьту Фукса, бабо- чекъ мы оставляли въ гимназической библхотек-Ь, подъ надзо- ромъ ея смотрителя. Но что же было делать съ моими гусе- ницами и хризалидами? Семь ящиковъ и три стеклянныя банки нельзя было везти съ собою въ простой ямской кибитке: въ одни сутки червяковъ бы затрясло, а хризалидъ оторвало съ м-Ьста и вообще все бы разстроилось*), да и просто некуда было пом-Ьстить эти громоздк1я вещи; оставить же безъ при- зора мое воспитательное заведен1е —также было невозможно. Да и на кого л«е могъ я положиться? Въ Казани оставался только мой кучеръ съ лошадью. Кто могъ заменить меня? Признаюсь также, что жаль мн'Ь было оторваться отъ этого постояннаго наблюдешя, попечешя, заботъ и ожидашй, ко- торыя я уже привыкъ устремлять на жизнь моихъ питомцевъ, безпрестанно ожидая новыхъ превращешй и наконецъ по- *) Такъ мы думали тогда, но ошибались: червяковъ въ трав* и листьяхъ, и особенно хризалидъ въ хлопчатой бумагЬ, можно везти безопасно.— С А. 26* — 404 — слФдняго полнаго превращенхя въ какую нибудь неизв^Ьстнз^ мн-Ь чудную бабочку. Но д-Ьдать было нечего, и съ этою мы- сл1ю я уже примирился. Оставалось только решить, кому по- ручить ихъ. Я готовъ уже былъ избрать въ попечители о мо- ихъ гусеницахъ и хризалидахъ остававшагося жить въ моемъ флигел-Ь Александра Германа, который невольнымъ образомъ уже присмотрелся къ этому Д'блу и не отказывался отъ него; но онъ былъ очень в'Ьтренъ и неблагонаденсенъ. Вдругъ при- шелъ мн-Ь въ голову ТимьянскШ: ему не къ кому, некуда было ■Ьхать и онъ оставался вакацш въ университет-Ь, какъ и мно- пе друг1е. Почему не попросить его? По моему мн'Ьн1ю, наше соперничество не мешало ему заняться моими гусеницами и хризалидами, къ которымъ онъ, какъ натуралистъ, не могъ быть совершенно равнодушенъ. Я не ошибся. Лишь только я заговорилъ о моемъ затру днительномъ положеши, Тимьян- ск1й сейчасъ искренно и добродушно вызвался самъ присмо- тр-Ьть за моими питомцами. Я сказалъ Тимьянскому, что хо- т^лъ просить его объ этомъ и былъ заранее ув-Ьренъ, что онъ не откажется одолжить и успокоить товарип1;а, и что я сердечно ему благодаренъ. Точно гора свалилась у меня съ плечь! Я зналъ, что ц-Ьлая комната, возл'Ь нашего физиче- скаго кабинета, то есть кабинета съ физическими инструмен- тами, находилась въ его распоряжеши для сушки бабочекъ и нас^комыхъ, и даже аудитор1я, въ которой читалъ Фуксъ и отъ которой онъ им^лъ ключъ: сл'Ьдовательно, ему было гд^ разм-Ьститься; св^жихъ же листьевъ и травъ для корма червей онъ могъ ежедневно доставать въ саду, который на- ходился при сосЬдственномъ дом-Ь, купленномъ въ казну для университета, йтакъ, поблагодаривъ еще разъ отъ всей души добраго товарип1;а за его радушную готовность принять на себя мои хлопоты и заботы, я сейчасъ ясе отправился къ Па- наеву, чтобы сообщ,ить ему это прхятное изв'Ьст1е. Другъ мой принялъ его не такъ, какъ я ожидалъ. Онъ былъ немножко недов'Ьрчивъ и даже подозрителенъ, и хотя не предполагалъ никакого дурнаго нам^решя у Тимьянскаго, но не ожидалъ слишкомъ усерднаго попечен1Я объ умножеши и украшеши нашего собран1я бабочекъ. Впрочемъ онъ соглашался, что въ настоящемъ нашемъ положенш — это самое лучшее, чего можно было желать. Въ тотъ же день мы съ Панаевымъ бе- режно перевезли бабочекъ въ библштеку, а моихъ гусеницъ — 406 — И хризалидъвъ особую комнату воздгЬ физическаго кабинета, назначенную для кабинета натуральной исторхи, гд-Ь и сдали ихъ съ рукъ на руки Тимьянскому и Кайсарову. Я уб^Ьди- тельно просилъ и Кайсарова присматривать за моими питом- никами, и онъ об1Ьщалъ, но по своему обыкновенш и нраву об4щалъ очень холодно, такъ что я не полагалъ на него ни- какой надежды, въ чемъ, однако, къ большому моему удоволь- ств1ю, совершенно ошибся. Кайсаровъ былъ какъ-то сухъ и необщителенъ. Я не знаю, былъ ли у него въ ц'Ьломъ уни- верситете не только другъ, но коротк1й пр1ятель; съ Тимьян- скимъ тоже у него не было никакой близости; я удивился, когда онъ сд-Ьлался его помош;никомъ въ собираши бабочекъ и нас^комыхъ. При проплати Тимьянсшй сказалънамъ: «По- слушайте, господа! я стану усердно смотр^Ьть за вашими чер- вями и хризалидами, но в'Ьдь я за усп-Ёхъ не ручаюсь. Легко быть можетъ, что гусеницы и хризалиды покол-Ьготъ до своего превращен1я, такъ чуръ, за это на меня не сердиться. ВсЬхъ бабочекъ, который выведутся, я разложу, какъ ум-Ью, высушу и сохраню... Да кстати: сух1я бабочки часто пропадаютъ отъ моли, — это сказалъ мн'Ь Фуксъ, и сов-Ьтоваль напоить ихъ туловище камфарою, то есть помазать и покапать на нихъ съ кисточки камфарнымъ спиртомъ. Не худо вамъ сд-блать это сейчасъ съ вашими бабочказш, которыхъ вы оставляете въби- блютек^. Вотъ вамъ и кисточка, и камфарный спиртъ». Такая заботливость уб-Ьдила и друга моего Панаева въ совершенномъ доброжелательстве Тимьянскаго. Мы съ благодарностью вос- пользовались его предложен1емъ и сейчасъ побежали въ библ1о- теку. Еще разъ взглянули и простились съ нашими чудесными бабочками, помазали камфарнымъ спиртомъ, заперли ящики, и ключики отдали, на всякой случай, Тимьянскому. Мы про- стились съ нимъ дружески, искренно уверяя, что во всемъ на него полагаемся, и что бы ни случилось, за все будемъ благодарны. Простились также со всеми товарищами, остав- шимися въ университете, и, напутствуемые ихъ добрыми же- лашями, отправились домой сначала къ Панаевымъ, где я простился съ другомъ моимъ Александромъ и съ его братья- ми. Лошади у нихъ были давно запряжены; ждали только возвращен1я Александра и ужъ побранивали насъ, особенно меня, за возню съ червями и хризалидами, — такъ нетерпе- ливо хотелось имъ ехать въ деревню! Да и какъ не хотеть, — 406 — какъ не рваться посл'Ьдесятим'Ьсячной школьной жизни, л*- томъ, изъ города пыльнаго, душнаго и всегда ч-Ьмъ нибудь вонючаго, въ чистое, душистое поле, въ тенистые л-Ьса, въ прохладу, къ семейству, на родину, или по крайней м-Ьр-Ь туда, гд-Ь прошли д-Ьтсше, незабвенные года. Панаевы при мн-Ь же уехали, пом-Ьстившись всЬ пятеро въ старинной линейк-Ь, на присланныхъ за ними своихъ лошадяхъ. Александръ с^Ьлъ съ порядочнымъ ящикомъ въ рукахъ, въ которомъ находи- лось десятка два бабочекъ, собранныхъ имъ изъ дубликатовъ: онъ везъ ихъ подарить сестрамъ, но двое меньшихъ братьевъ, сид'Ьвшихъ съ нимъ рядомъ, громко возоп1яли на него, утвер- ждая, что отъ ящика имъ будетъ т^сно.... Стукъ и дребеж- жанье старой линейки, тронувшейся съ м-Ьста, заглушили ихъ д-Ьтсше голоса. Панаевы собирались и кормить и ноче- вать въ пол-Ь; съ ними были и удочки и даже ружье — мн-Ь стало грустно и завидно. На этотъ разъ приказано мн-Ь было прх'Ьхать на почтовыхъ, въ простой, ямской повозк-Ь; а глав- ное, я долженъ былъ -Ьхать не въ милое и дорогое мн^, бо- гатое водами, лугами, болотами и отд-^льными рощами Орен- бургское Аксаково, а въ скучное, безводное, кругомъ лесное, старое Симбирское Аксаково, гд-Ь и дома порядочнаго не было. Воротясь въ свою квартиру, я нашелъ также все гото- вымъ къ отъ'Ьзду. Ямск1я лошади были запрял;ены, слабо подвязанный колокольчикъ позвякивалъ отъ каждаго дви- жешя коренной, люди, од-Ьтые по-дорожному, съ картузами въ рукахъ, ждали меня на крыльц-Ь.... Покуда я переод-Ь- вался также въ дорожное легкое платье, мысль о близкомъ свидан1и съ семействомъ, особенно съ другомъ моимъ сестри- цей, которая ждала меня съ жив'Ьйшимъ нетерп'Ьшемъ, мель- кнула въ моей голове и радостно взволновала мое сердце; а запахъ дегтя и рогон^и, которымъ пахнуло на меня отъ ки- битки, мгновенно перенесъ меня въ деревню, и стало легко и весело у меня на душ-Ь. Евсеичъ сЬлъ со мной въ повозку, Иванъ Малышъ вскочилъ на козлы, ямщикъ тряхнулъ вож- жами, свистяулъ и тройка полет-Ёла. Когда мы выбрались изъ Казани и длинной городской слободы, которая называлась Мокрою, было уже не жарко и великол-Ьиный л'Ьтшй вечеръ пов'Ьялъ прохладой на рас- каленную землю. Стояла засуха, давно не было дождя. Я еще не испытывалъ настоящимъ образомъ удовольств1Я ско- — 407 — рой, ПОЧТОВОЙ ^§зды, И когда ямщикъ, чтобъ пот-Ьшить мо- лодаго барина и заслужить на водку, пустилъ во весь опоръ, во весь духъ свою лихую тройку, я почувствовалъ неизъ- яснимое и неизв^Ьстное мн-Ь, какое-то раздражающее наслаж- дете.... Евсеичъ мой тоже очень былъ доволенъ. — «Что, соколикъ, каково закатываетъ? говорилъ онъ, улыбаясь. А в-Ьдь лошадки-то, погляд-Ьть — дрянь! Да ты не боишься ли?» продолжалъ онъ, видя, что я тяжело дышу и ничего не от- в-Ьчаю. Мн'Ь ужасно стало досадно; но я переломилъ себя и ласково старался ув-Ьрить моего дядьку, что напротивъ мн-Ь очень весело, что у меня сердце бьется отъ радости и какъ- будто духъ замираетъ. Это было совершенно справедливо, я говорилъ прерывающимся отъ волнетя голосомъ. Я чув- ствовалъ такое нервное, невыразимое сладкое раздраженхе, такое внутреннее стремлеше впередъ, что желалъ бы самъ полетать, какъ птица! Между т-Ьмъ опускался вечеръ. Длин- н-Ье и длинн-Ье становились т-Ьни отъ скачущей повозки, ло- шадей, кучера и Ивана Малыша, который заливался рус- скою п-Ьснею. Т'Ьни бл'Ьдн^Ьли постепенно и наконецъ сме- шались съ потемневшей землей. Все это вм-Ьст-Ь сильно по- действовало на меня, я чувствовалъ какое-то волнеше и не ум^лъ понять, что со мною делается. Мне не захотелось пить чаю на станщи, хотя Евсеичъ проворно разложилъ по- гребецъ, а Иванъ Малышъ наложилъ дорожный самовар- чикъ. Мой отказъ отъ чаю очень смутилъ добраго дядьку. Прежде этого никогда не случалось, а здесь была особенная приманка: на столе стоялъ горшокъ густыхъ, сморщившихся, холодныхъ сливокъ, который я очень .любилъ. Евсеичъ по- ду малъ, что я нездоровъ, сталъ приставать съ распросами, и для его успокоешя я съелъ целую тарелку сливокъ съ казанскими кренделями. Лошади были готовы и мы опять поскакали. Обидная для меня мысль, что я напугался отъ скорой езды, не выходила изъ головы Евсеича; онъ не ве- лелъ шибко ехать, чтобъ ночью какъ нибудь не опроки- нуться, и ужасно надоелъ мне своими докучными распро- сами и разсужден1ями. Я закрылъ глаза, хотя этого было и не нужно, потому что становилось темно, притворился спя- щимъ, даже всхрапывалъ, покуда не заснулъ самъ, наблю- давшШ меня, мой попечительный дядька. Я напротивъ не спалъ долго и после восхождешя солнца, и много новыхъ 408 — ощущетй и наслаждетй доставила мн'Ь эта безсонная ночь съ своей вечерней и утренней зарею. Не скоро, и какъ-то нечаянно, сонъ овлад^лъ мною; но за то я заснулъ уже такъ кр-Ьпко, что не слыха лъ, какъ перем'Ьнили лошадей на станд1и, и проснулся часовъ въ девять утра, разбу- женный громовымъ ударомъ. Опомнившись и огляд-Ьешись, я увид^Ьлъ, что надъ нашими головами быстро неслось не- большое грозовое облако, прямо къ туч-Ь, которая син-бла и черн'Ьла, росла ежеминутно и заволокла уже полнеба съ правой стороны и у которой одинъ край былъ б-^лесовать. Тамъ уже рубилъ дождевой ливень; глухой, какой - то зло- в-Ьщхй шумъ и свежая влажность неслась оттуда. — « Никакъ, градъ? сказалъ Евсеичъ. Господи спаси и помилуй! Посл-Ьд- шй хл-Ьбецъ выбьетъ у мужичковъ>. — Казалось, туча шла стороною; но вдругъ поворотила и стала нагибать прямо на насъ; крупныя капли дождя зашлепали по пыльной дорог-Ь и по моей рогожной, также пыльной кибитк-Ь. Люди засуе- тились, чтобы прикрыть меня и самимъ прикрыться. Евсеичъ вел^&лъ ^Ьхать шагомъ, говоря, что въ грозу скакать опасно. Скоро накрыла насъ туча. Засверкали зм-Ьистыя, осл-Ьпи- тельныя молн1и и мгновенно всл-Ьдъ за ними раздавались оглушительные громовые удары. Всякой разъ казалось, что громъ ударилъ возл^ нашей повозки. Сначала Евсеичъ, Иванъ Малышъ и ямщикъ снимали шапки и крести.11ись при блеск^Ь каждой молши, но когда она сд-Ьлалась почти безпрерывною, то и креститься перестали... Вдругъ налет^Ьла буря съ круп- нымъ частымъ градомъ и проливнымъ дождемъ, и воздухъ превратился въ б15лую водяную пыль. Должно признаться, что я не безъ страха смотр-Ьлъ на эту величественную, но гроз- ную картину. Гн'Ьвъстих1й ужасенъ. Въ ту минуту онъ такъ могуп1;ественно проявлялъ свои разрушительныя силы, и нич- тожность, беззащитность челов-Ьческой природы такъ явно изобличалась и чувствовалась мною, что я не могъ оставаться спокойнымъ; притомъ я въ д^Ьтств-Ь былъ напуганъ громомъ и тогда еш;е не освободился отъ этого тяжелаго впечатл-Ьтя. Признаюсь, чувство невыразимо отраднаго спокойств1я и радости разлилось въ душ-Ь моей, когда удары грома начали становиться р^же и отдаленн-Ье. Туча провалила съ полудня на западъ и уже голубое небо засверкало съ правой стороны. Мы съ Евсеичемъ уц^Ьл'Ьли, а Иванъ Малышъ и ямщикъ — 40в — были ДО костей промочены дождемъ. Но яркое, л-Ьтнее солнце уже сп'Ьшило выкатиться на очищенное отъ тучъ небо и принялось сушить мокраго ямщика и Малыша, которые ве- село подсмаливались другъ надъ другомъ. Намъ показалось, что туча самой серединой прошла надъ нашими головами; но подвигаясь, уже рысью, впередъ, мы увид-Ёли, что тамъ и дождь и градъ были гораздо сильн^Ье, а громовые удары ближе и разрушительн'Ье: лужи воды стояли на дорог'Ь, скошенныя луговины были затоплены, какъ весною; круп- ный градъ еще не растаялъ и во многихъ м-Ьстахъ, особенно по долочкамъ, лежалъ б-^лыми полосами. Мы про^Ьзжали мимо хл-Ьббвъ, которые всЬ были, бол-Ье или мен-Ье, побиты гра- домъ, а н'Ькоторыя десятины такъ выколочены, какъ-будто бы долго пасли на нихъ стадо мелкаго скота; не только ко- лосья — солома, казалось, была втоптана въ грязь. Вдоба- вокъ ко всему, въ одной окольной деревне? видн-Ьдись два столба дыма, означавпие безъ сомн-Ьтя пожары отъ молши, а въ ближнемъ л-Ьсу дымилось н-Ьсколько расколотыхъ де- ревьевъ, зажженныхъ тоже молнхей. Этотъ ужасный сл^&дъ быстро промчавшейся грозы былъ особенно поразителенъ при ясномъ неб-Ь, тишин-Ь осв-Ьженнаго воздуха и яркомъ соляеч- номъ осв-Ьщенхи. — «Ну вотъ гд-Ь была настоящая гроза, го- ворилъ Евсеичъ: — а насъ видно туча только крылу шкомъ зад'Ьла». Выбитыя десятины хл-Ьба возбуждали особенное участхе въ моихъ спутникахъ; ямщикъ самъ былъ изъ той деревни, куда мы ^хали, изналъ даже, кому принадлежали эти десятины; какъ нарочно хозяева ихъ былиб-^дные люди, и такая потеря окончательно раззоряла ихъ. Н-Ьсколько вре- мени всЬ трое толковали о печальномъ событш, и въ словахъ моего дядьки слышалась его искренняя, неподд-Ёльная доб- рота. «Ахъ, Господи! говорилъ онъ: — кабы я былъ богатый, вотъ и пособилъ бы имъ; а то что? убытку тутъ на сотни, на тысячи рублевъ, такъ кошМками не поможешь». Мы скоро прйхалп на станщю и привезли печальное изв'Ьстхе о хл'Ьбныхъ поляхъ. Никто не чаялъ такой б15ды: въ деревн-Ь и граду не было, а слышали только шумъ. Между старухами и бабами поднялся вой и плачъ, и н-Ькоторыя сейчасъ по- шли въ поля, чтобы собственными глазами удостов'Ьриться въ своемъ несчасть-Ь. Евсеичъ щзизнался мн1Ь потомъ, что отдалъ свои коиМки одному самоб'Ьдн'Ьйшему семейству. — 410 — На сл^&дующей станщи мы переменили лошадей въ та- комъ селенш, которое своими жителями произвело на меня необыкновенное впечатл-Ьше: это были Татары, перекрещен- ные въ православное в-Ьроиспов-Ьданхе, какъ мн-Ь сказали, еще при цар-Ь Иван-Ь Васильевич-Ь. И мужчины и женщины од-Ь- вались и говорили по-русски; но на всей ихъ наружности лежалъ отпечатокъ чего-то печальнаго и суроваго, чего-то потеряннаго, безпрштнаго и безпорядочнаго; и платье на нихъ сидело какъ-то не такъ и какая-то робость была видна во вс^хъ движешяхъ; они жили очень б-Ьдно, тогда какъ во- кругъ и татарск1я, и русск1я, и мордовсшя, и чувашск1я де- ревни жили зажиточно. Мой дядька Евсеичъ зналъ прежде эту деревню и зналъ такихъ же перекрещенцевъ въ другихъ деревняхъ. Онъ говорилъ мн^, что они всЬ на одинъ ладъ и всЬ б'Ьдны: отъ своего отстали, а къ нашему не пристали; «такъ и маятся, какъ как1е-то Каины», прибавилъ онъ въ заключеше. Слова его заставили меня очень задуматься. Я пром'Ьшкалъ на станщи лишняго полчаса, стараясь внима- тельно вгляд-Ёться и разговориться съ хозяевами. Я гово- рилъ также и съ сосЬдями ихъ, со стариками и старухами, а также съ мальчиками. Впрочемъ, въ д^&тяхъ мен-Ье было заметно той грустной и непр1ятной особенности, которая лежала на всЬхъ взрослыхъ; д-Ьти были жив-Ье и ве- селее. Типъ татарской физ10ном1и еще не истребился, но уже повыродился: никто не брилъ головы, но и длинныхъ волосъ никто не носилъ; всЬ казались какими-то сейчасъ остриженными, взятыми изъ крестьянъ въ рекруты или на господстй дворъ. Они отчасти понимали свое положеше и считали невозможностью изъ него выйдти. Между ними хо- дило предате, что праотцы ихъ, за какую-то вину, должны были подвергнуться наказан1ю кнутомъ и ссылк^Ь въ Сибирь въ каторжную работу, что ихъ простили за то, что они при- няли русскую в-Ёру, и переселили на друпя м-Ьста, что Ма- гометъ ихъ проклялъ и что потому они живутъ б-Ьдио. Все это произвело на меня тогда живое впечатл^нхе; но потомъ мн-Ь уже никогда не случалось бывать въдеревн'Ь, населен- ной перекрещенцами, и я мало-по-малу совершенно забылъ объ этихъ б^Ьдныхъ и жалкихъ людяхъ; а любопытно было бы узнать: продолжается ли эта ужасная казнь надъ по- томками за в'Ьроотступничество предковъ, совершонное безъ — 411 — всякаго уб'Ьжден1я, а изъ ц-Ьли корыстной? или наконецъ, см'Ьшавшись съ Русскими, съ которыми вм^Ьст^Ь были по- селены, эти невинные бедняки смягчили строгость нрав- ственнаго правосуд1я своимъ долготерп'Ьн1емъ? Дал-Ье по дорог-Ь не было и слуху о дожд-Ь и град-Ь. Мы ■Ьхали очень скоро, и ночь застала насъ уже въ тридцати-пяти верстахъ отъ Стараго Аксакова. Я кр-Ьпко заснулъ, не слы- халъ, какъ мы пр1'Ьхали, и в-Ьроятно проспалъ бы очень долго, если бы не разбудили меня ласки и поцелуи моей милой сестры. Проснувшись часовъ въ шесть утра и узнавъ, что я пр1'Ьхалъ на зар^ и сплю въ кибитк-Ь, она приб^Ьжала и раз- будила меня. Въ дом-Ь почти всЬ еш;е спали; я пошелъ въ комнату моей сестрицы, которая немедленно сооб1цила мн-Ь, что наловила и собрала для меня много бабочекъ и червяч- ковъ. Она знала изъ писемъ моихъ всЬ подробности моего новаго увлечешя. Въ самомъ д^л-Ь червяки (мног1е даже не гусеницы) жили у ней въ ящикахъ, въ стеклянныхъ бан- кахъ и подъ опрокинутыми стаканами. Бабочки пом'Ьш.ались на окн^, которое не растворялось и съ внутренней стороны было обтянуто кисеей. Эта выдумка была не дурна, хотя им-бла ту невыгоду, что бабочки бились на стеклахъ и те- ряли свою цв-Ьтную пыль; но другая выдумка была не такъ удачна: сестрица моя подняла фортепьянную доску и подъ ней тоже были насажены разныя бабочки; большая часть изъ нихъ отъ духоты перемерли. Груды св^жихъ травъ, цв'Ьтовъ и листьевъ у червей показывали заботу, съ кото- рою ухаживала за ними моя милая сестрица, хотя червя- ковъ она терпеть не могла и никогда не брала въ руки. Осмотр-Ьвъ внимательно неожиданное мною пр1обр'Ьтеше, я нашелъ несколько видовъ бабочекъ и гусеницъ мн-Ь не- изв-Ьстныхъ; много было мертвыхъ и даже высохшихъ, много было потертыхъ бабочекъ, но довольно нашлось и такихъ, которыхъ я сейчасъ принялся раскладывать, потому что до- щечки, булавки и бумажки привезъ съ собой. Я просилъ мою добрую сестру не смотр-Ьть на раскладку, говоря, что ейбу- детъ жалко; но она не хот'Ьла со мной разстаться, да и лю- бопытно ей было погляд-Ёть, какъ этод-блается; прижиганье на св'Ьчк'Ь заставило ее уб-Ьжать, и она долго не могла рав- нодушно смотреть и на высушенныхъ бабочекъ. Между т^мъ въ дом* вс* проснулись. Я не стану гово- — 412 — рить объ общей семейной радости и объ особенной радости моей матери, которая видела во мн-Ь теперь настоящаго сту- дента, уже не мальчика, а молодаго человека, живущаго самобытною жизн1ю. Вид-^ла въ то же время мою полную искренность и прежнюю чистоту нравовъ. Добрый мой отецъ также былъ очень мною доволенъ и хотя онъ мн-Ь ничего такого не говорилъ, но явид'Ьлъ, съ какимъ удовольств1емъ онъ смотр'Ьлъ на меня, когда я съ жаромъ описывалъ свою университетскую жизнь. Первые дни были посвящены раз- говорамъ и взаимнымъ разсказамъ. Я услыхалъ много новаго и, въ житейскомъ существенномъ отнопхеши, очень много важнаго и пр1ятнаго. Съ своей стороны я разсказалъ о сво- ихъ новыхъ и старыхъ профессорахъ, о новыхъ предметахъ учешя, о нашихъ студентскихъ спектакляхъ, о литературныхъ занят1яхъ и зат^&яхъ на будущее время и наконецъ о моей страсти къ собирашю бабочекъ и о польз^§, которая можетъ произойти для науки отъ подобныхъ собиран1Й. Потомъ съездили мы къ друзьямъ нашимъ Миницкимъ, къ двою- родной сестр-Ь моей А. И. Веригиной, бывшей воспитанниц-Ь Н. И. Куро'Ьдовой, лшвшей теперь уже своимъ домомъ въ своей деревеньк-Ь; съ-^здили и къ другимъ сосЬдямъ. Когда вс^§ разъезды были кончены, деревенская жизнь съ возможными, по тамошней м-Ьстности, удовольств1ями пошла по своей обыкновенной коле-Ь. Что и говорить — не было ни- какого сравненхя между Старымъ и Новымъ Аксаковымъ! Тамъ была р^Ьчка, огромный прудъ, купанье, уженье и самая разнообразная стр-Ьльба, а зд-Ьсь воды совсЬмъ почти не было, даже воду для питья привозили за дв-Ь версты изъ родниковъ; охота съ ружьемъ, правда, была чудесная, но л-Ьсная, для меня еще недоступная, да и легавой собаки не было. Впро- чемъ, отецъ возилъ меня н-Ьсколько разъ на охоту за вывод- ками глухихъ тетеревовъ, которыхъ тамошн1Й охотникъ, крестьянинъ Егоръ Филатовъ, ум-Ьлъ находить и поднимать безъ собаки; но все это было въ л-Ьсу, и я не усп^&валъ поднять ружья, какъ всЬ тетеревята разлетались въ разныя стороны, а отецъ мой и охотникъ Егоръ всякой разъ однако умудря- лись какъ-то убивать по нескольку штукъ; я же только одинъ разъ убилъ глухаго тетеревенка, им1Ьвшаго глупость с^Ьсть на дерево. Валдшнеповъ было великое множество, но для нихъ еще не наступила пора. Впрочемъ Егоръ приносилъ иногда — 418 — старыхъ и молодыхъ валдшнеяовъ: молодыхъ онъ ловилъ ру- ками, съ помощью своей зверовой собаки, а какъ онъ ухи- трялся убивать старыхъ — я и теперь не знаю, потому что онъ въ-лётъ стрелять не ум^лъ. Около моховыхъ болотъ, окру- женныхъ л^сомъ, жило множество бекасовъ старыхъ и моло- дыхъ; но я решительно не ум^лъ ихъ стр-Ёлять, да и болотные берега озеръ подъ ногами такъ тряслись и опускались, «ходе- немъ ходили», какъ говорили крестьяне, что я, по непри- вычк-Ь, и ходить тамъ боялся. "Бзжали мы иногда въ л-Ьсъ, ц^лой семьей, за ягодами, за грибами, за орехами; но эти поездки мало меня привлекали. Итакъ, поневоле, единствен- нымъ моимъ наслаждешемъ было — собираше бабочекъ; на него-то устремилъ я все свое внимаше и деятельность. Бабо- чекъ, по счаспю, въ Старомъ Аксакове оказалось очень много исамыхъ разнообразныхъ породъ; особенно же было много бабочекъ ночныхъ и сумеречныхъ. Гусеницъ попадалось уже мало, да и я не занимался ими, потому что выводиться было имъ уже некогда или поздно: наступалъ августъ м-Ьсяцъ. При первыхъ моихъ поискахъ, и въ старомъ плодовитомъ саду, и на поникшей р-Ьчке Майн^, и около маленькихъ родничковъ, которые кое-где просачивались по старому руслу р^ки, и на полянахъ между лесами, я встретилъ не только бабочекъ, водившихся въ окрестностяхъ Казани, но много такихъ, о которыхъ я не имФлъ понят1я. Сумеречныхъ бабочекъ я ка-, раулилъ всегда въ сумерки или отыскивалъ въ л-Ьсномъ су- мраке, даже середи дня, где оне, не чувствуя яркаго солнеч- наго света, перепархивали съ места на место. Ночныхъ же бабочекъ, кроме отыскиван1я ихъ днемъ въ дуплахъ деревъ или въ разщелинахъ заборовъ и старыхъ строешй, я добывалъ ночью, приманивая ихъ на огонь. Я сделалъ себе маленьшй фонарь и привязывалъ его на вершину смородиннаго или бар- барисоваго куста, или на синель или невысокую яблонь. При- влеченный светомъ, бабочки прилетали и кружились около моего фонаря, а я, неподвижно возле него съ готовой рам- петкой, подхватывалъ ихъ на-лету. Въ непродолжительномъ времени я поймалъ около двадцати новыхъ экземпляровъ; трудно было определить ихъ назван1я по Блуменбаху, какъ мы ни хлопотали надъ нимъ вместе съ сестрой. Не ручаюсь даже за точность именъ, принятыхъ мною по некоторымъ при- знакамъ и сходству въ описан1и. Я заимствовалъ ихъ изъ на- — 414 — шего н-Ьмецкаго руководителя и они казались мн-Ь тогда вер- ными. Разскажу о самыхъ зам-Ьчательныхъ бабочкахъ по по- рядку, какъ он'Ь мн-Ь доставались. Первая бабочка, пойманная мною, должна принадлежать къ пород^^ не настоящихъ суме- речныхъ бабочекъ, потому что признаки въ ней были см-Ьшан- ные. Мн-Ь казалось, что ее можно отнести къ одному изъ мно- гочисленныхъ видовъ моли, принадлежащихъ къ пород-Ь ноч- ныхъ бабочекъ; но въ описанныхъ у Блуменбаха ее н'Ьтъ, да она и крупна для породъ моли. Это была бабочка н'Ьсколько мен-Ье среднихъ, но и не маленькая; крылушки у ней круг- лый, какъ сн'Ьгъ б-Ьлыя, покрытыя длиннымъ пухомъ, кото- рый на голов-Ь, спинк-Ь и брюшк-Ь еще длинн-Ье; на этомъ б-Ьломъ пуху ярко выдаются черные, какъ уголь, глазки, такого же цв^та длинный волосяной хоботокъ, толстые усики и ножки *). Когда я увид-Ьлъ ее въ первый разъ, тихо вью- щуюся около какого-то дерева въ л^су, то опускающуюся, то поднимающуюся, я подумалъ, что это летаетъ пухъ въ душномъ, недоступномъ продольному в-Ьтерку, л-Ьсномъ воз- дух-Ь. Но когда въ другой разъ увид-Ьлъ я эту точно косма- тую пушинку, прильнувшую къ древесному листку, тогда, подойдя поближе, къ великой моей радости, я разгляд-Ьдъ, что это бабочка. Много предстояло мн-Ь хлопотъ. Много надо было ловкости, чтобы ее поймать и разложить, не по- мявши и не потерши ея пушистыхъ крылушекъ. Вторую ба- бочку поймалъ я и назвалъ по Блуменбаху Иперантъ (Нуре- гап^Ьиз). Она принадлежала по величин-Ь къ пород-Ь среднихъ бабочекъ; на всЬхъ ея четырехъ темносизыхъ, выр-Ьзныхъ, угольчатыхъ крыльяхъ находятся б-Ьденьшн точки, а на изнанк-Ь нижнихъ крыльевъ по три св-Ьтлыхъ очка или кру- жечка: она была довольно красива, или, правильн-Ье сказать, необыкновенна. Потомъ поймалъ я Атропу или Мертвую Го- лову; въ ея назван1и ошибиться нельзя — признакъ слишкомъ очевиденъ: возл-Ь самой ея головки, на спинк-Ь, находится н-Ьчто похожее на челов-Ьчестй черепъ и дв-Ь кости, сложен- ный подъ нимъ крестообразно. Верхн1я крылья у нея св-Ётло- бурыя, а задн1я желтыя, съ двумя черными поперечными по- лосами; брюшко желтое съ черными перевязками. Хотя она *) Н. п. в. полагаетъ вЬроятнымъ, что это была Ивовая сумеречная ба- бочка (Ырап8 8аИс18).— С А. 415 — показана у Блуменбаха въ числ-Ь сумеречныхъ бабочекъ, но мы признавали ее за ночную, по величин-Ь ея крыльевъ и толщин-Ь туловиш,а*). Очень была красива узоромъ и зам-Ь- чательна относительной величиной своей Настоящая суме- речная бабочка, у которой крылушки верхн1я и нижн1я были совершенно кл-Ьтчатыя: кофейныя кл'Ьточки лежали по бе- лому полю. Маленьк1я въ этомъ род* бабочки попадались часто, но такой величины я никогда уже не встр-Ьчаль. Она ночью залет-Ьда въ комнату моей сестры и усЬлась очень низко въ углу. Я зам-Ьтилъ ее поутру и подумалъ, что это лоску- точекъ кл-Ьтчатаго ситца или кисеи присталъ какъ нибудь къ ст-Ьн-Ь — и Боже мой, какъ обрадовался, когда разгляд-Ьлъ, что это бабочка! У Блуменбаха ее вовсе н-^тъ. Была также у меня очень большая ночная бабочка, вся св-йтло- бурая, у которой на крыльяхъ лежала д1агональная полоса б^ловато-розоваго цв'Ьта, такъ что когда я разложилъ ее и поднялъ вверхъ длинноватыя и угловатыя ея крылья, то конецъ перевязки на верхнемъ сошелся съ началомъ перевязки на нижнемъ крыл-Ь и они составили бы треугольникъ, если бы продолжить ихъ сходяш,1еся концы. У Блуменбаха есть н-Ькоторое сход- ство съ нею въ описаши Огородной ночной бабочки. Бпро- чемъ, сходство это ограничивается только перевязкою, похо- жею на треугольникъ. Но самыми драгоц-Ьнными ирхобр-Ьте- н1ями, изъ которыхъ каждое въ свою очередь привело меня въ восторгъ, были дв-Ь бабочки: Кавалеръ Махаонъ и Большой Павлинъ. Вотъ какимъ образомъ достались мн-Ь эти сокро- вища. Шелъ я однажды по изсохшему руслу р-Ьчки Майны и увид-Ьдъ въ небольшомъ углублеши, в-Ьроятно высохшаго отъ жаровъ, родничка, дно котораго было еш;е мокровато, ц-Ьлую кучу б-Ьлыхъ, простыхъ капустныхъ бабочекъ. Мнопя изъ нихъ лежали уже мертвыя или умирали, друг1я сид-Ьди въ кучк-Ь, сложивъ свои крылья, ползали, но уже не летали, остальныя вились надъ ними. Подобныя явлен1я для меня были не новость. Я вид-Ьдъ, какъ н-Ькоторыя породы бабочекъ, какъ наприм'Ьръ б-Ьлыя маленьшя, голубыя и маленьшя же св^тло-коричневыя, съ точками на заднихъ крыльяхъ, соби- раются въ кучи, чтобы вм-Ьст-Ь умирать **). Я подошелъ однако *) Очевидно, что мы ошиблись: въ числ* ночныхъ бабочекъ находятся самыя мелк1я породы моли. С. — А. **) Такая необъяснимая особенность замечается и въ другихъ породахъ — 416 — изъ любопытства, потому что подобный необъяснимый явле- н1я всегда любопытны. Вдругъ вижу, что въ числ-Ь сидя- щихъ и ползающихъ сидитъ одна большая желтая бабочка. Я наклонился ее разсмотр-ЬтБ — и пришедъ въ такой во- сторгъ, который трудно передать моимъ читателямъ. Эта бабочка была Кавалеръ, и не Подалир1усъ, потому что ши- рок1я сверху и узеньшя внизу, поперечный черныя полосы ясно изображались и на исподней сторон-Ь ея верхнихъ крыльевъ, чего совс^мъ н^тъ у Подалирхуса, да и концы шпоръ были совершенно друг1е. Итакъ, это Кавалеръ Маха- онъ!... Необычайность такого счаст1я отуманила меня.... Какъ бы для полнаго моего удостов'Ьренхя, бабочка раскрыла свои крылья, проползла вершка два и опять плотно сложила ихъ. По рисункамъ и по одному экземпляру у Фукса, я зналъ хорошо отличительный особенности Махаона, и у меня не осталось сомнФнхя, что это онъ. Я накрылъ его поспешно рампеткой, и, успокоившись отъ волнешя, вздохнувъ сво- бодн-Ье, сталъ думать, какъ бы взять бережнее мою драго- ц-Ьиную добычу. Сначала я старался спугнуть бабочку, чтобъ она взлетала и чтобъ я могъ завернуть ее въ м-Ьшечк-Ь рам- петки; но она не двигалась съ м^ста. Тутъ я догадался, что она находится въ такомъ же полусонномъ или бол'Ьзненномъ предсмертномъ состоян1и, какъ и окружавш1я ее б-Ьлыя ба- бочки; я подпусти лъ правую руку подъ рампетку, преспо- койно взялъ двумя пальцами Кавалера за грудку, сжалъ и, не выпуская изъ рукъ, посп'Ьшилъ домой. Раскладывая Ма- хаона, я къ моему огорченш увид-Ьдъ, что верхняя сторона д-Ьваго нижняго крыла была потерта. Вообш,е, при внима- тельномъ разсмотр-Ьнш можно было зам-Ьтить, что бабочка уже много жила и много потеряла цветной своей пыли, сл^Ь- довательно потеряла яркость и св-Ьжесть своихъ красокъ, точно полиняла. Но, несмотря на эти недостатки, Кавалеръ Махаонъ могъ назваться драгоц-Ьнной добычей. Зд^Ьсь я считаю кстати объяснить недоразум-Ьихе, въ ко- жыво'гныхъ: я читалъ, что слоны имЬютъ общее кладбпще. Во время же мора на зайцевъ, я самъ нахаживалъ до десятка заячьихъ труповъ, иногда на одной небольшой полянкЬ. Вотъ какъ объясняетъ это явленхе г. Вагнеръ: «Бабочки собираются около лужицъ, сырыхъ м4стъ по дорогамъ и иьютъ воду. Мног1я изъ нихъ прилетаютъ посл4 акта оплодотворен)я, за которымъ у самцевъ не- посредственйо сл^дуетъ смерть. Эти-то самцы (а иногда и самки, уже поло- ЖИВШ1Я яйца), мучимые жаждою, слетаются къ дужамъ и оканчиваютъ зд^сь свою жизнь». — С. Л. — 417 — торомъ мы находились тогда относительно обоихъ Кавале- ровъ, то-есть Подалир1уса и Махаона. Им^я въ рукахъ Блуменбаха, Озерецковскаго и Раффа (двое посл'Ьднихъ тогда были изв'Ьстны мн-Ь и другимъ сту- дентамъ, охотникамъ до натуральной исторш), им-Ья въ на- стоящую минуту передъ глазами высушенныхъ и нарисо- ванныхъ Кавалеровъ, разсмотрФвъ все это съ особеннымъ внимашемъ, я увид-^лъ странную ошибку: Махаона мы на- зывали Подалир1усомъ, а Подалир1уса — Махаономъ. Правда, что съ перваго взгляда они н-Ьсколько похожи другъ на друга; но не сходство этихъ бабочекъ, а профессоръ Фуксъ ввелъ насъ въ это заблуждеше. Онъ назвалъ Махаона По- далир1усомъ, а мы, положась на его слова, уже невнима- тельно прочли описаше Блуменбаха, Озерецковскаго и Раффа. Итакъ, первые Кавалеры, пойманные Тимьянскимъ и мною, были Махаоны. Вотъ описаше посл-Ьдилго съ натуры, по возможности подробное и точное. Махаонъ принадлежитъ къ числу крупныхъ нашихъ бабочекъ; крылья им-Ъехъ не круглыя, а довольно длинный и остроконечный, по желтому основан1ю испещренныя черными пятнами, жилками и кл-Ьт- ками; передшя крылья перевиты по верхнему краю тремя черными, короткими перевязками, а по краю боковому, на черной широкой кайм'Ь, лежатъ отд-бльно, въ вид-Ь оторочки, желтые полукружечки, числомъ восемь; къ туловиш,у, въ корняхъ крыльевъ, примыкаютъ черные углы въ полпальца шириною; везд-Ь по желтому полю разсыпаны черныя жилки, а вс^ черныя м'Ьста какъ- будто посыпаны слегка желтова- тою пылью. Нижн1я крылья овально-кругловаты, по краямъ выр-Ьзаны городками или фестончиками, отороченными чер- ною каймою, съ шестью желтыми полу кружечками, бол'Ье крупными, ч-Ьмъ на верхнихъ крыльяхъ; непосредственно за ними сл-Ьдуютъ черныя, широшя, дугообразный полосы, также съ шестью, но уже синими кружками, неясно отд-Ь- ляющ,имися; седьмой кружокъ, самый нижтй, красно - бу- раго цв-Ьта, съ б^Ьлымъ отт^нкомъ къ верху; посл^ втораго желтаго полукружечка снизу, или какъ-будто изъ него, идутъ длинные, черные хвостики, называемые шпорами, на который они очень похожи. Подалир1усъ же цв-Ьтомъ также желтый, но гораздо бл^дн'Ье, съ черными пестринами, на верхнихъ своихъ крыльяхъ им-Ьетъ широшя, сначала черныя Сез1еЗнаа хроника. 27 — 418 — перевязки, идущ1я съ верхняго края до нижняго, но внизу оканчивающ1яся угке узенькой ниточкой; на нижнихъ крыльяхъ у Подалир1уса лежать кровавые, небольшхе обо- дочки, съ синей середкой; синею же каймою оторочены ниж- н1я крылья съ наружнаго края; шпоры им'Ьетъ так1я лее длинныя и черныя съ желтыми оконечностями. Вообще Подалирхусъ въ объеме уже Махаона. Для меня онъ даже красив-Ье. Ночная бабочка Павлинъ, р-Ьдкой величины и красоты, залетала ко мн-Ь сама. Нед-Ёли задв^ до моего отъ'Ьзда, были у насъ гости. Часовъ въ девять вечера всЬ сид-Ёли въ гости- ной около самовара и пили чай: моя мать сама его разли- вала. Вечера становились уже прохладны, но окна были открыты; четыре св'Ьчи гор-Ьли въ комнат^Ь. Взглянувъ не- чаянно вверхъ, я увид-^лъ на самомъ потолке мелькающую т'Ьнь отъ чего-то летающаго. Я сейчасъ подумалъ, что это летучая мышь: ихъ водилось тамъ очень много и он-Ь часто по вечерамъ влетали на огонь въ горницы. Мать моя им-Ьла къ нимъ непреодолимое отвращен1е, и я хот-Ьлъулее сказать, чтобы она вышла, покуда мы выгоиимъ незванную гостью. Но вгляд-Ёвшись попристальн'Ье, я зам'Ьтилъ, что это была не летучая мышь, а бабочка: бабочка огромная и непрем'Ьнно ночная. Я поднялъ страшный крикъ и бросился затворять двери и окна. ВсЬ были испуганы, мать осердилась и начала бранить меня; но когда я, задыхаясь отъ волнешя, указывая вверхъ рукою, умоляющимъ голосомъ выговорилъ: «бабочка, огромнМшая, чудесн'Мшая бабочка! позвольте мн'Ь ее пой- мать...» всЬ расхохотались, и мать, знавшая мою безумную страсть, не могла не улыбнуться; она позволила ми-Ь пой- мать залет:Ьвшую къ намъ бабочку, огромтьйшую и чудес- нткиую^ по моимъ словамъ. Но это было не такъ легко сд^Ь- лать. Она летала подъ самымъ потолкомъ и садилась иногда отдыхать на карниз-Ь. Я сб^Ьгалъ за самой длинной рампет- кой, поставилъ на столъ стулъ и вскарабкался на него. Мать ушла съ гостями въ залу, чтобы я могъ возиться на про- стор-Ь^ а сестра и отецъ остались помогать мн^Ь. Отецъ при- дерл;ивалъ стулъ, на которомъ я стоялъ, а сестрица взл-^зла на столъ и, дерлеа въ рукахъ дв-Ь горящ1я св-Ьчи (остальныя дв'1з мы потушили), вытянувъ руки вверхъ и стоя на цы- почкахъ, св15тила мн-Ь и приманивала бабочку на огонь. -- 419 — Распоряжешя мои ув-Ьнчались усп-бхомъ: бабочка стала кру- житься около меня, и я скоро поймалъ ее. Это была бабочка Большой Павлинъ, немного поменьше летучей мыши. Не бе- русь описывать, до какой степени я ей обрадовался "и какъ я былъ счастливь тогда! Объ огромномъ Павлин-Ь, какъ о великой р-Ьдкости, наслышался я отъ Фукса; безъ всякого сомн-Ьтя, это была та самая бабочка. У Блуменбаха описа- ше ея совершенно недостаточно, а въ отношеши къ образо- вашю крыльевъ вовсе не в-Ьрио. Вотъего оппсаше: «Ночная бабочка Павлинъ (Ратоша) съ гребенчатыми усиками, безъ- язычная, у коей крылья округленный, сЬровато-мутныя, съ н-Ькоторыми (?) новязками, а на нихъ несколько прозрачныхъ глазокъ>. Пойманная же мною бабочка, признанная впосл^д- ствш за настоящаго Большаго Павлина *) и профессоромъ Фуксомъ, им'Ьла крылья не округленныя, а н-бсколько про- долговатый и по краямъ съ маленькими, чуть зам-Ьтными вырезками. Пожалуй, можно ихъ назвать сЬровато-мутными, но это не даетъ настоящаго понят1я о цв-Ьт-Ь ея крыльевъ; они были прекраснаго цв-Ьта, съ темноватыми и б-Ьловатыми по краямъ полосками или струями, съ отт'Ьнками и пере- ливами такого красиваго узора, что можно было на нихъ загляд-бться. Нижн1я крылья были также хороши, но какого- то мутнаго, пепельнаго цв-Ьта; на всЬхъ четырехъ крыльяхъ находилось по большому кружку или глазку, блиставшему цв'Ьтомъ павлиныхъ нерьевъ, то есть глазковъ, находящихся на длинныхъ перьяхъ въ хвост-Ь самца павлина, отчего, ве- роятно, и бабочка названа Павлиномъ. Исподъ крыльевъ просто сЬрый, съ белыми жилками, но глазки обозначались и тамъ очень красиво, хотя не такъ ярко, съ примесью бл^дно-пунцоваго цв'Ьта, котораго на верхней сторон-Ь со- всЬмъ не видно. Хотя лучше было разложить прелестную бабочку при дневномъ св^т^б, но я побоялся отложить эту операдш по двумъ причинамъ: если Павлинъ умретъ отъ сжат1я грудки, то монсетъ высохнуть къ утру **); если же отдохнетъ, то станетъ биться и можетъ стереть цветную пыль своихъ крыльевъ. Итакъ, я р-Ьшился разложить ее сей- *) Бабочекъ Павлпновъ находится трп рода: большой, средщй и малый. С. Л. **) ]\1ы тогда не зналп, что можно расыадывать п сухихъ бабочекъ, раз- мачивая ихъ надъ сырымъ пескомъ въ закрытомъ сосуде.— С Л, 27* — 420 — часъ, зажегъ несколько св-Ьчъ и въ присутств1и вс^хъ го- стей и моего отца, смотр-Ьвшихъ съ любопытствомъ на мою работу, благополучно разложилъ чудеснаго Павлина. Само собою разум-Ьется, что у меня давно уже былъ сд-Ь- ланъ прекрасный ящикъ со стекломъ, оклеенный внутри б^лою бумагою, съ мягкимъ липовымъ дномъ для удобнаго втыкан1я булавокъ съ бабочками. Мало-по-малу ящикъ наполнился, поистин-Ь, прекрасными и даже редкими экземплярами бабо- чекъ; но теперь предстоялъ вопросъ: какъ его довезти да Ка- зани на почтовыхъ, въ ямской кибитк-Ь? Булавки могутъ по- выскакать отъ тряски и тогда одинъ вывалившхйся экзем- пляръ перепортитъ множество другихъ. Оставалось одно средство: во всю дорогу держать ящикъ въ рукахъ; "бзды было всего сутки, можно ночку и не поспать! 1 3-го августа утромъ я уже скакалъ по казанской дорог-Ь. именно съ ящикомъ въ рукахъ. На каждой станцти я про- бовалъ, крепко ли держатся булавки. Бодро не спалъ всю ночь, и только на другой день поутру уступилъ просьбамъ моего Евсеича, который, вызвавшись подержать моихъ бабо- чекъ, уговорилъ меня «соснуть часокъ-другой». Къ об-Ьду прйхалъ я благополучно въ Казань, на свою квартиру. Па- наевы еще не ирх-Ёзжали. Я немедленно отправился въ уни- верситетъ, разум-Ьется съ ящикомъ бабочекъ. Я нашелъ Тимь- янскаго выздоравливающимъ отъбол'Ьзни, Онъ, б-Ьдный, про- хворалъ почти все л-Ьто лихорадкой. Наши бабочки, хранив- ш1яся въ библ1отек^, и хризалиды и гусеницы находились въ совершенномъ порядк-Ь; но все это время неусыпно смотр^Ьлъ за ними Кайсаровъ, — я не зналъ, какъ и благодарить его! Почти' всЬ червяки превратились въ хризалиды, а остальные померли; мног1я изъ прежнихъ хризалидъ превратились въ бабочекъ; зам^чательныхъ не оказалось, но всЬ до одной были разложены. Мое деревенское собрате бабочекъ привело въ восхищен1еТимьянскаго, Кайсарова и другихъ студентовъ, принимавшихъ бол-Ье или мен-Ье участ1е въ этомъ д-Ьл-Ь. Почти всЬ студенты, уЬзжавшхе на вакац1ю, воротились къ 15-му августа, потому что 16-го начинались лекцш. Собрате на- сЬкомыхъ Тимьянскаго мало ирхобр-Ьдо новаго со времени моего отъ'Ьзда: сколько отъ его бол'Ьзни, столько и отъ того, что бдижайш1я окрестности Казани не представляли осо- бенныхъ удобствъ къ добыванш новыхъ разнообразныхъ и — 421 — р-Ьдкихъ насЬкомыхъ. Что же касается бабочекъ, то не оста- валось никакого сомн^шя, что наше съ Панаевымъ собра- те, не принимая въ разсчетъ того, что привезетъ мой това- рищъ, было несравненно лучше собрашя Тимьянскаго. Съ мучительнымъ нетерп'6н1емъ ожидалъ я возвращ,ен1я друга моего Александра. Что-то удалось поймать ему? И что ска- жетъ онъ, взглянувъ на моихъ бабочекъ? Я безпрестанно посылалъ узнавать, не ирх-Ьхали ли Панаевы, и самъ несколь- ко разъ ^здилъ осведомляться о томъ же. Наконецъ 15-го августа вечеромъ прислали сказать мн-Ь изъ дому Панаевыхъ, что «молодые господа сейчасъ ирх-Ьхали» — и черезъ несколь- ко минутъ я былъ ужъ на Черномъ Озере. Яш.икъ съ бабочка- ми, конечно, былъ со мною; но я завязалъ его платкомъ, чтобъ показать вдругъ съ большимъ эффектомъ тогда уже, когда обш;ее внимаше будетъ устремлено безъ помехи на мои дра- гоценный пр1обрететя. После первыхъ радостныхъ объят1й и восклицан1Й, мы оба съ Александромъ въ одинъ голосъ спросили другъ друга: сну, что же ты привезъ?» Я отве- чалъ многозначительно, что «привезъ кое-что, чемъ онъ бу- детъ доволенъ». Панаевъ отвечалъ въ такомъ же роде съ самодовольною улыбкой; но братья его не вытерпели и все четверо вдругъ начали разсказывать и хвалиться своими бабочками, прибавляя, что у меня, < конечно, ничего подоб- наго нетъ». — <Ну такъ показывайте > , сказалъя. — <Нетъ, покажи напередъ ты!» возразилъ Панаевъ. Въ такихъ пере- корахъ прошло несколько минутъ. Наконецъ я уступилъ и открылъ свой яш;икъ. Панаевы были поражены, уничтожены; Александръ въ радости бросился меня обнимать. Махаона, то есть Подалир1уса и Павлина, никто не ожидалъ. «Ну, ска- залъ Александръ Панаевъ, разсмотревъ внимательнее моихъ бабочекъ: — после этого нашихъ нечего и показывать! Да и какъ ты сталъ хорошо раскладывать, не хуже меня!» при- бавилъ онъ. Но это было несправедливо. Я сталъ лучше преж- няго раскладывать — это правда; до Панаева же мне было далеко. После онъ разгляделъ, да я и самъ указалъ ему мног1е мои грехи, происшедш1е отъ неловкости и нетерпешя. Наконецъ Александръ принесъ свой ящикъ. Цельность экзем- пляровъ, красота и чистота раскладки поистине были изу- мительны; но, конечно, такихъ редкихъ бабочекъ, какъ Ма- хаонъ и Павлинъ, у него не было. Онъ привезъ около двухъ — 422 — десятковъ новыхъ экземпляровъ и н-Ьсколько дубликатовъ прежнимъ нашимъ бабочкамъ въ превосходнМшемъ впд^Ь. Лучш1я бабочки его были сл'Ьдующ1я: денная бабочка, кото- рую мы признали за Полихлора (РоИсЫого») по Блуменбаху, значительной величины; онаим-Ёла крылья угловатыя, желто- красныя, съ черными пятнами; на верхнихъ крыльяхъ сверху находились четыре черныя,крупныя точки, идущ1я отъ конца крылушка къ туловищу. Она им-йла н-Ькоторое сходство съ крапивной бабочкой. Другая денная бабочка, которую съ гр^^- хомъ пополамъ мы назвали Паф1я, тоже по Блуменбаху, была средней величины, крылья им-Ёла зубчатыя, оранжево- желтыя, съ темно-синими блестящими пятнами. Это была ба- бочка необыкновенной красоты, но «съ-исподи на крыльяхъ серебряныхъ поперекъ чертъ > , какъ пишетъ Блуменбахъ, ни- какихъ не оказалось. Впрочемъ, это могло происходить отъ случайной причины. Изъ ночныхъ, зам-Ьчательными можно былоназватьдвухъбабочекъ: одна изънихъ Антиква, довольно большая, им^Ьвшая крылья очень плоск1я, хорошаго. то есть яркаго темно -краснаго цв1Ьта; на переднихъ или верхнихъ ея крыльяхъ, у задняго угла, находилось по б^лойлунк-Ь или пят- ну. Другая новая бабочка, признанная всЬми за Смородинную Геометру (Сгго88и1а апа^а), им-Ьда крылья б-^лесоватыя, испе- щренныя кругловатыми черными пятнушками; на переднихъ крыльяхъ были зам'Ьтны желты я черточки или желтыя ото- рочки черныхъ крапинокъ. Особенно были хороши у Панаева средней величины сумеречныя бабочки. Первую изънихъ при- знали мы по Блуменбаху за Сфинкса (Се1епо): у ней были верхн1я сЬрыя и дымчатыя крылья съ продольною чертою, или лучше сказать, двумя чертами, вм-Ьст^Ь соединенными: одна половина черты была черная, а щзугая б-Ьдая, задшя кры- лушки къ корню или туловищу были красныя, каждое съ шестью точками или пятнушками. Про нее сказано у Блумен- баха, что она водится въ виноград-Ь; но тамъ, гд'Ь его н'Ьтъ, в-Ьроятно она водится по другимъ кустарникамъ или расте- н1ямъ *). Вторую же сумеречную бабочку можно назвать Собачья Голова (81е11а1;агит), по необыкновенно бородастой груди, мохнатому брюшку и заднимъ красновато-желтымъ *) Бабочка эта, то есть Сфинксъ, Се1епо, не водится въ Росс1и, по сло- вамъ г. Вагнера, Птакъ, надобно предположить, что мы приняли за нее ка- кого нибудь другого Сфинкса —С. А. крылу шкамъ; верхн1я же крылья не сходны съ описанхемъ Блуменбаха: они не б-Ьлыя и черныя, какъ онъ говорить, а самаго простаго сЬраго цв^^та, какъ у всЬхъ обыкновенныхъ св'Ьчныхъ, ночныхъ бабочекъ. Остальныхъ сумеречныхъ, тоже очень красивыхъ, не часто попадающихся бабочекъ, пойманныхъ Панаевымъ, мы опред-Ьдить и назвать не могли. Когда мы соединили наши четыре яп1,ика и привели ихъ въ надлежаще порядакъ, то есть расположили бабочекъ по родамъ, выставили нумера, составили регистръ съ назвашямн и описашями, то поистин'Ь наше собран1е можно было на- звать превосходнымъ во многихъ отношетяхъ, хотя, конечно, не полнымъ.Вс^ студенты соглашали сьбезпрекословно, и уже не было никакого спора, чье собрате лучше: наше или Тимьян- скаго. Можно сказать, что мы съ Панаевымъ торжествовали. Между т^мъ начались лекц1и, и я, чувствуя себя несколько отставшимъ, потому что съ самой весны слишкомъ много за- нимался бабочками, принялся съ жаромъ догонять моихъ то - вариш,ей, Панаевъ тоже. Черезъ неделю однако мы р-Ьшились съ нимъ, по старой привычке и неостывшей еще охот^Ь, выйдти за городъ, чтобы посмотр-бть. не попадется ли намъ какая-нибудь новая, неизв-Ьстная порода бабочекъ. Но не только не попалось намъ новой, даже изв'Ьстныхъ бабочекъ встр-Ьтилось мало, потому что наступилъ уже конецъ августа и погода очень похолод'Ьла. Съ этого дня прекратились наши походы за бабочками, и прекратились навсегда! Пришла суро- вая осень, и все свободное время отъ учебныхъ занят1й мы посвятили литературе, съ великимъ жаромъ издавая письмен- ный журналъ, подъназвашемъ: «Журналънашихъ занятШ». Я же сверхъ того сильно увлекся театромъ. У насъ въ универ- ситет^^ составлялись спектакли, которые упрочили мою актер- скую славу. Бабочки отошли сначала на второй планъ, но мы съ Панаевымъ еще каждый день смотрели ихъ, любовались ими, вспоминали съудовольств1емъ, какъ доставались намъ лучш1я изъ нихъ, и какъ мы были тогда счастливы. Потомъ эти воспо- минатя день ото дня становились р^же и блФдн^е. Бабочки забывались понемногу и страсть ловить и собирать ихъ на- чала казаться намъ слишкомъ молодымъ илид-Ьтскимъувле- чешемъ. Такъ казалось особенно мн-Ь, который былъ привя- ванъ къ этой охот^ несравненно горяч-Ье и страстнее Панаева. Въ непродолжительномъ времени судьба моя была р^- — 424 - шена моимъ отцомъ и матерью: черезъ н-Ьсколько м-Ьсяцевъ, въ начал-Ь 1807 года, я должеыъ былъ выдти изъ универ- ситета для посту плен1я въ статскую службу въ Петербургъ. Въ университет'^ въ это время царствовалъ воинствен- ный духъ. Большая часть казенныхъ студентовъ желала, хотя безнадежно, вступить въ военную службу, чтобъ при- нять личное и д-Ьятельное участхе въ войн-Ь съ Наполео- номъ. Другъ мой Александръ Панаевъ съ братомъ своимъ Иваномъ, нашимъ университетскимъ лирикомъ, также вос- пламенились браннымъ жаромъ и решились выдти немед- ленно изъ университета и опред-Ьдиться въ кавалерш. Они ожидали соглас1я матери. Воинственному настроешю въ Ка- занскомъ университет^^ была особенная причина, кром^ любви къ отчизн^Ь и любви къ народной слав^Ь. Между казенными студентами была одна необыкновенная личность, Петръ Се- меновичъ Балясниковъ. Онъ былъ отличный студентъ по математик-Ь; пылк1й, неустрашимый, предйр1имчивый и въ то лее время челов-^къ съ жел-Ьзной волей — онъ бы над-бладъ много славнаго, если бы смерть не пресЬкла рановременно его жизни. При переправ-Ь Наполеона черезъ Березину, Ба- лясниковъ былъ уже полковникомъ и командовалъ батареей конной артиллер1и; онъ простудился и умеръ горячкой. Этотъ- то Балясниковъ, всегда им'6вш1й сильное вл1яше на своихъ товарищей, воспламенялъ теперь всЬхъ воинскимъ жаромъ. Онъ увлекъ даже и т-Ьхъ, которые, повидимому, не им^Ьли и, по своему слабому здоровью и мирному настроен1ю духа, не могли им^ть никакого расположентя къ военной служб-Ь. Никто, конечно, не думалъ, чтобы маленькШ, тш;едушный Михайло воминъ, студентъ необыкновенно умный, д-Ёльный, ТИХ1Й, преимущ,ественно занимавш1йся литературою, или дорогой мой товарнщъ по театру, необыкновенный комиче- ск1й талантъ, тоже худощавый и кротшй по своимъ наклон- ностямъ, Петръ Зыковъ — пошли въ военную службу! Но именно такъ случилось на д-Ьл-Ь. Тимьянсшй и Кайсаровъ остались однако в-Ёрными своему ученому назначешю. Прежде поступлешя на службу въ Петербурге, мн* предстояло еще встр-Ьтить весну въ деревн-Ь, въ моемъ лю- бимомъ Аксаков-Ь. Прилетъ птицы приводи лъ меня въ во- сторгъ при одномъ воспоминан1и о той весн-Ь, которую я про- велъ тамъ, будучи еще восьмил'Ьтнимъ мальчикомъ; но те- — 4^ — перь, когда я могъ встр-Ьтить весну съ ружьемъ въ рукахъ, прилетъ птицы казался мн-Ь такимъ желаннымъ и блажен - нымъ временемъ, что дай только Богъ терпенья дожить до него и силъ — пережить его. При такомъ настроенш, не было уже м-Ьста бабочкамъ въ мечтахъ и желатяхъ, кип'Ьвшихъ въ то время въ моей голов-Ь и душ'Ь. Сначала я подарилъ свою половину бабочекъ Панаеву, Панаевъ же подарилъ мн-Ь прекрасные рисунки лучшихъ изъ нихъ, снятые имъ съ на- туры съ большимъ искусствомъ и точностью; а какъ потомъ Панаевъ задумалъ въ военную службу, то мы отдали бабо- чекъ въ в-Ьчное и потомственное влад-Ьихе Тимьянскому. Остались ли он-Ь его собственностью или онъ пожертвовалъ ихъ въ университетсшй кабинетъ натуральной истор1и? — ничего не знаю. Быстро, но горячо прошла по душ-Ь моей страсть — иначе я не могу назвать ее— ловить и собирать бабочекъ. Она до- ходила до излишествъ, до крайности, до см-Ьшнаго; можетъ быть, на н-Ьсколько м-Ьсяцевь она пом-Ьшала мн^ внима- тельно слушать лекцш.... но нужды н-Ьтъ! Я не жал'Ью объ этомъ. Всякое безкорыстное стремлен1е, напряжете силъ душевныхъ, нравственно полезно челов'Ьку. На всю жизнь осталось у меня отрадное воспоминан1е этого времени, мно- гихъ счастливыхъ, блаженныхъ часовъ. Ловля бабочекъ происходила подъ открытымъ небомъ, она была обстанов- лена разнообразными явлешями, красотами, чудесами при- роды. Горы, л^са и луга, по которымъ бродилъ я съ рам- петкою; вечера, когда я подкарауливалъ сумеречныхъ бабо- чекъ, и ночи, когда на огонь приманивалъ я бабочекъ ноч- ныхъ, какъ-будто не зам-Ьчались мною; все вниман1е, каза- лось, было устремлено на драгоц-Ьниую добычу; но природа, незам-Ьтно для меня самого, отражалась на душ-Ь моей в'Ьч- ными красотами своими, а так1я впечатл'Ьн1я, ярко и стройно возникаюш,1я впосл^дствш, — благодатны, и воспоминаше о нихъ вызываетъ отрадное чувство изъ глубины души чело- в-Ьческой. Москва. Петровскш Паркъ. 1858 годъ, 21 1юля. П Р и л о ж Е Н I я, Оглавлен1е четырехъ нумеровъ журнала: «АРКАДСК1Е ПАСТУШКИ", 1804 ГОДА. Мгьсяцъ мартъ: «Осень» (стихи Ириса). «Нын-Ьшняя дружба» (стихи Ириса). сШвеЙ11;ар1я въ Казани» (проза Дафниса). «Стихи къ Н...> съ французскаго (Дафниса). «Письмо къ другу» (стихи Аминта). «Къ кокеткамъ» (стихи Ириса). «Лиса и курятникъ», басня въ стихахъ (Ириса). «Черта изъ жизни Генриха 1У-го» съ французскаго (проза Нереиса). Мгьслцг мам: «Тоска по родныхъ» (стихи Ириса). «Чувствоваше на посл-Ьдшй день 1804 года» (проза*...). «Моя слава — слава Россовъ» (стихи Ириса). «Сонета изъ Петрарка» (проза...). «Похвала женщинамъ» (стихи Ириса). «Черта изъ жизни Генриха 1У-го» (проза, съ французскаго, Нереиса). «Про- щаше» (проза Дафниса). Мтсяг^о гюнь: Ода Государю Императору Александру Павловичу, по случаю изв-Ьсття объ основанш университета въ Казани 428 — (Ириса). «Новый годъ» (проза Меналка). «Гласъ надежды» (стихи неизв-Ьстнаго). «Прогулка» (проза Аминта). «Житель береговъ Б1от1йскихъ» (проза Дамона). Мгьсяг^/Ъ августъ: Ода «Раздоръ» (стихи Бел1андра). « Деревенсшя удоволь- ств1я> (проза Палемона). «Мое счаст1е> (стихи Палемона). «Осень» (стихи Палемона). « Путешестше въ Болгары > (проза Дафниса). «Святки» (стихи Палемона). Такого же рода тесы составляли содержанхе и другихъ нумеровъ; вотъ н-Ькоторые отрывки стиховъ и прозы. ИЗЪ оды ИМПЕРАТОРУ АЛЕКСАНДРУ. Воззри, монархъ, Ты на блаженство Россш и сыновъ Твоихъ; Во всемъ Ты узришь совершенство. Но мало, мало словъ моихъ, Чтобы всю истину представить И такъ какъ должно бы прославить Творца блаженства, счастья ихъ. Ты намъ въ Себ* его являешь И радость въ сердце ощущаешь Въ награду добрыхъ дЬлъ Своихъ. * Подъ мирною Твоей державой Цв^тетъ обил1е везд4: Ужъ грады большей блещутъ славой, Ужъ недостатковъ н^тъ нигдЬ. Ты снялъ невежества оковы, Ты храмы музамъ зиждешь новы И покровительствуешь имъ. Ирисъ (Иванъ Панаевъ). ОСЕНЬ. Минуло красное л-Ьто; Мрачная осень, Крылья расширя, несется Съ юга на сЬверъ. Бурно ея дуновенье Все прем^няеть; Въ нашихъ странахъ пожелтела Листья зелены; — 429 — Травки, цветочки побяекли, Скрьинся птички, Лишь облака темносизы Носятся бурен. Скоро природа над4нетъ Б'Ьлую ризу. Все успокоится, снова Чтобъ обновиться весною. Лишь челов4къ невозвратно Вянетъ навыки... НЬтъ, мы умремъ, но въ надежд* Лучш1Я жизни. Палемонъ (Петръ Алехинъ). ШВЕЙЦАР1Я ВЪ КАЗАНИ. «Въ конц^Ь минувшаго л-Ьта, вставши гораздо ран^Ье обыкновеннаго, я пошелъ ходить по окрестностямъ Казани, им*я съ собою незабвеннаго Карамзина, и— въ задумчивости зашелъ въ м'Ьста совс^мъ мн^Ь неизв'Ьстныя, — останавли- ваюсь и.... удивляюсь щ)1ятному м^стоположенш.... потомъ сажусь отъ усталости на мураву, — вынимаю изъ кармана Письма русскаго путешественника, — раскрываю и.... начи- наю читать.... въ мысляхъ своихъ странствую съ нимъ по городамъ Швейцархи, останавливаюсь у пастуховъ для под- кроил ешя себя пиш,ею, они подаютъ мн* молоко, сыръ, плоды.... Постой, блуждаюш;ее воображеше! Ты завело сЬвер- наго жителя слишкомъ далеко, въ счастливыя страны Гель- вецш! Ахъ! я въ Казани.... Пр1ятная мечта, ты исчезаешь, ты увлекаешь за собою т-Ь прелестные, неподражаемые ланд- шафты величественной натуры, коими ты недавно питала мою душу!... Тутъ я перестаю читать, сравниваю описаше Швейцар1и съ сими м-Ьстами и.... кажется, нахожу некоторое сходство; кажется, вижу тотъ чортовъ мостъ, т* стремнины, гд-Ь без- смертный по своимъ поб-Ьдамъ РоссШсшй Геркулесъ пере- ходилъ съ войскомъ, пылаюп],имъ усердхемъ и ревностью къ своему отечеству, подвергающимъ себя охотно опасностямъ и б*дств1ямъ въ чужой земл-Ь, на неприступныхъ горахъ, окруженныхъ отовсюду пропастями; —но Россы не страши- лись, съ ними былъ мужественный, отважный Константинъ! Съ ними былъ непобедимый Суворовъ! Дал-Ье, встаю, осматриваю проч1я мОста, и мн^Ь представ- — 430 — ляется, что я стою на земл-Ь, принадлежащей отечеству храбраго патр1ота, Вильгельма Телля!... Долго я ходилъ тутъ, восхищаясь часъ отъ часу различными видами.... но нако- нецъ величественный царь м1ровъ совершилъ полдневное свое течете... Стало жарко! и.... я р-Ьшился возвратиться домой об-Ьдать. Положивши въ карманъ милаго моего спут- ника *), сп-Ьшилъ по узенькой тропинке, которая пролегала между двухъ глубокихъ Пропастей, и дивился самъ себ-Ь, какъ могъ я, будучи занятъ другими предметами, пройти по ней такъ счастливо!... По дорог'Ь мн'Ь попадались разныя березки, расположенныя самою натурою въ пр1ятномъ, пл-Ь- няющемъ вид-Ь, а иныя шли аллеей и составляли прекрас- ную перспективу. Я прим-Ьтиль, что на н-Ькоторыхъ изъ нихъ были надписи... В'Ьрно какой-нибудь чувствительный мелан- холикъ, посЬщая сш несравненную окрестность Казани, на- писалъ ихъ!... При окончанш сей прогулки, принесшей столько для меня удовольств1я, я разсказалъ друзьяхмъ моимъ; они, вм-Ьст-Ь со мною, хвалили м-Ьста С1и, и съ общаго соглас1я мы на- звали ихъ <Еазапской Швейцаркги . Нереисъ (Николай Панаевъ), Вотъ какимъ образомъ родилось назван1е Швейцархи въ окрестностяхъ Казани. Отыскавъ это гористое и живописное м'Ьстоположен1е позади урочища Полека, на которомъ стоялъ арх1ерейск1й домъ, Александръ Панаевъ мн-Ь первому со- общилъ объ этомъ открыт1и. Наши разсказы привлекли дру- гихъ, и гимназисты окрестили это м'1;сто именемъ «Казан- ской Швейцарш». Теперь оно сд-Ьлалось любимымъ м-Ьстомъ гулянья для всего города. Тамъ настроены домики, бесЬдки. и, калсется, есть даже кандитерская; самое м-Ьсто разд-блилось на два гулянья: одна половина называется п-Ьмецкою, а дру- гая русскою П1вейцар1ею. — Вотъ еще отрывокъ изъ « Путе- шеств1я въ Болгары >. *) Сочинитель называетъ мйлымъ своамъ спутникомъ книгу, которая съ намъ тогда находилась. Издатель. 431 ПУТЕШЕСТВХЕ ВЪ БОЛГАРЫ. «Жить такъ не далеко отъ Волгаръ, отъ такого достопа- мятнаго ВЪ Россш м'Ьста, жить и не побывать тамъ, было бы непростительно. Я очень любопытенъ, особенно на вещи такого рода, который съ удоБольств1емъ осматриваю. Остава- лось переехать Волгу, поб-Ьдить пятнадцать верстъ и потомъ совершенно удовлетворить своему желанш. Я не утерп-Ьлъ, велЪлъ оседлать лошадь, простился и, переплывши бурливую стихш, поскакалъ по широкой дорог-Ь болгарской,— березовыя рощицы поминутно мелькали въ глазахъ моихъ. Иныя пода- вались назадъ, а друпя стремились впередъ, и, казалось, ста- рались догнать меня; пространные луга, усеянные разными цв-Ьточками, то показывались, то скрывались за мрачною гу- стотою л-Ьса. Однимъ словомъ, предметы то и д'Ьло переменя- лись ВЪ виду моемъ, такъ что, не усп-Ьвая бросить взгляда на одну сторону, принужденъ былъ тотчасъ обратить взоры на другую; но наконецъ я достигъ ц'Ьли своего желан1я — увид'Ьлъ Болгары — увид'Ьлъ издали т-Ь величественныя готи- чесшя строен1Я, коимъ удивлялся всяк1й про^§зжающ1й. Уви- д-Ьлъ — и, давъ шпоры моей лошади, въ одну минуту былъ уже подл-Ь одного изъ минаретовъ. Я. взглянулъ на верхъ онаго, и изумленнымъ взорамъ моимъ представился тотъ же- л-Ьзный обручъ, который былъ над-Ьтъ на него поповел-Ьтю мудраго Монарха нашего, великаго Петра. Сей знаменитый любитель древности хот'Ьлъ сохранить для поздняго потомства сш достопамятную древность. Долго я смотр-Ьлъ на этотъ памятникъ и любопытство мое часъ отъ часу возрастало. Я желалъ быть на самой вершине сего столба, — желалъ ви- деть Волгу, ея окрестности. Однимъ словомъ, желалъ быть тамъ, куда р'Ьдкхе, очень р'Ьдше, отваживались всходить. — Я зналъ, что мног1е съ половины своего пути въ страх'Ь воз- вращались назадъ. Я зналъ С1е и все еще хот-Ьлъ удовлетво- рить своему нам-Ьрошю; — вид'Ьлъ, что столбъ уже покосился отъ времени, — вид-^лъ и, сошедши съ лошади, направилъ шаги мои туда, куда влекло меня мое стремлеше. Н^Ьсколько разъ принимался я всходить на изломанную каменную л'Ьст- ницу; но какой-то необычайный трепетъ въ сердц-Ь моемъ ~ 432 — останавливалъ мое шеств1е! Наконецъ я р-Ьшился, и по разва- лившимся ступенямъ пустился вверхъ, сопротивляясь всЬмъ препятств1ямъ, встр-Ьчающимся мн-Ь въ семь трудномъ пути. Иногда мн-Ь надлежало карабкаться перпендикулярно по вы- сунувшимся каменьямъ, а иногда обступаться и взбираться по отпавшимъ глыбамъ. Однакоже я усп^Ьлъ преодолеть вс^ опасности и — очутился на верхней плоп^адк'Ь минарета!.... Ахъ! какое зр-Ьдище представилось глазамъ моймъ! Съ одной стороны протекала вдали великол'Ьпная Волга, нахребт-Ь коей въ разныхъ м-Ьстахъ показывались суда съ распущенными парусами. Правый берегъ р-Ьки сей ограничивался ц^пью утесистыхъ горъ, на отлогости коихъ, въ пр1ятной долинк-Ь, видны были Тетюши, съ своею желтою церковью. Съ другой же пролегали обширный поля, на которыхъ въ пр1ятномъ вид"Ь перем-Ьшаны были ореховые кусточки имрачныя руины. Ахъ! сей восхитительный ландшафтъ, конечно, стоилъ въ с1ю минуту неподражаемой кисти безсмертнаго'Сальватора-Розы; и сколько бы могъ онъ собрать зд-Ьсь прелестныхъ идей для своихъ пейзажей, достойныхъ удивлешя и восторговъ. Та- кимъ образомъ, предаваясь различнымъ удовольств1ямъ, кото- рый чувствовалъ, взирая навеличественныя красоты натуры, я сЬлъ отдохнуть: солнце начинало склоняться къ западу и жаръ его не былъ уже тотъ жаръ знойнаго полудня, который опаляетъмолодыярастен1я, который принуждаетъ н-Ьжныхъ овечекъ утолять свою жажду въ прозрачныхъ источникахъ, который повел'Ьваетъ безпечнымъ, скромнымъ пастухамъ искать уб'Ьжиш;а подъ сЬнью мирнаго крова шалашей своихъ; лучи его, играя въ серебристыхъ струяхътихаго источника, казалось, готовы были въ нихъ исчезнуть, ияркимъ своимъ блескомъ показывали приближеше сумраковъ. Мн-Ь хот-Ь- лось еще побывать и у другихъ остатковъ царства Болгар- скаго. Я всталъ съ своего м-Ьста, спустился внизъ и по- шелъ дал-Ье по зелено -бархатному лугу, встр'Ьчая множество различныхъ цв-Ьточконъ, которые пр1ятнымъ своимъ видомъ такъ меня заняли, что я не чувствовалъ, какимъ образомъ приблизился къ такому же точно столбу, какой незадолго предъ симъ БИД'Ьлъ: но жалко, что верхъ его уже обрушился. Впрочемъ, онъ почти нич-Ьмъ не разнилъ отъ прежняго и л-Ьстница его въ такомъ же направлеши шла къ верху. По достов-Ьрнымъ предашямъ народа и по н-Ькоторымъ довольно 433 — справедливымъ догадкамъ другихъ, можно сказать утверди- тельно, что они служили н-Ькогда Мусульманамъ т*ми воз- вышенными м-Ьстами, съ коихъ предвозв-Ьстники молитвы созывали ихъ въ мечеть!... Въмрачномъ, меланхолическомъ молчаши удивлялся я чудеснымъ древнимъ здатямъ. Я взи- ралъ на окружающ1е печальные, представш1е глазамъ моимъ предметы!... Сл-Ьды яростнаго, неумолимаго времени! Что можетъ устоять противъ острой, все погубляющей косы его? Что можетъ притупить острое лезв1е сего ужаснаго оруд1я?... Вздохи т-Ьспили грудь мою — слезы сожал"Ьтя навертыва- лись на глазахъ моихъ... Н-Ькогда и я долженъ буду поко- риться сему неизм-бнному закону природы и составъ брен- наго моего т*ла также долженъ будетъ такъ разрушиться. Черныя тучи начинали покрывать горизонтъ и в^теръ часъ отъ часу усиливался.... а я все епце, стоя на одномъ м-Ьст-Ь, предавался въ безмолв1и моей задумчивости : > СИродолженге впредь.) Адонисъ (Александръ Панаевъ). Если немножко поправить эти строки, списанныя съ дипломатическою точностью, то он-Ь нич'Ьмъ не будутъхуже прозы Владим1ра Измайлова и князя Шаликова, людей, ко- торые въ свое время им^ли свою славу. ОСЕНЬ. Уже не раздаются Пернатыхъ голоса, Пхъ гнездышки не вьются, Не падаетъ роса, Котора оживляла Предъ симъ поля и л4съ, И св'Ьжесть разливала Подъ чистый сводъ небесъ. Ужъ нЬту и листочковъ Совс4мъ на деревахъ, И миленькихъ цв'Ьточковъ Не видно на поляхъ. Оимевпал хроника. 28 — 434 — Лишь эхо раздается Въ ущелинахъ горы, Какъ быстрый токъ несется Ручья черезъ бугры; * * * Какъ сильный дождикъ съ шумомъ Творитъ изъ св^та мракъ; Или градъ крупный съ громомъ Наводитъ н4к1й страхъ. Какъ сильный в'Ьтеръ мчится. Вертя 8асохш1й листъ, — Иль въ воздухе струится Осенней птицы свистъ. Земля оледенела, Свирель совсЬмъ глуха И крыша посЬд^ла Избушки пастуха. Лишь дымъ изъ трубъ курится, На гумнахъ слышенъ ц^пъ — Крестьянинъ всякой тщится Въ амбаръ убрать свой хл^бъ. * * Ахъ, скоро ль обновится Природа снова вся И радость водворится Опять съ весной въ меня!... * Но должно все съ терпЬньемъ Всегда переносить, Чтобъ съ большимъ утЬшеньемъ Весел1е вкусить!... Ирисъ (Иванъ Панаевъ). Иванъ Панаевъ славился у насъ впосл'Ьдств1и одами, изъ коихъ н-Ькоторня, по тогдашнему времени, были очень не дурны; но къ солсал-Ьнш ихъ у меня н'Ьтъ. Его шесу «Осень» я пом'Ьстилъ для того, чтобъ показать, какъ не- удачно писалъ онъ стихи въ другомъ род-Ь, о чемъ у насъ были больш1е толки, и въ чемъ нашъ лирикъ никогда не хо- т-Ьлъ сознаться. — 436 — Оглавлен1е трехъ нумеровъ -ЖУРНАЛА НАШИХЪ ЗАНЯТ1Й" 1806 ГОДА. Эпиграфъ. <Мног1е пишутъ для славы, мы пя- шемъ для удовольствия; пр1ятная улыбка на устахъ нашихъ товарищей и друзей есть для насъ драгоценный в^нокъ на- грады >. А ъ. М'^ьсяцъ гюль: «Война», ода И. П. «Лауз1й и Лид1я>. «О поединкахъ» изъ Журнала йез йатез е! (1е8 тоДез. Мчьсяцъ ноябрь: <Ода> (писанная на случай публичнаго испыташя сту- дентовъ въ Казанскомъ университете) И. П. «ДмитрШ при р-Ьк-Ь Дон^», проза вомияа. «Сцены изъ жизни Бру тобой» (окончате) А. П. «Смерть», проза вомина. Мчьсяцъ декабрь: <Къ ручью >, стихи И. П. « Загадка >, стихи И. П. «О распространенш и польз-Ь Русской литературы», проза А. П. «Эпиграмма» П. А. «Дружба, уединеше и любовь» (неокон- ченная, а потому неизв-Ьстно чья). Вотъ и некоторые отрывки: ДВЪ ПЕРВЫЯ СТРОФЫ оды „ВОИНА". Почто война людей терзаетъ, Почто л1ется смертныхъ кровь, Что адскш вымыслъ сей питаетъ, Гд^-жъ къ блпжнимъ кроется любовь! Скажи, скажи ты мн^, Беллонна, Пр1ятна-ль купленна корона Злод^йствомъ. гибелью людей? — 28* — 436 — Гд'Ь жалогть, гдЬ тогда бываотъ, Тк.огда брат'ь брата забываетъ Для славы ьарварскоЛ своей? Гд'Ь святость, в4ра и законы? ГдЬ ты, къ отечеству любовь? Я внемлю только вопль п стоны Тобой, война, сраженныхъ вновь! Тамъ руки мощныя съ мечами. Главы съ отверстыми очами Въ крови отрублены плывутъ; Ногой ихъ дерзк1Й попираетъ, Ударить громъ! — Онъ упадаетъ — И вм'Ьст'Ь съ ними гибнетъ тутъ. Такого рода стихами долго писали въ Росс1и, и долго получали похвалы за нихъ наши лиричесше поэты: что-жъ мудренаго, что за пятьдесятъ л^тъ сочинитель ихъ считалъ себя истиннымъ талантомъ, а его товарищи, семнадцати- л-Ьтняя молодежь, вид-Ьди въ немъ будущаго Ломоносова или Державина. ДМИТР1И ПРИ рък-ь донъ. «Когда Росс]'я стенала подъ игомъ татарскимъ и когда никто изъ князей русскихъ не могъ управлять своимъ наро- домъ безъ грамоты гордыхъ хановъ, тогда Дмитр1й осм'Ь- лился пренебречь с1е поносное для Россш обыкновен1е и взо- шелъ на престолъ безъ воли царя татарскаго. Честолюбивый Мамай воспылалъ гн-Ьвомь за с1ю непо- корность и ворвался въ пред-Ёлы росс1йск1е: смерть повсюду распростерла з'Ьвъ свой; зазвучали ц-Ьпи на старцахъ и вопль обезчещенныхъ д-Ьвъ донесся до первопрестольнаго града Москвы. Дмитр1й возстеналъ, услышавъ б-Ьдствхя своихъ поддан- ныхъ. Онъ повел'Ьваетъ собраться народу передъ дворцомъ своимъ: «Народъ! Теб^ известны опустошешя, варварства, распространяемыя Мамаемъ. Воспряни отъ сна бездМствен- наго и, призвавъ въ помощь Бога и мужество отцовъ на- шихъ, изощри мечи свои на погибель враговъ отечества.» — 437 — Такъ в^Ьщалъ ДмитрШ — и по ст-Ьнамъ московскимъ разда- валось «победа или смерть»; и на лицахъ гражданъ видны были мужество и радость умереть, спасая отечество; — всЬ брали оруж1е. Пересв^тъ, горя нетерп^§н1емъ оказать новыя услуги Дмитр1ю, въ одежд-Ь монашеской и съ копьемъ въ рук^, явился къ его лег1онамъ. На разсв'Ьт'Ь прекрасн-Ьйшаго дня, арх1епископъ Троиц- к1й именемъ Всевышняго благословилъ воинство и оно, подъ повел'Ьнхями храбрыхъ вождей, при звук-Ь трубъ двинулось къ странамъ, орошаемымъ Дономъ. Шумъ оруж1я, величе- ственное молчаше воиновъ составляли противоположность, распростирающую ужасъ по м'Ьстамъ окружнымъ. Солнце оканчивало уже свое дневное течете, какъ за- б-Ьл-Ёли шатры татарск1е, лучи его умирали на позлаш;ен- номъ шпиц^ ставки ^Гамаевой. Едва Дмитрш установилъ свое воинство, раздалъ повед'Ьн1я, какъ в'Ьстникъ хановъ предсталъ предъ нимъ съ сими словами: «Князь Росс1йскш! Повелитель мой не желаетъ всеобш;аго кровопролит1я; но от- даетъ р'Ьшеше судьбы на единоборство двухъ воиновъ»... ДмитрШ согласился, далъ знакъ, и со стороны Русской Пересв^тъ, вооруженный однимъ копьемъ, явился передъ своимъ противникомъ. Какъ разъяренные львы сошлись они, сразились — и оба пали мертвы. Тутъ замерцало оруж1е и р^ки крови см-Ьшались съ Дономъ. Два раза Дмитр1й соби- ралъ разсЬянное воинство; наконецъ съ отчаяшемъ и любо- вш къ отечеству ударилъ на враговъ своихъ, и мужество истребило варваровъ многочисденныхъ. Съ честью возвратился поб'Ьдитель въ свою столицу; в-Ьнки лавровые сыпались на главы избавителей отечества; радость была всеобщая; д-Ьти обнимали отцовъ своихъ, матери сыновей и супруги своихъ супруговъ! При звук-Ь колоколовъ и при благословешяхъ соотчичей погребено было т^ло храбраго Переснята. — Да почтитъ па- мять его потомство!...» М. боминъ. Эта, ничего особеннаго въ себ^ не содержащая, статейка вомина, студента впрочемъ очень остроумнаго и д-Ьльнаго, не знаю почему пользовалась у насъ общимъ одобрен1емъ. Срав- нивая ее съ другими прозаическими статьями, я р-Ьшительно — 438 — не могу отдать ей значительнаго преимущества; и такъ на- добно приписать ея усп-Ьхъ счастью^ которое до сихъ поръ нер^Ьдко. сопровождаетъ появлеше и книгъ и статей. Разу- м-Ьется, подъ словомъ: «счастье» должно понимать стечете благопр1ятныхъ обстоятельствъ и причинъ, незам-Ьтныхъ для челов-Ька. ВЫПИСКА изъ статьи: <0 РАСПРОСТРАНЕН1И И ПОЛЬЗА РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ». «Наконецъ явился незабвенный Карамзинъ, преобразо- ватель русской прозы, которая до него находилась у насъ въ самомъ жалкомъ положен1и; уродливыя выражешя, скуч- ные и продолжительные пер1оды, принужденный смыслъ, все такъ сказать утомляло тогда читателей нашихъ, но онъ явился — и чистота слога одушевила сочинешя наши, и тьма подражателей старались наперерывъ превосходить другъ друга въ подражати. и множество молодыхъ людей захот-Ьли заниматься отечественною литературою. Отсюда-то, можно см-Ьло сказать, сл^дуетъ эпоха усовершенствован1я нашей словесности, — отсюда-то вкусъ къ любословш началъ у насъ приходить въ лучшее состоян1е — и издайте журналовъ было самое полезнМшее нам-Ьрете къ дости;кешю онаго; изв-Ь- стнМшхе изъ нихъ были тогда: « Чтете для вкуса, ра- зума и чувствовангй-* у ^ Московской журиалъ» , < Пргяптое и по лг зное препровождеиге времени» , < Ипокрена или утгьхи любословш^. а посл-Ь и «Вгьстнн?съ Европы^, который и понын-Ь продолжаетъ издавать г. Каченовсшй, если не съ такимъ усп-Ьхомъ, какъ г. Карамзинъ, то по крайней м-Ьр-Ь сей посл'^^днтй журналъ будетъ всегда въ моихъ глазахъ пре- восходн-Ье всЬхъ с 0)ьверныхъ Втьстшшовг* , « Новостей ли- тературы», <.Лицеевь» и пр... Покойный Новиковъ, им-Ью- П1,1й всЬ права на нашу признательность, и котораго память долл^на быть столько для насъ священна, для пользы про- св-Ьщетя своихъ соотечественниковъ отпускалъ даромъпри газетахъ «Листочки ежем-Ьсячныхв и еженед'Ьльныхъ изда- ний», выходпвшихъ при немъ въсв'Ьтъ. Разум-Ьется, что вся- — 439 — КОЙ, получающш или неполу чающШ В-Ьдомости, любопыт- ствовалъ знать, что въ нихъ находится, отъ любопытства неприметно родилась охота къ чтен1ю, а отъ чтешя напо- сл^докъ и собственное упражнеше. Молодые люди отванси- вались уже выпускать въ журналы своимелочныя произве- ден1я; узнавая же, что публика принимаетъ ихъ съ удоволь- ств1емъ и одобрешемъ, продолжали д-^лать да льнМшхе успехи въ словесности и, шествуя мало-по-малу по трудному и тер- шемъ усЬянному пути, достигали наконецъ авторскаго до- стоинства. Но намъ изв-Ьстно, что челов-Ькъ, желающ1й быть въ семъ классе лло]1,ей непослгьднимъ, непрем-Ьино долженъ знать по- рядочно хотя одинъ иностранный языкъ; ибо сравнивая оный съ своимъ, онъ наблюдаетъ, такъ сказать, лучш1я принадлеж- ности каждаго, и потому, если грубое и непр1ятное выраже- те русское ему не нравится въ его творенш, то онъ, при- м-Ьняя его къ чужеземному, д'Ьлаетъ другой оборотъ и т-Ьмъ самымъ даетъ ему новую силу — новую жизненность. Я умал- чиваю уже, что и чтете хорошихъ иностранныхъ книгъ так- же бы не безполезно было — хотя это старо и истерто, но за то истинно. Тутъ разумеется знате историческихъ происше- ствШ, характеръ слога и проч. А посему, если большая часть нашихъ читателей будутъ такимъ образомъ трудиться, то въ самомъ д-Ьл^ слогъ нашъ въ короткое время мол^етъ дойти до высочайшей степени со- вершенства (если еще не дошелъ). — Да и кто можетъ срав- нить древнюю литературу съ теперешней. Книгу, написан- ную нын-Ь, въ состоянш бываетъ понимать всякой молодой воспитанникъ, если ему будетъ известенъ, хотя мало, пред- метъ оной. Возьмите же какого-нибудь Тредьяковскаго: я думаю, и въ совершенномъ возрасти челов'Ькъ, челов^къ съ познашями, нередко бываетъ принужденъ прочитать у него несколько разъ одинъ пер1одъ, чтобы сыскать настоящш смыслъ онаго. Напротивъ, читая слово Екатерин-ЬП-й г. Ка- рамзина, кто мысленно не переносился въ прежн1й Римъ? Кто не думадъ, что онъ внимаетъ великому Цицерону? Да и кто можетъ меня уверить, что сей носд-Ьдшй превосхо- дилъ въ шитическомъ краснор^чш перваго... Довольно про- читать только одинъ его приступъ, чтобы отдать совершенно должную справедливость непощзажаемому перу с^вернаго — 440 — оратора. — Въ его громкихъ пер1одахъ плавность слога по- добна величественному течешю спокойной, обширной р^ки, а трогательная гармошя словъ очаровываетъ, восхищаетъ чувства наши и воображенье! Вотъ каково дМств1е быстрыхъ усп-ЬхоБъ словесности! — И вотъ какую пользу приноситъ намъ упражнен1е въ оной! > А. п. я помню, что въ этой д-Ьтски-молодой стать-Ь было не- сравненно больше преувеличенныхъ, безусловныхъ и востор- женныхъ похвалъ Карамзину, и что только изъ уважен1я къ моимъ настоятельнымъ требоватямъ, Панаевъ согласился кое-что убавить. Что же касается до мысли и выражешй, то разв-Ь издатель « Московскаго Меркурхя» (г-нъ Макаровъ), да и друпе поклонники и посл-Ьдователи Карамзина, не такими же мыслями ивыражешями опровергали грубыя, иногда на- тянутыя, но всего чаще справедливыя осуждешя Шишкова? Ш /^кзакоу, Зег^е! ТшоГееухсЬ 37 Зете1па1а к11гоп1ка 1 .8 Уозрога1пап11а Зег^еха АЗА27 ТхтоГевУхсЬа Лкзакоуа 1891 Р1ЕА5Е ОО МОТ КЕМОУЕ САК05 ОР 511Р5 РКОМ ТН15 РОСКЕТ иМ1УЕР$1ТУ ОР токомто ивкаку